Офицер черноморского подплава

Лодки, сменяли друг друга на позициях, обеспечивали свое постоянное присутствие у турецких берегов. С 7 по 20 мая 1915 года в районе Зунгулдак – Босфор дежурила подводная лодка «Тюлень». 14 мая «Тюлень» обнаружила у Зунгулдака германо-турецкий крейсер «Бреслау» и начала сближаться для выхода в атаку. Однако лодку обнаружили с берегового поста и сообщили на крейсер, который дал полный ход и стал отходить, открыв огонь по перископу. Лодка выпустила вдогонку уходящему крейсеру две самодвижущиеся мины, но те не достигли цели.

Подводная лодка «Морж», находясь в боевом походе в восточной части Черного моря, в период с 24 мая по 6 июня у Пендераклии уничтожила парусную шхуну, а в устье реки Сакария атаковала двумя самодвижущимися минами пароход «Эдирне», которому от мин удалось уклониться. Лодка всплыла и открыла по пароходу артиллерийский огонь. Убедившись, что команда покинула пароход, подлодка «Морж» выпустила две мины, одна из которых попала в носовую часть парохода и разрушила ее до фок-мачты. Позже экипаж лодки «Морж» в устье реки Сакария сжег турецкий парусник, груженный углем.

В районе Босфора и Угольного района подводная лодка «Нерпа» в период с 6 по 19 июня обстреляла две шхуны с углем, вынудив их выброситься на берег.

В этом же районе с 12 по 25 июня 1915 года в боевом походе находилась подводная лодка «Тюлень». В начале похода «Тюлень» у острова Кефкен потопила самодвижущейся миной пароход «Ердек» с грузом угля. Затем лодка обнаружила шхуну, которую обстреляла из пулемета, сблизившись на 700 метров, но шхуна оказалась турецким судном-ловушкой, и с нее открыли огонь по лодке из 47-мм пушки. После девятого выстрела турецкую пушку заклинило, а «Тюлень», сделав несколько выстрелов, отошел в море. На следующий день «Тюлень» у острова Кефкен в результате артиллерийского боя с трехмачтовым барком «Тахив» заставил его выброситься на берег. 16 июня у мыса Шабли наша подлодка подожгла артиллерийским огнем небольшой турецкий пароход. На другой день «Тюлень» артогнем заставил выброситься на мель колесный пароход «Гайрет», а 18 июня лодка уничтожила пять турецких шхун.

Прикрывая переход новейшего корабля Черноморского флота линкора «Императрица Мария» из Николаева в Одессу, а затем в Севастополь, подводные лодки 1-го дивизиона «Нерпа», «Тюлень», «Морж» и «Краб» 25 июня 1915 год вышли к Босфору.

28 июня лодка «Морж», крейсируя у турецкого побережья, потопила парусник и небольшой пароход, а 29 июня подводная лодка «Нерпа» потопила пароход «Угурол» с грузом в тысячу тонн угля. На следующий день, 30 июня подводная лодка «Тюлень» у острова Кефкен потопила пять парусников, а «Нерпа» в бухте Меджет-Киой обстреляла шхуну.

Немцы в Черном море тоже не бездействовали. Так, в середине июня 1915 года германская подводная лодка «UB-7» осуществила поход в район между устьем Дуная и Одессой. Позже стало известно, что поход прошел безрезультатно.

В начале июля подводная лодка «Нерпа» уничтожила турецкий барк, а подводная лодка «Морж» потопила три груженых турецких парусных судна «Инает и Бахри», «Худавендигар» и «Тикарет и Бахри». Тринадцать взятых в плен турок подлодка «Морж» доставила в Севастополь.

Подводный минный заградитель «Краб» 10 июля 1915 года выставил первые шестьдесят мин в одну линию в устье пролива Босфор. И сразу – победа! Через несколько дней на этом минном заграждении подорвался германо-турецкий легкий крейсер «Бреслау», выведенный из строя на полгода.

С 24 июля по 1 августа подлодка «Морж» крейсировала в районе Босфора. Ею были атакованы две германские подводные лодки, но, к сожалению, безрезультатно.

В период с 14 по 21 августа проходил боевой поход к Босфору подводной лодки «Тюлень», которая потопила у острова Кафкен турецкий пароход, шедший в охранении эсминца. 20 августа подлодка «Тюлень» у Босфора заставила выброситься на мель колесный паром «Теракки».

Боевой поход подводной лодки «Нерпа» состоялся в конце августа 1915 года. В районе у острова Кефкен 23 августа лодка обнаружила большой угольный конвой противника, под охраной крейсера «Гамидие» и миноносцев «Нумуне» и «Муавенет», и сообщила о конвое по радио командованию. Командование Черноморского флота выслало миноносцы «Пронзительный» и «Быстрый», которые, завязав бой, добились нескольких попаданий в крейсер «Гамидие». Но под сосредоточенным огнем превосходящих их по вооружению трех турецких кораблей «Пронзительный» и «Быстрый» были вынуждены отойти, после чего подводная лодка «Нерпа» сама атаковала врага. При виде перископа подводной лодки турецкий крейсер и миноносцы бросили груженные углем транспорта и быстро ретировались. Наши миноносцы потопили четыре турецких транспорта общим водоизмещением более семи тысяч тонн.

В сентябре к Босфору вышла подводная лодка 1-го дивизиона «Морж» под командованием старшего лейтенанта

В.В. Погорецкого. Сохранились воспоминания об этом боевом походе прикомандированного на лодку офицера-подводника Нестора Александровича Монастырева. Описание этого боевого похода подлодки «Морж» очень подробное, эмоциональное, написанное со знанием дела, являющееся, по существу, документальным свидетельством сложной и тяжелой службы подводников тех лет, привожу по книге Н.А. Монастырева «Гибель царского флота». Поэтому позволю себе процитировать достаточно большую часть авторского текста:

«Пока заградитель стоял в базе, меня из-за отсутствия подготовленных офицеров-подводников откомандировали на другую подводную лодку «Морж». Летом походы обычно проходили без проблем, поскольку погода стояла, как правило, прекрасная. Но на этот раз задул устойчивый северный ветер, и целую неделю мы на «Морже» боролись с морем, между Босфором и мысом Баба. Три дня никто не отваживался носа высунуть из люка. Волны обрушивались на палубу и рубку, били по носовым горизонтальным рулям. После каждой волны бедный «Морж» дрожал всем корпусом и раскачивался. У всех, конечно, были одни и те же мысли: выдержит ли лодка такой шторм? Слава богу, русские подводные лодки, хотя и были далеки от совершенства, но были прочными и надежными.

Не успел затихнуть северный ветер, как началась столь же сильная буря, пришедшая с запада. Барометр стал стремительно падать, предвещая шторм, какого мне еще не приходилось видеть и пережить.

Еще трое суток нас били и терзали волны. Все свежие продукты были съедены, и мы перешли на мясные консервы, к которым начали испытывать отвращение. К десятому дню были исчерпаны и все темы для бесед, всех охватило уныние. Поспать не было никакой возможности, сыграть в трик-трак – тоже. Есть – нечего. Единственным утешением была мысль, что когда-нибудь шторму все-таки должен прийти конец.

Наконец, в ночь на 14-е сутки шторм начал стихать. С восходом солнца мы открыли люки, проветрили лодку и высушили белье. Вдали, сквозь легкую голубоватую дымку, расплывчато виднелись горы Зунгулдака. Все надеялись, что в компенсацию за прошедшие отвратительные дни нам теперь улыбнется удача…

До берега еще далеко, но наши мощные дизели быстро приближают лодку к побережью противника. Мы погрузились и подкрадываемся как можно ближе к порту, поджидая жертву. Около полудня в перископ замечаем два угольных транспорта, торопящихся под погрузку, чтобы уйти ночью под охраной миноносца или канонерки. Командир лодки доволен. Время от времени «Морж» выпускает перископ, поджидая добычу. Наш низкий силуэт и серый фон сумрачного дня скрывает нас от турецких наблюдателей. В перископ ясно видны портовые постройки. Видны даже люди на волнорезе. Нас точно не замечают, иначе бы последовала немедленная атака немецких аэропланов. Здесь они есть. Часы ожидания текут неимоверно медленно. Мы убиваем время за игрой трик-трак, пьем чай, маемся. Приближается вечер. На молу полным ходом идет погрузка транспортов. Солнце садится, и быстро темнеет. «Морж» подкрадывается еще ближе к побережью. В перископ видно, что первый транспорт уже готов сняться с якоря. Медленно разворачиваясь, угольщик выходит из гавани. Из его труб валит густой, черный дым.

«Лево руля! Оставаться на восемнадцати футах!» – командует командир. «Морж» в идеальной позиции для атаки.

«Правый носовой – Товсь! Залп!»

Мина с шумом покидает аппарат. Лодку встряхивает. Мгновения кажутся вечностью и, наконец, слышится отдаленный гул взрыва. Мина попала прямо в середину транспорта. В перископ виден высокий столб воды, поднявшийся выше мачт парохода, быстро уходящего в воду.

Мы надеемся утопить второй транспорт, но, к сожалению, с него видят гибель первого, и угольщик не выходит из порта, ожидая, видимо, либо глубокой ночи, либо хорошего охранения. А между тем надвигается тьма и в перископ уже ничего невозможно различить. Всплыв, мы связываемся по радио с подходящей «Нерпой», которая нас должна сменить. «Нерпа» дает свои позывные, и мы со спокойной совестью берем курс на север…. Мы всплываем и продолжаем двигаться на север со скоростью 10 узлов в надежде повстречать еще кого-нибудь. Временами на горизонте появляются дымки, но тут же исчезают. На «Морже» все разочарованы, ворчливы и молчаливы. Настроение такое плохое, что нас даже не радует Севастополь после 18 дней напряженного пребывания в боевом походе…»

Подводная лодка «Нерпа» сменила у турецких берегов подлодку «Морж». И далее:

«Вот так, меняя друг друга, мы ходили в боевые походы к турецкому побережью, жадно поджидая добычу. Но попадались только мелкие парусники. Крупных транспортов… мы так и не видели. Томительно шли дни, кончались продукты и вода, и мы возвращались в базу.

Однажды, когда я шел в боевой поход на «Нерпе», у нас, как обычно, быстро кончились продукты. Командир уже подумывал о возвращении в Севастополь, но мы неожиданно обнаружили целую флотилию турецких парусных фелюг. Тут же родилась мысль захватить одну из них и перегрузить продукты (в основном кур и яйца) на лодку. Фелюги шли вдоль побережья. Мы погрузились, чтобы не вспугнуть их, и начали преследование. Стоял почти полный штиль, паруса у турок обвисли, и мы их догнали без труда. Выбрав в перископ саму большую роскошную фелюгу, мы взяли курс прямо на нее и начали всплывать. Видели бы вы лица турок, когда прямо у их борта, как мифическое морское чудовище, начала всплывать подводная лодка. На паруснике началась паника и переполох. Команда спешно спустила ялик, оставила судно и стала грести к берегу.

Остальные фелюги врассыпную кинулись к берегу. Все это со стороны выглядело так комично, что мы на лодке смеялись от души. Наверх была вызвана призовая партия с винтовками, чтобы перейти на парусник и взять с него самое вкусное, а затем его потопить. Но, как выяснилось, смеялись мы совершенно напрасно и чуть было жестоко не поплатились за свою беспечность. Неожиданно мористее нас встал столб воды от разорвавшегося снаряда. Затем второй, третий, четвертый, пятый…

Все – с перелетом, но в опасной близости от нас. Хорошо, что мы близко от берега. Похоже, что батарея расположена где-то высоко в горах, и мы попали в ее мертвую зону. Быстро погрузившись, мы слышим, как снаряды продолжают рваться на поверхности. О курах и яйцах все и думать забыли. Все хорошо, что хорошо кончается».

Осенью 1915 года подводные лодки 1-го дивизиона Бригады Подплава регулярно совершали боевые походы в юго-западную часть Черного моря. Наши подводные лодки действовали почти беспрерывно методом позиционного крейсерства в ограниченном районе, взаимодействуя с надводными кораблями флота. Наступательные операции Кавказской армии почти на четыре месяца отвлекли основные надводные силы Черноморского флота в юго-восточную часть Черного моря, поэтому блокада Угольного района Турции и Босфора осуществлялась только подводными лодками. Возросшая активность наших подводных лодок вынудила германо-турецкое командование значительно ограничить использование тяжелого крейсера «Гебен» и крейсера «Бреслау» для охраны своих угольных коммуникаций. К концу 1915 года применение турками крупных судов для морских перевозок угля и других грузов практически прекратилось.

Успехи Кавказской армии, взявшей Эрзерум в начале 1916 года, и победы Юго-Западного фронта, громившего армию Австро-Венгрии, позволили Верховному командованию начать планировать Босфорскую операцию.

Историческая справка

После Крымской войны 1853–1856 годов в Российской империи разрабатывались планы проведения Босфорской операции с целью обезглавливания одним ударом старого врага —

Турции и воплощения вековой мечты – возвращения в лоно Православного мира древнего Царьграда – Константинополя. Для этого в начале ХХ века на Черном море построили мощный флот, состоявший из броненосцев «Чесма», «Синоп», «Императрица Екатерина Великая» и «Георгий Победоносец», строившихся с целью уничтожения береговых укреплений и подавления турецких батарей на Босфоре. Для перевозки армейского десанта в Босфорской операции интенсивно развивался и Добровольческий флот. Но поражение России в войне с Японией отодвинуло эти планы.

Вступление Турции в Первую мировую войну на стороне Германии заставило Верховное командование вернуться к идее Босфорской операции. После того как союзники с треском провалили Дарданелльскую десантную операцию, наше Верховное командование, учитывая создание к этому времени новейших линкоров дредноутного типа, нефтяных миноносцев типа «Новик» и возросший боевой опыт подводных сил и морской авиации, спланировало такую операцию, назвав «Царьград». Император Николай II одобрил ее осенью 1916 года. По докладу командующего Черноморским флотом вице-адмирала А.В. Колчака, на подготовку отряда высадки требовалось три-четыре месяца, а учитывая, что наступающие осенне-зимние шторма не дадут осуществить задуманное, выполнение операции «Царьград» перенесли на весну 1917 года.

Главным на 1916 год в планах Верховного командования считалась блокада пролива Босфор, имевшего огромное военно-стратегическое значение, поэтому было принято решение закрыть Босфор минами, в том числе с помощью подводного минного заградителя «Краб». В течение 1916 года подводные лодки 1-го и 2-го дивизионов Бригады Подплава Черного моря участвовали в боевых действиях на коммуникациях противника у берегов Турции и Болгарии, производстве разведки гаваней, обеспечение постановок мин минзагом «Краб» у Босфора, наведении и прикрытии главных сил флота.

Удивительно, как порой сплетаются события и судьбы.

21 февраля 1916 года мичман П.П. Ярышкин получил назначение вахтенным начальником на подводную лодку «Карп», однотипную погибшей в 1909 году подводной лодке «Камбала», с которой и началось это мое повествование и, если хотите, причастность к Черноморскому Подплаву. Подводная лодка «Карп» входила в состав 3-го дивизиона и несла охрану побережья в районе Балаклавы и Ялты. Командовал лодкой лейтенант Константин Георгиевич Люби. Как писал

Н.А. Черкашин в своей книге «Белая карта»: «Лейтенант Люби был первым старшим офицером минзага «Краб». Он так рвался в бой, ему так досаждала задержка с достройкой лодки, с доводкой ее сложного по тем временам минно-постановочного устройства, что командование Черноморского флота перевело его на другую подводную лодку, назначив командиром «Карпа». Хотя по своим техническим характеристикам лодка «Карп» считалась устаревшей, не могущей выходить далеко в море и погружаться глубже восемнадцати метров, но она несла самодвижущиеся мины (торпеды. – А.Л.), а значит, могла поражать врага. Если до этого назначения мичман Ярышкин прикомандировывался к лодкам «Морж», «Нерпа», с экипажами которых выходил в море, дублируя функции вахтенного начальника, то сейчас его назначили на должность в экипаже «Карпа», а значит, он был наделен всей полнотой ответственности за лодку и экипаж. На этой должности мичман П.П. Ярышкин сменил мичмана В.В. Оффенберга, который прослужил на «Карпе» с конца апреля 1915 года до 20 февраля 1916 года и был переведен на «Кашалот». На подводной лодке «Карп» мичман Ярышкин прослужил полтора месяца, до 8 апреля 1916 года. Это была хорошая школа подводника. Передав дела и обязанности вахтенного начальника сменившему его мичману А.С. Афинскому и доложив об этом командиру, мичман Ярышкин покинул подлодку «Карп».

В начале марта 1916 года подводная лодка «Морж» под командованием старшего лейтенанта В.В. Погорецкого, находясь у Анатолийского побережья Турции, уничтожила пароход «Дурыджа» и несколько парусников. 10 марта «Морж» был атакован германским гидроаэропланом, сбросившим семь бомб, одна из которых, попав в корпус и повредив минный аппарат Джевецкого, по счастливой случайности не взорвалась. Такая полная беззащитность наших лодок перед аэропланами противника заставила старшего лейтенанта Погорецкого по возвращению в базу подать рапорт, в котором Погорецкий рекомендовал перекрасить наши лодки в менее заметный цвет и потребовал установить на борту противоаэропланное вооружение. Флотское командование оперативно отреагировало, и уже через несколько месяцев наши лодки встречали германские аэропланы не выстрелами из винтовок и пистолетов, а плотным огнем 37-мм противоаэропланных пушек и зенитных пулеметов.

Интенсивное движение наших транспортных судов и кораблей, поддерживающих Кавказскую армию в восточной части Черного моря, привело к развертыванию в этом районе германских подводных лодок. Но наши боевые корабли были «не по зубам» германским подводникам, а вот нападение на беззащитное госпитальное судно – вполне по силам подводным корсарам. Германская подводная лодка «U-33» 17 марта 1916 года потопила в Черном море наше госпитальное судно «Португалия». Вот как описывается это подлое пиратское нападение в работе В.Я. Крестьянинова «Черноморский флот 1856–1920»: «Следуя из Батума к Офу для принятия там раненых и имея на буксире три десантных бота и один паровой катер, «Португалия» в 5–7 милях на W от мыса Фиджи застопорил машины, чтобы откачать воду, набравшуюся в один из ботов. В это время была замечена германская подводная лодка. Периодически показывая перископ, она подошла к судну и с 6 кб безрезультатно выпустила торпеду из носового аппарата; вторая торпеда, выпущенная с расстояния 3 кб, из кормового аппарата, попала в середину судна. После взрыва торпеды внутри судна произошел взрыв котлов, и транспорт, переломившись в средней части, через минуту пошел ко дну. Погибло 96 человек команды и медицинский персонал. По германским данным: «Командир и офицеры подводной лодки приняли корабль за неприятельский транспорт, намеревавшийся высаживать войска и выгружать материалы. Подводная лодка пошла в атаку. При приближении было видно, что корабль выкрашен в серую краску с узкой красной полосой, что тот имеет на корме русский торговый флаг, что на палубе – множество людей, что плоты и большая висящая за кормой шлюпка не имеют никаких отметок и выкрашены ровно серой краской. Нигде не было заметно красного креста или наименования корабля».

Русские утверждали обратное: судно имело все опознавательные знаки, положенные для госпитальных судов».

А вот что об этом же писал журнал «Летопись войны» № 85 за 1916 год под заголовком «Новая страница в хронике немецких преступлений – потопление госпитального судна «Португалия»:

«Начало войны с Турцией захватило пароход «Португалия» в Одесской гавани. Так как выйти из Черного моря он не мог, то наше правительство реквизировало его и приспособило под плавучий госпиталь. Почти большую часть войны «Португалия» провела в Одессе, выполняя обязанности лазарета, а после взятия Эрзерума стала выходить в море, в район приморского побережья, и брать раненых. Последний свой поход «Португалия» совершила к городу Офу, близ Ризе, чтобы взять там более 200 раненых.

17-го марта, в 7 ч. 30 м. утра, один из наших миноносцев заметил подходивший к месту назначения госпитальный пароход и вышел ему навстречу. «Португалия», имея на буксире боты для перевозки раненых, застопорил машины и занялся приведением ботов в порядок. В это время в 8 ч.20 м. утра с «Португалии» заметили перископ подводной лодки, появившейся на его траверзе. «Португалия», сознавая свою неприкосновенность, гарантированную Женевской конвенцией, спокойно оставался на месте и не сделал никаких попыток к бегству. Подводная лодка обошла «Португалию» вокруг и, пройдя под кормой на траверз противоположного борта, остановилась в расстоянии около 30 сажень и в упор выпустила две мины, из которых одна прошла мимо, а другая попала в машинное отделение. Последовавшим взрывом «Португалия» был переломлен пополам и, в промежуток времени меньше минуты, затонул. Бывший поблизости миноносец заметил удалявшийся перископ, бросился за ним в погоню и открыл по лодке огонь, которая тотчас же скрылась под воду.

На погибшем пароходе находилось всего 273 человека, из них утонуло вместе с судном 115 лиц, в том числе санитарного персонала погибли: уполномоченный Красного Креста граф Л.Л. Татищев, cтаршая сестра баронесса А.Ф. Мейендорф, заведующая бельем А.А. Тихменева, сестры милосердия: баронесса В.В. Арнсгоффен, Александрова, Овчинникова, Воронова, Минеева, Селяева, Модзиховская, Обольсина, фармацевт Ратвинский, завхоз Ловицкий, сестра милосердия княжна А. Андроникова, Флегинская, Тинякова, Озерская, сиделка Юдкевич, сиделка Крушевская и другие.

«Португалия» был спущен на воду в 1886 году, имел водоизмещение 9805 тонн, при длине 460 футов и ширине 46 футов. Весь борт этого громадного корабля был выкрашен в белый цвет, а посредине, от носа до кормы, шла широкая зеленая полоса. На обоих трубах были нарисованы большой величины красные кресты и, кроме того, на мачтах и на корме были подняты флаги с тем же знаком. Вся раскраска соответствовала постановлениям Женевской конвенции и делала всякое госпитальное судно заметным даже с большого расстояния.

Тем более гадкое впечатление производит маневр нападавшего пирата, который, точно желая убедиться, действительно ли это госпитальное судно перед ним, хищно обошел свою жертву кругом и, рассмотрев, что ошибки нет, подошел на самое минимальное расстояние и утопил безоружных людей.

В этом преступлении особенно возмущает то попрание всякой человечности, которое обнаружили немцы».

22 апреля 1916 года на заседании Государственной Думы ее председатель Родзянко гневно осудил это германское преступление: «Последние телеграммы принесли потрясающие известия о беспримерной и бессмысленной жестокости потопления подводной лодкой в Черном море госпитального судна «Португаль»… Пароход «Португаль» был окрашен в условленные ярко-белые цвета, нес флаги Красного Креста. Ошибки быть не могло. Точно так же, как совершенно нет сомнения в том, кому из наших врагов принадлежит подводная лодка, совершившая означенное злодеяние. Бездушный и бесстыдный враг наш не только забывает все божеские и человеческие законы нравственности и милосердия, попирая положительные международные обязательства, принятые им на себя, не остановился перед отвратительным преступлением. Пароход «Португаль» предательски взорван миной. 120 безоружных и беззащитных людей нашли смерть на дне морском, в то время когда готовились самоотверженно служить своим страдающим братьям. Их благородные сердца перестали биться. Они уснули сном праведных. Предлагаю Думе почтить память погибших доблестных членов Общества Красного Креста вставанием».

По поводу пиратского нападения германской подводной лодки на госпитальный пароход в Черном море Морской Генеральный штаб сообщил, что «…неприятельские подводные лодки всю последнюю неделю оперировали у Кавказских берегов и произвели несколько минных атак на наши суда, обстреляв, кроме того, один из наших малых тральщиков. Все эти атаки не дали неприятелю никаких положительных результатов, за исключением одной, произведенной на неохраняемое, в силу международных конвенций, госпитальное судно «Португалия». Тем не менее турецкое правительство опубликовало официальное сообщение о потоплении лодками двух наших транспортов, шедших с войсками и боевыми припасами. Сообщение это является сплошным вымыслом, ибо за все указанное время в Черном море не было, за исключением «Португалии», ни одного русского потопленного, ни боевого, ни вспомогательного, ни коммерческого судна».

18 марта 1916 года германская подводная лодка «UС-15» обстреляла в районе Сухума транспорт № 105 и маяк, а подлодка «UB-7» 27 марта потопила парусник «Греза» грузоподъемностью сто девятнадцать тонн.

15 апреля подводная лодка «U-33» у Пицунды подрывным патроном уничтожила моторную шхуну «Люся» с грузом соли и картофеля и заставила выброситься на мель наш пароход, после чего артиллерийским огнем потопив трехмачтовую шхуну «Анжелика» водоизмещением сто семьдесят тонн. У Сочи германская подлодка была обстреляна береговой батареей, в ответ лодка выпустила сорок пять снарядов по городу. 18 апреля лодка «UB-7» атаковала близ Херсонеса транспорт № 28 «Император Александр II», но самодвижущаяся мина в цель не попала.

19 апреля 1916 года между Евпаторией и Качей эта же подводная лодка обнаружила и преследовала парусно-моторную шхуну «Преподобный Сергий», специально оборудованную как судно-ловушка. Лодка открыла артиллерийский огонь, после чего шхуна спустила паруса. Личный состав имитировал панику. Однако мотор продолжал работать, в связи с чем немцы продолжали вести обстрел. Внезапно парусник открыл ответный орудийный огонь, так что «UВ-7» пришлось быстро погрузиться. Не достигнув успеха, лодка 4 мая вернулась в Евксиноград. После этого командиры германских подводных лодок стали действовать осторожнее и количество уничтоженных ими парусников сократилось.