World of Warcraft. Последний Страж

– Ум-гм, – ответил управляющий. – Достаточно давно. Очень давно. Годы, наверное. Время здесь… – Обветшалый служитель затих, не закончив фразы, и они продолжали путь в молчании.

– Что вы вообще знаете о нем? – наконец отважился Кадгар.

– Вопрос в том, – произнес Мороуз, открывая перед ним очередную дверь, за которой лежала очередная лестница, ведущая наверх, – что знаешь о нем ты?

Собственные изыскания юноши в этом вопросе были на удивление почти бесполезны, а их результаты – до смешного скудны. Несмотря на то, что он имел доступ к Большой библиотеке Аметистовой цитадели (а также несанкционированный доступ к некоторым частным библиотекам и тайным собраниям), он нашел там довольно-таки мало сведений об этом столь великом и могущественном маге. Это было вдвойне странно, поскольку очевидно, что каждый взрослый маг в Даларане испытывал перед Медивом благоговейный трепет и искал у него кто милости, кто покровительства, кто какой-нибудь информации.

Медив, по меркам чародеев, был довольно молодым человеком. Ему едва перевалило за сорок, и на протяжении большей части этого времени он, судя по всему, не оказал решительно никакого воздействия на окружающий мир. Это очень удивляло Кадгара. В большинстве историй, которые он слышал или читал, говорилось, что маги-одиночки чрезвычайно любят фокусы, без страха лезут в тайны, не предназначенные для людей, и, как правило, умирают, или получают тяжелые увечья, или подвергаются проклятию из-за того, что связываются с силами и энергиями, не подвластными их разумению. Еще ребенком он изучил множество преданий о недаларанских магах, и все они заканчивались одинаково: без ограничений, контроля и обдуманного планирования своих действий эти чародеи – дикие, неподготовленные самоучки – всегда кончали плохо, иногда превращая вместе с собой в руины значительную часть окружающей территории.

Тот факт, что Медиву так и не довелось опрокинуть на себя какой-нибудь замок, или распылить свои атомы по Круговерти Пустоты, или призвать дракона, не имея понятия, как с ним управляться, указывал либо на огромное самообладание, либо на безграничное могущество. Если вспомнить, какую шумиху подняли ученые мужи вокруг будущего ученика мага, и полученный им перечень инструкций, он был склонен остановиться на последнем.

Однако юноша никак не мог понять почему. Ничто не указывало на какие-либо замечательные изыскания, предпринятые Медивом, на какое-либо сделанное им крупное открытие или потрясающее достижение, которое объясняло бы очевидный трепет, испытываемый Кирин-Тором перед этим магом-одиночкой. Никаких серьезных войн, великих завоеваний или известных историй крупных сражений. Барды замолкали, едва дело доходило до событий, связанных с Медивом, а весьма болтливые в других случаях герольды лишь многозначительно кивали, когда наступало время обсуждать его достоинства.

И все же Кадгар понимал, что здесь скрывалось нечто значительное, нечто, породившее в ученых мужах смесь страха, уважения и зависти. Кирин-Тор не признавал никого из других заклинателей равными себе в магическом знании; говоря по правде, он даже зачастую ставил палки в колеса тем из чародеев, кто не выказывал лояльности Аметистовой цитадели. И однако, они все преклонялись перед Медивом. Почему?

Кадгар знал слишком мало о жизни Медива. Несколько заметок на полях книги заклинаний, где называлось его имя, а также упоминание о его случайном визите в Даларан – вот и все, что удалось обнаружить. Подобные посещения происходили только в течение пяти последних лет, причем Медив, по всей видимости, встречался лишь со старейшими из магов, такими как ныне исчезнувший Аррексис.

Одним словом, Кадгар не так уж много знал об этом, по общему мнению, великом маге, к которому его назначили в ученики. И поскольку юноша всегда считал знание своим щитом и мечом, сейчас он чувствовал себя до прискорбного легковооруженным для предстоящей схватки.

– Немного, – сказал он вслух.

– А? – отозвался Мороуз, полуобернувшись на ступеньке.

– Я говорю, я знаю очень немного, – повторил Кадгар громче, чем намеревался. Его голос запрыгал между голыми стенами лестничной клетки. Эта лестница тоже была винтовой, и Кадгар пытался прикинуть, действительно ли башня была настолько высокой, как ему казалось. Его икры уже сводило от долгого подъема по ступеням.

– Ну, разумеется, – заметил Мороуз. – Не знаешь, вот оно что! Молодые люди никогда не знают много. Это и делает их молодыми, так я думаю.

– Я хочу… – раздраженно начал Кадгар, но вынужден был остановиться, чтобы перевести дыхание. – Я хочу сказать, я очень немного знаю о Медиве. Вы спросили меня о нем.

Мороуз помедлил и поставил ногу на следующую ступеньку.

– Да, наверное, – проговорил он, наконец.

– Расскажите, какой он? – Голос Кадгара звучал почти умоляюще.

– Как и все остальные, полагаю, – ответил Мороуз. – У него свои причуды. Свои капризы. Хорошие дни и плохие. Как у любого другого.

– И штаны он надевает по одной паре зараз, – со вздохом добавил Кадгар.

– Ничего подобного. Он левитирует себя в них, – возразил Мороуз. Старый служитель взглянул на Кадгара, и тот уловил на лице старика легчайший намек на улыбку. – Остался всего один пролет.

Последний пролет завивался крутым штопором, и Кадгар предположил, что они, должно быть, уже добрались до самого высокого шпиля башни. Старый слуга вел его все выше и выше.

Лестница выходила в небольшую круглую комнату, окруженную широким парапетом. Как и предположил Кадгар, они были на самой вершине башни, где находилась большая обсерватория. Стены и потолок прорезали хрустальные окна, чистые и прозрачные. За то время, пока они взбирались наверх, снаружи уже совсем стемнело, и небо озарилось звездами.

В самой обсерватории стоял полумрак, ее освещали лишь несколько факелов, горевших тем же ровным, немигающим светом, как и те, что они видели повсюду. Однако здесь их свет был приглушен абажурами, чтобы можно было наблюдать за ночным небом. Посреди комнаты стояла незажженная жаровня, приготовленная на утро, когда воздух похолодает.

Вдоль внешней стены обсерватории стояло несколько больших изогнутых столов, уставленных всевозможными приспособлениями. Серебряные ватерпасы и золотые астролябии играли роль пресс-папье, прижимавших стопки бумаги, или книжных закладок, держащих старинные тома раскрытыми на нужной странице. На одном из столов располагалась полуразобранная модель, демонстрирующая движение планет по небесному своду, рядом с ней были разложены кусочки тонкой проволоки и запасные бусины, а также набор миниатюрных инструментов. У одной стены кучей свалены записные книжки, и еще несколько ящиков с ними засунуты под столы. На большой раме была растянута карта континента, изображающая южные земли Азерота и родной Лордерон, а также потаенные королевства дворфов и эльфов – Каз Модан и Кель’Талас. Карту усеивали многочисленные цветные булавки, образуя созвездия, расшифровать которые мог один лишь хозяин.

Медив ждал их. Это был человек средних лет с длинными волосами, завязанными на затылке в хвост. По-видимому, в молодости его волосы были черны как смоль, но теперь на висках и в бороде уже начинала пробиваться седина. Кадгар знал, что так бывало со многими магами из-за постоянной работы с магическими энергиями.

Медив был одет довольно просто для мага; его одежда была хорошо скроена и ладно сидела на его крупной фигуре. Короткий камзол без всяких украшений доходил ему до пояса, закрывая штаны, заправленные в огромные сапоги. С широких плеч мага спускался плотный красновато-коричневый плащ с капюшоном.

Когда глаза Кадгара немного привыкли к сумраку, он понял, что был неправ, решив, что одежда мага лишена украшений. Напротив, она вся была расшита серебряной филигранью, столь тонкой, что ее трудно заметить с первого взгляда. Глядя на спину мага, Кадгар обнаружил, что смотрит на причудливое лицо демона из древней легенды. Он моргнул – и в тот же миг ажурный узор преобразился в свернувшегося кольцами дракона, а затем в ночное небо.

Медив стоял у стола, повернувшись спиной к старому служителю и юноше, держа в одной руке золотую астролябию, а в другой – записную книжку. Казалось, он весь ушел в свои мысли, и Кадгар подумал, не было ли это одним из его чудачеств, о которых предупреждал Мороуз.

Кадгар, кашлянув, сделал шаг вперед, но Мороуз поднял руку – и он тут же застыл на месте, словно скованный магическим заклятием.

Тогда старик управляющий сам тихо подошел к своему господину и замер, ожидая, пока тот заметит его присутствие. Прошла минута. Затем вторая. Затем еще целая вечность. Кадгар мог бы поклясться в этом.

Наконец фигура в плаще пошевелилась. Опустив на стол астролябию, Медив что-то отметил в записной книжке, резко захлопнул ее и повернулся к слуге.

Теперь, впервые увидев его лицо, Кадгар понял, что Медив значительно старше, чем говорят. Лицо, открывшееся его взгляду, было измождено и изрезано глубокими морщинами. Кадгар подумал: какими же магическими силами владеет Медив, если они столь глубоко запечатлелись в его чертах?

Мороуз нырнул в свой жилет и извлек оттуда измятое рекомендательное письмо; малиновая печать казалась кроваво-красной в ровном, немигающем свете факелов. Повернувшись к юноше, Медив пристально уставился на него, держа в руке письмо.

Глаза мага прятались глубоко под темными нависшими бровями, но Кадгар в одно мгновение ощутил, какая сила в них таится. Что-то плясало и вспыхивало в глубине этих зеленых глаз, что-то весьма могущественное и, возможно, неуправляемое. Нечто опасное. Маг лишь взглянул на него – и Кадгар тут же понял, что тот охватил всю его сущность, подвел итог и нашел его не более занимательным, нежели существование какого-нибудь жука или блохи.

Медив перевел взгляд с Кадгара на нераспечатанное рекомендательное письмо, которое держал в руке. Почти немедленно юноша почувствовал, как все его тело расслабилось, словно мимо него прошел крупный голодный хищник, не удостоив его вторым взглядом.

Однако облегчение длилось недолго. Медив не стал открывать письмо. Вместо этого его брови чуть сошлись к переносице – и пергамент в его руке вспыхнул; Кадгар ощутил на своем лице порыв ветра. Документ запылал ярким голубым огнем со стороны, противоположной той, за которую держал его Медив.

Наконец маг заговорил. Его низкий голос звучал спокойно и в то же время насмешливо.

– Итак, – произнес он, не обращая внимания на тот факт, что судьба Кадгара полыхает в его руке, – итак, я вижу, наш молодой шпион все же прибыл.

Глава 2. Разговор с магом

– Что-то не так? – вскинул брови Медив, и Кадгар вновь ощутил на себе пристальный взгляд мага. Снова он почувствовал себя жуком, но на этот раз жуком, который имел неосторожность заползти прямо на рабочий стол энтомолога. Языки пламени уже почти поглотили рекомендательное письмо; восковая печать таяла, роняя капли на каменные плиты пола обсерватории.

Юноша вдруг осознал, что стоит с выпученными глазами и широко раскрытым ртом. В его лице не было ни кровинки. Он попытался заговорить, но издал лишь какое-то полузадушенное сипение. Густые черные брови мага озабоченно сошлись к переносице.

– Ты болен? Мороуз, этот парень болен?

– Должно быть, запыхался, – невозмутимо проговорил Мороуз. – Долгий подъем.

Наконец Кадгару удалось в достаточной мере овладеть своими чувствами, чтобы выговорить:

– Письмо!

– Ах да! – воскликнул Медив. – Благодарю. Я чуть не забыл. – Подойдя к жаровне, он кинул пылающий пергамент на угли. Над жаровней поднялся эффектный шар голубого огня, вырос до уровня их плеч, а затем вновь съежился до вполне обычного на вид пламени, наполнившего комнату уютным красноватым светом. От рекомендательного письма и малиновой печати с выдавленным на ней символом Кирин-Тора не осталось и следа.

– Но вы же не прочли его! – в отчаянии воскликнул Кадгар и тут же осекся: – То есть я хочу сказать, господин, со всем моим уважением…

Довольно рассмеявшись, маг уселся в широкое резное кресло темного дерева. Отсвет пламени упал на его лицо, обрисовав возникшие от улыбки глубокие морщины. Но, несмотря на то, что маг улыбался, Кадгар оставался в оцепенении.

Медив, сидя в кресле, наклонился вперед и процитировал:

– «О великий и высокочтимый Медив, маг-повелитель Каражана, тебе шлет привет Кирин-Тор, наиболее высокоученая и влиятельная из магических академий, гильдий и обществ – советники королей, наставники мудрецов, открыватели секретов…» И дальше в том же духе, каждая следующая фраза самодовольнее и напыщеннее предыдущей. Ну как, пока что у меня получается?

– Не могу сказать, – пробормотал Кадгар. – Мне было велено…

– …Не открывать письмо, – подхватил Медив. – Но, тем не менее, ты открыл его.

Маг поднял глаза, устремив взгляд на юношу, и у Кадгара перехватило дыхание. В глазах Медива плясали огоньки, и юноша испугался, не обладает ли маг достаточным могуществом, чтобы втайне налагать на людей заклятия.

Кадгар нервно сглотнул, собираясь с духом. Медив громко расхохотался:

– И когда же?

– На… на пути из Лордерона в Кул-Тирас, – выдавил Кадгар, не уверенный в том, позабавят или рассердят его потенциального наставника эти слова. – Мы попали в двухдневный штиль, и…

– И любопытство взяло верх, – вновь закончил за него Медив. Из-под седеющей бороды ослепительно сверкнула улыбка. – Я, скорее всего, открыл бы его сразу, как только оказался за поворотом.

Глубоко вздохнув, Кадгар осмелел:

– Я тоже хотел, но я боялся, что они могли какое-то время наблюдать за мной при помощи магии.

– И, разумеется, ты хотел оказаться подальше от любых заклятий или посланий, которые могли бы призвать тебя к ответу за то, что ты вскрыл письмо. К тому же ты запечатал его достаточно хорошо, чтобы это не бросалось в глаза, уверенный, что я сразу сломаю печать, ничего не заметив.

Медив вновь усмехнулся, но его лицо тут же посерьезнело, приняв сосредоточенное выражение.

– Как я сделал это? – внезапно спросил он.

Кадгар моргнул:

– Сделали что, господин?

– Узнал, что было в твоем письме. – Уголки рта Медива поползли вниз. – В письме, которое я только что сжег, было сказано, что юноша по имени Кадгар обладает поразительной наблюдательностью и смекалкой. Давай же, порази меня!

Кадгар взглянул на Медива: благодушная улыбка, игравшая на лице мага несколько секунд назад, испарилась. Теперь это было лицо первобытного каменного бога, готового карать, не зная пощады. Глаза, в которых еще недавно плескалось веселье, теперь, казалось, едва сдерживали вскипающий гнев. Брови сошлись к переносице, словно грозовые тучи.

Мгновение поколебавшись, Кадгар произнес:

– Вы прочли мои мысли.

– Допустимо, – кивнул Медив. – Но неверно. Ты сейчас слишком взвинчен, и твои мысли скачут как блохи, так что прочесть их непросто. Минус один.

– Вы уже получали подобные послания прежде, – предположил Кадгар. – От Кирин-Тора. И поэтому заранее знали, что может быть написано в подобном письме.

– Тоже возможно, – согласился маг. – Я действительно уже получал подобные письма, и все они были написаны в одном и том же напыщенно-высокомерном тоне. Но ты прекрасно знаешь, что именно было написано в твоем письме, – так же, как и я. Хорошее предположение, и наиболее вероятное, но опять неверное. Минус два.

Кадгар плотно сжал губы. Его мысли метались, сердце колотилось о грудную клетку. Наконец он выдохнул:

– Симпатия.

Глаза Медива оставались непроницаемыми, а голос ровным.

– Объясни.

Кадгар глубоко набрал в грудь воздуха:

– Это один из законов магии. Делая что-либо с предметом, люди оставляют на нем часть своей магической ауры, свои вибрации. Поскольку аура у каждого своя, можно установить связь с одним, воздействуя на другое. Таким образом, прядь волос может использоваться в приворотном заклятии, а по монете легко отыскать ее прежнего владельца.

Глаза Медива слегка сузились, он пробежал пальцами по бороде:

– Продолжай.

Кадгар немного помедлил, чувствуя на себе давящий взгляд мага. Все, что было сказано им до сих пор, он знал из лекций. Полпути было пройдено. Но вот как Медив использовал это, чтобы вычислить…

– Чем чаще человек использует предмет, тем сильнее отпечаток, – быстро продолжал Кадгар. – И, следовательно, предмет, с которым долго имели дело или на который было обращено большее внимание, будет иметь больший резонанс. – Теперь слова приходили одно за другим и сыпались из него все быстрее. – Поэтому у написанного кем-то документа аура сильнее, чем у чистого куска пергамента, а так как люди концентрируют внимание на том, что они пишут… – Кадгар позволил себе приостановиться, чтобы собраться с мыслями. – Вы действительно прочли мысли, но не мои, а того, кто писал это послание, – те мысли, что были у него в голове в тот момент, когда он его писал. Вы подслушали слова, которые он при этом проговаривал в уме.

– Благодаря чему мне не было необходимости вскрывать письмо, – закончил Медив, и в его глазах вновь заплясали огоньки. – И чем подобный трюк может быть полезен книжнику?

Кадгар снова моргнул и отвел глаза, избегая пронзительного взгляда мага.

– Можно знать, о чем говорится в книгах, не читая их.

– Для исследователя это очень ценно, – подтвердил Медив. – Ты входишь в сообщество книжников. Почему у вас не используют эту возможность?

– Потому что… – Кадгар подумал о старом Корригане, который мог найти в библиотеке все, что угодно, вплоть до мельчайшего примечания на полях какого-нибудь фолианта. – Мне кажется, все же используют, но только старейшие члены совета.

Медив кивнул:

– А почему?

Кадгар, поразмыслив, покачал головой, и маг сам ответил на свой вопрос:

– Кто бы стал трудиться и записывать свои мысли, если бы любое знание можно было извлечь с помощью фокуса, приправленного магией? – Он улыбнулся. – Неплохо. Совсем неплохо. Ты знаешь защитные заклятия?

– До пятого порядка, – ответил Кадгар.

– Ты можешь наносить мистические удары?

– Один-два, но это очень истощает, – ответил юноша, внезапно поняв, что разговор вновь приобретает серьезный оборот.

– Как насчет первоэлементов?

– Лучше всего у меня получается с огнем, но я знаю их все.

– А природная магия? – продолжал расспрашивать Медив. – Вызревание, прополка, сбор урожая? Ты можешь вытянуть из семени росток и сделать так, чтобы он зацвел?

– Нет, господин. Меня обучали в городе.

– Можешь ли ты создать гомункула?

– Наши догматы не разрешают этого, но я понимаю основные принципы, – ответил Кадгар. – Если вам интересно…

Глаза Медива на мгновение вспыхнули. Он продолжал:

– Ты ведь добирался из Лордерона по воде? Какого типа был корабль?

Кадгар почувствовал себя сбитым с толку внезапной переменой темы.

– Д-да. Э-э… это был тирасский скоростной парусник «Добрый ветер», – ответил он.

– Из Кул-Тираса, – заключил Медив. – Команда состояла из людей?

– Да.

– Ты разговаривал с командой? – И вновь Кадгар почувствовал, что их беседа превращается в допрос.

– Немного, – ответил Кадгар. – Кажется, их веселило мое произношение.

– Матросов на тирасских судах нетрудно развеселить, – заметил Медив. – А не-людей в команде не было?

– Нет, господин, – сказал Кадгар. – Тирасцы рассказывали мне о подводном народе. Они называют их мурлоками. Что, такие действительно существуют?

– Существуют, – кивнул маг. – С какими еще расами ты встречался – не считая человеческих разновидностей?

– В Даларан как-то приходили несколько гномов, – вспомнил Кадгар. – Кроме того, я встречал мастеров-дворфов в Аметистовой цитадели. Из легенд я знаю о драконах, и однажды в одной из академий я видел драконий череп.

– Как насчет троллей или гоблинов? – поинтересовался Медив.

– Троллей я знаю, – кивнул Кадгар. – Известно четыре их разновидности. И еще может быть пятая.

– Это, по-видимому, та чепуха, которой учит вас Алонда, – буркнул Медив, но жестом приказал Кадгару продолжать.

– Тролли свирепы, размерами они превосходят людей. Очень высокие и жилистые, с удлиненными лицами. М-м-м… – Он ненадолго задумался. – Живут племенами. Практически полностью изгнаны из всех цивилизованных стран, в Лордероне почти не встречаются.

– Хорошо. Гоблины?

– Значительно меньше по размерам, ближе к дворфам. Почти настолько же изобретательны, но умеют только разрушать. Бесстрашны. Я читал, что вся их раса безумна.

– Только наиболее толковые, – ответил Медив. – А о демонах ты что-нибудь знаешь?

– Разумеется, господин, – закивал Кадгар. – То есть, конечно, по легендам. И я знаю необходимые отгоняющие и защитные заклятия. Всех магов в Даларане учат этому с первого дня.

– Но ты никогда не вызывал их, – уточнил Медив. – И не присутствовал, когда это делал кто-нибудь другой?

Кадгар моргнул, соображая, не кроется ли за этим вопросом какой-нибудь подвох.

– Нет, господин. Я никогда даже не думал об этом.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – заметил маг, и в его голосе проскользнуло некоторое напряжение. – То есть в том, что ты об этом не думал. А знаешь ли ты, что такое Страж?

– Страж? – Кадгар внезапно почувствовал, что Медив заговорил о чем-то важном. – В смысле – сторож? Или охранник? Это какая-то раса? Какие-нибудь чудовища? Или, может быть, это те, кто защищает от чудовищ?

Но маг лишь улыбнулся и покачал головой:

– Не волнуйся. Ты не обязан это знать. В том-то вся и штука… – Подняв голову, он резко произнес: – Так. А что ты знаешь обо мне?

Метнув взгляд туда, где стоял старик управляющий, Кадгар внезапно обнаружил, что тот исчез, вновь растворившись в тени.

Юноша, запинаясь, проговорил:

– Маги Кирин-Тора относятся к вам с большим уважением.

– Еще бы, – сухо вставил Медив.

– Вы – могущественный маг-одиночка, предположительно – советник Ллейна, короля Азерота.

– Ну, это в прошлом, – заметил Медив, кивая юноше.

– Помимо этого… – Кадгар заколебался, гадая, действительно ли маг способен читать его мысли.

– Да?

– Ничего особенного – ничего, что оправдывало бы столь глубокое уважение…

– Страх, – добавил Медив.

– И зависть, – закончил Кадгар; он вдруг очень устал от всех этих вопросов. – Ничего такого, что могло бы объяснить то почтение, которое питает к вам Кирин-Тор, – поспешно добавил он.

– Так я и думал, – проворчал Медив, протягивая руки к огню. – Так я и думал.

Кадгар удивился, что магу холодно. Сам он чувствовал, как по его спине ползут струйки пота.

Спустя долгое время Медив поднял голову, и его глаза снова были полны ярости.

– Однако, что же ты знаешь обо мне самом?

– Ничего, господин, – отвечал Кадгар.

– Ничего? – Медив возвысил голос, и слово гулким эхом раскатилось по обсерватории. – Ничего? И ты прошел весь этот путь ради ничего? Ты даже не позаботился навести справки? А может быть, я был лишь предлогом для твоих учителей, чтобы сбыть тебя с рук; может быть, они просто надеялись, что ты умрешь по дороге? Ты не первый, кого они послали ко мне.

– А наводить справки было не о чем! Вы не так уж много сделали, – запальчиво воскликнул Кадгар и тут же поперхнулся, вспомнив, с кем говорит. – То есть я хочу сказать – вы совершили не так уж много подвигов, то есть…

Он ожидал от старого мага гневной вспышки, но Медив лишь рассмеялся.

– Так что же ты смог узнать? – повторил он.

Юноша вздохнул:

– Вы происходите из рода чародеев. Вашим отцом был один из магов Азерота, некто Нилас Аран. Вашей матерью была Эгвин, что может быть как титулом, так и именем, переходившим по наследству, по меньшей мере, на протяжении восьми столетий. Вы выросли в Азероте и знали короля Ллейна и лорда Лотара с самого детства. Но помимо этого… – Кадгар помолчал и тихо закончил: – Ничего.

Медив, глядя на угли жаровни, кивнул.

– Что ж, это уже кое-что. Это больше, чем смог бы раскопать кто-либо другой.

– А ваше имя означает «Хранитель Тайн», – добавил Кадгар. – На наречии высших эльфов. Это я тоже выяснил.

– И это слишком верно, – отозвался Медив. Внезапно он показался юноше очень усталым. Некоторое время он молчал, глядя на угли. – Эгвин – не титул, – произнес он, наконец. – Это просто имя. Имя моей матери.

– В таком случае было несколько женщин с этим именем; возможно, это было родовое имя, – предположил Кадгар.

– Только одна, – хмуро ответил Медив.

Кадгар издал нервный смешок:

– Но тогда получается, что ей…

– Ей было более семисот пятидесяти лет, когда она родила меня, – ответил Медив, коротко хмыкнув. – Я был поздним ребенком. Это одна из причин, по которым Кирин-Тор интересует содержимое моей библиотеки. Почему они и подослали тебя ко мне – разузнать обо всем этом.

– Господин, – произнес Кадгар настолько жестко, насколько посмел. – По правде говоря, каждый из магов Кирин-Тора, не считая верховного, хочет, чтобы я разузнал о вас хоть что-нибудь. Я удовлетворю их желания в меру своих возможностей, но, если существуют такие вещи, которые вы захотите оставить в тайне, я пойму…