Я сам тебя найду…

В этот момент внутри раздался выстрел, дверь дота загремела засовами.

– Да я кровососа видел, как тебя, салага!

– Живые! – выдохнул командир тревожной группы.

Дверь распахнулась. На пороге с пистолетом в руке, качаясь, стоял опухший от беспробудной пьянки старлей.

– Что! Вздумали двери от меня закрывать?! Салаги! Да я вас в дисбат сошлю! Вы у меня в нарядах сдохнете! – старлей обвел красными глазами окрестности, икнул. – Что вы тут наделали?.. Че тут было-то?..

Он, шатаясь, пошел вокруг поста, трезвея с каждым шагом. Сделав круг, молча зашел в ДОТ. Спецназ смотрел и молчал. Раздался вой, человеческий вой, страшнее волчьего… и… выстрел.

Глава 9. Месть

Весть о нападении на караул Дальнего оврага разнеслась мгновенно.

В «Берлоге» все переговаривались вполголоса, и поэтому казалось, что всех связывает общая тайна. Головы сталкеров иногда поворачивались в сторону сгорбившейся фигуры у прилавка бармена.

– Да – судьба… – в который раз вздохнул бармен.

– Так и не увиделись… сынок, Сережка… – Хватай заплакал…

Плакал он без слез, по-стариковски, жмуря глаза и тыкая в них обрубком правой руки… в левой держал граненый стакан, на одну треть наполненный водкой…

– Хватай! Машина идет на Дальний овраг, поедешь?

– Да, да, да, еду! – Хватай засуетился, торопливо допил водку и засеменил к выходу под сочувствующими взглядами сталкеров.

В машине сидела группа спецназа, брошенная на раскрытие обстоятельств гибели целого караула. Все молчали, изредка бросая взгляды на старого сталкера, атмосфера была гнетущая. На посту все было оставлено так, как и раньше, при нападении. Новый караул жил в палатках. Пулеметные гнезда обложены мешками с песком, обнесены в несколько рядов путанкой, колючей проволокой. Две вышки, желтеющие свежими досками, по обе стороны ДОТа ощетинились стволами ПКСов. Приехавший капитан держал в руках папку с документами. У ног лежали упакованные в пластиковые пакеты какие-то вещи. Сталкер подошел. Он еще не знал, что спросит, он вообще не определился, для чего он сюда приехал. То, что сына здесь уже нет, сталкер знал и, подойдя к капитану, молча встал рядом. Поглядев на пакеты, увидел надпись «Рядовой С. В. Андронов». В пакете были мелкие вещицы, ключи, зажигалка, цепочка, гильза и… конверт. Письмо было потертое на сгибах от долгого ношения в кармане, замусоленное, сложенное пополам, лишь некоторые буквы адреса были видны. Хватай узнал эту завитушку у буквы «У». Жена. Он показал на письмо и спросил нерешительно:

– Можно? Это от матери, от жены моей, значит…

– Вообще-то, не положено, – вполголоса сказал капитан. – Но если это сын…

Он нагнулся и достал письмо. Протянул сталкеру. Тот взял, пальцы дрожали от волнения. Читать стал не сразу, сначала осторожно распрямил конверт и с каждой секундой вспоминал все больше о почерке, о жене, светловолосой девчушке с заразительным смехом, даже запах её духов, кажется, витал в воздухе… Сердце защемило…

– Ты что, сталкер? – капитан тронул за плечо.

– Ничего, ничего, все нормально, – но, не в силах стоять на ослабевших вдруг ногах, Хватай опустился на валявшийся, простреленный в нескольких местах мангал с погнутыми от взрыва ножками.

«Здравствуй, сыночек!!!»…

От этих слов вновь сжалось сердце. Жена писала о том, как ждет его, как хозяйство, как погода, как её здоровье. Обычное письмо, какие пишут матери сыновьям на службу, и только в конце, видно решившись затронуть больную для обоих тему, она написала: «Сыночек! Прости за отца, он всегда был вспыльчивый, нагрубит, обидит, не разобравшись, потом корит себя. И тогда он, не разобравшись, наделал делов и страдания всем! Он – в тюрьме, я – на инвалидности, и ни в чем не виновный человек (я про Николай Николаевича) на больничной койке до сих пор. Вот так, сломал жизнь всем, приезжал он после тюрьмы, да не пустила я его, выгнала. Пришел потому что «героем»! Нарядный такой! Хвастаться начал, как хорошо он там жил… А как мы здесь жили – не спросил, как смогла на пенсию по инвалидности сына достойно одеть, обуть и в больницу этому бедному Николай Николаевичу фрукты да каши носить. Сами ели худо, а ему носили: невинно человек пострадал, всю жизнь теперь в больничной палате. Да, что теперь говорить, а ты, сыночек, найди отца, хороший он, отец тебе все-таки. Ошибся он тогда, крепко ошибся, да судьба, видно, у нас такая. Бог его простит! И я простила.

Служи хорошо, сынок! Целую! мама».

Хватай, сжав единственный кулак, заскулил по-щенячьи. Неужели все-таки правда? И он увидел все как в кривом зеркале? Увидел то, чего не было, но что боялся увидеть. Он вспомнил, как, вернувшись из отцовской деревни домой, застал выходящего из спальни чужого мужика в своем халате.

– Где она?

– В ванной!

Двинул ему в челюсть, тот отлетел в стоявшее трюмо, зеркала полопались и ссыпались на чужака серебряными осколками. Как выскочила из ванной жена с какой-то тряпкой в руках. Увидев лежащего и окровавленного человека, схватилась за сердце и медленно сползла вниз. Он тогда выскочил из подъезда с окровавленной рукой, а соседки, хихикавшие перед этим, мол: «Твоя-то мужика в дом привела!» – оторопело замолчали. На суде потом они давали такие показания, что судья, ни секунды не сомневаясь, влепил десятку строгого. Хватай суда не помнил, один раз встретился глазами с заплаканной женой и отвел свои. Срок отсидел полностью. Вернувшись, не захотел являться в тряпье домой, на вокзале дней, точнее ночей, десять разгружал-загружал вагоны. Заработал кое-какие деньги, благо там не спрашивали паспорта. Некоторые расплачивались товаром, он приоделся в нормальные джинсы, рубашка с виду «Дольче Габбана». Сходил, подстригся и пришел к жене. С цветами. Он хотел просить прощения, но когда она открыла дверь, оглядела его и сказала «проваливай…». Он тогда гордо хлопнул подъездной дверью. Домчался на такси до вокзала и уехал в неизвестном направлении. Сына так и не увидел.

Скитался по вокзалам, по теплотрассам, пока не встретил безногого парня, вернувшегося из Чернобыльской Зоны. Тот рассказывал такие небылицы, в которые хотелось верить. Сейчас Хватай уже знал, что тот парнишка был новичок, кто-то взял его «отмычкой» и сунул в неизвестную аномалию. Парень вернулся без ног, но что-то его зацепило в Зоне, он взахлеб рассказывал о ней, не жалея потерянных ног. И Хватай поехал сюда, в Зону.

Сейчас, прочитав письмо и наконец-то поверив жене, он понял, как выглядел по отношению к их жизни. Весь свой напускной лоск, ведь он думал, она цветет и красиво живет, и ему не хотелось показаться жалким зеком с вологодских зон.

Хватай очнулся от прикосновения, капитан стоял рядом:

– Судьба, старик, что поделать, потом вещи получишь, после оформления… – капитан взял письмо и положил в пакет, опечатал.

Хватай бесцельно побродил по лагерю, постоял у палаток, было заметно, что он обдумывает какую-то проблему. Так, незаметно двигаясь, Хватай зашел в ДОТ. У винтовой лестницы была нора диаметром более полуметра, через которую грызуны и напали на защитников блокпоста. Всюду были разбросаны гильзы, на полу и стенах отметины от пуль. Дверь справа была крест-накрест прошита очередью из АКа. Стреляли изнутри. Сверху кто-то спускался. Хватай открыл простреленную дверь и вошел. Запах перегара, разбросанная постель, комбез на полу. Железный шкаф в углу, пустые бутылки, закуска, нож, из-под подушки видна оболочка гранаты. Хватай сунул гранату в карман. Взял свой, испытанный вылазками в Зону, нож и защелкнул в зажим протеза, куда последнее время закреплял только стакан, сам еще не совсем точно представляя, что собирается делать. Дверь сзади открылась, капитан зашел внутрь, заглянул:

– Сюда входить нельзя!

– Мне надо отомстить этим тварям, капитан! – Хватай прижал капитана плечом к стене и упер нож в область печени. – Мне очень надо! Виноват я перед сыном! Ты прости, капитан, очень надо! – Капитан бросил пистолет ПБ1с на стол. Хватай схватил его, ловко взвел обрубком. – Мне бы посерьезней что-нибудь, с пистолетом пропаду. – Хватай взглянул в глаза капитану.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, сталкер! – произнес капитан и медленно сунул руку в карман, и на стол упали ключи. Хватай смотрел на капитана, соображая, не провокация ли это. Затем, не выпуская из руки пистолет, взял ключ от шкафа. Открыть шкаф одной рукой невозможно, Хватай это понял, но можно ли доверять капитану. Хватай еще раздумывал, как вдруг пистолет вывернулся из его руки, и капитан уже стоял, прижав его правую руку с протезом-ножом к стене. Затем капитан забрал ключи, секунду постояв, открыл шкаф, там стояли автоматы «гадюки» и огнемет с маленьким баллоном. Гранаты, прибор ночного видения, фонарик. Капитан показал на рюкзак с бутылками и махнул рукой к себе. Хватай выгрузил всю стеклотару, протянул рюкзак капитану. Тот деловито сложил гранаты, пару сигнальных ракетниц, фонарик, патроны. И легкий автомат. Посмотрел на огнемет и перевел взгляд на обрубок руки, отложил в сторону, кинул пару банок тушенки, хлеб, аптечку, осмотрелся вокруг, закатал армейские берцы в комбез,

– Воды! – шепнул Хватай. Капитан кивнул, пара бутылок минералки легла в рюкзак.

Капитан подошел к двери, осторожно выглянул и показал «Вперед». Хватай выскользнул в коридор. Нора была как раз, чтобы пролезть такому человеку, как Хватай. Капитан опустил туда узел с комбезом и берцами, затем рюкзак. Хлопнул по плечу сталкера и ободряюще подмигнул, протянул ему ладонь. Хватай пожал крепкую пятерню своей левой и скользнул вниз.

– Давай, сталкер! Да поможет тебе Зона!

Капитан придержал его, плавно спустив ноги: в норе было не развернуться. Хватай полз в полной темноте, толкая перед собой рюкзак, метров через пятьдесят, когда сталкеру стало казаться, что ход никогда не кончится, нора увеличилась. Здесь можно было стоять, чуть пригнувшись. Сталкер переоделся, проверил оружие. Он уже не первый раз обходился в рейдах одной рукой, сначала трудности были, но потом приноровился. Переодевшись, приладил ПНВ-71а, вставил в протез нож. В тесноте нож не хуже автомата, а Хватай всю жизнь и правша, и левша. Через прибор ночного видения очертания норы были четче заметны, и скорость движения увеличивалась. Ход забирал влево от оврага. Так у Хватая на ПДК было видно, аномалий впереди не было. Ход длился метров сто и закончился перекрестком, влево и вправо расходились такие же норы.

Хватай задумался, потом потрогал землю ножом: влево – земля мягче. Проверить надо. Включив фонарь, Хватай двинулся вперед. Пройдя десяток метров, Хватай попал в круглую комнату, и на него кинулся непонятный зверь, похожий на бобра. Хватай резанул с ходу, несколько раз попал. Зверь бесшумно упал. Больше никого не было, только свисали с потолка корни деревьев. На корнях висели какие-то комочки. Ткнул ножом один комок, тот развернулся, и сталкер увидел, что это присосавшийся к корню дерева детёныш. Маленькие красные глазки посмотрели на сталкера, и зверек, выпустив корешок, упал вниз и пискнул пронзительно.

Хватай рубанул ножом, голова отлетела. Остальные комочки тоже стали разворачиваться. И понимая, что они сейчас поднимут такой визг, что прибежит вся стая, Хватай принялся рубить налево и направо. Через минуту валялись только тушки…

Вернувшись на перекресток, сталкер включил ПНВ и пошел направо, уже приготовившись встретить опасность. И там на него кинулась «нянька», как подумал сталкер. Здесь, не дожидаясь, когда комочки раскроются, он порубил всех. В этой пещерке детеныши были крупнее и их было около двух десятков. Теперь на перекрестке он прошел прямо. Ещё два раза попадались комнаты с «няньками» и детенышами, присосавшимися к корням деревьев. Хватай понял, почему в округе деревья стояли понурые, вялые. Дальше он двигался осторожно, выглядывая из-за угла перед тем, как сделать очередной рывок. Вот впереди показалась арка, ход расширился, ПНВ мерцал, выдавая картинку с зеленью. Хватай подполз к краю: впереди огромная комната, в стенах под потолком несколько нор, таких же, как и нора Хватая, от них вниз наискосок отходили тропки спуска. Казалось, что в земле отпечаток огромной шестерни с косыми зубьями. В центре был бетонный цилиндр с дверцей, на двери два рычага и штурвал. Странное сооружение. Внезапно раздался шум, похожий на шелест, и из нор стали спускаться не то крысы, не то бобры. Они выстроились вокруг цилиндра. К цилиндру подошел зверь покрупнее остальных, что-то проверещал и стал крутить штурвал лапками, потом потянул за рычаги, дверь открылась. Но открылась так, что Хватаю не было видно, что внутри. Зверек что-то бросил туда, а из двери стали вылетать, как будто их швыряла сильная рука, предметы. В ПНВ было не разобрать, что это, пока в одном предмете сталкер не узнал человеческую ногу. Гора выросла высотой около метра. Больше никто не кидал ничего. Зверек прикрыл дверь, потянул за рычаг и закрутил штурвал в обратную сторону. Проверещал что-то, и десятка три зверей кинулось на жратву. Они чавкали, толкались, отбирали друг у друга лучшие куски. Хватай не стрелял. Надо было выбрать наилучший вариант атаки. И все ли особи здесь. Он посчитал количество выходов – восемь. После трапезы звери поднялись к своим норам, в каждую по три, кроме той, что слева от Хватая – туда ушли оставшиеся во главе с крупным зверем. Хватай выглянул, до соседней норы справа вела тропинка чуть шире ладони. Спуститься вниз и вновь подняться наверх – еще рисковей. Сталкер пополз, тропинка была твердой и не осыпалась. Десяток метров Хватай пробирался почти полчаса, каждую секунду ожидая появления противника.

Добравшись, приготовил нож и полез внутрь норы. «Нянька» попалась сразу за поворотом, и Хватай рубанул чуть ниже морды. Зверек упал, суча ногами, как будто ехал на велосипеде. Добил «велосипедиста» и двинулся дальше. Второй был в комнатке с детенышами. Хватай зачистил эту пещерку, потом следующую, дошел до тупика, где увлеченно копался третий. Физически этот зверь был сильнее «нянек» и увертливей. С ним пришлось повозиться. Отдышавшись, Хватай вернулся и пополз еще правее, там повторилось то же самое и в следующей. Четыре норы были зачищены. Раздался шелестящий звук. Выглянув вниз, Хватай увидел, что звери опять собираются вокруг цилиндра. Вожак опять проверещал торжественную речь и принялся крутить колесико, потянул рычаги. Дверь открылась, но с этого места её не было видно. Вождь подошел к двери и бросил туда что-то. Ничего не происходило, затем раздался рев. Как у зарезанной свиньи. Вожак отшатнулся назад. Ничего из люка не вылетело. Тогда вожак что-то прошелестел стоящим вокруг цилиндра зверям. Все зашевелились и вытолкнули из массы толстого грызуна. Он вертелся, пытаясь залезть обратно в кучу, но ряды сплотились, и ему ничего не оставалось, как идти к вождю.

Вождь подталкивая ставшую безвольной фигуру к двери. Как пропал этот грызун в проеме, Хватай не заметил. Взамен стали вылетать опять предметы. Хватай узнал кабанью тушу. Поев, все разошлись. Хотя их стало уже на одиннадцать меньше, но драки за еду были такие же. Хватай подумал, может, этому, в бетонном цилиндре, не хватило чего-то, что бросал вождь, и он потребовал жертву. Но что кидает вождь? Может, что-то находят, когда копают норы. Сталкер вернулся к грызуну-землекопу. Ничего не нашел.

Однако рано успокаиваться. Сталкер двинулся в следующую нору справа, в пятую. Там была неожиданность. Только залез в нору и, пройдя первый поворот, столкнулся сразу с двумя «няньками». Манера поведения зверей не отличалась от предыдущих. Они кинулись в атаку с разных сторон, только одна вырвалась вперед на прыжок, и Хватаю хватило доли секунды пробить в грудную клетку первую и, выдернув нож, встретить вторую. Обе «няньки» заверещали, когда сталкер поочередно добил их, на этот звук выскочил «землекоп» и с фырканьем атаковал. Передними когтистыми лапами он крутил как вентилятор, и попасть под эту смертоносную мельницу – значило погибнуть. Сталкер уронил нож из протеза и выхватил пистолет. Глушитель задержал движение, стрелять пришлось, уже когда зверь был в метре от сталкера. «Землекопа» отбросило в пещеру с детенышами. Те попадали вниз от своих «сосок» и, неуверенно прыгая, пытались выскочить из пещерки. Хватай перехватил пистолет за горячий глушитель и стал, как в бейсболе, отбивать молодняк. Тельца с писком отлетали обратно. Черепушки крошились. Рука уже устала, и удары были все слабее, некоторых он затоптал ногами. Пистолет – это хорошо, да патронов одна обойма, не подумал о патронах капитан, да и на том спасибо, что помог. Письмо, видно, прочитал. А может, сам пережил что-то подобное. Видно было, что повоевал капитан и друзей многих терял. Знает, что это такое. Отдохнув, сталкер прошел в непотревоженную пещерку и добил ещё один выводок. Затем проверил тупик, где высилась гора копаной земли. Пошел к выходу, от постоянного хождения в согнутом состоянии заболела шея. Проходя мимо трупов, заметил, что у морды грызуна-«землекопа» лежат три камушка. Как бобы или желуди, и формой похожи, и расцветкой. Один черный полностью, два с фиолетово-розовыми прожилками. И отчетливо видны в ПНВ! Артефакты непонятные. Сталкер осторожно ковырнул ножом, никакого эффекта не было. Он взял камни и засунул в кармашек комбеза на правом рукаве. Потом разберусь. Подполз к выходу. Вовремя. Опять шелест! Да что они так часто собираются! Не спят совсем, что ли.

Зверей осталось примерно половина от первоначального количества. Вождь что-то проверещал, и к нему подошли грызуны, скорее всего это были «землекопы». Они отдали добычу, но и в этот раз вождь был опять недоволен – он зафыркал. От толпы отделился крепкий грызун и побежал наверх и начал с той пещеры, откуда приполз Хватай. «Сейчас поднимет тревогу», – подумал сталкер и поправил оружие. Но зверь выбежал из первой, спустился вниз и отдал что-то вождю, поднялся в следующую, через какое-то время спустился и вновь что-то отдал. Сообщать о погибших он не стал или не умел. Проверил третью и четвертую, также отдавая вождю находку. Сталкер понимал, сейчас прибежит в эту пещеру и присутствие его будет раскрыто. Он взял один из трех каменных «желудей» и бросил у входа, сам стал ждать. Раздался близкий шелест. Сталкер приготовил пистолет. Зверь был крупнее, чем остальные сородичи. «Армия или полиция», – подумал Хватай. Все стихло. Он осторожно высунулся: камушка у входа не было. Полицай довольствовался одним. Сталкер подполз к проему пещерки и кинулся обратно – по тропинке опять поднимался «полицай». Хватай пополз по коридору и спрятался в пещерке с убитым выводком. Ствол держал, прицелясь в центр входа, и, когда появился «полицай», всадил ему пулю точно в морду. Подождал, может он не один. Тишина. Сталкер опять вернулся к выходу. Процедура обмена закончилась, и все жрали, опять выясняя отношения. Пропажу «полиции» никто не заметил. Сталкер дождался, когда пир закончится, и подсчитал оставшихся.

В шестую нору пошли трое. Столько же в седьмую. И с вождем ушли восемь, самые крупные. Сталкер решил перекусить. Он отправился в конец пещеры и, включив фонарик, достал из рюкзака тушенку. Бутылку минералки открыл, достал нож, сполоснул его от крови и вскрыл банку. Отломил хлеба и только хотел откусить, как увидел в свете фонаря морду с горящими красными глазами. Сталкер замер: нож был вне пределов досягаемости, достать пистолет с такого положения было невозможно. Грызун, старательно обходя пятно света, приблизился к рюкзаку, остановился, передними лапами взял открытую банку и неторопливо пошел прочь. Зверь скрылся за поворотом, сталкер выдохнул, от такого наглого грабежа аппетит пропал. Он хлебнул воды, засунул хлеб в рот и стал жевать. Почему так получилось, сталкер не знал. А второй нож теперь стал держать наготове. Он оторвал половину шнурка от берцев и, продев через отверстие в ручке финки, завязал. Теперь нож болтался, как варежки в детстве. Раздался шелест. Нож моментально оказался в руке. Пришли двое. Они медленно подходили к уже знакомому одному из них рюкзаку. На сталкера не обращали внимания, непуганые, что ли. Молодые, наверно. Когда они подошли на расстояние удара, сталкер положил их почти одновременно ударами двух ножей. Эти даже не верещали. «Минус два, должно остаться двенадцать», – подумал Хватай и полез в шестую.

Эта пещера оказалась подобием предыдущих, с одной разницей, что там было еще одно помещение, где лежали грызуны с поврежденными лапами. Они еле шевелились, но при появлении человека зафыркали и пытались укусить или царапнуть. Хватай ножами отражал атаки и прекращал мучения животных. Последним ему пришлось убить грызуна с обрубком правой лапы. «Надо же! Как у меня!» И что странно, грызун принял смерть достойно – он не верещал, а спокойно глянул в глаза сталкера и затих. Госпиталь у них здесь, что ли?

В седьмой норе были проблемы. Землекоп у самого входа чуть не сбросил Хватая вниз! Завалив этого неожиданного нападавшего, Хватай не успел отдышаться, на него сразу двое, и тоже землекопы. Атаки были мощные, когти располосовали Хватаю ногу, кровь струей стекала в берцы. Только благодаря шнурку он не выронил второй нож. Добивал с остервенением. Со злостью. Рюкзак чудом не скатился вниз. Стоило сталкеру его шевельнуть, как он начал сползать. Удержал. Достал аптечку, перевязал ногу, хотел вколоть обезболивающее, но тогда реакция и внимание уменьшатся. Придется терпеть.

Пополз проверять всю седьмую – кончилась тупиком, но справа было около десятка выходов, засыпанных совсем недавно. Земля пахла порохом, гарью, попадались осколки металла. Да, это были выходы в овраг во время атаки на блокпост. Звери отгородились, но, судя по количеству детенышей, усиленно пополняют поголовье и не будет спокойствия человеку рядом с ними.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.