Клайд

Быстро беру себя в руки, ссылаясь на освещение. Только вот как бы я не мотала головой и не меняла угол обзора – ничего не помогает. Они светятся!

Я пугаюсь. До дрожи в коленях. Почему мои глаза стали такими?

Выскочив из ванной, я тут же сталкиваюсь с вампиром. Тот придерживает меня за плечи, а я вдруг становлюсь злой!

– Что вы со мной сделали? – вскрикиваю и ударяю его ладонью по груди. – Что? Что вы мне подмешали?

– Угомонись! – рявкает он в ответ и для эффекта сжимает мои плечи до боли.

– Глаза! Почему мои глаза светятся?! – теперь уже пытаясь увернуться от его хватки, спрашиваю… Клайда. Точно, именно так его зовут.

– Я откуда знаю, – фыркает он и отпускает меня.

– Постой, – делаю шаг назад и упираюсь спиной в стену. – Вчера они так же светились, да? – доходит до меня.

– Да.

– Поэтому ты целился в меня из пистолета?

– И поэтому тоже, – произносит холодно.

– Ясно.

Мы буравим друг друга недовольными взглядами. Меня присутствие этого вампира даже отвлекает от проблемы с моими глазами. По сути, наверное, в этом нет ничего ужасного. Ну светятся и светятся. Зрение при мне. Конечно, при общении с людьми это может вызвать некие проблемы, но, может, линзы помогут.

– Завтрак, – мужчина качает головой в сторону стола. – Как только закончишь, тебя отведут на… разговор.

– А где… Вернер?

– А что? – подбирается вампир, прищуриваясь.

– Он приятнее в общении, – слетает с языка раньше, чем я задумываюсь над сказанным. Черт! Я же собиралась играть роль жертвы, а только и делаю, что держу этому вампиру.

– А на вкус энергия как? – рыкает на меня.

– И на вкус, наверное, приятней, чем некоторые, – выплевываю в ответ.

– Ты на него воздействовала, да? – делает шаг ко мне, вынуждая вжаться в стену. Я хочу нырнуть в сторону, но вампир предусмотрительно выставляет руку.

– Ничего я не делала! – ощериваюсь на него. Мужчина склоняется надо мной и наставляет на меня палец.

– Если я узнаю, что…

Договорить он не успевает. Распахивается дверь в комнату, и на пороге возникает Вернер, перегораживая проход своей массивной фигурой.

– Мы же договорились, – рыкает на моего защитника Клайд.

– Беги докладывай Дэну, – басит громила. – Я все лучше тебя с Кэтрин пообщаюсь.

Так-так-так…

– Мы после поговорим, – процеживает сквозь зубы вампир, поравнявшись с Вернером.

– Жду не дождусь, – хмыкает он, а после делает шаг в комнату, демонстративно закрывая дверь перед носом Клайда. Только после этого я понимаю, что все время, что разговаривали вампиры, улыбка не сходила с моих губ.

– Спасибо, – благодарю громилу, внезапно смутившись того, что мы остались наедине. Вампир не в моем вкусе. Вот совершенно. Но общение и его присутствие рядом мне нравится.

– Завтракай, а то остынет.

– Угу, – направляясь к столу, мычу в ответ.

– И нормальные у тебя глаза, – выдает Вер, присаживаясь на второй стул. – Мне нравятся.

– Спасибо, – киваю, беру вилку в руки и только после этого понимаю, что…– Откуда ты знаешь, что мы с этим… говорили про мои глаза?

– М… да я просто…

– Тут камера, да? – сжимаю вилку покрепче.

– Ты же понимаешь… – начинает оправдываться Вернер.

– Понимаю, – фыркаю. Не то чтобы я очень удивлена или возмущена, просто это напоминает мне лабораторию, где круглосуточно за мной велось наблюдение. Может, я рано расслабилась и еще пожалею о том, что меня спасли? А что если тут меня будут более изощренно изучать?

– Это временно, – насколько возможно тихо произносит Вер.

– Угу.

– А ты на меня воздействовала? – спрашивает неожиданно, когда я уже заканчиваю трапезу.

– Что? Нет, конечно, – возмущаюсь откровенно. – Больно надо мне на всех вас воздействовать.

– Не обижайся, просто некоторые считают, что я тебя защищаю, потому что ты применяешь ко мне силу.

– Даже догадываюсь, кто предположил такую чушь, – фыркаю, но с любопытством интересуюсь: – А ты меня защищаешь?

– Стараюсь, – пожимает плечами громила, делая как можно безразличный вид. Только румянец на его щеках выдает его с головой.

– Спасибо, – я хочу было положить ладонь на его руку, но вовремя одергиваю себя. – Чтобы никто ничего не подумал, – произношу громко, а Вернер расплывается в коварной улыбке.

***

Вернер сопровождает меня на разговор, как выразился Клайд, по длинным безликим коридорам. И если бы не присутствие мужчины, я бы уже дала деру, так как вся обстановка очень уж напоминает мне лабораторию.

Если все пройдет успешно, обязательно разузнаю, почему все здесь выглядит именно так, а главное, где я вообще нахожусь.

На секунду мелькает мысль, что все это возможно просто плод моей больной фантазии, а на самом деле я лежу все в той же камере в исследовательском центре людей. Или, что еще ужасней, меня попросту разыгрывают. Что-то вроде очередного эксперимента…

Нет. Я даже мотаю головой, прогоняя дурацкую мысль. Люди не смогли бы заставить столько вампиров, а главное ТАКИХ вампиров, плясать под свою дудку. Нет, нет и нет!

– Все в порядке? – спрашивает меня Вернер, взглянув в мою сторону.

– Да, – потираю плечи руками. Что-то я стала мерзнуть в этом безликом сером царстве металла.

– Я буду поблизости, – ворчит Вернер, открывая передо мной одну из дверей.

Захожу внутрь и понимаю, что рассчитывала на разговор в более уютной обстановке.

Комната похожа на допросную. Серые гладкие стены, в одну из которых встроено зеркальное стекло. Не нужно быть семь пядей во лбу, чтобы понять, что за ним находится еще одна комната, откуда за нами будут следить во время допроса. Иначе предстоящий разговор теперь и назвать не могу.

В помещении я пока одна, поэтому не спеша прохожу к столу, что стоит в центре, и сажусь на стул. Зеркало оказывается слева от меня. Я уже успела заметить, что комната нашпиговано камерами – в каждом углу. И это только те, что не скрытые.

Кладу руки на стол, уже зная процедуру «разговора».

Только собираюсь предаться размышлениям о своей судьбе, как в допросную заходит новый объект. Высокий, ладно сложенный и по-мужски красивый вампир. Не помню, чтобы видела его на встрече с королем, но честно говоря, я кроме Клайда, что целился в меня из пистолета, и Вернера, что покорил меня своими габаритами, никого толком и не запомнила.

Меж тем вампир присаживается напротив меня и одаривает роскошной улыбкой. Я-я-ясно.

Откидываюсь на спинку стула и тоже слегка улыбаюсь. Так же должны вести себя женщины, на которых соизволил обратить свое внимание этот ловелас?

– Меня зовут Реас, – представляется вампир, все так же улыбаясь.

– Кэтрин.

– Очаровательное имя, – мурлычет как кот. Ох, в этот момент я совсем должна потерять голову и начать говорить?

– Благодарю, – одариваю мужчину улыбкой ничуть не хуже, чем его собственная. Вижу, как на долю секунды вампир прищуривается, и более ничего не выдает его спланированных действий. Если бы не знала, на что обратить внимание, то и не заметила бы. Горькая правда в том, что я научилась подмечать любую даже самую маленькую деталь.

– Как отдохнула?

Я делаю глубокий вдох и решаю прекратить эту фальшь.

– Реас, – обращаюсь негромко, но уверенно к вампиру, – вас же сюда послали как легкую артиллерию, так? Даже интересно, вам жребий выпал или вы один такой… обояшка?

– Спасибо, Кэт, – мурлычет снова.

– На меня это не сработает, – качаю головой и чуть подаюсь вперед. – Вы всегда действуете по этому плану? Очаровать улыбкой, сделать комплимент, чтобы расположить к себе, а потом проявить участие. И когда я вся разомлею, мало по малу начать вытягивать из меня информацию. Хотя нет, зачем вытягивать, я же буду сама все рассказывать. А еще, если в подробностях о своей несчастной доле, то рыдая и пуская сопли на вашей широкой груди. И вы, Реас, должны меня утешать, да?

– Поразительно, – хмыкает вампир и прекращает изображать очаровашку. – Легкой артиллерией меня никто не называл. Ты, наверное, уже всем дала определения, да?

– Ты третий вампир, с кем я успела пообщаться.

– И что же нам теперь делать? – хмыкает Реас, барабаня пальцами по столу. Это тоже часть игры. Он просто выбрал другой сюжет.

– Говорить, – улыбаюсь и склоняю голову на бок. – Хочешь открою секрет?

– Ну-ка, ну-ка?

Я наклоняюсь вперед и, заглядывая в глаза вампира, говорю ему спокойным ровным голосом:

– Кто бы сюда не входил, и чтобы со мной не делал, если я не захочу, я не скажу и слова. Стреляйте в меня, режьте, ломайте каждую косточку – результат будет один. Уже нет в жизни ничего, чтобы я не пережила.

Закончив, я вновь откидываюсь на спинку стула, довольная произведенным эффектом. И пусть Реас не показывает, что моя речь его тронула, я чувствую, что он наконец-то услышал меня и понял, с кем имеет дело.

– Нам бы хотелось больше узнать о тебе, – открывая настоящего себя, говорит он. – То, что происходило в том исследовательском центре, ужасно. Никто не хочет повторения. Чем больше ты расскажешь, тем лучше. И ты прекрасно понимаешь, что мы не можем оставить заявление ведьм о твоей опасности в стороне. Мы отвечаем за безопасность всех вампиров…

– Где же вы были раньше? – не могу удержаться от вопроса.

– Когда тебя похитили, наш отряд еще не существовал.

– Поэтому любого вампира могли похитить. И сколько их таких? И почему никто никого не ищет? Ладно я, мне известен ответ, но остальные…

– Кэтрин, прошу, дай нам ответы. Помоги. Любая деталь может быть важной.

Я смотрю на Реаса и понимаю, что он абсолютно прав, но обида, что таилась все это время глубоко внутри, начала всплывать наружу.

– Хорошо, – делая над собой усилие, отвечаю в итоге. – Только можно воды и побольше, а еще свитер. Я жутко мерзну.

***

– Начнем? – спрашивает Реас, раскрывая папку моего досье, которым разжился в небольшой перерыв.

– Я готова, – поплотней укутавшись в свитер, отвечаю ему и снова тянусь к стакану с водой.

– С тобой все в порядке? – интересуется он и добавляет на мой вопросительный взгляд: – Ты много пьешь.

– Вода помогает заглушить жажду.

– М? Ты голодна? Когда в последний раз ты питалась?

– Неделю назад мне давали грамм сто крови…человеческой.

– Как долго ты можешь обходиться без питания?

– Меня морили голодом. До последних жалких ста грамм не кормили месяц. И я имею ввиду совсем не кормили, ни едой, ни кровью. Возможно, питание было в капельницах, что они мне ставили, или в уколах, но… Давай лучше по порядку.

– Хорошо, – задумчиво протягивает Реас, уткнувшись взглядом в бумажки. – Здесь ты значишься, как объект номер семь. Расскажи о себе. Твое настоящее имя, чем ты занималась до лаборатории.

Прежде чем ответить, я делаю глубокий вдох, как перед прыжком в воду. Возвращаться в прошлое мне не хочется, но с другой стороны, если я расскажу и отпущу его, должно стать лучше.

Я тянусь за бокалом, делаю глоток и наконец-то отвечаю:

– Меня зовут Катарина Квинли, но чаще просто Кэтрин или Кэт. И предугадывая следующие вопросы, да, я дочь главы вампирской Элиты, если она еще существует. С рождения мне пожалован титул графини. Мои родные вообще живы, вы не в курсе?

– Печальных вестей о них не было, – качает головой Реас.

– Как и просьб найти потерявшуюся дочь, так?

– Да.

– Это объяснимо. Я прошла обращение в двадцать пять лет. Тут все как положено. Это было в апреле. Отец единственный, кто кормил меня все те шесть месяцев до похищения. Как вы знаете, став вампиром, я прошла рубеж, после которого, как приличная аристократка, я обязана начать присматривать себе мужа. И не важно пара мы или нет. Я обязана была вступить в брак, дабы поддержать связи семей. Отец, конечно же, стал со мной об этом заговаривать, но признаемся честно, кому оно нужно в двадцать первом веке? Я была против. В открытую об этом не заявляла, но и смиряться с уготованной другими судьбой не собиралась. Мне даже приглядели жениха, а тут… бац и меня похитили.

– То есть родные думают, что ты сбежала?

– Скорей всего.

– Наверное, им стоит сообщить правду.

– Не думаю, – морщусь. – Сейчас я для них дочь-смутьянка или вообще уже мертва, что даже лучше, потому что это априори означает, что на семью не ляжет тень позора. Репутацией там дорожат больше, чем детьми. Уж поверьте. Мертвая графиня звучит даже романтично, – хмыкаю.

– Они же должны понимать, что ты не виновата в похищении.

– Кто их знает, – пожимаю плечами и верчу стакан в руке. – В том, что происходило в лаборатории в течение пяти лет, столько грязи. Моей семье проще вычеркнуть меня из своей жизни. Тем более пять лет… Уверена, что меня успели стереть даже из генеалогического древа семьи.

– Я понял. Расскажи, как тебя похитили?

– Это было быстро, – усмехаюсь. – В тот вечер я пошла в торговый центр за покупками. На парковке ко мне подошел мужчина. Он спросил, как выехать к центру. Я подробно объяснила ему все, а потом… Позади остановился фургон. Я обернулась посмотреть, а мне на голову тут же натянули мешок. Они что-то вкололи в шею, и все… Дороги я не помню, а очнулась уже в камере.

– Они говорили о цели своих действий?

– Изначально они уверяли, что это ненадолго, что только возьмут необходимые образцы. Я была так напугана, что те события казались сном. Все ждала и ждала, что вот-вот проснусь. Наверное, только спустя неделю поняла в полной мере, что никто меня не собирается отпускать, что все это не сон, а реальный кошмар.

– В лаборатории помимо тебя тогда были еще вампиры, оборотни?

– Нет. Первое время я была единственным объектом. Как со мной пооткровенничали потом, мне и присвоили номер семь за удачное похищение.

– Думаю, тебе нелегко вспоминать то, что происходило в исследовательском центре, но…

– Я расскажу. Дай минутку.

Подливаю себе еще воды и стараюсь сдержать дрожь, что по непонятным для меня причинам лишь усиливается. Может ли это быть «отходняком»? Вполне. Мне кололи столько лекарств, что я не могла не стать зависимой. Только бы вампирский организм поборол эту дурь как можно быстрей!

– Изначально, как я и сказала, у меня брали анализы. Расспрашивали о жизни, о процессе обращения и прочих вампирских вещах. У меня не было выбора – каждый мой отказ сопровождался болью. В то время я была очень изнеженной, чтобы терпеть подобное, поэтому рассказывала. Их очень заинтересовал вопрос рождаемости. Если бы я знала, что они задумали, то наврала бы им, что мы вылупляемся из яйца, которое приносит сама богиня Лилит.

– Что произошло? – подбирается Реас, когда я умолкаю.

– Они отловили вампира. Молодого парня, который, как и я, недавно прошел обращение, – я подношу подрагивающую руку к губам, будто заново переживая те часы, наполненные извращенным голодом тела. – Нас заставляли спариваться, – выдыхаю разом и продолжаю без заминок, боясь прерваться и не высказать скопившуюся за годы боль. – По-другому это нельзя назвать. Они хотели, чтобы я родила ребенка. И слава всем богам, что этого не случилось. Это продолжалось долго. Сначала разовые эксперименты, потом нам вкалывали стимуляторы, от которых срывало голову. Они знали про жажду зачатия у вампирш раз в пять лет. И они смогли спровоцировать у меня ее трижды. И все три раза неудачно. Знаю, что из-за этого меня все же отбраковали. А на мое место поймали новую вампиршу. Кажется, в итоге у них так ничего и не вышло с проектом деторождения.

– Это было в самом начале, я правильно понимаю? – спустя долгую паузу все же нарушает молчание воин.

– Да. Наверное, первые полгода, может, год. Я терялась во времени. И до сих пор не знаю, день сейчас или ночь, зима или лето. На пять лет я выпала из жизни и видела лишь белые стены.

– И что было дальше? Ты сказала, что тебя отбраковали.

– Я надеялась, что они или убьют, или отпустят. Наивно, знаю. У них на меня были иные планы, хотя… убить они меня хотели, но при этом из моей смерти выжав по максимуму. После неудавшегося эксперимента по спариванию, на мне стали испытывать разработки. Их разработки. Как действует яд, если ввести его в вену, или раствор серебра (начитались, видимо, книжек). Они давали приходить в себя, а после снова пытки на медицинском столе. А когда я и после этого еще дышала, они решили ослабить поводок. Стали добрыми и услужливыми. Меня не трогали долгие месяцы. Могли кормить вкусными блюдами. Они наблюдали. Ждали. Какие эксперименты они ставили в тот момент, не знаю. Те спокойные месяцы были лишь затишьем. Я это понимала, но надеялась, что ошибалась.

– Что же было дальше?

– Новые пытки. Они сделали меня подопытным кроликом. Резали, осматривали меня изнутри. Я не удивлюсь, что даже брали яйцеклетки, надеясь вырастить ребенка из пробирки. И снова перемежали вот такие операции добрыми делами. Я стала чем-то вроде элитной добычи – все терплю и никак не подыхаю. И все же… они всерьез решили меня убить. Скорей всего, это было в последние месяцы. Они стали применять физическую силу. Били, ломали кости и оставляли полуживую регенерировать. В один из таких экспериментов они что-то повредили в моем теле, и оно перестало меня слушаться. Я совсем его не чувствовала. Полный паралич. Начался новый эксперимент.

Я выпиваю еще один стакан воды и понимаю, что дальше мне рассказывать совсем не хочется. Те месяцы, что следовали за травмой, были ужасны. Сколько раз я молила смерть забрать меня. И каждый раз безрезультатно.

– Кэт, – зовет меня тихо Реас. – Я помогу. Расслабься.

Он заглядывает в мои глаза, и я уже не могу отвести взгляда. Гипноз – анализирует мой мозг. Реас что-то шепчет мне. Явно что-то успокаивающе. Только я не слушаю его, потому что моя сила уже выпустила щупальца и с жадностью впитывает энергию, что вкладывает вампир во внушение. А разве вампир может действовать гипнозом на вампира?

– Ох! – раздается громко, и Реас прижимает пальцы к виску.

– Прости, – шепчу я, вжавшись в стул. – Я не хотела. Случайно. Я не знала, что ты…

– Я в порядке, – вампир поднимает руку к зеркалу, обращаясь сейчас к наблюдателям. – Это и есть твоя сила?

– Д-да, – перебирая пальцами плетение свитера, киваю. Чувствую, как энергия приятным теплом разливается внутри меня, и становится теплей телу, а руки перестают дрожать, да и жажда крови утихает.

– Ты хотел, чтобы я продолжила, так? – встречаюсь с ним взглядом.

– Твои глаза, – шепчет Реас и подается вперед. Я же быстро отвожу глаза в сторону, чтобы не повторить ошибок, а главное не поддаться на этот раз внушению.

– Что с ними опять не так? – ворчу.

– Они стали голубыми.

– Правда? – я резко встаю и подхожу к зеркалу. Плевать, что по ту сторону за мной наблюдают. Возможно, там и тот противный вампир по имени Клайд. И почему только я о нем вспомнила?

Сейчас меня все же больше интересуют только мои глаза, которые действительно перестали греть неоновым светом.

– Это здорово, – улыбаюсь своему отражению и возвращаюсь за стол.

– Ты не знала, что так бывает? – спрашивает меня Реас.

– Нет. У меня в камере не было зеркала, да и в лабораториях тоже. Я не знаю, почему они светятся. Возможно, из меня сделали мутанта, – улыбаюсь печально.

– Расскажешь сама?

– Да. Итак, меня парализовало, – начинаю более бодро. Вот что значит вампирская энергия, мощная и вкусная! – Меня отправили в камеру. Следующие месяцы я провела, лежа на койке. Сначала меня кормили, ставили всякие капельницы – делали все, чтобы я снова встала на ноги, но ничего не менялось. Потом мне стали снижать порцию обычной еды, пока не прекратили приносить ее вовсе. Человеческую кровь давали раз в неделю. Следом за едой и ее стало меньше, пока однажды меня не оставили совсем без питания. Я голодала долго… Не могу сказать, сколько конкретно, для меня будто прошла целая вечность.

– Месяц, – вставляет Реас, смотря в досье. – Ты была без питания месяц.

– Значит месяц, – киваю. – Так вот за это время я погружалась в дрему. Возможно, не так далеки от правды фантасты, что пишут о глубоком сне вампиров, который может длиться столетиями. Мне кажется, я была близка к этому. А потом я почувствовала это… Биение жизни, будто живительная влага в жаркий полдень. В моем воображение мое тело стало выпускать щупальца и обшаривать все вокруг, тянуться все дальше и дальше. И однажды я дотянулась. В одной из комнат шел спор. Человечки были так увлечены, от них буквально разило энергией. И я ее попробовала. Это была первая капля, которая заполнила мой пустой источник. С каждым днем я собирала такие капли. Мал по малу, пока однажды не почувствовала, что возвращается способность контролировать тело. Это было сюрпризом для человечков. И я думала, они не догадались, что со мной произошло, но судя по тому, что в досье указано об энергетическом вампиризме, то они оказались очень смышлеными.

– И?

– Это все, – подвожу черту. – Эксперименты с моей способностью не успели провести. Сама я еще не так хорошо контролирую себя, но я стараюсь. Могу только вас заверить, что не нужно опасаться меня. Я не выпью никого без разрешения.

– Мы это еще обсудим, – поджимает губы Реас. – А что насчет других вампиров, оборотней, ведьм?

– Некоторых переводили в другие блоки. Это я слышала. Оборотни как правило долго не протягивали. Тот мальчишка, которого нашли ведьмы. Не уверена, но… я представляла, что вливаю в него силу. Я чувствовала его страдания и пыталась заменить их лучшей энергией. Возможно, я это лишь себе нафантазировала, но мне хочется думать, что все же я ему помогла. Он же выжил?

– Вроде да.

– Это хорошо. Ведьмы, кстати, появились относительно недавно. Их энергию я чувствовала, но не питалась. Изучала издалека.

– Благодаря им тебя и спасли.

– И я этого не забуду, – произношу серьезно.

– Хорошо. Думаю, мы услышали достаточно, чтобы нам было что обсудить. Тебя сейчас проводят в твою комнату. Отдыхай. В ближайшие часы мы решим вопрос с твоим питанием.

– Угу. Спасибо, – напоследок делаю глоток воды. Странно, но еще несколько минут назад плескавшаяся во мне энергия, будто схлынула, и снова вернулся пробирающий до костей холод.

Я поднимаю на ноги, чтобы проследовать за вампиром на выход, но комната неожиданно качается в бок. Чтобы удержаться, хватаюсь за стол, но тщетно. Последнее, что я запоминаю, это как сильные руки подхватывают меня у самого пола.

ГЛАВА 3

Клайд

Мы все слушаем вампиршу, затаив дыхание. И даже то, что ее досье заранее прочел каждый из нас, все равно не смягчает ужасную правду, что рассказывает девушка. Мы хмуры и злы. Свою роль играет инстинкт защитника. Мы обязаны оберегать женщин расы от любой угрозы, а сейчас перед нами жертва нашей беспечности. И пусть мы ни в чем напрямую не виноваты, и наш отряд был сформирован намного позже похищения Кэтрин – это все равно не оправдание.

Вампирша не вдается в подробности, но мне кажется, будто я сам прочувствовал каждую пытку, которой она подверглась. Я другими глазами теперь смотрю на девушку и замечаю то, что отодвигал в сторону раньше. Кэтрин истощена, бледна, и я задаюсь вопросом, откуда в ней столько силы, чтобы так спокойно рассказывать о пяти годах заключения. Нет, конечно, не совсем спокойно. Иногда ее голос срывается, глаза заволакивают слезы, но она не скатывается до истерики. Наверное, так выглядит душа, что прошла тяжелые испытания, сломалась, но нашла в себе силы подняться и двигаться дальше. Однозначно девочка заслуживает уважения.

На границе сознания мелькает мысль, что со мной творится что-то не то. С появлением этой вампирши мое эмоциональное состояние ни разу не достигало отметки нейтрального. Возможно ли, что Кэтрин влияет на нас своей силой, вызывая сочувствие? Возможно ли, что она может быть засланным агентом?

Я хмурюсь и еще пристальней вглядываюсь в вампиршу. Нельзя ничего отрицать. Только факты говорят об обратном. В досье ни разу не упоминалось, что девчонку готовили для какого-то спецзадания. Да и какой вампир в здравом уме согласится работать на людишек против своей же расы? Нет. Бред. Тут не стоит искать подводных камней. Девочка попала в переплет и самая большая угроза, которая может исходить от нее – это ее сила.

Мы все наблюдаем, как Реас применяет гипноз. Самый сильный в этом деле, он может воздействовать даже на вампиров. Кэтрин, конечно же, об этом не знает, но… Реас в этот раз проиграл. Вроде бы все идет как обычно, но, когда наш друг, шипя, прижимает пальцы к виску, мы дружно подбираемся готовые кинуться ему на помощь. И только взмах руки останавливает нас. Я сам не заметил, как опустил ладонь на пистолет. Выстрелил бы я в вампиршу? Однозначно, да. Я не соврал ей ранее и не вру себе сейчас. Как бы я к ней не относился в данный момент, она для меня все еще объект, угрожающий нашей безопасности.

Реас не выглядит нездоровым и быстро приходит в себя. Кэтрин же, сначала перепугавшись своего воздействия на карателя, постепенно расслабляется. Ее эмоции, когда она рассматривает свои глаза естественны. Она сама выглядит сейчас естественно, с глазами цвета лазурного моря.