Одержимость стального

Последнее слово прозвучало немного странно – как будто впервые за все время, что я его знала, этот мужчина начал всерьез волноваться. Впрочем, может у него просто голос чуть охрип от перепалки с пьяными богатеями? Он выдавал «диагнозы» их бизнесам как киллер – пули своим жертвам. Смачно, не церемонясь. Буквально громыхал, рычал.

Я бы тоже сипела, если бы так напрягала горло на зимней улице.

– Чего замолчали? – Стальной вдруг развернулся, оказался напротив и заглянул в глаза. – Что? Я так страшен?

Голос его, правда, чуть вздрагивал от волнения.

Я опешила.

– Дда нет… Просто я вас иначе запомнила… Ну после аварии…

– Пфф… В вас говорили эмоции.

– И вы не обиделись?

– Нет. Я же виноват.

– Не разозлилась?

– Нет.

Он смотрел открыто и прямо. Глаз не отводил. Чуть улыбался. Губы яркие, на щеках румянец. Стальной чуть перекатывался с носков на пятки и время от времени задерживался, подаваясь ко мне. Или мне только показалось?

– Я же вас так костерила… – вырвался у меня удивленный возглас.

– Вы за сына испугались. Я понял. Нормально все. Забыли.

Я даже не нашлась что сказать. Он смотрел почти ласково, продолжал улыбаться. Рукой чуть придерживал меня за локоть совершенно по-джентльменски.

Свет фонаря мягко ложился на нас, словно укутывал эфемерным теплом, отрезая от окружающей тьмы. Объединяя в этом странном световом коконе.

Я почему-то тоже вдруг ощутила волнение. Оно поднималось от кончиков пальцев и накрывало, заставляя мурашки беспорядочно носиться по телу. Будто они не могли найти себе место. Как, впрочем, и мои руки. Я то прятала их в карманы, то зачем-то обратно высовывала. Стальной облизал губы, как-то медленно и странно, словно остатки мороженого собирал.

Я прямо загляделась. Он почему-то чуть наклонился и даже сгорбился, будто собирался поцеловать. Совершенно неуместно, вообще не понятно зачем! Но я почему-то знала, была уверена, что это именно так. Хотя никаких предпосылок, причин, вроде бы не было. Мы же почти незнакомы, да и с чего бы вдруг нам… Тем более, я замужем и Стальной прекрасно об этом знает. На какое-то мгновение меня охватило странное оцепенение. Я смотрела как Стальной «подвис», как он опять слегка подается вперед, задерживается и слегка отклоняется. Словно ждет от меня какого-то знака, или же, наоборот, собирается с мыслями? Было странно и очень необычно. Я чувствовала себя сейчас как юная девушка, которая вдруг сцепилась намертво взглядами с первым красавчиком класса, а затем он взял ее за руку… И… что-то в мире перевернулось, для девушки будто грузовик с удачей внезапно опрокинулся. Она хочет схватиться и не знает – на что намекает этот красавчик. Может, просто поразвлечься и разбежаться?

Я отпрянула, будто внезапно пришла в себя. Выдохнула, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

– Знаете. Пожалуй, мне для одного дня слишком. Пойду домой.

Я крутанулась на пятках и двинулась к дому, решив больше не искушать судьбу и не ходить к работникам Водоканала. Пусть себе… Напишу жалобу! Да, сто двадцать пятую! Но кто считает?

Я слышала, как хрустит за мной снег и понимала – Стальной идет следом. Однако он не догонял и молчал. Дышал рвано и тяжело. Даже я бы сказала – взволнованно…

Когда я приблизилась к собственному забору и открыла ключом калитку сзади послышалось:

– Приятного вечера, Агния.

Я оглянулась и увидела, как Стальной стремительно уходит. И почему-то пожалела, что уже поздно сказать скупое: «Спасибо». Ведь он меня все-таки выручил…

Но сейчас это выглядело бы вежливой грубостью… Кричать в спину, когда человек практически скрылся из виду. Типа: ах, да, вы же спасли меня от насильников… я тут ноготь сломала и не заметила…

Глава 3

Стальной

Тимур еще никогда не испытывал такой гаммы эмоций. Это было ну прямо… как с пожара, когда несешься из пламени и дыма, пытаясь сбежать от жадной глотки стихии, что облизывает вокруг воздух огненными язычками и… прыгаешь в бассейн. А там… музыка, приятная морская вода, коктейли на бортиках…

И первую минуту ты совсем не понимаешь – что случилось и как. Где ты вообще? На какой планете?

А потом внезапно накрывает такой волной куража и драйва, что просто сносит крышу.

Тимур всегда считал себя человеком практичным и довольно холодным. Женщины были, и даже немало. Все по одной схеме: знакомство с приятной внешне девушкой или дамочкой, ее проверка за счет Тимура в клинике Николая Семенова. Проверка на вензаболевания и прочее и затем все по классике: рестораны, кино, ночные клубы, постель. Когда наелся женщиной так, что уже смотреть не хочется – откупные. Так делали многие крупные бизнесмены из круга Тимура.

В моменты серьезных детективных расследований, с риском для жизни, Стальной тоже славился хладнокровием, которому порой завидовали бывалые спецназовцы.

В общем и целом, он был уверен – пробить его на эмоции почти нереальная задача. Один раз был на пике, в каком-то тумане боли… Когда умерла мать. От рака.

С тех пор, Тимур ничего сильнее азарта погони и любопытства бывалого детектива не испытывал. С женщинами – интерес и удовольствие. Все. Ничего больше.

И он был уверен – так всегда будет.

Но… Сегодня его так развезло, так повело… Слов не хватало, чтобы это хоть как-то описать.

Стальной бродил вокруг дома Агнии без какого-то дела и цели. Ему вдруг просто остро приспичило ее увидеть. А как это сделать, Тимур не понимал. По поводу аварии все решено, еще днем с ее мужем. Просто так ввалиться в гости? Мол, я тут в вас врезался. Удивил? Хочу удивить сильнее! Врежусь в вашу жизнь уже по полной!

И Стальной прекрасно все понимал. Благо мозги у него были что надо и даже сейчас еще худо-бедно работали. Но с эмоциями не справлялись.

Он словно зверь вокруг добычи нарезал круги возле дома и… внезапно повезло.

Фурия выскочила и метнулась в сторону магазина…

Тимур рванул за ней следом. И внезапно решимость отказала, словно сработал какой-то внутренний тормоз. Еще недавно он собирался нагнать ее, преградить путь. А что дальше? Дальше… Вот именно это пресловутое «дальше» заставило Стального остановиться и смотреть в спину удаляющейся Агнии так, словно она – его главная цель в жизни.

Он стоял, молчал и дышал.

Что делать? Ну вот она вышла. Ты к ней подкатишь… Хотя какое там подкатишь… Это слово и Агния в одном предложении – просто преступление, кощунство. Подойдешь, заведешь разговор. Что ты ей скажешь? Какие у вас общие интересы?

Не найдешь – будет так послан, что полетишь белым лебедем далеко и надолго. Уж это она может, сомневаться не стоит. Фурия, одним словом!

Однако когда Агния почти скрылась за поворотом Тимура неожиданно осенило.

Ребенок! Спросить как ребенок! Она переживала за сына во время аварии. Спросить – не сильно ли тот переживает, может организовать походы к психологу? Детских психологов Тимур не знал, но через друзей найдет махом. Вот уже и точка соприкосновения и повод общаться дальше и дольше.

Вначале нужно сообщить координаты психолога. Настоять, чтобы приняла деньги на лечение. В конце концов – это ведь его вина! И даже если начнет отказываться: типа сынишка в порядке, настоять. Мало ли? Почему не перестраховаться? Вдруг отложенный стресс потом скажется?

Судя по тому, как реагировала на аварию Агния, ребенок для нее – свет во тьме. Вряд ли откажется сделать как лучше для него…

С этими мыслями Тимур побежал за ней и застал безобразную сцену с бандюгами.

Дрался Стальной отлично. Сказывались годы бокса, самбо, карате… В своей победе он даже не сомневался. Гораздо хуже было другое. Увидел, как они ее лапают, тащат, пугают… и… тормоза отказали. Вдруг, сразу куда-то делись, не сказав адреса.

Тимура словно кипятком ошпарило дикое, животное, какое-то первобытное желание убить тварей. Не просто побить, не просто показать: он сильнее, дергаться не резон. Вырывать суставы, ломать кости, сделать им столько сотрясений мозга, чтобы даже до их микроскопических мозгов достучаться!

У Тимура перед глазами шла кровавая пелена, изо рта вырывалось рычание. Он еще никогда так не хотел кого-то убить… Разве что рак, что убил маму…

Намять им бока ничего не стоило. Раз плюнуть. Тем более, бугаи были совершенно неподготовленными. Так – качки и не более. Но вот остановиться… не бить их и не пинать пока не устанешь… Это стоило Стальному огромных усилий. И, наверное, убеги Агния как она и планировала – едва освободилась метнулась в сторону дома, он не сдержался бы. Мало того, что эти твари ее касались, пугали и обижали… так они еще испортили им встречу!

Но Агни замерла неподалеку и… это немного отрезвило, переключило внимание.

После того как Тимур заставил выплатить ей компенсацию, Фурия посмотрела с таким вызовом… Стальной мысленно усмехнулся. Как же она ему такой нравилась! Вроде бы стоило бы обидеться, может даже разозлиться. А его прямо повело. Пришлось даже брюки поправить.

Так хотеть женщину, которая, судя по виду, хочет тебе врезать… Это еще умудриться надо.

– Благодарности от меня ждете? – спросила, тем временем, Агния.

Тимур рассмеялся уже вслух. Даже не ждал. Даже не надеялся. Да и не думал.

– Воды нет? – прокашлялся он, пытаясь понять цель ее вечернего путешествия.

– Да, – с досадой произнесла она. Явно это было ей крайне неудобно и неприятно.

И Тимура внезапно опять понесло. Ну прямо совсем не в ту степь.

– А у меня дома большой бак на крыше. Пойдемте, угощу вас чаем. Успокоитесь…

Вот зачем только он это сказал? Ну бред же, чтобы такая… такая как Фурия согласилась! Да и после всего пережитого совершенно нормально, что в услышанном предложении она усмотрела только одно. Приглашение в койку. Он бы пригласил. Так хотелось, что аж уже ныло все ниже пояса. Но Тимур даже не собирался. Слишком он к ней хорошо относился, чтобы отнестись сейчас как к дешевке.

– И вы туда же? – ее возглас хлестанул хлыстом по воздуху. – Да пошли вы все! Козлы озабоченные!

– Да-а-а! Так сегодня вы меня еще не называли! – расхохотался Тимур, напоминая об утренней встрече после аварии. – Расту по эволюционной лестнице. Был гад, а теперь уже козел. От змея к млекопитающему за несколько часов! Однако, биологический триумф!

Она слегка расслабилась. Вроде бы поняла – не собирается он вести себя как те свиньи. Не зависимо от того, что инстинкты диктуют совсем иное. Инстинкты инстинктами, чувства чувствами. А какие у него к ней чувства? Неужели даже и чувства есть?

Тимур сам удивился собственной цепочке мыслей и неожиданно понял, что: да, еще какие чувства. Странная, давно забытая нежность, что таилась, видимо, в глубине души, нечто теплое, а затем горячее, холодное и снова теплое внутри разливалось. Хотелось рассказывать ей анекдоты, развлекать, гулять… Пусть даже по ночному зимнему поселку.

Хотелось чтобы она смеялась и он смеялся в ответ. Хотелось… Так хотелось просто ей угодить. Внезапно! Он еще никогда не жаждал угодить женщине. Обычно все случалось с точностью до наоборот.

Когда Тимур вернулся с небес своих мечтаний на землю, вдруг обнаружилось, что Агния как-то странно его рассматривает. Ковыряет взглядом то тут, то там. Лицо, брови, губы, плечи… Стальной всегда считал себя привлекательным. Женщинам он нравился, в том числе и гораздо моложе него самого. Только выбирай. Не было ни одного случая, чтобы Тимур обратил внимание на женщину, а она нос воротила. Как правило, стоило лишь поманить… К тому же, из всех детективов агентства он был самым внимательным к человеческим проявлениям и специализировался особенно на «работе со свидетелями» – сразу видел кто врет, кто что-то недоговаривает, кто лукавит, кто хочет понравиться с задними мыслями. Так что искренность дам, которые на него западали Тимур видел сразу.

А вот теперь Стальной не только растерялся, не видел и не понимал – что у нее за реакция, но вдруг, его словно подсекли, уложили на обе лопатки мысли, что вообще-то он не так уж и молод. Не такой свеженький красавчик. Да, он брутальный, да, он привлекательный. Но ему уже под сорок и выглядит он вполне на свой возраст. Хорошо в своем возрасте, как выражался один знакомый.

И… Тимур испугался. Как пацан испугался, что он ей не понравится. Даже не знал, что делать. Когда выходил из дома надел первое, что под руку подвернулось. Черную шапочку, дубленку, зимние ботинки. А вот теперь подумал, может надо было подобрать одежду светлее? У него есть более светлая дубленка и зимнее пальто. Да и шапка синяя, не совсем уже угольная. Говорят, темный старит…

Если бы вчера Стальному сказали, что он начнет переживать из-за внешнего вида: морщин, моложавости… Он бы расхохотался идиоту в лицо. Он – шикарный матерый самец и женщины это ощущали, видели, понимали. Это Тимур знал точно.

Знал? Только не сейчас.

Сейчас его накрыла такая неуверенность, такая подростковая самокритичность… Он чувствовал себя слишком зрелым, слишком возрастным рядом с Агни…

На дороге он совсем не думал сколько ей лет. А вот теперь в свете фонаря вдруг заметил, что у нее ни единой морщинки! Лицо гладкое, совсем девическое. Она выглядела… как жена Беркута! У которой пониженная температура тела! Никаких признаков возраста, благородная бледность кожи и огромные глазищи…

И он… с его морщинками…

– Ну и чего разглядываете? – не выдержал Стальной – Понравился или пугаю?

Голос как на грех решил подвести Тимура, вместе со всем остальным, включая уверенность в собственной неотразимости. Он буквально посыпался. Весь. Окончательно.

Она, кажется, заметила. Посмотрела как-то загадочно. Удивилась? Вроде бы.

– Ну и почему молчите? – Стальной приблизился к Агни и заглянул в глаза, тщетно пытаясь уловить там хоть нить ее реальных мыслей. С каким-то жадным отчаянием стараясь прочесть в ее мимике и глазах правду. – Что-о? Я так страшен?

Голос вибрировал от накатывающего волнения. Срывался и хрипел.

Тимур плюнул на это. Все равно ничего не сделать. А она оглушила ответом. Сбила с ног.

– Нет… Скорее я вас иначе запомнила… После аварии…

Он аж выдохнул. Улыбнулся во все лицо, как полный дебил. Ну да, он выглядел как дебил. И не собирался ничего с этим делать.

– Пфф… В вас говорили эмоции.

– Вы даже не обиделись? – поразилась она.

– Нет. Я же виноват.

– И не разозлилась?

– Нет.

Она изучала его лицо, будто пыталась узнать правду. Но правду Стальной сказал. Всю: от и до.

А еще его ну прямо непреодолимо, ужасно тянуло к ней. Тянуло так, что каждый раз, когда Тимур терял концентрацию, подавался вперед, ближе к ней. Просто на чистых инстинктах, без единой мысли…

Она заметила, чуть склонила голову и уточнила.

– Я же вас так костерила…

– За сына испугались. Я понял. Нормально. Забыли.

Длинные фразы так близко к ней… Нет, это явно было не про Тимура. Он говорил с придыханием, волновался и окончательно к ней подавался. И вот теперь его снова накрыло. По-новому. Наверное, даже подростком, рядом с девочкой, что безумно понравилась, Стальной не чувствовал себя так…

Его к ней тянуло словно магнитами.

Сотнями, тысячами самых мощных магнитов…

И тормоза совсем отказали.

Он инстинктивно облизал губы, сгорбился, наклонился к ней, концентрируясь на одном – на ее маленьких, чуть пухлых, красиво очерченных губах.

Они были такие… сладкие, манящие… Такие… соблазнительные. Мать твою!

Такие соблазнительные, что все тормоза отказали окончательно. Тимур нагнулся сильнее, и ощутил от нее слабый запах какого-то травяного шампуня или кондиционера или вроде того.

Обычно его дамочки пахли сладко. И это он не особенно приветствовал. Но не подавал виду.

А она… она пахла ну просто лучше некуда.

Да и сама была лучше некуда.

Идеальная. Такая сильная, нежная, такая невероятная… Красивая. Да, пожалуй. Но звучало уж слишком затасканно. Она была как изящная китайская древняя ваза рядом глиняными кувшинами – всеми другими женщинами.

И Тимур настолько поплыл, захмелел от этого яда гормонов, желаний, эмоций, который бурлил в крови, щедро смешиваясь с пузырьками эндорфинов, которых от ее близости в крови было больше чем самой крови… Он вообще уже не соображал что делает. Он должен был поцеловать ее. Попробовать этот чудесный яркий цветок ее губ на вкус. Прикоснуться, посмаковать… О том, что она замужем, с ребенком Тимур не думал совсем…

Но она думала.

Агни вдруг отпрянула от него, будто ошпарилась.

– Пожалуй, мне для одного дня уже слишком. Пойду домой.

И не давая ему возможности осуществить свой план захода через ребенка, она рванула к дому. Первым инстинктом, желанием и порывом было догнать, схватить и поцеловать. Все равно, только поцеловать. Потому что уже держаться невозможно и дальше отступать ну никак. Тимур двинулся за ней, пытаясь сам себя затормозить. Вышло не сразу. Он просто шел за Агни, шаг в шаг… Она не оборачивалась, но, однозначно знала, что он сзади.

Наконец, она дошла до забора, скрылась за ним, а Тимур еще пару часов кряду бродил вокруг ее дома.

Ночью, в густых поселковых сумерках, с которыми фонари возле дороги уже не справлялись. А те, что горели над домами, лишь отрывали от сумерек небольшие шарики света.

Звезды светили, но плохо, потому что зимнее небо затягивало тяжелыми, свинцовыми тучами. Собирался снег.

Весна скоро, но не очень.

Тимур выдохнул, глядя на пар, что кружит в воздухе из его рта.

Еще раз выдохнул.

Почему он не может уйти? Почему? Почему как пес привязанный к этому дому?

Ответа не было. Складывалось ощущение, что это навсегда. Совсем. И поэтому Тимур еще больше укрепился в мысли, что должен завоевать Агнию.

Иначе просто ну… невозможно…

Стальной посмотрел на часы. Два часа ночи. Вот же! Как дурак возле дома возлюбленной бродит до рассвета. Как будто она выйдет на балкон и сбросит ему лестницу.

Дебил! Не иначе! У нее и балкона-то нет!

Тиму заставил себя двинуться к собственному дому. Тем более, что жил он неподалеку…

Да и план по знакомству с Агнией был вполне себе рабочий.

Кто бы знал, что все случится еще проще!

Глава 4

Агни

Я вернулась домой и застала всех уже спящими. Сынишка мирно посапывал в кроватке. Я чмокнула Максима в щечку, тот улыбнулся во сне, и я прикрыла малыша одеялом. Чуть посидела на краешке кровати, пропитываясь этим ощущением.

Мой ребенок здоров, спокоен и счастлив. Хорошо-о-о… От этого чувства все тревоги и проблемы уходили. Пусть ненадолго, но все же.

Муж храпел в нашей спальне во всю ивановскую. Краны смачно плевались грязной водой – ее все же включили, как и обещали.

Я переоделась в пижаму, осторожно забрала одеяло, подушку и двинулась вниз, на диван. На первом этаже дома у нас была кухня-гостиная. Я разложила большой мягкий диван, накрыла простынкой, поместила подушку. Вспомнила, что неплохо бы захватить и халат из спальни. Мало ли? Утром сынишка спустится первым, а я тут… в полупрозрачной пижаме. Не порядок.

Я поднялась обратно на цыпочках, взяла нужный предмет гардероба и осторожно вернулась на диван. Сбрызнула горло, смазала нос, чтобы окончательно долечиться и спряталась под одеяло.

День выдался тот еще. Ссора, авария, ругань с мужем, отключение воды, насильники… Столько «приятных» событий за несчастных двадцать четыре часа… Я прямо шла на рекорд.

Первая, эпичная ссора с соавтором, с которым мы до этого ни разу даже не спорили… А ведь нужно будет еще как-то разруливать… Люди купили подписку, значит, книгу придется закончить… Бррр… От одной мысли тошно…

Мерзкая сцена с мужем на дороге, когда защищать меня пришлось этому гаду… который на нас наехал и оказался не таким уж и гадом. Я думать не хотела, что он делал рядом с тем местом, где на меня напали. Хорошо, что он что-то там делал и помог мне выпутаться без потерь. Да что там хорошо – просто удача! Страшно представить, чем все закончилось бы, если бы не появился Стальной…

И потом… этот наш странный, волнующий диалог.

Я, что, ему понравилась как женщина?

Да нет, бред же! Ерунда какая-то!

Я честила его так, что любой нормальный мужик обозлился бы до конца своей жизни. Но… Он почти меня поцеловал… Я это ощущала. Я ведь женщина, не девочка какая-нибудь и отлично улавливаю все эти мужские невербальные сигналы.

Он точно собирался меня поцеловать…

Интересно, почему медлил? Из-за мужа? Кхм… странно… Этот мужчина выглядел так… словно нет для него ни соперников, ни препятствий.

И все же он притормозил…

А хуже всего было то, что и мне в какую-то минуту, на мгновение дико захотелось, чтобы Стальной поцеловал меня.

Было в нем что-то такое… Мужское, сильное, первобытное. От чего чудилось – стоишь на земле нетвердо. Вот-вот ноги предадут… Эта харизма настоящего мужика. Матерого, опытного, мощного хищника. Мне даже морщинки его нравились. Они придавали Стальному больше суровости. Я вообразила его лицо в молодости… Гладкое и без легкой щетины…

Не-ет! Так он казался бы слишком миловидным, пожалуй, немного незрелым…

Боже! О чем я только думаю! Надеюсь, мы больше никогда не увидимся…

Я перевернулась на другой бок.

Так. Завтра с самого утра надо посчитать «компенсацию» от тех уродов. Может хватит на второй септик. Ну чтобы вода перетекала из основного туда и реже приходилось вызывать ассенизаторов. А то может еще и ребенка приодену. Сколько ему ходить в школу в двух рубашках…

Вернувшись домой, я не нашла в себе силы даже вытащить деньги из карманов. Слишком много эмоций они вызывали. Меня тотчас начинало колбасить так, что мама не горюй. Поэтому я отложила все до утра. Как и объяснения с Майским. С мужем, в смысле. После наших ссор я не могла называть его по имени – Гриша – и даже мысленно обозначала фамилией.

Я прикрыла глаза, все же расслабилась и… отключилась…

…Проснулась я посреди ночи от ощущения «что-то» не так.

Будто я уже не одна на диване.

Повернулась и обнаружила рядом… Майского. Он лежал, подперев голову ладонью и смотрел на меня… странно смотрел. Губы мужа слегка вздрагивали, с лица стерлось это нахально-вызывающее выражение «я прав и точка». Так я мысленно его называла, пытаясь перевести негатив в шутку.

– Ну прости, что так вышло, Агни… – произнес он неожиданно слишком нежно, нежели я привыкла в последнее время.

Нет! Он когда-то был и нежным, и ласковым, и заботливым. Относился ко мне бережно, внимательно… Так, что все подруги завидовали.

Надо сходить с моей рукописью в местный Союз Писателей? Ради бога! Отпросится с работы, пойдет и поддержит на все сто процентов!

Надо поддержать меня в последний месяц беременности? Возьмет административный и будет со мной. Гулять, кататься на карусели, возить по врачам, если мне вдруг что-то почудилось или малыш ведет себя необычно…

Надо присутствовать на родах? Поприсутствует. Причем, не просто так, в полуобморочном состоянии, в надежде, что рядом нашатырь и дверь из палаты. Будет массировать поясницу, успокаивать, помогать…

Но тут ключевое слово «когда-то». А «жирная» точка в утверждении – «был». Это «когда-то» отделяла от «сегодня» череда гадких ссор, невнимания и отвратительного ко мне отношения.

Я пыталась понять – что случилось. Слишком нетипично вел себя Майский для себя, нынешнего, после «апгрейда» последних нескольких лет. Ну прямо полный разрыв шаблона!

Я присела, потирая глаза. Удивленно воззрилась на мужа. Так и хотелось спросить: «Кто ты и что сделал с моим благоверным?»

Он понял, вздохнул, чуть дернул губами и тоже присел на диване.

– Я проснулся, а тебя нет… Это было так неожиданно… кхм… страшно. Я злился на тебя, мы ссорились. Да и вообще… – он отмахнулся. – Отношения, сама знаешь, в последние годы не ладились… Когда ты пошла ругаться с ремонтниками «Водоканала», я подумал – прокричишься и вернешься. Куда ты вообще можешь деться? С этими рассуждениями и лег… Даже мысли плохой не возникло. А потом… потом… вдруг тебя нет… Я так испугался. Метнулся вниз, думал пойти искать… Звонить в полицию, в больницы… Чего я только ни передумал!

Речь Майского, на едином дыхании, со срывающимся временами голосом, впечатляла… Надо признать. Я и не предполагала, что он так испугается. Это было… ну прямо откровением, шоком…

Я огляделась. В полутьме различался силуэт его джинсов и свитера – они висели на спинке стула. На сидении лежали ключи от машины, мобильник и связка ключей от дома…

Действительно, собирался на улицу…

– В общем, я уже планировал бить тревогу… А потом обнаружил тебя тут… Прости меня, Агни… Я люблю тебя. Даже представить не могу, – он нервно сглотнул, выдохнул: – Если с тобой что-то случится… Прости меня… Пойдем на нашу кровать?

Я и верила, и не верила. Слишком уж хорошо, чтобы быть правдой.

Я встала, взяла подушку, одежду. Муж забрал одеяло, и мы отправились наверх.