Случайные

– Поедем домой вместе?, -за соседний столик уселась подружка Ксюши и ее, так сказать, коллега, Сабиша. Как ее звали на самом деле никто в клубе не знал. Даже Ксюша, с которой Сабиша вместе снимали квартиру. Вначале совместной жизни Сабиша рассказала подруге, что была замужем. Выходила по настоянию родителей, по всем родительским наставлениям и традициям. Муж был сильно старше, но очень богат. А еще ревнив и вспыльчив. Вскоре наступила беременность, но на одном из узи врачи усмотрели патологию у малыша. Сабиша в слезах рассказала мужу о проблемах и объяснила, что после родов малышу потребуется срочная операция. Муж был в ярости. Орал, что ребенка она нагуляла, что от него не могло быть дефектного наследника. После криков последовали побои, последствием которых стал выкидыш. Сабиша сбежала ночью из больницы, утирая слезы и проклиная мужа и родителей. Обещала себе никогда не возвращаться в родную республику и вообще накопить денег в Москве и переехать поближе к морю и жить там в свое удовольствие без оглядки на наставления и традиции. Ей они счастья все равно не принесли.

– Да, – отрешенно ответила Ксю, снова набирая номер матери, но абонент был не в сети, как и до этого.

– Ты чего такая взволнованная?

– Мама не отвечает с четырех часов дня. Ты же знаешь, у нее проблемы с памятью и ориентацией в пространстве. И соседка как на зло, сейчас то ли в санатории то ли в больнице, сын ее где-то бухает, никто не может сходить к маме и проведать… я утром поеду к ней.

– Долго не сиди, выходи скорее за «жирные» столы, – посоветовала подруге Сабиша, энергично перекидывая копну рыжеватых кудрявых волос, на другую сторону головы, – я сегодня в бирюзовом, будут хорошие чаевые-с улыбкой Сабиша показала на невероятной красоты яркий бирюзовый комплект белья на себе. Красивая упругая грудь заманчиво выглядывала из бюстгалтера, высокие трусики подчеркивали женственные бедра, на левом бедре кокетливо красовалась кружевная подвязка в тон комплекта. И вся эта прелесть из кружева на загорелом подтянутом теле молодой женщины, что отличалась гибкостью и артистизмом. «В детстве занималась народными танцами» -некогда поясняла свои таланты коллегам Сабиша.

– Давай отдадим скорее твой процент за вечер Руслану и сможешь пораньше поехать.

– Спасибо, дорогая моя! – Ксю обняла Сабишу, в ее глазах стояли слезы. Ей очень повезло с Саби, та была доброй, понятливой и по-своему очень любила юную подругу и всегда поддерживала то советом, то реальной помощью в виде устройства пусть на сложную и противную работу, но все таки денежную.

В гримерную зашел Руслан, управляющий заведением. На подносе были бутылки шампанского, бокалы, фрукты. Он любил так заходить к «своим девочкам», считал, что подбадривает их перед сменой и помогает им поймать нужное настроение, «вайб».

– Девочки мои, – обратился он ко всем сразу, оглядывая свысока гримерку и всех девочек разом, его рост в почти два метра это как раз позволял, – сегодня полная посадка, пятница, дайте людям огня и кайфа! Сабиша, девочка моя, ты сегодня просто ангел секса! – Молодая женщина изобразила спокойную и благодарную улыбку на своем хорошеньком лице.

– Может кому допы нужны?, – заискивающе спросил Руслан. Две блондинки с крайних гримерных всплеснули руками и захохотали.

– Вы, мои сладкие, всегда на допах! Оксана, тебе? – вдруг серьезно спросил Руслан.

Ксюша молча помотала головой. Руслан отставил поднос на край столика, наклонился над ней и прошептал ей в самое ухо, касаясь ее волос своими тонкими губами: Ты тут для веселья… вот и весели народ, кислая рожа это не про веселье… – Ксюша закрыла глаза от ужаса, она боялась этого человека. Пытаясь сохранить самообладание и спокойно усидеть на стуле, она сделала движение головой, что означало: сегодня она будет девочкой, что соответствует статусу заведения. Руслан довольно улыбнулся, выпрямился и вышел из гримерки. Просить его отпустить ее пораньше было уже невозможно.

– Он козлина, помнит твой отказ- едва слышно сказала подруге Сабиша, – умеет давлеть над теми, кто сейчас слаб… когда наберу нужную сумму денег, сожгу это место вместе с ним.

– Я привезу канистру керосина, – заговорнически сказала Ксюша.

8.

Ксюша снова и снова набирала матери, но телефон был выключен. Пора было уже выходить в зал и работать. Ксю и Сабиша вышли вместе. Подсветка, музыка, столики, диванчики, пилоны с потолка, привинченные прямо в круглые столики. «Ненавижу это место» -пронеслось у Ксении в голове. Девочки-официантки разносили напитки и закуски в своих униформах: красные короткие шорты и топы, обязательной была и красная помада. Народу и вправду был полный зал. Вечер Сабишы был расписан между вип-клиентами на приваты. То, что она вытворяла у пилона было фантастическим и заставляло мужчин тянутся одной рукой к вздыбившейся ширинке, а другой снова и снова вытаскивать наличку из своего кармана и заталкивать под трусы Сабишы. И дело было не в сложности ее танца, а в безумной харизме, дерзкой сексуальности: Сабиша умела смотреть прямо в глаза клиента, как змея, настоящая кобра, будто гипнотизировала его и заставляла опустошать карманы и кредитки ради нее. Она всегда делала самую большую кассу, получала самый большой чай и вообще считалась ветераном места в хорошем смысле слова. Сколько времени она тут работала-никто точно не мог сказать, но года три уже точно.

Ксю танцевала совсем недолго. Руслан находил ее танцы скучными, но на самом деле они были просто меланхоличны. У нее была хорошая растяжка, красивая осанка, чувство ритма и умение подать себя, но это умение было чистым, будто смотришь балет: трусы видно, но это искусство. Если Сабиша была огнем и страстью, то Ксю скорее тонким чистым водопадом. И даже черное белье, черный парик каре и темные, бордовые губы не могли скрыть чистоту юной девушки.

– Смотри, это та новенька, о которой я рассказывал. Тут совсем недавно, растяжка закачаешься! – весело произнес толстоватый мужчина, пытаясь переорать музыку и проталкивая друга к столику, на котором работала Ксюша. Вадим плелся за другом. Не любил он подобные места, это всегда заканчивалось загулом с очередной танцовщицей.

Мужчины уселись на бархатный низкий диван. Положили наличку на стол, Ксюша начала свой танец. Сначала она просто медленно танцевала вокруг металлического блестящего пилона, показывая свою растяжку. Мужчины завороженно смотрели. Вадим едва моргал, было в этой девушке что-то таинственное, он был заворожен. Закончить свой танец Ксю решила ярко. Она медленно взобралась по шесту почти до самого потолка, там она перекинула ноги так, что ее голова оказывалась внизу, так она резко соскользнула вниз расправив руки, словно ангел в падении, опустилась, почти касаясь макушкой стола, взяла наличку одной рукой и засунула себе в бюстгалтер. Прогнулась, схватила руками пилон, упала на столик коленями, чтобы попа приземлилась аккурат перед лицами изумленных мужчин и прогнула спину так, что ее голова оказалась почти напротив лица Вадима. Их взгляды встретились. Сергей вскочил с места, зааплодировал и выложил на стол еще несколько крупных купюр. Ксения встала на ноги, подняла деньги, чуть наклонила голову в знак благодарности и сошла со стола. Ее время за этим столиком было окончено. Она хотела пройти в гримерку и вытрясти содержимое белья в шкафчик-сейф.

Тут в гримерку вошел Руслан.

– Солнце мое, приватов у тебя нет. Пойдешь за Ритку на сцену.

– Я не могу! Я не готовилась, – возмутилась девушка.

– Хочешь потерять место? У меня тут очередь из девок, может шпагат не так все умеют тянуть, но жопой вертят получше твоего. Так что иди-ка и повтори все то, что сделала за седьмым столиком и может я тебя оставлю еще.

Глаза Ксении наполнились слезами, но она встала и проследовала за свой гримерный столик, поменять образ.

Сергея никак не отпускало увиденное: «Ну как хороша! Чертовка! Просто вамп!»

Вадим тоже был под впечатлением, но увиденное заставило его задуматься, и он молча пил из своего стакана напиток, лишь изредка кивая на слова друга.

– Интересно сколько стоит приват с ней, пойду узнаю свободна ли она сейчас, – с этими словами Сергей прошел к администратору.

Вадим остался сидеть за своим столиком. К нему подошла другая девчонка в розовом вырвиглазном белье и спросила потанцевать ли ей. Вадим на автомате утвердительно кивнул, толком не расслышав вопроса даже. Вадим искал глазами Ксюшу: молодую красотку с каре.

Тут на сцену упал яркий свет прожектора. Чернокожий, высокий мужчина в майке со стразами. У него была ярко выраженная мускулатура, правильные черты лица, волосы, свойственные для его расы и невероятно бархатистый голос и абсолютно никакого акцента. Это был Томи, он был здесь и ведущим и диджеем.

– Сейчас будет выступать невероятная девушка! Ее растяжке может позавидовать сама Волочкова, – Томи интригующе поднял бровь и заглянул в толпу мужчин, что сидели и стояли возле сцены, -эта девушка просто ангел… Падший ангел, что упала с самого неба к ним в Синсити специально для радости и удовольствия сегодняшних гостей. Она снова вознесется в небо, но не с помощью молитв, а с помощью ваших подношений, о смертные- говоря это Томи сделал классический жест рукой, что давал клиентам понять, что подношения для ангела-это купюры.

Заиграла музыка, что-то вроде Седнес Энигмы, что здорово создавало нужное настроение. Прожектор осветил самый верх пилона у потолка. Там была она. Но уже в белых маленьких трусиках и с белым париком! А какого еще цвета должны быть волосы у ангелов и Таргариенов? Только такие! Вадим, подчиняясь направлению движения толпы, подошел к сцене ближе. В Оксане он не сразу узнал девушку-вамп, что недавно танцевала для него и его друга. А когда узнал, обомлел: ее длинные стройные ноги были украшены витьеватыми узорами из страз, которые по бедрам поднимались к талии, вырисовывая на ней причудливый узор и заканчивались выше, украшая грудь девушки и играя роль бюстгалтера. На руках ее были надеты блестящие браслеты с кусками белого шифона, что создавали иллюзию крыльев. Выглядела она потрясающе! Двигалась еще лучше! Она почти не касалась пола сцены, все движения происходили в воздухе. Она исполняла свой танец легко, воздушно, будто она и вправду умеет летать, и гравитация на нее совсем не действует. Но девчонки, что занимаются подобным ремеслом, отлично знают, какой это сложный и техничный труд! «Вау!», «Охренеть!», «Вот так ангел», «Я бы полетал с такой!» -звучали возгласы в толпе.

Лишь один человек держался чуть поодаль, у края бара в едва освещенной зоне. Он молча наблюдал за девушкой на пилоне. Его лицо не выдавало никаких эмоций, но внутри него бушевала буря: воспаленный мозг был охвачен гневом и внутри него жаром разливались мысли: «Ублюдки! Грязные ублюдки! Ненавижу всех их!». Ксения на сцене сделала движение, будто двигается в его сторону. Это заставило его часто заморгать, ссутулиться и отойти от бара еще дальше, где было еще больше темноты.

Ксения повторила тот же элемент танца с падением с пилона с распростертыми руками и перекидыванием ног. Оказавшись сидячей на полу сцены, она продолжила выгибающиеся движения спиной и сделала шпагат лежа перед лицами изумленной толпы мужчин… Музыка затихла, танец закончился, раздался грохот аплодисментов, на пол сцены полетели купюры, много купюр. Музыка снова включилась и продолжая свой танец, Ксения собрала все деньги в кучку возле пилона и начала снова по нему взбираться, делая движения руками и ногами, будто она летит. Все как сказал Томи: подношения смертных помогли ангелу снова взлететь на небо. Свет погас, музыка стихла. В этот момент Ксения ловко спрыгнула с пилона, подняла деньги и убежала за сцену в гримерку. В зале началась обычная суета, клиенты разбрелись по своим диванчикам.

– Девочка моя, – вбежал Руслан за ней, – ты была ангел, настоящий ангел! – затараторил он вскидывая руки над собой! Он впервые высказывал похвалу ее работе.

– Руслан, держи, – она отчитала ему процент, который должна была отработать за сегодня и столько же еще раз отчитала (благо денег хватало еще и себе оставить прилично) и передала ему- а это за завтра. Мне нужно уехать, но на следующей неделе я буду работать обе ночи. Обещаю.

– Девочка моя, ты снова меня огорчаешь, – поменялся тон Руслана.

– Мне нужно к маме, прошу, – она, словно в молитве, сложила руки у груди.

– Ладно, – смягчился мужчина, но кроме следующих выходных, на буднях тоже выйдешь. Поняла?

– Да, да, – обрадовалась Ксения.

Руслан вышел, Ксюша, не снимая с тела стразы, натянула джины и свитер, накинула ветровку и вылетела из клуба через служебный вход в ночной прохладный воздух сентябрьской Москвы.

9.

Старенькая Нексия лихо летела из центра города по одному из шоссе в область, навигатор показывал, что ехать придется более четырех часов. «Как раз буду к утру!» – пронеслось в голове у Ксюши. Пока была в дороге она еще раз двадцать позвонила матери, но ее телефон также оставался недоступен. «Боже, мамочка, только будь жива!» Ксюша выжимала из своей старенькой машины максимум, едва обращая внимания на камеры контроля скорости, лишь один раз она остановилась заправиться и взять себе кофе. Усталость и недосып сказывались на остроте зрения девушки.

Фонарь за фонарем, километр за километром, наконец-то вдали появился указатель «Упкын», Ксения повернула с освещенной трассы на дорогу, выложенную щебнем, и проследовала по единственной дороге полузаброшенной деревни к последним домам на окраине. В одноэтажном маленьком деревянном доме виднелся свет. «Жива!» пронеслось в голове у Ксюши. Она остановила машину у старых деревянных ворот и выскочила из нее быстрее пули. Холодный влажный воздух предрассветного сентября проник ей под ребра через расстегнутую ветровку.

– Мама! Мама! – кричала Ксюша вскакивая по ступенькам дома, не разуваясь.

– Чего кричишь? – раздался недовольный голос матери.

Ксюша подбежала и рухнула на пол, чтобы обнять мать, сидящую на стуле у входа на кухню с маленькой прихожей лицом к входной двери. Женщина лет шестидесяти сидела в холодном доме на старом деревянном стуле в одном халате.

– Ну чего же ты телефон выключила?! Я же вся испереживалась, – со слезами на глазах запричитала Ксюша, трогая холодные руки и лицо матери, – ты в порядке? Почему ты тут сидишь?

– Темочка скоро придет…

– Мама! -Ксения встала с пола, вытирая слезы, – мы столько раз это обсуждали! Я столько раз рассказывала тебе, что он не вернется уже!.

– Так я не сама это придумала! – голос женщины оживился и она наконец взглянула на дочь, – мне люди сказали!

– Какие?

– Которые приходили. Сказали, что если отдам все, что они попросят, то Темочка вернется. Отдала и вот сижу, жду.

Ксению накрыло рыданиями. Она схватилась за голову: ее виски стучали, глаза болели от долгого вглядывания в темноту.

– Мама, Темы больше нет. Давно нет. Он не вернется… никогда. Ни он, ни папа… Они там вместе, – Ксения снова взяла холодную руку матери и начала говорить максимально спокойным голосом, на который сейчас была способна.

Но мать изменилась в лице от ее слов, она резко встала со стула и выдернула свою ладонь из рук дочри.

– Много ты знаешь! И ты и шарлатан этот твой в белом халате – врете всё! Темочка меня не забудет, дом родной не забудет! – женщина начала размахивать руками. Ее некогда ясные голубые, ставшие от горя и слез почти бесцветными задергались, губы задрожали, руки свела судорога. Ксения поняла, сейчас у матери будет приступ и есть лишь один способ сейчас же его предотвратить.

– Да, он едет, уже едет, скоро будет, -вытирая слезы с глаз, обманула она мать.

– Да, да, я знала, знала… – мать Ксении снова села на стул, ее губы успокоились и даже приняли вид некоторой улыбки. Глаза засияли, а руки она сложила перед собой на колени.

– Мам, давай пока Тему ждем, я тебя помою, расчешу… и приготовим еду, ну чтобы ты встретила его со свежими силами и хорошо выглядела. Он будет рад.

– Да, да, – вскочила женщина со стула и засуетилась у старого бойлера, висящего на стене маленькой кухни, – Разогреем воду. И давай обогреватель включим, дома так холодно!

Ксения поняла, приступ отступил, разум матери снова прояснился, насколько это возможно. Но это продлится не долго, скоро она снова начнет томиться в ожидании и снова начнется приступ.

Девушка включила все конфорки на старой газовой плите, чтобы в комнате стало потеплее. Обогреватель унесли те, кто обещал, что Тема вернется. Также Ксения не обнаружила в доме электрического чайника, двух телевизоров, микроволновки, сотового, что она покупала матери взамен утерянного той, также не нашла карточку матери, куда приходила пенсия. Не было в комоде и налички, что Ксения оставляла матери на всякий случай, а фарфоровая шкатулка с золотой цепью матери и их с отцом обручальными кольцами и вовсе пропала сама со всем содержимым. Пока грелась вода, Ксения решила сварить матери бульон, но морозильник был пуст-вынесли все мясо, что Ксения покупала матери с запасом. Жгучее чувство злости кипело в девушке. Почти все, кто оставался жить в селе знали, что у матери Ксении бывают приступы потери разума, что она часто не в себе. Скорее всего дом ограбили по наводке. Девушка зашла в кладовую: перед своим отъездом она закупила матери много круп, макаронных изделий, печения, муки, масла и овощей-сейчас же в углу стояла одинокая потрепанная коробка с четырьмя картофелинами внутри… У Ксении на глазах навернулись слезы, девушку охватила ярость и она ударила кулаком по стене кладовки. «Как можно было так поступить с инвалидом!» она присела на пол кладовки, безмолвные слезы катились по ее щекам. Голова гудела от недосыпа. Злость прошла, ей подумалось, что она благодарна, что несмотря на то, что обнесли дом, не тронули ее бедную умалишенную, но любимую маму. Она схватила оставшиеся картофелины, и прошла с ними на кухню.

– Мам, я сделаю пюре.

Мать не ответила. Ксения заглянула в ванную комнату: не так давно Ксения оплатила водоснабжение в доме и оборудование ванной комнаты. Она старалась привнести в дом стареющей матери комфорт. В ванной у зеркала стояла голая женщина. Тело ее было болезненно худым и бледным, синие весы чертили на морщинистой коже лабиринты. Лицо было осунувшимся со впалыми щеками, светлые, еще хранившие русый оттенок, кудрявые волосы сбились в колтуны. Ксюша подошла тихонько к двери.

– Старость так жестока. Хуже нее только безумие, – произнесла женщина, смотря на дочь в отражении зеркала.

– Мам, ну ты что? Ты всегда красивая. Давай я еще кастрюлю горячей воды в ванну налью. Посидишь немного, согреешься.

Валентина сидела в ванной, Ксения помыла ей голову и расчесала, хорошенько намылила тело мочалкой. Ксения заметила, что на матери нет золотых сережек. Спрашивать где они-было бессмысленно. Женщина впала в безмолвие.

– Мам, я тут подумала. Давай я тебя к себе в Москву заберу.

– А жить будем рядом с Тёмой?

– Да, конечно в соседних домах, – соврала Ксения.

– Страшно мне в город ехать, я города не люблю. Злые они, калечат людей и убивают как отца твоего. Как Тёму…, – женщина зарыдала. В ее голове снова наступило прояснение…

– Мам, ну пожалуйста…

– Ты лгунья! Говоришь мне, что отвезешь меня к Тёме, а он-то на кладбище! Убить меня хочешь и дом себе забрать!

– Мам, – взмолилась Ксюша, откладывая мочалку. Она обхватила руками голову женщины и посмотрела ей прямо в глаза, – я позабочусь о тебе. Я заберу тебя с собой, чтобы заботиться.

– Не бросишь меня?

– Нет, конечно, нет!

Ксения вытерла мать, помогла одеться в чистую теплую одежду. Накрошила ей таблетку успокоительного в пюре, напоила сладким чаем и уложила мать спать в комнате, что служила некогда родителям спальней. После таблетки она должна часов шесть спокойно проспать. Теперь Ксюша могла помыться сама. По струей теплой воды с нее смывались стразы, что оставались на ней под свитером все это время. Ярче страз в той ванной блестели только ее слезы.

10.

Ксюша обернулась в большое полотенце и вышла из ванной. Босые, очень худые и узкие стопы девушки мерзли на деревянном полу. Она прошла в комнату, что некогда была ее, за теплой одеждой, что оставалась здесь на случай ее приездов. В комнате было все как раньше. Старая узкая кровать с деревянным изголовьем у стенки, старый письменный стол, за которым Ксюша делала уроки. На стенах были приклеены плакаты и схемы человеческой кровеносной системы, нервной системы, строение скелета руки. Отчасти от любви к анатомии, отчасти чтобы скрыть старые, выцветшие, так надоевшие простые бумажные розовые обои в мелкий белый цветочек. Она поспешила одеться и покинуть эту комнату, она ей никогда не нравилась.

Ксюша прошла в комнату к брату. В ней было все как в тот, когда он последний раз вышел из нее, но в толстом слое пыли. Мама не разрешала ничего трогать в комнате Артема, да и сама старалась в нее не заходить даже прибираться, когда еще была на это способна Комната была побольше Ксюшиной, но с такими же старыми обоями, только зеленого цвета. На стенах висели плакаты из журналов его любимых исполнителей, актеров и актрис. У окна стоял такой же письменный стол как у Ксюши, а вдоль стены такая же узкая кровать. Возле кровати висели пожелтевшие альбомные листы с аккордами его любимых песен. К кровати была прислонена старая деревянная выцветшая гитара, в толстом слое пыли… Также у кровати на стене висели тонкие деревянные белые рамки с фотографиями. Их вешал сам Артем. Ксюша засмотрелась на них. Вот на этой молодой человек, с широкой белозубой улыбкой и огромными зелеными глазами, сидит с восьмилетней Ксюшей, на которой белая юбка пачка и атласные пуанты, здесь папа и Тема радуются крупному улову на местном пруду, а тут мама и папа еще не такие старые, на фоне их дома после ремонта и покраски, держат в руках сверток с розовым бантом, а рядом стоит Тема лет десяти и улыбается. Тут мама в светлом костюме и короткой фате смеется на руках у папы: еще молодые, еще живые духом и телом. Еще не знавшие, что ранний брак обернется поздним родительством. У Ксюши навернулись слезы. Как хорошо было, пока были папа и Тема, и мама была такой, какой Ксюша помнила ее из детства. Как было спокойно и тепло. Она коснулась пальцами фотографий. Половина людней на них -теперь лишь воспоминание, скоро такая же судьба ждет и остальных.

Тусклый свет облачного утра сентября пробирался через почти голые ветки старых деревьев в саду. Ксюша посмотрела дисплей телефона-почти девять утра. Она накинула на себя ветровку, заперла спящую мать в доме и выехала в ближайший продуктовый магазин за едой и хозяйственный за обогревателем.

Она шла между рядами в полупустом магазине, набирая продукты матери на ближайшие пару недель. Овощи, фрукты, мясо, крупы, макароны, гигиенические принадлежности. Встала на кассу за высоким и худым сгорбленным мужчиной и толстой женщиной. Они все суетились и о чем-то спорили, производя неимоверный шум в еще сонном утреннем магазине. Ксюша обратила внимания, что в их тележке было много бутылок алкоголя. Именно они так мерзко гремели при небрежном перекладывании из тележки на двигающуюся ленту. Ксюша присмотрелась к суетившейся женщине синей кофте-олимпийке.

– Тамара Сергеевна, – узнала соседку Ксюша, – я думала вы в больнице.

– Ой, деточка, ой привет, – толстая рябая женщина с красноватым лицом замешкалась, оборачиваясь к Ксении, -вот выписали меня утром рано, приехали с Жориком за продуктами. А чего ты приехала так скоро? Ксения перевела взгляд на Жорика. В нем едва можно было признать тридцатилетнего молодого мужчину: на лице были отметины частого многодневного запоя, даже сейчас он еле стоял на ногах, но шепотом, больше похожим на шипение, крыть матом свою мать сил ему хватало. От матери и сына шел характер запах… перегар. Если бы нужно было создать Парфюм «Безнадега», что именно такой бы аромат и был во флаконе.

– Мама на звонки не отвечала, зайти проведать ее было некому, вот я и выехала сразу…

– Ой, мамочка твоя совсем плоха, совсем плоха. Артемку зовет и ждет, бедная сгорит она так, -сказала женщина, продолжая выкладывать бутылки на ленту. При очередном ее движении за бутылкой, свет от потолочной лампы блеснул на серьгах в ушах Тамары Сергеевны. Ксюше показалось будто кто-то вылил ей на плечи ведро кипятка. В ушах соседки блестели серьги ее матери.

– Помрет твоя мать тут скоро одна, – закончила свою фразу женщина и посмотрела на девушку. Та стояла молча, на лице немой вопрос: За что? Почему? Всю жизнь через забор жили, Ксюша с Жориком не играла в детстве: нечего было взрослому пацану с малюткой таскаться. Но Тамара Сергеевна дружила с родителями Ксении столько лет. Помогали друг другу, выручали…

– Ты че?, – не выдержала молчания Ксении стареющая алкоголичка.

– Красивые на Вас серьги, Тамара Сергеевна…

Глаза женщины блеснули злобой, она резко отвернулась от Ксении, начала пихать сына, чтобы тот скорее сложил бутылки в пакеты и, оплатив все наличными купюрами, Тамара Сергеевна поспешила с сыном покинуть магазин, гремя бутылками в пакетах. Ксения осознала, каким способ соседка оплатила свой сегодняшний нехитрый шопинг…