His love for the Beatles and for her

– Знаешь, иногда люди – это засранцы не уважающие чужих вкусов и взглядов, Бет, – Парень закусывает губу и смотрит в потолок. Он замечает, как девушка тихо фыркает оттого, что он вновь назвал её «Бет». Однако она не поправляет его, уже, похоже, смирившись с тем, что этот парень с волосами цвета соломы будет называть её так и никак иначе.

– Ты знаешь, сколько раз мне говорили, что я не могу играть в шахматы, потому что я девочка? Тысячу и один раз Бенни, – Бет переводит на него взгляд и будто бы пытаясь найти в них хоть намёк на сочувствие. Парень замечает, что она рассматривает его, это вызывает некий дискомфорт, вызванный скорее с непривычки. Эта девушка с огненными волосами, будто отражение его самого, пусть немного в другом спектре. Идёт напролом, пусть и маленькими шажками, занимаясь тем, что любит, готовая убить ради превосходства и своей точки зрения. Последнее выглядит как бред, но Бенни, находясь с это особой в непосредственной близости, даже так недолго, очень отчётливо видит эту её способность.

– Мы с тобой оба идём против течения мелочных людей, – выдыхает Бенни, будто строчку из песни, на секунду решив забыть о том, что эта фраза звучит нелепо в присутствии кого бы то ни было.

– Ты пишешь стихи? – этот вопрос из её губ звучит как утверждение и Бенни неуклюже кивает головой в знак согласия.

– У шахмат есть свой ритм, построение, они чем-то похожи на стихи, хотя я не могу это объяснить более простыми словами, – девушка запинается и смотрит на Бенни в надежде на то, что он понял, что она имеет в виду.

– Может и так, кстати, вот шахматный клуб, – не вынимая рук из карманов, Бенни указывает девушке на дверь перед ними, Бет несколько секунд стоит перед ней, однако, когда Бенни хочет сказать ей слова напутствия, без колебаний открывает дверь и входит внутрь.

Бенни внезапно чувствует животную потребность пойти за ней, это чувство странное и тягучее. Оно где-то рядом со внутренними органами, теплится будто зажжённая свеча. Но он не позволяет выйти себе за рамки своей скорлупы, ведь он привык отвергать неизвестное и защищаться нападением на противника.

«There's something about you,

I don't know what it is, but it definitely is

As if the sky is clear: night,

Like a note that has managed to settle on the heart».

«Что-то есть в тебе такое,

Не знаю что, но точно есть

Как будто небо чистое: ночное,

Как будто нота, сумевшая на сердце засесть».

Когда Бенни приходит домой, в голове виднеются расплывчатые фрагменты слов. Это похоже на пазл, чуть покопавшись в мыслях и меж огрызков бумажек, он выводит стихи, посвящённые Бет Хармон.

Если б его спросили, что ему нужно для счастья, он бы задумавшись, ответил, что не прочь поговорить с Элизабет ещё немного.

•••

Если вы когда-нибудь спросите у Бенни, что такое безысходность, он ответит вам, что это когда на часах 2:28, а руки так и чешутся взять в руки гитару и играть на полную громкость. Школа отнимает слишком много свободного времени, уроков чересчур много, а Бенни, хоть и не тянет на отличника, старается учиться более-менее прилично. Потому что так к нему меньше претензий и до него никому нет дела. Ещё одна его привычка, помимо вечного желания поправлять волосы – это то, как он прекрасно уходит от всех проблем, но так, чтобы задействовать как можно меньше усилий.

Есть у парня одна идея, что не даёт ему покоя. На такую авантюру он смог бы пойти лишь ради музыки.

Кожаная куртка никогда не спасёт от холода и ветра, однако, накинув её на плечи, Бенни чувствует себя частью музыкального мира Beatles. Такие куртки именно они стали связывать с рок-музыкой и панк-музыкой. Нашивка на одном из рукавов заставляет Бенни вспомнить тот день, когда он неуклюже вышивал её. Тот день состоял полностью из ниток, его кряхтения и ранок от иголок на кончиках пальцев. Музыка играла на полную мощь, комната будто впитывала в себя эти звуки, пахла этим моментом и звуками гитары на заднем фоне. Бенни непроизвольно прикасается к шершавой поверхности нашивки и обводит кончиком пальца название, вышитое белыми нитками «The Beatles». В этом названии сочетается множество эмоций и хороших воспоминаний. Бенни безумно рад тому, что узнал о музыке именно таким способом. Ничего и никогда ни до, ни после не вызывало в нём такую бурю положительных эмоций. До сегодняшнего дня.

– Бет Хармон, – прошептал Бенни в тишину собственной спальни и прикрыл глаза. На улице прохладно, из окна дует свежий ветер, а у Бенни есть идея. Такая глупая и незатейливая, Бенни считает, что эта идея немного схожа с альбомом «A Hard Day’s Night». Наверное, из-за того, что сам альбом это кладезь хороших чувств и необдуманных действий, оптимизма сочащихся из этих двух, но таких восхитительных минут. Альбом вышел год назад, но, даже несмотря на «Beatles for Sale» вышедшим немногим позже, он всё равно выделяет именно «Вечер трудного дня». Он намеревается сделать что-то такое же глупое и быстрое, но так, чтоб это навсегда отпечаталось в памяти, как «And I Love Her» или «If I Fell». Песни не длятся и трёх минут, но оставляют глубокий отпечаток на подкорке его сознания.

Прохладный воздух бьёт в лицо, Бенни широко улыбается и перекидывает гитару через плечо.

Чудом не упав с крыши и не задев манжетой нижней части брюк за водосток. Благо, сегодняшняя ночь ему благоволит, и он не свернул шею. Скалясь и проверяя сохранность гитары, Бенни смотрит в небо. Луна. Большая, словно блюдце, а рядом крошки – звёзды. Бенни на секунду задумывается о том, что эту же самую луну видели его предки, видел Леонардо Да Винчи, видели Beatles и видит он. Она не меняется, разве что её форма, но это не так важно, главное то, что возможно, кто-то из его кумиров сейчас также смотрит в ночное небо и видит эту же луну. Это вдохновляет.

Бенни всегда берёт с собой маленький блокнотик и огрызок карандаша, который ей, богу уже давно пора заточить по-человечески. Однако Бенни как назло всё время об этом забывает. Как бы странно то ни было, но этот карандаш почти никогда меняется в размерах, оставаясь всё таким же маленьким, но не настолько, чтоб выбросить его. Пока в нём есть грифель и он готов служить хозяину. Бенни невольно улыбается этим мыслям. «Может быть у них тоже есть такие вот карандаши, которые долго им служат и почти не меняются в размерах», – думает Бенни, идя по улицам, почти не освещённых фонарями.

Бенни дышит. У ночи есть свой особый, манящий запах, в котором Бенни чувствует себя на редкость комфортно и правильно. Именно ночью его скорлупа, в которой он предпочитает изолироваться от общества, открывается. Можно даже предположить, что только ночью он – это он настоящий, без лишних масок и образа, который он сам себе придумал. Потому что ночью будто нет проблем, ночью тихо и можно погрузиться в мысли, ночью даже воздух кажется чище. Бенни любит ночь почти так же, как свою гитару и Beatles.

Поправив съехавшую с плеча гитару, парень раздумывает над тем, где можно сыграть, не потревожив ничей сон. Не то чтобы он о ком-то волнуется, нет, он просто не хочет провести ночь за решёткой, за хулиганство. Один раз его чуть не поймали, этот опыт он повторять, не намерен, однако воспоминания, как бы ни хотелось признавать, были хорошими. Адреналин охватил всё тело, как тогда, когда узнаёшь, что вышел их новый альбом, или видишь их по телевизору в том мультипликационном шоу. К горлу подступает комок, а сердце бьётся, чуть ли не в горле. Восхитительное и такое неповторимое чувство. Бенни скалится и смотрит в небо, в лицо бьёт прохладный ветер, растрёпывая и без того неугомонные волосы.

Покосившееся каменное здание с акустикой, на которую можно молиться, Бенни считает лучшим вариантом для игры на гитаре. Стихи в маленьком кармашке кожанки оказываются на холодном полу и Бенни, не брезгуя, садится на грязный пол заброшки. Здесь пахнет сигаретами и дерьмом, но Бенни плевать. Перенеся начирканные за день стихи в блокнотик, Бенни дёргает струну за струной и небрежно переставляет пальцы с лада на лад. При лунном свете и меж огрызков бумажек Бенни погружается в свою любовь, в свой мир, где есть ноты и стихи, где есть ритм и восхитительная акустика зданий, которые уже никому не сдались. Пальцы болят так, будто ты забыл надеть перчатки в -22° по Фаренгейту, а сердце рвётся из груди, словно птица из клетки. Бенни поёт, пусть неуклюже, кое-где забывая слова и путая строчки, но поёт. Сердцем и эмоциями, не боясь ничего в этот момент, ведь сейчас важны только пальцы на гитаре и его корявые стихи в помятом блокнотике. Если влюбляться то, только так, если есть причина не спать ночью, то только такая.

«You are here and here and there and in the heart In thoughts,

feelings and in the game

Damn it, like you're into art

Feeling like you're the same».

«Ты здесь и здесь и там и в сердце

В мыслях, чувствах и в игре

Черт возьми, как будто ты увлекаешься искусством

Ты будто бы подобна мне».

Горло сдавливает холодный воздух, последние слова тонут в звуке гитарных струн, однако, даже находясь на грани эйфории Бенни понимает, что эти строки посвящены не выдуманному образу в голове.

Если б его спросили, что ему нужно для счастья, он бы ответил, что сейчас он абсолютно счастлив, однако детектор лжи, скажет об обратном.

•••

– Спасибо за вчерашнюю помощь с кабинетами. – Сегодня Бенни особенно сонный. Учителям он говорит, что допоздна корпел над их заданиями, а на деле лепит пластырь на шершавые пальцы и вспоминает о том, как трудно было подняться по водосточной трубе так, чтобы не потерять гитару и не разбудить предков. Голос девушки не сильно-то помогает сосредоточиться на ней самой, хотя Бенни честно пытается это сделать. Это Бет. Элизабет Хармон, девушка с рыжими волосами и тонкой полоской губ, девушка, играющая в шахматы. Вроде Бенни вспомнил всё правильно.

– Да, пожалуйста, – сонно пробормотал он, более менее сфокусировав взгляд на девушке.

– Ты выглядишь вымотанным, – девушка смотрит на него, то ли с недоумением, то ли с любопытством: трудно разобрать, когда видишь всё лишь в размытых пятнах и неотчётливых картинках.

– Уроки биологии – самое лучшее место, где выматываешься по полной. – Бенни не особо любит, когда его жалеют, но сейчас будто что-то резко поменялось в его поведении. Он хочет думать, что всё это из-за сильного гудения в голове, а не из-за того, что о его самочувствии спросила именно она. Так странно, но когда хочешь спать, мысли становятся короче и гораздо правдивее. Парень цокает и надавливает на глазные яблоки достаточно сильно, чтобы видеть звёзды.

Открыв глаза, он видит, что девушка всё также стоит рядом с его партой, сложив руки на груди, и изучающе смотрит на него.

– Ещё что-то? – Бенни чувствует себя её проводником и не удивился бы, если б девушка пришла к нему с просьбой. Как бы то ни было странно, от неё закрываться он пока не хочет. Есть в неё что-то такое… эдакое. Бенни правда не может сформулировать это корректно, чтоб это звучало более-менее сносно и логично. Всё-таки трёхчасовой сон – это не для него. Не в этой жизни.

Бет отрицательно качает головой, всё также смотря на него сверху вниз. – Как вчерашние шахматы, тебя приняли? – Бенни задаёт вопрос быстрее, чем успевает об этом подумать, откинувшись на спинку стула и проводя пальцами по волосам, он пытается привести мысли в порядок. Получается скверно.

– Я обыграла всех. Мне нечего там делать. – Бет вздёргивает бровь и смотрит на парня, будто ожидая от него похвалы. У Бенни тем временем на секунду мысли затормаживаются, а уши на несколько секунд перестают функционировать.

– Ты шутишь? – у Бенни пересыхает горло, ему кажется, что смог проснуться до конца.

– Нет конечно, что за глупый вопрос. Эти парни ничего не знают даже о «Рентгене», какие тут шахматы – скука одна. – Бет выглядит разочарованной, будто ей предложили играть с детьми. Бенни невольно задумывается о том, что бывает также разочарован. Только чаще всего это касается его самого, а точнее того, как он играет. Он считает, что топчется на месте, что сильно сбивает и огорчает его самого.

– Конечно, ты ведь с восьми лет играешь, что уж тут говорить, – Бенни беззлобно ухмыляется, глядя на девушку и на то, как её эмоции живо вырисовываются на фарфоровом лице.

– Пожалуй, – Бет наблюдает за Бенни, что, как ни странно, его уже совсем перестало волновать. Ставни скорлупки приоткрыты настолько, что можно рассмотреть настоящее лицо того, кто за ними прятался.

Бет попросила учителя отсадить её чуть назад. Теперь она сидит за соседней партой и пишет конспект аккуратным и изысканным почерком.

Урок предвещал быть скучным, однако Бенни в этот раз думал не о музыке.

«I think you broke something in me,

But so exquisitely and clearly

You should know how the thought of you sounded in my head

You're strange. You're a godsend for thinking in class.»

«Думаю, ты что-то во мне сломала,

Но так изысканно и чётко

Ты бы знала, как мысль про тебя в моей голове звучала

Ты странная. Для размышлений на уроках ты – находка».

Если б парня спросили, что ему нужно для счастья, он ответил бы, что сон – лучшее, что он может сейчас пожелать. И соврёт во второй раз.

•••

– Какой же он нудный, – они вдвоём идут по школьному коридору в сторону столовых, Бенни трёт глаза и проводит рукой по волосам. – Уверен, когда он был маленьким, все просили его заткнуться, потому что он уже тогда наизусть знал все эти формулы, – Бенни удивлённо вздрагивает, когда видит, что девушка тихо смеется в кулак из-за его недошутки. В груди от чего-то всё в миг всё сжимается и улыбка сама собой вырисовывается на его бледном лице. Его маска безразличия трескается, но он не обращает на это никакого внимания.

– Ты прав, думаю, – чуть прикрыв рот рукой, она смотрит на него своими большими карими глазами, что заставляет Бенни усомниться в том, что время идёт дальше. Это чувство похоже на то, когда играешь ночью в заброшенном здании, зная, что до тебя никому нет совершенно никакого дела. Хочется, чтоб и сейчас, всем было плевать, что он выглядит как мальчишка и сонные мысли глушат его разум.

– Что ты будешь делать, если в шахматном клубе скучно? – Бенни задаёт этот вопрос, чтоб прервать их взгляд. Но честно, так не хочется.

– Через школьные соревнования можно пройти дальше, чем ты себе представляешь, – Бет укоризненно смотрит на парня, будто такие вещи не знает, разве что ребёнок. Бенни хмыкает и смотрит в потолок. Руки в карманах и он чувствует, как уголки пластыря задевают внутреннюю часть брюк.

Взгляд. Она снова смотрит на него, всматривается и будто бы запоминает черты его лица. Но Бенни не чувствует себя неправильно, не чувствует, что кто-то пытается ворваться в его личное пространство. Нет. Скорее этот кто-то аккуратно стучит по створкам скорлупки и терпеливо ждёт, когда он их раскроет.

– И всё же, почему ты такой сонный и не надо говорить, что допоздна делал домашку, ты не из тех, кто делает всё идеально, скорее тот тип, что выполняет задания чтоб не получить нагоняй. – Бенни знает, что те, кто играет в шахматы чертовски умные, но не настолько же. Переставлять деревянные фигурки по полю, состоящим из шестидесяти четырёх клеток, это одно, а разбираться в психологии человека обратно тому пропорциональное. Ероша неугомонные волосы, он ненадолго задумывается, как бы более конкретно ответить на вопрос. – Играл на гитаре, – в голове это звучало нелепо, но когда он это произнёс, понял – на деле звучит ещё хуже.

– Ночью? – уточняет Бет, заведомо зная ответ. Бенни мельком видит на её лице улыбку и снова невзначай проводит рукой по волосам. Будто это поможет сдержать маску спокойствия и безразличия.

– А когда ещё ловить вдохновение, как не ночью? – из столовой доносятся крики и разнообразные запахи. Бет дёргает плечами, то ли таким образом отвечая на вопрос Бенни, то ли от гомона, доносящегося из столовой. Парень морщит нос: он ненавидит обедать в школе; все куда-то спешат, орут, разговаривают, места почти нет, а если и есть, то за него чуть ли не борются. Когда Бенни переводит взгляд на девушку, готов поспорить, что её выражение точная копия его собственного.

– Ночью всё чувствуется по-другому, ты прав, – Бет щурится и Бенни почти уверен, что она сейчас развернётся и пойдёт в противоположном от столовой направлении.

– Не хочу туда, – Бенни действует по инерции, сам того не замечая, он разворачивается на месте и медленным шагом идёт сквозь толпу. Он не думает о том, пойдёт ли за ним девушка или же пересилит свою неприязнь и пообедает в столовой. Ответ на свои мысли он получил достаточно скоро.

– Я взяла два яблока с собой, будешь? – Бет идёт с ним наравне и не смотрит на него. Бенни невольно закусывает губу и смотрит в потолок.

– Конечно, – выдыхает он.

«Let it continue like this

Let time pass us by, I don't care anymore

With us, then exactly happiness will not lose

And I don't dare admit that I'm in love yet».

«Пусть так и дальше будет

Пусть идёт время мимо нас, мне уже плевать

С нас-то точно счастье не убудет

А то, что я влюблён пока не смею признавать».

Если б его спросили, что ему нужно для счастья, он бы ответил, что сидеть рядом с Бет и смотреть на то, как она расставляет пешки – истинное счастье. И это будет правдой.

•••

С их знакомства прошла неделя. А может месяц или год, Бенни честно запутался, потому, что время такая странная штука, когда проводишь его с приятным человеком. А Бет приятный человек, хотя его знакомые говорят об обратном. Он слышал, как по школе говорили, что она вундеркинд, если смогла обыграть всех в шахматном кружке. После того, как она победила в межшкольном турнире по шахматам этот слух ещё более распространился и все кому не лень болтали об этом без умолку.

Бенни был рад за девушку. После турнира она пришла к нему домой, и они вместе смеялись с неопытности противников Бет. Однако Бенни знает, что девушка изначально знала, что выиграет. Потому что это Элизабет Хармон, с ней по-другому никак. В тот день он поставил альбом «Please Please me» и они вместе кружились по его комнате, напевая отрывки фраз и смеясь от того, что звучат чертовски нелепо. Но самое нелепое то, что им было всё равно, что их видят без скорлупы, без масок, Бенни заметил, что улыбается искренне и ярко только когда понял, что держит Бет за руку и кружит её вокруг себя. Это всё Beatles, они имеют особое влияние на мозг человека и подростки слишком отчётливо это понимают. Потому что музыка и эти голоса заставляют улыбаться, потому что Бет выглядит такой счастливой. Это всё глаза. Бенни не знает почему, но он дрожит.

– Бет я хочу… – Бенни на секунду запинается, глаза на секунду опускаются в пол.

– Да… – Бет улыбается так ярко, что Бенни не до конца осознаёт, что она целует его. На его губах её улыбка, в его волосах её пальцы, в его сердце её глаза. Потому что на фоне играет пластинка Beatles.

And 'till the day I do, love, P.S., I love you. You, you, you.

Пол Маккартни гений не иначе, Бенни думает об этом, неуверенно касаясь губ девушки и приобнимая её за талию. На дворе 1965 год, им обоим по семнадцать, а на фоне играет «P.S. I Love You» в исполнении Мак-Леннон и жизнь лишь начинается.

«Because that's how the stars came together

So my heart told me

Now it doesn't matter what the weather

Most important that you are with me, in your eyes I see the sea».

«Потому что так сложились звёзды

Так сказало сердце мне

Неважно мне теперь, что за погода

Важней всего, что ты со мною, в твоих глазах я вижу море».

Если б их спросили, что им нужно для счастья, они бы пожелали новый альбом Beatles, умных соперников по шахматам и целую жизнь для поцелуев.