Быня

Быня

Екатерина Соловьева

© Екатерина Соловьева, 2023

ISBN 978-5-0060-0671-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Цикл «Тайны волшебных вещей» состоит из трёх повестей: «Белый парус, чёрный ветер», «Быня» и «Тайна старого дома». Цикл о детях, которые сталкиваются с недетскими проблемами, и тогда на помощь приходит волшебство

Быня

Семён Вихарев шёл в школу, как на каторгу. Школа – это нечто неизбежное, как дождь осенью, это то, что надо просто пережить. Осталось каких-то четыре года. А там можно махнуть в центр учиться на геолога. Везде путешествовать, минералы новые открывать.

Отпинывая с тропинки пожухшие осиновые листья, Семён думал о том, как быстро Палтус с дружками его вычислит. Вообще-то сейчас начало сентября, эти придурки могут пока затихариться. Но расслабляться не стоит. В прошлом году это стоило разодранного рюкзака и рассечённой брови. До сих пор шрам остался.

А ещё Семён думал о школьном завтраке. Наверное, каша рисовая, горячая, ароматная, а впридачу белый хлеб с маслом. Или омлет – ещё лучше. Почти как у баб Гали в деревне… Дома мать позавтракать не дала: только он полез в холодильник, чтобы сделать бутеров, как она зашипела: «Батона мало осталось! Оставь Боре! Он только батон ест!» Семён плюнул, почистил зубы и вышел. Борькой звали его отчима, коротконогого типа с бульдожьей челюстью. Как и зачем с таким мать стала жить, он понял позднее: Борька «держал» пару автомастерских. А так как своего отца Семён никогда не видел (мать сказала, что тот сбежал ещё до Сёмкиного рождения), раньше жили они небогато. На одежду, лекарства и еду хватало, конечно, но без всяких плазменных теликов во всю стену и айфонов. Холодильник, конечно, новый в кредит взяли, ноутбук старенький тётка отдала. Но матери уж очень хотелось на курорт, и «нормальный шмот прикупить». Борька ей, конечно же, всё это предоставил. Но только ей. Семён остался за бортом: в Турцию мать с отчимом летали вдвоём каждое лето, а его отправляли к старенькой баб Гале в деревню. Семён был не против, с бабулей они ладили, жили дружно. Вместе картоху садили, вместе кино вечерами смотрели. Семён чебаков наловит, а баб Галя запечёт так, что пальчики оближешь. А к отчиму взаимная неприязнь возникла не из зависти к богатой жизни. Просто Борька при знакомстве церемониться не стал: «Буду тебя воспитывать. Чтоб от рук не отбился. А если пальцы гнуть будешь», – он выразительно поводил перед носом Семёна волосатым кулаком.

Но это всё ерунда. Обычные вещи. Семён шёл по тропинке, вдыхая осенний воздух, сладковатый от опавших листьев, и радовался, что погода стоит тёплая. Во-первых, можно побольше поболтаться на улице подальше от «родителей», а во-вторых, не схватывает в груди так, что ни вдохнуть. Проклятая астма скручивала в любое холодное утро. Сальбутамол, конечно, помогал, но не сразу. А потом ещё часа два будто бетонная плита на груди лежит. Во всём, конечно, есть плюсы, и в астме тоже. Например, на забег на скорость по физкультуре можно не сдавать. И забыть про лыжи…

***

В классе Семён сидел на самом скучном месте: за четвёртой партой третьего ряда, рядом со стеной, обклеенной таблицей Менделеева. Сидел он один. Так сложилось, что за школьные годы он сдружился с Тимкой Матюхиным и Лёвкой Аверченко. Через год Тимка срочно переехал куда-то с отцом, а Лёвка перевёлся в какой-то крутой колледж в спальном районе и дружба постепенно сошла на нет: другие интересы, другие приятели. А с одноклассниками дружбы не сложилось. Как-то так получилось, что в классе ценили статус, а не тебя самого. Как, например, Влада Ждановских – сына директора местного завода, блогера с модельной укладкой и новым айфоном в руках. Вот перед ним все ходили на задних лапках: отличница Снегирёва давала списать на контрольной, а отморозки Корчагин и Гребень за халявные сигареты служили негласной охраной. У Семёна не было ни статуса, ни денег. Поэтому в глазах класса он был, как бы сказал географ Григорий Петрович – нерентабельным.

На втором уроке Семён так увлёкся рисованием ленты Мёбиуса в тетрадке по истории, что сначала даже внимания не обратил на то, что стало тихо. Подняв голову, он заметил перед доской класснуху, которая держала за плечо спортивного пацана. Рядом с ним стояла девчонка, и из слов класснухи стало ясно, что это сестра новенького. Девчонка была такая, что Семён глядел во все глаза. Она не походила на одноклассниц, которые все как одна: тощие, костлявые, длинноногие, каждая с длинной копной за спиной (про себя Семён называл их русалками – такие же хищные и холодные, сожрут и не подавятся). А у новенькой сиял румянец на круглых щеках, ясные серые глаза под шапочкой волос короткой стрижки смотрели прямо, бесстрашно.

– Данил и Света Савельевы.

Семён даже испугался, что новенькую посадят рядом с ним.

«Вот бы чего не ляпнуть, чтобы за дурака не посчитала! А если она такая же, как и все одноклассницы?»

Но он ошибся. Света села у окна рядом с отличницей Снегирёвой. А к нему сел её брат, Данил. Выложил учебник и протянул руку:

– Ну что, будем знакомы?

***

Каждый вечер после уроков Семён поднимался на пятый этаж к Ярославцевым. У них было трое маленьких детей и большой сенбернар. Дети постоянно болели, а сенбернара надо было выгуливать. Отец Ярославцевых работал где-то на севере, приезжал раз в полгода. Поэтому мама Ярославцевых однажды встретила Семёна в подъезде и попросила:

– Слушай, Сём, сбегай в аптеку, пожалуйста, вот рецепт, а вот зарплата, – и сунула сотню.

С тех пор так и повелось. Собаку, лохматого Боцмана он выводил каждый вечер. А в выходные – ещё и утром. Иногда бегал за лекарствами, за хлебом. Года два назад он покупал батон и пакет молока для старухи Коржиковой с первого этажа. Но потом та начала ругаться и кричать, что Семён её обокрал. И тот стал помогать только Ярославцевым.

Они с Боцманом отпирали старую железную калитку у торца дома и уходили по тропинке в тополиную рощицу, которая уводила к обрыву над речкой. Здесь всегда было темно, свет уличных фонарей не достигал тени деревьев. Только жёлтые квадраты света из окон падали на усыпанную листьями землю.

С Боцманом Семён никого не боялся, даже Палтуса. Боцман – единственный, кому можно было всё рассказать. Пёс, старый и мудрый, шёл рядом и внимательно слушал, высунув широкий розовый язык. Он уже знал про то, что из всего богатства у Семёна – древний ноутбук и коллекция редких минералов, которую он собирал пять лет. В ней были даже переливт, белая слюда и пещерный оникс из сталагмита. И теперь слушал про новенькую Свету и её брата, который не струсил сесть к Семёну за парту соседом.

– Как думаешь, – спросил Семён, – этот Данил, нормальный? Ну… в смысле, общаться, там, дружить с ним… Стоит его прокатить на «восьмёрке»?

Его вопрос оборвал отчаянный крик «Отпустите!». Кричали из глубины рощицы. Голос показался Семёну знакомым. Они с Боцманом переглянулись и зашагали на звук.

Глумливые смешки Семён узнал сразу. На поляне среди старых тополей четверо старшеклассников во главе с Палтусом (Людьков, Зорик и Кривой) стояли кругом. И кого-то толкали друг к другу, будто играли в «горячую картошку». Внутри чёрного круга теней мелькал розовый шарфик и светлые пряди.

Хуже ситуации и представить нельзя. Потому что это Палтус. А связываться с Палтусом – всё равно, что могилу себе копать. Семён почти развернулся. Но ноги назад не несли. Он будто врос в землю, понимая одно: просто так уйти не сможет. Не в этот раз. Не сможет потом спать спокойно.

«А вдруг она такая же, как и все одноклассницы? – трусливо заканючил внутренний голос. – Обсмеёт только!»

– Вот и увидим, – ответил Семён. Он сглотнул и отцепил поводок от ошейника. Боцман встряхнул огромной головой и осуждающе фыркнул.

– Эй вы! Уроды! – Семён старался вложить в крик угрозу, но голос с непривычки дрогнул. – Отвалите от неё!

Отморозки замерли, трусливо заоборачивались. Палтус держал Свету за капюшон, а она пыталась пнуть его, чтобы вырваться. Он узнал Семёна сразу и издевательски подразнил:

– А не то что? Умолять будешь? Давай, зареви, Выхухоль!

– Я предупреждал. Боцман, фас!

Пёс прыгнул на Палтуса, повалив на землю, и тот отпустил Свету. Она пнула Людькова, врезала Зорику и рванула к Семёну.

– Убери! – истерично орал Палтус. – Убери свою псину!

Семён испуганно потянул Боцмана за ошейник, хотя тот не делал никаких попыток укусить хулигана, только стоял широкими лапами на его груди. Освободившись, Палтус обернулся и понял, что все его дружки слиняли. Убегая в темноту, он прошипел:

– Я тебе этого не забуду, Выхухоль! Земля круглая, ещё встретимся!

Семён только вздохнул, пристёгивая Боцмана к ошейнику. Тот неодобрительно сказал «вуф» в сторону хулигана и копнул задними лапами пару раз землю, пояснив своё отношение к Палтусу.

– Спасибо, – Света впервые улыбнулась, и Семён сразу думать забыл о том, что будет, когда эти отморозки задумают отомстить. – Твоя собака?

– Нет, соседская. Мне нельзя заводить: у мамы аллергия. А ты чего тут делала так поздно?

Света вздохнула.

– Преподаватель по музыке сказала, что я должна лучше чувствовать музыку природы. Так и сказала: слушай природу. Я и слушала…

На ней был розовый шарф со звёздами, такой пушистый, что Семёну захотелось его погладить.

– Пойдём, – он протянул руку и Света вложила в неё свою. – Провожу тебя.

– Видимо, мы ещё и соседи, – рассмеялась она. – Расскажу брату – не поверит!

Когда они вышли на тропинку, Семёну казалось, её глаза сияли: в них отражался свет фонарей и вечерних звёзд. Он подумал, что в жизни ничего красивее не видел.

«Светлана – это звёздный свет…»

– Слушай, я знаю одно красивое место, – слова сами вырвались, не успел он их даже обдумать. – Там точно можно услышать твоё вдохновение. Вот бы щас рвануть туда…

– Не, – Света покачала головой, – поздно уже. Вот завтра после музыкалки… поехали на великах!

– Нету у меня больше велика… – Семён хмуро опустил голову. Велик отобрал поганый Палтус. Наверняка, продал кому-нибудь. – А я о нём так мечтал. Брат двоюродный отдал.

Света промолчала, а потом вдруг сказала:

– Ты когда-нибудь слышал про Быню?

– Чего? Про Быню?

Она смутилась и заторопилась:

– Ладно, мне домой надо. До завтра.

– Погоди! – Семён вытащил мобильник. – Давай хоть номерами обменяемся! И это… я тебя сфоткать хотел, чтобы на вызов поставить…

***

Вообще школа №38 считалась хорошей. Одна из самых новых в городе, большая, из белого кирпича. По обеим сторонам от школьных дверей росли ряды боярышника. Ягоды с нижних веток за сентябрь обдирали школьники, а верхние, никем ещё не сорванные, нетронутые дроздами и свиристелями, осыпались на тропинки.

Но ценили школу №38 в основном из-за сильных учителей. Сюда переводились все способные дети. Да и после началки отсеялись все беспризорники, дети алкоголиков и уголовников. Вот только Палтус остался. Он учился на два класса старше Семёна, и в принципе можно было даже подождать, пока он выпустится, и жить себе спокойно, но… Всегда есть одно «но». В глубине души Семён знал, что Палтус навсегда останется здесь, рядом, в этом городе. Потому что его отец – большая шишка в полиции, а в других местах Палтусу ловить нечего. Именно поэтому все заявления, которые Семён по наивности относил дежурному в полицию, исчезали. Поэтому на плачущих школьников, которых избил или ограбил Палтус, все смотрели сквозь пальцы. Это всё ерунда. Обычные вещи.

Поэтому когда Семён после уроков в рекреации наткнулся на Палтуса с дружками, он уже знал, что будет. Они догнали его у забора, почти у самой калитки. Семён попробовал вскочить на забор, но его сдёрнули вниз. Он упал спиной на рюкзак, тяжело дыша и заранее закрыв руками голову.

Палтус пнул его, поворачивая на бок и лениво процедил:

– Хелло, герой. Или не-е-е-ет, погодите-ка! Никакой ты не герой без своей шавки! Здорово, Выхухоль!

Дружки Палтуса – Людьков, Зорик и Кривой загыгыкали. По привычке обступили кругом.

А Семёну было не до них. Приступ астмы сдавил горло, не давая сделать ни единого вдоха. Где-то вверху качалось белое небо, перекрещенное ветками боярышника, и вдохнуть его никак не удавалось. Семён стащил рюкзак и достал ингалятор, но Палтус наступил ему на руку.

– Лежи смирно, Выхухоль. Придуриваться дома будешь.

Семён хватал воздух, как рыба, выброшенная на берег. В глаза темнело, когда он услышал чей-то знакомый голос:

– Эй, вы! А ну хватит! Что это он такого вам сделал, что вы его вчетвером бьёте?

– Шёл бы ты дальше, – процедил Кривой, – или проблем захотел?

– Проблема – это вы, – громко заявил голос, в котором Семён узнал соседа по парте. – Человека отпустите.

– Хочешь, чтобы мы Выхухоля отпустили? – Палтус сощурил свои рыбьи глаза. – Давай. Встань на колени. Извинись. Скажи, «я прошу прощения, я – твой раб и буду делать всё, что ты скажешь».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.