Горчаков. Коммандер

– Отлично! – Жозеф развернулся на каблуках и зашагал в сторону окна. – Может, с моей стороны будет и глупостью признаться – но в нынешних обстоятельствах я могу полностью доверять лишь вам одному.

– Я польщен… хоть и не вполне понимаю, чему обязан таким расположением, – отозвался я. – Так или иначе – я весь внимание, ваше величество.

– В таком случае перейдем к делу. И в первую очередь я… я должен извиниться перед вами, князь. – Слова явно давались Жозефу не без труда, но он все-таки продолжил: – За то, что не могу в полной мере выполнить и свои обязательства, и даже то, что обещал лично вам или ее светлости герцогине. То, что Франция делает для народа Лотарингии и Эльзаса сейчас, – жалкие крохи, лишь капля в море. Уверен, кто-то даже называет все это издевательством с моей стороны.

– Именно так, ваше величество. – Я с мстительным удовольствием согласился. – Издевательством. Или пустой болтовней – на ваше усмотрение.

– Думаете, я искал этой встречи, чтобы стать мишенью для ваших острот? – пробрюзжал Жозеф. – На все, что происходит сейчас, есть своя причина.

– Не сомневаюсь. – Я пожал плечами. – И мне очень бы хотелось ее услышать.

Ответа мне пришлось дожидаться чуть ли не целую минуту. Его величество наверняка не только отрепетировал речь, но и подготовился ко всем возможным каверзным вопросам с моей стороны… а заодно и к невозможным. Но продолжить разговор ему оказалось непросто.

И я почти сразу понял – почему.

– Дела в Париже идут и вполовину не так славно, как я хотел вам показать во время нашей первой встречи, князь. – Жозеф опустил голову и шумно выдохнул через нос. – Да, большая часть тамошней знати, и особенно пылкие девы и бестолковые юнцы, требуют от меня решительных действий. В Лотарингии, Эльзасе… даже за Рейном, черт бы их всех побрал! Народ, конечно же, поддерживает их, и армия, можно сказать, сама рвется в бой… Но есть и другие. – Жозеф огляделся по сторонам и заговорил еще тише: – Те, кто уже не раз давал понять: вмешательство Франции в войну в высшей степени нежелательно. И вдвойне нежелательно – вмешательство на стороне Российской империи.

– На вас пытаются надавить? – догадался я. – Кто-то из знати? Или, может быть, банкиры, крупные промышленники?..

– Все и сразу! В сущности, какая разница?! – Жозеф зашипел, как рассерженная змея. – Конечно, тайная полиция делает свою работу, вот только едва ли сможет покончить со всем этим в ближайшее время. И до этого дня мое положение будет куда более шатким, чем нам обоим бы хотелось, князь.

– Искренне сочувствую вашему величеству. – Я едва удержался, чтобы не похлопать Жозефа по плечу. – Но все еще не могу понять, при чем здесь я.

– При том, что во все эти игры можно играть вдвоем, князь… Или даже втроем – конечно же, если вы согласитесь на ту безумную авантюру, которую я собираюсь вам предложить!

– Ваше величество умеет заинтриговать, – усмехнулся я. – Безумные авантюры – как раз то, что редко обходится без моего участия.

– Вы не хуже меня знаете, что информация в наше время стоит куда дороже денег. А порой даже дороже армий, пушек и аэропланов. – Жозеф шагнул вперед. – И я хочу поделиться с вами тем, что при определенных обстоятельствах может изменить ход войны!

– Вот как? – пробормотал я. – Тогда… боюсь даже предположить, что вы попросите взамен.

Жозеф явно уловил в моем голосе иронию – и тут же огрызнулся:

– Считайте это подарком, князь. Вчера около полуночи в порт Антверпена вошло торговое судно. Уже давно не новое, с самым обычным названием, не слишком большого водоизмещения… Одним словом, совершенно ничем не примечательное – если не считать того, что известие о его прибытии было доставлено канцлеру Каприви. Лично.

Где-то в голове звякнул крохотный колокольчик.

Вот оно. Все выкрутасы герцогини, все учтивые витиеватости и жалобы до этого – они были лишь прелюдией. Настоящий разговор начинался только сейчас.

– Вы знаете название корабля? – быстро спросил я. – И что на борту? В конце концов – откуда вам вообще известно, что…

– Этого я вам не скажу, князь. – Жозеф поджал губы. – А для того, чтобы узнать все остальное, мне как раз и потребуется ваша помощь.

– О-о-о… Похоже, за подарок все-таки придется заплатить, – улыбнулся я. – Но – прошу, ваше величество, продолжайте.

– Вот. Держите, князь. Внутри вы найдете французский паспорт, наличные, ключи от авто и кое-какие документы… В общем – все, что может понадобиться по ту сторону границы. – В руках Жозефа невесть откуда появился небольшой, но явно увесистый бумажный пакет. – Отправляйтесь в Бельгию и отыщите в Брюсселе моего человека. Он передаст вам…

– Подождите… Подождите, ваше величество! – Я взвесил таинственное подношение на ладони. – Все эти шпионские игры, вне всяких сомнений, занимательны – но зачем вам я? Неужели среди сотен и тысяч достойнейших подданных французской короны не найдется ни одного, кто способен…

– Да, черт возьми! Именно это я и пытаюсь втолковать вам уже чуть ли не четверть часа! – Жозеф вдруг подпрыгнул и вцепился в лацканы моего пиджака. – Все настолько паршиво, что я вынужден довериться русскому… Хотя бы потому, что этого от меня уж точно никто не ждет. – Хватка на груди чуть ослабла. – И, боюсь, для этого дела понадобится человек ваших талантов.

Забавно. Странно, неправдоподобно, но в первую очередь – забавно. Я задумываю выбраться на разведку в Антверпен через границу с Бельгией – и через какие-то пару дней буквально о том же меня слезно просит сам французский император. В абсолютной тайне, что практически исключает самый очевидный вариант – проболтался Оболенский. Однако его сиятельство умел держать язык за зубами, и если уж рассказал – то только лично Павлу. Или Багратиону, или… нет, едва ли. В конце концов, все это может оказаться просто немыслимым совпадением.

А может и не оказаться.

– Меня пытались убить, – едва слышно прошептал Жозеф. – Человек, которому я доверял даже больше, чем самому себе. Теперь вы понимаете…

– Да, конечно же. Покушение. – Я все-таки не смог сдержать улыбку. – На третий-четвертый раз это становится привычным.

– Искренне завидую вашей отваге. – Жозеф прищурился и посмотрел так едко, что мне на мгновение даже стало стыдно. – Тем не менее позвольте напомнить – моя смерть все-таки значит несколько больше, чем ваша.

– Даже не подумаю спорить, – поднял я руки в умиротворяющем жесте. – А что касается вашего предложения… Конечно же, если я все-таки решу его принять… Думаю, будет справедливым получить что-то взамен.

– Высший орден Французской империи? Титул? – Жозеф мрачно усмехнулся. – Обширные владения в Лотарингии и Эльзасе?

– Орденами нельзя зарядить пушки, ваше величество, – ответил я. – И все титулы вместе взятые не способны выиграть войну… Вы знаете, зачем я здесь.

– Освободительная армия герцогини получит оружие, князь. Я отправлю в Страсбург вдесятеро больше солдат и офицеров. – Жозеф отступил на шаг. – И уж конечно же я подпишу пакт, который так ждет российский монарх. И непременно выполню все условия до последней буквы… Но умоляю вас, князь, – сохраните наш разговор в тайне!

– Слово аристократа, ваше величество. – Я сложил руки на груди. – И все же должен предупредить: если вы вдруг решите обманом отправить меня в ловушку…

– Давайте обойдемся без угроз, – поморщился Жозеф и махнул рукой, будто отгоняя бестолковую муху. – Я, черт побери, пока еще император Франции. И будь я настолько глуп, чтобы пойти на убийство, вашу голову доставили бы мне прямо в Париж, князь. В конце концов, все мы смертны.

– Все до единого, ваше величество, – кивнул я. – А европейские монархи в последнее время умирают особенно часто… Забавно, не правда ли?

Глава 4

– …семейные дела, – вздохнул я. – Похоже, дядюшке недолго осталось – раз уж он отправил меня, а не поехал сам.

– Печально слышать, мсье… Бомон. – Полицейский напоследок еще раз заглянул в мой паспорт перед тем, как отдать. – Вы едете из Реймса?

– Почти. Из Оренвиля – это чуть севернее. И не обращайте внимания на мой акцент. – Я улыбнулся во всю ширь. – Похоже, я провожу слишком много времени среди фламандцев, черт бы их побрал.

– О-о-о, да. – Полицейский рассмеялся, забавно дергая тоненькими усиками. – Черт бы побрал их всех – заодно с голландцами… Счастливого пути, мсье.

Я прошел границу около часа назад. Тогда никто не задавал лишних вопросов: похоже, туда война еще не добралась, и постовым не было особо дела до паренька из провинции Шампань, которого отправил посыльным в Антверпен толстосум-дядюшка. В первый раз меня остановили уже здесь, в сотне с небольшим километров от Брюсселя. И если у полицейского и возникли какие-то подозрения из-за моего французского – я тут же развеял их удачной шуткой про так нелюбимых местными валлонами соседей с севера.

И все же окончательно я успокоился, только когда патрульная машина без следа растаяла в зеркале заднего вида. Крохотная Бельгия ни с кем не воевала, у Жозефа Бонапарта действительно не было никаких причин подставлять меня, да и сам я принял немалые меры предосторожности – но даже самый хитрый план и самая могучая магия не могли защитить меня от досадных случайностей.

Впрочем, бо́льшая часть волнений осталась далеко позади. И я неторопливо катился по еще зеленым полям на север, к Шарлеруа, под мерное бормотание какой-то местной радиостанции. Подаренный Жозефом автомобиль – новенький темно-синий «Ситроен DS» двадцать первой модели в люксовой модификации – отличался надежностью, комфортом и немалой ценой, но уж точно не спортивным темпераментом, так что желания насиловать скромный двухлитровый двигатель и гнать не возникало… А может, я просто сознательно оттягивал прибытие в Брюссель, чтобы чуть подольше посидеть за баранкой. В конце концов, возможность просто ехать, не забивая себе голову вопросами государственной важности, не выпадала уже давно.

И неизвестно, когда еще выпадет… и выпадет ли вообще.

Мысли, наконец, перестали дергаться, улеглись, как волны, – и дальше потекли уже расслабленно и мерно. Настолько, что я едва не прозевал грузовик впереди. Алые стоп-сигналы полыхнули прямо перед капотом, и мне пришлось изо всех сил вдавить тормоз, чтобы не запарковать «Ситроен» в здоровенный ржавый бампер. Покрышки заверещали так, что вздрогнул весь корпус машины.

Но куда громче завопило чутье, мирно спавшее чуть ли не с самой границы. Откуда-то повеяло таким холодком, что я едва смог заставить себя не выкатиться из машины кубарем. Опасность оказалась весьма неиллюзорной и подобралась близко – но все же не настолько, чтобы паниковать.

Я заглушил мотор и распахнул дверь. Водитель грузовика впереди тоже уже выбрался наружу. За ним еще один, за тем – еще… Вереница из автомобилей заполнила дорогу и тянулась до самых домов вдалеке. Попытки разглядеть где-то там аварию, пожар или хотя бы железнодорожный переезд ни к чему не привели – но что-то явно заставило целую кучу людей дергано метаться вокруг машин, ругаясь и то и дело указывая пальцами куда-то в небо. Повинуясь общему порыву, я тоже запрокинул голову и…

– Твою мать… – Исконно-русские слова сорвались с языка сами собой. – Что за?..

Тяжелые и густые осенние тучи висели над дорогой низко – но все же не настолько, чтобы и дальше скрывать дирижабли. Поблескивающие металлом гигантские сигары с черными крестами на гондолах надвигались с восточной стороны. Бесшумно – и поэтому обманчиво-неторопливо, будто бы не летели в мою сторону, а просто понемногу увеличивались в размерах.

А потом раздался свист. Дребезжащий, глухой и низкий – будто кто-то взял неровную ноту на флейте размером с заводскую трубу и тянул ее, понемногу увеличивая громкость.

– Уходите с дороги! – заорал я, поднимая Щит. – В стороны, от машин!

Первый раз громыхнуло вдалеке – похоже, где-то в городе: огненный цветок распустился над крышами, раскидывая во все стороны обломки. Но уже вторая бомба рванула чуть ли не вдвое ближе, уже на дороге: легковушка через пять или шесть машин от моей с оглушительным грохотом вспыхнула, подлетела и, перевернувшись в воздухе, рухнула обратно на асфальт колесами вверх. Видимо, это оказалось для водителей и пассажиров куда убедительнее, чем мои вопли, и люди тут же бросились врассыпную.

Успели не все: невысокий мужчина из грузовика сделал несколько шагов – и вдруг неуклюже завалился на бок. Смертоносное железо визжало в воздухе, с одинаковой легкостью кромсая и машины, и человеческие тела. Скорее всего, дирижабли целились по городу, но и дороге тоже доставалось. Я плюхнулся на асфальт, попутно набрасывая на себя все защитные плетения, которые мог вспомнить. Осколки едва ли могли навредить Одаренному четвертого класса, а вот прямое попадание…

Прямое попадание, пожалуй, размололо бы меня в фарш – и не спас бы даже самый мощный Щит.

Металлические сигары зависли над крышами впереди, разнося город к чертовой матери. Каждая из них заметно уступала размером «Петру Великому», зато их было не меньше полудюжины, и каждую наверняка забили бомбами под завязку. Что-то с треском полыхало неподалеку, кричали женщины…

И бестолковая растерянность внутри понемногу сменялась злобой. Немецкие дирижабли крушили дома и истребляли беззащитных людей с почти километровой высоты, и тем оказалось нечего противопоставить убийственной мощи авиации: вряд ли в городе или у кого-то в машине нашлось бы подходящее оружие.

Но у меня такое оружие было… а еще было острое желание использовать его прямо сейчас – и на полную катушку!

Я перевернулся на бок, прищурился, выцеливая ближайший цеппелин, и зачерпнул из Источника столько магии, сколько смог вместить. Базовые заклятья вроде Копья или Булавы непременно выдали бы Одаренного всем вокруг, но я, к счастью, уже давно не нуждался во всей этой иллюминации.

Обшивка дирижабля задымилась, вспыхнула – и через несколько мгновений по ней расползлась аккуратная круглая дырка. Достаточно большая, чтобы зацепить сразу несколько наполненных газом отсеков. Будь внутри водород – я бы уже любовался полыхнувшим в небе стометровым факелом, но немцам повезло: огромная воздушная машина только клюнула носом, вздрогнула – и стремительно пошла к земле.

Выдохнув, я подпалил вторую и почти сразу же – третью. Работать чистой энергией Дара на таком расстоянии мне приходилось не так уж часто, так что магия слушалась без особого желания: поток так и норовил сорваться и уйти куда-нибудь в тучи. Но я упрямо держал его силу, для пущей наглядности представляя себе гигантский невидимый клинок, рассекающий обшивку. И тот подчинялся, хоть и выжирал резерв за считаные секунды.

Бомбежка почти прекратилась: офицеры эскадрильи наверняка уже сообразили, что где-то внизу каким-то чудом оказался сильный Одаренный, и теперь спешно отводили дирижабли дальше на север. Звуки взрывов стихли… зато теперь вместо них появились другие.

Черт!

Когда вдалеке над полем послышалась сердитое жужжание, мне осталось только молча выругать себя за бестолковость. В самом деле: не могли же немецкие генералы отправить бомбардировщики без прикрытия. И если уж не получилось защитить «глушилками» огромные неповоротливые машины – почему бы не отправить разобраться с Одаренным аэропланы? Неуязвимые для магии юркие летуны появились на поле боя в считаные мгновения – и сразу направились куда надо.

Я справился с дирижаблями без лишних плясок и вспышек боевых заклятий – но расходившиеся во все стороны волны Дара на стыке четвертого и третьего ранга силы сложно было не заметить. И кто-то из офицеров рейха, похоже, смог не только почуять издалека, а еще и вычислить мое местоположение с какой-то совершенно бессовестной точностью… конечно, если крохотную эскадрилью не отправили сюда просто так, без конкретной цели.

Нет, это вряд ли.

Тройка аэропланов шла на бреющем буквально в нескольких метрах над зеленью поля – видимо, летуны все-таки опасались, что у меня еще остались силы врезать магией или подхватить Даром десяток увесистых железок. Но коли так – они меня явно переоценили: после увлеченной драки с дирижаблями резерва кое-как хватало на Щит. Или на пару серьезных заклятий.

Но уж точно не на всё сразу. Когда аэропланы застрекотали пулеметами, я не придумал ничего умнее, кроме как снова рухнуть на асфальт и перекатиться поближе к машине. Лупили явно прицельно: грузовик по соседству едва зацепило, а вот мой многострадальный «Ситроен» стремительно превращался в решето. Пули забарабанили по железу, хлопнула пробитая шина, и сверху мне за шиворот посыпались осколки битого стекла. Если бы рванул бензобак, меня изрядно поджарило бы даже сквозь защитные плетения, но снова повезло: аэропланы прекратили палить и через несколько мгновений пронеслись над дорогой, поднимая пыль.

Вой двигателей резанул по ушам, песок тут же набился в глаза и захрустел на зубах, и все-таки я смог кое-как извернуться, чтобы проводить взглядом машины с черными крестами на крыльях. Две грязно-серые, будто готовые рвануть вверх и раствориться среди похожего цвета тяжелых туч.

И третью – ярко-красную, похожую на…

– Ах ты сволочь… – выдохнул я сквозь зубы.

Аэроплан, выписавший смертный приговор «Петру Великому», мчался над полем и уже заходил на обратный вираж. Разгляди я его раньше – непременно ударил бы. Магией – хоть наугад, не целясь и плюнув на защиту. Или запустил вслед оторванную от «Ситроена» дверь, колесо… что угодно! В конце концов, достал бы из кобуры под мышкой «кольт» и высадил всю обойму в надежде, что хоть одна дырка от пули сорок пятого калибра в алом фюзеляже окажется достаточно неприятной, чтобы отправить чертова летуна на землю.

Вот только он уже был слишком далеко. Два других аэроплана уносились прочь – то ли вдруг отыскали задачу поважнее, то ли почему-то решили, что с меня на сегодня хватит. Но красный разворачивался: немыслимым радиусом, будто на доли секунды зависая в воздухе, чтобы поскорее снова нацелить на меня пулеметы – и на этот раз довести дело до конца.

– Ладно, зараза такая… – прокряхтел я, кое-как поднимаясь на ноги. – Хочешь поиграть – поиграем.

Глава 5

Не дожидаясь, пока аэроплан развернется, я перемахнул через похожий на дырявый швейцарский сыр капот «Ситроена», пробежал мимо грузовика и укрылся за соседней машиной. При всех своих сверхчеловеческих талантах «красный» вряд ли отрастил глаза на затылке. И уж тем более вряд ли мог почуять меня так же хорошо, как раньше: в конце концов, «глушилка» не только защищала от чужой магии, но и напрочь блокировала собственную.

– Ближе, бандерлог… – прошептал я невесть откуда всплывшую в голове фразу, – еще ближе…

Шум мотора раздавался уже чуть ли не прямо надо мной, но пулеметы до сих пор молчали. Похоже, расчет оправдался: «красный» потерял меня – и теперь снова выискивал вместо того, чтобы поливать свинцом все машины на дороге.

– Ну привет! – Я одним махом запрыгнул на крышу автомобиля. – Лови!

Железки оказались немыслимо тяжелыми: все-таки дирижабли высосали из меня чуть ли не весь резерв, и даже Источник не мог наполнить его достаточно быстро. И все-таки я кое-как поднял с земли пару увесистых обломков – и швырнул в мчавшийся на меня аэроплан, один за другим.

Они непременно должны были угодить или в винт, или прямо в кабину, или снести крыло… но за мгновение до удара «красный» вдруг крутанулся в воздухе, заваливаясь на бок, и оба моих снаряда прошли мимо. Один скользнул под фюзеляжем, а второй совершенно немыслимым образом пролетел между верхним и нижним крылом, даже не зацепив конструкцию.

Как? Черт возьми – как?!

Обычный человек – будь он хоть тысячу раз опытным асом – не смог бы выполнить маневр такой точности! Мне показалось, что я даже услышал, как аэроплан чиркнул по краю крыши авто кончиком крыла, а уже через мгновение меня сбросило вниз потоком воздуха. От удара в глазах потемнело, однако я все-таки нашел в себе силы не только подняться, но и попытаться сообразить гудящей головой хоть что-то.

И расклад получился отвратный – если не сказать хуже. На одной стороне я, побитый, безоружный и с высушенным в ноль резервом. На другой – сумасшедший летун за штурвалом красного аэроплана. Одаренный, сообразительный, быстрый и дьявольски точный. Наверняка сохранивший достаточно боезапаса и топлива, чтобы продолжить эту смертельную пляску – и в конечном итоге наделать во мне достаточно дырок.

Что ж… Не можешь драться – беги. Я спрыгнул обратно на асфальт и помчался вдоль машин. Повезло почти сразу: распахнутая дверь, ключи в замке зажигания – хозяин явно удирал в спешке и даже не успел заглушить мотор. Плюхнувшись на сиденье, я изо всех сил выкрутил руль и вдавил газ. Легкая малолитражка рявкнула во все свои чахлые лошадиные силы и под визг покрышек прыгнула вперед – разве что не боком. Ударилась, со скрежетом скользнула дверцей по фургону впереди и выбралась на встречную полосу.

Там тоже было достаточно брошенных машин – хоть и не столько, чтобы перегородить дорогу целиком. Я то вылетал на обочину, то с лязгом протискивался между опустевшими стальными коробками – и все же двигался вперед. К городу – больше вариантов у меня, в сущности, не было. Там я рисковал снова попасть под бомбы, но даже это сейчас казалось явно лучшей перспективой, чем удирать от аэроплана по асфальту или полю, где автомобиль превращался в отличную мишень… Оставалось только выяснить, успею ли я оказаться под защитой домов прежде, чем «красный» завершит вираж и прицелится мне в багажник.

И по всему выходило, что не успею. Злобное завывание мотора аэроплана сначала чуть стихло, но теперь снова приближалось откуда-то сзади. И не сверху, а именно с дороги: «красный» снова шел на сверхмалой высоте, чтобы влепить мне по полной… Черт, я даже видел его в зеркалах – как видел бы едущий следом автомобиль. Не представляю, как этот психопат умудрялся не зацепиться колесом или крыльями за какой-нибудь грузовик или автобус. Дело запахло жареным еще сильнее.

Когда сзади застрекотал пулемет, я сбросил машину с асфальта – в поле. Траву здесь уже давно скосили, но земля еще не успела размокнуть от осенних дождей, так что застрять можно было не бояться. Зато тряхнуло так, что я врезался макушкой в крышу, прикусил язык и едва не выпустил руль. Заднее стекло разлетелось мелкой крошкой, жалобно застонало железо – зато колеса, похоже, уцелели.

Тяжелая машина здесь могла бы и не пройти, а вот малолитражка задорно прыгала по кочкам, пока не выскочила на более-менее укатанный грунт: параллельно шоссе к городу шла еще одна дорога. Неровная, с гигантскими колеями, явно подходящая скорее трактору или грузовику с большими колесами, нежели легковушке, – и все-таки дорога. До ближайших домов оставалось каких-то триста метров, не больше, – и я снова гнал изо всех лошадиных сил, насилуя мотор.

И снова не успевал: в зеркале мелькнула алая искра, затрещал пулемет – и поле справа от дороги ожило, выплевывая фонтанчики земли.

– Да чтоб тебя! – выругался я.

И вдавил тормоз. Это мало напоминало план или хотя бы осознанное решение – действовал я уж точно куда быстрее, чем соображал: остановил машину, подставляя аэроплану железный бок, выскочил наружу и схватил пистолет – достаточно быстро, чтобы успеть разрядить весь магазин в промчавшееся надо мной красное брюхо.

Попал?..

Попал!

Аэроплан не рухнул на землю, не вспыхнул и даже не выплюнул черный дым… И все же что-то явно случилось: вместо захода на очередной вираж он продолжал лететь прямо, чуть приплясывая в воздухе, словно пилот пытался хоть как-то сманеврировать, дергал за штурвал, но уже не мог вернуть контроль над взбунтовавшейся машиной. То ли одна из пуль, которые я всадил в алый фюзеляж, каким-то чудом отыскала по-настоящему важную деталь – то ли снова повезло, и госпожа удача решила заклинить «красному» рулевое управление именно тогда, когда я в этом больше всего нуждался.

– Попался, зараза. – Я нырнул обратно в машину. – Теперь никуда не денешься.

У судьбы определенно прорезалось чувство юмора: мы с «красным» поменялись ролями. Теперь уже он будто бы удирал, летя по прямой над дорогой, а я – преследовал его. Малолитражка натужно ревела, прыгала на ухабах, тем не менее уверенно набирала скорость, и расстояние между нами не увеличивалось – а потом и вовсе начало сокращаться.

Похоже, летун отчаялся справиться со штурвалом, уже смекнул, что падение неизбежно, и пытался хотя бы сбросить скорость перед ударом. В какой-то момент он, кажется, вообще выключил двигатель – как раз перед тем, как скрыться за ближайшей крышей. Я в очередной раз вывернул руль, снес радиатором какой-то низенький заборчик и, едва не раздавив метнувшуюся в сторону собаку, выскочил на асфальт.

Ехать пришлось недолго – мой враг «нашелся» буквально за следующим поворотом. За ревом машины удара я так и не услышал, хотя он явно был – и еще какой! Обломки разлетелись чуть ли не на полсотни метров. Аэроплан влетел в торец длинного двухэтажного здания, лишился крыльев и ушел в черепичную крышу так, что наружу из огромного вытянутого пролома торчал только алый хвост фюзеляжа.