Блеск голубого моря

Внезапно сильный порыв ветра пронесся над склоном. А́ртур поднял голову и краем глаза заметил огромную тень, как будто нечто огромное пролетело прямо над ними. Он резко сел, обернулся вокруг, но ничего необычного не увидел, лишь в животе похолодело, словно там тяжелый ледяной булыжник. Даже на лбу выступила испарина. Марта распахнула глаза.

– Что случилось? – приподнявшись на локтях, спросила она.

А́ртур отполз от края, пот катился с его лба крупными градинами.

– Не знала, что ты боишься высоты, – внимательно и серьёзно посмотрев на А́ртура, произнесла Марта.

У А́ртура тряслись ноги и руки, он едва поднялся на четвереньки и неуклюже сел на выжженную траву.

– Я не боюсь, но… Ты права, леденящий ужас сковал меня, – попытался улыбнуться А́ртур. – Я не знаю, что это. Мне показалось, над нами пролетел огромный орел, нет, нет… А́ртур заметил ухмылку на лице Марты. – Я серьезно, огромный, просто огромный!

– Огромный, огромный… – все повторял и повторял А́ртур, но тише и тише. Как будто что-то припоминая, он коснулся лба, склонил голову и сдавил виски одной рукой. Получился как козырек от солнца, он поднял голову и посмотрел в глаза Марте. Она смотрела на него спокойно своими зелеными глазами, в которых сейчас он утонул окончательно. Марта подползла к нему на коленях и ткнулась лбом в грудь:

– Трусишка, мой упрямый трусишка, – снова заглянула ему в глаза. – Не буду больше целовать тебя на самом краю, сказала она и нежно прикусила его верхнюю губу. Он обхватил её и упал на спину, увлекая её на себя. От былого ужаса и следа не осталось. Вся тревога растворилась от её зеленых глаз.

– Я привез архитектора, – оторвавшись от сладкого поцелуя, сказал А́ртур. – Он сейчас бродит по Замку. Я дал ему час, пусть осмотрится.

Марта отстранилась от любовника, села рядом, сорвала длинную травинку, и закусив её, хмуро посмотрела на него:

– Ты же видел мои наброски, они тебе не понравились? – тихо спросила она, переведя взгляд на море.

– Конечно, понравились, – произнес А́ртур, приподнявшись на локтях и прищурив один глаз от яркого солнца, и посмотрел на свою любимую. – Но и Клаус пусть что-нибудь нарисует, – тоже подхватив травинку и прикусив её, сказал А́ртур.

– Ах! Так сам Клаус приехал!? – Марта обернулась к нему, и А́ртур полностью погрузился в её широко распахнутые зеленые глазищи. Вместо ответа он притянул её к себе и, нежно целуя, крепко обнял. Запах вялой травы, шум прибоя, его нежные объятия – так хорошо ей никогда еще не было. Похоже, это продолжалось целую вечность, но и вечности с ним ей было мало, она не хотела отпускать его от себя, потом они счастливые лежали рядом и рассматривали облака.

Море искрилось бриллиантовой россыпью, день обещал быть удачным.

– Как дела, мэтр?! – Клаус обернулся и увидел, что через распахнутую А́ртуром дверь входит Марта. Все еще поднимающиеся солнце сыграло с Клаусом оптическую шутку – на мгновенье, когда Марта делала шаг через порог и вскинула голову, чтобы откинуть локоны и разглядеть происходящее, лишь на долю секунды, на короткий миг мелькнули две синие тени, напомнившие Клаусу кожистые крылья дракона, и его тут же озарило вдохновение.

– Есть интересные идеи? – А́ртур обнял Марту за плечи, и они оба восторженно уставились на Клауса, который как раз сейчас стоял на складном стульчике и еще минуту назад пытался отколупнуть чудом сохранившуюся штукатурку со свода арки второго яруса.

А́ртур знал, что «этот чёртов гений» ужасно капризный, не каждое место его вдохновляет, при этом он любит встречаться с местом концепта лично, без никого, без чьих-либо глаз. Поэтому, когда А́ртур нашел Марту у обрыва, обрадовался вдвойне. Во-первых, понял, как сильно он скучал по Марте, а во-вторых, коммерческая жилка в нем возликовала, ведь шансы заполучить Клауса на этот объект существенно увеличились.

Как только Клаус вошел в Замок, его посетило смутное, еле уловимое ощущение былых шика и роскоши. Обойдя лишь холл и галереи, ему удалось ухватить это ощущение за самый кончик хвостика и создать в голове полную (пусть чуть смазанную) картину внутреннего убранства помещений: контрастный цвет стен, роспись потолка, величину люстры, её объем и то, как преломление хрустальных висюлек должно играть с солнцем в удивительные игры.

Клаус родился гением! У него всегда было это удивительное чутье – видеть исходный замысел творца, а навыки художника и архитектора, въевшиеся ему в подкорку в разных школах мира, знание истории декора и архитектуры заставили блистать этот талант с неудержимой силой. На этом он и воздвиг свою «империю». То, что он лучший, уже давно не вызывало сомнений априори. Ему нравилось, лишь изменив детали, иногда только цвет, иногда к этому добавив несколько контрастирующих вещей, полностью поменять вид интерьера, сохранив при этом исторически ценные элементы, но представив их в «новом свете». Как ему это удавалось – всегда удивляло. Его называли «импрессионистом в архитектуре», ведь при помощи освещения и игры света в деталях он создавал настоящие чудеса. Он продавал людям воплощение их мечты, а за то, чтобы «подержать мечту в руках», многие готовы были хорошо платить. Клаус знал, что он гений, и обожал, когда ему об этом говорили.

– Я берусь! – наконец, произнес Клаус.

– Что? – переспросил А́ртур, хотя он все это время внимательно следил за «магическими» действиями архитектора, который продолжил изучение свода арки и стен, однако, когда услышал голос Клауса, понял, что отвлекся. Марте даже показалось, что мэтр принюхивается к собственноручно отковырянным кускам штукатурки.

– Я берусь причесать твой дом, он мне нравится.

– У меня есть пара набросков, может взглянешь? – сказала Марта и пристально посмотрела в лицо резко повернувшемуся Клаусу.

Продолжая перебирать пальцами кусок штукатурки, он слез со стула, подошел ближе к краю яруса, и тоже очень внимательно посмотрел на Марту. Пауза затянулась. Марта опустила взгляд к полу и стала мыском туфли разгребать ошметки упавшей штукатурки, которая устилала пол холла.

Áртур притянул Марту к себе и чмокнул в щеку. Марта посмотрела на любимого и перевела взгляд на Клауса, он все еще смотрел прямо на неё.

– Обязательно взгляну, – наконец очень тихо и очень медленно произнес Клаус.

Áртур привык, что Клаус всегда делает только то, что хочет, причем в общении тоже. Он мог бы вообще не ответить. И то, что Клаус не просто пробурчал что-то, а согласился «взглянуть» на эти наброски, счёл хорошим знаком. А зря! Если бы Áртур хоть что-то понимал в гениях, то заподозрил бы неладное, но он разбирался только в искусстве (причём был при этом совершенно счастлив) и поэтому не заметил, как сердце этого эксцентричного щёголя только что перешло в полное владение Марты.

Клаус смотрел на Марту очень внимательно, он слышал, как Áртур говорил о своих планах на цвет стен, потолков, гардин, говорил о мебели, которая, по его мнению, сюда вписывается, о лифте с раздвижными решетчатыми дверцами и мальчике-лифтере в бордовой форменной ливрее. Слышал и просто смотрел на Марту, и ничего вокруг больше не имело значения. Клаус всегда делал только то, что хотел!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.