Невеста смерти

«Вот как!» – подумала Алиса.

Похоже, она стала… невольной жертвой симпатии смерти. Странной, вероятно непроизвольной. Что в ней уникального? Почему так? Ничего. Кроме того, что так случилось.

Может быть, стоит поблагодарить, пронеслось у нее. По сути, Доминик, который «организовал» ее смерть, сам ее и спас. Но слова благодарность не шли…

Вместо этого она ощущала недоумение и что-то вроде возмущения.

Он ведь не просто спас ее. Не остановил аварию в последний момент. Не повернул ход событий в «сторону» ее выживания. Он просто забрал ее к себе. То есть хотел ее для себя. Так получается?

– Я тебе понравилась и ты забрал меня себе, чтобы я была твой … сексуальной игрушкой?! – прямо спросила она.

Может, не стоило? Вдруг это ему и в голову не приходило, не человек же, подумалось ей. Но сделанного не воротишь.

– Нет! – его глаза гневно сверкнули. Словно пламя вырвалось из бездны. Но тут же погасло. – Я хочу, чтобы ты жила. Здесь и в этом теле, – закончил он.

Замолчал. Опять повисла гнетущая тишина. И Доминик явно не собирался никак ее прерывать.

Алиса же просто уже не знала, как реагировать. Радоваться, что не хочет сделать ее сексуальной игрушкой? Да, это хорошо. Радоваться, что жива? Да, тоже неплохо. Но…как вообще он представляет себе ее жизнь теперь?

– Почему ты просто не повернул события по-другому? – спросила она. – Ну, так, чтобы я выжила, чтобы аварии не было, или чтобы я не пострадала в ней.

– Было поздно, – ответил он. – Я все хорошо устроил. События могли прийти только к этому. В любом случае. Я мог только забрать тебя. К тому же, тот, второй водитель должен был тоже умереть. Твое исчезновение нарушило схему аварии. Мне пришлось поработать, чтобы вернуть время и характер его смерти. Этим сегодня занимался.

– То есть его ты не пожалел? – ехидно спросила Алиса. – Он-то тебе не понравился!

– Да, – просто ответил Доминик.

Алиса замолчала. Ну что ж… Другого она в сущности и не ожидала. Это ей посчастливилось чем-то привлечь Доминика.

И вдруг, словно вспышка молнии в голове. Ее озарило.

– Но, если я уже как бы «умерла», этот момент уже пройден… Может быть, ты можешь вернуть меня обратно? – спросила она.

Доминик отреагировал на удивление … никак. Спокойно и бесстрастно.

– Я знал, что ты это спросишь, – просто ответил он, без улыбки или усмешки. —

Вернутся нельзя, Алиса. Мы работаем … очень хорошо. Это работа в «одну сторону». Я уже повернул события так, что твоя гибель неизбежна. Если я верну тебя – та авария уже в прошлом, но ты все равно умрешь в течение недели или чуть больше. События сложатся в таком направлении, что ты неизбежно погибнешь.

Алиса опустила глаза. Стало очень-очень горько. Она повертела в руке стакан с недопитым соком. Доминик протянул руку через стол и ловко налил ей еще из графина.

– Пей, – сказал он.

– Мы сильнее, когда попьем? – горько усмехнулась Алиса и сделала глоток.

– Нет. Спокойнее, – с полуулыбкой ответил Доминик.

С минуту они молчали. И Алисе казалось, что ему говорить все это было так же нелегко, как ей – слушать.

Получается, что она, хоть и жива, а как бы… вычеркнута из обычной земной жизни. Ее нет. Представилось, что она стоит где-то наверху, смотрит вниз и видит своих родителей, плачущих и мечущихся в ее поисках.

– Но! – ее снова осенило. Разум хватался за соломинку, не желал успокоиться и принять неизбежное. – Раз вы можете управлять реальностью, раз можете направлять события, разве ты не можешь направить события в сторону… моего выживания?! Доминик, пожалуйста…

Очередная странная судорога пробежала по его лицу.

– Я не могу! – почти рявкнул он. И тут же стал спокойным, словно выдохнул. Говорил жестко, сдержанно. – Мы не можем направлять события в сторону выживания. Только в сторону смерти. Работаем в одну сторону.

– А кто может? Может быть, кто-нибудь другой и его можно … попросить?! – не унималась Алиса. Ей казалось, что если и здесь будет «нет», то она просто расплачется, заорет, уперевшись головой в стену. Помнится, она обещала ему постараться не кричать и не плакать. Но тогда она знала, в каком тупике окажется!

Как водится, Доминик помолчал прежде, чем ответить.

– Я не могу. Наш глава тоже не может, – словно пересчитывая в голове возможных кандидатов, произнес он, наконец. – Наверняка – может она. Но просить ее бесполезно. Это либо входит в ее планы, либо нет.

А Алиса испытала странное облегчение…

Вроде бы и повода для него не было, но раз есть какая-то «она», которая может повернуть события в нужное русло, значит не все потеряно! В сказках героини проходят бесконечные мили, стирают железные сапоги, но находят помощь. Раз есть какая-то «она», значит, возможно… нет, наверняка, однажды она поможет ей, Алисе! Однажды они встретятся.

– Кто «она»? – цепко спросила Алиса.

Глава 9

– Вы называете ее «судьбой», – ответил Доминик. – Именно от нее мы получаем «списки». Она всегда действует по воле Всевышнего.

– Что? Судьба? – изумилась Алиса.

Еще одна сказка… Но если есть «аватары» смерти, то почему бы не быть некой силе, воплощающей в себе такое понятие, как судьба?

– Да. Судьба, – Доминик посмотрел на нее словно искоса. – Но я не могу попросить ее ни о чем. Наше общение односторонне. Она появляется у главы, когда сама сочтет нужным. А я, и другие подобные мне, ее никогда не видели.

– Но, может быть тогда попросить твоего начальника, чтобы он попросил ее? – продолжая цепляться за соломинку спросила Алиса.

– Нет! – глаза Доминика опять мрачно гневно сверкнули. А Алиса вдруг сжалась. Как то всего это было для нее слишком… Слишком много всего ошарашивающего. И Доминик этот… то спокойно-равнодушный, а то так блеснет глазами, что хочется спрятаться под стол.

Только вот она не мышка, чтобы под стол прятаться. Она – самостоятельная современная девушка, и найдет выход из ситуации… Непонятно как – но найдет! Раз одна лазейка уже есть – сила, что может вернуть ее обратно – существует.

– Получается, забрав меня, ты нарушил волю Всевышнего? – спросила она у Доминика. – Ты нарушил ход вещей, и хочешь скрыть это от начальства!? Так?

По лицу Доминика пробежала судорога.

– Никто не может нарушить волю Всевышнего! – отрезал он. – Даже она. Я… – он на несколько мгновений замолчал, пожевав губами. – Когда я забрал тебя, я не нарушил законов. Нет правила, запрещающего забрать клиента себе. Просто до этого никто так не поступал.

«Хм… правила нет… То есть чисто теоретически, какой-нибудь другой «смерть» уже давно мог собраться себе «гарем»..» – подумалось Алисе. Это Доминик так не поступал прежде. А про похождения других «смертей» мы ничего не знаем.

– То есть, ты пока что скрываешь от начальства, мое присутствие здесь? – продолжила допытываться она.

– Не скрываю, – неожиданно спокойно после его вспышки ответил Доминик. – Но докладывать о содеянном не пойду. Чем дольше никто не знает – тем тебе же спокойнее… Никаких законов я не нарушил.

– Но… раз я должна была умереть…

– Хочешь умереть?! – Доминик вдруг поднялся со стула, сделал шаг, и навис над ней буравя взглядом. – Думаешь, это было бы лучше?!

– Нет, я… – она вроде бы и не боялась его уже, но сейчас… неожиданно стало опять страшно. Холодок пробежал по спине.

– Вы люди, не цените того, что у вас есть – вашей дурацкой бесценной жизни! Не цените, готовы бросить ее из-за … вашей гордости и глупых амбиций. Я не отправлю тебя обратно, чтобы ты умерла. И не буду привлекать внимание к тебе, чтобы сохранить твой покой. Если тебе не важна твоя жизнь – она важна мне.

…«Ишь ты, как разговорился…» – пронеслось у Алисы.

Она смотрела на него снизу вверх, когда ужас сковал ее целиком – стальная рука, горячая, неудержимо сильная коснулась ее горла.

«О Господи! Не нужно было злить его, давить на него! О чем я вообще думала! Он ведь даже не человек!» – подумала Алиса. Паника забилась в горле, том самом горле, которого коснулись горячие твердые пальцы.

Но он не сжал ее шею, не вздернул на ноги. Пристально глядя на нее, лишь коснулся горла, провел, словно обводя контур, до бьющейся жилки, скользнул на подбородок.

Алиса забыла, как дышать. От его прикосновения было …до невозможности страшно, до холода по спине и потери речи. Словно ее трогал дикий зверь, от которого неизвестно чего ожидать. А с другой – теплые щекочущие мурашки разбегались по телу. Острые, проникающие по кожу. Странно ощущение. Ее трогает сама, то есть «сам» «смерть»… Это холодно. Липкий холодный ужас. И это … интересно.

– Доминик, прости… – прошептала она, надеясь, что «зверя» можно уговорить, укротить. – Я ценю, что ты спас мою жизнь…

– Правда?! – двумя пальцами он развернул ее лицо так, чтобы заглянуть ей в глаза. – Уверена?! – его взгляд буквально пытал, казалось, проникал до самого затылка. – Я не заметил.

– Правда, спасибо, тебе… – Алиса не нашла ничего лучше, чем поблагодарить, не вдумываясь в то, сколько на самом деле благодарности испытывает. В конечном счете, в первую очередь ей нужно выжить, тут у него. Ничего, если она скажет спасибо за то, за что принято благодарить. За спасение своей жизни.

– Встань, – он неожиданно убрал руку от ее лица, обошел, встал сзади и положил обе ладони ей на плечи. Тяжелые ладони, и не скажешь, что совсем недавно они таяли и становились на ощупь похожи на вату. «Как мне встать-то, господин смерть, если ты придавливаешь меня к стулу!» – пронеслось у Алисы.

И все же, конечно, он встала. С громко бьющимся от тревоги сердцем, с засевшей под кожей тревогой.

Не отпуская ее плечи, он развернул ее к стене, на которой висело большое зеркало. Заставил сделать несколько шагов к нему. Алиса увидела свое отражение – испуганное, с отчаянно горящими глазами лицо, стройную фигурку. И сзади – высокого, мощного Доминика. На его фоне она казалась самой себе тоненьким деревцем подле огромной скалы.

– Не трясись. Не сделаю тебе плохо, – сказал он вдруг. Одна рука снова скользнула ей на шею, обвела контур ключиц, подбородка….Чуть-чуть потянула назад, заставляя немного запрокинуть голову. – Хочу, чтобы ты поняла. Видишь это? – твердые пальцы как-то … жадно коснулись ее щеки, погладили, опять пробежалась по шее, разгоняя по телу тревожные искры.

– Нежность, красота, изящество, – продолжил он глубоким твердым голосом. Другой рукой приподнял ее кисть. Алиса уже не знала что ощущать, когда ее рука снова оказалась в большой ладони Доминика. Тряслась, как заяц. И в тоже время – послушно следовала взглядом за его движениями.

… И была вынуждена признать его правоту. Ее тело ей нравилось. Тем более, что Алиса хорошо за ним ухаживала.

– Посмотри: тонкая, грациозная, красивый изгиб, – видимо он имел в виду ее руку. – В аварии все это бы поломалось, смялось. Превратилось в кости и кровь. Если бы не было аварии – прошли бы годы, и все это исчезло б. Иногда мне кажется, что я вижу, как время уносит вот это все… Ваши тела устают от времени. Твое теперь не устанет. Останется таким, столько сколько ты здесь. Если тебе все равно, то мне нет. Я не позволю тебе это все потерять.

«Что-о…?», – зафиксировал изумленный, давно измученный разум Алисы. – «Твое теперь не устанет… Не хочет ли он сказать!».

– Ты хочешь сказать, что… я не состарюсь здесь? – Алиса сделала инстинктивный шаг вперед – он не препятствовал – и обернулась, чтобы заглянуть ему в лицо. Слишком невероятно…

– Не состаришься и не умрешь, – спокойно ответил он. – Я хочу так. И так будет.

Алисе показалось, что она задохнулась. Словно потеряла способность дышать. Насколько ошарашивающим было сказанное им. «Я так хочу. И так будет», – эхом пронеслось в ушах.

Кто не хочет жить вечно? Ну, может быть не вечно, но очень долго. При этом еще и не стареть, как, допустим, эльфы в книгах фэнтези. Многие хотят. Но есть и те, кто понимает подводные камни, что таятся в этой заманчивой перспективе. А главное, встает вопрос как именно жить. Где, с кем, в каких условиях…

То, на что обрек ее Доминик – теперь понятно, что по своей прихоти, она просто понравилась ему внешне, и он захотел любоваться ее красотой, пока не надоест, как вот он любуется своим садом… – это бесконечная скука и одиночество. Одиночество в золотой клетке, из которой она не может выйти, просто потому что иначе умрет. Одиночество с пушистым медведем и этим потусторонним существом, которое вряд ли ограничится тем, чтобы «только любоваться».

Бесконечное существование, которое опротивеет ей, надоесть, станет казаться бессмысленной чередой однообразных дней. Алиса считала себя сообразительной, да и чувства однозначно подсказывали, что будет именно так.

Возмущение комом застряло в горле. Она набрала воздуха в грудь, чтобы … то ли разрыдаться, то ли сказать ему, что это… чудовищно. Чудовищнее внезапной смерти и нормального человеческого старения. И … остановила себя.

Так или иначе, она у него в руках. В его «умном» мистическом доме, совершенно беззащитная. И уже видит, к чему приводит, когда она открыто возмущается… Он, судя по всему, просто не понимает, на что ее обрек.

Нельзя орать на него, нельзя проявлять агрессию. Все что можно – говорить, как с диким умным хищником, которого нужно укротить, уговорить. Пробовать объяснить и договориться.

Доминик долго молчал, вглядываясь в ее лицо. А Алиса усилием воли заставляла дыхание выровняться.

– Послушай, – аккуратно произнесла она, – многие мечтают не стареть и жить вечно. Просто, понимаешь… Мы, люди, отличаемся от вас. Нам нужны другие люди, мы должны общаться с ними. Нам нужно куда-то ходить, что-то делать, где-то работать. Я … просто могу сойти с ума тут, одна. Даже без телевизора, без интернета, в конце концов… Я не уверена, что так… лучше.

– Ты не будешь одна, – отрезал Доминик. – Я буду с тобой.

– Только с тобой?! И с Гансом, видимо?! – не выдержала Алиса. Стратегия поведения как-то вылетела из головы при виде его бескомпромиссного спокойствия. Оно просто бесило сейчас. Бесило куда сильнее, чем пугало. Он ведь действительно не понимает, на что обрек ее! И не понятно, как достучаться…

– Да, я не буду забираться других людей, – невозмутимо произнес он. – У тебя будет все, что захочешь. Кроме интернета. Он тут невозможен. Со временем ты привяжешься ко мне, тебе станет лучше.

Глава 10

Странно, но она опять потеряла страх. Вернее, гнев от его слов про "привяжишься" пересилил все остальные чувства.

– Привяжусь к тебе? На это ты рассчитываешь? – ехидно спросила она. – Знаешь, есть такое понятие «стокгольмский синдром», когда жертва начинает чувствовать нездоровую симпатию к своему похитителю. На это ты рассчитываешь, да? Решил завести себе живую игрушку, которая будет ходить за тобой следом, с которой можно спать хоть каждый день…

И задохнулась. Опять она играет с огнем. А что под этим непоколебимым спокойствием кроется огонь, уже можно было не сомневаться.

… А чего мне, в сущности, бояться, подумала Алиса… Чего? Что он в гневе пристукнет ее. Вряд ли. Не для того забрал ее. Изнасилует… Да, может. Она явно его привлекает. Что же… это страшно, но… не смертельно.

Самое страшное – вот это одиночество вдвоем со смертью, на которое он ее обрек.

Самое страшное уже случилось.

Его лицо передернуло.

– Нет, – ответил он. – Но со временем у нас будет секс. Вы действительно так устроены. Рядом не будет других, и в конце концов… я тебе понравлюсь, – последнее словно он произнес как-то неуверенно, словно проверял на вкус, как оно звучит.

«Козел! Подонок самоуверенный! Смерть проклятый!» – подумала Алиса. Вот, значит, как!

У него все распланировано и записано. Как она будет тут мучиться от безделья и одиночества. Как потянется к нему. Как в итоге…

И ведь самое мерзкое, что, возможно, однажды, так и случится. Она просто не выдержит. Мозг начнет думать, что лучше уж этот смерть, чем полное одиночество, когда не с кем перекинуться словом. А тело запросит мужской ласки, она ведь молодая здоровая девушка… Разум начнет искать лазейки, чтобы оправдать общение с Домиником, придумает влюбленность в него, чтобы ему отдаться…

Даа. Господин смерть, вы недаром наблюдали за людьми. Своими «клиентам», вероятно. Неплохо их изучили.

Только вот не бывать этому.

– Нет, – твердо произнесла она, глядя ему в лицо. Не на ту напал. – Так не будет. Я вообще не хочу тебя видеть! Лучше уж быть одной…

Мгновение Доминик молчал, Алисе показалось, что у него внутри, в голове мелькают молнии – разные, яркие, и словно бы раздираются его на части.

– Хорошо! – вдруг бросил он. И на этот раз в его голосе звучала настоящая человеческая злость. – Значит, не будешь меня видеть. Пока сама не захочешь.

И замолчал. Они смотрели друг на друга, и на этот раз Алиса не собиралась прерывать молчание. Неожиданно, он сделал шаг к ней. Встал вплотную, посмотрел сверху вниз, словно придавливая взглядом.

– Сейчас скажи мне «спасибо», – четко раздельно произнес он.

– За что на этот раз?

– Я сказал тебе правду. Я не хотел. Правильно не хотел, – ответил он.

Взгляд смерти пригвождал, давил. Алиса, наконец, разглядела, что глаза у него полностью черные. Вся радужная оболочка черная, и зрачки тонут в ней.

– Хорошо, спасибо… – подумав, что все же… не стоит лезть в бутылку, ответила Алиса, и выдохнула. …Что-то она кажется, слишком «переиграла». Так немудрено и верно остаться одной навсегда… Нельзя так играть со смертью. – Доминик, послушай, я …

Продолжить не успела.

– Спи, – сказал он. Как-то странно махнул рукой, и Алиса ощутила, как ноги резко, в один момент потеряли силу, голова запрокинулась, а глаза закрылись.

«Он и так может…», – пронеслось в голове, прежде, чем сон одной сильной волной накатил на нее. Последнее, что она ощутила – опору под коленями и спиной. Доминик снова взял ее на руки.

* * *

Все прошло не так, как он хотел. Не так! Доминика просто разрывало внутри, когда он рассказал ей, кто он, и увидел в ее глазах… Не страх. Нет, другое чувство. Возмущение, кажется, оно называется так. Возмущение и осуждение. Неприятие.

Она не принимала его. С его функцией, с его ролью, с его смыслом жизни. Его самого. Ведь смысл существования для него и таких, как он, – делать свою работу. Нормальную честную работу, для которой они существуют.

И самое необычное, самое тяжелое, самое непривычное, просто выбивающее из нормального существования – то, что в ответ на ее эмоции он сам все время что-то чувствует. Не все понимает, но чувствует… Не знает слов для этих чувств, но ощущает.

Да и откуда ему понимать, если столько столетий не чувствовал почти ничего. Сейчас, на фоне этого фонтана – да-да, оказывается, эмоции, свойственные слабым созданиям, людям, похожи на фонтан, так же бьют вверх, их не остановить – он хорошо видел, что его «жизнь» была очень спокойной, размеренной, бесчувственной.

Основным, что он ощущал, было удовлетворение от работы. Немного удовольствия от «слабостей», от его привычных «симпатий» – сад, дом, Ганс, птицы, рыбы. За всем этим было приятно наблюдать. Оказывается это «приятно» – тоже чувство. Но чувство знакомое, им можно управлять. Ему не стоило никаких усилий прервать это удовольствие и отправиться по делам.

Ну и все. Других-то чувств, пожалуй, и не было… Ту разрядку, что подобные ему иногда позволяли с человеческими женщинами, приняв плотную форму, чувством, пожалуй, не назовешь. Она была просто физическим ощущением, удовольствием, от которого становилось как-то… легче. Словно выпустил из себя что-то.

На мгновение Доминик словно задохнулся. Ему представилось, как это было бы с ней. Не первый раз видел это внутренним вздором, но сейчас, когда держал спящую девушку на руках, его просто прошибло током. Он ведь так и оставался в самой плотной форме, и все физиологические реакции работали, как у людей.

Ощущение скрутило. Но скрутило странно. Все тело, не только там, где у мужских сущностей живет мужская часть. Да и всю душу…

Просто вывернуло наизнанку.

Доминик поспешил на второй этаж, чтобы уложить ее на кровать. Взять ее спящую он не собирался. А еще… ему было очень неприятно, что она думает о нем … так, как думает. Словно в сердце воткнули лом, поворошили и посыпали солью. Саднящая, разъедающая боль.

Вообще этот разговор был пыткой. Настоящей пыткой. Во время которой он чувствовал слишком много боли и гнева. И просто желания… чтобы было по-другому.

Он ведь ждал от нее благодарности. Они все хотят жить. Слишком сильно, не понимают, что смерть – только переход. Боятся ее, боятся того, что дальше, сомневаются есть ли это «дальше». А он наперекор всем традициям увел ее. Она может больше не бояться.

И вместо благодарности… Ах нет, она все же его поблагодарила! Бросила кость голодному льву. Почему-то Доминику пришло такое сравнение. Да и весь вечер он напоминал себе этого голодного хищника, который вынужден ходить кругами вокруг вожделенной жертвы, вместо того, чтобы броситься на нее. Причем, кто его заставляет делать круги?

Доминик усмехнулся. Он сам. Сам заставляет себя делать новые круги вместо одного освобождающего рывка.

Но в итоге… Он знал, что его расчет должен сработать. У них много времени, Алиса даже не представляет себе сколько. Он может подождать. Ему нужно приручить ее.

Когда опустил ее на кровать, вырвался невольный вздох. Не хотелось терять ощущение хрупкого, гибкого тела в руках, близости изогнутой тонкой шеи, пухлых нежных губ.

Не хотелось. Но нужно.

Доминик еще пару мгновений держал ее в руках полулежащую, потом сделал то, чего не делал никогда. Коснулся губами ее приоткрытых губ. Влажных, теплых… Его снова прошибло током. Ощущение завораживало. Хотелось смять их, втянуть, проникнуть языком во всю эту нежную влажность.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.