Последний герой. Князья и воины

– Он сам это сделал, -настаивал бес

Но он чувствовал, что князья много знают и их не обмануть просто так.

– Он рад, что все так закончилось, вы еще о том узнаете. Пришло время Александра, ушло Ярослава, и не моя это вина.

Бес все-таки сбежал, не было сомнения, что они его забьют.

Глава 24 Страшное известие

Страшные известия приходили чаще всего тогда, когда их не ждали.

Так случилось и на этот раз.

Александр был уверен, что все на этот раз обойдется, предсказания оказались не верными.

Значит, все будет по-прежнему, ничего не нужно устраивать по-новому, переезжать не нужно.

Но ничего не вышло, в тот момент и появился черный всадник. Он остановил коня перед княжеским дворцом на закате. Никто не помешал переступить порог княжеского дома.

Глядя на него издалека, Александр сразу все понял. Пророки не ошибаются, а Вещие сны такими и остаются..

Нет, нельзя расслабляться и поддаваться искушению.

– Он болен? – спросил Александр у гонца, уже ни на что не надеясь.

Тот только мотнул головой, отрицая эти слова, понятно было, что все еще хуже, чем могло показаться.

Хотя князь привык к этой мысли, но она показалась новой и неожиданной.

Он хотел убедить себя, что это сон, ему остается только скорее пробудиться.

– Андрей далеко, дядька в Киеве, что же будет с нами со всеми.

Нет, он думал о Руси, а не о себе лично, ведь, несмотря на юный возраст, князю пришлось немало пережить, но чтобы так вот все рухнуло в один миг, такого с ним не случалось.

– Для тебя все кончилось, отец, – подумал он с горечью, – а для меня только начинается, и начинается так скверно.

Что мне сделать, с кем и против кого идти придется, а самое главное, как все будет в мире, если бы это знать.

Эта мысль пугала его больше прочих. Лучше братьев знал молодой князь о тех кровавых разборках, которые происходили между ними, о предательствах и подлости, которой не было конца и края.

Сначала Александр хотел в Киеве ждать печальной процессии из орды, которая двигалась странно медленно.

Туда он прибыл на рассвете, и узнал, что они так еще и не появились, но потом не выдержал, отправился к ним на рассвете.

В Киеве было холодно и пусто. Михаил захватил власть, и он оказался в городе отца только непрошенным гостем.. Хотя бес смеялся над тем, что власть брата станет только мгновением, но пока в это слабо верилось.

Александр пока ни о чем не собирался с ним спорить, хотя и оставался в опустевшем и на глазах изменившемся дворце, но знал, что долго тут не задержится.

Дядька следил за племянником, дивился, что тот не высказал упреков, кажется, вообще не собирался его беспокоить, но был уверен, что его не провести, что он что-то такое замышляет.

Но Александр думал только об отце, о том, что нужно делать с татарами и его не волновала власть, и великокняжеский стол был безразличен ему в те минуты.

Но все они скорбели не столько об ушедшем, сколько о себе самих. О том, что они станут делать после того, когда все разрешится.

Он вздрогнул и остановился, когда они показались на горизонте.

Князь остановился, не в силах больше двигаться.

Скорбно следил он за тем, как пробиваются к нему эти унылые и несчастные люди. А они между тем приближались.

Сразу вспомнилось, как он пытался остановить и отговорить от похода в орду.

– Отец, ты знал, как все будет, но и это не могло тебя остановить. Хорошо, что тебе больше не о чем волноваться, но что теперь делать мне, -спросил он, оглянувшись на небеса, уверенный, что там обитает душа отца.

Но ему удалось собраться с силами. Он понимал, что теперь на него смотрят все остальные, и потому он не может показывать слабости.

№№№№№№№№

Так и было, Ярослав с высоты птичьего полета уже без всякого дракона следил за тем, что творилось на земле.

Он видел, как передвигаются те, кто был с ним вместе. Он увидел Александра, того из сыновей, который скорбел о нем больше, чем остальные.

Скорбь, растерянность – горесть, все было в нем в тот момент, кажется, его не волновала реальность и просто жизнь, а все было связанно с отцом.

Он не подозревал, что ему предстоит еще прощание с миром. Придется увидеть всех близких и дальних, друзей и врагов, каждый из них предстанет в истинном обличии.

Его удивляло, что, как и сын, он спокойно мог смотреть за процессией, видел свое тело, замотанное в материю и закрытое плащом.

Но сколько раз прежде он видел мертвые тела других, подозревая, что они тоже отделены от душ, потому так мало похожи на людей.

Как странно, что он ни о чем больше не мог поговорить с сыном, даже попрощаться им не суждено, потому что мятущаяся душа была лишена дара речи.

Мефи был поблизости, оставалось надеяться, что сын его будет удачливее и не пропадет, что бы ни говорили про его злодейство и коварство, но отец взывал е нему напрасно. Он зол и страшен для тех, на кого не обращает внимания.

Так ли это было или ему только хотелось так думать, кто его знает. Но он брел куда-то и взирал на сына с радостью и гордостью, сознавая, что все не так, уж и плохо складывалось.

Жаль, что они так мало было вместе. Он не смог его испортить, никогда этого не случится.

Глава 25 Панихида

Александр взглянул на тело отца, поразился, как изменился князь, следы какого-то яда обозначились на нем так явственно.

Теперь он казался далеким и едва узнаваемым. Дотянуться до него, просто поговорить было невозможно.

Эта жуткая мучительная смерть – плата за великокняжеский стол, власть и страсть, раздиравшие их души.

За все это надо было платить, кому-то раньше, кому – то поздней, и какая разница, брат родной или татарский хан принесет тебе отравленную чашу с питием.

Он смотрел на тех, кто оказался рядом с телом великого князя. Вроде бы все его любили, но что же там произошло? Эту тайну те, кто были с ним рядом, унесут в могилу.

А ведь он доверял этим людям, верил, что они не сделают ничего дурного.

Не было такого, чтобы отец бывал суров, круто с кем-то из подопечных обходился.

Много странных происшествий было в жизни князя, много чего он пережил на своем коротком веку, но этот вот путь князя домой он запомнит навсегда.

Злость и гордость, печаль и радость, там было все тогда, только не мог он противостоять всему этому.

Но надо было пережить и это и потом уже что-то делать.

В граде было много народа, больше, чем обычно, но поражала тишина, и какая-то дикая тревога.

Могло показаться Александру, что он оглох, но это весь мир замер в тревожном ожидании.

Хоронили князя Ярослава в отстроенной Софии, там, рядом с другим Ярославом, в честь которого князь и был назван.

Священник читал свои молитвы, у гроба стояли сыновья великого князя, воеводы, все родили, кто успел прибыть сюда из разных уделов, но никого не ждали, тот, кто не успел, так и должен был оставаться за стенами храма.

Впереди стоял уже заявивший о себе и любимый многими Александр, прозванный Храбрым. Дальше были Андрей, удаленный Константин князь Ростовский, добрый Ярослав, младший, особенно ни на что не надеявшийся за спиной старших братьев, рядом сильный и угрюмый Даниил, хитрый, но добрый Михаил плечом к плечу с ним.

В головах князя – три дочери, не скрывали страха и тревоги, витавшей в воздухе..

Те, кто взирали на них со стороны, чувствовали, что это редкий случай, когда они вот так собрались все вместе и не думают каждый о своем, но скоро все переменится. Ведь им всем придется заниматься важными делами.

И вот тогда еще неизвестно, кто станет героем, а кто подлецом, и как тяжко, когда бороться приходится не с чужими, а со своими, с родичами.

Те же, кто затеяли злодеяние, вдруг поняли, что ничего хорошего сотворить им не удалось, что никакой выгоды в том нет и быть не может, князья поделят власть и обойдутся без них.

А если они узнают, кто виноват в гибели отца, то еще неведомо, как все повернуться может.

Потом на тризне, Боян пел им о прошлом, о том, какие богатыри были на землях русских, какие подвиги совершались в старинные времена.

Даже Александр сначала не признал Спиридона, только потом, когда мельком на него взглянул, понял, что это тот самый тип, о котором он все знал и прежде. Только понять не мог, зачем это ему понадобилось, что хотел он им еще рассказать, зачем было такую личину на себя надевать?

А тип этот все пел свои былины, и никто не посмел бы его остановить тогда.

Бес считал, что эти мелкие людишки должны были знать о своем героическом прошлом.

Он рассказывал, как отравили князя удалого, чтобы получить что-то себе в награду, но остались они с пустыми руками.

Имена их огненными знаками появились на стене дворца княжеского, бежали они в ужасе, понимая, что все будет скверно.

Странная суета возникла в том самом зале, где все и творилось. Заговорщики переглядывались, словно хотели решить, что им теперь делать и как быть дальше.

А ведь Бояна этого с места не сдвинуть, они оглядывались на стены гридни и оставались неподвижны, словно бы стены могли на них упасть и раздавить. А может быть, и правда могли?

Александр не стал принимать никакого решения, стал ждать Михаила. На этом все завершилось.

А сразу после поминок, не дожидаясь 9ти дней, он отправился в Новгород, решив оттуда следить за происходящим, смотреть, что и как будет решаться.

Не мог он сейчас, пока душа отца была рядом, злом на зло брата родного отвечать.

Пусть ему будет какой-то знак, действовать надо так, так лучше не для него, а для этого мира. Ведь зло возвращается к тому, кто его творит, всегда возвращается.

И снова несся он туда, в суровый город, который был добр и щедр к нему в последнее время

Но князь был тогда молод, и все у него было еще впереди. Он знал, что Новгороду угрожали и немцы и шведы.

Ему еще предстояло отправиться в сражения и прославиться. И не для него ли пел Боян о подвигах и славе предков, чтобы грядущее отразилось в прошедшем.

– Слаб и немощен Киев, а Новгород стоял и стоять будет в веках, никакие татары ему не страшны…

Но пока надо было о грядущих сражениях, все только начиналось в те дни

Часть 2 В начале славных дел

Глава 1 Беседы с бесом

Один из всадников отделился от остальных и направился к князю. Тот сразу безошибочно угадал, кто это мог быть, кто решил нарушить его уединение.

Это был, конечно же, Спиридон.

– Все так, княже, мне по нраву твоя речь, ты говорить и убеждать мастак, – похвалил бес князя Александра, – но кое в чем ты заблуждаешься, – тут же прибавил поспешно он.

– О чем ты? – поинтересовался князь.

– Пока они любят тебя, ну так как могут любить, – согласился тот, – даже больше, чем Ярослава, но так будет не вечно, если ты не станешь их по шерсти гладить, так быстро разлюбят да и оставят от тебя рожки и ножки, – говорил он, рассмеявшись в ответ.

Александр задумался, но едва скрывал досаду.

Он предчувствовал подобный поворот дел, но убеждать себя в том совсем не хотелось.

– Ты нужен им, особенно когда беда, дружины вести в бой надо, но когда миру бысть эти людишки еще себя покажут. Они не такие буйные, как в Новгороде твоем, это так, только откуда прыть возьмется. Но в мирное время снова они начнут мечтать о свободе. Не знаю, как до сих пор еще город жив, и не стерт с лица земли. Прав был твой отец, нельзя с ними по-хорошему, не поймут они того, только кнут да пряник им и помогут, никто ничего не придумал лучше, и тебе не удастся придумать.

Александр чертыхнулся, но не подозревал, что его с небес на землю легко было сбросить. Но неужели так низок и жесток человек.

И такая боль в душе его осталась, что и думать ни о чем больше не хотелось.

Он должен был им напомнить, что если соберутся его изгнать, то еще пожалеют о том.

И с этим надо быть осторожным.

№№№№№№№№№

Человек никогда не был свят, и безгрешен, разве мне одному придется страдать оттого, что он таков?

И от этого открытия спокойнее стало на душе, хотя тяжелый осадок все-таки оставался.

– Но ведь ты не с самыми лучшими князьями возился, – снова преобразившись, рассмеялся тот.

Бес, еще минуту назад торжествовавший победу, понимал, что его собеседник во многом прав. Оно всех тех князьях он такое мог порассказывать, но не стоит ворошить прошлое. О них уже сложены былины, и пусть они остаются героями для потомков.

А вдруг это он заблуждается, когда видит их. Он должен похоронить в себе такую вот тайну и никогда о ней не вспоминать.

– Ладно, я к Даниилу, – небрежно бросил он на прощание.

Снова возникло имя Галицкого князя, он задумался о том, помня рассказы о странном вольнолюбивом князе Романе, отце Даниила. Тот был с ним заодно сначала, а потом вырвался на свободу.

Он слышал что-то о том, как с ним братья-князья расправились. Как это случилось, никто не ведал, но от ляхов привезли его мёртвого. Это было очень похоже на смерть его отца в татарской орде. Словно бы ему отплатили той же монетой.

Даниил и Роман всегда были суровы и далеки от реальности. Но на этот раз они сближались и с бесом и с юным князем, чтобы снова разбежаться в разные стороны со временем.

Александр почувствовал вину за дела деда, понимал, что тот помешает им сблизиться. Как можно терпеть рядом того, перед кем ты был виноват.

Но на самом деле все оказалось не так, как он себе представлял.

У Даниила кроме их соперничества, есть еще какой-то интерес, да и ему тот был интересен.

№№№№№№

Оставив его по дороге в Новгород, князь Тьмы помчался в Галич, как он и сообщил о том Александру.

Проницательный Ярославич оказался прав, он питал особую приязнь к Галицкому князю. Тот был суров и благороден, он рано оставался один, и надо было бы ему посодействовать во всем.

Если его и любили подопечные, то никак своей любви не показывали.

Именно Даниил должен стать главным соперником ее князю, потому бес был все время рядом и старался понять, что же ждет обоих князей впереди.

Даниил напоминал ему Рюрика и Ярослава Мудрого, хотя и не был в том виноват, но зуб у беса на него уже был.

Александр теперь уже в одиночестве отправился в Новгород, и красный плащ его развивался на ветру. Казалось, что это пламя костра, кем-то разожжённого во тьме.

Но пока у него все еще было впереди.

Глава 2 Возвращение к истокам

Все, что князь помнил из той давней поры – это высокие стены покоев и гридни, казавшейся просто огромной, мерцание свечей где-то высоко (их всегда было немного), тени, метавшиеся, по серым стенам комнат и зал. Они сверкали белизной.

И голос женщины (тогда она казалась старой), но по тому, что дожила до его двадцатилетия, выходило, что было ей лет около 50 ти, а может и того меньше. Кто знает о летах безродных баб, у которых не было ничего. А что было, то быльем давно поросло.

Но под ее присмотром оставались хоромы и бесчисленные дети князя.

Александр понимал, что его она любила больше других княжичей, всегда выделяла, и это радовало его все время, а вот брат его Андрей злился, старался ударить его посильнее.

Но бил не больно, ведь и был младше и слабее, боялся получить сдачу.

Ее любовь и нежность была первой, потому так и запомнилась, после этого и казалось, что его любят все вокруг.

Сразу же видел князь и тех, кто думал и считал по-другому, хотя это его не сильно печалило тогда, чего только в мире не случается, – размышлял он.

Александр был рожден князем, великим князем. Ему все должно было достаться по праву первородства, об этом знали и спокойно принимали все вокруг.

Единственным, кто этому противился, был отец. Он был рожден, чтобы вносить в жизнь смуту. Он вовсе не выделял его среди всех, не давал понять, что он унаследует Киев. Лишь усмехался, когда об этом говорили чародеи и ясновидящие.

Александр, рожденный в Чернигове, своим привык считать Новгород, потому что по воле отца большую часть времени вместе с младшим братом Федором т воеводами проводил там. В ожесточенной борьбе с новгородцами он признал себя князем.

Ему нравилось с детства быть в центре внимания, видеть, как подчиняются тебе бояре и воеводы, как все-таки перестают бунтовать Новгородцы, как слушают и внимают дружинники твоим речам.

Он запомнил, как взирал на него какой-то паренек, словно бы бог спустился с небес. Он был растрепан, бос, задирист, но присмирел сразу – подчинился.

Вот это и стало мерилом его власти над миром, и страстным желанием защитить то, что принадлежит тебе одному.

Князь рано вкусил этой радости власти и ответственности за то, над чем ты властвуешь.

Но он не заносился, и любой мог бы подтвердить, что княжич – славный парень.

Даже бес не знал пока, в чем его можно упрекнуть, если и были какие-то обиды, то они мгновенно забывались, стирались из памяти.

№№№№№№№№

Это было десятое лето после его рождения. Обычный день, княжеский пир, тоже как всегда, когда кубки подняли в честь молодого князя.

Он почему-то вспомнил рассказы о первом пире, который устроил князь Ярослав мая 30 дня 1219 года, когда появился он на этот свет, в первый раз его вынесли к отцу и всем, кто с ним тогда оставался.

Ох, и весело же было тогда, кажется, весь люд честной радовался появлению наследника.

От этих размышлений он невольно улыбнулся.

Но кто-то намекал на то, что на том пиру случилось еще что-то невероятно, а вот что это такое было, казалось, что он должен узнать эту тайну.

И вот накануне 14-го года он услышал эту историю до конца, терпение его было вознаграждено, наконец.

– Потом, когда князю принесли его сына, появился всадник, никому неведомо было, откуда он явился, куда путь держал. Стражники не заметили его, хотя никуда не отлучались.

Как они его пропустили, кто знает, только прошел он к княжескому столу, гордо и спокойно остановился перед великим князем.

Князь Ярослав удивленно повернулся к нему, словно желал понять, что в его мире такое творится.

– Пришел я взглянуть на самого прекрасного и мужественного из твоих сыновей, – заявил тот, – послан он для больших дел и свершений, обычно они сюда из других земель приходили, но на этот раз у тебя он народился.

– Странно все тогда было, – припомнила матушка, когда рассказывала эту историю. – Он не называл нашего бога, словно и не ведал, что он есть у нас. Но от этого ничего не поменялось. Князь сменил гнев на милость, а гости почти окаменели, так странно выглядел тут незнакомец.

Князь больше о том не вспоминал, но мы все не могли забыть того, что творилось вокруг.

Уже возмужавший Александр стал понимать, что не случайно явился тот гонец, что значит так всему и быть.

Но князь не хотел думать о том, что величие и могущество его зависит не от меча и хитрости, а от какого-то предсказания неведомого гости, который то ли был, то ли не был вовсе.

Нет, он просто считал, что станет в одни ряд с Олегом, Рюриком, Ярославом Мудрым, вне зависимости от того, был или не был тот таинственный всадник.

Глава 3 Охлажденный пыл

Бес уже был осведомлен о том, что Александр узнал ту старую историю, которую никак не мог помнить сам.

Он ее никогда не рассказывал, потому что знал, что не должен испортить парня. Пока ничего еще не случилось, надо охладить его пыл, стоит рассказать ему о князе Данииле, который совсем в других условиях рос, без всех этих историй, и отца лишился в юном возрасте, но от этого не сделался менее значительно фигурой в этом мире.

Вот с этими помыслами он и появился перед Александром, и подчеркнул, что пока ему известна только одна сторона всего этого дела, но надо еще доказать, что не зря было предсказание, и подтвердить все это. Сам парень о том тоже догадывался.

– Тебе только часть истории рассказала сердобольная матушка твоя, -усмехнулся бес.

– А что в другой части будет?

– Не так все ярко и победно, как сначала, потому что не то время досталось, Рюрику и Олегу проще простого было героями оставаться, хазары, печенеги – это что, а вот против вас такая напасть будет, что пока лучше не думать о том.

Легко сказать – не думать, когда сам уже проговорился.

– Все твои самые громкие победы под тем знаком свершаться будут, ни радости от них не останется, ни славы, как только ветер с другой стороны подует.

– С татарами ни вам, ни сынам, ни внукам вашим не справиться, какими бы героями вы не были.

Бес немного помолчал, каким мрачным делалось лицо князя от всего этого.

– На весь мой век хватит этого бедствия? – переспросил он.

Ему хотелось услышать иной ответ, но бес не собирался его обманывать.

Но как мог забыть рогатый, что перед ним стоит совсем мальчишка?

– Твой век станет закатом, багровым закатом для славян, и не скоро еще новый рассвет настанет, если настанет и вовсе.

Не верил князь во все сказанное, ему казалось, что этот тип издевается над ним, что ничего такого не может быть.

Но бес уже стал сердиться, ему совсем не хотелось, чтобы князь сомневался в его словах.

Так тайна внезапно и открылась.

Позднее уже с боярином Федором, новым его воспитателем, он все время обращался к тому вечеру, к тем словам, ждал, когда победы будут чередоваться с поражениями.

В том году и в том месяце князя Александра постригли.

А за несколько дней до такого важного обряда, когда он допытывался у няньки, что же это будет такое, она ответила, что отрежут прядь волос, оставят в тайнике, подчеркивая, что закончилось безоблачное детство, стал он взрослым.

Потом, когда все свершилось так, как она и говорила, он противился этому, вел себя буйно, будто ничего заранее не ведал, все происходило на глазах.

Бояр это почему-то порадовало, они говорили друг другу, что князь может постоять за себя и это прекрасно.

№№№№№№№

Теперь, когда снова возвращался мысленно князь в те дни, все казалось прекрасным и мирным, почти сказочным. Не помнил он уже не волнения в Новгороде, ни яростного взгляда отца.

Не хотелось ему вспоминать о грустном. Жутковато было вспоминать и о первых нападках татар. Тогда ему было уже 17, он стал совсем взрослым.

Пока о них доходили только слухи, пылали соседские земли, исчезали поселки и целые города, куда пожаловало воинство Батыя, но это происходило не с ним, не в его мире.

Только думал он порой, что рано или поздно это все начинает касаться и тебя самого.

Наступит день, когда дотянутся и до тебя татары.

Отец наезжал в город все реже, становился все молчаливее и суровее.

Он говорил все чаще о том, что татары рвутся к Киеву, а ему приходится все время стоять у них на пути, значит не уйти от ответа.

– Что с ними и правда, не справиться? – вырвалось у Александра.

Ярослав ничего не ответил, только так взглянул, как будто хотел понять, на самом ли деле он ничего не понимает, или только притворяется.

Но после такого взгляда иного ответа и не требовалось.

До этого разговора князь еще верил, что можно избежать страшных пророчеств, но теперь сомневался, что можно. Рок висел над ними, от него никуда не деться.

Как – то придется жить и воевать с татарами, хотя трудно и представить, как это может быть.

О печенегах, хазарах больше никто не хотел говорить и думать, черной и громадной тучей над славянским миром нависли татары.

Глава 4 В храме

Однако забылись эти страхи потом, а вот момент пострижения остался в его памяти навсегда

В храме было спокойно и торжественно. Все именитые люди, воеводы и бояре собрались вокруг него, а его перед царскими воротами поставили.. Княжич, хотя и знал, что и как случиться должно, немного запаниковал, когда патриарх в праздничной одежде е нему вышел.

Князь смотрел куда-то в запредельные дали, понимал, что не может мир без бога существовать, что есть в мире сила, которая не управится с ним. Человек, даже великий князь рядом с ними ничтожен и мал, каким бы великим он не считался.

Только князь никак не мог уразуметь, как он станет теперь сражаться, понимая, что ничего невозможно исправить, бог никогда не поможет ему больше, ведь до сих пор он не мог его по достоинству оценить, и внимания он ему не уделял.

Немного стыдно ему перед священниками стало, но святые отцы ничего не замечали, а если и заметили, то вида не показали.

Князь не подозревал, как радуется святой отец тому, что вернулся к нему блудный сын, как в писании было сказано, пусть поздно, но все-таки вернулся.

Он стоял перед царскими вратами, не понимая, что они так называются. Для князя начиналась новая жизнь, к ней надо приготовиться.