Черный Ангел

Stan Wesley

Черный Ангел

ПРОЛОГ

Я была в окружении тысячи деревьев: высокие ели стремились к небу, лишая меня возможности здраво мыслить; по-моему, я стала заложницей природы. Когда голова закружилась от черных стволов, я судорожно оперлась спиной о дерево и выдохнула. А затем напряглась: кажется, меня кто-то зовет. И, прищурившись, я увидела сквозь лес изумрудное озеро. Оно влекло, притягивало, просило подойти…

Внезапно раздался хриплый женский хохот, эхом протягивающийся до самых моих ушей.

– Фиби! – позвала меня бабушка.

От неимоверного счастья я побежала навстречу к ней.

Глава первая. ВОПРОСЫ

Мортимер Тейлор, а попросту Морти, написал мне сообщение на телефон прямо ранним утром, и поэтому я была вынуждена отправиться в школу. Вместо того чтобы поваляться в уютной и теплой кровати в дождливое воскресенье, ничего не остается делать, как ехать в автобусе и гадать: что же случилось? Сообщение весьма туманное, не понятно, что оно значит.

«Приезжай в школу! Срочно! Хочу кое-что показать! Кабинет физики на третьем этаже, я здесь».

Лично у меня не возникло подозрений, что Морти имел в виду. Во-первых, он ботаник, а не среднестатистический американский ученик обычной школы. Его любимые предметы – это биология, химия и физика. И если, не дай бог, он хочет мне показать какой-нибудь зашкаливающий амперметр, я прикончу Тейлора сразу на месте: не ради этого я ехала в школу с другого конца города! Я всей душой надеюсь на оправданные муки, когда доберусь до кабинета по физике на третьем этаже. Может быть, Морти встретил лягушку, которая попросила его поцеловать? Хотя нет, вполне логично, случись это в кабинете биологии… А что, если он открыл новую формулу? Ох, что я несу! Ни в физике, ни в химии ничегошеньки не соображаю! Зато люблю историю – я не из тех девушек, которые приходят в школу только ради встречи с подругами и обсуждений с ними разных сквозных тем.

А на самом деле, я очень скромная девушка. Такой меня сковал этот тусклый туманный город Мекксфорд. Здесь я забыла чувство радости и счастья. Отныне я одинокая и никому ненужная Фиби Хейл. Никому – кроме отца. С ним мы и переехали сюда несколько лет назад. Они с мамой развелись, когда мне было пять. Но маму я навещаю. Это случается не часто, но мне и этого хватает.

На несколько секунд я оторвалась от раздумий и включилась в окружающую меня атмосферу: я сидела на заднем сиденье автобуса и уныло смотрела в окно, где изредка кружила оранжевая листва, прилипая к мокрым от дождя стеклам. Один из листьев, прилипнув, как назло загородил мне вид – пришлось перевести взгляд в салон: все выглядели одинаково: серыми, скучными, ежедневными… Кажется, кого-то из этих пассажиров я видела ранее. Но по сути это не имеет значения.

Будучи в вялом настроении, я посмотрела в окно еще раз. Лист, намокнув, отлип от окна и уже пикировал на асфальт.

Так вот, я давно задавала себе вопрос: кто я? И ответа на него, естественно, не получила. Кто ответит, если не я? Порой хочется с кем-то поделиться проблемой, поплакаться, посмеяться, пожить. Но не с кем. Быть может, чувство пустоты – это временно? Вдруг пройдет? С другой стороны я не жду изменений в своей повседневности. Серая мышка – да, это про меня.

Папа говорит, противоречивость – мое второе имя. Возможно. Где-то, сама не заметив, я могу сказать, что люблю этот салат, тогда как вчера я всех уверяла в обратном.

Выходит, не в салате дело. А в моих убеждениях и только.

Врач не поставит мне диагноз, но как же я горю желанием сходить к врачу, который за пять минут определит «очаг возгорания» и скажет: «Фиби, у тебя пессимистическое отношение к жизни и ко всему, что с ней связано». Такому бы доктору я отдала любые деньги! Правда, жаль, что его не существует. И жаль, что мой предположительный диагноз опять не в яблочко.

В моей предыдущей школе я и знать не знала слов «скука», «тоска», «вялость». Потому что были друзья, не дающие расслабиться. В школе Мекксфорда я встретила всего двух девушек (из всего класса), которые проявляют ко мне дружеский интерес. Но я могу и ошибиться, громко назвав их подругами. А Морти… мы иногда пересекаемся на занятиях, однако… он жуткий зануда, а я не хочу становиться частью его «ботанического мира». И, несмотря на это, я еду по его просьбе в школу.

Я уже могу сама себя называть Противоречивостью.

Через полчаса езды я вышла из автобуса: передо мной школа имени профессора Исаака Абриля. Здание небольшое, но кабинетов тьма. Подняв воротник и опустив капюшон до самых бровей, я потопала к парадным дверям. Напрасно пренебрегла зонтом, глупая – дождь лупил беспощадно, капли чувствовались даже через мое оранжевое пальто!

Именно оранжевое, потому как я не собираюсь окончательно превратиться в мекксфордское зомби, как все его основное население. А еще я нацепила синий шарф. Он, правда, колется, но ничего, зато я не мерзну.

Как и в любой другой школе, в Абриле есть парочка учителей, любящих потрепать нервы своих ученикам. К списку таких можно отнести моего преподавателя испанского мистера Дэвиса, которого я люто ненавижу. Он ни разу не дал мне шанс исправить оценку, зато повод поставить «неуд» всегда находился. Первый из них – в прошлых школах я не изучала испанский, о чем я неоднократно ему говорила, но мистер Дэвис такой мерзкий, подлый и…

Телефон завибрировал. На экране высветилось имя Морти и его новое сообщение.

«Я жду! Быстрее!».

Учитывая мой нулевой баланс на счету, я молча нашла окна кабинета физики, стоя еще возле школы. Пристально всмотревшись в пустые, казалось бы, окна, я увидела, как в них внезапно промелькнул чей-то силуэт. Причем так быстро…

Я зашла внутрь. Повсюду сущая пустота, лишь засыпающий охранник в административном корпусе. Незаметно проскочив мимо него, я осторожно поднялась на третий этаж, заметив, что на лестнице стоит ведро со шваброй. Значит, и уборщица недалеко.

«Как же душно, – подумала я и, размотав шарф, сняла пальто, – вот бы Морти побыстрее рассказал свое, и я поехала домой».

Когда я приоткрыла кабинет физики, где мы условились встретиться, я на удивление не обнаружила ботаника. И как его понимать? Отошел на секунду? Но она прошла. Прошла целая минута. Теперь целых две! Теперь полчаса! Час!

Час! Я просидела на парте в ожидании Морти шестьдесят минут! С ума сойти! Я разозлилась и направилась к дверям. Как только подошла, обернулась через плечо и досконально проверила каждый уголок кабинета: ну вдруг Тейлор упал в обморок и где-то незаметно валялся, как тем временем прямо за мной распахнулась дверь, и когда я развернулась от страха обратно, то увидела пролетевший в коридоре угольно-черный силуэт… Очень похожий на тот, что мелькнул в окне… Силуэт именно пролетел, а не прошел… Странно.

Я выглянула в коридор. Очутившись в нем всем телом, скороспешно направилась вниз, поскольку на первом этаже раздался страшный грохот! Звук подражал падающим кастрюлям и бьющимся тарелкам. А затем «ба-бах!».

Столовая была одним из самых больших мест в школе после актового зала. Столики расставлены в десять рядов, я любила сидеть в самом крайнем – что в углу. Со мной всегда садятся Мириам и Джулия… Вернее это я с ними сажусь и надеюсь, я им не докучаю. Да и с чего бы? Я тихушница, проблем не создаю, у нас даже общие интересы есть!

Я стояла напротив дверей в столовую. За ними уже стояла мертвая тишина. Приоткрыв их, тихонько зашла внутрь и опешила: сплошной кавардак! Перевернутые столики, сломанные стулья, кастрюли валялись на полу, все еще покатываясь, а разбитые осколки от тарелок создавали небольшую опасность: не наступить бы ненароком. В центре столовой ко мне спиной стоял замерший Морти Тейлор.

– Что произошло, Морти? – перепугалась я и, приблизившись к нему, обошла и встретилась лицом.

Рыжеволосый мальчишка был напуган до смерти! Зрачки расширенные, в дрожащих руках фотоаппарат. Мои слова он проигнорировал – я решила коснуться его плеча пальцем. Сделав это, отскочила от страха: ботаник резко вскрикнул и отшатнулся.

– Сдурел! – на нервах выдала я. – Чего пугаешь!

Морти заглянул мне в глаза. Его вид меня насторожил не на шутку.

– Охранник вышвырнет нас отсюда! – добавила я. – Как щенков! Решит, что мы здесь все разбросали!

– Не решит, – наконец пробубнил он себе под нос так многозначно, что меня чуть не стошнило от переполнения пафоса. – При таком раскладе обычно посторонние не слышат сверхъестественных вмешательств. Это как в фильме…

Я ничего не понимала. Сложилось впечатление, словно я пропустила нечто очень важное, и теперь, пока не узнаю, не смогу нормально заснуть. В школе так всегда: пропустила неделю занятий, а по окончании болезни наверстывай упущенное, и повезет, если не получишь лишних проблем от учителей.

– О каком раскладе ты говоришь? Отвечай! – потребовала я.

Заметив, что рыжеватые волосы ботаника выглядели влажными, я осмотрела лежащие на полу кастрюли, под которыми имелись лужи воды, и предположила их возможные перелеты по воздуху.

– А что, ты разве не слышала никакого воя пару минут назад? – спросил он.

– Я слышала здесь страшный грохот, как будто на тебя упала кастрюля воды!

Морти отвел взгляд в сторону.

– Значит, вой слышал только я, – едва слышно пробормотал он.

Эта «тайна века» вывела меня из себя. Разгорячившись, я повысила тон.

– Ты можешь мне доступным языком объяснить, что здесь произошло?

Знаю, не стоило повышать голос. Но это был единственный способ привести Тейлора в сознание. Бормотание под нос выводило меня из себя.

– Ладно, ладно! – развел тот руками. – Только не нервничай! Сейчас все расскажу.

– Ну, попробуй!

Подняв с пола перевернутый стул, Морти вернул ему верное положение и присел, вспоминая, что произошло. В целях создать комфортные условия для разговора, я откопала в гуще хлама немного поврежденный стул и постаралась на него сесть. Одно лишнее движение на нем – и я свалюсь! Выбирать не приходиться, все остальные стулья были мокрыми и безвозвратно сломанными.

– Я пришел в школу для проекта по биологии. Нужно было взять флешку, чтобы сбросить на нее пару файлов с фотографиями ретриверов. Но до кабинета я не добрался, услышал странный шум на третьем этаже в кабинете физики. Подозрительный вой с далеко раздающимся эхо – вот, что я услышал. Он раздался сначала там, а потом перешел в столовую… Я спустился сюда и увидел здесь… это… – На этих словах Морти застыл. Он смотрел в одну точку, в пол, и сник.

– Эй, ты что, уснул? – помахала я перед его глазами рукой.

После долгой паузы я услышала ответ.

– Я не сплю, – очнулся Морти, осмотрев глазами столовую. – Я просто вспоминаю…

– Ты говорил о том, как вошел сюда и увидел «это», – напомнила я.

– Да, да! – не забывал тот ни на минуту. – «Это» было черным, как призрак… «Это» парило в воздухе здесь, на месте, где я стоял! «Это» было очень страшным… Оно повернулось ко мне спиной, слава богу, я не видел его лица, если оно у него вообще было…

– Это был призрак?

– Ага, – боязливо ответил Морти. Видимо, он все еще вспоминал те минуты, когда видел «это». – Оно было призраком… Призрак неожиданно раздвинул крылья и…

– Крылья? – перебила я. – Призрак с крыльями… Может, тебе привиделся ангел?

– Черный?! – возмущенным тоном упрекнул Морти.

– Знаешь, что? – поднялась я со стула. – Мне кажется, что перед тем как войти сюда, ты ударился головой о косяк или просто переиграл в компьютерную игру вчера ночью!

Я понимала, что Морти не смог бы удариться о косяк дверей: ботаник ростом мне чуть выше ушей. А переиграть в игры он не мог уж подавно. Морти вообще не признает компьютерные игры.

– Но вот последствия! – доказывал он, указывая рукой на перевернутые столы и стулья.

Я задумалась, приложив палец к лицу. Морти не настолько сумасшедший, чтобы начать бредить. А с другой стороны – его слова уже казались вздором. Что еще за черный призрак с крыльями? В мистику я е верю, но то, что видела краем глаза в коридоре… Я знаю лишь одно: всему есть логическое объяснение. Морти не стал медлить, поэтому продолжил рассказ.

– Призрак взмахнул крыльями и создал ветер! Он был таким мощным, что перевернул все столы, стулья, разбил некоторую посуду и разлил воду из кастрюль! А затем призрак просто исчез… Наверное, он увидел меня и поэтому так себя повел.

– А как же охранник? Если уж я услышала грохот на третьем этаже, то он обязан был услышать его на первом!

– Почему это? – затормозивши, спросил Морти.

– С тобой что-то не так! Ботаники понимают все с полуслова… – протянула я. – От дежурного столика до столовой четыре метра! Охранник, пусть даже если спал, должен был услышать грохот! А он ничего не услышал!

– Но ты ведь услышала! – заметил Морти. Я мигом замолчала, понимая, что он прав. – Какая разница, услышал он или нет? Главное, услышала ты. А это значит, я не сумасшедший, и здесь произошло что-то мистическое! И я даже пару фотографий сделал с этим призраком.

– Да? А ну-ка покажи! – потянулась я за его фотоаппаратом.

– Спокойно, – отдалил тот от меня фотоаппарат. – Я сам.

Ботаник включил цифровой фотоаппарат и начал нервозно перещелкивать. Я вздохнула, лишний раз убеждая себя в том, что верить в мистику не стоит. Я оказалась права: кроме того, что меня окружало, на снимках Морти мы ничего не увидели. И никого. Во что я пыталась поверить, глупая?

Морти было неудобно. Он понимал – теперь я ему ни за что не поверю, несмотря на перевернутые стулья. Ботаник предложил мне остаться здесь ночевать, чтобы я поверила в его слова. Он полагал увидеть привидение ночью. Будучи адекватной, я отказалась. Зачем мне это надо?

Я скоропостижно покинула столовую, вышла через парадную дверь и направилась к остановке. Мне, конечно, может казаться, но, по-моему, все только начинается.

Глава вторая.

МУЧИТЕЛЬНАЯ ПРАВДА

Наутро я проснулась в ужасе. Резко открыв глаза, я ахнула и схватилась за сердце – оно колотилось бешеным ритмом. Неожиданное пробуждение связано со страшным сном, но что в нем происходило? События из сна испарялись до момента, пока голова полностью не опустела, и вспомнить хотя бы частичку я не сумела окончательно. По закону подлости самые интересные сны забываются тут же, но я не собиралась сдаваться. Неплохой способ восстановления цепочки событий – предположение. Итак, что бы могло случиться в моем сне?

– Фиби, что такое? – вбежал в комнату взволнованный отец, рассеяв тем самым раздумья.

Неужто от одного моего «аха» он примчал сюда, на второй этаж? Вроде бы я не громко это сделала.

– Все в порядке пап, – заверила я. – А что?

Отец сел на кровать рядом со мной.

– Ты кричала во сне, милая.

– Кричала? – повторила я в испуге.

– И что-то говорила о фантоме. О черном фантоме, – добавил он.

Я недоуменно покачала головой.

– Бред какой-то.

На самом деле все логически складывалось: раз вчера мне сказали о призраке, то сегодня мне обязан был присниться этот фантом. Призрак и фантом – большая разница? Не знаю. Может, Морти видел призрака, похожего на фантом? И тут же в голову стукнуло следующее: угольно-черный силуэт. Я помню его, да! В слова Морти я не верю, но сама себе-то я могу поверить. Или я сошла с ума?

Я убедила папу в том, что увидела лишь неприятный сон. Тот настороженно спустился на кухню и сделал крепкий чай с лимоном. Не знаю, поверил ли он. Хотя куда ему деваться?

– Можешь пропустить школу сегодня, – вернулся он в мою комнату, протянув чашку горячего чая.

– Нет-нет, – сразу помотала я головой. – Слишком часто я ее пропускать стала.

Стрелки часов указывали на полседьмого утра. Проснулась я почти вовремя, но обычно будильник звенит ровно в семь. Раз у меня в распоряжении еще полчаса, а спать у меня больше нет желания, можно приготовить завтрак самостоятельно. Обычно этим занимается папа, но он тот еще кулинар. Меня не раз отпускали из школы из-за заболевшего живота. А всему виной папина запеканка.

Допив крепкий чай, который помог мне чувствовать себя бодрее, я заправила кровать и спустилась вниз. Отец встал на четверть часа раньше, поэтому сковорода на плите уже стреляла. С улыбкой глянув на папу, который сделал вид, что ничего не собирался готовить, я подошла к плите и выключила ее.

– Я сама, хорошо?

Отец повернулся ко мне, перестав делать занятый вид и поправлять подушки в гостиной.

– Просто хотел сделать тебе приятное, – неловко произнес он.

Я хихикнула.

У нас с папой всегда были хорошие отношения. Без препираний, обид и прочего. В детстве я обычно проводила время с мамой и особенно с бабушкой, а папа крутился с работой. И когда родители развелись, то я забеспокоилась в первую очередь за будущее разрушившейся семьи, а во вторую очередь за то, как мне удастся ужиться с Нилом, моим папой, ведь мать уехала во Флориду и оставила нас вдвоем. До развода мы разговаривали с папой редко, однако в нашей семье это стало нормальным: я не жаловалась, поскольку была окружена бабушкиной заботой, а папа приходил поздно очень уставшим и успевал только пожелать нам спокойной ночи, перед тем как свалиться на кровать.

Сейчас я не задаю себе подобных вопросов: Нил человек не навязчивый, но в меру интересующийся моей жизнью. Он знает, что в моей голове все работает верно: без вредных привычек, стараюсь хорошо учиться, вкусно готовлю, в доме ежедневно навожу порядок. Наверное, поэтому и не пристает с глупыми вопросами. А с мамой отношения оставляют желать лучшего. Когда-то я ее навещала, но сейчас нам хватает обычной переписки, в которой она пытается изобразить бесконечно любящего человека.

Я открыла холодильник. В морозильной камере лежала коробка с пиццей. Отлично! Проблема с едой решена.

– Пап! – крикнула я Нилу, который смотрел телевизор в гостиной. – Как ты относишься к пицце?

– Хорошо! С удовольствием с ней расквитаюсь!

Будь здесь бабушка, она бы, во-первых, запретила смотреть папе с утра телевизор, а за пиццу на завтрак она бы вообще нас уничтожила одним только взглядом.

Я сунула пиццу в микроволновую печь и поставила на пятнадцать минут. Пока еда разогревалась, пошла в ванную и привела себя в порядок. Под большим зеркалом я обнаружила розовое мыло, упакованное в прозрачный целлофан. Я распаковала его и поднесла к носу. Какой приятный аромат! Пожалуй, день начат на восемь баллов, если судить по десятибалльной шкале. Лишь бы не спугнуть удачу…

«Интересно, что будет сегодня в школе?», – размышляла я, пока теплая вода из-под крана согревала руки.

И правда, достаточно интересный вопрос. Наверняка Морти будет меня искать, чтобы напомнить о вчерашнем, ворошить взглядом, спрашивать, что я думаю на этот счет, и так далее. Но больше всего меня интересует столовая: что дирекция скажет?

Позавтракав, я пожелала папе удачи – это было обоюдно – и вышла из дома.

На территории школы все выглядело непритворно спокойным. Это буквально из-под ног выбивало. Особенно тот забавный факт, что Морти был прав, когда сказал о сверхъестественных вмешательствах, которые не допустят своего разоблачения перед посторонними.

Или он не прав. Я же еще и внутрь не вошла.

Открыв двери, я разинула рот от удивления: возле столовой столпились учеников семьдесят, некоторые стояли с табличками «Долой учебу». Я помню этих блюстителей антизакона: они давненько искали повод создать митинг по закрытию школы на неопределенный срок. Видимо, перевернутая вверх дном столовая послужила блестящим резоном. А что же остальные ребята? Они с рвущимся интересом вытягивали шеи и оглядывали помещение столовой. На входе стоял охранник с раздвинутыми в стороны руками и что-то очень громко говорил. Но расслышать не удалось ввиду басов ребят. Среди толпы я обнаружила Джулию – худенькую девушку в фиолетовой блузке без рукавов и собранными в хвост темными волосами. Голубые глаза удивленно смотрели на перевернутые столы. Наконец, когда я дошла до толпы, я услышала слова охранника.

– Согласно приказу директора ученикам не дозволено сюда заходить! Отошли все!

Я округлила глаза: только выстрел из пистолета заставит их отойти. Дернув за руку Джулию, я заставила ее повернуться ко мне.

– Фиби! – обрадовалась она, а затем с расстроенным лицом произнесла: – Похоже, сегодня ленча не будет.

Я еле-еле услышала ее – повсюду стоял дикий гвалт.

– Почему? – сделала я наивный вид, с трудом разобрав слова.

Джулия стояла в первых рядах, и когда отошла, чтобы я увидела перевернутую столовую, то мне ничего не оставалось сделать, как изобразить удивленную гримасу.

Охранник неодобрительно посмотрел на меня.

– А ну отошли назад! – грубо крикнул он.

Я вышла из толпы и потащила за собой Джулию.

– Что случилось, не сказали? – спросила я ее.

– Ничего не объяснили. Только предупредили о закрытии столовой до пятницы. Ребята считают, кто-то устроил свой протест.

– Кто? – изогнула я бровь.

– Помнишь Линкольна из параллели? – уточнила та.

Я кивнула.

– Недавно он выкинул тарелку с едой в мусорный контейнер из-за того, что повара переборщили с печенкой, – шепнула Джулия.

– Боже.

– А пару дней назад он пригрозил, что расквитается с тем, кто приготовил тот ужасный брокколи.

– Можно же его просто не есть, что за злоба в Линкольне? – спросила я, поддерживая разговор.

– Ты что! Его вся школа опасается, он чокнутый! – твердила девушка.

В общем, все внимание было сосредоточено на вине Линкольна. Я всей душой надеюсь, что переполох сделал он.

Больше стоять в толпе я смысла не видела: Джулия вновь прикрепилась к ней, словно вошла в строй, а я поднялась на второй этаж, где царила тишина, и подошла к кабинету алгебры, надеясь, что скоро примчит мисс Брикмен и начнет урок. В коридоре – пустота. Должно быть, все, кто приходит в школу, останавливаются возле толпы ребят.

Вдруг в другом конце коридора появился Морти.

– Привет! – помахал он рукой и подошел ко мне.

Тейлор всегда одевался одинаково, и увидь я его в миллионной толпе, я бы сразу признала эту клетчатую рубашку, огромные очки и неприглядные веснушки. А рыжие, немного потрепанные волосы придавали Морти индивидуальность. В школе он был единственным рыжеволосым ботаником.

– Здравствуй, – холодно отозвалась я.

Мое нежелание с ним общаться его нисколько не смутило. Он продолжил, пока я театрально смотрела в пол и пыталась изо всех сил изобразить недовольство. Ну, или что-что, что подтолкнет его на мысль развернуться и уйти. Я достала из сумки учебник по алгебре и вместо пола уставилась в него.

– Ты видела, что творится внизу?

– Морти, – вздохнула я с занятым видом, – вход в школу только на первом этаже, я не могла не заметить.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Что придется приносить сандвичи самой, а не брать из столовой.

– Я думаю, ты догадываешься, из-за чего это, – начал он.

– Да, я буду хотеть есть, – опустила я учебник и равнодушно взглянула на него.

Морти заметил, наконец, мое плохое настроение и стал пристально за мной наблюдать. Я держалась из последних сил. Актриса из меня никудышная, и вести себя понарошку холодной я не умела.

Однако этот случай – огромный нонсенс за всю мою жизнь.

Не хотела я поднимать тему о Черном Ангеле. Да, того призрака я назвала Черным Ангелом. Потому что он фантом – как во сне – и с крыльями – как ангел. По-моему, вполне подходящее имя.

– Слушай, давай забудем, ладно? – спросила я.

– Ты серьезно? – возмутился ботаник. – Да я собственными глазами видел то, что вряд ли кто-нибудь смог бы забыть! Я просто так не отступлюсь! Я найду его!

Мне нечего было сказать. Пожав плечами, я уткнулась в учебник дальше. Признаться честно, я не до конца была уверена, все ли в порядке со мной. С подобными ситуациями я не сталкивалась, и как поступить никто не посоветует. Кому-то сказать – примут за ненормальную, сказать кому-то ненормальному, вроде Морти, – примут за свою. Стоит ли с ним откровенничать? Определенно нет! Единственное разумное решение, на мой взгляд, это закрыть глаза и больше не вспоминать, не думать, не размышлять. А просто продолжать жить своей жизнью.

Мортимер Тейлор опустил голову и обидчиво ушел, вздохнув под конец. На минутку стало его жаль. Отчасти теперь ясно, почему ботаников не понимают и принимают за сумасшедших.

В воскресенье – то есть вчера – я попыталась отвлечь себя от лишних мыслей приездом в школу к Морти. А сейчас у меня идеальное настроение, и я не хочу с ним общаться. Ох, то самое чувство, когда ты понимаешь, что предательски поступил.

Итак, когда третий урок пропадал впустую, а я все стояла возле кабинета алгебры, пока остальные толпились у столовой, стало ясно, что с этим пора кончать. Директор спустился вниз и объявил о закрытии школы до конца этой недели. Мне показалось это чересчур много: из-за одной лишь столовой? Или на него еще надавил митинг некоторых учеников? Конечно, не мне судить. Я даже обрадовалась! Теперь у меня в распоряжении семь дней! Отличное время, чтобы побыть наедине с собой, расслабиться, подумать, почитать какой-нибудь роман. Еще неплохо было бы уломать отца купить мне машину. О ней я давно мечтала! А то сдала права – а практики нет. Приду домой – попробую научиться готовить пару блюд из кулинарной книги, подаренной мне мамой при нашей последней встрече. Казалось, у меня много хлопот! И здорово, ведь я знаю, чем себя занять.