Некромант

– Ты прав. Буду любить тебя!

Из сумки на стол перекочевал давешний альбом, удачно переживший и падение на асфальт, и госпитализацию. Кто-то заботливый тогда его подобрал, а сама она не решилась выбросить. Теперь неспешно открыла на странице с «правильным» портретом Илая и ласково улыбнулась глядящему на нее с бумаги парню.

– Вот не надо этого, – призрак поежился. – Давай останемся друзьями.

Придумать достойный ответ она не успела, так как слева от нее раздался приятный баритон:

– Красивая девочка…

– Это мальчик! – не дав незнакомцу договорить, возмутилась Дениз.

– Я про вас, – мужчина прошел вперед и, повернувшись к ней лицом, примирительно развел руками: – Хотел сделать комплимент… Вы красивы и определенно талантливы.

Илай заржал, и она пожалела о том, что не может пнуть призрака под столом – нога, скорее всего, ударится о сиденье, вызвав кучу ненужных вопросов. Черт! А ведь пока они разговаривали, незнакомец мог вполне решить, что она смотрит на него! Дениз раздраженно стукнула кулачком по портрету – прямо по носу. Илай замолчал и разочарованно покачал головой. Мужчина же истолковал ее жест по-своему.

– Ни в коем разе не хотел вас обидеть, к тому же ваши красота и талант вполне равноценны.

Дениз натянуто улыбнулась, мысленно мечтая, чтобы незнакомец убрался обратно на свое место, но он не торопился этого делать.

– Я – Сэм Такер, фотограф. Сейчас работаю на агентство «Ford Models», и вы нам идеально подходите. Не желаете попробовать себя в роли модели?

– Нет, не желаю.

Сэм и внимательно его слушавший Илай почти синхронно приподняли брови. Наверное, для людей из их среды удивительно, что кто-то может не хотеть работать моделью, зарабатывать много денег и кататься по всему миру. Перспективы открывались и впрямь радужные: новые знакомства, новые места, новые ощущения. А там, кто знает, может, снизойдет вдохновение порисовать что-нибудь еще вместо мертвых мальчиков. Но Дениз предложение не заинтересовало даже с таким вариантом развития событий.

– Подождите отказываться, – Сэм обаятельно улыбнулся и кивнул на стул напротив нее: – Давайте, я присяду и расскажу все подробнее о…

– Нет, – поспешила отказаться она и, скользнув взглядом по нахмурившемуся призраку, добавила: – Там занято.

Сэм снова перевел взгляд туда, где сидел Илай, и, конечно же, ничего не увидел. Улыбка из обаятельной превратилась в растерянную.

– Вы кого-то ждете? Давайте, я оставлю вам свой номер. Дома вы все хорошенько обдумаете и позвоните мне, а я устрою вам встречу с директором агентства, – и не дожидаясь новых возражений, выхватил у Дениз из пальцев карандаш и быстро написал прямо на лице нарисованного Илая ряд округлых цифр. – Обязательно позвоните.

Он вернул ей карандаш, прошел к своему столику, подхватил со стула пальто и дипломат и вышел из кафе как раз в тот момент, когда из кухни появилась Мариза с его заказом. Несколько секунд она пялилась на закрывшуюся за Сэмом дверь, а потом с недовольным видом повернулась к Дениз.

– Ну и кто теперь его заказ оплатит? Ты?

– А пятидолларовая купюра на столе для кого лежит? – осадила ее вовремя появившаяся Тильда. – Незаслуженно высокие чаевые, конечно, но парень, пьющий с утра пораньше кофе по-ирландски, наверное, может себе такое позволить.

Приятельница с большим подносом прошла к столику Дениз и, поставив тарелки и чашку перед той, уселась на свободный, по мнению остальных, стул. Илай будучи выше ростом, а значит, и комплекцией, просочился из нее и недоуменно принялся себя рассматривать и ощупывать, но его пальцы проваливались сквозь округлую грудь Тильды. Тогда призрак поднялся и встал за спиной Дениз. Судя по разочарованию на лице, он ожидал почувствовать хоть что-нибудь при столкновении с живым человеком, как во время поцелуя на остановке, но нет. Тильда, в свою очередь, тоже ничего не почувствовала и, не зная о призраке, оживленно рассказывала о всяких пустяках. Вчера ничего существенного не произошло, кроме новости о болезни Дениз, однако приятельница была истинной женщиной и из чего угодно могла сотворить шляпку, салат и сенсацию. Не остановили ее ни подошедшая к ним Мариза, ни пару раз прозвеневший колокольчик, известивший о новых посетителях.

Когда Дениз доела и собралась уже уходить, Тильда, успевшая расспросить про Сэма Такера, попросила отдать ей испорченный портрет.

– Тебя мальчик или возможная карьера модели заинтересовала?

– Мужчина, – Тильда загадочно улыбнулась и, сложив лист вчетверо, сунула его в карман передника. – А ты давай выздоравливай, красотка. Кому-то же придется тут работать, когда я выйду замуж и уволюсь.

Весь остаток дня Илай молчал. Может, думал о том, что Дениз – единственная, кто его видит и чувствует прикосновения. Может, втихомолку страдал по украденному у него небытии. Он, не знающий усталости, простоял весь день у окна. Смотрел на меняющийся город, потоки людей и машин, загорающиеся и гаснущие огни. Он не хмурился и не грустил, только взгляд был задумчивым и непроницаемым. Сердце Дениз дрогнуло. Днем, когда она убиралась, готовила, планировала расходы на неделю, призрака легко удавалось игнорировать, сейчас же он казался ожившей совестью. Ведь, по сути, Илай ничего плохого ей не сделал, даже наоборот – дал денег, которые бездарно ушли на холсты, краски, бумагу. А она взяла и лишила его единственного, чего он хотел.

– Я могу попробовать вернуть тебя обратно, – подойдя к призраку, сказала Дениз.

Он не отреагировал, и тогда она дотронулась до его плеча. Перед глазами возник образ красивой зеленоглазой брюнетки в ободке с кошачьими ушками. Девушка стояла на платформе американских горок и призывно махала рукой. Руку обожгло холодом, и Дениз ее спешно отдернула. Зато Илай, наконец, очнулся.

– Ты сейчас как будто мне в голову залезла, – он обернулся и удивленно посмотрел на Дениз. – Было… хм…

– Неприятно?

– Горячо. Знаешь, такое же ощущение возникает, когда встаешь под душ после того, как под ледяной дождь попал: сначала обжигает, а потом привыкаешь и тебе в кайф.

Она кивнула, хотя собственный опыт случившегося контакта оказался полной противоположностью. Но ведь она – некромант, а он – призрак, значит, все нормально.

– И что ты увидела? Ну или поняла. Или что вообще с тобой произошло? Что-то ведь произошло, да?

– Девушку, – немного поколебавшись, призналась Дениз. – Черноволосая красавица. Твоя подружка?

– Подруга, – уточнил он. – Делайла Фокс или Фокси оказалась первой и единственной, кто меня зафрендзонил. Так-то меня все девушки хотели… Вон даже ты целоваться полезла.

– Не сильно-то ты сопротивлялся, – обиделась Дениз.

– Ага, – неожиданно согласился Илай и улыбнулся. – Сегодня, когда мы по городу мотались сначала в кафе, потом обратно, я видел много разных призраков. Ты от них обычно отворачиваешься, и совершенно зря! Думаю, они не прицепятся к тебе, если сама того не захочешь. Ну, или по глупости своей на цепь не посадишь, как меня.

«Или Ричи Голда» – мысленно подтвердила она, но промолчала. Ей не хотелось говорить о призраках, только, судя по всему, придется.

И пришлось. Илай прошел к кровати, плюхнулся на покрывало и похлопал рядом с собой. Когда Дениз, немного поколебавшись, приняла его приглашение и села вполоборота к нему, он начал рассказ:

– Сегодня из дома, что рядом со входом в метро, вывозили девушку с несколькими ножевыми ранами. Скорая приехала поздно, и девчонку спасти уже нельзя было – она прямо на носилках «отъехала». И дальше все по шаблону: душа вышла из тела, таращилась по сторонам, а потом словно растаяла – вот она есть, а вот ее уже нет. И вроде ничего особенного, но ты же помнишь, что тот дом кишит призраками?

Дениз кивнула:

– Дед со смычком, братки-торчки и мужик с выпученными глазами и проломленным черепом.

Илай рассмеялся и показал большой палец вверх.

– Отлично описала! Попадание в образ – сто из ста! Ладно, суть не в этом. А в том, что сразу за ней растворился старикан, а потом и торчки тоже. А мужик с проломленной черепушкой так и продолжил таращиться по сторонам, словно не заметил произошедшего. Судя по одежде, он мертв уже пару столетий, но никак не упокоится – не хочет. Его жажда то ли мести, то ли просто жизни, оказалась гораздо сильнее той силы, что забирает души умерших. И я подумал… А может, мне не так уж и сильно хотелось в это самое небытие, раз ты так легко вытянула обратно? Я ведь даже не здесь умер, а в Лос-Анджелесе. Представляешь? Через весь континент протащила!

Она нахмурилась. Не то чтобы у нее была причина не доверять ему, хоть он и пытался ее убить, но исчезающие сами собой призраки, без вмешательства некроманта… С другой стороны, Дениз никогда не задумывалась, почему души, отправленные ею на перерождение, после смерти младенцев не возвращались. Получается, новая смерть открывала им дорогу в небытие или куда они там уходят?

– Значит, надо оборвать цепь? Черт! Это же привязка к портрету! – она подскочила на кровати. – Я завтра же схожу в кафе и заберу у Тильды рисунок! А потом… потом придумаем, как…

– Да подожди ты. Не нужен портрет, да и привязка, скорее всего, тут, – он щелкнул ее по лбу, и в этот раз пальцы достигли своей цели, совсем как реальные.

Лоб обожгло морозом, не больно, но ощутимо. Дениз подняла на Илая обиженный взгляд и поймала озорные огоньки в его глазах, совсем как в нарисованных на портрете.

– Есть у меня обалденная идея на счет того, как превратить тебя из официантки обратно в художника. Не бойся – больно не будет, разве что чуть-чуть, – он подмигнул.

– Чуть-чуть? – повторила она и, вдруг разозлившись, запулила в него подушкой, та пролетела сквозь призрака и с грохотом сбила составленные у стены рамки с портретами. – Страйк…

Галерея и офис Делайлы Фокс находился в Бруклине – в районе, где Дениз никогда раньше не бывала. Она вообще почти нигде не была в Нью-Йорке, только в Сити, где работала, и в Бронксе, где снимала квартиру. Илая поначалу этот факт удивил, потом разозлил, сейчас же он вел себя как заправский экскурсовод: посмотрите направо, посмотрите налево, прямо, вверх, вниз. Он хорошо знал город и неплохо понимал Дениз, а в даре некроманта, кажется, разбирался гораздо лучше нее.

Это ему пришло в голову, что через прикосновение можно обмениваться мыслями. Да, на подобное уходило много энергии, зато так отпадала необходимость говорить друг с другом вслух, что в глазах других делало Дениз чудаковатой особой, если не хуже. Перед Делайлой выглядеть дурочкой было нельзя, а потому весь вчерашний день Дениз с Илаем потратили на отработку своего трюка. Помимо этого, Илай рассказал все, что знал о своей подруге: что ей нравилось, чего при ней не стоило упоминать и наоборот, о чем стоит обмолвиться. Как держаться, как смотреть и даже во что одеться, хотя выбор одежды оказался не столь велик. Если бы не призрак, Дениз никогда бы не решилась на подобную авантюру – предложить свою недописанную работу на выставку, посвященную памяти Илая Рейвена.

Для портрета она использовала всего две краски: черную и белую, которых по ощущению ушло чуть ли не вагон, и все равно не хватило. Еще и квартира успела провонять растворителем, отпугнувшим тараканов, но привлекающим токсикоманов – и еще вопрос, кто хуже. Но несмотря на все перечисленное, портрет был нарисован действительно хорошо. Илай на нем представал сразу в двух ипостасях. Анфас: собранный, внимательно смотрящий на зрителя. И в профиль: расслабленный, выпускающий струю сигаретного дыма вверх. Стрижка «Бокс», чуть сведенные брови, напряженный лоб, легкая небритость. У Дениз, глядя на портрет, возникало непреодолимое желание настоящего Илая обнять и пообещать ему, что все будет хорошо.

Делайле Фокс, судя по реакции, захотелось того же. Уголки губ женщины дернулся в горькой усмешке, пальцы, едва касаясь холста, прошлись по абрису нарисованного лица, застыли на миг на щеке и резко дернулись назад.

– Ты и впрямь его знала… Честно сказать, я, когда соглашалась на эту встречу, была уверена, что ты – одна из тех проходимок, пытающихся нажиться на его имени. Знаешь, чего они только не приносили! Как будто перерисовать фотографию из глянца, где они обычно мелькали, достаточно… Один идиот и вовсе половину лица Илая превратил в скелет: череп, слезы, непонятно откуда стекающие, кости и даже внутренние органы! Мерзость. А ведь Илай был одним из… самых живых, что ли. В нем горел огонь!..

– Ага, – поддакнул призрак. – Так горел, что аж спалил дотла.

Дениз опустила голову, чтобы не встречаться с ним взглядом, и тогда он взял ее за запястье. Его голос возник в сознании из ниоткуда, призывая сосредоточиться.

– Где вы познакомились? – Делайла все еще смотрела на портрет, но он ее больше не интересовал.

– В Сити два с половиной месяца назад. Илай был постоянным клиентом в кафе, где я работаю.

Дениз по наставлению призрака принялась воодушевленно врать об их встрече и последовавшим за ней романом, коротким, но бурным. О том, каким Илай был милым и грустным, как любил рассказывать байки из своей жизни, как ждал ее после смены… От подсказываемых подробностей горели щеки, но губы продолжали нести околесицу, отчетливо проговаривая каждое слово, ни единому из которых Делайла не поверила. Казалось, еще чуть-чуть, и она наденет злосчастный портрет на голову Дениз, приправив действия смачной бранью. Но нет, дослушала до конца, хоть взгляд из заинтересованного изменился на презрительный.

– Даже если на секунду допустить, что ты не врешь, потому что Илай и впрямь мог провернуть подобную глупость перед смертью, ты-то сама о чем думала? О чем думала, когда влюбилась в без пяти минут мертвеца? Он же говорил о своей болезни, судя по твоему рассказу.

Призрак выпустил руку Дениз и шагнул ей за спину, признавая поражение. То ли он никого не любил в своей жизни, то ли успел проиграть Делайле в похожем споре. Зато самой Дениз было что ответить, и она, подняв голову, смело посмотрела в глаза оппоненту.

– Мы не выбираем. Не выбираем: когда, в кого и за что влюбляться. Чувство просто рождается у нас в голове и ставит перед фактом, и ничего с ним не поделать. Разве что закрыть в себе и переболеть, либо подарить тому, к кому оно зародилось. А как лучше поступить даже время потом не расскажет. Я же предпочитаю сожалеть о совершенных поступках, чем о несовершенных. Они дают меньше пищи для пустых рассуждений.

«Ну вот, – подумала Дениз, – теперь она точно наденет портрет мне на голову и вышвырнет из галереи пинком под зад».

Но Делалайла не спешила выгонять чересчур пафосную девицу – сначала удивилась, что ей дали отпор, а потом и вовсе рассмеялась в голос. Дениз, испугавшись ее реакции, шагнула назад и уже собиралась сбежать, но рука Илая вновь легла на запястье, принеся удивительное спокойствие – его спокойствие и уверенность.

– А ты мне нравишься! – отсмеявшись, решила Делайла. – Конкретно эту картину я возьму на выставку – она хорошо вписывается в уже имеющуюся коллекцию. У тебя только портрет?

Были еще рисунки, которые Дениз уговорил взять Илай и, как оказалось, не зря – Делайле они понравились. Она отобрала несколько из них и попросила сделать по десять копий каждого, пообещав не только купить все, но и заранее оплатить расходы.

– Зачем они вам? – удивилась Дениз. – Нет, я с удовольствием возьмусь за эту работу, тем более мне дали выходные, но… У вас же выставка…

– Выставка, – Делайла грустно улыбнулась. – Понимаешь, милая, это не столько художественная выставка, сколько мероприятие для фанатов. А фанаты – страшные существа. Они могут устроить драку на аукционе за право выкупить пробку от бутылки, из которой пил их кумир, а могут обойтись газетной вырезкой, не потратив ни цента на дешевую фотографию, даже если та будет с автографом. Потому я не рассчитываю, что на выставке в память об Илае Рейвене хорошо продадутся картины, но авторские рисунки вполне могут. Главное, правильно их представить: минимализм, стиль, реализм. А искусство… О нем мы с тобой непременно поговорим, если твою работу купят.

Они заключили договор, и Дениз получила аванс и скидочную карту в магазин художественных товаров, о котором даже мечтать не могла – с ее-то доходами! Но ни это, ни последующие удачные покупки не подняли настроения. Не взбодрил и сам Бруклин с его старинными домами, коваными заборчиками и перилами, так напоминающими о покинутой родине. Наоборот, Дениз расстроилась еще больше, сильно озадачив этим Илая. Поначалу он еще пытался ее развеселить, пытался остановить возле особенно красивого здания, но все было тщетно. Дениз не отвечала ни на один из его вопросов, ни на одно его прикосновение.

– Да что не так? – спросил он, когда они добрались до квартиры Дениз. – Мешать тебе рисовать я не собираюсь. Денег тебе заплатили больше, чем требовалось. Да и портрет мой непременно купят! Я бы такой обязательно купил – он клевый!

Она молчала. Не потому, что злилась или была недовольна Илаем или совершенной днем сделкой. Просто сама не знала, почему вдруг стало плохо, когда жизнь начала налаживаться.

– Эй, поговори со мной! – Илай присел перед ней на корточки и заглянул в глаза. – Дени…

Дениз вздрогнула от озарившей ее догадки, а губы сами прошептали:

– Марк…

– Марк? Ты его любила? Он жив? Он тебя бросил?

– Любила. Жив. Он… Я… Слова, что я сказала сегодня Делайле… На самом деле, я очень сожалению о том, что однажды сделала. Я испортила жизнь Марку…

И она рассказала Илаю все: и про вредного мистера Александроффа, которого в итоге убила, и про Элиссон и ее ребенка, и, конечно же, про Марка Хемсворта. Про Марка, уехавшего во Францию, в которую сама Дениз передумала перебираться, хотя там такую убогую жизнь, как здесь, ей не пришлось бы вести, потому что там имелись связи и знакомства, а здесь она оставалась совсем одна. Выбрав Нью-Йорк, Дениз попыталась наказать себя за случившееся, и у нее это отлично получилось.

– А теперь у меня нет денег даже на возвращение домой, – закончила она свой рассказ.

– Появятся. Не получится с галереей Делайлы – поищем новую. В крайнем случае подашься в модели, уж здесь тебе Парижа будет не избежать. Найдешь там своего Марка и все ему расскажешь. Даже если не поймет, он имеет право знать, что тогда произошло, а ты – высказаться. Может, в случае с мистером Александроффом ты перегнула палку, но в истории с Марком твоей вины нет. Черт, да ты, судя по всему, вообще про свой дар ничего не знаешь. Это сейчас ничего не знаешь, а тогда и того меньше! Если твой Марк не конченый мудак, он должен понять. А не поймет – так ему и надо.

– Спасибо, – она слабо улыбнулась и, шмыгнув носом, принялась вытирать слезы. – Знаешь, тогда мне не хватало друга, которому можно довериться, как сейчас тебе. Очень жаль, что мы встретились так поздно. И так жаль, что ты умер…

Он не ответил. Поднялся и, сев рядом, притянул ее к себе, но в этот раз Дениз не почувствовала исходящего от него холода. Илай Рейвен, умерший от лейкемии и вырванный обратно в мир живых против своей воли, больше не желал смерти призвавшему его некроманту и вопреки всем законам не забирал чужое тепло, а наоборот, отдавал свое. И если в тот момент он не был ангелом, то кого вообще в этом безразличном ледяном мире можно назвать ангелом?

Прошлое. Лучший друг. Часть 3

Все выходные Дениз планировала рисовать заказ Делайлы Фокс, чтобы успеть как можно больше – до выставки оставалось две недели. Но у Илая были свои планы, и, хотя рисование в них тоже входило, он в первую очередь потащил Дениз на улицу – гулять и любоваться городом. И надо отдать должное, за эти дни ему удалось доказать, что даже в Бронксе есть на что посмотреть и во что влюбиться. Например, в Маленькую Италию с ее уютными магазинчиками, во время прогулки по которой Дениз вспомнила, как ей нравилось рисовать городские пейзажи, и она даже сделала пару набросков в предусмотрительно захваченном с собой скетчбуке.

Это было удивительно: вокруг нее кипел, шумел и постоянно менялся целый мир, полный красоты и чудес, а она была настолько увлечена самобичеванием, что не замечала этого! И не заметила бы, если не Илай…

– Ты похожа на лягушонка, – сказал он, когда они остановились отдохнуть. – Не тот лягушонок, что сидел в колодце и не знал про океан, а тот, что сидя в заливе, мечтал о море, не осознавая своего счастья.

– Пока не пришел рыбак и, выловив, не продал французскому ресторанчику?

– Э, не. Никаких рыбаков в мою смену! Вот раскрутим тебя как художника, купим билет до Парижа, где я передам тебя на руки Марку, а там уже делайте что хотите!

Дениз улыбнулась. Илай говорил об этом, как об уже свершившемся, и она ему верила. Верила, что портрет купят, что будут новые заказы, и она получит свою долю славы и, конечно же, денег. Что Марк ее непременно поймет и простит, нужно лишь только встретиться…

– А ты? Чего ты хочешь?

Призрак перевел на нее удивленный взгляд и, поняв, что она спрашивает всерьез, задумался.

– Не знаю, – он пожал плечами. – Наверное, раз есть мы – призраки, значит, есть либо другие миры, либо новая жизнь. В ад и рай я не верю. К тому же учитывая все, что ты успела натворить, тобой давно должны были заинтересоваться в одной из этих инстанций. Не могут же там быть одни разгильдяи? Но не обратили, значит, миры или новая жизнь. В принципе, я бы и на то и на другое посмотрел.

Она кивнула. Вообще, Илай в некромантии разбирался гораздо лучше Дениз. Должно быть, потому, что не боялся, в отличие от нее самой. Да и проявляемое любопытство лично ему никаких последствий не сулило – цепь служила отличной страховкой.

– Я за новую жизнь, – сказала Дениз. – Только не связывайся и там с художницей.

– С писательницей свяжусь, – торжественно пообещал Илай. – Писательницы гораздо интереснее должны быть.

– Почему? – опешила она.

– Ну… Ты вот нарисовала и все, так и живи себе бледным призраком. А взять хотя бы ту же Мэри Шелли – у нее вон чудовище из кусков плоти говорящее имелось. Так гораздо интереснее, чем просто призрак.

– Окей, – кивнула Дениз, решив не развивать тему, хотя, по ее мнению, у Мэри Шелли тоже был всего лишь роман и никаких реальных монстров, – писательница так писательница. Почудите там по полной.

Вместо ответа он поднял вверх большой палец.

В общем, эти замечательные дни они провели весело и с пользой. Дениз отдохнула, отчего ушла синева из-под глаз, а цвет лица перестал вызывать сомнения в его естественности. Она успела нарисовать половину портретов из заказа Делайлы и, главное, узнала много нового о своем даре некроманта, и потренировала навыки. Например, не призванные ею призраки не могли следовать за ней, если она сама их не позовет. На цепи можно держать больше одного призрака, и саму цепь легко оборвать, если мертвеца не призывали, и тот пробыл на привязи совсем недолго. Так гуляя по опасным улицам или возвращаясь домой, она прихватывала с собой одного-двух «беспризорных» приведений, а потом у самого подъезда отпускала их. Иногда они обиженно застывали у нижней ступеньки, не понимая, что делать дальше. Иногда растворялись в воздухе, уходили в иной мир или новую жизнь. Но чаще просто возвращались туда, откуда их подобрала Дениз. Время от времени в ее сердце закрадывалась жалость к этим бедолагам, но не могла же она в случае опасности пожертвовать Илаем! Нет, они с ним дойдут до Марка, а потом, независимо от результата, Дениз найдет своему другу хорошую семью. Она надеялась, что если пара будет желать рождения ребенка, то примет переродившегося призрака…

Выходные закончились внезапно – Дениз только успела войти во вкус. Но счета сами себя оплачивать не собирались, а значит, предстояло вновь вернуться на работу. В кафе ей обрадовались все, особенно Тильда и мистер Джеферсон. И если первая скучала по подруге, то управляющему требовались рабочие руки. Оказалось, что пока Дениз отдыхала дома, Мариза в один прекрасный день просто не явилась на работу. Вот так без предупреждения взяла и не пришла, а когда позвонили ей домой, соседка по квартире сказала, что Мариз отправилась покорять Голливуд.

– Что ж, – усмехнулась Тильда, закончив пересказывать сплетни, – хоть кто-то следует за своей мечтой. Жаль только, мистер Джеферсон не торопится найти ей замену, решив, что мы и так справляемся.

Дениз, конечно, понимала, чем может обернуться такая экономия для нее лично, но обсуждать управляющего ей не хотелось. Поэтому она поспешила перевести разговор на другую тему.

– А что с твоей мечтой? Звонила мистеру Такеру?

– Мистеру Такеру? – не поняла Тильда.

– Ну, ты брала у меня лист с номером, помнишь? Импозантный мужчина в темно-бордовом свитере и серых брюках, заказавший с утра пораньше кофе по-ирландски. Он еще ушел, не дождавшись заказа. Представился как Сэм Такер.

– А… – Тильда разочарованно покачала головой.

Матильда собиралась позвонить ему в свои выходные, у нее как раз шли два подряд, но на следующий день мистер Такер снова пришел в кафе и успел нагрубить ей, когда она его обслуживала. И, естественно, не оставил никаких чаевых. Потом пришел снова и снова нагрубил, но уже не ей, а другой официантке. И романтический настрой пропал как-то сам собой, а лист с номером Тильда выбросила. Но расстраивалась она недолго – Мариза свалила в Лос-Анджелес, работы прибавилось и стало не до переживаний. Да и мистер Такер, или «Кофе по-ирландски», как они его тут окрестили, больше не заходил.