Во власти Дубовой короны

Танино сердце тоже так чуяло.

А сама Таня чуяла аромат лапши. И есть хотелось – зверски.

Кастрюля стояла на плите. Таня нацедила в кружку бульон и принесла в комнату.

Демонстративно сделала глоток из кружки, протянула ее девчонке. Мимоходом порадовалась, что та действительно расслабилась. В угол уже не жалась, это хорошо.

Вся живность ее просто оккупировала. Кошка под одной рукой, кошка под второй рукой, умильная собачья морда на ногах…

– Совести у вас нет, рассадники для блох, – высказалась Таня, передавая кружку.

На нее посмотрели три пары удивленных глаз.

Совесть?

У них?

Да ла-адно! Хвост они мышиный положили на ту совесть.

Девчонка понюхала. Осторожно отпила, потом сделала еще глоток.

– Аса.

– Иди, кушай, – напомнила бабушка. И уверенным жестом накинула на плечи девчонке свою шаль. Теплую…

Та послушно укуталась, принюхалась… конечно же, мята! От шали пахло любимой бабушкиной лимонной мятой. И сделала еще глоток. И еще, на глазах розовея.

– Вот так, маленькая, – продолжала тихо приговаривать бабушка. – Все, что было, – пройдет, все снежком занесет, а по снегу следы – все до талой воды, все избудется сном, убежит колесом, уплывет по воде, не вернуться беде…

Такие присказки бабушка могла сотнями складывать. Сколько раз Таня под них засыпала…

Ох, а сейчас как спать хочется! Но сначала – лапша!

На кухне Таня почти всосала в себя тарелку лапши за пару минут – и вернулась к бабушке.

– Бусь, как найденка?

– Ее зовут Салея.

– Салея, – ткнула в себя незнакомка. – Салея ортариэтте шалаэн…

– Мила, – ткнула в себя бабушка. – Людмила Владимировна Бочкина. Таня. Татьяна Михайловна Углова.

– Ми-ила. Та-ния. Салея, – еще раз повторила незнакомка.

– Лея? – предложила Таня.

Девушка подумала.

– Лея… ала!

– Кажется, она согласна на Лею, – решила Таня. – Бусь, я поела, завтра мне опять с утра крутиться… давай я ей душ-туалет покажу, да всем спать. Достанешь ей пока бельишко? Можно из моего…

– Хорошо, детка.

Таня кивнула – и протянула руку к незнакомке.

– Можно? – развернутой ладонью вверх.

И Лея вложила в ее руку свои пальчики.

Полноценной ванны у Тани с бабушкой не водилось. Повезло – была душевая кабинка. В соседнем доме решили сделать аптеку вместо квартиры, проводили ремонт, ну и выкидывали мебель. Бабушка Мила не растерялась.

В итоге сталинских времен жутковатая ванная с отколотой эмалью уехала на помойку, а их ванная комнатка обзавелась симпатичной душевой кабинкой. Кстати – довольно дорогой. А самое главное – на халяву[11].

Таня потыкала пальцем в телефон. Дома он ловил интернет исправно, так что ролик найти было несложно.

– Душ.

– Дюушшш.

– Почти правильно. Смотри…

Лея уставилась на экран, словно на чудо. Потыкала в него пальцем, телефон предсказуемо завис. Таня вздохнула, сбросила окошко и поставила ролик заново. Потом показала, как включается горячая вода и холодная, дала шампунь и мыло. Повесила на гвоздик полотенце и халат.

Лея увлеченно за этим наблюдала.

И ей, несомненно, нравилось.

Даже то, что рубашка была явно бабушкина, фасона «мешок противотанковый», а халат – дешевым, китайским, с ромашками и выцветшим.

И унитаз.

Она посмотрела ролик, кивнула – и отправилась в тесную клетушку. Коснулась двери – можно?

Таня поняла, прикрыла дверь, подождала, пока незнакомка сделает свои дела, потом показала ей на душевую кабинку – и вышла.

Пусть моется.

Ей надо пока диван разложить, постелить… бусе сложно будет.

Ничего… жизнь – такая штука. Лучше жалеть о том, что помог, а не о том, что прошел мимо.

Может, ты и поможешь лишний раз сволочи. Но сам-то останешься человеком. Разве нет?

Салея стояла под горячими струями.

Вода пахла какой-то гадостью, но это было не важно. Совсем не важно!

Она все сделала правильно! Побег удался.

Правда, у нее теперь не так много времени, но это уже другое, совсем другое…

Интересно, куда она попала?

Впрочем, главное, что не к ТЕМ. У тех нет животных, нет растений… они любить не умеют. А тут… Салея чувствовала мягкое тепло любви всей кожей.

Эмпатия – такая штука…

Девушка Та-ния любила Ми-илу.

И животных они любили. Салея не стала обращать внимание на Танин тон, потому что злости в нем не было. Она ворчала, но ей и в голову не пришло отпихнуть собаку, столкнуть на пол кошку…

Выданные ей вещества пахли какими-то травами и снова химией, но отмывали хорошо. И лучше их запах, чем… тот.

Салея поежилась под горячими струями и решительно перекрыла воду.

Вот так.

Исходящую от девушки усталость она тоже чувствовала. И от ее… родственницы?

Да, похоже.

У них схожая аура, от них схожие ощущения. Судя по возрасту… бабушка? Прабабушка?

Они не такие, как даэрте, они выглядят иначе, но очень похожи. Две руки, две ноги… впрочем, ТЕ – тоже похожи. Но они не даэрте, вообще не люди. Они хуже зверей. Они монстры в обличье людей.

Потому что ни одно живое существо не будет так жестоко.

Природа бывает и коварна, и расчетлива, но в ней все находится в равновесии. Жестоком, но необходимом.

А то, что ОНИ делали…

Сейчас она не станет об этом думать.

Она слишком устала. И ей плохо… она все обдумает завтра.

Салея это точно знала. И обдумает, и попробует поговорить с местными жителями, и узнает, куда попала…

А сейчас она вытерлась полотенцем, которое сладко пахло травой… настоящей, не химической, не искусственной… потом надела на себя рубашку, млея от ее ощущения… ничего общего с лабораторными рубахами, и рюшики эти забавные…

Потом накинула сверху еще одно платье. Платье, наверное?

И вышла из ванной.

– Ой-ой-ой, – сказала Таня.

И показала на ее волосы.

Салея развела руками. Что поделать? Наверное, придется отрезать… жаль, конечно, но надо. Она их кое-как промыла, раздирая руками, но расчесать?

– Бальзам.

Салея покачала головой, не понимая, о чем речь.

Таня вошла в ванную, протянула руку и взяла с полки коробочку. Открыла, показала, что там нет ничего страшного, только желтоватая масса, которая тоже пахла травами, – и решительно зачерпнула пальцем.

Растерла между ладонями, потом протянула руки к Салее. Можно?

Та поняла и шагнула навстречу. Опасности она не чувствовала, только желание помочь. И усталость.

Таня принялась втирать бальзам в ее волосы.

Сначала в кончики, потом взяла расческу и показала, как распускаются узелки в зеленых тяжелых прядях.

Салея поняла.

– Бал-сам.

– Да.

– Ала.

Девушки переглянулись, Салея зачерпнула бал-сам и тоже принялась втирать его в волосы. И все равно прошло не меньше получаса, прежде чем они расчесали всю ее гриву. Потом Та-ния заплела ее в косу и завязала лентой. Красивой, белой.

– Аса…

Таня только рукой махнула. Вымоталась она так, что упасть бы! Какие там силы!

Просто – упасть! И уснуть…

Пойти в тайгу, выкинуть из берлоги медведя, попинать за то, что он, гад такой, всю зиму спит, залезть самой в берлогу – и спать!

– Пойдем.

Кровать была не особенно мягкой, но после того ложа… Салея как на облако улеглась. И белье было желтым, в забавных мишках, и пахло цветами, и кошки запрыгнули на кровать и принялись мурчать и когтить одеяло, а рядом возникла забавная песья морда.

Салея улыбнулась животным.

И растениям… Тут вся комната в зелени.

Салея чувствовала, как оживает внутри ее сила, расправляет крылья… каждое животное, каждое растение – ее сила.

Но здесь ей не с кем было драться. Здесь царит мир.

Она откинулась на подушку.

– Аса, Та-ния…

– Спи, Лея. Все будет хорошо.

Таня выключила верхний свет, резкий и жгучий, напомнивший о лаборатории. И, повозившись, достала откуда-то снизу белого зайца. Потянула какую-то веревку, воткнула ее в стену.

Комната озарилась… нет, полноценным освещением это не назовешь. Но было видно, что происходит.

– Ночник, – назвала предмет Та-ния. И, понимая, что собеседнице слово ни о чем не говорит, нашла очередной ролик.

Салея кивнула.

Там, конечно, был не заяц, но она поняла. Это светит, пока ты спишь. Чтобы не испугаться, если проснешься.

Она еще раз поблагодарила – и через минуту уже спала. Таня только головой покачала и пошла к бабушке.

– Бусь… можно?

Бабушка Мила готовилась ко сну. Она уже и переоделась, и рядом все необходимое поставила, и даже от кошек-собаки закрыла… крючки они открывать умеют, но не беззвучно. Можно проснуться и их шугануть, чтобы не лишиться блистера с таблетками (ими обожает играть Муська) или бутылки с водой, которую преспокойно уносит Гном. И разгрызает, поросенок такой! Не-не, специальные косточки и мослы мы не грызем. Нам нравится разгрызать именно пластиковые бутылки. Вот подай – и все тут! Собачке так желается и изволится!

– Заходи, детка.

– Бусь… ты прости. Я не думала…

Мила только рукой махнула. Нашла, из-за чего расстраиваться…

– Не переживай, Танюша. Что не разберем, то выкинем…

– Выкинешь ты, – проворчала Таня. – Бусь, у меня завтра четыре пары, я тогда на спорт забью – и сразу домой. Помогу тебе, а вечером побегу по больным.

– Может, не надо забивать?

– Тебе с ней сложно будет. Я бы осталась, но сама понимаешь…

Бабушка понимала. В медколледже пропускать нельзя. И без уважительной причины – и с оной. Все равно придется потом отрабатывать пропущенные занятия.

А как?

Если подработки, если сил иногда просто нет… опять что-то переносить?

С ума сойдешь, выкраивая из одного носового платка семь наволочек.

– Ничего, Танюша. Мы справимся. Ты с утра беги, а после обеда вернешься.

– Хорошо. Бусь, ты у меня лучшая.

Ответом Тане была ласковая улыбка.

– Спокойной ночи, детка.

– Сладких снов.

Таня плюхнулась на свою кровать.

В качестве извинения за подхалимаж к чужому человеку пришла, помурчала Люська. Потом Муська. А Гнома, который плюхнул тяжеленную голову ей на ноги, Таня и просто не заметила. Уже спала. Тяжелым глубоким сном без сновидений.

На орбитальной станции царило уныние.

Командор бушевал так, что к нему боялись подходить… да собственно – все! И был повод.

Лакс Рей довольно ухмылялся. Соперник просчитался с самого начала, он допустил такой шикарный промах, что… и ему достанется, и его Координатору! Упустить королеву!

Считай, матку этих безмозглых даэрте!

И не просто так упустить! Через портал!

Где она может быть сейчас?

А вот где угодно на планете, и даже на другой планете! Если вообще жива! Если ее тонким слоем не размазало по измерениям, как это случалось с подопытными животными, которых пытались запихнуть в арку телепорта. И как теперь быть? Где ее искать?

– Как это могло случиться?! Как эта сопля порезала охранника?

– Пронесла кусок стекла…

– Кто не уследил? Казнить. В молекулярном распылителе, – рыкнул Командор.

Стекло она могла подобрать только тем вечером.

Но не себя ж обвинять?

Нет, не себя. Охрану. И в этом есть своя правда. Если обыскивали, но не нашли – значит, плохо обыскали. Чего тут неясного?

Впрочем, все было просто.

Видимо, смерть охранника придала девчонке сил. Видно было, как она смачивает руку в крови, а потом легко выносит дверь.

Съемка безжалостно показывает, как от ее приказа начинает работать портал, как фигурка падает куда-то далеко, в зеленое сияние…

Командор скрипнул зубами.

Ну… что тут скажешь?

За прошедшие на орбите годы ша-эмо так и не смогли понять принцип работы технологий даэрте.

Научники клялись, божились, каялись, рыдали, бились в конвульсиях, но НЕ ПОНИМАЛИ, как это работает. Повторить? Что вам повторить? Можно по второму кругу поклясться, побожиться, порыдать, покаяться… ах, технологии повторить?

А вот с этим хуже. Давайте мы опять поклянемся, порыдаем, побожимся…

Значит… выход только один.

Спуститься вниз, наловить даэрте и донести до них простую истину.

Их правительница ушла неизвестно куда. Если они хотят ее найти… пусть ищут.

Ша-эмо не станут чинить им препятствия. Найдут – хорошо. Не найдут… найдут, куда они денутся. Им эта тварь нужна как воздух! И за поисками можно понаблюдать с орбиты. А заодно понять больше о технологиях даэрте.

Давно б их всех размазали тонким слоем по планете, но – телепортация! Кто тогда раскроет ее секрет? Проще уничтожить большую часть даэрте, а остальных ассимилировать под себя. Что и происходило, собственно, пока сюда не явился Командор.

Лакс Рей методично ломал правительницу даэрте, загонял население в резервации, вводил все более жесткие режимы контроля… и лет через десять ему бы точно все удалось. Но тут слоном в посудную лавку ввалился Командор.

Теперь Дарсу Кету предстояло исправлять все, что он наворотил. План действий он уже составил, что тут сложного-то? Даем даэрте чуть больше свободы действий – и внимательно за ними наблюдаем. С орбиты. А потом действуем по обстоятельствам.

Прекрасный план?

Да просто великолепный.

Осталось только привести его в исполнение. И Командор отлично понимал, какие трудности его ждут. Но… выбора все равно не было.

Упустить девчонку?

Считай, прохлопать планету. Пока еще родится новая королева даэрте, пока она пройдет инициацию, пока… нет-нет, это уже не десять лет, а все сорок получится, если не пятьдесят. Координатор за такое не похвалит. И его соперники в Совете преотлично воспользуются шансом, организуют подставу. И Дарс….

Понятно, званий и медалей его никто не лишит. Но индекс полезности понизится. А он собирался как раз взять себе поместье на одной из колонизированных планет… на это и деньги требуются, и связи. Да, и индекс тоже.

Ситуацию надо было срочно исправлять. А поскольку нерешительностью Командор не страдал и даже слова такого не знал, он скомандовал всем готовиться.

Операция по возвращению принцессы началась.

Лакс Рей смотрел на это с ехидной улыбочкой, но молчал. Его это не касается.

Он приказ получил, он предупредил, что так нельзя, он говорил… его послушали?

Нет!

Ну и чего вы хотите? Лично Лакс не собирается класть свою голову под топор. Он говорил, его не послушали… а два раза дуракам не повторяют. Пусть теперь этот солдафон покрутится, как змея в водовороте…

М-да.

Всего восемь лет на планете, а уже заговорил как местный.

Все же Дараэ – особая планета. И подход к ней нужен особый, не такой прямолинейный. Но раз уж Командор сам пожелал… Пусть сам и расхлебывает. А Лакс ему даже ложку подарит. Большую… и сам вооружится вилкой и ножом. Скоро, очень скоро он сожрет своего врага. Правда, королеву это не вернет, но Лакс не такой дурак. Один раз он отловил девчонку, справится и во второй раз. Только это будет дольше и труднее… ну и ладно! Ему компенсируют все затраты.

Командор все видел, все понимал и злился еще больше. Но… сам нарвался. Увы.

Ничего! Он решал все поставленные перед ним задачи. Решит и эту. Подумаешь – Дараэ! Да что могут эти дикари противопоставить его армаде?

Правильно, ничего!

Или все-таки?

Нет-нет, эту мысль Командор отогнал на подлете и принялся планировать дальше. Недаром его считают гением стратегии и тактики. Он справится с поставленной задачей. Даже если придется выжечь всю планету с ее обитателями напалмом.

Глава 3

Первая пара начинается в восемь тридцать. Вторая – в пятнадцать минут одиннадцатого. Третья – через два часа и четвертая – в два с хвостиком. То есть раньше четырех часов не выберешься.

Анатомия, патология, прочие радости жизни… и радостей – много.

Два занятия теоретических, два практических.

А на анатомии сложно.

Особенно когда практические занятия.

Ну и… вот честно – Тане непросто было рассказывать про половые органы. Особенно про мужские. Когда ты в глаза ни одного не видела, разве что на картинках и муляжах. Но это – не то. Вроде и наука, но стесняешься. Особенно когда в классе шепчутся, шушукаются и хихикают. Понятно – над тобой.

Преподавательница терпела ее заикание. Она уже сорок лет анатомию преподавала и таких девчонок – то краснеющих, то бледнеющих – много повидала.

Сложно рассказывать про то, что ты еще на практике не видела, только в теории знаешь. Особенно если девочка из приличной семьи… не принято у нас свободно беседовать на подобные темы. Или романтика – или похабщина, и чаще второе.

А тут еще хрюканье в классе. Ну да, соплячье, особенно мальчишки самоутверждаются. Ребята в медколледже – народ редкий, тут ведь как…

Отсрочку ты получишь от армии, но только до окончания колледжа, потом надо сразу в институт поступать. Или – вперед, в кирзовых сапогах…[12]

Да и вообще… редкость – одним словом.

А тут сразу пятеро в группе.

И собралась троица…

Сережа Попов, Дима Мельников, Олег Жаров.

Причем все, как на подбор, молодцы, красавцы, каждый под два метра, улыбки, прически, одежда, аксессуары…

Ну, коновод тут Попов, у него папаша богатый, так что сынок с понтами приезжает каждый день в колледж на своей машине. Не на «жигулях», нет…

На «тойоте». Какая-то черная, явно из недешевых.

Парни постоянно ездят с ним, а короля, как известно, играет свита. А в таком малиннике, как медколледж… парни и не сомневаются, что они – короли. Тут ведь как – любая клюнет, только помани. Есть, есть исключения, но они чаще подтверждают правила.

Кто не клюет? Да местные «королевы», такие тоже есть. У них и цель, и цена другая. И охотятся они не на студентов. Но развлечься не откажутся, особенно за чужой счет.

Преподавательница смерила взглядом особо зарвавшуюся девицу и многообещающе ей улыбнулась.

«Королева» занервничала и заткнулась.

Ярослава Руслановна славилась своим откровенно мерзким характером и злопамятностью, носила прозвище «жаба ядовитая» и очень им гордилась.

А вот так!

Еще есть Ваня Цыган, да, фамилия такая, но он – не конкурент. На голову ниже любого из парней, откровенно невзрачный, тощий, ушастый, как последнее воплощение Чебурашки…

К тому же – из деревни. Живет в общежитии, успехом у девушек особым не пользуется… не то чтобы его все обходили стороной, но это вариант – на безрыбье и безводье. Тут он, кстати, тоже старается. И Ярослава Руслановна знала почему.

Ваня начал активно искать себе девочку с квартирой. К примеру, та же Углова. Прописка есть, а из семьи одна бабушка. Женись, а дальше… будет видно. Но Угловой он был настолько безразличен – она даже не поняла, что за ней ухаживать пытаются. Смотрела, как на стенку. Вот Ваня и злился. Вот и пакостничал.

Последний из пяти парней в группе – Руслан Петров.

Вообще темная лошадка. Одет весьма средне, явно не в фирменные вещи, а в шмотки из сетевых магазинов, но все гаджеты – последних марок и выпусков. Пользуется общественным транспортом, активно зубрит все темы от и до и, кажется, собирается стать хорошим медиком. Но обувь у него, для понимающего человека, чуть ли не ручной работы.

Стипендию он получает, и даже повышенную. Но – равнодушно как-то. Он сейчас и смотрит сочувственно на Таню. Не подсказывает, тоже видит, что девчонка знает тему, но ей просто тяжело… хотя бы не подшучивает, не корчит рожи, не ухмыляется многозначительно.

Ярослава Русланова подняла руку.

– Так… Углова – садись. Пять за знание предмета, два за изложение, итого – четверку авансом поставлю, но чтобы завтра конспект мне сдала на проверку.

Конспект тут же лег на парту перед преподавательницей.

Ярослава Руслановна проглядела его – и авансовая четверка стала вполне себе твердой.

Девчонка явно и перерисовала, и учила… а, стеснительность не для медиков, но все ведь разные? К третьему курсу обтешется, никуда не денется.

– К доске – Попов и Извольская.

Студенты послушно вышли, переглянулись.

– Судя по вашему хихиканью, вы прекрасно знакомы с темой ответа… – От ласковой улыбки Ярославны Руслановны побледнела вся группа. – Попов снимает штаны, Извольская показывает, где что находится, – и разъясняет. Руками можете не трогать, дам указку. Даже лазерную, чтобы не травмировать гениталии.

Шутники побледнели.

Ну да, издеваться над девчонкой – одно. А вот ответить за свои слова, да еще так…

Ладно-ладно, Жаба телефоны на своих занятиях не выносит. Сразу звереет, если видит, выгоняет из класса, ставит двойку – и до сессии не пересдашь. Но ради таких кадров телефоны найдутся, ребята и не сомневались!

И объясняй потом, что это практическое занятие.

А что?

Уколы они на манекенах тренировали, ИВЛ тоже, а вот бинты, лубки… это лучше на живом человеке. Может, и показывать тоже нужно на живом? И ведь не пожалуешься! На что? На то, что материал показывают на практике? Унизительно?

А медицина вообще штука такая… пациент и в крови бывает, и в дерьме, и какой угодно, и где угодно. Вон недавно одного привезли. Свалился в деревенский туалет, типа сортир. Едва спасти удалось.

– Что, не готовы?

Еще пара секунд промедления.

– Обоим по двойке. Конспекты на стол. Немедленно.

Тетради были тут же выложены и пролистаны преподавателем.

– Та-ак… Попов, я смотрю, вы отлично знакомы с темой? Какие рисунки, какая экспрессия! Особенно на последних листах. Автопортрет? Или друзья попозировали? В натуральную величину, или это ваши эротические фантазии?

Сергей злобно шипел сквозь зубы. Ну… нарисовал.

Обычно это в туалете рисуют, но вот захотелось. На последней страничке тетради… думал, потом вырвет… вот ведь – ЖАБА!!! Ядовитая!

– Извольская, у вас такого натурализма нет? Вы попросите Попова позировать. Может, он перед группой стесняется, а наедине вам не откажет? Линеечку возьмите, циркуль… только с последним осторожнее, если увлечетесь измерениями, можете травмировать иголкой мягкие ткани.

Парни представили и побледнели.

– Двойка за урок, двойка за конспект, ко мне на отработку запишетесь по данной теме. И запомните. В медицине нет места стеснению. Но и похабень свою оставьте для туалетов. Там ей самое место. Углова, и ты запомни.

Таня кивнула.

Запомни-запомни… а если он ей нравится?

Вот если Сережа Попов ей действительно нравится до ужаса? Он такой… высокий, стройный, симпатичный… и добавим еще – богатый, зазнайка и лишний раз на нее не взглянет.

Она ведь совсем непримечательная.

Вот он – высокий, темноволосый, глаза карие, улыбка такая… замечательная. А она?

Рост средний, телосложение тощее, половые признаки с лупой искать надо… чего вы хотите – от постоянной беготни и, скажем честно, недоедания, волосы неопределенно-темные, глаза серые, черты лица усредненные… скучно.

Таких на пятачок – пучок.

Таня грустно вздохнула, понимая, что этим дело еще не завершится. И верно – стоило паре закончиться, как началось ее самое нелюбимое время.

Перемена.

– Углова, ты чего сегодня мямлила, как чмо?

Катерина Извольская была настроена агрессивно. Поди пересдай старой Жабе! Озвереешь раньше…

– Я не мямлила, – тихо отозвалась Таня.

Орать она вообще не умела, горло словно спазмом перехватывало. До боли, до тошноты…

– А че тогда это было? Ты что – ни одного члена не видела? Ты целочка еще, да?

– Твое какое дело? – окрысилась Таня, понимая, что уши предательски краснеют.

Ну… и что?

Кто сказал, что девушка обязана, окончив школу, а то и раньше, прыгать в постель абы к кому, лишь бы прыгнуть? Американские фильмы, что ли?

Да тьфу на них! Кто-то вообще задумывался, что стандартный набор: «секс, наркотики, рок-н-ролл» – это для инфузорий с интеллектом тапочек? Вряд ли…

Скорее думают: это ярко, красочно, все так делают… а шлюхи, вроде той же Извольской, еще и орут.

А ты че – не?

Каково это – бежать не в общем стаде? А вот сложно! До слез и криков сложно!

Таня не бежала и не собиралась. Может, она и хотела бы, если по любви, с хорошим человеком, но у нее… обстоятельства. Только в них тоже Извольской не признаешься и не объяснишь. А и скажешь… разве что новые насмешки будут.

– Как – какое? Сережик, надо помочь девочке! Ты знаешь, что Танечка еще девочка?

– Че, серьезно?

От похабного взгляда стало еще и больно, и обидно. Когда герой твоих грез на тебя ТАК смотрит… это горько.

– Сережик, я понимаю, что тебе будет сложно. На такое… Это как на пулемет! И помереть героем! – Голос у Извольской был на редкость противный. – Но я могу тебе помочь.