Метод трансполяции

Изучая труды Л. С. Выготского, можно найти обоснование сущностной потребности обучающихся в самобытности, неоднозначности, событийности как познаваемого мира вокруг, так и самого процесса познания [131; 132].

Символично соотносятся философские и историко-культурологические аспекты предпосылок развития специальной дидактики с этапами развития гнозиса ребёнка: если философский компонент выделяется в когнитивном праксисе обучающегося в процессе освоения реалий познаваемого мира и последующего их осмысления – то позиционирование, институционализация, функционирование образовательных систем весьма соотносятся со становлением различных вариантов мировоззрения развивающегося человека.

История общего и специального образования, иные аспекты, имеющие значимость для изучения образовательного пространства в его темпоральном [133], полифакторном [134], деятельностном единстве, являются предметом изучения обучающимися высшей ступени обучения [135], конечно, не только в связи с академической отнесённостью институций университетского формата [136]: уровнем подготовки специалистов специального дефектологического образования (СДО), показателями академической [137] и языковой культуры выпускников, структурно-динамическим единством всего вузовского процесса в отечестве и за рубежом и даже готовностью эффективно противостоять деструктивным явлениям в процессе развития образовательных систем, методологического преобразования педагогического пространства, кризисным состояниям образования в силу естественных и экстраординарных обстоятельств его развития. Напротив – содержание как историко-образовательных дисциплин, так и практикоориентированных циклов обучения будущих специалистов в области специальной дидактики, развитие у студентов критических, проектных, креативных компонентов компетентностного статуса также нуждаются в философско-филологическом, культурно-историческом, транскультурном [138, 139, 140; 141] базисе для поддержания наукоёмкости, достоверности, жизнеспособности и авторитетности педагогической науки [142; 143], организационной и целеполагающей устойчивости образовательных систем, сохранения интеллектуального, граждански созидательного, личностного, социального иммунитета носителей педагогического знания, педагогических функций, социального влияния.

Поэтому как в принципиальном обосновании, так и в содержании преподаваемых дисциплин, в методическом обеспечении присутствие базисных, фундаментальных компонентов исторической отнесённости [145; 146] способствует адекватности и устойчивости педагогического знания, органичному вертикальному единству контентов, вовлечению различных уровней восприятия, осмысления материалов [147], взаимодействию субъектов и средств обучения – и вместе с тем обретению студентами дополнительного интереса к дисциплинарным областям, чувства присутствия и достоверности, образной включённости, что дополняет произвольные, целенаправленные процессы активизации обучающихся более спонтанными, самобытными, а также подсознательными мотивами совершенствования образовательной занятости студентов. Выделим особо здесь чувство перспективы развития социума, образования, личности обучающихся, которое функционально базируется на соотнесении субъектом коррелирующих аспектов прошлого и настоящего, противостоя механическому, формальному либо случайному переносу компонентов научного знания [148; 149; 150], методологии, установок в различные темпоральные и предметные условия и способствуя более системному, достоверному и продуктивному видению перспектив, рациональной разработке, оценке, внедрению инновационных технологий и организационных решений [151; 152; 153].

Сущность образования априори состоит в осмыслении, изучении, преобразовании человечеством себя и своего окружения, в повышении познавательной активности, личностной, профессиональной эффективности человека и общества, уровня его интеллектуального статуса, функционального состояния его деятельности, его роли в осуществлении значимых аспектов сотрудничества, творчества, инновационных процессов развития социума. Фундаментальные и организационные, содержательные и методологические аспекты образовательных процессов парциально либо системно вовлекают в общеобразовательный процесс и компоненты сопровождения граждан, имеющих учебные трудности различной природы – в силу ряда соответствующих детерминирующих воздействий:

– горизонтального расширения научных интересов и контингента обучающихся;

– интегративных процессов различной направленности и вместе с тем формирования территориальных, поляризующихся, авторских школ;

– известного демократизирующего влияния научной и педагогической среды, субъектов и сообществ, чьи творческие и социально созидательные устремления были движимые в значительной степени именно познанием, просвещением, продвижением соответствующих ценностей в обществе;

– повышения действенности науки и образования в жизни социума, семьи, индивида;

– следует выделить при этом неочевидную, казалось бы, зависимость становления и совершенствования коррекционно-развивающей дидактики от фундаментальных процессов развития высшей школы. И действительно, мы можем наблюдать как заметное тяготение вузовской и специально-образовательной практики к формализации, методизации, технизации и общего и высшего образования, и коррекционной дидактики, – так и обратные явления, вполне интегрируемые с развивающимися тенденциями отечественных субъектов образования [154—157]. Некоторые территориальные зарубежные процессы высшей школы вытесняют и собственно педагогическую науку за пределы системного научного процесса, оставляя ей место прикладной области осуществления освоения обучающимися технических компетенций, что усугубляет и проблематику недостаточности интереса педагогического образования к воспитанию, хотя применительно к развивающему, личностноцентричному обучению зарубежный опыт является ресурсным и для отечественного образования [157—161]. Мы наблюдаем ныне, что, если рассматривать готовность молодых европейцев получать в университетах высшее образование, их выбор претерпел изменения от гуманитарных специальностей в пользу технических, хотя ещё на рубеже столетия получать технические специальности в Европе стремились преимущественно приезжие молодые люди.

Вот применительно к технизации [162; 163] образования за рубежом наблюдается весьма интересная и перспективная тенденция: ИТ-компонент образовательной занятости [164; 165] студентов конвергирует с развивающими, индивидуализирующими составляющими современной дидактики [166—168] отечественного и зарубежного образовательного пространства всех ступеней сопровождения.

Как исторически, так и в социально-экономическом аспекте, образовательные процессы отражают жизнь общества [169] – наблюдается и обратная зависимость, общество необратимо изменяют развитие наук [170; 171], образования, познавательные интересы и ценности населения.

Передача значимых практических компетенций и тесно связанных с ними первоначально культурных навыков происходила неотрывно от текущей, насущно обеспечивающей жизнедеятельности, поэтому первые достижения первобытных педагогов не стали достоянием доказательной науки.

Не отмечено рисунков и статуэток педагогов [172; 173], условно носителями и передатчиками знаний [174], воплощенными в статуэтках, можно считать нэцкэ с изображением писцов [175; 176], позднее – средневековые изображения врачей, безымянных, легендарных, первых известных врачевателей и основателей медицинских школ. Портреты конкретных персоналий гуманитарного знаниям собственно педагогики появились позднее. Отметим, например, портреты философов Аристотеля, учителя Александра Македонского [177], чьи прогулки с учениками по садам могут быть приведены в качестве примера самобытной авторской высшей образовательной коммуникации и, конечно, Платона [178], чьё обоснование диалога, получившего наименование платоновского, вполне соотносимо с концептами развивающего общения современности.

Философским базисом развития образования, обоснованным Паулем Наторпом в 1910 г., стало определение движущего и целевого единства всех аспектов деятельности человека [179, с. 316, с. 310]. Этот подход, а также культурологическая связь индивида и социума весьма коррелируют с собственно психологическим, дефектологическим компонентами культурно-исторической теории развития психики и личности в работах Л. С. Выготского [180]. Личностной отнесённостью определялась целеполагающая философская основа педагогики С. Гессеном [181 – 183].

Разработку развивающего концепта образования в философии и методологии осуществляли епископ Чешскобратской церкви Я. А. Коменский [184; 185] и, со своей позиции, французский гуманист, писатель, энциклопедист Ж.-Ж. Руссо [186; 187], обосновывающие, в частности, принцип природосообразности образования. Следует отметить, что человек – самое высоконуждающееся существо не только в получении знаний, он испытывает потребность в постоянном изменении внутренней своей сущности и внешней среды, в обновлении деятельности и достижений, в отсутствии которых энтропийные процессы способствуют снижению его эффективности и жизнеспособности; относится это также и к целым сообществам, уступившим энтропийной ориентированности существования.

Наследие Л. С. Выготского и его школы, его последователей неслучайно представляет до сих пор один из самых востребованных ресурсов, источников философско-педагогического, психолого-педагогического знания и практики, имеет не только историческое и основополагающее, но и современное действенное, преобразующее значение в ряде отраслей педагогики и образования. В период нарастающего кризиса педагогической науки за рубежом ежегодно в разных странах – на всех материках – проводятся конференции и симпозиумы, посвящённые его имени и его наследию, в университетах его именем называются подразделения, выпускаются издания, объединённые его именем. Мы напоминаем студентам о его вкладе в науку и практику и значении его труда в различных дисциплинарных циклах и при сотрудничестве в проблемных, проектных исследованиях, поскольку нашим выпускникам предстоит вступить в весьма противоречивое, подвижное, диалектически неоднозначное профессиональное поле. А в силу того, что на всём учебном и педагогическом пути наши обучающиеся будут цитировать, как правило, Л. С. Выготского и других авторов предшествующих периодов истории специального образования, сразу же уточняем для них приемлемость употребления глоссария разных временных периодов – при прямом цитировании (например, с применением слов «дефект», «дефективный») – и интерпретирующем, когда понятия именуются в принятой современным обиходом этической, терминологической редакции («обучающийся с интеллектуальной недостаточностью», допустимые варианты и синонимы для цельности, гармоничности научного, методического текста и устного общения).

Подчеркнём собственно культурологическое направление в творчестве Л. С. Выготского: помимо индивидуального и категориального, корпоративного аспектов освоения ребёнком культурно-исторического базиса общественного бытия, сознания, развития обучающегося, исследовательское поле самого учёного гармонично сочетает и художественное, образное, самобытное раскрытие архетипии краеугольных компонентов движения культуры, смыслов, ориентиров. Полифония шекспировского наследия нашла в творчестве Выготского совершенно особенное, цивилизационное прочтение, и становление действительно зрелого специалиста, руководителя, общественника, исследователя вне диалога психологического знания и уникального культурологического подхода великого психолога было бы усечённым, неустойчивым, дефектным.

Л. С. Выготский выделяет созидающий и повышающий эффект освоения индивидом социокультурного наследия в процессе личностно-деятельностной интеграции [188; 191], что с точки зрения психолого-антропологичской науки исследовал позднее и американский учёный А. Кардинер, [192 – 194], а деятельностный исследовательский подход продолжили осуществлять представители школы Л. С. Выготского советский психолог и философ С. Л. Рубинштейн [195], основатель науки и автор учебника по олигофренопсихологии, один из основателей мировой и отечественной нейропсихологии, нейролингвистики и когнитивной науки А. Р. Лурия [196 – 200], советский философ, педагог, психолог и организатор науки, авторской научно-практической школы А. Н. Леонтьев [201] (и их ученица – С. Я. Рубинштейн [202], работавшая ещё в студенчестве над изучением тонких сенсорных процессов и впоследствии создавшая целостные, системные подходы к исследованию патопсихологии, её альбом мы предлагаем изучить студентам именно как модель целостного единства диагностической методики и внятности научного изложения), петербургский философ, культуролог М. С. Каган [203 -208] (мы обязательно обращаем внимание студентов на множество резонансных зарубежных публикаций отечественных подвижников науки, кроме того, для некоторых иностранных обучающихся это дополнительный интегративный ресурс; отметим здесь же, что даже в непростое текущее время интерес зарубежных коллег к работе российских исследователей и практиков нарастает, повышаются и запросы на сотрудничество в журналах и на конференциях с авторами Республики Башкортостан), представитель психологии обучения и развития А. В. Запорожец, исследователь подходов к изучению личности К. А. Абульханова-Славская [210; 211], исследователь психологии личности, взаимодействия сознания и подсознательного А. В. Брушлинский [211 – 216], Л. И. Божович [217 – 219], в работах которой изучалась мотивационная сфера обучающихся а также картина утраты личностно-деятельностного смысла – и другие представители прорывного наследия многогранной, синергирующей школы Л. С. Выготского. В работах А. В. Брушлинского следует выделить также обобщение ряда исследований проблемы инициирующих механизмов и средовых компонентов одарённости [220], в особенности – изучение внутренних беспокойства, дискомфорта, вызывающих потребность у растущего человека в поиске и нахождении действенных инноваций, достижений, результатов, что помогает осмыслить условия осуществления сверхкомпенсационной поддержки обучающихся с ограниченными возможностями здоровья (согласно учению Л. С. Выготского о сверхкомпенсации нарушений в развитии, некоторых предпосылок его исследований в работах других авторов), ведь им тоже необходимо обрести, проявить, позиционировать внутренние ресурсы повышения личной эффективности.

Далее 1957 год знаменует разработку и апробацию принципов «развивающего обучения» в трудах Л. В. Занкова [221; 222]. Для студентов, изучающих обучение детей с ОВЗ чтению и письму, разрабатывающих для них приемлемую коммуникацию, следует ознакомиться с этими методическими средствами предметно. Закономерности смены ведущего вида деятельности человека и развития мышления изучались В. В. Давыдовым и Д. Б. Элькониным в семидесятые годы двадцатого столетия [223 – 225]. В дальнейшем формирование методологического основания развивающего образования стало самостоятельной проблемой для многих философов и психологов.

В исследованиях М. А. Холодной рассматривалась методология целенаправленного освоения профессиональных компетенций студентами [226 – 229], что может являться опорной и темпоральной базой для маршрутизации образовательного процесса в высшей школе, соотносится с целевой установкой данного исследования в области двусторонней субъектности образовательного процесса на всех уровнях обучения.

Применительно к теме данного исследования следует подчеркнуть работу В. В. Давыдова «Концепция дошкольного воспитания», способствовавшую становлению на государственном уровне принципов личностно-ориентированного обучения, которые, как мы покажем далее, весьма применимы во всех звеньях и формах дидактики, а также более успешно актуализируются в условиях трансполяции развивающей методологии и на процесс освоения педагогических компетенций обучающимися высшего образовательного звена. Работа В. В. Давыдова «Теория развивающего обучения» также может и должна быть актуализирована на всех ступенях образовательного сопровождения, а студенты, получающие педагогические специальности в вузах, имеют право не только получить соответствующие знания, но и ощутить непосредственно на себе в качестве обучающихся развивающий и комфортный эффект адресных технологий, которые будут применять впоследствии с гораздо большей продуктивностью и результативностью – на основе деятельностного сочетания осознанных и ощущаемых компонентов освоения развивающей дидактики.

Исторически передача знаний обучающимся существовала как в семейном окружении, так и в цеховом, а также в форме призрения, профессионально и кастово ориентированном варианте, в виде более организационно выделенных форм образовательного сопровождения, кроме того – в виде найма учителей и гувернеров, нянь и других специалистов.

Применительно к обучающимся, имеющим трудности в освоении компетенций, социализации, коммуникации, образовательная поддержка той или иной степени соответствия образовательным потребностями осуществлялась вокруг монастырского, благотворительного попечения и авторских школ, между тем как повышенный образовательный ресурс таким обучающимся предоставлялся спорадически, требовал более везения, усердия, вложений. Результативность, индивидуальная и категориальная, сопровождения обучающихся с особенным статусом при этом была, конечно, много меньшей, чем в более адресных условиях, что налагало значительный отпечаток на научные и общественные представления об эффективности обучения особых детей и подростков, соответствующие ожидания и целенаправленность усилий близких таких обучающихся и обучающих субъектов. По мере развития более системных и адресных подходов в отношении новых нозологических и целевых возрастных категорий обучающихся значительно изменяются и ожидания, установки, активность специалистов, родителей, руководителей образовательных организаций и общественности.

Если первоначально слово «педагог» означало буквально того, кто водит ребёнка (причём естественно, конечно, что ребёнка с нарушением в развитии приходилось «водить» дольше и поддержку оказывать ему шире, самостоятельности предоставлять – меньше), обычно – раба, то путь, пройденный педагогикой через донаучный и научный периоды развития, охватывал детей и взрослых с различными способностями и, соответственно, с различными образовательными способностями.

Если возможности и статус семьи позволял пригласить учителя какой-либо специальности и квалификации, то с этими основаниями обычно и сообразовывались действия семьи. Неспособность или недостаточная способность освоения образовательных компетенций обучающимися соотносилась с программными условиями чаще постфактум, либо не соотносилась. Высшая ступень образования также представляла собой весь спектр готовности и неготовности, способности и неспособности абитуриентов к обучению, в зависимости от финансовой политики университетов и ориентированности на элитарный уровень получаемого образования. В таком контексте эффективность высшего образования варьировалась значительно, с поправкой на уровень возможностей и подготовленности обучающихся и средовых ресурсов, господствующие управленческие, поведенческие, внутриполитические и внешние тренды, саморазвитие институций и научных процессов. Вспомним традиции бурсы, литературные примеры, свидетельства современников – от формального присутствия обучающихся в стенах университетов до появления гениев, определяющих судьбы народов и времен.

Отметим также, что исторически направленность научных процессов, конечно, была в достаточной степени элитарной, высшая школа была дистанцирована от обучения детей, – хотя, конечно, для поступления в университет необходимо было иметь базовую готовность. Отнюдь не у всех граждан были первоначальные учебные навыки, мотивация, время, средства для продолжения образования в университете.

Однако сущность знания в его распространении – через технологии, межличностные отношения, культурные, языковые, аксиологические компоненты общественного бытия. И, разумеется, значительная часть получившим университетское образование, как и не окончивших учебный курс, вынужденно либо целенаправленно становилась преподавателями, учителями, авторами учебных пособий, методик, поэтических и прозаических произведений в беллетристике.

Появление первых университетов в эпоху средневековья (в одиннадцатом-двенадцатом веках) изменило как систему и уровень получения, освоения, передачи знаний человечеством, так и само человечество, обозначив всеохватность и системность познания, как по вертикали, так и по горизонтали, самоценность познания и его статусность для индивида, сообщества, государства.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.