Цыпленок Лисы Патрикеевны

Дарья Донцова

Цыпленок Лисы Патрикеевны

© Донцова Д.А., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Оформление серии В. Щербакова

Иллюстрация на переплете В. Остапенко

* * *

Глава первая

Незваный гость – хуже кота, который сбросил на пол все ваши чашки.

– Когда тебя угощают, следует есть то, что на столе. Если хозяйка щедрая и добрая, ей приятно видеть, как гость уплетает за обе щеки. Если хозяйка жадная, то так ей и надо, – сообщил полный мужчина и потянулся к вазочке с вареньем.

– Кит, не уверена, что следует класть джем в кашу после того, как посыпал ее сахарным песком, – улыбнулась Рина.

– Знаешь, тетя, геркулес по вкусу как вата, – скривился Никита, – поэтому пришлось слегка подсластить, чтобы не давиться гадостью.

Я быстро встала и пошла на кухню, громко сказав:

– Что-то кофейку захотелось…

Бодрящий напиток я никогда не пью, но желание стукнуть Никиту Сергеевича Попова чем-нибудь потяжелее оказалось таким мощным, что я предпочла удрать из-за стола.

– «Не давиться гадостью»! – зашипела Надежда Михайловна Бровкина, стоявшая у мойки. – Нет, ты слышала? Отборный, самый лучший натуральный овес, не расплющенное нечто, которое в пачки насыпают! Езжу за ним на другой конец Москвы, варю на настоящем молоке, не на бурде, что в пакеты наливают! А этот хмырь недоволен! Когда он наконец уедет?

– Интересный вопрос, – пробормотала я, – наверное, ответ на него даже Рине неизвестен.

– Что ты о Никите знаешь? – зашептала Бровкина.

– Он родственник папы Ивана, – так же тихо ответила я, – приехал из провинции, чтобы пройти обследование. В городе, где он живет, нет хороших специалистов. Он уже посетил гастроэнтеролога, кардиолога, сдал анализы. Оба доктора ему дали один совет: похудеть килограммов эдак на двадцать пять, записаться на фитнес. Сегодня он вроде собирался к дантисту – хочет сделать нормальное протезирование.

– Вроде все его кусалки на месте, – возразила Надежда, – белые, как унитаз!

– Они съемные, на крючках, неудобные. Импланты намного лучше, – объяснила я.

– Спору нет, если хорошо сделаны, то с ними, как с родными зубками, – согласилась Бровкина. – Сама такие поставила и очень довольна. Единственное, что не радует, – цена. И теперь новый вопрос: за чей счет дядька собрался свой рот оснастить имплантами, превратить его в Санкт-Петербург? Ты видела, в какой одежде он приехал?

– Ну, – протянула я, – брюки, рубашка, ботинки. И при чем тут Санкт-Петербург?

– Все мятое, грязное! – не успокаивалась Надежда. – Ботинки! Всегда смотрю, какая обувь у мужика. Если не чищена, то данный представитель человеческого рода не имеет шансов, что я на него внимание обращу! А Питер весь в мостах, прямо как пасть Никиты… Спасибо, Танюша!

– За что? – удивилась я.

– Теперь знаю, с какой целью этот не пришей кобыле хвост к Рине прикатил, – нахмурилась Надя. – Понимаю, что он у нас надолго поселился.

– Я ничего не говорила, просто объяснила его планы, – быстро уточнила я.

– Да ясно все, – засмеялась наша помощница по хозяйству. – Никита хочет одеться, обуться, получить новые зубы, вылечить все болезни, купить квартиру, удачно жениться, устроиться на работу с большим окладом, приобрести машину и дачу.

– Разве я так сказала? – заморгала я.

– Нет, я просто сделала правильный вывод из твоих слов, – объяснила Надежда. – А с какого бока он родня?

– Вроде у отца Ивана Никифоровича есть сестра, она почти на целую жизнь младше его.

– М-да, – буркнула Бровкина, – безумная Катя.

– Безумная Катя? Больная?

– На всю голову, – усмехнулась Надежда Михайловна. – Выходила замуж десять раз. И почти в каждом браке рожала ребенка.

Я села на табуретку.

– Забавно.

– Да уж. От очередного супруга Катя удирала, когда младенец начинал сидеть.

– В смысле удирала?

– А какой тебе смысл нужен? – всплеснула руками рассказчица. – Давным-давно Катя как-то раз к нам прикатила. Сказала Рине, что хочет Москву посмотреть. Полгода жила, окрутила Виктора, сына Розалии Петровны со второго этажа. Витя с Катей уехали, а через год парень к маме примчался, с младенцем! Екатерина в очередной раз свой любимый финт исполнила, смылась невесть куда. Правда, письмо оставила. Добуквенно послание не помню, но суть перескажу: «Новорожденный уже подрос. Я не способна со взрослым отпрыском жить – становится плохо при мысли, что подрастает тот, кто мне могилу на кладбище рыть будет. Прощай, Витя. Вот тебе заявление на развод». – Бровкина на секунду замолчала. – Как тебе такое?

– Ну… есть разные способы предохранения, – забормотала я, – может, она о них не слышала…

Надежда воздела руки к потолку.

– Если учесть, сколько Катька нарожала, то на рытье могилки много времени не потратится. Каждому в руки по лопатке – за пару минут управятся. Ты дальше слушай! Розалия примчалась к Рине с младенцем, скандал закатила, истерику устроила.

– А при чем тут Рина?

Я в очередной раз не поняла ситуацию.

– Катя ее родственница, – покраснела Надя, – значит, Рине следует подкидыша воспитывать! И вообще, Розалия согласия на брак сына не давала.

– Ну и ну, – только и смогла выдавить я.

– Слава Богу, Виктор быстро женился снова, уехал в тьмутаракань к супруге вместе с малышом, – тараторила Надя. – Все на место встало! Мальчик, которого Катя бросила, вырос – и это Никита.

– Подожди, – попыталась я притормозить Бровкину, – у Никиты отчество – Сергеевич. А ты сейчас сказала, что его отец – Виктор!

Бровкина быстрым шагом вышла в столовую.

– Никита Сергеевич, как зовут ваших родителей?

– У меня их четверо, – сообщил гость, доедая овсянку, утопленную в варенье. – На свет я появился от Кэт и Виктуара!

– Поди, французы они, – прокомментировала Надежда.

– Мама куда-то пропала, – продолжил Никита, – папа женился на Элен, она меня воспитывала. К сожалению, Виктуар умер, когда мне только четыре прозвенело. Мама Элен вышла замуж за Сержа, тот меня усыновил. По паспорту я Сергеевич, по крови – Викторович. И очень близкий родственник Ваньки!

Потребовалось некоторое время, прежде чем до меня дошло: Ванькой гость величает Ивана Никифоровича.

Никита отодвинул от себя пустую тарелку.

– Хочется бутерброд с маслом, сыром и колбасой.

– Со всем разом? – уточнила Бровкина.

– Да, – потер руки Никита. – И хорошо еще сверху положить маринованный огурчик. Только порежьте аккуратно, не рубите кусками толщиной в три пальца бегемота. Тоненько надо. С удовольствием съем три… нет, четыре таких сэндвича. А может, и пять. Перед походом к доктору следует подкрепиться.

– К кому сегодня направляешься? – осведомилась Рина.

Никита Сергеевич горестно вздохнул.

– Мне надо сделать УЗИ брюшной полости.

– Хорошая идея, – одобрила мама Ивана Никифоровича. – Но вроде ты вчера на такое исследование ходил.

– Ну да, – подтвердил обжора.

– Зачем тогда опять его проходить?

Никита насупился.

– Я записался в другую клинику. В той, где я был, ничего не увидели.

– Так это же хорошо, – вступила в беседу Надежда Михайловна, – когда нет никаких изменений в органах.

– Не увидели они мои внутренности. Аппарат плохой, старый, сломанный. Водила врачиха по животу утюгом, бубнила себе под нос: «Ничего разобрать не могу». Велела записаться к диетологу!

– У него хороший аппарат УЗИ? – предположила я.

– Нет, – отмахнулся Никита. – Просто докторша идиотка – глупая, как пробка. Не сумела меня исследовать и решила избавиться от пациента. Любимый вид спорта врачих-кретинок – пинг-понг! Не понимаешь, что с человеком? Отправь его к коллеге! Для такой игры ум не требуется.

– В любом виде спорта голова нужна, – возразила Рина. – Вроде все просто, отбивай ракеткой мячик. А как начнешь теннисом заниматься, поймешь, что, кроме ловкости рук, еще и ум светлый требуется. Кит, сходи к диетологу, вдруг он тебе что-то хорошее посоветует?

Гость скорчил гримасу и постучал ладонью по толстому томику, который лежал около его тарелки.

– У меня есть творение великого Абу ибн фром Саида Ивановича Розенкранца! Только его советами пользуюсь!

Я опустила глаза в тарелку и начала сосредоточенно рыться ложкой в геркулесовой каше. Со стороны я, наверное, выгляжу сейчас как кошка, которая копается в песочнице в поисках чего-то необыкновенного.

Ох уж эта книжечка! Когда Никита впервые продемонстрировал ее нам и назвал имя автора, я впала в задумчивость пополам с удивлением. Последняя эмоция живо победила первую, поэтому я выпалила:

– Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб – или просто Хоттабыч[1] – родственник этого автора?

– Нет, конечно! – возмутился Никита. – Как тебе такая дурь в голову залетела? Саид Иванович Розенкранц – великий философ, диетолог, нутрициолог, психолог, предсказатель и пророк – жил в Архейскую эру. Знаменитый Нострадамус перед ним калека! Саид Иванович составил руководство жизни человека на все случаи!

– Танюша, ты какая-то грустная, – прервала ход моих мыслей Рина.

Я перестала раскапывать кашу.

– Нет, нет, очень даже веселая.

На языке у меня вертелся вопрос, который появляется всякий раз, когда Никита хватается за свою книгу. Саид – мужское имя арабского происхождения. С отчеством Иванович, думаю, все ясно. Розенкранц – в переводе с идиша и немецкого «венец из роз» – это так называемая немецко-идишская фамилия. Так кто же по национальности автор? Араб? Русский? Немец? Иудей?

Попов постучал ложкой по тарелке и открыл книгу.

– Слушайте! «Если один доктор не смог тебе помочь, ищи другого. Если второй врач оказался бессилен, ищи третьего. Обойдя сто Гиппократов, обратись к великому дракону Мукасабрету. Он живет на дереве Го в пещере Ки». Непременно последую мудрому совету!

За столом воцарилась тишина. Первой прервала ее я, опять не сумев удержать язык на привязи:

– Ваш Саид жил в Архейскую эру, это больше трех с половиной миллиардов лет назад. Кто записал его пророчества? На чем?

– Их передавали говорящие птицы, – не сдался Никита.

– И уж точно Розенкранц не знал Гиппократа, тот жил в четыреста каком-то году до нашей эры.

– Саид Иванович – пророк! – возмутился Никита. – Он все предвидел, включая появление интернета.

– А где находится пещера Ки? – задала свой вопрос Рина.

– Тетя, ты говорила, что записала меня в лучший медцентр России, – сменил тему Попов.

– И вместе с тем – в бешено дорогой, – пробормотала себе под нос Надежда.

– Там даже УЗИ сделать не способны, – продолжал Никита.

И тут, на мое счастье, в столовой материализовался Иван Никифорович. Он быстро кинул: «Опаздываем», – и ушел. Я поспешила за мужем.

– Эй, эй! – занервничал Никита. – А кто меня к диетологу доставит?

– В Москве отлично работает метро, советую им воспользоваться, – сообщил из прихожей мой супруг. – Ни пробок, ни светофоров. Быстро, выгодно, удобно.

– Там душно, плохо пахнет, – заныл гость, – а…

Продолжение его речи я не услышала, потому что последовала за Иваном Никифоровичем, который вышел на лестничную клетку.

Глава вторая

– У нас опять смена команды, – шепнул Димон.

– Знаю, – вздохнула я.

– Иван пообещал, что это в последний раз.

– Я данную весть слышу всегда, когда Иван Никифорович передает обученных нами с тобой людей в другие бригады.

Дверь открылась, и появился молодой мужчина, одетый в розовый пиджак, фиолетовые брюки, желтую рубашку и зеленые ботинки.

– Здрассти, – начал он, стоя на пороге, – я ваш новый сотрудник, Гера!

– Рады встрече, – ответил Димон. – Начальник департамента информационных технологий Дмитрий Коробков. Как к вам обращаться?

– Гера, – повторил новичок. – По паспорту Герман Николаевич Кузнецов.

– Татьяна Сергеева, – улыбнулась я. – Вас предупредили об испытательном сроке?

– Ага, – кивнул Гера. – Но вы сразу поймете, что получили уникального спеца! Второго такого нет!

Не стоило говорить парню, что на свете и нет двух стопроцентно идентичных людей. Даже каждый однояйцевый близнец имеет свои привычки и пристрастия.

Дверь снова распахнулась. Появилась худенькая бледная девушка с прической «конский хвост». Серое платье, волосы тускло-бежевого цвета и полное отсутствие макияжа делали незнакомку похожей на мышь в обмороке.

– Простите за беспокойство, извините, что помешала, – смутилась гостья, – позвольте войти, если вы заняты, подожду в коридоре…

Димон посмотрел в экран одного из своих ноутбуков.

– Алевтина Михайловна Сорокина?

– Да, да, – кивнула девица-некрасавица, – верно. Вы очень умный человек, вмиг отыскали нужную информацию. Если разрешите, я сяду.

– Устраивайтесь поудобнее, – вежливо предложила я и внимательно оглядела парочку новых сотрудников.

Похоже, найти общий язык им будет непросто. Гера похож на попугая с особо ярким оперением. Сходства с этой птицей ему, кроме нелепой разноцветной одежды, придает еще прическа. Волосы у Кузнецова взъерошены, стоят дыбом. Не следует думать, что Гера три недели не мыл голову и год не использовал расческу. Нет, парень старательно соорудил из своих немужских локонов кавардак, поставил их забором и облил красоту лаком. Алевтина же стянула пряди аптекарской резинкой в некое подобие хвоста крыски. Лицо у нее такое, словно некто решил его стереть ластиком, начал работу, но бросил на полпути. У девушки почти нет бровей и ресниц, а кожа похожа на бывшее некогда белым, а сейчас застиранное полотенце. Итак, у нас в команде – попугай и мышь!

– Кто вы по специальности? – поинтересовался Димон, который уже увидел всю информацию в своем компьютере.

– Простите, не сказала о себе ни слова, – залепетала Алевтина, – извините за невоспитанность. Я психолог, автор более десяти книг по проблемам поведения человека. Все публикации легко найти в интернете. Через месяц защищаю докторскую диссертацию. В отделе персонала сказали, что они присылали мой послужной список.

– Да, – кивнул Димон. – В документах еще указан возраст. Но, посмотрев сейчас на вас, я решил, что произошла ошибка. Вам действительно сорок с хвостиком?

– Верно, – согласилась «мышка».

– Больше двадцати пяти никогда не дать, – высказался Герман. – Если вас причесать, прилично накрасить, одеть хорошо, то хоть замуж выдавай.

– Я была замужем, – отозвалась новая сотрудница. – Развелась, есть ребенок, не планирую больше приводить в свой дом мужчину. Большая просьба, если можно, обращайтесь ко мне Аля, Алевтина, Тина. Отчество пока не заслужила. А что не так с моей одеждой?

– Все прекрасно, – покривила я душой, – просто у мужчин свое понятие о красоте нарядов. Ну а теперь, когда мы познакомились…

– Всем привет! – закричал из коридора слишком высокий для мужчины и излишне низкий для женщины голос. – Тук-тук! Есть кто дома?

Коробков встал и открыл дверь.

– Вы к кому?

– Если вы Татьяна Сергеева, то определенно к вам, – ответил старичок, похожий на гнома. – Добрый день, госпожа начальница! Я эксперт Эдуард Карцанбулакеаранович! Тому, кто сумеет произнести мое отчество без запинки три раза, – приз.

– Какой? – поинтересовался Герман.

– Сначала скажи, потом узнаешь, – возразил дедуля и повернулся к Алевтине. – Рад видеть вас, многоуважаемая Татьяна, в добром здравии.

– О нет! Простите, вы ошиблись, – улыбнулась психолог. – Я простой стажер, который надеется стать сотрудником на постоянной основе.

Дедушка повернулся ко мне.

– Добрый день, Татьяна.

– Здравствуйте, – улыбнулась я.

Я оказалась в затруднительной ситуации. Обращаться к немолодому человеку просто по имени неудобно, а его отчество – или это фамилия? – я не запомнила.

– Дорогая, понимаю сложность вашего положения, – продолжил старичок, – поэтому, господа, для всех я Эди, Эдик, Эдичка, Эдуард, котик, зая, дорогой, солнышко, лапочка и все остальное, что придумается.

– Простите за любопытство, разрешите спросить, – прошептала Аля, – какую вы фамилию носите?

– Карцанбулакеаранович. Но это еще не все! – отрапортовал Эдик и засмеялся. – Упс, да? Заинька, как-нибудь в свободную минуту объясню тебе, каким образом я обзавелся сиими паспортными данными. Сейчас же ограничусь простым ответом: я родился в семье казуальных маврани! У нас отчество составляется из фамилий всех родных. Мой отец – Карпов, мама – Цанова, брат папы – Булакев, сестра папы – Аранова. Сложите первые части фамилий: Карцанбулакеаранов. А ич – от крестного Ичанова.

– Никогда не слышал про казуальных маврани, – только и сумел произнести Димон, который не отрывал взор от экрана одного из своих ноутбуков. – О них нет никаких сведений в интернете.

– Молодой человек, – ласково пропел Эди, – давайте отделим червяков от улиток. Что сейчас важнее: обсуждение моей фамилии или…

– Вы не Эдуард! – перебил его Коробков. – Эднимастекозир!

– Ну кто такое выговорит? – подмигнул ему Эдик. – В бухгалтерии паспортные данные указаны точно, это главное. А для всего мира я Эдуард. И ответьте на мой вопрос, который я не сумел задать: что сейчас важнее – обсуждение, почему меня так назвали, или работа с клиентом?

Тут дверь открылась, и я увидела женщину в ярко-красном платье. Она прислонилась к косяку и прошептала:

– Помогите, умоляю вас…

Глава третья

Димон быстро встал, взял посетительницу под руку, усадил ее за стол и осведомился:

– Сделать вам кофе?

– Не стоит, – остановил Коробкова Эди. – По поводу кофе постоянно идут споры. Одни врачи говорят, что чашечка эспрессо понижает давление, другие настаивают, что, наоборот, повышает. Гостья находится в состоянии стресса. Минутку!

Дедуля открыл свой огромный портфель, порылся в его недрах, вытащил небольшую бутылочку, завернутую в фольгу, и деревянную ложку, накапал в нее микстуру и протянул посетительнице со словами:

– Заинька, выпейте без страха. Отличная штука! Яд от всего живого. Вам поможет.

Гостья улыбнулась и проглотила. Средство, похоже, обладало волшебным действием – женщина выдохнула.

– Спасибо… Я Николаева Варвара Федоровна.

– Мы вас ждали, – улыбнулся Димон.

– Опоздала? – испугалась женщина.

– Приехать в аэропорт после отлета самолета, на который у тебя билет, неприятно, но не трагично, – вступила в беседу Алевтина. – Всегда можно отправиться другим рейсом, просто потеряешь время и деньги, покупая новый билет. А мы не авиалайнер, никуда без вас не двинемся.

Варвара бросила взгляд на часы.

– Двенадцать десять. – Потом она вытащила мобильный. – На телефоне аж четверть первого. Следовало прибыть в полдень, но перекрыли МКАД – кто-то из слуг народа из предместья в столицу мчался.

– Очень хорошо, что вы задержались, – кивнул Димон, – мы сумели немного отдохнуть. Что привело вас к нам?

Варвара опустила голову и прошептала:

– Я никогда не изменяла мужу! Люблю Романа со школьных лет, мечтала выйти за него замуж. Но понимала, что никогда такой девочке, как я, не войти в семью Мироновых.

– Почему? – удивилась я.

Николаева посмотрела на меня.

– Долгая история.

– Мы же не самолет, – напомнила Аля, – не вылетаем по расписанию.

Гостья опять выдохнула и завела рассказ.

Маленькой Вареньке не повезло с рождения. Мама бросила дочку в первый же день ее жизни. Но отказ от младенца непутевая баба не оформила. Римма Сергеевна Николаева пришла в роддом одна, перед врачами появилась в тот момент, когда младенцу вот-вот предстояло явиться на свет. Из документов у бабы имелся лишь паспорт. Подобную особу следовало отправить в медицинское учреждение, где рожают дамы с низкой социальной ответственностью, но доктора понимали, что женщина станет матерью через короткое время. Поэтому ее оставили, поместили в специально отведенную для таких случаев палату, расположенную прямо на первом этаже. И на свет появилась на удивление здоровая девочка.

По паспорту Римме исполнилось двадцать восемь лет, а на фото тот, кто спешно оформлял роженицу, не посмотрел. Ну и, положа руку на сердце, ответьте, кто из вас похож на свой снимок в основном документе гражданина? Да еще беременная очутилась в приемной, когда у нее уже шли интенсивные схватки. Сами понимаете, в такой момент выглядишь не так, как всегда.

Утром нянечка пришла в особую палату с завтраком и обнаружила пустую кровать. Римма удрала. Из одежды на ней были казенный халат, ночная сорочка и тапки. Каким образом женщина миновала охранника и дверь, которая ведет на улицу? Она не воспользовалась дверью, а вылезла в окно. Никому из начальства роддома не пришло в голову установить решетку. Зачем? В маленькой комнатушке нет ничего ценного – ни лекарств, которые могут заинтересовать наркомана, ни вещей рожениц – их сдают на склад. А то, что кто-то покинет медучреждение подобным образом, местные генералы даже помыслить не могли. Молодые мамы первые сутки после родов ощущают слабость, они спят. И зачем удирать бабе, которую определили в это помещение? Как правило, туда попадают те, кто спокойно отказывается от новорожденного, не хочет даже видеть его. «Кукушки» отлеживаются несколько дней, едят, спят, моются в душе – для них просто курорт, – а потом безо всякого скандала уходят.

Исключение составляют цыганки – те с первого дня начинают ухаживать за ребенком, а отец бегает под окном, приносит жене разные вкусности. На выписку собирается тьма народа. Медсестру, которая выносит кулек с новорожденным, щедро одаривают. Цыганки никогда не оставляют своих детей.

– Ну нет у роженицы документов, – говорят нянечки, – в женской консультации на учет не вставала. Но ее привезли три человека на машине, вежливо попросили помочь ей. Доктору конвертик, всем по смене, даже нам конвертики. И забирали потом с почетом. Малышей они воспитывают по-своему, не так, как мы. Ну и что? Главное – дите под присмотром, любимо, и все у него будет хорошо.

К сожалению, рассчитывать на то, что у девочки-брошенки тоже все будет хорошо, не приходилось. Малышке предстояло отправиться в казенное учреждение. Понимая бесцельность действия, главврач все же решила действовать. Она нашла в документах домашний телефон нерадивой мамаши и позвонила ей, ожидая услышать: «Такая здесь давно не живет».

Но веселый голос ответил:

– Это я.

Главврач сначала оторопела, а потом в сердцах высказала беглянке все, что о ней думала!

– Можно к вам приехать, прямо сейчас? – осведомилась Римма.

– Ладно, – согласилась врач.

Она надеялась, что мамаша одумается, заберет малышку.

Римма примчалась через час и рассказала, что никогда не была беременна. Паспорт утащила ее сестра Вика, которой на тот момент было всего шестнадцать. После смерти родителей девушка находилась у Риммы под опекой.

Виктория давно отбилась от рук, бросила школу и начала жить с каким-то парнем. Тот возомнил себя рок-певцом, давал подпольные концерты. Домой непутевая сестра приходила, когда Римма находилась на работе, бесцеремонно хватала все, что понравится из одежды и продуктов, и утаскивала деньги, которые старшая сестра откладывала на разные нужды.

Новорожденную тетя забрала. Удочерять ее не пришлось – в документах роддома матерью, согласно паспорту, указывалась Римма Николаева. Главврач решила спустить историю на тормозах и от всей души пожалела молодую женщину, которой не повезло с родственницей.

Варечка росла тихой. Римма, боясь, что в ребенке поднимет голову генетика родной матери, следила за малышкой аки Аргус. В семь лет Варя пошла в школу, да не ту, что располагалась у дома, а в элитную, в которой обучаются дети непростых людей.

Ее посадили за одну парту с Романом Мироновым. Андрей Степанович, папа мальчика, – доктор наук, профессор, обучал студентов математике. Татьяна Николаевна, мама, тоже имела звание доктора наук, служила в НИИ, который разрабатывает новые лекарства. Родители Ромы прекрасно относились к подруге сына, а вот Луиза Степановна, младшая сестра Андрея, не скрывала своего негативного отношения к малышке. Она, старая дева, жила у брата и шипела в спину Варе:

– Чего ты постоянно к нам шляешься? Своего дома нет?

В конце концов Варя прекратила навещать Мироновых. Но дружба с Ромой не разорвалась. Теперь мальчик сидел в маленькой комнатке коммуналки, где жили Николаевы. Родители Романа приходили домой только ночевать, а Луиза так замучила племянника замечаниями, запретами и своими истериками, что мальчик был готов удрать от нее на край света. Крохотное жилье Варечки казалось ему раем.

В девятом классе школьники решили провести всю жизнь вместе, составили план: они получат аттестат, поступят в вуз, обретут профессию и поженятся.