Есения

***

После легкого ужина, Полина Эдуардовна пошла прогуляться. Светло-серый спортивный костюм, легкая курточка, белые кроссовки (очень не практично, но так красиво). Ей приходилось самой себя тормозить, иначе прогулка грозила перейти в пробежку. Ну не любила она ходить медленно. Сколько раз Полина Эдуардовна свысока смотрела на тех, кто шел с ней рядом: «Еле ноги тащат! Неужели им не хочется „летать“?»

Территория вокруг «Есении» разрослась за последние полгода. Построили красивую беседку, а рядом метра в три высотой горка, сплошь засаженная различными цветами. Было видно, что все продумано до мелочей, – одни растения заканчивают свое цветение, другие начинают. Красивые травы легонько танцуют от вечернего ветерка. С одной стороны горки узенькая лестница, с коваными витиеватыми перилами.

Ну как можно пройти мимо? Поднялась. На вершине горки площадка, из-под которой на другую сторону бежит тоненький водопад. Солнышко постепенно опускалось за растущий неподалеку лес. Полина Эдуардовна облокотилась о перила, вдохнула сентябрьскую прохладу, залюбовалась закатом. Какая же она счастливая! Прекрасная работа, красота, здоровье, дочь и внуки. Финансово обеспечена, многое может себе позволить. Жаль, конечно, что одна. После того, как умер муж, отношения ни с кем не сложились… Но зато не надо терпеть старого мужика. А у стариков столько всякого вылезает с годами…

***

В комнате надрывался телефон. Неторопливо разувшись, Полина посмотрела на экран мобильника: ну, конечно, Иринка. Женщина взяла термос с успокаивающим сбором, который в ее отсутствие принесла медсестра, резную белую чашечку с блюдцем и вышла на балкон. Только когда в ее руке была полная, дымящаяся ароматными травами чашка, только когда она удобно расположилась в кресле, предварительно положив под спину диванную подушечку, только тогда был набран номер подруги.

– Привет!

– Да, Иринка, как ты там?

– Нормально. Сегодня был врач.

– Ну что? Есть результаты?

– Да, сейчас сдадим все анализы, а потом его заберут. Надеюсь, за неделю управлюсь…

– Конечно, давай управляйся. Может, тебе деньгами помочь? Чтобы срочно?

– Не-е-е-е, не надо.

– Вот всегда ты так. Ни разу не взяла у меня ни копейки! – Полина Эдуардовна ворчала для приличия. Она за это очень уважала Ирину. С одной стороны, да, конечно, брала досада, что та не к месту такая принципиальная, но, с другой стороны, она тоже так считала, что финансовыми отношениями очень даже легко испортить самые дружеские чувства. А Иринку она не хотела терять.

– Поля, мне так его жаль, – голос женщины дрогнул.

– Ира! Ты опять? Ты себя пожалей! Я вот переживаю, что ты за эту неделю еще пару лет своей жизни вычеркнешь… Ты со мной эту тему не поднимай. Сколько раз тебе говорила. Я вот не могу ни простить, ни забыть…

***

Перед глазами яркой картиной нарисовался тот страшный день. Сколько уже лет прошло? Почти двадцать…

Полина моталась по городу с огромным списком дел. Туда надо успеть, здесь нужно забрать. Хорошо, когда есть машина. Почему на перекрестке свернула налево, а не направо, как надо было? Бог его знает… нет, точно Бог! Через пару минут поняла, что проезжает мимо дома Иринки. Опять же, почему решила заехать? Полина не была особо верующей, не верила во всякие интуиции и шестые или какие-то там чувства, но вот припарковала рядом с детской площадкой свой «форд» и открыла тяжелую дверь подъезда. Недра старенькой «сталинки» окатили ее волной затхлой подвальной сырости с устойчивым запахом, сопровождающим места обитания кошек. Фу! Полина никогда не любила кошек. И что в них находят? Мебель дерут, гадят, воняют… Умные? Нет, они не умные, они себе на уме. Как Ирка здесь живет? Но с таким мужем, прости господи, хорошо, что здесь. А то можно и вообще без жилья остаться…

С силой надавила на пожелтевшую от времени кнопку дверного звонка. Еще раз. Тишина. И вот опять… откуда эта мысль, что Иринка дома? Ну не открывают тебе – иди обратно. У тебя дел полно. Но Полина принялась колотить в дверь.

Через несколько минут раздался звук открывающегося замка, с натугой, словно нехотя, через силу. Дверь чуть приоткрылась. И в темноте возникло тоненькое светленькое личико любимой подруги… с огромным синяком и разбитыми губами… волосы всклокочены, на руке, не прикрытой разорванным рукавом халатика, краснеет ссадина…

Ирина пыталась что-то объяснить, но разбитая челюсть не позволяла словам четко произноситься. Полина не охала, не ахала, не причитала: «Я так и знала! Я тебя предупреждала!» Молча, не разуваясь, прошла в ванную, намочила полотенце водой, постаралась хоть чуточку обтереть запекшуюся кровь на лице и теле подруги. Ирина молча плакала, сидела на старом кресле, сгорбившись, словно на ее тоненькие плечики свалились миллионы лет усталости. Потом Полина достала из шкафа чистое платье, у Ирины много было старомодных сатиновых то ли платьев, то ли халатов, как она, немного стесняясь, объясняла Полине – для дачи самое то. Потом они поехали в травмпункт. Несмотря на все убеждения и доктора, и Полины, писать заявление на бывшего мужа Ирочка не стала.

Оставив подругу под присмотром врачей, Полина все-таки съездила на деловую встречу, которую никак нельзя было пропустить. А потом она отправилась обратно за уже забинтованной, намазанной зеленкой, напичканной болеутоляющими и успокаивающими средствами, несчастной Ирочкой.

«Однако тяжелая она, хоть и маленькая», – мелькнуло в голове, когда поднимались на пятый этаж. Ирина старалась изо всех сил, Полина это чувствовала, но легче ей не становилось – женщина висела на ней всеми своими пятьюдесятью килограммами. «А если б она была как я? Высокая? Крупноватая?»

Потом был долгий вечер и очень долгая ночь…

А как тогда, много лет назад, Полина ей завидовала! Господи! Иринка светленькая, маленькая в пышной короткой фате и мини-мини свадебном платье! И плевали они – влюбленные и молодые, что в мае нельзя жениться…

***

– Ты мне скажи, как дети, не переменились? – Полина Эдуардовна вернулась в настоящее.

– Нет… – Было слышно по голосу, что Ирину это очень огорчает.

– Вот и славно. Для меня это главный показатель. Значит, и я совершенно права!

Вечер, пока они беседовали с подругой, затемнил небо. Воздух наполнился прохладой. В парке зажглись фонари. На кораблике, парящем на волнах посреди озера, зажглись маленькие разноцветные огоньки. Сказочно и волшебно.

Полина Эдуардовна вылила остатки горячего чая в чашку и растворилась в спокойствии, пронизывающем всю атмосферу санатория. Пододвинула второе кресло, разместив его прямо перед собой, и закинула на него ноги. Блаженство.

То ли воспоминания о счастливом начале семейной жизни подруги, то ли огоньки на кораблике, но в памяти всплыло яркой вспышкой…

***

Сентябрь 1970 г.

Костик зашел на танцплощадку. Просто и небрежно оглянулся. Вся женская половина танцующих (ну почти вся) затаила дыхание. Да и парни тоже смотрели на вновь прибывшего. В клиньях его чумовых брюках клеш сверкали огоньки. При каждом шаге складки распахивались и видно было эту светящуюся дорожку. Что-то из области фантастики! Потом Полина узнала, что внутри под брюками протянулись проводки, а в карманах – батарейки. Но в тот миг она, гордая красавица, готова была… Ох, на все была готова!

Весь день накануне она провела за швейной машинкой. Через знакомую знакомых раздобыла отрез ткани цвета хаки. В итоге минимально короткая юбка и длинный пиджак. Все по последнему слову самых модных девчонок. Серебряная водолазка. Ирочка зашла за ней, и они, модные и яркие, молодые и счастливые, побежали к парку, где в последнюю субботу сентября должны были быть последние в этом сезоне танцы. Откроют ли дом культуры после ремонта, еще неизвестно. А мотаться в другой район… даже у отважных подружек желания не возникало – местные красавицы могли легко и непринужденно «разукрасить» пришлых девиц. Конкуренция! Борьба за выживание…

На танцплощадку еще не пускали. А народу было столько, что председатель комсомольской ячейки умер бы от счастья, если бы только половина присутствующих посетила его политминутки. Полина встала в сторонке.

– Ир, иди сюда, там же дикие люди! – нарочито громко произнесла красавица, брезгливо сморщив носик в сторону столпотворения.

– Действительно, чего толкаться? – пожала плечами подружка. – Все ведь пройдут.

Пройти-то пройдут. Вот только так было важно зайти на площадку в числе первых и занять «блатное» место – в центре танцплощадки стояли самые крутые! И даже танцевать рядом с «крутыми» – уже половина счастья! Как так получилось, что все это жаждущее танцев течение подхватило девушек, ни Полина, ни Ирочка не помнили. Ирочка даже не сопротивлялась – маленькая и тоненькая, только сильнее старалась расставить локотки, чтобы не задохнуться. А Полина сделала отчаянный рывок в сторону, в итоге ее прижало к железным воротам. Один из металлических прутьев ограждения был вывернут безжалостной рукой вандалов, и теперь его острый конец вонзился девушке в бок. А народ валил. А народ давил. Полина не сдержалась и закричала:

– Больно же!

Но ее никто не услышал. Кое-как смогла она изогнуться, вывернуться. Слава богу, что прут не вонзился ей прямо в ребра. Хотя в какой-то миг ей показалось, что именно это вот-вот и произойдет.

– Поля! – с другой стороны танцплощадки к ней спешила раскрасневшаяся Иринка.

– Посмотри, что у меня сзади? – Полина пыталась выкрутиться, чтобы посмотреть на себя сзади.

– Поля! Пиджаку хана… – Ирочка даже рот закрыла руками, так была велика степень ее расстройства.

– Дикари! – опять с чувством бросила Полина в сторону уже спокойно танцующих.

– Что делать? Поля? – Иринка готова была расплакаться. – Домой пойдем?

В это мгновение злость и обида настолько затмили мысли Полины, что она действительно было подумала послать ко всем чертям эти танцы, но… тут на площадку вошел Костик! Ну как можно было уйти? Полина начала танцевать как ни в чем не бывало. А через минуту и вообще забыла про пиджак, потому что он улыбнулся ей, а еще через минуту главной задачей было не упасть в обморок, потому что он со своей компанией расположился рядом с Полиной и Ирочкой. Высокий, с черными волосами, длинная челка зачесана назад, брови густые, несколько даже более, чем надо… А глаза! В этих глазах черная бездна. Парень танцевал шейк как бог. Движения гибкие, уверенные. Они с Полиной устроили молчаливое соревнование. Незаметно народ обступил их по кругу, и в центре площадки остались двое молодых, красивых, бесподобно танцующих.

Полина была невероятно счастлива! А потом зазвучала обожаемая «Льет ли теплый дождь», и Костик пригласил ее на танец – это было самым естественным продолжением Полининого счастья. В этот вечер они были королем и королевой танцплощадки…

2

Сентябрь 2011 г.

Утро, как обычно, начинается с деликатного стука в дверь. Входит дежурная медсестра, измеряет давление, пульс, температуру. Все приятно, комфортно, улыбчиво. Кровать широкая, с хорошим матрасом. Своему спальному месту Полина Эдуардовна всегда уделяла много внимания – треть жизни мы проводим во сне.

– Ирка, нам скоро шестьдесят, а ты всю жизнь спишь на диване! – отчитывала она буквально в начале лета подругу, придя к ней на день рождения.

Спор начался из-за подарка. Полина Эдуардовна тщательно выбирала комплект постельного белья в подарок. Уж очень хотелось порадовать свою замученную жизнью подругу. А та, глянув на размер, указанный на красивой упаковочной коробке, вздохнула:

– Эх, придется перешивать…

– Зачем? – несколько грубовато возмутилась Полина Эдуардовна.

– Ну, здесь размер слишком большой для моего одеяла…

И пошло-поехало. «А какое у тебя одеяло? Да как ты им укрываешься? Что значит „какая разница, чем укрываться֧֧“?» Для Полины Эдуардовны было неприятным открытием узнать, что подруга спит на этом самом диване, на котором они сейчас сидели. Весь вечер она потом рассуждала сама с собой: «А что тебя удивляет? А где, как ты думала, она спит? У нее небольшая двушка, в одной комнате Славик, в другой она. Плохая ты, Полина Эдуардовна, подруга. Тебе удобно было не замечать…»

Полина Эдуардовна очень ценила комфорт. На работе, дома, в спальне. Она не считала, что для одной трехкомнатная квартира – это много. Вы что? Это в самый раз. Спальня – просторная, светлая. Большой ортопедический матрас, подушки разной степени жесткости. Просто огромное, воздушное одеяло. В шкафу аккуратными стопочками сложены великолепные комплекты спального белья. Рядом с бельем всегда лежит букетик лаванды. За этим строгий контроль – регулярная замена букетика на свежий. Иногда она рассуждала сама с собой, что, может быть, все-таки слишком на этом заморачивается? Но ей это нравится. Ей это не в тягость. Значит, все правильно.

В «Есении» тоже хорошее белье. И подушки нужной мягкости и нужного размера. Неторопливо потянувшись, опустила ноги с кровати, сразу в мягкие тапочки. Накинула белый махровый халат – непременный атрибут дома отдыха – и вышла на балкон. Начинался яркий осенний день. Мысленно поблагодарила жизнь за все хорошее и пошла в душ.

Главный ресторан, где отдыхающие завтракали, обедали и ужинали, был оформлен в стиле барокко. Приглушенный бордовый, белый и золото. Резные стулья, массивные ослепительные люстры, мягкое ковровое покрытие. И ненавязчивое звучание красивой музыки. Полина любила такую музыку – классика в современной обработке или, наоборот, современные произведения, исполненные под классику…

На завтрак манная каша с миндальной стружкой и свежими ягодами. Не просто вкусно, но еще и великолепно подано. Черника, малина, листик мяты. «Боже, как хорошо, что никого, кроме меня, нет», – довольно вздохнула Полина Эдуардовна. В принципе, в «Есении» было все настолько тщательно продумано, что даже при полной наполняемости отеля, а это было практически всегда, отдыхающие почти не пересекались. Тишина, одиночество и комфорт. Один раз только, решив сходить на мастер-класс по приготовлению диетического ужина, Полина попала в «компанию» больше десяти человек.

«Интересно, а как они готовят манную кашу?» – задумалась женщина.

Приготовление манной каши с рождением дочери стало для нее первостепенной задачей. Мама рассказала, что нужно налить в кастрюльку молока, добавить соль и сахар по вкусу, довести до кипения, а потом всыпать манную крупу. Но сколько ни билась с этим рецептом новоиспеченная молодая мамочка, каша получалась с комочками. Дочь давилась и срыгивала. Ну, невозможный рвотный рефлекс у ребенка! Полина вылавливала комочки, потом завела блендер. Но после того как горячая каша расплескалась от венчиков блендера по всей кухне да еще и обожгла саму Полину, бросила эту затею. А потом она решила сыпать манку в холодное молоко. И все сработало! Главное – не торопиться. Не забрасывать крупу целиком в молоко, а так, тихонько рассеивать по поверхности и тут же тщательно перемешивать. Потом следующую порцию. Жанночка довольна, кушает с аппетитом, но самое главное, что лет до восьми дочь была уверена, что эта каша называется «мамина».

– Мама, сегодня надо мной весь класс смеялся, – расплакалась Жанночка, придя со школы, – я на завтраке так обрадовалась, что дали твою кашу, а она совсем не твоя. Холодная и противная.

– И что в этом смешного?

– Я сказала тете повару, что «вы не умеете готовить мамину кашу». А Лизка Смирнова услышала. И начала меня поправлять, что это манная каша! Что маминой каши не бывает!

Сидели долго в коридоре обнявшись, успокаивались. И пришли к выводу, что поэтому у них и не вкусная каша, потому что манная. А мамина каша самая вкусная.

Рассказала об этом инциденте Иринке, а та вообще, оказывается, готовит манку на воде и потом добавляет в уже готовую кашу холодное молоко! Век живи – век учись…

***

После завтрака ванна с травами и гидромассаж.

Чтобы спуститься в подвальный этаж, нужен лифт. Зеркальные лифты – самое прекрасное изобретение человечества. Отсутствие давящей атмосферы, которое возникало всякий раз при нахождении в лифте. Полина Эдуардовна даже выясняла у знакомого невролога, может, у нее клаустрофобия? Нет, просто небольшой дискомфорт. А еще зеркала отражают тебя любимую. Темные волосы стянуты в хвостик резинкой, яркие брови, чуть подкрашенные у парикмахера. Нет макияжа, но все равно очень красивая. «Кто это сказал, что стареть надо красиво? Да не важно. Я очень красиво старею». И без всяких хирургических вмешательств. Многие из ее круга женщины уже после тридцати начинают лифтинги, ботоксы, круговые подтяжки. Когда заходили об этом разговоры, Полина Эдуардовна не без гордости подчеркивала, что у нее все свое. Никаких «серебряных нитей» и даже татуажей. Единственное, в чем не могла себе отказать, – шеллак. Всегда идеальный маникюр и педикюр. Собеседницы, особенно те, кому за пятьдесят, недоверчиво приглядывались, а потом отмахивались со словами: «Ну вам повезло, генетика хорошая!» Может быть…

– Полина Эдуардовна, здравствуйте!

– Здравствуйте, Светлана. Сегодня ваша смена? Очень хорошо.

Обычно во время процедур Полина Эдуардовна предпочитала молчать. Разговоров хватает на работе. Только релакс. Однажды, лежа на тайском точечном массаже стоп, она уснула. Проснулась от собственного храпа. Так было неловко. Полина Эдуардовна панически боялась того, что храпит. Это было не достойно ее. Это что-то мужицкое, некультурное. А тут она, женщина-красавица, и храпит. Но миниатюрная тайка, так замечательно разминавшая ее натруженные каблуками стопы, сделала вид, что ничего не случилось. И только на ломаном русском похвалила мадам за то, что хорошо расслабилась.

Сегодня тянуло на разговоры.

– Светочка, ну как ваши дела? Как дочка?

– Ой, вы знаете…

***

Светочка – красавица! Высокая, цвета спелой пшеницы густая коса ниже пояса. Яркие зеленые глаза, аккуратный, чуть вздернутый носик. Все без малейшего изъяна. При этом еще и умная красавица. Не стала испытывать судьбу, а в восемнадцать лет, когда ее расцвет был на пике совершенства и благоухания, нашла богатого «папика». То, что родной отец был в шоке от зятя, который старше его самого на пятнадцать лет, особо не напрягало. Мама была более прагматична и на прозвучавшее ошарашенным шепотом восклицание мужа «Ему же пятьдесят восемь!» ответила сухо и спокойно: «Значит, недолго спать с ним придется. Зато он богатый!»

Один допустила Светочка просчет. То ли так расслабили ее Мальдивы во время свадебного путешествия, то ли муж все-таки оказался не настолько старым, но в медовый месяц она забеременела. Мать советовала быстренько сделать аборт. Но Светочка очень тряслась над своим здоровьем. Подсчитав возможный «ущерб» от аборта и от родов, она сделала выбор в пользу родов. Муж был на вершине блаженства. В очередной раз доказав своим друзьям-конкурентам свою состоятельность, не только в материальном плане, но и в физическом, он оборудовал детскую комнату по высшему разряду и нанял высококвалифицированную няню, чтобы поберечь молодую красавицу-жену. Материнский инстинкт у Светочки отсутствовал совершенно. Как только разрешили врачи, она занялась фитнесом, и ничего, кроме восстановления ее прекрасного тела, ее не интересовало. Для того, чтобы маленькая дочка получала необходимое социальное развитие, ее оформили в элитный детский садик. А Светочка «утонула» в СПА-салонах… следом за СПА-салонами пошли поклонники, почитатели… Тут что-то умную Светочку немного переклинило. Очередного любовника привела в дом. В огромную, с евроремонтом квартиру. А муж пришел не вовремя.

Полина Эдуардовна познакомилась со Светланой в прошлый свой визит в «Есению». И всю эту историю услышала в ответ на свой вопрос: «Где вы так хорошо научились делать гидромассаж?»

Терпеть хоть и супермолодую и суперкрасивую, но гулящую жену мужчина не стал. Отдал ей на откуп одну из квартир. Правда за МКАДом, но зато еще и машину. И алименты прекрасные. Кроме СПА-салонов Светочка ни в чем не разбиралась. Поэтому, пока дочь посещала подготовительную группу элитного садика, прошла обучение на всех известных курсах по массажу, оплаченных по соглашению бывшим мужем. И это оказалось для нее самое то.

Тогда, полгода назад, в свою первую беседу со Светланой, Полина Эдуардовна философски отметила:

– Светочка, то, что вы привели другого мужчину в свой дом, было не глупостью. Вы это сделали специально. На подсознании искали причину для развода.

– А вы правы, – задумчиво согласилась массажистка, ловко направляя поток воды вдоль ног. – Так, теперь левую. Да, согните сперва. Я, Полина Эдуардовна, женщина страстная. Мне мужчина нужен. Вот только замуж я больше не хочу. Я хочу быть постоянно в поиске. Это заводит, интригует. Мне постоянно нужно быть в тонусе. Я кайфую от этого. А сейчас столько молодых и состоятельных. Недавно с таким познакомилась. Мы еле дотерпели до дома. Я была на грани того, чтобы лифт остановить. Такие залетаем домой… а дома Катька!

– Дочь?

– Ну да… полный облом. Я ей говорю: иди погуляй. Ты мешаешь. А она дверью хлопнула и музыку врубила на всю катушку. Еще потом меня отчитывала, что мы шумели слишком, мол, мои вопли даже музыка не заглушила…

Полина Эдуардовна поперхнулась и закашлялась.

– Все хорошо? Может, воду сделать потеплее? – заволновалась Светлана.

– Нет, нет. Все хорошо. А сколько сейчас дочери?

– Пятнадцать. Ужасный возраст…

– Переходный, – уточнила Полина Эдуардовна.

– Она очень избалована. Папаша ей ни в чем не отказывает.

– Они общаются? Дружат?

– Ну да… – пожала плечами Светлана. – Только она его терпеть не может. Он поначалу приезжал за ней в школу, но она устраивала истерики. Мне потом заявила, мол, как ей объяснить своим подружкам, что этот дедушка – ее отец? – хохотнула молодая женщина. – Сейчас-то понимает, что может «доить» его. Я ей вообще постоянно твержу, чтобы жить к нему уматывала. А то я спокойно не могу потр…ся! Ой, простите…

Минут пять в помещении была тишина, только вода бурлила умиротворяюще: словно маленький живительный водопад передавал свою энергию жизни тому, кто лежал в ванной. Полина Эдуардовна не сказать чтобы была шокирована, но слушать все это было неприятно. С другой стороны, возник какой-то нездоровый интерес…

– Моя дочь в четырнадцать убежала из дома… хорошо, что к бабушке.

– А моя из школы бегает. Вернее, вообще туда не ходит. Сидит целыми днями дома, на диване у себя, и жрет. – Светлана опять распалилась. Видно было, что уж очень ей хочется пожаловаться. – Ничего купить не могу. А ведь так хочется себя чем-то вкусненьким побаловать. Позавчера наварила супу, а сегодня утром вылить пришлось. Прокис. Не ест. Я попробовала – нормальный суп. Спокойно же вообще не разговаривает, только орет. «Сама ешь свой суп!» Я супы вообще никогда не ем… Купила себе балычок… я не могу без мясного жить, – доверительно улыбнулась массажистка, – она мне опять истерику закатила, мол, почему ей не даю. Разругались в пух и прах. Хочешь есть, говорю, вон суп. Не хочешь, сиди голодная.

– Моя одно время вегетарианкой была. Они ж такие, все пробуют, ищут себя. Подростки.

– Ой, не уговаривайте. Ничего она не ищет. На прошлой неделе в школу меня вызывали. Такой позор. Психолог мне объясняла, что у моей дочери серьезные, – на этом слове Светлана выразительно закатила красивые глаза, – проблемы. Типа аутизм, типа невроз… Довела меня своими нравоучениями. Я Катьку так отлупила дома. Чтобы не позорила меня. Никакой жизни. Мужика в дом привести не могу. Продукты вот на работу покупаю, чтобы поесть спокойно…

Полина Эдуардовна долго переваривала эту историю. И очень волновалась при мысли об этой никому не нужной Кате. Как у нее сложится жизнь?

***

– Светочка, ну как ваши дела? Как дочка?

– Ой, вы знаете, все хорошо. Она сейчас в больнице…

– Как в больнице?

– В дурке, – как маленькому ребенку, принялась разъяснять Светлана, – в психушке. Это очень хорошо, что ее туда забрали. Я еще полгода назад об этом все думала, но не знала, как бы это оформить. А тут так удачно… Началось лето. И если во время учебы Катя хоть иногда выходила из дома, то тут вообще заперлась. По два-три дня не выглядывала из комнаты. Не моется, не убирается. Я ее однажды выставила на лестничную площадку, мол, иди проветрись. Она так и просидела три часа под дверью. Представляете, здоровая девка у меня на шее! Короче говоря, я позвала ее папашу и говорю им обоим, что либо она идет жить к нему, либо я отвожу ее в психбольницу. Так хорошо все сложилось, она уехала. Тишина и покой. Что там произошло? Не знаю. Вернее, догадываюсь. Начался учебный год, а она в школу не идет. Никак. Уперлась! Это все от него, придурка. Короче, теперь оба в больнице. Уже неделю.