На грани

Потапа кидало от стены к стене, от пола к потолку. Это время казалось бесконечностью. Тело ныло, будто косточки неоднократно ломались, рассыпаясь на осколки.

– Ну уж нет, – бормотал Филипп беззвучно, – я не отступлю…

Воронка разрасталась, холод обжигал кожу, руки кочинели.

– Прошу, скорее, – умолял киллер, но тело Угара затряслось и резко поднялось в воздух.

Филипп продолжал держаться и они закружились в ледяном потоке. Сил уже не хватало и пальцы сами разжались. Тело в мгновение исчезло. Ветер стих, свет погас и настала тишина.

Троица лежала без сознания, в паре метров друг от друга. Не менее получаса понадобилось каждому, чтобы прийти в себя.

– Все в норме? – поинтересовался Потап.

– Я не смог, – печально резюмировал Филипп.

– Этот выход принадлежал только ему, Угару, – удивил военный.

– Черт, как, так не бывает, а мы, как же мы. Слышь ублюдок, гребанный Всевышний, нас вообще ни во что не ставишь, – кричала Лия, стуча кулаками по стене.

– Все тоже самое, – задумался Потап и вернулся на место.

Мужчины расположились на полу и молча наблюдали за девушкой. Она продолжала колотить по металлу и вопить во все горло.

– Видимо только так нам всем суждено выбраться, – шептал Потап.

– Умереть, чтобы выжить, – закончил фразу Филипп.

– Именно, но как это сказать ей…

Глава 11

Угаром он был не всегда, да и лысым тоже. Пареньку с детства не везло. Родителей лишили родительских прав из-за пьянок, а других родственников не нашли. Мальчишку пяти лет передали на воспитание в детский дом «Ромашка», подальше от родного города. Три дня пути, и Сибирь встретила его морозным, отрезвляющим воздухом. Укутанный в бесформенный тулуп и в валенках, он медленно брел за двумя полными барышнями, под весом которых и каблуки то не выдерживали.

Пятнадцатого декабря 2014 года, началась его новая жизнь. Двери казенного детского дома, распахнулись со скрипом, который он помнил всю последующую жизнь. Лицо воспитательницы и грымзы директора, впечатались в память навсегда.

– Господи, – взвизгнули женщины, посмотрев на новичка, – какое безобразие.

Директриса стянула шапчонку, под ней оказались солнечно рыжие кудряшки, достающие до плеч.

– Как звать то тебя чудо-юдо, – нагнулась вторая, улыбаясь прогнившими зубами.

– Семен, – прячась за сопроводительниц, ответил паренек.

– Пошли, подстрижем тебя, накормим и отведем к остальным.

Тот день и оказался последним спокойным в его жизни. Следующее утро началось необычно. Мальчишку скинули с постели и обвинили в ночном издевательстве над соседом по койке. Семена заперли в подвальном помещении, где он и стал проводить большую часть времени. Терпение лопнуло именно в тот самый момент, когда несколько выпускников детского дома избили его до полусмерти на пятнадцатилетие. Тот день рождения и стал роковым.

Семен едва нашел силы, чтобы подняться с земли и добраться до ближайшего частного сектора. Парень вскрыл гараж и обнаружил в нем три канистры с бензином. Боль тут же испарилась, в голове образовался план. Молниеносно он схватил находку и побрел к детскому дому.

Мальчишка бросил канистры через забор, позади здания, и перебрался сам. Он тихонько проник через запасной выход и направился к кабинету директрисы, вылив половину первой емкости на ее стол. Зажег спичку и, бросив, отправился дальше.

Парню хватило всего часа времени, чтобы проделать это в шести главных комнатах – спальни обидчиков и своей собственной, подвале, столовой и игровой. Работники и воспитанники детского дома, уже навели панику, пытались спасти вещи, потушить пожар, который завладел большей частью здания. Суета и беготня, крики и слезы, радовали поджигателя. Он с улыбкой завершил свою миссию и спокойно вылез в окно. Примостился позади детского дома и смотрел, мысленно расхваливая себя за отвагу.

***

Две тысячи пятидесятый год, ему сорок один, но все эти действия он повторил с точностью, не осознавая почему и зачем здесь оказался. Затуманенный разум сыграл с ним злую шутку и, смотря на яркое обжигающее пламя детдома, он только и делал, что злостно улыбался. Мужчина помнил о коридоре, но не желал бороться с обидами и исправить себя. Он понимал, что должен, но чувствовал себя юношей и эмоции взяли верх.

– Помогите, спасите, – доносились крики изнутри здания.

Дети постарше стали выбивать стекла и выпрыгивать в окна, кто-то хватал малышей и скидывал вперед себя. Другие носились по коридорам и лестницам в поисках выхода, но пламя уже преградило все пути отхода.

– Сюда, скорее, – воспитанники, выбравшиеся из ловушки, бросились навстречу сиренам скорой помощи и пожарным машинам.

Эскорд специализированного транспорта расположился вдоль и спасатели тут же принялись за дело. Семен вышел из укрытия, по пути измазался грязью, порвал на себе одежду и прикинулся потерпевшим. Медики усадили мальчишку к остальным, но через секунду он незаметно исчез. Обойдя скопление людей, паренек приблизился к машине пожарных. Подросток вынул смятый платок из брюк, просунул в бензобак один конец, другой поджог спичкой и мгновенно бросился бежать. Засев в кустах, он наблюдал, как раздался первый взрыв, затем второй, за ним третий.

– Вот теперь все, – довольно прошептал сам себе детским голосом и решил покинуть место происшествия.

Семен прошел метров пять и путь преградил давний знакомый, родной отец. Мужчина стоял, расставив ноги на ширине плеч, и с автоматом в руке. Взгляд выражал ненависть и злость.

– Я знал кто ты, – грубо и коротко проговорил он, – мой сын, убийца, мразь и поджигатель. Я должен был уничтожить тебя при рождении, но решил заглушить это чувство в вине…

– Из-за тебя я стал таким, – проговорил мальчишка.

– Ты родился исчадием ада, демоном, – отец взвел курок и направил дуло на ребенка.

– Нет, пап, ты не можешь…

Ответ оказался громким и болезненным.

***

Потап открыл глаза от потряхивания. Лия тормошила его и указывала вверх.

– Очнись, смотри.

Военный повернул голову, перед ним стоял Филипп и смотрел на лампу, та часто моргала издавая странный звук.

– Она будто кричит, – растерянно пробормотал киллер.

Лампа набирала обороты, искры посыпались фонтаном. Запах гари заполонил помещение и появился густой белый дым, переходящий в черный.

– Отходим, скорее, – скомандовал Потап, сгреб в охапку Лию и бросился прочь.

Филипп пустился вслед. Троица притаилась, села на пол и ждала. Лампа потухла.

– Фух, – выдохнула девушка и встала.

– Ложись…

Раздался громкий хлопок. Осколки, искры, едкий запах пороха накрыли коридор.

– Угар не смог спастись, – шепотом произнес Потап.

Глава 12

Время остановилось. Тишина давила на виски каждому узнику. Замкнутое помещение порядком осточертело. Дурные мысли не давали покоя. Желание покончить с собою, кричать во все горло, молить о прощении – все это так и вырывалось наружу.

– Когда она спит, похожа на принцессу, – удивил Потап, поглядывая на спящую Лию.

– Уж лучше бы и не просыпалась, иначе жаба снова завладеет ее изящными формами. Как же обманчива внешность, – философствовал Филипп.

– Тут ты прав, – согласился военный, – что же нам делать дальше…

Мужчина осматривал помещение, но глаза слипались от усталости.

– Может тоже передохнем?

Филипп стянул куртку, пристроился на полу и укрылся. Он сладко зевнул и погрузился в сон. Не прошло и получаса, как Потап присоединился к остальным.

***

– Скорее, у него судороги, – медсестра выскочила из палаты заключенного, – да где все пропали, – коридор оказался пустым.

Женщина побежала к кабинету врача. Она без стука ворвалась и сообщила о проблеме. Прошло пару минут, у койки Филиппа собрался консилиум из врачей, интернов и медицинских сестер.

Внешний осмотр, прощупывание пульса, капельницы и установка трахеотомической трубки.

– Показатели в норме, – выдохнули доктора, – буквально на днях двое из участников эксперимента скончались, – они удалились.

Филипп слышал каждое слово, чувствовал боль и надрываясь кричал, умоляя спасти, разбудить, но ничего не добился.

«– Ты сможешь, – Алекса присела рядом с ним и коснулась руки, – ее родной запах, нежная кожа, ласковый голос, сейчас стали глотком свежего воздуха.

– Я не сдамся, – мысленно ответил ей.»

– Он плачет, – снова кричала медсестра.

Доктор, что еще стоял за дверью, вернулся и приблизился к больному. Слезы, что стекали по щекам, удивили его. Мужчина снова схватился за запястье, а заключенный незаметно пошевелил пальцами.

– Так не должно быть…

Врач мгновенно покинул помещение и отправился звонить в тюрьму.

– Кто отвечает за ваш эксперимент?

– Это секретная информация и разглашению не подлежит, – парировали грубым глосом на том конце провода.

– Послушайте, я медицинский работник, отвечающий за жизнь людей. Мне неважно заключенный он или же набожник, каждый имеет право на жизнь, а в стенах моей больницы и подавно…

– Простите, ничем не могу помочь.

– Что за…, – ругался врач, когда послышались короткие гудки.

Мужчина воинственно поднялся с места и отправился к посту охраны.

– Эй, братва в погонах, – окликнул он дежурных, – назовите мне города, где содержаться другие подопытные.

– Нам не сообщали…, – удивили те.

– Бред какой-то…

***

Потап чувствовал как его тело горело, жар овладевал и рассудком. Мышцы крутило так, что военный, прошедший три горячие точки, безмолвно ныл.

– О боже, – медсестра заглянула в палату и тут же бросилась к лечащему врачу.

– С тем заключенным, – она вздохнула и спешно продолжила, – у него жар, пена изо рта и судорога.

Доктор молча поднялся и неспешно побрел к боксу. Он открыл дверь, спокойно вошел и застыл.

Тело Потапа лежало в неестественной позе. Таз приподнят, руки раскинуты, голова повернута к выходу, глаза открыты, а зрачки белые.

– Чего стоишь, дура, зови остальных.

Трое врачей отделения ворвались спустя три минуты.

– Остановка дыхания, пульс нитевидный, начинаем реанимацию.

Потап ощущал каждое действие, но легче не становилось.

«– Я здесь, рядом, – лицо матери предстало перед ним в самый трудный момент, – держись милый, ты должен…

– Прости меня мама, за все, ты же знаешь…

– Знаю малыш, – ласково продолжала она и нежно чмокнула в щеку.»

– Чудеса, – хирург отступил на шаг в оцепенении.

– Что это, от куда? – другой смотрел на него широкими глазами.

Оба перевели взор на пациента. На щеке Потапа красовалась красная помада. Показатели пришли в норму, больной ровно и глубоко дышал.

– Что за эксперимент такой…, – медики удалились, оставив военного в состоянии комы.

***

Лия крепко спала, видя разноцветные сны, в которых мелькали картинки, но не было воспоминаний. Девушка звала на помощь, но в ответ слышала только тишину.

«– Не бойся, – раздался мужской голос, – твоя миссия превыше остальных…

– Кто ты?

– Профессор, тот из-за кого все вы оказались на гране.

– Поясни…

– Увидишь сама, как только вернешься в тот коридор.»

***

Девушка распахнула глаза.

– Подъем, эй, – она бросилась к мужчинам, которые спали напротив и колотила их кулаками, пытаясь разбудись, – вставайте, скорее…

Глава 13

Сердце девушки бешено билось. Страх овладевал ею полностью. Лия склонилась над спящими и прижалась к Потапу.

– Проснись, молю, – шептала, умываясь слезами.

Лампы разгорались все ярче. Каждый шаг незваных гостей отзывался грохотом по помещению. Девушка вздрагивала, боясь посмотреть страху в глаза.

Свет заморгал, с каждой секундой все чаще и чаще. Чем ближе приближались тени, тем морознее становился воздух. Лия ощущала, как продрогла, но так и не обернулась.

Прошла минута и еще две, а шаги не прекращались. Они все отчетливее и громче доносились до слуха.

– Прошу, не трогайте меня, – молила девушка, зажмурившись.

Напряжение росло. Страх перерастал в боль и сожаление.

– Ты наша, – послышался нечеловеческий рык, доносящийся с того света и она взглянула на сущности.

Тени приблизились вплотную и коснулись девушки холодными, мерзкими ладонями. Лампы в коридоре оборвались и полетели вниз. Только коснувшись пола, разлетелись на мелкие осколки, источая мерзкий и удушливый запах гари.

– Это сон, дурацкий сон, вас нет здесь, – бормотала Лия, все еще не открывая глаз от незванных гостей.

Коридор медленно растворялся, перенося ее в далекое прошлое.

***

– Мерзкая девчонка, потаскушка, дрянь, – кричат отец, швыряя в нее стеклянные бутылки из-под водки, – выползай оттуда, кому говорю.

Маленькая Лия забилась под стол, поджав ноги и обхватив их руками. Семилетняя первоклассница сидела тихо, раскачиваясь из стороны в сторону, мысленно читая «Отче наш».

– Ну погоди, я доберусь до тебя…

Отец развернулся и спешно покинул комнату. Лия осторожно осмотрелась и тихонько вылезла наружу. Обшарпанные стены отчего дома, скрипучие половицы и порванный дневник посреди осколков.

– Не возможно, – пронеслось в голове, – снова тот день, за что?

Лия оказалась в прошлом. Она вернулась в тот страшный момент жизни, о котором все время пыталась забыть. Она, маленькая, стояла тут одна, и никто не мог помочь, спасти от наркоманки матери и пьяного отца.

Девочка изучила обстановку и бросилась к окну. Рамы заколочены, но форточка сверху приоткрыта. Секунду спустя, она уже приставила табуретку и карабкалась, чтобы выбраться. Позади уже слышались его шаги, к ним спешно подбегали другие. Это была ее мать.

– Боже прошу, дай мне сил, – она оглядывалась назад, надеясь, что успеет выбраться.

Форточка поддалась и осталось лишь вылезти наружу. Первый этаж частного разрушенного дома, убиться невозможно, это и есть спасение. Одно действие отделяет ее от бегства.

Лия просунула ручонки наружу, направила голову, но тут.

– Стерва, куда собралась, – отец схватил ее за правую ножку и резко потянул назад.

Лия держалась за раму, но тот и не думал отступать.

– Спасите, кто-нибудь, умоляю, – кричала она, надеясь, что кто-то услышит, но тщетно.

Мгновение спустя, она уже летела вниз, упав на пол. Отец поднял ее за шкирку и грубо отбросил в центр комнаты. Мать стояла на пороге и с улыбкой на лице смотрела на происходящее.

– Мама, – рыдала девочка, искав помощи в самом близком человеке, но та и не взглянула на дочь.

Лия поняла, что помощи не будет и приготовилась к избиению. Отец замахнулся и ударил малышку ногой в живот. Она же и не пискнула в ответ, с силой стиснув зубы.

Глаза бегали по полу, пытаясь найти хоть что-то, чем можно отвлечь обидчика и наткнулись на большой осколок бутылки. Лия медленно и осторожно начала двигаться к нему. Удары не прекращались. Сознание держалось из последних сил. Боль заглушала разум, но Лия продолжала борьбу. Еще чуть-чуть, еще немного и она победит.

– Я смогу, – девочка коснулась осколка и крепко сжала в руке.

Отец на мгновение остановился, чтобы прикурить, а маленькая Лия вскочила и яростно набросилась на него.

– Получи, умри, оставь меня, – кричала во все горло детским плачущим голосом.

– Боже, какого черта, – вдруг закричала мать, стоявшая позади.

Лия обернулась, когда отец уже лежал без сознания, захлебываясь в собственной крови.

– Что, только очнулась, – проворчала девочка и направилась к женщине.

Мать даже не шелохнулась, продолжая стоять на месте. Малышка с легкостью нанесла свой первый удар и продолжила колотить, пока на той не осталось живого места. Дочь покончила с обоими родителями, бросила осколок и отползла в уголок, почувствовав облегчение.

Лия смотрела на обидчиков и ничего не чувствовала, только легкость. Прошло несколько минут, она поднялась и направилась в комнату, легла на кровать и крепко уснула.

– Девочка, жива? – слышала сквозь сон Лия.

Она испуганно вскочила, думая что это они, но перед глазами стоял высокий толстый полицейский.

– Она живая, – радостно прокричал он.

Комната наполнилась тремя врачами. Они осматривали ее, задавали вопросы, но Лия только молчала.

– Кто тут был, – снова вошел мужчина в форме.

– Я не помню, – ласково ответила девочка.

– Родственники есть? Бабушки, тети…

– Все умерли, – продолжала коротко отвечать.

– Поехали с нами, все наладится, – ответили врачи.

***

Лия пришла в себя. Она лежала на полу все в том же коридоре. Три лампы продолжали гореть. Затворники спали рядом. Она поднялась и села поближе к Потапу.

– Я убила их своими руками, а никто этого не понял, – прошептала она ему на ушко и уснула, положив голову на плечо.

Глава 14

Филипп ощущал себя странно, оказавшись в густом лесу. Его напрягало ружье, что держал в руках впервые за последние пару лет. Он смотрел на него и не понимал, где и зачем очутился теперь.

– Ну чего встал, как вкопанный, пошли, – позади послышался до боли знакомый голос.

«– Папа, – произнес беззвучно.»

Он обернулся и увидел тень отца, что бесшумно двигался между деревьев, выслеживая добычу.

Филипп посмотрел вниз и застыл. Ботинки и брюки, что на нем сейчас, носил лет в семнадцать. В то время страстно увлекался охотой вместе с отцом и вот теперь это вновь вернулось.

«– Я умер, – задался мысленным вопросом, посмотрев на пасмурное небо, – да какая разница.»

Порадовавшись такой возможности, мальчишка бросился следом за любимым отцом.

Их отношения были доверительными и близкими. Мужчины отлично ладили, хоть мальчик и не говорил. Папа оберегал его и учил стоять за себя. Филипп внимал каждому слову, ведь время проведенное в теплой компании с родным человеком, поднимало самооценку и придавало сил.

– Тише, – предостерег отец и, выставив руку вперед, жестом пригласил пригнуться.

Они присели в кустах, ожидая появления дичи. Автоматы готовы, прицел взят. Ожидание длится несколько секунд и вот появляется он. Олень вышагивает, жуя траву, до него рукой подать.

– Он твой, сынок, – шепчет на ухо отец.

Мальчишка сосредоточился и, досчитав до пяти, нажал на курок. Время застыло. Глаза зажмурены.

– Попал, – раздался радостный визг отца и последующий одобрительный хлопок по спине вызвал приятные теплые чувства.

Олень лежал, издавая последний всхлип. Мальчика бросился к нему, чтобы погладить напоследок.

«– Папа, – он поднял голову, но отец исчез, – папа.»

Филипп бегал по лесу, в поисках, долгие часы. Ноги болят, силы покидают, а безгласного мальчишку никто так и не услышал. Он растеряно устремился к дому.

– Привет, – мать встретила на пороге, – а где папа.

Мальчик испуганно хлопал глазами и вошел в дом. Он спешно схватил листок и ручку, написал несколько слов:

«Папа исчез, когда были на охоте…»

Следующие пару дней прошли в тумане. Филипп почти не спал. Вместе с друзьями семьи, он прочесывал окрестности в поисках. Наконец вернувшись, застал дома незнакомых мужчин. Те сидели, как у себя дома.

– Ваш сын, – спросил один из гостей у матери.

– Не трогайте, он еще ребенок…

– Ваш мальчик ценный кадр, – буркнул тот и подозвал Филиппа.

Паренек послушно приблизился и встал напротив. Незнакомец уставился на него и схватил запотевшие ладони, сжав так, что косточки мальца захрустели.

– Не больно, – ехидно улыбнулся гость, сверкая золотыми зубами.

– Он же немой, – проговорил второй.

– Это нам только на руку, – кивнул тот и продолжил, – я слышал ты наделен необычайным и редким талантом. Меткий стрелок. Хочешь спасти папу, – спросил он Филиппа и парень кивнул, – тогда для тебя есть работенка.

Мальчишку вели на выход за шкирку. Мать громогласно молила отпустить и не трогать, но перед ее лицом грубо захлопнули дверь. Филипп сел в машину и уехал в неизвестном направлении.

Прошло пару дней и юноша сидел на крыше незнакомого пятиэтажного дома с автоматом в руках, держа на мушке банкира, известного на весь район.

– Давай юнец, если сработаешь чисто, завтра батя будет дома, – шептал на ухо все тот же незнакомец с золотыми зубами.

Филипп не проронил ни слезинки. Он мужественно выждал момент и, спустя три часа, выпустил пулю точно в голову первой в его жизни цели.

Бегство с места преступления пронеслось незаметно. Мальчик и не понял, как очутился в подвале рядом с папой. Тот избитый лежал в луже собственной крови и мочи.

Филипп бросился к нему, крепко обнял и бесшумно плакал.

– Твой сынок чисто отработал долг, ты свободен, – громогласно твердил незнакомец, – но юнец останется с нами, его ждет блестящее будущее…

***

Филиппа трясло, он сопротивлялся, но почувствовал удар по щеке и распахнул веки.

– Где я, – мысленно произнес.

– Все там же, – ответила Лия.

Мужчина осмотрелся и выдохнул. Запотевшее от напряжения лицо, горело пламенем. Он повернулся в сторону Потапа, тот безмятежно спал.

– Да, – продолжила Лия, – я пыталась разбудить вас обоих, но тщетно…

– Ничего, пока горят три лампы, он жив.

Глава 15

Сквозь сон, Потап слышал звук своего мобильного. Уведомление настойчиво призывало проснуться и прочесть входящее сообщение.

– Странно, – бубнил он неразборчиво, с закрытыми глазами, – от куда взялся телефон…

Сержант вскочил с постели и застыл. Он не верил тому, что видел. Казарма, койки, форма рядом, тумбочка и его давно разбитый телефон.

«– Я нашел дверь, – пронеслось в голове.»

Потап начал вспоминать все свои подвиги и готовился исправить те ошибки, которые привели к заключению. Планы вырисовывались четко по пунктам.

«– Не читай смс, – уговаривал сам себя, но рука так и тянулась прочесть, – не смей, не повторяй…»

«Найдены тела ваших родных, координаты в следующем сообщении.»

Молодой, двадцатилетний сержант, вскочил с койки. Он быстро облачился в форму и спешно покинул казарму. Пройдя длинный коридор, остановился у двери, вздохнул и постучал.

– Войди, – грубый голос майора звучал воинственно.

– Здравия желаю…

– Не старайся, знаю для чего явился, – перебил тот, – свободен, даю неделю и возвращайся. Пошел вон.

– Так точно, – четко выговорил Потап и исчез.

Парень выскочил наружу. Нервное напряжение давало о себе знать. Он растерялся, смотрел вокруг и не понимал куда двигаться. Потап взглянул направо, в паре метров от него виднелась дорога. Машины мелькали, сменяя друг друга. Он побежал, устроился на обочине и выставил руку. Вторая же легковушка приостановилась и увезла по месту назначения.

Мысли и обида, тревога и печаль не покидали Потапа. Он искал тела родных всю жизнь, с пяти лет. Толком и не помнил, что тогда произошло, а бабушка, которая воспитывала мальчишку одна, всегда переводила тему.

Полчаса езды, казались вечностью, но вот сейчас, он встретится со своим братом и родителями, с тем, что от них осталось.

– Сын, – поинтересовался сотрудник полиции с папкой в руках.

– Так точно…

– Пропустите его, – навстречу шел тот самый детектив, которого Потап нанял пару лет назад, чтобы разобраться с трагедией его семьи.

Этот, низкого роста чудик, нашел парня сам. Он отбивал пороги военной части без малого три недели, предоставляя факты насильственной смерти родственников и обвиняя во всем политические игры. Потап наконец сдался и вот теперь стоял здесь, в лесу, на окраине города у неглубокой ямы с тремя, накрытыми простынями, скелетами.

Потап чувствовал, как задыхался. Эмоции брали верх. Он не удержался и упал на колени, рыдая как ребенок.

– Соболезную, – плеча коснулся полицейский, – но…

– Я вспомнил, – парень взглянул на красноватое лицо, – нам с братом близнецом было тогда лет пять. Мы спали, ночь выдалась холодной, пурга. Нас разбудил папа, шептал чтобы спрятались и запер в шкафу. Мы сидели молча, до ушей доносились страшные крики. Мама молила пощадить, не мучить. Потом эти хлопки, странные удары, визг и тишина. Секунду спустя снова шаги, приближались, быстро… Они умолкли, но дыхание слышалось совсем рядом, и открылась дверца. Брата вытащили наружу…

– Что дальше, – аккуратно спросил полицейский.

– Темно…

– Ты молодец, – снова похлопал по плечу, но Потап не обратил внимания.

Парень пожирал взглядом того детектива. Он чувствовал, что мужчина знает, кто виноват, ведь вспомнил голос обидчика брата.

– Поговорим, – сержант уединился с мужчиной и увел подальше в лес.

Парень без слов ударил того по голове камнем, связал, перебросил через плечо и исчез.

Два дня Потап скитался по лесной чаще, в поисках незаметного места. Он ощущал голод и усталость, но чувство мести придавало сил, и он упорно продолжал двигаться.

«– То, что нужно, – подумал про себя, увидев неприметный заброшенный сарай.»