Выжатое сердце

Вот они и дошли до роскошных, с позолоченной рамой дверей, куда молча указал рукой мужчина.

– Благодарю – сказала, кивнув, она.

– Хорошего вечера.

Он проводил её взглядом, когда она вошла в большую столовую, где посередине был длинный стол, за которым по обе стороны сидело множество людей. Дверь за ней закрылась. Наверное, закрыл этот приятный мужчина, проводивший её сюда.

За столом сидели, уплетая за обе щеки, весело общаясь, многие знаменитые люди, которых Эгерли знала в лицо.

– Ох, какие люди! – сказал один из них, смотря на Эгерли, судя по всему, известный, молодой Серанфийский поэт Джордж Альеа, который после этих слов проглотил кусок говядины и продолжил – Мэм?

– Патриция Эгерли – улыбчиво ответила Эгерли.

– Ах, как я мог забыть! – сказал он, размахивая руками и подходя к ней.

Подойдя он попросил руки её и мягко поцеловал эту светлую, женскую руку.

Её тут же заметили и другие, которые при виде неё сразу же встали, показывая всем видом уважение к ней и почитание традиций.

– Добрый вечер, Эгерли! – обратилась одна женщина, сидевшая на крайнем месте стола. У неё была ослепительная улыбка, которая привлекла особое внимание Эгерли.

– Здравствуйте! – ответила она, кивнув ей.

– Здравствуйте-здравствуйте! – доносилось в столовой. К Эгерли было приковано всё внимание.

Блондинистый, молодой, гладковыбритый поэт Джордж оказал джентельменство, потянув на себя стул, чтобы дама села.

Его молодая и жизнерадостная энергия, которую чувствовала Эгерли, смотря на его улыбку, приносило ей чувство умиротворения. Его радость дополняли сияющие, голубые, кристальные глаза.

На столе было много мясо, в каждый бокал налито красное вино, а по обе стороны от входа находились мини-бары с различным алкоголем и необходимой посудой.

Её белоснежные тарелки – одна крупная и одна малая, были пусты. От большого разнообразия еды у неё разбегались глаза. Много мяса, соусы, разные хлеба, даже пирожки, блины и многое другое.

– Глаза разбегаются от всей этой еды, согласны? – смеясь спросил поэт.

– Ещё как! Сказать честно, я даже не знаю зачем столько вилок и ножей, да и как ими пользоваться. – ответила Эгерли.

– Скажу по правде, я тоже. Просто ешьте так, как хотите. Это вечер комфорта, тепла, уюта и объединения. Не думаю, что кому-то здесь есть дело до того, какой вилкой вы едите какой-нибудь салат или каким ножом режете ножку этого румяного, с хрустящей корочкой, гуся. Да если и есть, то ведь вам нет до этого дела? Вы пришли отдыхать. Этикет – это важно, но ничего, научитесь пользоваться приборами потом, как и я.

– Вы так аппетитно описали этого гуся, что у меня уже аж слюнки потекли. Вы правы! Вы исключительно правы! Красиво сказано. – засмеялась она.

– Давайте я вам нарежу гуся.

Он подал ей тарелку с аппетитной гусиной ножкой.

– Благодарю. Кстати, вы, как я полагаю, мистер Альеа?

– Да, можете звать меня просто Джордж.

– Приятно познакомиться, Джордж. Я вас сразу узнала.

– Да и я вас, знаете ли – улыбнулся он.

Она засмеялась.

– Это заметно!

– Мисс Эгерли, чудесный проект! – вмешался в разговор мужчина, сидящий в сторонке. Он энергично двигал головой и не особо жестикулировал руками, но зато головой он качал очень размашисто.

– Спасибо -спасибо! – поблагодарила его Эгерли.

– Да, отлично получилось! Меня всегда интересовало то, как выглядели бы в Серанфии готические башни. – сказал в свою очередь Джордж.

– Да, во многих странах башни распространены – вошёл в разговор другой мужчина – Генри Армор, кстати. – он протянул ей руку.

– В самом деле? – удивлённо спросила она.

– Да!

– Нет, вы серьёзно? Не шутите? – всё расспрашивала его Эгерли.

– Честное слово! – рассмеялся Генри Армор.

– Господи, я же ваша фанатка, правда. – Она крепко пожала ему руку – Чудесные проекты! Как я полагаю, всё это-ваше творение? – спросила Эгерли, размахивая руками, указывая на Дворец.

Генри Армор – автор проекта Линтонского Дворца.

Этот проект его обогатил так, что он стал буквально одним из самых богатых людей Серанфии. Он выполнял дизайнерские и архитектурные решения.

– Да, в самом деле. – скромно промолвил Армор.

Вдруг, двери распахнулись и вошёл тот самый мужчина, провожавший Эгерли до столовой.

Все замолкли, приковав свои весёлые взгляды на человека, гордо стоящего перед дверьми.

– Дамы и господа, – обратился он – встречайте, Президент Салак Брайтер!

После этих слов он отошёл в сторону и в столовую вошла высокая, роста так в 180 сантиметров фигура молодого и весьма энергично парня. Человек, вошедший после слов о Президенте – Салак Брайтер.

Его изумительные, светлые, рыжие волосы, очень подходили к его карим глазам, отдававшим атмосферу уютного леса, чашечки кофе, осени, шоколада, продающегося в прилавках местных магазинов. Его улыбка озаряла весь зал, а сочетание: улыбка, карие глаза, рыжие волосы, придавали ему невероятной доверчивости других людей, чистоты и светлости.

Он был в изумительном белом костюме, что тоже придавало ему черты светлости. Его внешний вид во многом отличался от внешнего вида обычных людей. Эгерли увидела в нём совсем иного, необычного человека. Даже в его стиле одежды было видно отличие от других. В основном Серанфийцы уделяли много внимания деталям, носили под фраками жилеты, на цепочке часы, а люди светского общества и вовсе отращивали роскошные усы, носили шляпу и трость, на брюках у них были золотые лампасы, а на носу держались очки для зрения, у некоторых монокли с позолоченной рамкой вокруг линзы.

Брайтер же был сторонником простоты. Он был в белой рубашке, с надетым поверх неё белым пиджаком и брюками. Из аксессуаров у него было лишь серебряное кольцо на указательном пальце левой руки.

– Добрый вечер, дорогие мои! – с радостью, весьма просто, поздоровался он, раскрыв своё тело будто бы для объятий.

Все встали и радостно поздоровались с ним.

– Сидите-сидите! – посадил он всех.

В основном, на всех мероприятиях самый важный человек сидит в середине стола, но мистер Брайтер сел в одно из свободных мест в противоположной от Эгерли части стола где-то справа, возле известного математика и одного из министров.

Вообще, не было ничего удивительного в том, что Салак Брайтер, не смотря на свой президентский статус, ведёт себя крайне приземлённо – в этом весь Брайтер. Харизматичный, чистой натуры человек – душа компании, по его мнению. Он знает своё место и свою роль в обществе, а от выбора его в президенты, не получает роль Бога, которому должны поклоняться и превозносить.

Своей приземлённостью он поразил многих, в том числе и Эгерли, которой эта личность была крайне интересна.

Салак Брайтер год назад пришёл к власти и успел одержать победу над Рундантой, после её захватнического вторжения на территорию Серанфии. Благодаря такой разгромной победе, народ уже излюбил его, видя в нём миротворца и доброжелателя.

Брайтер весело общался с гостями и всё сильнее и больше впечатлял Эгерли своей харизмой.

– Мистер Брайтер! – донёсся высокий мужской голос из дальней стороны стола.

– Да-да? – спросил он.

– А правда ли, что все рыжие – приспешники самого дьявола и рождены проклятыми как похитители адского огня? – шутливо спросил человек, сидевший где-то вдали, лицо которого Эгерли никак не могла увидеть через сидящих рядом гостей.

– Да что вы, ну конечно! Я проклят быть рыжим – улыбаясь ответил он.

– Да, а мы прокляты видеть красоту вашей рыжести! – сказала одна из гостей. Судя по всему, это была модельер Анна Риц, которая создавала образ самому Брайтеру.

– Ой, да бросьте! – заскромничал тот в ответ.

– Нет-нет, не скромничайте!

– Очевидно, все эти тугодумы, верящие в сверхъестественное, и не такое скажут – сказал известный математик Лайт Лайнс, посвящающий всю свою жизнь науке.

– Вы не верите в рай и в ад? – удивлённо спросил сидевший напротив него юноша

Минут 10 гости спорили о существовании потусторонних сил, ада и рая, пока Салак Брайтер не предложил всем закрыть рты вкусной телятиной чудесной прожарки.

Вечер выходил просто чудесно. Эгерли общалась с разными людьми, но Брайтер всё будто бы даже не замечал присутствия Эгерли. Его внимание было занято другими людьми и никак не доходило до неё. А ей оставалось лишь глядеть на него со стороны.

В какой-то момент ей надоело сидеть и она вышла размять ноги, прогулявшись по Линтонскому дворцу.

В коридоре царило спокойствие и умиротворение, а все эти крики и смех гостей будто бы остались за другим миром, как только Эгерли закрыла большую, деревянную дверь в обеденный зал. Проходя мимо роскошных картин и приятных растений, проходя мимо каких-то кустиков, она заметила женщину, поливающую эти кустики. Тишина была прямо как в большой библиотеке, хотя в какие-то моменты Эгерли и правда сомневалась, не попала ли она в библиотеку, ведь в некоторых частях Дворца были большие полки, забитые книгами, старинными и не совсем.

Поднявшись на третий этаж, её привлекла одна из картин. На ней была изображена улыбающаяся, светлокожая, белобрысая женщина с морщинами на лбу и с изумительно очерченной улыбкой. Героиня картины лежала на роскошном, с золотыми элементами, кожанном диванчике, одетая в простое бежевое платье. В левой руке держала ромашку, белые лепестки которой падали на мокрый, отражающий её, мраморный пол.

Она хотела разглядеть картину ещё поподробнее, но вдруг заметила, что рядом с ней стоит мистер Брайтер и на секунду дрогнула от неожиданного появления.

– Я даже не заметила, как вы подошли… – промолвила Эгерли, держась за грудь от испуга.

– Я стою здесь уже минуты 3 – ответил спокойно он, не отводя взгляда с книги.

Вокруг царила тишина. Казалось, что никаких гостей нет и повадно.

– Чудесная картина, не так ли?

– Да, она прекрасна… – смотря на картину вдумчиво сказала она.

– Говорят, на ней изображена Королева Диана Фиргельд в день своей смерти. Каждый опавший лепесток ромашки – день, проведённый ею после расставания с Принц-Консортом Джемилем Фиргельдом. Её смерть так и не раскрыта…

– Эта картина несёт так много смысла.

Перед её смертью прошло так мало времени с расставания.

– В самом деле.

– Мне ещё нравится картина опавшего дерева. Там изображён, думаю вы знаете, мужичок с седой бородкой, сидящий на опавшем дереве в полном отчаянии. Серые тона и тяжесть картины вызывает грусть и тоску. От чего он так тоскует? От чего он в таком отчаянии? Такие картины несут особый смысл и для автора всегда важно создавать такой, интригующий и пробирающий до эмоций, сюжет картины.

– Можно многое представить, мисс Эгерли. Эта картина невероятна загадочна и можно делать тысячи разных предположений о бренности жизни этого немолодого человека. Мне нравятся такие загадочные картины, да и не только картины, но и книги разные, о которых можно многое предполагать.

Они помолчали минуту…

– Славный вечер! Я рада, что вы меня пригласили – прервала молчание Эгерли.

– Спасибо вам, что пришли. Я рад видеть вас сегодня. Между прочем, я рассмотрел ваши проекты и это совершенно новый уровень. У вас однозначно большое будущее! – ответил Брайтер.

– Ой, спасибо огромное! Мне так приятно! – пританцовывая от радости, поблагодарила она.

– Кстати, я слышал, вы из Индании. Это действительно так?

– Да, я родилась и провела всё своё время до окончания школы именно там.

– Славное место – Индания. Наша страна держит самые лучшие отношения с Инданией. Мой коллега и лучший друг – ваш Президент Нэрл Фоцмонд. Он хороший человек, целеустремлённый.

– Да, что он только стране не сделал. Хороший, действительно!

– Спасибо, что создала проект башни. Мы обязательно в ближайшее время построим его! – сказал уверенно он.

– Да не за что. Я рада таким новостям, а сейчас, я, пожалуй, пойду.

– Куда? Чего так рано?

– Нет, я посидела, повеселилась. Мне всё понравилось, спасибо ещё раз за приглашение. Я не могу долго сидеть на одном месте.

– Ты очень энергична.

– Не то слово.

– Но впереди еще награждение тебя. Приз, так сказать, за отличную работу.

– Нет, мне не нужны никакие призы. Я живу в достатке и работаю для своего удовольствия. Стабильный заработок и интересная жизнь – вот что мне нужно.

– Что-ж, я не стану тебя уговаривать, Эгерли. Ты умница! Я желаю тебе больших успехов. Всё получится!

– До свидания, мистер Брайтер – попрощалась она, после чего развернулась и пошла на первый этаж к выходу.

На выходе её встретил тот же охранник.

– Всё в порядке, мэм! – спросил он заботливо – Вы рановато вышли.

– Да, всё отлично. Спасибо. До свидания!

Глава 8

« Не бывает сказок, где нет старого доброго злодея.» – Джеймс Мориарти.

Криминальный мир. Сколько же всего он в себе таит? Пока обычные граждане Серанфии видят вокруг мирную, славную, спокойную жизнь, спецслужбы Серанфии, отвечающие за безопасность нации, видят всё абсолютно по другому. Ресторан, в котором собралось много гостей, какая-нибудь вечеринка, собрание – всё это заставляет спецслужбы пристально следить за окружающим, ведь везде может оказаться эта Преступная Сеть…

Убийства, похищения, да даже мелкие кражи и хулиганства раньше были единичными случаями, пока они не стали чересчур распространены. А всё из-за одного человека, окружившего себя множеством влиятельных людей и создавший таким образом целую преступную сеть. Каждый полицейский, слышавший о каком-то преступлении, молился, чтобы это не была целая армия преступников из этой самой преступной сети.

«Преступная сеть Мёрфи» -так называют спецслужбы эту сеть, во главе которой стоит самый жестокий и самый кровопролитный человек в истории, ставший для всех служб настоящим злодеем – Кэтч Мёрфи.

У всех преступлений, творимых в Серанфии, определённо был этот безжалостный и мерзкий стиль Мёрфи.

Спецслужбы, борящиеся с этими злодеями, возглавлял один из самых влиятельных людей Серанфии – Брук Прайс, который, в то же время, самый скрытный человек. Очевидно, иначе никак. Когда ты возглавляешь Министерство Внутренних Дел и все спецслужбы страны вместе взятые, необходима сверх секретность. Прайс – гордость Серанфийской безопасности, потому что поддерживал безопасность всей нации, не давая ей сгинуть под натиском злодея. Спецоперации, проводимые им, были буквально творением искусства и олицетворением светлого ума. Благодаря его сверх уму, превосходным тактикам и трезвому оцениванию ситуаций и своих возможностей, его влияние оказывалось на все спецслужбы Серанфии.

Но Кэтч Мёрфи – самое крупное дело в истории Серанфии, с которым Брук Прайс никогда до этих пор не сталкивался. Никого подобного такому злосчастному, бессердечному монстру не было. И творил этот злодей то, с чем иногда не справлялась ни одна спецслужба, ни президент Брайтер, ни Брук Прайс.

Мёрфи – самый умный злодей, с которым Бруку Прайсу приходилось сталкиваться. Мёрфи – это буквально второй Прайс, но более сумасшедший, к в некоторых делах и более умный.

Для поддержания своих дел, Мёрфи нужны деньги, потому он придумал блестящую схему обхода всех противоконтрабандистстких схем на торговой арене Серанфии и начал поддерживать перевозку контрабанды из соседней Хиагды и некоторых стран Африки, взамен получая с этого деньги. Товар доставлен – Мёрфи в ударе. Каждый раз, как получалось перевезти товар, а он, несомненно, спокойно перевозился, к нему обращалось всё больше и больше контрабандистов.

Вся эта контрабандистская система ни на шаг не сдвинулась бы без Мёрфи, благодаря чему он стал на рынке золотым любимцем.

Все спецслужбы Серанфии знали, кто стоит за этими преступлениями и махинациями, но никаких доказательств на это не было. Было бы абсолютно незаконным без каких-либо доказательств сажать человека за решётку, потому власти оставалось внимательно следить за каждым шагом Мёрфи, выявлять его махинации и тогда, по мнению Прайса, он обязательно сделает ошибку. Мёрфи не сможет находиться на плаву всё время и обязательно совершит ошибку, за которую Прайс зацепится. Но сам Мёрфи действует очень редко, он лишь составляет план, пока его люди по этому плану организовывают дело. А люди у Мёрфи великолепно организованны. В его сети – люди, способные на преступления самых разных видов. В его сети есть подрывники, убийцы, воры и грабители, умные экономисты и бухгалтеры, занимающиеся мошенничеством и подпольной коррупцией, полицейские и даже несколько солдат Армии Серанфии. Но есть в сети люди, куда более сумасшедшие, чем остальные и их второстепенная роль невероятно важна в сравнении с первостепенной. Это те, что готовы пожертвовать своей жизнью, ради сети Мёрфи и дальнейшего его функционирования. Такие люди либо психически больные, либо наркоманы. Но были и гении, которые, зная на что идут, готовы были погибнуть за деньги. Деньги, конечно, в загробный мир не унесёшь, потому деньги выплачивались семьям или прочим близким и знакомым преступника. К своим людям Мёрфи был очень честен. Правда, предъявил бы погибший в деле преступник, что Мёрфи не выплатил деньги близким этого человека? Конечно же нет, и получается, Мёрфи мог и не платить, но по делу чести он не давал себе такого права и считал, что обязан сделать то, о чём просил погибший. Можно было бы, исходя из этого, сделать вывод, что Мёрфи – чувствительный, испытывающий горе и готовый прибежать на помощь, человек. Но на деле же это вовсе не так. Мёрфи – самый безжалостный и бессердечный человек, какового знал мир. Он не чувствует никакого горя, жалости, желания помочь, а лишь действует строго по логике. Чистая, железная логика лучше всяких сантиментов, по его мнению. Рационально действовать, показывая свою поддержку своим людям. Так, они буду уверены в этой сети и не посмеют выйти из неё из-за терзания каких-то смутных сомнений, что Мёрфи пытается их одурачить. Благодаря этому Мёрфи будет держать своих людей и брать в свою сеть новичков. Правда, эти люди в основном и не новички. Конечно, вступали в сеть и люди нуждающиеся в деньгах, психически больные наркоманы, но чаще всего вступали в ряд организации преступлений люди, которые имеют в этом большой опыт. Им необходимо подняться на ступень выше и они поднимаются, за счёт работы на Мёрфи.

Сеть распространялась по Европе очень быстрыми и уверенными шагами. Так, она уже имела авторитет в Серанфии, Индании, Хиагде.

За последний год сеть Мёрфи была действующим лицом 43 крупных преступлений по всей Европе и поимка Мёрфи открыло бы самое крупное судебное дело в истории, на котором раскрылись бы все пороки и деяния, совершившие когда-то Мёрфи и его люди. Многие загадочные преступления были бы раскрыты, но для всего этого необходимо работать. Нужно подловить Мёрфи на его же паутине.

Биография Мёрфи очень интересна своим мраком и жестокостью, но при этом существованием определённой жизненной цели. Детство у него сложилось не сладкое…

Кэтч Мёрфи родился в Линтоне в благополучной семье ветерана Первой Рунданто-Серанфийской войны, который, закончив службу, ушел на покой от военного дела и занялся бизнесом, торговавший всем, что связано с сельским хозяйством. Но, видимо, война сыграла свою роль и вернулся отец уже совсем другим – неуравновешенным, агрессивным и иногда даже легкомысленным. Из-за своей психической неуравновешенности он добился легкомысленных действий в своём бизнесе, что было чревато чуть ли не банкротством. Но отец был очень умным человеком, не смотря на такие слабоумные поступки. За несколько недель он мог удвоить потерянные деньги. Воспитание от столь неуравновешенного отца, на Кэтча сказывалось пагубным образом. 6

В семье были лишь родители и единственный ребенок – Кэтч, поэтому воспитания от какого-нибудь старшего брата, хотя бы поддержки, он мог и не ждать. Поддержка приходила только от родителей и, судя по всему, именно от мамы.

В возрасте 6 лет, жизнь Кэтча и в целом его семьи, окончательно перевернулась, когда у отца произошёл сильнейший нервный срыв. Билась посуда, слышались крики, хлопки ударов. Маленькому мальчику было страшно выйти из своей комнаты, для него такая неожиданность была ударом, но он так хотел… Он стоял, выглянув из дверного проёма в коридор второго этажа, откуда виднелась лестничная площадка на первый этаж. На большой стене, на жёлтом тусклом свету, виднелись большие тёмные тени родителей. Силуэт отца размахивался, носился из стороны-в сторону, а мать стояла, держась за голову и пытаясь удержать себя от ярости. В результате, отца забрали в психиатрическую больницу, откуда он ни через месяц, ни через год, ни через 10 лет не вернулся.

Мать совсем переменилась после срыва отца и стала куда более агрессивной, чем раньше. Иногда ей было тяжело совладать над собой и она, на эмоциях, делала ошибочные действия. От ежедневных избиений от матери при её выплеске своей душевной тяжести, он и позабыл, какой была мама раньше. Такой же агрессивной, крикливой и измученной? А быть может, весёлой, улыбчивой и спокойной?

Несмотря на избиения от матери, именно её он считал своим самым близким человеком на то время. Именно в ней он видел своего родного человека и искренне ценил её. Мать же была крайне странной женщиной, могла избивать его, единственного сына, а могла и любить своего любимого и единственного на этом белом свете сыночка. Кэтч всё равно любил её, хотя и чувствовал, что со временем начал отчуждаться.

В конце концов, когда Кэтчу было 10 лет, у мамы сдали нервы и она залегла в больничку, где и трагичным образом скончалась. Единственный родной человек ушёл из жизни. Остался маленький десятилетний мальчишка один, пока бабушка – мама отца Кэтча, не взяла бедолагу под своё крыло. Бабушка, Анастасия Мёрфи – была очень прямолинейным и требовательным нарциссом, но при этом подумала о своём внуке и пообещала себе сделать из него крепкого, сильного и независимого мужчину. Была она из того самого типа дам, что могут разбрасываться деньгами налево и направо, потому что знают, что завтра потерянная сумма удвоится. Анастасия была бизнесменом и модельером. Золотой человек своего времени-это точно про неё. Тогда юному мальчику стало ясно, в кого пошёл отец…

Бабушка оплатила последующую учёбу Кэтча в Королевском Университете – самом престижном Университете Европы, если не всего мира. Линтонский Королевский Университет однозначно стоил своих больших денег и имел очень много преимуществ и перспнктив. Обучение проходило в самой комфортной и приятной обстановке. Университет был огромен и в нём было где разгуляться юному студенту Мёрфи, уставшему от однотипного бытия. Факультетов было удивительно много по самым разным сферам жизнедеятельности. Кэтча же занесло в биохимию, что очень радовало бабушку.

В университете у него появилось два друга с которыми всю последующую жизнь он будет делить радость и горе, быть вместе до самой смертельной разлуки.

Пол Маркс – это первый друг Мёрфи, отучившийся в Королевском Университете Серанфии на педагога математических наук, который позже станет гениальным профессором математики. Очень интересная и необычная личность, с различными взглядами на мировую общественность, политический строй, разные науки. Он – весьма эмоционально сдержанный и спокойный человек

Второй друг Мёрфи, с которым его познакомил сам Маркс – это Алексо Бедонта с ярыми экономическими возможностями. Любил всё считать, распределять, узнавать о ценах всего, рубить большие деньги. Очень энергичный, но лишь в действиях и познаниях.

Эмоционально он очень вялый и сдержанный.

Два человека, ставшие для Мёрфи единственными друзьями, были для него такими же гениями, как и он сам. Втроём они сильно отличались от общества и своим мировоззрением, и взглядами на политику, экономику. Все остальные же были для них массовкой, до них попросту не было дело. Все остальные – болваны и тугодумы, которые только и умеют обсуждать вечернее времяпровождение, домашние задания, учёбу, хихикать между собой с чего-то глупого. Из-за отстранённости троицы от остальных, их смело называли психопатами.

Взрослея, Кэтч заметил за собой очень быстрые перепады настроения, буквально, эмоциональные качели. На всех вокруг он становился равнодушен. Рядом упал ребёнок? Да и плевать. Какой-то женщине плохо? Не мои проблемы. Где-то произошла беда, началась война, гибнут люди? Ладно… Ему было абсолютно наплевать и душу его это практически не задевало. Это в нём его же самого и пугало. «Разве так должно быть? Почему я становлюсь таким? Так ведь нельзя!» – терзали его эти мысли, пока он не принял этот факт и окончательно не впал в самую равнодушную версию себя.

Теперь его и вовсе не парило, что это ненормально, что так быть не должно. Жизнь для него отныне и далее шла верным, по его интересам, путём и теперь у него были преимущества над другими. Теперь никаких проблем с ощущением собственной ненормальности, проблемы окружающих – ни сколько не его проблемы. Да что такого в том, что он ненормальный? Зато жить ему стало гораздо легче и проще. Ненормальность даже стала симпатизировать Мёрфи, отчего отделяться от такого ему точно не хотелось. Ненормальность стала его вторым Я. Жизнь для себя – лучшая жизнь и ни мама, ни отец, его уже не волновали.