Мечты чистого подсознания

Мечты чистого подсознания

Вчера Тима вызвали на задание. Я проплакала всю ночь.

Я знаю, куда его отправили. Я знаю, что его там ждет. Я знаю, что он может не вернуться. А мы ведь так и не увиделись на прощание.

Все, что я успела – это потянуться к его сознанию и почувствовать, что он впускает.

Пелена на глазах.

Очертания моей комнаты растаяли и появилась обстановка туалета в вагоне поезда. Неудобно говорить через сознание без зеркала. Я вижу все то, что и он, но не его самого.

Это зеркало совсем грязное и потертое, зато я могу смотреться в зеленые игривые глаза Тима.

–Ну что ты паникуешь? Это же не в первый раз, Кети, – шепчет Тим, глядя моими глазами через свои. – Я знаю, что делать. И ты всегда сможешь присоединиться ко мне и наблюдать.

–За чем наблюдать? Как ты снова истекаешь кровью? – мой голос звучит в его голове, пока я лежу в собственной спальне с серой пеленой на глазах. – Зачем только ты согласился?!

–Была причина, Кет, – зеленые глаза сверкнули возбуждением. – Это последнее дело. Последний вызов. И всё, меня отпускают, веришь?

Я верила.

Тим уже давно просил об отставке. И шеф знал, что придется ее дать. Продуктивность Тима падала с годами, возраст давал о себе знать.

–Мы сможем жить, как обычные люди, понимаешь? – Тим счастливо улыбался в зеркало, он уже предвкушал свое возвращение, в котором я сомневалась. – Мы сможем нормально учиться, вести себя, как молодые. Будто мы и правда молодые, Кет! Строить карьеру, планировать жизнь, не опасаясь звонка телефона и очередного задания. А ты родишь мне ребенка.

–Ребенка? – я даже поперхнулась. – Тим, мне 125, какие дети? Я просто хочу отдохнуть… как человек.

–Но твоему телу 20, и мы можем создать целую семью! – он был так воодушевлен, что я решила сдаться и пока просто надеяться, что он вообще ко мне вернется.

–Семью… но мы не люди, Тим, – пробормотала я себе под нос. – Кто у нас родится? Не дети, не люди. Кто?

–Они будут другими. Как мы, Кет, – он усмехнулся и убрал каштановую челку с лица. – И мы никогда не отпустим их служить, как я. Обещаю.

Это был наш последний разговор.

Сейчас уже прошли сутки с тех пор, как он не выходил на связь. Я знала, что могу потянуться к его сознанию, и он пустит. Но это опасно, так как могло отвлечь его от чего угодно важного или срочного.

И я ждала. Этого щекотного чувства где-то там. Когда ты безоговорочно знаешь, кто именно просится посмотреть на мир твоими глазами.

Я знала, что после последней поездки Тим сильно устал, и у его осталось мало сил колдовать. Знала, что шеф мог снарядить его каким-то оружием или амулетами. Но ничто не заменит природную мощную силу от крепкого сна, вкусной еды или сладкого секса. Нашим телам давно по 20, поэтому последнее подзаряжает лучше, чем 10-часовое валяние на диване.

Сутки без вестей я просидела на нервах, даже не пошла на учебу. Хотя перед началом года мы с Тимом пообещали друг другу, что, если уж и займемся учебой на второй сотне лет, то уж не так бездумно, как на первой.

Я не могла ждать, не выдерживала.

И я потянулась.

Сквозь пространство, мимо сотен километров. К нему. Тим. Пусти. Пусти. Пусти.

Он пустил. Пелена на глазах. Вздох.

–Тим, родной, – шепчу я у него в голове, пытаясь хоть что-то разглядеть. Вокруг мрак. – Тим, ответь. Где ты?

–Кети, – любимый голос мигом пробуждает меня от всех переживаний и вливает порцию адреналина в кровь. – Кети, – голос слабеет, будто отдаляется. Никогда такого раньше не было.

–Тим, где ты? Я ничего не вижу, – я снова начинаю волноваться, потому как перестаю понимать происходящее. Вокруг темно, никаких звуков, а Тим бормочет мое имя, и ничего кроме. – Где ты, Тим? Почему не говорил со мной?

Несколько секунд молчания чуть не довели меня до инфаркта.

–Кети, кажется, это конец.

Мое сердце перестало биться. Я таращу глаза за серой пеленой, но по-прежнему не могу различить ничего, кроме сплошной черноты.

–Тим, что такое? Говори! – кричу я, впадая в полнейшую панику.

Шорох. Понимаю, что Тим поднимается. Проблеск света. Включил фонарик. Вокруг лес. Черный, мертвый. Где-то трупы, где-то – ветки. Везде кровь. На руках Тима тоже много запекшейся крови. Меня начинает колотить.

–Чья это кровь? Тим, что там было? Где ты, черт подери?!

Обзор закрывают пряди прямых мягких волос. Моих любимых волос, извалявшихся теперь в пыли, крови и листьях.

–Тим, – шепчу я уже почти в отчаянии. Он наконец усаживается и отвечает мне:

–Кети, это конец. Прости. Мы проиграли. Не знаю, сколько их еще здесь. Я временно спрятался. Но они найдут.

–Ты ранен? – я похолодела. Эмоции ушли, оставив холодный рассудок говорить за меня.

–Да, давно. Кровь все не останавливается.

Я молчу, быстро пытаясь придумать способ вытащить Тима с задания. Но я же знаю, что выхода нет. С задания возвращаются либо с победой, либо никак.

–Шеф говорил с тобой?

–Я сам к нему потянулся, просил помощи. Когда меня ранили, и я нашел это укрытие. Он шлет отряд, но Кети… их слишком много. Не уверен, что…

Шум. Темнота. Пелена ушла с глаз слишком резко. Не так, как обычно. А мгновенно. Я снова смотрю на свою комнату.

Не имея больше возможности ни поговорить с Тимом, ни узнать, как он, я впала в апатию. Дотянуться до него больше не получалось. А в штабе до сих пор думают, что он держит все задания от меня в секрете. Такие были условия… но пусть засунут их себе в задницу!.. Где мой Тим?!

Я сотни раз прокручивала в голове картинки, которые успела увидеть его зелеными глазами. Вспоминала кровь на руках, пыталась понять источники шорохов и шума в самом конце.

Но я не могла ни вспомнить, ни понять ничего, кроме собственного колотившегося сердца.

Через три дня метаний по комнате я почувствовала, что магия внутри меня иссякает. Я плохо ела и почти не спала все это время. Синяки под глазами потемнели, и я стала замечать, что тело уже не выглядит на 20 лет. Я старела с каждым днем все сильнее.

Три дня без новостей от Тима и в почти наступившей уверенности, что его нет в живых, состарили меня на несколько лет. Не было в зеркале больше игривой брюнетки с длинными кудрями и синими беззаботными глазами. Ей на смену приходила взрослая и умная женщина, в глазах которой могла легко прочитаться мудрость 125 лет моей жизни.

Понимая, что я скоро выдам себя, если продолжу в том же духе, я решила выйти из дома. Первым хотелось осуществить обещание Тиму. Жив он или мертв, но мы хотели получить человеческое образование и попытаться пожить человеческой жизнью.

Без магии. Без войны. Без смерти.

Следующие несколько дней я тщательно умывалась, нашептывая заклинания, старалась кушать побольше вкусностей и высыпаться.

Спать не получалось. Лицо Тима, его смех, его зеленые глаза мерещились мне в темноте. Пару раз даже казалось, что где-то там щекочет попытка связаться со мной.

Но нет. Его не было.

Мои же попытки до него дотянуться обратились не то чтобы стуком в запертую дверь, а сплошными поисками этой самой двери. Каждую ночь, осознавая, что усталость сильно усиливается, я шептала короткое заклинание и засыпала.

Каждый день мне снился Тим. То смеющийся, то окровавленный, то с нашими несуществующими детьми на руках.

Через неделю я вышла на учебу. Ехала без мыслей, шла на автомате, не могла понять, что делать. Вопросы однокурсников были для меня непонятными, а предметы бессмысленными и пустыми.

Теперь, когда через пару рядов от меня не сидел Тим, иногда подмигивая, пока никто не видит, все потеряло смысл.

Это было нашей общей целью. Человеческая простая жизнь вместе была теплой мечтой, которая теперь стала мне не нужна.

Я брела по коридорам, вспоминая, как мы притворялись просто однокурсниками, чтобы никому не дать понять, что мы знакомы сотню лет. Как Тим иногда озвучивал мои слова у доски, которые я диктовала ему в голову из аудитории на другом конце здания. Как специально задевал меня плечом в коридорах, чтобы иметь возможность извиниться, улыбнуться и прикоснуться. Как тянулся к сознанию на лекциях, нашептывая умопомрачительные картины будущей ночи, мешающие думать о чем-либо другом.

А потом ночи вместе. Годы вместе. Мечты о столетиях вместе.

Тим.

Какая аудитория? 111? Тим. 112? Тим. Кажется, первый этаж.

Захожу, вяло расталкивая столпившихся учеников. Знакомый запах. Оборачиваюсь, но никого не вижу. Где он? ГДЕ?

Вот он. Идет мне навстречу, смеясь о чем-то со своим соседом по парте. Веселый, жизнерадостный. Живой.

Если бы я не впала в ступор и не остановилась столбом посреди аудитории, я бы, наверное, закричала. Или упала в обморок, не знаю.

Но я стою.

Тим с соседом проходят мимо меня в коридор. Он даже нее глянул на меня. Не поздоровался, не подал никакого знака. Не подмигнул, как всегда. Прошел мимо, будто меня и нет совсем.

Оборачиваюсь.

Мальчики стоят у подоконника и болтают. Я смотрю прямо в зеленые глаза. Нас разделяет всего пара метров.

Желание наброситься на него и избить за то, что не подавал признаков жизни, грызет меня своими тупыми клыками. Желание потянуться и высказать ему, как я перепугалась, как я ждала, как сходила с ума, преодолеть почти невозможно.

Но самое сильное – это целовать, обнимать, любить. Разрыдаться и умолять никогда больше не оставлять меня. Благодарить за то, что он жив, всех богов, и Тима – в первую очередь.

Не знаю, сколько я простояла, таращась на них, посреди аудитории. Горячие слезы запутались в черных кудрях и потекли куда-то под одежду.

Холодный рассудок постепенно захватывает мое сознание и напоминает, насколько опасно было ехать сюда и выдавать себя за студентов. Насколько плохо будет где-то оступиться. И какие могут быть последствия от того, если кто-то не совсем глупый поймет, что мы с Тимом давно знакомы.

Я вытираю слезы ладошкой и иду на свое место.

Лекция. Тим сидит немного впереди меня, записывает, перешептывается с соседом. Я сижу с ручкой в руке и таращусь на рассыпчатые каштановые волосы, блестящие в лучах солнца из окна.

Он не обернулся еще ни одного раза.

Вытираю слезы.

Один раз в голову даже закралась мысль, что это не Тим. Что его подменили, или заколдовали, или еще что похуже. Почему он не говорит со мной? Что это за издевательство? Тим никогда не поступил бы так!

Не выдерживаю. Тянусь к его сознанию, нахожу двери и тихонько стучу.

Ничего. Ступор.

Если говорить метафорично, у его двери больше нет ручки. Я не могу войти. Никто не может.

Что это?..

Не знаю, что делать. Тим поднимается и выходит к доске. Кажется, его позвали. Виртуозно выписывает мелом какие-то слова своим размашистым круглым почерком. Помню, им же он совсем недавно писал записочки в ванной для меня. Кажется, одна еще даже осталась.

Теперь я вижу его лицо. Он по-прежнему на меня не смотрит. Беседует с преподавателем, прибавляет размашистых слов на доске.

Время замерло, звуков больше нет. Я смотрю и не понимаю, мой ли Тим передо мной.

Кто там, за запертой навеки дверью?

Взгляд.

Зеленые глаза столкнулись с синими. Он замечает, что я реву, спотыкается на полуслове. Извиняется перед преподавателем. Откашливается и пытается продолжать говорить, но он больше не может. Часто заикается и сбивается с мысли. Я знаю, что это из-за меня.

Не могу. Сознание совсем затуманилось, я перестала что-либо понимать. Тяжело встаю и выхожу в коридор, бормоча что-то о туалете. Прохожу мимо Тима, слышу запах его духов. Невыносимо.

Свет в глаза из окна немного приводит в чувства. Что происходит? Точно, туалет. Смотрю в зеркало.

Из-за хорошего питания и зачарованного сна ушли синяки под глазами. Нет, 20 мне уже с виду не будет, поздно спохватилась. Но и хуже не стало. Кажется, синие глаза еще блестят.

Сматываю надоевшие кудри в хвост и завязываю сзади. Вздыхаю.

Не знаю, что было там с Тимом. Что с ним произошло. Не понимаю, что происходит. Почему он не связался со мной, не заехал. Не представляю, что с нами будет дальше.

Кто он? Кто я? Что впереди?

Выхожу из туалета и встречаю зеленые глаза.

Тим стоит перед дверью, скрестив руки на груди, и смотрит очень строго.

–Какого черта ты ревешь? – прорычал он так, что я даже вздрогнула.

Смотрю ему в глаза, совершенно успокоившись. Молчу. Он – тоже. Упертый характер не даст ему повторить вопрос или перевести тему, пока я не поддалась и не ответила. Моя обида и боль толкает мстить и молчать, чтобы он хотя бы минуту мучился без моего ответа так же, как я неделю без вести о нем.

На вид Тим такой же, как прежде. Высокий, стройный, даже взгляд не изменился. Уверенно сверлит меня глазами, ожидая ответа. Ни шагу навстречу, ни слова больше.

И пускай. Наслаждаюсь, рассматриваю его.

Как же я скучала…

Не знаю, как вообще я выдержала и не бросилась ему на шею то ли обнимать, то ли убивать. Но не бросилась. И тем победила. Легкая улыбка с моей стороны была последней каплей его терпения.

–Кети, – он прошептал так же, как раньше. Любящим и мягким голосом. Совсем не таким, каким спрашивал о слезах. А таким, каким описывал нашу будущую человеческую жизнь.

–Тим, – шепчу в ответ, снова начиная плакать. Бросаюсь навстречу, в теплые любимые объятия, реву еще сильнее. Я сейчас больше ничего-ничего не хочу. Просто стоять здесь с ним, пусть и сотню лет. Мне плевать.

Пусть мы навечно останемся так, неразлучными.

Реву, зарываясь носом в его одежду. Тим молча прижимает меня к себе, слегка раскачиваясь.

–Я знаю, Кети. Знаю. Это было тяжело. Ты не знала, где я, жив ли я. Но я и сам толком не знал.

Поднимаю глаза, пытаюсь по выражению лица понять, что он имеет в виду.

–Рана была глубокой. Я терял не только кровь, но и магию. Я знал, что за мной придут. Но кто? Свои или чужие? Не угадаешь, – он рассказывал и хмурился, будто ему было больно вспоминать. – Когда связь прервалась, у меня кончились силы. Я не мог не просто поддерживать связь, а даже отвечать на твою. Магии больше не было. Я был смертным. Не мог ни защититься, ни атаковать, ни даже подняться на ноги.

Я молча слушала его, вцепившись пальцами в футболку на груди. Будто опасаясь, что он убежит или растворится в воздухе.

–Через некоторое время пришла подмога. Мне очень повезло, родная. Меня увезли в госпиталь. Не знаю, сколько я там лежал. Наверное, с неделю. Но целитель так ничего и не смог сделать. Раны он залатал. Но вот магия… она ушла вся. Вместе с кровью, силами и последней надеждой.

Я содрогнулась, не понимая.

–Как? То есть, ушла?

–Кети, он вливал в меня десятки зелий, шептал целые тома заклинаний, но я так и не ощутил не крупинки магии. Я даже карандаш со стола сдвинуть не могу без помощи рук, Кети. Это смешно. Сперва было смешно. Потом страшно. А теперь мне все равно. Когда я увидел тебя…

–Где ты был? – я прервала его так громко, что Тим отшатнулся. – Когда тебя отпустили, куда ты поехал? Какого черта ты не пришел сразу ко мне?! – я кричала, злость снова нахлынула на меня. Я понимала, что она скоро вырвется.

–Кети, – теплая ладошка проскользнула по моей щеке. Я моментально перестала плакать. – Как только меня выписали, шеф отправил меня сюда. Я знал, что сейчас время занятий, и решил проверить здесь, прежде, чем ехать к тебе домой. Не хотел потерять время. И не ошибся.

Я впилась когтями Тиму в грудь:

–Какого черта ты не поговорил со мной?! – Тим открыл рот, но я сразу оборвала его. – Плевать мне на секретность! Пусть узнают о нас, мы снова сбежим! Плевать, впереди есть время! Еще куча времени! Ты же понимал, что еще есть время! И что я ждала тебя! И что… не знала, жив ли ты!

–Кети, – Тим мягко убрал мои застывшие пальцы, положил свои руки мне на плечи. – Впереди больше нет времени. Впереди только одна жизнь. Шеф отстранил меня. Во мне больше нет магии. Теперь я человек.

Впереди только одна жизнь.

Одна человеческая жизнь.

Маргарита Скворцова, 2018.