Кабан и смузи

Анна Пейчева

Кабан и смузи

Глава 1

22 декабря

Когда что-то дают бесплатно, думала Лиза, обливаясь потом, – надо брать. Даже если это изматывающие занятия на тренажерах. Крутить педали ей абсолютно не хотелось, нетренированные мышцы горели, однако волшебное слово «ХАЛЯВА» заставляло снова и снова истязать себя на дурацком, прибитом к полу велосипеде.

Особенное раздражение вызывала расслабленная фигура Авроры. Пухлая программистка полулежала на выключенной беговой дорожке в позе одалиски с гобелена из кабинета шефа. Роль кальяна, непременного атрибута любой порядочной персидской наложницы, играл сверхмощный лэптоп производства фирмы «Владычица Морская», а вместо прозрачного шифона и блестящего атласа Аврора была облачена в очередной эксцентричный костюм: на голове мохнатый розовый обруч с ушками; объемная футболка с фруктово-ягодными мотивами; полосатые штаны настолько свободного покроя, что они уже могли считаться юбкой; и грубые ботинки, обшитые кружевами нежного цвета бутонов вишни.

Вокруг было довольно много агентов из других Отделений Личной Канцелярии, мужчин и женщин, за десять дней службы Лиза кое-кого уже стала узнавать в лицо, часто кивали и ей. На пеструю кучу тряпья по имени Аврора никто из коллег не косился, видно, привыкли. Или просто предпочитали заниматься своей жизнью… А не паразитировать на чужой, как это было принято на прежней Лизиной работе. Ее клинику отапливали горячими сплетнями, раз уж батареи были вечно холодными.

– Какого ноотропа… фух… ты вообще сюда явилась, если… уфф… не занимаешься? – сердито спросила Лиза, наматывая второй десяток километров на электронном одометре.

– А мне нравится смотреть, как вы, лузеры, колбаситесь. Ваши мучения меня вдохновляют. Оч прикольно, – лениво отозвалась Аврора, тыкая одним пальцем в «пробел». – Моему-то виртуальному Кондратию параллельно, как я выгляжу. Вы же, пещерные люди, ищете пару среди себе подобных. Качаетесь, чтобы обольстить партнера мускулами. Питекантропы, блин еловый!

– Лично я… уффф… качаюсь не поэтому… уфф-фуу… а чтобы пробудить аппетит. Наверху же бесплатное кафе! – Лиза на секунду прервала движение. – Чем больше потрачу калорий, тем больше в меня влезет пирожков! Фух… Продолжим!

– Мда, Лиззи… – Аврора подняла взгляд от монитора и покачала пестрой головой с плюшевыми ушками. – Ты точно не от мира сего. Могла бы хоть для приличия сказать: вот, типа, я забочусь об экологии, ведь этот велик подсоединен к энергосистеме здания. Каждый оборот педалей дает свет и тепло мне и моим коллегам. Что-то вроде этого.

– Плевать мне на экологию, пирожки важнее… Уффф… Нет, ну правда, невозможно же сосредоточиться, когда ты тут разлеглась, как мопс на солнцепеке.

Лиза, кряхтя, слезла с жесткого седла велосипеда и без сил рухнула на беговую дорожку рядом с Авророй.

– Кота своего дашь для испытаний? – между делом спросила Аврора, перестав забавляться с «пробелом». По экрану стали порхать стайки сложных формул.

– В смысле?

– В прямом. Кого в космос запустили перед человеком?

– Ээ, Белку вроде.

– Блин еловый, все время забываю, что у вас там всё по-другому. Что за лузеры придумали грызуна в ракету посадить? – Аврора перекатилась на живот, хлестнув Лизу по лицу кудлатыми цветными прядями. – В нашем – нормальном – мире в космос первым полетел поросёнок.

– Святые трициклики! – Лиза изумленно уставилась на Аврору. – Почему именно поросёнок?

– Вот ветеринар – а не в курсе, что ДНК свиньи почти совпадает с человеческой. – Аврора неодобрительно покачала мохнатыми ушками на обруче. – Включи головку, Лиззи. Поросёнка у нас с тобой нет, но хотя бы на коте телепорт отработаем. Про теорию струн вообще хоть что-то слышала, дерёвня? Черные дыры для тебя – пустой звук? Блин еловый, по глазам твоим близоруким вижу, что да. Ты ведь даже не понимаешь, какой это прикольный каламбур, чёрная дыра – пустой звук… А скрытые измерения? Нет? Скрытое от тебя понятие? Ну есессьно. Короче, Лиззи. Дай кота, пока никто не пострадал. Ты же не хочешь, чтобы в процессе тебя разорвало на гравитоны?

Лиза не знала, что такое гравитоны, но подозревала, что быть на них разорванной – процедурка не из приятных. Однако и Пусе – бестолковому, но родному – такой судьбы она не желала.

– Уж очень легко ты, Аврора, готова принести в жертву бедненького котятку. – Лиза поглядела на программистку с большим подозрением. – Не очень-то современные взгляды. Зоозащитники ваши вон зоосад целый закрыли, берегут, видите ли, чувства зверей, а ты, не моргнув глазом, предлагаешь растерзать Пусятину на мелкие гравитоны! Руки прочь от моего пушистика! Сама ты после этого пещерный человек.

– Господь Бот с тобой, Лиззи, скажешь тоже! – фыркнула Аврора всем своим круглым телом, отчего тряпки, игравшие роль ее одежды, взметнулись вверх. – Животные – это такой же архаизм, как и мускулы. В электронном будущем им делать нечего. А то еще все микросхемы шерстью забьются.

– Ясно. Готова поставить на кон свой диплом ветеринара, что никакого питомца у тебя и в помине нет.

– Вот и выкини свой фейковый диплом, – удовлетворенно заявила программистка. – В урну только выкини, не на тротуар. Есть у меня питомец. И очень прикольный.

– Дай угадаю. – Лиза приподнялась на локтях. Мышцы предплечий немедленно заныли. – Это явно должно быть что-нибудь экзотическое. Питон? Или, скажем, дождевой червяк? Нет! Знаю! Голографический жираф. Ну, угадала?

– Ха! Второй фейл за десять сек. У меня питомец – камень.

– Какой еще камень? – поразилась Лиза.

– Обыкновенный. С Черного моря. У тебя вот котяра какой породы?

– Есть в нем нечто сибирское… Но вообще-то никакой. Беспородные мы.

– А мой красавец – древней породы «галька морская», – с материнской гордостью сообщила Аврора, задрав нос-картошку. – Крупный экземплярчик! С черепаху размером. Благородного серого цвета, как плащ нашего графа. Он у меня в картонной коробке из-под лэптопа живет. Камень, а не граф, конечно. Коробка с дырочками, чтоб не задохнулся.

– Это же просто курам на смех, – с огромным, прямо-таки вселенским скепсисом в голосе сказала Лиза. Как ветеринар она была оскорблена в лучших чувствах. – И что ты с ним делаешь, с камнем своим? Дрессируешь?

– А как же! – невозмутимо отозвалась Аврора. – Командам «сидеть» и «лежать» он у меня сразу выучился. Такой понятливый! «Фас» тоже знает, может при случае хозяйку защитить. С командой «голос» вот пока проблемы…

– Только не говори, что у него и имя есть.

– Пётр! – провозгласила Аврора. – В переводе с древнегреческого – собственно, «камень» и есть. Ласково – Пет-Рок.

– Может, ты еще и деньги за него заплатила?

– А как же! Жалованье за целый месяц отдала, и не жалею.

– Ну и дурость, – не сдержалась Лиза. – Во имя парацетомола и аналогов его, ну что же может быть хорошего в питомце-камне?!

– Лучше спроси – что может быть плохого. Ответ – ничего. Он никогда не заболеет и не умрет, – сердито сказала Аврора, не глядя на Лизу. – В отличие от любых других домашних животных. Тебе ли не знать, блин еловый.

Лиза вспомнила все те случаи, когда ей приходилось усыплять больных и старых пациентов, и промолчала.

– Я и Пет-Рока завела, только чтобы в Семёрку устроиться, – прибавила Аврора. – Правила обломные. Каждый агент нашего Отделения обязан иметь какую-либо скотинку. Считается, что за защитник животных без питомца! Короче, сплошной палеолит кругом. Апгрейдить всё общество нужно.

– Ну в принципе, логичное правило… А какие животные у наших коллег?

– Да уж самые что ни на есть ламерные, аж стыдно за них. – Аврора принялась перечислять, загибая пухлые пальцы: – У Петровича – курицы. Они в его генном шорткоде прописаны. Он из семьи фермеров. У графа – русские борзые… Парень с претензией. Макс Абрикосов, городовой, лет сто уже мечтает перейти к нам на повышение, так даже фенька себе прикупил – лисичку с прикольными ушами… Он и то пооригинальнее тебя будет, бейби. Банальнее питомца не могла найти?

– Да на моего Пусюху вся ваша хваленая империя молится! – справедливо возмутилась Лиза.

– Короче, дашь кота для испытаний или нет? – опять взялась за свое Аврора.

– А кто тогда будет ваши Скатерти-Самобранки когтями драть? Исключено. От усыпления во цвете лет его спасла, от гибели под винтом квадрокоптера спасла, и от разрыва на гравитоны спасу, – торжественно поклялась Лиза.

– Вот репка в кепке, – вздохнула Аврора. – Хоть белку тогда найди какую для бета-теста. – Она снова уткнулась в свой лэптоп, пощелкала клавишами: – Сколько ты весишь?

– Эээ.. Шестьдесят три, если верить Разумному Душу в моей ванной. – Лиза заставила себя принять сидячее положение. – Слушай, а как отключить постоянное измерение веса во время мытья? Страшно раздражает. И вопли китов из верхних колонок. Кого они хотят обмануть? Я все равно не поверю, что купаюсь в океане.

– И вот с такими ламерами приходится работать, – пожаловалась Аврора своему лэптопу. – Окей, потом зайду к тебе, отключу. Короче: сбрасывай килошку, как хочешь. Больше шестидесяти двух мне не переместить. А еще же кот, блин еловый… Сколько в нем?

– Килограммов пять будет, – уныло прикинула Лиза.

– Ну вот если собираешься и свою зверюгу тащить обратно – сбрасывай все шесть. А то, может, котика отдельно, первым бета-рейсом, а?

– Ни за что!

– Океюшки. Тогда полезай обратно на тренажер и забудь про бесплатные пирожки! – злорадно сказала Аврора.

Лиза со стоном собрала себя воедино, кое-как отлипла с беговой дорожки и поплелась к своему пыточному седлу, достойному войти в список необходимого оборудования испанской инквизиции пятнадцатого века.

Глава 2

Смелый Лизин план по водружению своей тушки на велосипед был прерван самым неожиданным образом. Перстень на ее руке, все еще изукрашенной полустертым автографом Ангела, внезапно ожил: интенсивно замигал красным и препротивно запищал.

– Что? Что происходит, во имя анальгетиков всех миров? – забеспокоилась Лиза, оглядываясь по сторонам. У всех присутствовавших в зале Перстни взбесились одновременно, мгновенно превратившись из изумрудных в ослепительно-рубиновые. Агенты синхронно прекратили занятия. Шумная тренажерка вдруг замерла.

– Красный код… – пробормотала Аврора, прислушиваясь к строгому голосу диктора в наушнике. – Бот всемогущий!

Одновременно экстренные новости зазвучали и в Лизиной ушной гарнитуре:

«Внимание, агенты Личной Канцелярии Её Величества и городовые Санкт-Петербурга! Срочный вызов в Гатчинский аэропорт. Только что, в 9 часов 11 минут 22-го декабря 2019-го года, произошла жесткая посадка пассажирского самолета «Беркут» Гаккелевских авиалиний, выполнявшего межконтинентальный рейс «Нью-Йорк – Санкт-Петербург» под управлением сэра Джима Пига. Требуется присутствие на месте событий следователей Третьего Отделения, спецотряда городовых, а также ветеринара Седьмого Отделения. Электронная подпись – начальник Личной Канцелярии Её Величества, действительный тайный советник, барон Конрад Карлович Ренненкампф».

– Ветеринара? Он сказал – ветеринара? – взволновалась Лиза. – Эх, жаль, Филипп Петрович в командировке, посоветоваться не с кем.

– В его отсутствие мы подчиняемся приказам Ренненкампфа, – подтвердила Аврора. – Тебе пора, бейби. Передай хэллоу янки.

– Наверное, на борту пассажиры с животными, – рассуждала Лиза, наскоро обтираясь полотенцем, – иначе зачем им ветеринар? Самолет, целый самолет едва не потерпел авиакатастрофу – Аврор, ты представь, какой шанс приподнять рейтинг родного Отделения! Это же общественное событие громадной значимости. Такими темпами, глядишь, мы получим допуск к климатическому оружию раньше, чем ты слепишь свою программулю!

– Ха-ха-ха три раза, там же будут лучшие агенты Трёшки.

Аврора кивнула на поджарых мачо, сорвавшихся со своих тренажеров и теперь обгоняющих друг друга на пути к выходу из зала. Вот кого надо было назвать Ищейками, подумала Лиза, а не нашу маленькую разношерстную компанию неудачников. Агенты Тройки, все до единого, словно сошли с обложек романов Рэймодна Чандлера, Джеймса Кейна и Дэшила Хеммета, отцов-основателей жанра американского крутого детектива – второй большой книжной любви Игоря после мужского фэнтези.

– Эти лощеные буржуи не выстоят против беспринципной, готовой на всё соперницы, закаленной с самого детства в боях за чайник на коммунальной кухне. В роли кипящего чайника сейчас – кипящие лавой вулканы, тропические дожди и прочие климатические радости, – глубокомысленно изрекла Лиза. – Как пелось в песне Лебедева-Кумача, «по полюсу гордо шагает, меняет движение рек, высокие горы сдвигает советский простой человек». Вот увидишь, как я горы сдвину.

Она накинула на потную майку куртку, надоевшую хуже горькой редьки. Надо уже в концов обновить гардероб. Десять дней в одной одежде! Лиза дала себе зарок: если удастся сегодня продвинуться в Рейтинге хоть немножко вверх, завтра она пойдет в пассаж Ламановой. Кутить.

Пристроив на мокрые волосы неизменную красную шляпу, Лиза обратилась к Авроре, по-прежнему валявшейся на беговой дорожке, как сомнительная инсталляция не самого талантливого художника:

– Меня только одно беспокоит – как я доберусь до аэропорта?

– На вакуумке, есессьно. – Аврора пожала пухлыми ягодными плечами. – В пределах города быстрее сообщения нет.

Лиза стартанула к выходу, услышав напоследок:

– И не вздумай объедаться аэропортовской едой! Я в курсе, что она прикольная, но тебе надо худеть, бейби!

Глава 3

Дорога до Гатчины была долгой: целых пять с половиной минут. До дома Лиза добиралась за полторы.

Пристегнувшись к экокожаному креслу в вагоне вакуумки и положив на колени ветеринарный чемоданчик, доставшийся ей в наследство от Карла, Лиза сразу уставилась в экранчик, вмонтированный в подголовник впереди стоящего сиденья. Там крутили трейлер нового блокбастера под названием «Над прудом во ржи», про какого-то юного натуралиста, который очень хотел узнать, где зимуют утки. Неугомонный деревенский паренек всю осень прятался в высокой ржи возле ближайшего прудика, успел-таки нацепить на одну серую крякву опознавательное колечко, а затем отправился вслед за ней в удивительное путешествие по всему миру. После возвращения энергичный паренек ловко поступил в Санкт-Петербургский Императорский Университет на факультет биологии, где его тут же стали называть «вторым Ломоносовым». «Новая экранизация знаменитого романа Давида Салингера, классика русской литературы XX века. Скоро во всех синематографах мира», – сообщали титры.

Лишь через пару минут, пролетая над территорией Пулково, которая в этой реальности не имела ничего общего с аэропортом, а явно относилась к гигантскому комплексу астрономической обсерватории, Лиза хлопнула себя по лбу, прошептав: «Трициклик меня побери, это же альтернативный Сэлинджер!» Кажется, дедушка говорил, что предки писателя эмигрировали из Литвы после революции… Или незадолго до нее. Почему же тогда – «классик русской литературы», а не литовской? Может, Литва входила в состав Российской империи? В голову почему-то пришло смешное слово «Курляндия». Мда, Лизины «тройки» по географии и истории явно давали о себе знать.

Так или иначе, но, судя по трейлеру, фильмец про деятельного юнната получился очень даже ничего себе, оптимистичный и забавный – в отличие от философского «Над пропастью во ржи». Лиза не отказалась бы от такой кинишки на досуге, потом вспомнила, сколько ей еще смотреть обучающего ветеринарного видео, и тяжело вздохнула. Нет, досуга у нее в этом мире быть не может. Нужно выкладываться по полной, чтобы поднять рейтинг Семёрки, получить доступ к неограниченному количеству дождя и свинтить отсюда домой. А там уже можно расслабляться сколько душе угодно и работать спустя рукава, как все нормальные люди.

Салингер-Сэлинджер навел ее на мысли о литературе альтернативного двадцатого века – ведь каждая до боли знакомая книжка, каждый выученный наизусть советский фильм имели здесь абсолютно другой сюжет. Если уж даже Маяковский тут стал лириком, как сообщил ей еще в самом начале Филипп Петрович, а Сэлинджер – величайшим позитивщиком и душой компании, то что же случилось с Солженицыным? О чем писал местный Зощенко – всё равно про бани и трамваи или, скажем, про великосветские балы и венценосные интрижки? Какие здесь «Девчата» – если они вообще когда-либо снимались?

Неизвестно, до каких высот любомудрия дошла бы Лиза в своих рассуждениях, если бы миленький трамвайный звонок на стене – винтажный, в стиле начала прошлого века – не возвестил о прибытии вакуумного состава на станцию «Гатчинский аэропорт».

Двери поезда открывались сразу в шумное здание аэровокзала.

Какое там «Пулково»! Провинциальная почтовая станция девятнадцатого столетия – по сравнению с этой громадиной из стали, стекла и зеленых оазисов!

«Welcome to Gatchina airport. Now and forever: gotcha, baby!» – гласила впечатляющая надпись над всем этим упорядоченным хаосом, что Лиза, с ее скудными познаниями в английском, перевела примерно как: «Добро пожаловать в Гатчинский аэропорт. Теперь и навсегда: попалась, детка!»

Повсюду здесь творилось броуновское движение пассажиров. Люди самого разнообразного внешнего вида сновали на гироскутерах и самоходных стульчиках по ярко освещенным залам, катались на эскалаторах, скользили в лифтах. Пешком тут ходили мало и неохотно – в основном иностранцы, судя по обрывкам незнакомой речи. На многочисленных экранах мелькали названия городов, номера рейсов, где-то крутили вездесущую рекламу, а в зале ожидания показывали кино. Тех, кто предпочитал другие способы настроиться на долгий перелет, ждали в комнате для йоги, о чём Лизе сообщили яркие указатели. Повсюду стояли трехмерные принтеры для распечатки еды.

А еще – цветы, цветы, множество цветов. Растения располагались продуманными тематическими группами, образовывая различные зоны отдыха. Был тут японский сад с сакурой, бамбуком и сухим ручейком из белой гальки; среднерусский уголок мог похвастаться березками, деревянными лавками и декоративным стогом сена; австралийский зазывал посидеть в тени эвкалипта и пофоткаться на фоне колючей травы кенгуру.

Лиза, конечно же, сразу задумала отломить веточку у редкого эвкалипта. Хиленькому лимончику на ее подоконнике нужен товарищ! А какие растения лучше всего растут? Правильно, краденые! А уж эвкалипт-то грех не стащить – его ведь и в народе-то называют «бесстыдником», из-за его поразительного свойства раз в год сбрасывать собственную кору, открывая нескромным взорам зеленоватые, желтоватые, голубоватые разводы на обнаженном стволе.

Она бочком подкралась к ближайшему крепкому дереву с длинными ланцетными листочками, протянула изрисованную Ангелом руку…

– Стоп. – Лизино запястье перехватила железная мужская ладонь. – Попалась.

– Что? Что такое? В чем проблема? Я ничего не сделала! – затараторила Лиза, пытаясь высвободить руку из стальных пальцев. – И вообще, я повелительница Святого Котца и особо важный агент особо важного Седьмого отделения Личной Канцелярии Её Величества, между прочим!

– Знаю. Потому и остановил. Чтобы не позорила Личную Канцелярию.

Жесткий обруч разжался. Лиза выдернула пострадавшую конечность и гневно посмотрела на обидчика.

Если бы у Конана-варвара был сын, и этот сын добыл бы себе в бою Разумный Перстень, научился бы говорить по-русски, постригся бы ежиком, нацепил бы на себя коричневые экокожаные штаны и такую же куртку в молниях и нашивках, – то этот воображаемый сын казался бы жалким хлюпиком, бледной копией того атлета, что стоял сейчас перед ней. Черты лица – будто высечены из гранита, который применялся при строительстве знаменитых петербургских набережных; ярко-синие глаза находились сантиметрах в тридцати над Лизой – а она и сама была не маленькая, в лучшие годы метр семьдесят, между прочим.

– А я вас видела, – с вызовом сказала Лиза, баюкая ноющее запястье, – в Доме Офице… то есть в Офицерском собрании. Вы в тренажерном зале живете, что ли? С «бабочки» не слезаете. Лавры «Мистера Вселенная» покоя не дают?

Атлет ухмыльнулся – словно трещины пошли по камню. И удовлетворенно поиграл гигантскими мышцами, рельефными даже под теплой курткой.

– Бойкая девочка, – прогудел он. – Деревья портит, специальному агенту Третьего отделения хамит. Я сразу понял, что ты бойкая. Как только ты в нашей Канцелярии появилась.

– Ну прекрасно, – с сарказмом сказала Лиза, поправляя шляпу и досадуя на нежданное препятствие в виде двухметрового блюстителя порядка. – Очень благодарна за столь изысканный комплимент и пристальное внимание к моей скромной персоне. Но мне срочно надо по делам. Чего вы вообще ко мне привязались?

– Задание: встретить тебя, Елизавета, – бесстрастно отозвался атлет. – И проводить к самолету. Вместе будем вести расследование.

– Кромоглициевая кислота меня побери! Достался робот в напарники… – пробурчала Лиза, прикрывшись от великана широкой полой шляпы. – Только-только с графом Александром сработались… Почему бы нам его не вызвать? Он ведь тоже следователь!

– Фон Миних недостаточно квалифицирован. – Гранитное лицо потемнело, как петербургские набережные после дождя. – К этому делу допущены только лучшие. Он не лучший.

– Но-но, полегче! – предупреждающе вскинула руку Лиза. Граф Александр ее порядочно раздражал, но она не могла позволить всяким Конанам-варварам почем зря поливать грязью хрупкого, повернутого на поэзии юношу. – Кто вы такой, чтобы его оскорблять?

– Его бывший напарник. Платон Шварц. Хватит болтовни. Пойдем к «Беркуту».

По дороге к самолету Лиза буквально клещами вытянула из немногословного Платоши некоторые подробности его биографии. Отцом его оказался – ни много ни мало – Арнольд Шварценеггер, тот самый. Лиза разинула рот.

Австрийский бодибилдер и в альтернативном мире мечтал стать актером и грезил о кино. Разница между двумя реальностями заключалась в данном случае в том, что параллельная Россия сумела превзойти Голливуд в количестве и качестве снимаемых фильмов. Столицей мирового синематографа здесь считался отнюдь не Лос-Анджелес, а русский город Шепси, раскинувшийся вдоль побережья Черного моря. Сюда и прибыл херр Арнольд вместе со своим немецким акцентом и горой мускулов. Здесь он встретил свою фрау, работавшую специальным корреспондентом «Всемогущего» в Шепси, сказал с экранов знаменитое «Цзай-джен, баобей», местный аналог «Hasta la vista, baby», послужившее началом его блестящей карьеры в кино; а затем из рук предыдущего императора Николая Константиновича, отца Екатерины, женатого на актрисе, получил пост губернатора Черноморской губернии – а с ним и народное прозвище «Дядька-Черномор».

В отличие от Арнольда Густавовича, его сыночек категорически не желал жить в неверном свете софитов. Платон всегда знал, что хочет стать полицейским, чтобы ловить преступников. Он отучился на юридическом факультете и действительно стал им – и не просто рядовым городовым, а выдающимся агентом Личной Канцелярии. Ну, это с его слов, конечно.

– Выдающимся? – скептически переспросила Лиза. – Куда выдающимся? Вверх и вширь? Может, у вас хоть медаль какая имеется?

Медаль была бы, с горечью сказал Платон. А то и орден. Если бы не фон Миних, проваливший их совместное задание в Швейцарии. Какое задание? Секретное, разумеется.

– Я слышал, ты из Швейцарии, – прибавил Платон, глядя на нее со своей головокружительной высоты. – Ты не похожа на швейцарку. Я видел их. Ты другая. Откуда ты? Предупреждаю: ложь полицейскому – тяжелое преступление.

Лиза растерялась. До сих пор она как-то не задумывалась, что будет делать, если кто-то попробует копнуть ее легенду поглубже. Авроре она сама всё рассказала, а тактичный граф Александр никогда и ничего у неё не спрашивал. А тут – батюшка миотропный бендазол! Какое пристальное внимание к её скромной персоне.

Повеяло проблемами. Большими.

Старый добрый блеф. Вот что ее спасет. Покерная юность, окутанная горлодерным сигаретным дымом. Тут же Лизе нестерпимо захотелось курить. Угораздило же Пуську просочиться в мир, зацикленный на экологии и здоровом образе жизни! Скукотища какая, фу. Так, прочь посторонние мысли! Надо собраться.

– А я, знаете ли, из параллельного мира, – сказала она с дурацким смешком, подразумевающим, что сия остроумная барышня изволили сострить. – Про теорию струн слышали когда-нибудь, Платон Арнольдович? Черные дыры, скрытые измерения, то-се… Оседлала дождевую тучку, прилетела в вашу империю из своей альтернативной реальности… Ну, как вам такой вариантец?

– Невозможно, – рубанул ладонью воздух Конан-варв… то есть Платон. – Повторяю вопрос: откуда ты?

– Нет, ну а если на секунду вообразить, что всё так и было, что тогда? – невинно спросила Лиза.

– Я полицейский, а не сказочник, – отрезал Платон. – На случай инопланетных пришельцев есть инструкция. На случай пришельца-альтернативщика – нет. Следовательно, отнесём случай к разделу «Необъяснимые явления». Следовательно, место пришельца-альтернативщика – в лаборатории Императорской Академии наук. Следовательно, моя обязанность – доставить пришельца-альтернативщика в Академию под конвоем. Всё. Конец истории. Ты заявляешь о том, что ты пришелец-альтернативщик?