Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной

– А ну, документы! – прорычал он, обращаясь к супостату (с Глебом всё было более или менее понятно – местный).

Обомлевший чужак (великовозрастный дылда, впоследствии оказавшийся студентом консерватории по классу виолончели) безропотно полез за паспортом. Здесь опять-таки необходимо пояснить: коль скоро, по словам того же Мульдона, «скрытосознательный ум создает точную копию физической одежды из астральной материи», точно так же он неосознанно изготавливает и астральный дубликат удостоверения личности. Правда, если ваш уровень развития невысок, то и документы будут под стать ауре: темноватые, нечёткие – словом, подозрительные.

Именно эта проверка спасла Глеба от множества мелких неприятностей в реальном мире, дав ему возможность вовремя покинуть поле боя. Пока дылда нашаривал паспорт во внутреннем кармане, чьи-то уверенные руки взяли Портнягина за плечи и властно повернули к распластанному неподалёку безжизненному телу. Драчуна прошиб холодный астральный пот – и, уяснив наконец, на котором он свете, Глеб стал тихонько подбираться к бренной своей оболочке, куда в итоге и юркнул. Превозмогая дурноту, поднялся, пнул мимоходом ещё не пришедшего в чувство противника и шатко побежал к пролому в ограде. В последний миг догадался оглянуться, но, понятно, благодетеля своего так и не увидел, поскольку тот, вне всякого сомнения, принадлежал к потусторонним существам.

К сожалению, первый внетелесный опыт не оставил заметных следов в памяти юного задиры – отвлекло насущное: выпускные экзамены, неудачный взлом продовольственного склада, последующая отсидка. И, лишь став учеником чародея, Глеб Портнягин восстановил до мельчайших подробностей ту давнюю историю, испытав при этом лёгкую досаду: мог ведь уже тогда в тонких мирах гулять! Столько времени зря потрачено…

* * *

Следует заметить, что далеко не все кудесники любят и умеют выходить в астрал. Многие из них относятся к этому занятию откровенно скептически – как к забаве, мешающей подчас повседневной колдовской практике. Бог им судья.

К счастью, Ефрем Нехорошев не принадлежал к числу подобных ретроградов, однако страсть его нового питомца к путешествиям вне тела оказалась столь велика, что помаленьку начала раздражать маститого чародея. Кликнешь – не отзывается. Присмотришься – сидит на табурете истукан истуканом, а глаза у самого стеклянные. Опять, значит, в астрале шкодит. Ещё и обижается, когда его за «шнур» дёргать станешь:

– Ну вот! Опять на самом интересном месте подсёк…

– А на соль с маком кто за тебя наговаривать будет? – напускался на гуляку старый привереда. – Я, что ли? Ишь, повадился… Чуть отвернёшься – он уже там! И охота тебе шлёндать…

– А то не охота, что ли? – огрызался Глеб, доставая из ящика три пластиковых пакетика с солью, землёй и маком. Каждый ингредиент надлежало заговорить отдельно («Ни сна, ни роздыха, ни дна, ни покрышки, ни шагу, ни полшагу…»), затем с наговором же смешать и передать вечером заказчице – на предмет подсыпки под порог злостному должнику.

Морока с этими женщинами! Даже малые дети знают, что ритуал на продажу квартиры следует совершать только при убывающей луне, а на получение денег – напротив, при растущей. Дамочка же всё это, разумеется, перепутала и теперь умоляла поспособствовать вышибанию долга из покупателя.

– Ладно бы ещё по делу, – не унимался Ефрем. – А то ведь так, ауру зря треплет…

– Зря? – взъерепенивался Глеб, с сухим треском просыпая заговорённый мак на подстеленную газетку. – Да я там столько нового узнал…

– Нет там ничего нового! – сварливо отвечал ему наставник. – Нет и быть не может… Это ж копия нашего мира! Вернее, мы – его копия. Стало быть, что в лоб, что по лбу…

Портнягин тревожно задумывался. Вспоминалась давняя драка на дискотеке, проверка астральных документов… В чём-то, конечно, учитель был прав.

– Это что же выходит? – недоумевал Глеб. – Копия лучше оригинала?

– Лучше не лучше, а суть одна…

– Мало ли что одна! Прикинь: едут два джипа. И тот – джип, и этот – джип. Этот – японской сборки, а тот – чумахлинской… Есть разница? Сам же говорил, что добро в астрале – совершеннее!

– Так ведь и зло тоже…

Глеб озадаченно умолкал.

– Ежели на то пошло, – так и не услышав ответа, продолжал старый брюзга, – и тут и там копия. Проще сказать, подделка. Левак… Знаешь, Глебушка, – доверительно сообщал он вдруг, – такое иногда у меня впечатление, будто вся наша Вселенная сработана… я не знаю… даже не на Малой Арнаутской! В той же Чумахле…

Разглагольствовал колдун долго, потом наконец догадывался приглядеться к ученику – и обнаруживалось, что глаза Портнягина давно уже стеклянны и неподвижны.

– Да тудыть твою растудыть! – серчал Ефрем, снова дёргая нерадивого заклинателя за астральный «шнур». – Свиданка там у тебя, что ли?

* * *

Старый провидец, как всегда, попал в точку: именно свиданка и именно в астрале. А началось всё неделю назад. В тот день Портнягин, оказавшись по колдовским делам на Отравке, вопреки обыкновению, не пошёл пешком, не взял такси – втиснулся в городской автобус и вскоре ощутил вкрадчивое прикосновение чьих-то мягких ментальных лапок к своему защитному кокону. Известно, что энергетические вампиры преимущественно шуруют в общественном транспорте, ибо едущий люд, бдительно следя за сохранностью материальных ценностей, как правило, напрочь забывает о ценностях духовных. Приёмы вампиров довольно просты, даже примитивны: затеет, скажем, невинную на первый взгляд склоку, а сам тем временем присасывается и пьёт исподтишка ваши жизненные силы. Есть, впрочем, и такие, что предпочитают перекачивать энергию молчком.

Но в данном случае, согласно поговорке, «подкрался волк под жеребцово копыто». Портнягин прикинулся, будто ничего не замечает, хотя на самом деле давно уже засёк злоумышленника – измождённого дядечку в угольно-чёрных очках на хищно осунувшемся рыльце. Кликуха дядечки была Клоп, а проживал он где-то на Божемойке.

Мысленно ощупав кокон и убедившись в энергетической состоятельности жертвы, Клоп осторожно попробовал придать сгустку чужой жизненной силы вращательное движение против часовой стрелки в надежде раскрутить затем вытяжной вихрь вокруг пупочной чакры Глеба. С тем же успехом он мог бы попытаться слегка передвинуть цоколь памятника жертвам инквизиции. Затем, к изумлению Клопа, энергия неодолимо качнулась в направлении, противоположном его усилиям, – и перепуганный вампир поспешил бросить добычу, решив, что нарвался на собрата по ремеслу.

Будь дядечка с Божемойки более сообразительным или хотя бы менее алчным, он спрыгнул бы на первой же остановке. Вместо этого паразит принялся нащупывать новую жертву. Ею оказалась юная сероглазая брюнеточка с миловидным крепким личиком несколько азиатских очертаний. Процедура предварительного оглаживания кокона повторилась. Раздосадованный ученик чародея подумывал уже, не заключить ли гада в ментальную сферу с зеркальной внутренней поверхностью, когда из пупочной чакры незнакомки, как показалось Глебу, вылупился, вращаясь, слоистый колтун чёрной смолообразной энергии – и был с жадностью поглощён Клопом, видимо даже не успевшим осознать, что это за гадость такую ему подсунули. Любопытно: глаза неизвестной оставались при этом бесстрастно-задумчивыми, почти мечтательными.

Пару мгновений спустя упырю стало дурно – и, давясь кашлем, незадачливый рыцарь глотательного рефлекса едва не ополз по хромированному поручню на слякотный резиновый пол. Тут же услышал от стоявшей рядом бабуси «алкаша очкастого» – и, пошатываясь, сошёл, ошалелый, на следующей остановке. Какая тут, к чёрту, охота!

Портнягин же, очарованный поступком сероглазой незнакомки, наверняка имевшей прямое отношение если не к колдовству, то к эзотерике, доехал с ней до конца маршрута. Самым удивительным было то, что раньше Глеб её нигде не встречал. Это он-то, коренной баклужинец!

– Классно ты ему негатив скормила, – с уважением негромко заметил он, покинув автобус вслед за неизвестной. – Я прям залюбовался…

Она обернулась. В серых прозрачных глазах ученик чародея увидел настороженность, а то и враждебность.

– Глеб Портнягин, – представился он без промедления, но и без излишней торопливости. – Можно просто Глеб.

* * *

Погодишка, помнится, стояла промозглая, мерзопакостная. Знакомство решили продолжить в «Старом барабашке» за чашечкой натурального кофе (к чаю колдуны и оккультисты, как правило, равнодушны). Звали сероглазую брюнеточку Варварой. Естественно, приезжая, столичная штучка – прямиком из Суслова. Сказала, что живёт неподалеку от аэропорта, заочно учится в тамошнем филиале института Монро, сейчас гостит у баклужинской родни, совмещая это приятное дело с преддипломной практикой в рамках благотворительного проекта – оказания помощи неопытным покойникам, увязшим в ближних слоях некромира.

– Смотрю, стоит у киоска – и возмущается, почему это её не обслуживают, – увлёкшись, взахлёб рассказывала Варвара. – Продавщицу кроет почём зря! Я её за плечо тронула, вежливо так говорю: «Ну что вы шумите на весь астрал? Она же вас всё равно не видит и не слышит: она-то – живая, а вы…» Ка-ак эта тётечка на меня накинется: «Кто померла? Я померла? Сама ты…» И понесла, и понесла… по кочкам! Ну вот как им таким объяснить? А объяснишь – примут за ангела, тут же начнут льготы клянчить…

– Да уж… – ухмыльнулся Глеб. – А системы представлений? Во где цирк, скажи!

И оба засмеялись – тихонько, будто сообщники.

Дело в том, что ближайшие к нам тонкие миры содержат ряд пространств, где эфирная материя, подчиняясь восприятию новопреставленных душ, складывается в точные подобия земной жизни, детально описанные тем же Робертом Монро. Однажды Портнягина угораздило даже наткнуться на астральную группу хмурых небритых террористов, сосредоточенно закладывающих астральное взрывное устройство под астральную эстакаду. Иного способа бытия они просто не знали.

Считается, что подобные участки, именуемые обычно системами представлений или областью духовных иллюзий, контролируются тёмными силами. С утверждением этим трудно согласиться, поскольку раз на раз не приходится. На самом деле одна система контролируется тёмными силами, другая – светлыми. Поэтому, приближаясь к магически мерцающему свету, исходящему от таких мирков, неопытному покойнику или непосвящённому исследователю астрала стоит пристально всмотреться: не сквозят ли в этом сиянии чёрные искорки? Если сквозят, то лучше туда не лезть.

– А как тебе Баклужино? – поинтересовался Глеб.

– Глубинка…

– Хм… А Суслов?

– Большая деревня… – пренебрежительно наморщив носик, влепила она родному городу. – Всё там как-то, знаешь, приземлённо, обывательски… Выйдешь утром – ни одного экстрасенса в небе. Самолёты, самолёты…

– Понятно. – Глеб сочувственно покивал. – Тут либо одно, либо другое… Либо экстрасенсы, либо самолёты… Может, ещё по чашечке?

– Нет, мне пора…

– А завтра? – с надеждой спросил Портнягин.

Миловидное личико омрачилось.

– А завтра мне карму отрабатывать…

– Слушай! – вскричал Глеб. – Варь! А в астрале?

– Точно! – Серые глаза её вспыхнули. – А где в астрале?

– Н-ну… где ты там своих жмуриков пасёшь?

– Да в Суслове, конечно, где ж ещё?

Собственно, место встречи в тонких мирах можно и не назначать – достаточно лёгкого мыслительного усилия, чтобы очутиться рядом с нужным человеком. Но обоим показалось, что так будет романтичней.

* * *

«Существуют три различные скорости передвижения призрака», – учит нас Сильван Мульдон.

На первой скорости ваше астральное тело перемещается подобно физическому: шагом, бегом, ползком. В крайнем случае медленно плывёт по воздуху.

Вторая – стремительный сквозной полёт, когда весь мир как бы выстреливается вам навстречу. Подробности пейзажа (интерьера), естественно, смазываются, прохождение сквозь грубоматериальное препятствие подобно вспышке. Чтобы врубить вторую скорость, достаточно поднять руки и сделать с детства всем известные потягушки. Чем сильнее вытягиваешься – тем быстрее летишь.

Что касается третьей, то её трудно даже назвать скоростью – это больше напоминает мгновенный прыжок из одной точки в другую, где бы та ни находилась.

И само собой разумеется, отправляясь на первое в своей жизни астральное свидание, Глеб Портнягин из трёх скоростей выбрал именно последнюю.

Возникнув возле условленного фонарного столба – того, что располагался слева от центрального входа в городской сусловский парк, – он с удивлением отметил, что прибыл первым, и машинально потрогал ложбинку между шеей и затылком, как бы проверяя, на месте ли «шнур».

Если верить запискам специалистов, в девятнадцатом столетии «сия линия силы» выходила у всех поголовно из физического лба и ветвисто врастала в астральный затылок, иногда достигая диаметра серебряного доллара, иногда истончаясь в сущую паутинку.

Однако иные времена – иной астралитет. В двадцатом веке у большинства «шнур» уже соединял преимущественно пупочную область с поясницей, а нынче в тонких мирах сплошь и рядом встречаешь оригиналов, у которых он крепится в районе копчика. Вряд ли это можно объяснить изменчивостью моды, – скорее, причина тут в постепенном смещении центра мыслительной активности.

Некоторое время Портнягин созерцал сусловчан, лавирующих под чёрными нетопырьими зонтиками среди взрыхлённых дождём луж. Затем это ему надоело, и ученик чародея сердито огляделся. Не привык он к тому, чтобы девушки заставляли его ждать. А тут ещё некстати задёргался «шнур» – Ефрем требовал питомца к ответу. Пришлось отвлечься, быстренько запудрить наставнику мозги – и назад.

И так несколько раз.

Конечно, Глеб Портнягин в любой момент мог отдать приказ своему астральному телу очутиться рядом с Варварой и, установив таким образом местонахождение столичной штучки, явиться к ней за объяснениями в физическом виде. Если бы не мужская гордость!

«Шнур» задёргался вновь.

– Свиданка там у тебя, что ли?

– Свиданка! – буркнул Глеб, вытряхивая на газетку могильную землю из пластикового пакетика.

– А-а… – не то насмешливо, не то уважительно протянул Ефрем. – Так бы и сказал сразу! Ладно, иди тогда. Сам заговорю…

* * *

Варвара так и не появилась. Глеб, как дурак, проторчал у входа в парк ещё часа два, изредка взмывая над фонарным столбом и пристально оглядывая проспект с высоты. Потом откуда-то взялся местный побирушка, скончавшийся несколько дней назад и упорно не желавший этого понять. Безуспешно поприставав к прохожим, он подкатился было к Портнягину, но тот прикинулся, будто тоже находится в физическом теле и не видит попрошайку в упор.

К полудню терпение лопнуло. Вернувшись в бренную оболочку, Глеб нашёл на столе кулёк с солью, землёй и маком в снаряжённом боеготовом виде, самого же Ефрема в квартире не обнаружил. А поскольку погода к прогулкам не располагала, сама собой напрашивалась мысль, что затосковавший учитель подался в направлении «Старого барабашки», где подавали не только натуральный кофе. Ругнувшись, Портнягин выскочил из дому – и вскоре был у стеклянного строения.

Наставника в кафе не оказалось, зато за одним из столиков – тем самым, вчерашним, – сидела раздосадованная Варвара.

Портнягин остолбенел. Затем решительно шагнул вперёд, отставил металлический табурет и сел напротив.

– Очень мило! – с отвращением произнесла она, подняв глаза.

– Что – мило? – задохнулся он. – Я тебя там жду…

– Где?

– В Суслове! Городской парк. Центральный вход. Под первым фонарём слева.

– Не было тебя там!

От такой неслыханной наглости Глеб утратил дар речи. Варвара смерила его надменными прозрачно-серыми глазами. Ситуация складывалась обоюдоострая. Он – ученик колдуна, она – студентка института Монро. Без пяти минут специалисты – и не смогли встретиться в астрале. Скандал, господа…

– А впрочем… – холодно изронила она в аккурат за миг до того, как дар речи вернулся к Портнягину. – Ты где учился?

– Учусь! У Ефрема Нехорошева!

– Он кто?

– Колдун!

– Ну, ясно… – Уголок девичьего рта дрогнул в пренебрежительной улыбке. – Надо бы мне сразу сообразить… Нас ведь предупреждали в институте. Переживание внутреннего содержания как внешнего явления…

– Чего? – ошалел Глеб.

– Тебе только кажется, что ты выходишь в астрал, – свысока пояснила столичная штучка. – У колдунов, особенно из глубинки, это часто… – Усмехнулась и добила: – Кавалер Глюк…

У Портнягина потемнело в глазах.

– Это у Монро у твоего глюки! – наотмашь рубанул он. – Навыдумывал словечек… Локал-один, локал-два, М-поле… Проходимец он, твой Монро! У нас бы его давно в психушку сдали…

* * *

Вернувшись в растрёпанных чувствах домой, Глеб Портнягин, как ни странно, застал там Ефрема Нехорошева. Старый колдун был загадочно трезв и чем-то не на шутку удручён. Неужто впрямь ради моциона по дождю шлёпал?

– Ну и как оно? – угрюмо полюбопытствовал чародей, явно думая о другом.

– Дура! – коротко и ёмко ответил Портнягин.

– Надо же! – не преминул посочувствовать ядовитый старикашка. – Редкий случай…

– Слушай, Ефрем, – сказал Глеб. – Астрал – он ведь один? Или много их?

– Да бог его знает… – расстроенно молвил колдун. – Тут с физическим-то миром хрен разберёшься…

– Случилось что-нибудь?

– Случилось, Глебушка, ох случилось… – стонуще отвечал ему старый колдун. – Не хотел тебя огорчать, да куда ж деться! Бумажка пришла из наложки. Вот кровопийцы, прости господи! Лишь бы грабить им народ, лишь бы грабить… Чисто вампиры! Точно говорю: до революции доведут…

– А! Так это ты в наложку по дождю плюхал? – сообразил Портнягин. – Мог бы и меня послать… Что они там ещё учудили?

– Ох, не поверишь, Глебушка… Выходы в астрал решили налогом обложить. Таможенников привлекли, визовый режим вводят. Кончилась твоя жизнь вольготная! – Соболезнующе взглянул на питомца – и не поверил глазам: Глеб изнемогал от тихого нервного смеха. – Чего лыбишься-то?

– Погоди… Дай вспомнить… – отсмеявшись, сказал Портнягин. – А! Вот! Переживание внутреннего содержания как внешнего явления…

– Чего-чего? – угрожающе переспросил колдун.

– А не выходим мы в астрал! – развязно объявил Глеб. – И не выходили никогда… Кто докажет? Глюки у нас, Ефрем! Глюки! Справочку только от психиатра надо будет выправить…

Сурово сдвинутые кудлатые брови взмыли – и старый колдун вытараской уставился на ученика. Затем встал и, подойдя, потрепал по крепкому широкому плечу.

– Молодец, – растроганно молвил он. – Не ошибся я в тебе, Глеб… Хрен они с нас что получат! Значит так… Гуляй сегодня в своём астрале – хоть до посинения. А я за справкой да в наложку…

– Мне вечером подсыпку заказчице отдать надо, – напомнил Глеб.

– Сам отдам… по дороге… – И ушёл, унося ехидную довольную улыбку на сухих старческих устах.

* * *

Но даже и в астрале не удалось Портнягину вытравить чувство некой потери, поселившееся в нём с того момента, когда, высказав этой столичной дуре всё, что о ней думает, он, выходя, чуть не разнёс вдребезги стеклянную дверь «Старого барабашки».

Без особого удовольствия побродив по ближним эфирным слоям, он предался грустным размышлениям, чего в тонких мирах, как известно, делать нельзя ни в коем случае, и вскоре обнаружил, что его занесло чёрт знает куда: не то в альтернативную реальность, не то в систему представлений, контролируемую тёмными силами. А скорее всего, сволокло по временной оси в прошлое. В астрале такое случается сплошь и рядом, из чего, однако, не следует делать поспешных выводов. Да, путешествия в иные эпохи возможны, но совершенно бессмысленны, поскольку, во-первых, отправляешься в них бестелесно, во-вторых, независимо от собственной воли, а в-третьих, дважды в одну точку ещё никому попасть не удавалось.

Вокруг шла драка, да какая! Штакетник, огораживающий летнюю танцплощадку, с треском редел на глазах. Портнягин ошалело озирался. Невероятно: происходящее было ему знакомо! Мало того, он голову мог дать на отсечение, что сам когда-то участвовал в этом мочилове.

«Ну! Так у кого из нас глюки?» – злорадно подумал Глеб – и кинулся искать себя. Память не подвела. Его юная бренная оболочка лежала у пролома в ограде, а в нескольких шагах его же юная астральная сущность разбиралась с ментовкой.

Ученик чародея заворожённо разглядывал наивного, не ломавшего ещё крутых горок школяра в потемневшем прикиде. Трогательное было зрелище. Трогательное и забавное. Но вскоре созерцание пришлось прервать: великовозрастный дылда полез за паспортом. Портнягин шагнул вперёд – и, решительно взяв самого себя за плечи, повернул к простёртому неподалёку телу.

Цирк боевых действий

Не ходил бы ты, Ванёк,Во солдаты…Демьян Бедный

– Ну, здра-авствуйте! – возмутился Портнягин, извлёкши из почтового ящика бланк с чёрным зловещим штампом. – Они там что, совсем уже вообще?

Это был тот самый случай, когда любое волшебство наверняка окажется бессильным. Нет на свете такой магии, что могла бы противостоять магии военных комиссариатов. За два столетия, минувшие с тех пор, как известный государь ввёл на Руси всеобщую воинскую повинность, формулировки повесток отшлифовались до совершенства заклинаний, а сама процедура призыва обратилась в нечто сакральное, отчасти напоминающее ритуал жертвоприношения. Хотя, если на то пошло, армия во все времена представляла собой страшную колдовскую силу, в сравнении с которой даже печально известное вуду выглядит несколько беспомощно. Ну подумаешь, зомбирует какой-нибудь там Барон Суббота двоих-троих, от силы – десятерых соплеменников… Что такое по нашим временам десяток зомби? Меньше взвода!

– К-козлы… – с утробной ненавистью бормотал Глеб, взбегая с повесткой на пятый этаж.

Зловещие слухи о том, что отсрочка для молодых колдунов-недоучек вот-вот перестанет действовать, гуляли по Баклужино давно и, как следовало ожидать, обернулись правдой. Подобно любому скверному событию, стряслось это очень некстати: каких-нибудь десять минут назад старый колдун Ефрем Нехорошев выпросил у неумолимого питомца недельку отпуска и уже успел принять первые сто двадцать капель. Не будучи по натуре извергом и прекрасно сознавая, что абсолютная трезвость не только вконец испортит характер чародея, но и неминуемо повредит его метаболизму, Портнягин просто вынужден был пойти на уступки.

С первой по пятую стопку Ефрем бывал глумлив и охален. С пятой по одиннадцатую цепенел в мировой скорби. С одиннадцатой уходил в астрал – и дальше принимал зелье на автопилоте. В любом из трёх состояний разговаривать с ним было одинаково трудно.

– Уроды комнатные! – бушевал Глеб, размахивая повесткой перед насмешливыми желтоватыми гляделками развязавшего колдуна. – Законы у нас есть или нет? Я срок отбывал! Куда ж они меня в армию гребут?

– Не по той статье ты его отбывал, – с мудрой подковыркой изрёк кудесник, свинчивая крышечку. – Вот ежели бы ты убивец был – тогда конечно… Этих-то какой смысл брать? Учёного учить – только портить… А то, подумаешь, склад он взломал! Ладно бы ещё удачно…

– Значит, сдаёшь ученика? – яростно напирал Глеб. – Сдавай-сдавай… На зоне я не пропал, у тебя не пропал – значит и там не пропаду! А ты-то без меня как крутиться будешь? Слышь, Ефрем… Ну, зуб даю, знаешь же средство!

– Знаю… – невозмутимо согласился рыцарь нетрезвого образа.

– Ну?

– Ровно в полночь, перекрестясь, рубишь с молитовкой указательный палец…

– Кому?

– Себе…

– Да иди ты…

* * *

Денёк был под стать грядущему призыву. Вздёрнув воротник, будущий рекрут приближался к военкомату. Задувал хлёсткий баклужинский ветер, знаменитый тем, что, куда бы вы ни пошли, он неизменно забегает спереди и норовит дать вам в морду. Однако, если бы не надобность перепрыгивать время от времени через лужи, ученик колдуна вполне мог добраться до цели с закрытыми глазами, и никакие порывы с курса бы его не сбили – слишком уж явственно ощущались жёсткие эманации, исходящие от сейфов и шкафчиков с личными делами призывников.

Навстречу попалась группа мордоворотов в камуфляже – и Портнягина передёрнуло от омерзения.

Правильно, в общем-то, передёрнуло, ибо нет ничего на свете циничнее целесообразности. Устраняя всё лишнее, она оставляет в итоге голую суть, при одном только взгляде на которую возникает желание удавиться.

Ведь наши предки не хуже нас с вами понимали, что попасть из ружья в яркий мундир несравненно легче, нежели в гимнастёрку цвета хаки. Но они понимали и другое: войну следует принарядить, припудрить, возвысить, ибо чем иначе будет она отличаться от простого убийства и грабежа! Сами подумайте: кто же это идёт на разбой, вызывающе звеня шпорами и колыша белым плюмажем? В таком виде можно лишь разить врага и отважно захватывать трофеи!

Красиво было, ах красиво… Так и называлось: «Театр боевых действий».

А теперь? Пришла зараза-целесообразность, напялила на вояк клоунские робы, размалевала рыла чёрно-зелёной дрянью, обула в суконные намордники – и явил солдат свою изначальную суть, то есть даже внешне перестал отличаться от бандита. Нет, если напрячь глаза, то можно, конечно, различить на пятнистых матерчатых погонах махонькие тусклые звёздочки, говорящие о том, что перед нами не просто душегубство и мародёрство, как может показаться на первый взгляд, а именно защита отечества.