Человек каменного века. Часть 2

– Хорошо, обещаю.

– Ладно, приятно было поболтать. Вы возвращайтесь, а я пойду спать. У меня здесь гнездо. Так положено в моем статусе. Прощайте.

Ватунг ушел, а Север и Анг побрели в гостиницу. По небу ползли облачка, но было прохладно. На востоке небо стало постепенно алеть.

– Ты помнишь его? – спросил Север.

– Нет, совсем не помню.

Следующий день в Амстердаме неожиданно оказался теплым и солнечным. Они потратили его на поход в парк Кёкенхоф и в переполненные музеи. Потом еще три дня ушли на переговоры с голландскими антикварами и ювелирами – нужно было пополнить уменьшившиеся финансовые запасы. Еще они посетили барахолку Ватерлуплейн с ее 300 магазинчиками антиквариата. Север внимательно прошелся по ее торговым рядам и даже купил кое-что из мелочей.

Переговоры шли не слишком бойко. Цены Север снижать не хотел, приходилось добавлять к партиям официального антиквариата кое-что сверху, из неучтенного – для представителей покупателя, а иногда и для посредников. Все это сопровождалось долгими разговорами о жизни, о религии, о вечном, о падении спроса на нефть, золото и металлы и о предметах торга. Ангу в этом отводилась роль молчаливого телохранителя. Иногда его, в шутку, спрашивали о том, что во что нужно вкладываться, на что он всегда отвечал – покупать!

Иногда, когда переговоры проводились за закрытыми дверями, Ангу удавалось перекинуться нескольким словами с секретарями и охранниками. Но разговоры были короткими и неинтересными. Однажды, когда он ждал Севера за дверями затянувшихся переговоров, его коллега – азиатской внешности достал откуда-то теннисный мяч и начал жонглировать им, подбрасывая и ловя с закрытыми глазами. Он действовал достаточно искусно. Анг его похвалил, сказав ему: – Круто!

Тот улыбнулся и ответил: – Лови! и бросил мяч в лицо Анга.

Анг не сдвинулся с места, не отвел взгляда, но мяч поймал. Потом тоже сказал: – Лови! и бросил мяч в охранника. Тот не ожидал, мяч попал ему в его некрупный нос. Несильно, но достаточно чувствительно.

– Ну ты зверь, даешь! – сказал ему охранник, сморкаясь и вытирая нос. Где тебя такому учили?

– Жизнь учила, ответил Анг, – однажды мне пришлось обезвредить одного вооруженного пьяного идиота. У него был пистолет, а у меня – только камни.

– Ну и как?

– Как видишь!

– Респект!

И они продолжили молча охранять своих клиентов. Усевшись в кресла в приемной, азиат тер свой нос, который постепенно стал расплываться в ширину, и начал читать разложенные на столике газеты, задержавшись на статье, в которой описывался концерт, на котором они побывали с Севером три дня тому назад.

– Смотри, Анджелло, какая тусовка прошла мимо нас.

– Мне это не интересно, – ответил Анг. Все они одинаковые.

– Ты что, там был?

Анг промолчал и тоже взял газету. В ней было про победу Макрона на президентских выборах во Франции, о том, что на берег в Италии вынесло 200 килограммов кокаина и прочие малоинтересные истории. Он начал вспоминать свою историю времен второй мировой войны и то, что было до нее. Но вдруг двери открылись, и из нее вышли довольный Север и хозяин этого кабинета.

– Что у тебя с носом? – спросил он у своего охранника.

– Мячик поймал! – сказал тот, пытаясь улыбнуться.

– Вот бездельники, получают приличную оплату, а стоит выйти за дверь – начинают детскую возню, – заметил хозяин кабинета, пухлый высокий голландец. Значит, через неделю у вас.

– Да, приезжайте, будем встречать, все покажем.

Потом они вернулись в Тунис. В памяти Анга остались одинаковые остроконечные крыши, каналы с мостами, красные фонари в ночи и ковры разноцветных тюльпанов в парке Кёкенхоф.

После возвращения из Амстердама снова начались трудовые будни. Север постоянно был занят переговорами с поставщиками – поездки в Нидерланды оказалась достаточно удачными для его бизнеса, в частности, ему удалось договориться о выгодной продаже большого мебельного гарнитура 18 века, и он ждал экспертов. Эксперты, а точнее эксперт, которого ждал покупатель, все еще был занят.

Покупатель приехал со своим посредником, знакомым Ангу охранником посредника, и еще с двумя экспертами.

Один из экспертов погрузился в экспертизу парадного гарнитура конца 18 века, для чего ему в подземном хранилище установили микроскоп и предоставили место под химическую лабораторию. Он быстро просмотрел все предметы гарнитура, проинспектировал образцы тканей дерева, гвоздей, лент и остался доволен. Север предложил ему поучаствовать в экспертизе еще нескольких предметов, за отдельную плату, он согласился и тоже остался доволен. Впрочем, претензий у него не было – гарнитур, несмотря на свой возраст, был в отличном состоянии, работа хороших мастеров, дефекты, подлежащие реставрации, были незначительными.

Второй эксперт два дня рассматривал бумаги, описывающие происхождение предметов, сверялся, звонил в различные места, но в конце концов, согласился и переключился на вопросы таможенного оформления вывоза гарнитура.

Для покупателя и посредника было устроено посещение президентского дворца, старого президентского дворца и нескольких музеев. В Тунисе было, на что посмотреть. Суета накрыла всех с головой. Но потом документы были подписаны и все закончилось.

Мигель, взяв с собой Хоакина, уехал в круиз на парусной яхте по Лазурному берегу. Там планировалось передать Хоакина кубинским «товарищам». И еще он планировал поработать в Греции на выставке Art Athina и проинспектировать работу многочисленных лавок.

До этого был устроен прощальный вечер, все веселились, поздравляли Хоакина, желали ему удачи, Север сказал, что будет ждать его, после того, как он завершит школьное образование, потом Хоакин, если захочет, сможет подкорректировать свой выбор. Хоакин тоже радовался, но был тревожен. Было понятно, почему. Анг, отозвав его в сторону, сказал, что не стоит бояться. Что он, в свое время боялся гораздо больше, но все обошлось.

Утром, уже после зачистки памяти Хоакина, Анг привозил на яхту какие-то сумки и увидел его, но тот, посмотрев в его сторону, Анга не узнал.

В самом начале мая Север собрался в Нью Йорк на ежегодную выставку TEFAF. Нужно было проконтролировать дилеров, некоторые из которых продавали, в том числе и предметы, переданные им Севером. Когда Анг спросил Севера о целесообразности этой поездки, Север объяснил ему, что на TEFAF и в США, и в Голландии, можно продать и купить то, чем богата тысячелетняя история искусства: античная скульптура, ковры, роскошные голландские натюрморты, изысканная мебель и коллекционные предметы современного дизайна. Это среда, к созданию которой он тоже приложил немалые усилия, и это его круг общения.

Север позвал с собой Мари, но та отказалась. Ей не нравились старые побрякушки, как она выразилась, а еще более ей не нравилась напыщенная публика, присутствующая на подобных сборищах. А просто так гулять по Нью Йорку ей не хотелось, и развлечения в виде походов в торговые центры ее тоже не прельщали.

Север вернулся из своей поездки 10 мая, усталый, но очень довольный.

Глава 7. По старым местам

После возвращения Севера из Нью Йорка, и передачи ему дел, для Анга работы на ближайшие дни не было. Поэтому, поскучав неделю, он и Мари решили проехаться по окрестностям – Ангу хотелось посмотреть места, в которых прошло его детство. Север не возражал, единственное, что он попросил Мари быть поосторожнее: – хотя уже прошло почти два года с последней вылазки террористов, лучше не забывать об этом.

– Хорошо, Север, мы будем очень осторожны, проедемся вдоль Меджерды, до Джендоубы, а потом назад, по дороге еще посмотрим плотину у Тестура.

– Можно еще в Утику заехать, – добавил Анг.

– Зачем, я там был и неоднократно. Уже в эпоху римлян там невозможно было отыскать знакомые пейзажи. Разве что на мысу, но и там все поменялось. Нет тех лесов, все побережье застроено курортными поселками, и с юга, и с севера, французы постарались. Но что я буду вас переубеждать, сами посмотрите и убедитесь.

– Ты поведешь? – спросила Мари.

– Давай ты до Туниса, потом поменяемся. Я не очень представляю, как крутить по этому городу. Анг уселся справа в Ауди А3, а Мари села за руль.

– Пристегнись, полетим как птичка, – я эту машину так называю. Эта птичка – смотри Ауди S3, полный фарш, – она постучала пальцем по передней панели машины. Мне ее Север подарил. Уже почти три года ее вожу, и она вся целая, ну почти, я передний бампер помяла, мне его выпрямили.

И они поехали. Быстро вырулив на автомагистраль, помчались мимо сонных городишек, немного поторчали в пробке на подъезде к Тунису. Там Мари спросила Анга, – мы как поедем, дальше идут две дороги – третье шоссе и пятое. Третье – скоростное и платное, пятое – попроще и бесплатное.

– Давай по пятому. Ты так летишь, я почти ничего не успеваю разглядеть.

– Так ты будешь садиться за руль? – переспросила Мари.

– Нет, давай лучше ты, мне посмотреть хочется.

– Ну смотри… Скажешь где притормозить.

Анг смотрел. Дорога шла вдоль полей, оливковых рощ, садов, мелькали небольшие поселки, торговые центры, вдоль дороги встречались развалы, на которых продавалось то, что успели вырастить местные крестьяне, и различный ширпотреб китайского производства. Все, как и везде. Ничего ему не напоминало о прежней жизни во время его молодости.

На подъезде к городу Меджез аль-Баб, Анг сказал Мари, – где-то здесь были бои с немцами и итальянцами, и довольно тяжелые.

– Тут есть воинское кладбище, если хочешь, заедем.

– Нет, не нужно, это была не совсем моя война. Правда, я уничтожил один танк, но не здесь, а восточнее, в районе мыса Бон. Но это была самозащита.

– И как ты его уничтожил?

– Камнями.

– Ну ты даешь.

И снова Анг смотрел по сторонам, пытаясь вспомнить что-то из прошлого, но ничего не шло на ум. Это была уже другая страна, другой народ, другие правила, другие обычаи.

– Ты не хочешь остановиться, размять ноги и выпить кофе? Уже больше двух часов едем, да и в туалет хочется, а ты все смотришь в окно и молчишь, – сказала Мари, – вон тут кафешка есть, Сирена называется.

– Хорошо, ты права, я что-то задумался, извини, – сказал он, вылезая из машины на парковке возле кафе и потягиваясь. Хорошая машина, но сиденья слишком спортивные – задница затекает.

– Молодой ты еще на задницу жаловаться, или, похоже, тебе только тушку омолодили, а голову где-то да, а где-то – нет. Подержи сумку, я в туалет, закажи мне…, впрочем, я лучше сама закажу, я быстро.

Анг прошел в зал, сел за столик и стал смотреть по сторонам. Не успел он как следует оглядеться, как подошла Мари.

– Вставай, пошли отсюда!

– Ты чего?

– Пошли, пошли, – быстро прошептала Мари, перехватывая у него сумку.

Выйдя из придорожного кафе и усевшись в машину, Мари рассказала, – представляешь, только я стала усаживаться, а там это было не просто, еще место выбрать надо – туалет грязный, но здесь везде туалеты грязные, как я обратила внимание, что через дырку в стене на меня кто-то смотрит. Брр… Поехали дальше.

Следующий раз они остановились у заведения со скромным названием Терраса. Там все было немного пристойнее, правда в зале кресла были пониже и не такие удобные, зато это компенсировалось видом из окна на старые оливковые деревья.

– Анг, расскажи лучше, как ты камнями танк обезвредил или уничтожил, я что-то не пойму – прихлебывая эспрессо, спросила Мари. Камни то большие были?

– Нет, обычные, размером с твою чашку. Я после того, как мне стерли память о полете в Метрополию, и перелета, оказался на горной лесной дороге, абсолютно голый и дезориентированный. И тут на меня едет танк. На нем, на башне сидят двое. Пьяные, орут что-то, третий, выглядывая из люка, этим танком управляет. Естественно, что я испугался и побежал, танк за мной, потом командир танка, который сверху сидел, начал в меня стрелять из пистолета. Я испугался еще больше, подобрал с земли два камня и кинул их. Один камень попал лейтенанту в глаз, тот упал и заодно сбросил вниз еще одного, сидевшего с ним в обнимку. А второй камень попал в голову механику-водителю, тот пригнулся, но потерял управление, в результате танк слетел с дороги, перевернулся и загорелся. Механик-водитель вылез из люка, упал и сломал себе ногу, а радист сгорел в танке. В танке взорвался боекомплект, взрывом меня отбросило, и я потерял сознание.

Потом меня в вот таком голом виде подобрали американцы, которые все это видели, потом одели в форму, стали лечить, а точнее обучать, потом отправили в Штаты, потом я выучился на авиационного техника, ну и так далее. Вот как-то так.

– Так ты хорошо умеешь кидаться камнями?

– Получается, что да. Умею.

– Ну ты даешь. Герой!

– Нет, я так не думаю. Я действительно неплохо кидаюсь камнями, я видел, как этот камень попал в глаз итальянскому лейтенанту. Этот камень потом не могли вытащить. Ногой пинали и снова пытались достать, и не могли. То есть попасть я мог, не спорю, бывает. Но не с такой силой. Почему так случилось – я не знаю. У меня ощущение, что кто-то подкорректировал полет этого камня – направил его и придал ему дополнительную скорость. Вот как-то так.

И еще, таких случаев в моей жизни было несколько. Например, за несколько минут до того, как я оказался в компании Севера, я внезапно побежал к нему, не зная зачем и почему. Потом я понял, что я бежал за овцой, которую зачем-то утащил Север. Но это только потом. А притащив овцу, Север снял охрану с периметра своей тарелки. В результате я оказался внутри, потом было много чего, не поддающегося объяснению, и это полностью изменило мою жизнь. Потом, был случай, когда я был послан Севером к ним в лагерь, я бежал, не зная, что на охране границы стоит киборг, назначенный отстреливать любое крупное существо, пересекающее границу. И он в меня попал, но на пути пули оказался экспедиционный нож, и я выжил. А потом я поменялся с ним ножами, – в моем кремневом ноже оказались важные сведения, я не знаю точно какие именно, но очень важные.

В моей истории таких случаев столько, что я перестал искать их причину, но иногда я чувствую, что что-то важное скоро случится, вот как тогда, когда я побежал за овцой. И почему-то я ощущаю нечто похожее сейчас.

Потом они поехали по одиннадцатому шоссе, потом повернули на шестое. Дальше дорога, огибая водохранилище, шла параллельно с третьим.

– Обратно поедем по платной дороге! – категорично заявила Мари, так что смотри, пока показывают.

– Я смотрю, смотрю и вижу.

– И что же ты видишь?

– Вижу умную, уверенную в себе и очень красивую девушку, с которой так приятно ехать в машине, поскольку она ее мастерски водит.

– Вот здесь ты прав! – сказала Мари улыбнувшись, – все так и есть.

Они доехали до Джендубы, несколько раз повернули направо и не пересекая ручейка, текущего с недалеких холмов, остановились недалеко от берега Меджедры. Там, насколько можно было разглядеть из-за деревьев, ограждающих границу какого-то имения, стояло несколько прилепившихся друг к другу домиков и хозпостроек, виднелись старые оливковые посадки, а ниже, за узкой полоской леса, текла Меджедра.

– Неплохое место для поселения, сказала Мари, здесь, похоже всегда жили, и сейчас здесь люди живут. Хотя ручей мог несколько раз поменять свое русло.

– Согласен, но наше поселение было примерно здесь, а вот здесь была огромная мусорная куча, а там было кладбище – Анг показал на противоположный берег ручья. Правда, рельеф изменился. Все стало более ровным, пологим. А может быть, я ошибся и мое поселение было не здесь?

– Не знаю, это ведь ты – абориген.

– Ну, куда пойдем, или поедем?

– Подожди немного, – сказал Анг, я еще похожу, посмотрю, – сказал Анг, подходя к грубой каменной кладке ограды, за которой был ряд кипарисов, – а потом сходим вверх по ручью, или съездим.

Мари замолчала, чувствуя, что сейчас Анга лучше не торопить. Она села в машину, развернула ее и стала ждать, включив диск, который Анг привез из Голландии. Запись была того концерта, на котором побывали Север и Анг – смесь разных солистов и групп. Запись была сделана из зала, непрофессионально, но позволяла получить общее впечатление. Исполнители быстро сменяли друг друга. Мари обратила внимание на выступление трех упитанных девиц из Нидерландов, потом на энергичного паренька из Кипра, потом на жизнерадостную девицу из Франции. А потом она заснула.

Когда она проснулась со слегка отупевшей головой, картинка на экране сменилась – там пел парень из Словении, голос у него был сильным, но неприятным. Мари оглянулась, не увидела Анга поблизости, встревожилась, вышла из машины, закрыла дверь, нажав кнопку на брелоке, и пошла искать Анга. Она нашла его вблизи реки. Он лежал на спине, его руки были сложены на груди, глаза закрыты. Мари пощупала ему шею, артерии пульсировали, но на ее пальцах остался гель. Вся голова Анга была в этом, как она убедилась потом, быстро испаряющемся геле.

Мари похлопала Анга по щекам, он не просыпался. Она похлопала его посильнее, потом немного подождав, еще раз, эффект был тот же. И тут она испугалась. Приложила ухо к его груди, прослушала Ангу сердце и легкие – сердце билось ровно и дыхание было спокойным; перевернула его на бок, нашла в заднем кармане телефон и набрала номер Севера. На телефоне высветилось «вне зоны доступа», хотя это было противоестественно – в этом месте сеть должна была быть. Мари переложила телефон себе за пояс джинсов и, взвалив Анга на себя, пошатываясь, медленно понесла его к машине. Через несколько шагов она почувствовала, что Анг начинает проявлять какие-то признаки движения. Она опустила его на землю и посмотрела ему в лицо.

Анг тоже испуганно посмотрел на нее, – ты чего?

– Это ты чего, – сказала Мари, ты меня напугал, скотина, скотина! Мари начала бить Анга руками по груди, Анг обнял ее и прижал к себе. Мари постепенно успокоилась и стала плакать.

– Ты там вон валялся у реки, совсем без сознания. И ни на что не реагировал. Теперь идти можешь?

– Я – да, сейчас попробую. Анг приподнялся с земли и, слегка покачиваясь, пошел к машине. По мере того, как он к ней подходил, его шаг становился увереннее. Подойдя к машине, он похлопал себя по карманам и крикнул: – Мари, мой телефон и бумажник у тебя?

– Телефон да, а бумажник – нет!

– Сходи, посмотри его там, где ты меня нашла. Мне туда как-то не хочется.

Мари подошла к месту, где лежал Анг, пошарила по истоптанной траве, нашла бумажник и пошла к машине.

И они поехали. Анг заметил, что там, где на месте засохших лужиц оставалась влажная почва, поверх следов от их Ауди отпечатались следы покрышек с крупным протектором – внедорожника или легкого грузовика.

– Так что это было? – Мари спросила, выворачивая с проселочной дороги на шоссе, – и куда мы теперь едем?

– Поедем туда же, куда планировали. Я думаю, что они хотели считать мою память, и скорее всего это у них получилось, так что нет смысла суетиться теперь.

– Как знаешь! Но ты меня напугал. Больше так не делай.

– Мари, это не я, а меня. Кстати, ты что в это время делала?

– Я стала смотреть видео с диска, который ты притащил из Амстердама, запись хренового качества, и заснула. А потом проснулась и пошла тебя искать.

– А ты не помнишь, в какой момент ты заснула и когда проснулась?

– Заснула, скорее всего на француженке, а проснулась на парне то ли из Словении, то ли из Словакии, я не помню, голосина у него сильный.

– Если это так, то прошло не меньше часа времени, пока ты спала. За это время можно не только записать память, но и вложить в голову новую личность и новые знания. Так что присматривай за мной. Кстати, посмотри, у меня рога не выросли?

– Нет, не выросли, не с чего им вырастать. У тебя вся голова была в противном жидком геле, а сейчас он куда-то делся.

– Думаю, что испарился.

– Гели бесследно не испаряются.

– Этот гель, похоже, что испаряется.

Потом они остановились, не доезжая моста через ручей, вблизи ущелья, где произошло нападение на тарелку. Там Анг вышел из машины и сходил посмотреть на места, где все начиналось. Ущелье мало изменилось, какие-то скалы упали, какие-то камни исчезли, но по дну по-прежнему бежал ручей, пробивая себе дорогу среди строительного и прочего мусора.

Анг вернулся к машине в удрученном состоянии и молча сел на свое сиденье.

– Ну как, ты в порядке? Мы едем?

– Да, едем.

– И куда?

– Как планировали, но смотреть на археологические находки и римские развалины я, что-то не хочу. Сам себя ощущаю такой развалиной. И вообще это была дурная идея. Не нужно было возвращаться. Здесь теперь все другое.

– Это ты говоришь или это говорит со мной результат промывки твоих мозгов? Это как понимать? Уговорил девушку поехать в интересное место, заинтересовал ее, потом плюхнулся без сознания, еле тебя откачала, потом сбегал в кусты и все? Программа выполнена? Что я тебе водитель такси? Нет уж Анг! Так не пойдет! Ты можешь сидеть в машине, а я хочу посмотреть эти музеи и развалины. И еще я хочу есть, так что давай, очнись и действуй!

Анг выслушал эту отповедь и улыбнулся: – Мари, вот за что я тебя люблю, так это за твой жизнерадостный характер. Прости, не знаю, что со мной было, но я был не прав. Поехали поедим и двинем дальше. Если хочешь, я поведу.

– А потом у тебя снова случится припадок, ты отключишься на скорости 120 километров в час и покалечишь мою птичку? Нет, за руль ты не сядешь, все остальное – пожалуйста.

– Так уж и все?

– Ну это от тебя зависит. Поехали, поищи, где здесь поблизости ресторан, хочу жареного барашка, с кус-кусом и свежей зеленью.

Поздно вечером, после возвращения из поездки, Анг и Мари рассказали о своих приключениях Северу.

– И еще, там, где на Анга напали, телефонная связь не работала, и я тоже заснула, правда потом проснулась и спасла его. Кстати, он тяжелый, думала, что не смогу подняться. Но смогла и пронесла его к машине, шагов 25–30, пока он в себя не пришел.

– И что мы теперь делать будем? – спросил Анг, – если им удалось узнать все, что было у меня в мыслях.

– Жить и действовать, – ответил Север, что еще остается, и более активно, чем мы это делали раньше. Так что, на следующей неделе у меня запланированы переговоры, а на пятницу, Мари, собирайся, мы снова полетим в Коста Рику. Сообрази какой-нибудь короткий круиз. А ты – Анг, останешься на хозяйстве, пока Мигель не вернулся. Завтра с утра начну тебе передавать дела по бизнесу. Мы быстро вернемся, но офис не должен пустовать.

Ночью Мари пришла к Ангу. Рассказала ему, что так перепугалась, когда нашла его без сознания, что он обязательно должен оставаться живым, поскольку Север не просто, на словах передал ему свой ID, а записал это его в мозг и без Анга Север не сможет вернуться в Метрополию и не сможет воспользоваться своим сказочным богатством.

– Так ты пришла меня подбодрить или утешить? – спросил ее Анг.

– Глупый, ты мне давно уже нравишься, а я боюсь тебя и его потерять, вот и решила, если не сейчас, то когда же.

– А что скажет Север?

– Да ничего не скажет, только порадуется за меня. Он не ревнив, да и Мигель тоже.

Очередная передача дел в офисе оказалась довольно простой процедурой – несмотря на свою типа молодость, Анг был хорошо знаком с тем, как устроена офисная жизнь. Она мало различается во всем мире.

Глава 8. Отголоски второй мировой

Итак, Анг остался «на хозяйстве», а Север и Мари улетели в Коста Рику. До Мадрида добрались быстро, а от Мадрида до Сан Хосе лететь было 11 часов. Спать в разгар дня не хотелось, после взлета и пары бокалов вина, Север стал рассказывать Мари, чем он руководствовался, подбирая коллекции мебели и отправляя их на хранение.

– Здесь главное – это уловить стиль эпохи и законсервировать его. Вот помнишь, мы возили наших гостей на дачу Хабиба Бургибы, ты видела какая там мебель? Скажешь, что такую мебель можно встретить на свалках по всему миру. Это так и не так. Там есть стиль, там выдержана цветовая гамма, и при всей своей простоте, она красива. Сейчас такую мебель не продать, а вот лет через 50–60, если все не сгорит, она будет стоить очень дорого. У меня один склад забит такой мебелью. Ждет. Может быть, и дождется.

– Север, а вот тот гарнитур, который мы только что продали, он откуда?

– Из Италии, он настоящий.

– Да я в этом не сомневаюсь, вопрос в том, как он сюда попал, в смысле к тебе попал.

– Я его купил в Италии, в Риме, и вывез к себе, не без проблем, по частям. Одно кресло потом долго искал и еле нашел, перекупив у американского полковника по цене всего остального гарнитура.

– И долго ты там был?

– Несколько месяцев, почти год. Было это в конце второй мировой войны. В это время, ранней весной, я жил в Риме, в уцелевшей части отеля Милани. В конце войны можно было многое приобрести по дешевке, и я пытался не упустить момент, скупал украшения, антиквариат и оружие, что получше. Формально я работал на антикварный магазин, владельцем которого был Мигель. Он же занимался доставкой продовольствия и вывозил скупленные вещи в Тунис. Бизнес кипел – обнищавшие и голодные жители Рима охотно отдавали старье, как они думали, в обмен на продовольствие, бензин, шины и другие необходимые им товары. Но поскольку в Риме был не я один такой, приходилось выезжать в окрестности, закупая продовольствие, а также, что и было основной целью таких выездов, предметы старины, разграбленные в ходе военных действий.