Нехай С.В. Лисица, что живёт внутри меня

Пролог.

Тонкая фигурка опасливо кралась сквозь густые заросли леса, то и дело, утопая в холодном снегу. Свет полной луны сопровождал её серебристым мерцанием, но она держалась в тени, боясь себя обнаружить. Где-то вдали плакал ребёнок, поторапливая её заунывными трелями и она, покусывая бескровные губы тихо шептала: – Я иду! Я иду!

Добравшись до ребёнка, она взяла его на руки и с радостью отметила наличие маленького рыжего хвостика с белой кисточкой на конце.

– Я назову тебя Анабель! – всхлипывая, проговорила женщина. – Потому что ты – не она, а она – не ты! Тебя ждёт другая жизнь! И я позабочусь, чтобы ты никогда не узнала о том, как жила раньше! – после этих слов, она укутала малышку в свою шаль и, развернувшись, торопливо зашагала туда, где ждали её возвращения.

Глава 1. Лис, огонь и мальчик.

Сиротский приют, как известно, не самое приятное место. Для тех, кто потерял родителей, а вместе с ними и надежду на нормальную жизнь – оно просто невыносимо. И дело даже не в горькой утрате близких людей, дело в тех, кто, откровенно противясь, вынужден быть рядом.

Так Анабель Вуд, чья мать покинула этот бренный мир, когда малышке едва исполнился год, оказалась в сиротском приюте мадам Мэдисон Прайс. Препротивнейшая женщина, надо сказать, которая ничуть не скрывала своей нелюбви к бедным сироткам. Более того, откровенно закрывала глаза на жестокость опьянённых безнаказанностью нянек. Не сложно представить, какое отвращение вызывало у них маленькое рыжеволосое существо, радостно бежавшее на встречу надеясь на тёплые объятия. Няньки полагали, что хороший пинок тяжёлым башмаком, отучит Анабель от подобных проявлений любви. Но это не срабатывало, и малышка продолжала бежать навстречу с распростёртыми объятиями, выводя, тем самым, своих обидчиц из себя.

Маленькая Анабель росла необычайно добрым ребёнком. Её душа была чиста, а в голове не было ни единого злого помысла. И это сильно отличало её от других сирот, превращая в объект для насмешек. Не перечесть, сколько раз она просыпалась в мокрой постели от того, что кто-то, решив подшутить, выливал на спящую Анабель целое ведро холодной воды. Сотни бумажек летели в спину девочке каждый раз, когда престарелая мадам Флоренс начинала дремать, оборвав свою фразу на полуслове.

А мальчишки, сколько гадостей она натерпелась от них. Хуже всех был, пожалуй, Тимати Коллинз. Он не просто дёргал её за рыжую косу, называя уродиной, как поступали другие. Тимати Коллинз был настоящим воплощением зла, в глазах маленькой девочки: он подставлял ей подножки, ломал карандаши, больно щипал, пока никто не видел. И не боялся отбирать тарелки с едой на глазах у нянек, от чего бедняжка частенько падала в голодные обмороки.

Но, не злые няньки, ни гадкие проделки мальчишек и даже Тимати Коллинз не омрачали её пребывание в приюте так сильно, как одиночество. В то время, когда другие девочки собирались небольшими группками и болтали, делясь с подругами секретами, Анабель Вуд коротала время, сидя у огромного старого камина. Она обнимала руками колени и тихонько щипала себя, стараясь не заплакать. Потому как ни одна душа, живущая в приюте, не должна была знать, что она хоть сколечко переживает об этом.

Одним туманным ноябрьским утром Анабель отправилась в сад, чтобы собрать немного яблок для утки, которую собирались подать в честь дня благодарения. Она так увлеклась процессом, что не сразу заметила маленького лисёнка, пытавшегося утащить из корзины яблоко.

– Ой, а ты кто такой? – испугалась девчушка. Она присела на корточки и присмотрелась. – Кажется, я знаю! – радостно прошептала она. – Но, разве здесь водятся лисы? – она посмотрела по сторонам в поисках мамы воришки, но её нигде не было. – Должно быть, ты сильно проголодался, раз ушёл так далеко от дома. – Анабель легонько подтолкнула пальцем яблоко, которое пытался достать зверёк, и оно глухо упало на землю. Лисёнок с визгом бросился на добычу и жадно впился зубами в румяный яблочный бок. – Вот уж не думала, что лисы едят яблоки! – удивилась девочка. Она положила перед лисёнком ещё одно яблочко и, попрощавшись, поспешила вернуться на кухню, где её ждала мадам Монаган с тушкой праздничной утки.

На следующий день лисёнок снова пришёл в сад, чтобы полакомиться упавшими наземь яблоками. Анабель увидела его в окно второго этажа, во время урока истории. И ещё через день, когда развешивала на улице бельё. Она видела его почти каждый день, на протяжении недели, но к своему огорчению, не имела возможности к нему подойти.

– Эта юная леди постоянно крутится и отвлекается по пустякам вместо того, чтобы слушать то, о чем я говорю. – Жаловался мистер Хилл, тучный учитель истории с длинными сальными волосами, отдалённо напоминавшими паклю. Он втолкнул бедняжку в кабинет мадам Прайс и та, запнувшись о ковёр, рухнула на пол, больно ударив колено.

– Чего Вы от меня хотите, мистер Хилл? – Холодно спросила директриса.

– Ка-как чего? – начал заикаться учитель. – Наказания!

– О, дорогой Элфи! – сладким голосом пропела мадам Прайс. – Думаю, Вам известны мои взгляды на наказания. Не так ли?

– И-известны!

– Замечательно! – кокетливо улыбнулась она. – Вот и накажите это мерзкое создание так, как посчитаете нужным.

– Но…

– Любым известным Вам способом! – пояснила она.

Когда мистер Хилл вёл Анабель по узкому деревянному коридору, крепко держа её за предплечье, девчушка дрожала от страха, мысленно готовясь к худшему. Но, к счастью для Анабель фантазия мистера Хилла оказалась весьма скудной, в сравнении с той, которой обладала мадам Мэдисон Прайс. Поэтому в наказание девочка всего лишь была послана в сад, сгребать опавшие листья, а не в лес на растерзание одичавшим собакам. Анабель с усердием приступила к работе, но холодный озорной ветерок, раздувавший собранные девочкой листья, усложнял её в несколько раз. А потом стемнело и бедняжке пришлось старательно вглядываться в темноту, пытаясь рассмотреть опавшие листья. Когда она, наконец, закончила, на улице стояла кромешная тьма, а озорной ветерок гонявший листья, превратился в настоящий пронизывающий до костей ветер. Пальцы Анабель окоченели, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы разжать их, освободив черенок метлы.

Она собиралась вернуться в приют, когда услышала громкий щелчок и дикие вопли. Будь на месте Анабель кто-то другой, то давно бы дал дёру, бросив казённый инвентарь. Но Анабель не была трусихой, и вместо того, чтобы спасаться бегством, бросилась на помощь незнакомцу, воющему от боли.

Страшная картина открылась перед девочкой, когда та раздвинула сухие заросли диких роз. Маленький пушистый зверёк бился в агонии, зажатый ржавыми зубьями железного капкана. Первые несколько секунд Анабель с ужасом смотрел на болезненные конвульсии ещё пока живого существа. А потом, придя в себя, принялась разжимать железные зубы чудовища натравленного неизвестным ей человеком. Она ощутила прилив радости, когда у неё получилось разжать капкан, правда длилось это чувство не долго.

Несмотря на все старания, зверёк умирал. Он больше не бился и не кричал, и не хватал с жадностью воздух как прежде. Теперь, когда он тихо лежал на промёрзшей земле, в нём не сложно было узнать того самого рыжего воришку, который таскал у Анабель яблоки.

– Это ты? – с ужасом воскликнула девочка. – Я так и знала, что тебе не стоит сюда приходить! Здесь живут жестокие люди, которым наплевать на таких как ты! – несколько маленьких слезинок скатилось по щеке девочке. – Здесь есть и моя вина! Не стоило прикармливать тебя яблоками. Нужно было прогнать тебя ещё в первую нашу встречу. – Она вытерла грязным рукавом слёзы, которые застилали ей глаза. – Если бы не я, ты был бы жив! – она зарыдала во всю мощь своего голоса, абсолютно забыв о том, что кто-нибудь может её услышать. – Я думала, мы сможем подружиться! – Она провела дрожащей рукой по рыжей шерсти и тихо прошептала: – Вивэрэ ин новус корпус! – не успела девочка поразиться собственным словам, как вдруг мёртвое тело зверька вспыхнуло синем пламенем. Эти горячие языки с жадностью принялись пожирать ещё мягкую плоть, а затем перекинулись на цветочный сухостой и разгорелись ещё сильнее. Испугавшись, Анабель отскочила назад, не отрывая взгляда от пламени. Огненное шоу длилось не долго: обглодав, ни в чём не повинные розы, огонь потух так же внезапно, как и появился. С минуту девчушка стояла на месте как вкопанная, не решаясь подойти ближе. Но, когда, набравшись смелости, подошла ближе, потеряла дар речи.

Дело в том, что на том самом месте, где лежало, а затем и горело тело лисёнка, теперь находился мальчик. Абсолютно живой, но очень напуганный мальчик. Который, увидев Анабель, вскочил на четвереньки и издал протяжный рык.

– Р-р-р

– Т- ты кто такой и как здесь оказался? – испуганно проблеяла девочка.

– Р-р-р- ответил мальчишка.

– Ты замёрз? – спросила Анабель, глядя на мальчишку, который трясся от холода, подобно осиновому листочку, потому как был абсолютно нагой. Она сняла с себя пальто и протянула его мальчишке. В ответ, тот окинул её непонимающим взглядом.

– Возьми, это тебе. – Произнесла Анабель. Мальчишка оскалился, но, всё же, принял пальто из рук девочки.

– Надо тебя покормить. – Задумчиво проговорила Анабель, с любопытством наблюдая, как мальчишка пытается надеть пальто. – Только вот не думаю, что няньки будут рады твоему появлению. – Призналась она.

– Анабель Вуд! – раздался оглушительный крик. Девчушка обернулась и увидела мистера Хила и мадам Прайс бегущих к ней на встречу.

– Я передумала! – торопливо сказала она. – Тебе лучше уйти! Уходи! – крикнула она и сделала шаг навстречу к своим мучителям. – Беги в лес! – поспешно проговорила она. – Я найду тебя там, обещаю!

Последнее, что увидела Анабель, перед тем как тяжёлая рука мистера Хилла легла на её костлявое плечо: мелькнувшие в темноте зелёные кошачьи глаза с медным отливом и вертикальными зрачками.

Глава 2. Госпожа Редмунд.

Заметив высокий огненный столб, мадам Прайс и мистер Хилл поспешили к месту событий, дабы собственными глазами узреть виновника столь непозволительного деяния. Конечно же, они понимали, что это проделки одного из их подопечных, но они даже не могли представить, что за всем этим стоит тихая терпила Анабель Вуд. Надо было видеть их красные, раздутые от гнева лица. Они наперебой, брызжа слюной, кричали на девчушку, бранили её, бросались обвинениями и запугивали.

– Какого дьявола, ты подожгла эти кусты? – забыв о приличии, прокричал мистер Хилл.

– Я их не поджигала. – Склонив голову, прошептала Анабель.

– Они что ж, сами себя подожгли? – вторила ему мадам Прайс.

– Нет, конечно. – Ответила, девчушка.

– Посмотрите на неё Элфи, – возмутилась мадам Прайс – она же просто смеётся над нами!

– Я, правда, не поджигала эти цветы! – Попыталась отстоять себя Анабель. – Да и зачем мне это?

– За тем, что ты маленькое мерзкое создание, желающие привлечь внимание к своей поганой персоне, дабы хоть как-то разнообразить свою и без того никчёмную жизнь! – плюясь ядом, ответила мадам Прайс. – Элфи! – рявкнула, разъярённая женщина. И тот, сильно сжав девчушку за плечо, повёл её к зданию приюта. Все окна сиротского приюта были облеплены мальчишками и девчонками, которые с интересом наблюдали за троицей. Они жужжали и размахивали руками, как мухи, угодившие в паутину. Тыкали пальцами в склонившую голову Анабель и смеялись, давая понять, что наказание от мадам Прайс – это малое, через что ей предстоит пройти. Анабель понимала это и тихо надеялась, что найдётся кто-нибудь, кто вытворит что-нибудь похлещи и освободит её от позорного клейма чудилы.

Стоит ли говорить о том, как сильно влетело Анабель за проделки, которые она не совершала? Хорошенько отхлестав девчушку деревянной линейкой, мадам Прайс заперла её в тёмной кладовой на 3 дня без еды.

– Хорошенько подумай о том, что ты сделала! – посоветовала мучительница. – И о том, как будешь ходить в такие морозы без пальто! – бросила она, задвинув засов на двери. Всё время вне воли Анабель пролежала на рваном матрасе, который положили ей в качестве постели. Она не плакала и не билась в закрытые двери, умоляя её отпустить. Она приняла случившуюся несправедливость и просто ждала, когда всё это закончится. Она думала о мальчишке, о мёртвом лисёнке и о злосчастных кустах. Она думала об этом так много, что произошедшее стало казаться ей, ничем иным, как плодом её собственного воображения.

Первое время, после освобождения из чулана, показалось Анабель хуже пытки. Она и прежде была белой вороной, но теперь эта самая ворона надела сапожки едко – малинового цвета. А что может быть привлекательнее для осуждающих глаз, чем нелепая птица альбинос в ужасных ярких сапогах? Косые взгляды и ехидные ухмылки были повсюду. Анабель не могла отделаться от них даже во время молитвы в часовне. И в тот момент, когда девчушка решила, что больше не в силах нести бремя изгоя – её удочерили.

Случилось это в одно холодное утро. Мадам Мэдисон Прайс, вошла в комнату ещё спавших девочек и необычайно сладким голосом пропела: – Доброе утро, маленькие леди! Поднимайтесь из своих кроватей, умывайтесь, причёсывайтесь и надевайте свои лучшие платья. Сегодня важный день для всех нас! – слова директрисы были встречены недоумевающим молчанием, которое вывело женщину из равновесия:

– Пошевеливайтесь! – заорала она. Услышав привычную медь, девчушки повыпрыгивали из своих кроватей и, толкаясь локтями, принялись выполнять указания жестокой руководительницы. В полдень, на пороге приюта появилась пожилая дама, разодетая в меха и драгоценности. Её седые волосы были уложены в аккуратную причёску, поверх которой красовалась небольшая шляпка изумрудного цвета.

– Госпожа Редмунд! – воскликнула мадам Прайс. – Добро пожаловать в нашу скромную обитель! – Лебезя перед женщиной, пропела она. Надеюсь, дорога Вас не слишком утомила?

– Я ещё не так стара, чтобы получасовые расстояния меня утомляли! – сухо ответила Госпожа.

– Вы абсолютно правы! – с натянутой улыбкой подхватила мадам Прайс.

– Где комната девочек? – пропуская мимо ушей фальшивые любезности, спросила дама.

– В конце коридора. – Промямлила директриса, указывая на потёртую белую дверь.

Госпожа Редмунд не стала дожидаться, когда её проводят. Она взяла инициативу в свои руки и, молча, проследовала по указанному маршруту, заставив челюсть мадам Прайс звучно брякнуться на пол. Зайдя в очень скромное, а попросту говоря нищее, помещение дама одарила каждую девочку своим холодным взглядом, вызвав тем самым, холодные мурашки на спинах испуганных сирот.

– А вот и наши чудесные девочки! – притворно улыбаясь, проговорила подошедшая мадам Прайс.

– Эти замарашки? – брезгливо спросила дама.

– Видите ли, – начала оправдываться директриса. – Наш приют сейчас переживает не самое лучшее время…

– Разве? – перебила её Госпожа Редмунд. – А как же те деньги, что я даю на нужды Вашего приюта?

– Понимаете…

– Ещё как понимаю! – заявила госпожа. – Понимаю, что вся та помощь, которую я оказывала Вашим воспитанникам годами, до них так и не дошла!

– Эм… ммэ…ммм… – давилась воздухом красная как рак мадам Прайс.

– Но, зато я вижу чудесные золотые серьги в Ваших ушах. – Продолжила дама. – А камни, неужели бриллианты? – притворно удивилась она. – Женщина моего положения может позволить себе подобную роскошь, но Вашего – вряд ли. – Она смерила взглядом дрожащую мадам Прайс и громко позвала: – Винсент!

Послышались торопливые шаги и удары деревянной трости, и минуту спустя, в комнату вошёл крепкий мужчина с сединой в волосах.

– Госпожа! – обратился он к даме.

– Винсент, будьте так любезны, подготовьте бумаги об увольнении мадам Прайс! – Отчеканила она. – И займитесь поиском нового директора. Незамедлительно!

– Но Госпожа… – слезливо проговорила мадам Прайс. – Я столько лет отдала этому приюту, Вы не можете так поступить.

– Нет, могу! – с высокомерием заявила дама. – И поступаю!

– За что?

– Видите ли, Мэдисон, занимаемая Вами должность, предусматривает наличие не только власти, но и дальнозоркости! – заметила Госпожа Редмунд. – А Вы, как видно, ограничились только первым. Потому как, если бы Вы обладали дальнозоркостью, то смогли бы предвидеть тот факт, что столь откровенное воровство не может быть незамеченным!

– Но, я могу всё исправить! – с жаром ответила воровка. – Я могу всё вернуть! Всё до последнего цента!

– Можете! – согласилась дама. – И вернёте! Всё, кроме моего доверия! – Госпожа Редмунд смерила директрису презрительным взглядом и произнесла: – Пойдёмте, Винсент! Нам здесь больше делать нечего. – Она развернулась и уверенной походкой проследовала к выходу.

В комнате воцарилась тишина. Все молчали, приходя в чувства после случившегося. И только Анабель проигнорировав общее чувство страха, бросилась вслед за дамой. Она догнала её, когда та садилась в машину.

– Подождите! – прокричала девчушка. – Возьмите меня с собой!

– Что ты сказала? – возмутилась Госпожа Редмунд.

– Прошу, заберите меня отсюда! – взмолилась Анабель.

– Да как ты смеешь просить меня о таком?

– Вы – моя единственная возможность выбраться из этого ужасного места.

– Я не хочу быть спасательным кругом для…

– Рыжеволосого отродье, вроде меня? – перебила её Анабель. – Я слышала эту фразу достаточно раз, чтобы понять: такую как я никто не захочет удочерить. Ведь все хотят хорошенькую розовощёкую девочку с золотистыми кудрями, которой я, к моему глубочайшему сожалению, не являюсь. Я обратилась к Вам с такой просьбой, решив на мгновение, что Вы не станете смотреть на мою внешность, а захотите узнать мою душу. Потому как, внешность неподвластна нашему выбору, что нельзя сказать о душе. Госпожа Редмунд выдержала паузу, словно обдумывая услышанное, а потом произнесла:

– Винсент, помогите девочке…

– Не надо! – перебила её Анабель. – Я сама уйду!

– Помогите девочке сесть в машину, – холодно повторила дама – пока она не утонула в пучине собственных предубеждений.

– Вы меня забираете? – обрадовалась Анабель.

– У меня полно забот и совершенно нет времени на пустую болтовню. – Отмахнулась Госпожа Редмунд. – Так что полезай в машину и ни слова больше! Иначе, я передумаю!

Девчушка охотно забралась внутрь дорогого автомобиля и захлопнула тяжёлую железную дверь. Её сердце трепетало от радости, когда она покидала тюрьму, называемую приютом. Она была так счастлива, что даже не заметила, что на злополучных кустах, что горели неделю назад, распустились чудесные алые розы, которым было суждено погибнуть от лютых декабрьских холодов.

Глава 3. Новый дом.

Домом, Госпожи Редмунд, оказался старинный замок, выполненный в стиле барокко, который она унаследовала после смерти отца. По всему фасаду замка были установлены каменные кариатиды и атланты, облачённые в туники, чьи лица выражали всю тяжесть взвалившихся на их плечи балконных балюстрад. Своды крыш украшали сатиры, застывшие в чудоковатых позах. Они же красовались и на пилястрах, расположенных по сторонам входной двери.

– Что это? – с ужасом спросила девчушка, указывая на оскалившуюся лисью голову, что весела над дверью.

– Маскарон! – безучастно бросила женщина, вставляя ключ в замочную скважину.

– А что такое маскарон?

– Каменная маска, охраняющая дом от чужаков.

– И как она может его охранять? – хмыкнула Анабель. – Это же просто маска!

– Нет, это не просто маска! – покачала головой Госпожа. – Она древняя и могущественная.

– Могущественная? – повторила девочка. – Что это значит?

– Это значит, что она обладает большой силой. В данном случае – магической!

– Вы хотите сказать, что она волшебная? – просияла девочка.

– Да, именно это я и хочу сказать. – Согласилась женщина, открывая перед Анабель дверь.

– И что она делает?

– Она не позволяет чужакам войти в дом!

– Где Вы её купили?

– А ты, весьма, любопытна!

– Думаете, это плохо? – девчушка перепрыгнула через порог и довольно улыбнулась.

– Я думаю, что это платье – совсем никудышное! – строго сказала Госпожа, устраивая свою изумрудную шляпку на полке в шкафу.

– Но, оно лучшее, что у меня есть. – Теребя подол платья, ответила девочка.

– Значит, мы это исправим! – осклабилась Госпожа и громко позвала: – Винсент!

– Да, Госпожа! – откликнулся управляющий, торопливо входя в дом.

– Свяжитесь с мадам Бонье! Скажите, пусть бросает все свои дела и мчится сюда. У нас тут дело государственной важности. Вам, ясно?

– Более чем! – Сухо ответил мужчина, нервно постукивая пальцами о свою трость. Он собирался уходить, когда раздался громкий стон желудочного кита Анабель.

– Дитя, – обеспокоенно обратилась к ней госпожа Редмунд – ты голодна?

– Нет! – соврала девочка, обхватив руками живот.

– Это не поможет. – Заметила женщина. – Единственный способ унять внутреннего зверя – это дать ему то, чего он хочет. – Она произнесла эту фразу размеренно, позволяя Анабель прочувствовать вес каждой произнесённой ей буквы. Но, к сожалению, девочка была ещё слишком мала, чтобы понять суть услышанных слов.

– Пожалуй, зайду к мадам Тинкер, попрошу подать чего-нибудь для маленькой леди. – Опережая просьбу своей Госпожи, предложил мужчина.

– Буду весьма признательна. – Кротко улыбнулась женщина. – И не забудьте про мадам Прайс.

– Обязательно! – невозмутимо произнёс управляющий. – Будут ещё распоряжения?

– Нет, это всё! Можете быть свободны!

Обед от мадам Тинкер сильно отличался от того, что подавали в сиротском приюте. Её овощной суп на говяжьем бульоне с клёцками и ароматным хлебом вприкуску, оказался таким вкусным, что девчушка, позабыв о манерах, с головой погрузилась в гастрономический восторг.

– Разве в приюте не учат манерам? – с долей пренебрежения спросила Госпожа Редмунд. – Это же, просто отвратительно!

– Учат, Госпожа! – облизывая языком тарелку, ответила девочка. – Только вот, так вкусно не кормят.

– Вкусная еда – ещё не повод вести себя за столом, как голодная дворняга, которой бросили кость! – фыркнула женщина.

– Вы правы. – Отставив блюдо в сторону, согласилась Анабель. – Извините!

– Что ж, впредь так не поступай.

– Не буду! – пообещала девочка.

– Ты ведь слышала, как меня называют? – вдруг спросила дама.

– Госпожой.

– Верно! А почему?

– Потому что у Вас много денег? – предположила Анабель, вызвав чуть заметную улыбку на губах женщины.

– Люди часто переоценивают значимость денег! – заметила она. – Другое дело- власть!

– А разве деньги и власть, это не одно и тоже?

– Нет! – покачала головой женщина. – Деньги помогают оказывать влияние, но к власти они не имеют никакого отношения. Власть нужно заслужить!

– А в Ваших руках много власти?

– Более чем! – протянула женщина. – Но власть накладывает обязательства и не каждый способен их выполнить.

– И что это за обязательства?

– Ответственность и справедливость!

– Разве это сложно? – удивилась девчушка, вытерев рот рукавом платья.

– Сложно! И ты скоро сама в этом убедишься!

– Я? Зачем мне в этом убеждаться?

– Разве ты не хочешь стать частью семьи? – спросила женщина.

– Разве, кто-то вроде меня может стать частью такой семьи как Ваша? – удивилась девочка. – Я так не думаю!

– Тогда, почему попросила забрать тебя из приюта?

– Потому что мне не хотелось там быть! А Вы единственная, кто смог за нас заступиться?

– Заступиться? Я? – опешила женщина. – Большей ереси я не слышала!

– Ваши слова, сказанные в приюте, звучали очень грубо. – Призналась Анабель. – Но я видела, с какой жалостью Вы смотрели на девочек и на меня, когда зашли в нашу комнату.

– Тебе показалось! – отмахнулась Госпожа Редмунд.

– Не показалось! – покачала головой девочка. – Даже тогда, когда Вы ругали моё платье или мои манеры, Ваше лицо выражало глубокое чувство сожаления и вины.