На границе света и тени – 2

Василий Донской

На границе света и тени – 2

На границе света и тени 2

Детектив

Глава 1. Дилетант

Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ. Кабинет начальника отдела специальных операций. Начало 90-х.

– А вы говорите, русские теряют сноровку? – обратился генерал Гарри Эллингтон к сидевшему напротив и курившему сигару полковнику Стиву Дэвису – заместителю начальника агентства национальной безопасности ЦРУ. – Нет, Стив, несмотря на развал Союза, КГБ хоть и потерпел сокрушительный удар, но это не нокаут, уверяю вас. Достаточно взглянуть вглубь времен, чтобы понять, на что они способны: революция раз – и вот вам ЧК, потом НКВД. И это на сломе эпох. А то время было «похлеще», чем сейчас. Только представить себе их разруху, голод и нищету. Все разведки мира работали против них, и что? Они возродились и победили в своей, как они называют, Великой Отечественной войне. Потом украли у нас проект атомной бомбы – знаменитый «Манхэттенский проект», запустили спутник и первого человека в космос.

– Да нет, я не думаю, что они на лопатках, и недооценивать их не собираюсь. Игра, я полагаю, будет долгой, но пока мы их сделали, – заключил подполковник Дэвис.

– И правильно делаете. Вот вам пример на Кубе. Сработано чисто и никаких следов. Или у вас есть сомнения в диверсии русских в Дайкири?

– Ну помилуйте, русские на Кубе утопили агента спецслужбы Украины? Похоже на утопию, простите за тавтологию. Им разве до этого было при развале Союза?

– Вы немного забегаете вперед, Стив. Развал Союза, а точнее подписание о разделении в Беловежской Пуще, был позднее. А до того мы активизировали приход к власти угодных нам президентов и националистические силы, а также организацию службу безопасности Украины на смену КГБ. Так вот, через ликвидированного их агента, подчеркиваю – именно ликвидированного – я по-другому думать не могу, через него мы снабжали Украинское подполье необходимой рекомендательной и исполнительной документацией по подготовке переворота на самой Украине. А именно: по увеличению числа иноагентов, активированию националистического движения в западных частях Украины, устранению руководителей регионов, сочувствующих советам, выдавливанию или ликвидации действующих и бывших работников КГБ, передавая им списки с именами, местами проживания и занимаемыми должностями. Руководства по организации военизированных формирований, центров обучения и лагерей военной подготовки националистов, молодежи и т. п. Особое внимание мы уделили пропаганде патриотического воспитания молодежи и студентов на примере их борцов за независимость, таких как: Бандера, Шухевич, Коновалец и других. Мы давали конкретные планы и рекомендации на примерах переворотов в других странах. А также списки и наших агентов, на которых они могли опереться в начале переворота. Кроме того, источники поступления денег и переброски оружия. Они с благодарностью принимали нашу помощь. Так вот, одним из каналов, по которым мы передавали документацию, и был канал через Кубу, используя руководителя группы советских туристов капитана КГБ Ковтонюка. Дважды срабатывал этот канал без сбоев. Информация передавалась зашифрованной в туристических рекламных журналах и даже сверхсложными методами расшифровать её было невозможно, так как текст наносился между строк гамма-лучом. Размер его всего несколько нанометров. И вот, когда всё было «на мази», как говорят русские, исчезает главное связующее звено – целый капитан КГБ. Вы верите, что его съели акулы?

– Ну в Карибском море акул много. А в Дайкири тем более. Странно, как они до этого не съели ни одного русского. Местечко там диковатое во всех отношениях, сам проверял. Спецслужбы Кубы недаром его выбрали для отдыха, построив там пансионат вдали от посторонних глаз. А русских туристов туда завозили, чтобы те вкусили экзотики, да и для туристического агентства дешевле обходится.

– Так, полковник, давайте отбросим эмоции и будем рассуждать здраво, опираясь на факты. Начнем танцевать от печки, опять же, как говорят в Союзе.

– Извините, полковник, так всегда говорили в России.

– Да, там всегда так говорили, ещё при царе-батюшке. Итак, давайте отделим мух от котлет…

– Опять, как говорят в России, – перебил его Девис. Мы хорошо входим в роль, Гарри.

– Ну а как же?! Как можно победить противника, не зная, чем он дышит? Ну вернемся к нашим баранам. Итак, первая жалоба, связанная с этим делом, поступила к нам двумя годами ранее гибели Ковтонюка. Кстати, мы ему дали псевдоним «Жифа». Переводится с испанского как руководитель. Тогда украинские спецслужбы отрицали получение руководств и инструкций, находившихся в отдельном журнале, а самое главное – списка наших законсервированных агентов на их территории. Но мы-то точно передали его Жифе. Только доказать это мы не смогли. Не могли же мы передавать ещё и прейскурант направляемой им документации. Заподозрив, что он двойной агент, мы установили за ним негласное наблюдение, но никаких подозрительных связей за ним не обнаружили. Только факт остается фактом: произошла утечка.

– Стоп, Гарри. Как же можно утверждать, что у него не было контактов? А туристы его группы?

– Ну, это маловероятно, – произнес полковник. Это совершенно случайные люди. Мы их проверяли, но никого не обнаружили из числа агентов КГБ.

– А потерять журнал он мог? Кто-то попросил посмотреть и забыл отдать?

– Нет, это маловероятно. Журнал на испанском языке без иллюстраций небольшого формата, но большой по объему, вряд ли мог кого-то заинтересовать.

– Очень интересно. Я знаю наших «спецов». Они все профессионалы, и чтобы забыть вложить для передачи какой-либо элемент – это невозможно, – проговорил полковник.

– Тогда я не знаю, выкрали его, что ли? Теоретически ведь это возможно?

– А вот эту версию мы не рассматривали, Гарри. И вы правы, начнем танцевать от печки. Кто мог находиться с ним рядом отдельно от группы? Я ещё раз опрошу наших агентов, которые выходили с ним на связь на Кубе в это время. Взглянуть на это дело надо именно под этим углом зрения.

– Обязательно и срочно, Девис. Нам нужно знать, насколько агентура КГБ внедрилась в наши тайны. Вы собираетесь идти? Нет, давайте их сюда обоих разом. Перекрестным допросом мы быстрее всё выясним.

– Хорошо, сэр, если только они не на задании. Я воспользуюсь вашей оперативной связью?

– Валяйте.

– Агента «Чижа» и агента «Гюрзу» найти и доставить в двести пятый кабинет ЦРУ, – произнёс он в трубку.

– У вас не отдел, а зверинец какой-то, – шутливо произнес генерал.

Через час оба сотрудника вошли в кабинет начальника отдела специальных операций.

– Вот что, парни, вам придется напрячь память и вспомнить кое-что в мельчайших подробностях. Четыре года назад помните командировку на Кубу? Вы были там для передачи нашей печатной корреспонденции Жифу.

– Да, это было первый раз, – произнес агент Чиж, – потом я ещё один раз с ним встречался там же.

– И я тоже,– подтвердил второй агент.

– Вы ничего подозрительного не заметили во время этих встреч? Например, наблюдения со стороны – не за вами, может быть, а за русским, которому вы передавали материалы? Кстати, как и в чём осуществлялась передача?

– Всё было по плану, – проговорил Чиж. Передача была в банке, где они меняли деньги. Мы обменялись пакетами, не вступая в прямой контакт. Затем, стоя в очереди, я осмотрелся, но ничего подозрительного в операционном зале банка не было.

– А вы, Гюрза? – спросил полковник второго агента.

– Я также оставил свой пакет и забрал пакет Жифа, когда в ресторане в Дайкири никого не было. Жиф сидел один, допивая свой кофе. Мы обменялись пакетами, и я сразу же уехал.

– Так, так, так, – задумчиво проговорил генерал. Никого и ничего! Так не бывает, парни. Произошла утечка, именно тогда – в первый раз. Ни мне вам объяснять, что это такое, когда ценная информация попадает противнику. А теперь включаем свой мыслительный фотоаппарат и начинаем прокручивать плёнку шаг за шагом, выискивая постороннего рядом с Жифом.

– Я точно помню, – ответил Гюрза, – что в обеденном зале ресторана не было никого, кроме объекта. Перед входом были двое, но в ресторане – никого.

– Кто эти двое? – вмешался в разговор полковник. – Мужчины, женщины? Вы, наверное, не поняли поставленной задачи – вспоминать и рассказывать все в подробностях.

– Это были двое парней, они последними выходили из ресторана, когда я туда входил.

– Хорошо, а что нам скажете вы, Чиж?

– Припоминаю, – отозвался второй агент, – да точно, там была гид, которая оформляла бумаги по обмену денег и…,– он на минуту задумался. – Да, точно, перед входом в банк стоял один турист из русских, а второй был в банке… да, да, – он сидел за соседним столом, тоже молодой парень с фотоаппаратом.

– Так, это уже интересней, Чиж. Значит, оба эти русские вас видели, так ведь?

– Не думаю, чтобы первый обратил на меня внимание. Да если бы и обратил, то они ушли раньше, я-то остался в банке.

– Ну-ну, Чиж, не тяните кота за хвост, – возбужденно заговорил полковник, интуитивно поняв, что они на правильном пути.

– Они это, Жифа, гид и тот молодой парень, что сидел в зале, вместе ушли. А когда я выходил, то и того, что стоял перед банком, тоже не было. Я предположил, что эти двое были вроде охраны при руководителе и гиде. Сумма наличными при них была немаленькая.

– Уже лучше, а теперь опишите обоих, – также возбужденно потребовал полковник Дэвис.

– Того, что стоял перед банком, я не очень хорошо рассмотрел. Ростом около шести футов, среднего телосложения, русоволосый, в общем, русский. А вот лица рассмотреть не удалось из-за темных очков, он был без усов и бороды. Тот, который был в зале, такого же роста, спортивного телосложения, белокожий, волосы тоже русые, нос прямой, губы нормальные, лицо чуть вытянутое, брови…

– Э, стоп! Воскликнул генерал, – срочно в лабораторию, сначала Чиж, а потом Гюрза, чтобы не мешали друг другу, и с готовыми словесными портретами этих молодых парней сюда.

Через час в кабинет вошел Гюрза, держа в руках портреты, выполненные с их слов.

– Вы посмотрите, Стив, вам не кажется поразительным это сходство? – обращаясь к Девису, спросил генерал, указывая на четыре лежащие перед ним портрета.

– Да, Гарри, сомнений быть не может. И в том и другом случае одни и те же парни. Даже как-то странно.

– А что странного, не понимаю? – спросил генерал.

– Странно то, что в одной группе из тридцати человек может быть три агента КГБ. Не многовато ли? Или русские совсем оплошали. Ну один, понятно, – предатель, но, судя по возрасту, намного опытней этих щеглов, и, если бы они были чекистами, то он раскусил бы их на раз.

– Ладно, Стив, над этим мы ещё подумаем. Сейчас ясно одно, что эти двое видели наших агентов.

– И сами попали в поле зрения. Как хотите, генерал, но профессионалы так не работают.

– Да, это бесспорно. Но вот что интересно: чем наши агенты могли привлечь их внимание? А вы, парни, что думаете? – обратился он к Чижу и Гюрзе. – Какие мысли у вас-то самих?

– Трудно сказать, сэр, всё как всегда. Пароли мы не называли, так как паролем был пакет с изображением Боинга над Кубой, такой же, как и у Жифа, чтобы было понятно без слов. Этими пакетами мы обменивались.

– Так, кажется, я начинаю понимать. А вы, Стив?

– Да, Гарри, вы правы. Один раз увидеть у связника и у руководителя группы одни и те же пакеты – это куда ни шло, но увидеть то же самое во второй раз – любопытство возникнет не только у профессионала.

– Вот именно. Самые неуловимые нелегалы попадались на мелочах. А теперь давайте отделять зерна от плевел. Первое: из этих двоих русских один был явно не при делах. Он, видимо, всего лишь приятель другого. И это, скорее всего, тот, которого не было в банке. Второе: ни один, ни другой явно не профессионалы. Профи так не работают. Третье: возможно, тот, который был в банке, заметил обмен и, снова увидев те же самые пакеты у незнакомца и, опять же, у Жифа в Дайкири, очень этим заинтересовался, и у него вырос длинный нос. Стив, поправьте меня, если с чем-то не согласны.

– Нет, сэр, похоже, всё так и было. Остается только узнать, кто он? Является ли агентом c Лубянки или просто воришка? Может, повертел журнал в руках да и выбросил.

– Хорошо, если б это было так, полковник. На агента КГБ он никак не тянет. Просто дилетант какой-то, а таких там не держат – себе дороже. Спасибо, господа! Чиж и Гюрза, вы свободны. А вам, Стив, я вот что скажу, только без обид. Тот, кто готовил нашу операцию, тоже дилетант. Вы поняли меня?

– Да, сэр, вы как всегда правы.

– Полковник, а где ещё журналы, которые мы передали Жифу в день его гибели? Он-то сам погиб, не доставив документацию в Союз.

– Скорее всего, их забрал новый руководитель группы, который прибыл вместо него из посольства СССР на Кубе.

– Молите Бога, Стив, чтобы русские не нашли возможности расшифровать тексты.

Глава 2. Наставник

– Присаживайся, Павел, в это кресло. Устраивайся поудобней. Думаю, настало время нам поговорить серьезно.

В кабинете теперь уже повышенного в звании после перевода из Украины генерал-лейтенанта Бахметьева на втором этаже его уютной дачи было прохладно, несмотря на середину июня. После вчерашней дружеской пирушки гости позавтракали и разъехались. Сегодня воскресенье. Завтра на работу. На даче осталась только Таня, которая помогала Валентине Ивановне прибраться после вчерашнего застолья. А генерал пригласил Павла к себе.

– Да, я вас слушаю, Степан Васильевич,– отозвался Павел.

– Только давай начнем не с этого,– продолжил генерал, разливая по рюмкам коньяк. – Бери, Паша, пей, сейчас это можно и даже необходимо, чтобы преодолеть дистанцию между нами. Я не хочу, чтобы ты сейчас был настроен на меня как на генерала и большого начальника. Если воспримешь как старшего товарища и наставника, это будет правильно, тогда мы будем на одной волне и поймем друг друга. Ну, давай, не стесняйся, бери конфеты, шоколад, лимон. Расслабься.

– Хорошо, Степан Васильевич, только можно ещё по одной, а то я настроя пока не чувствую.

– Молодец, Павел, ты наш человек, без каких-то там темных уголков в душе. Давай ещё по одной. А теперь к делу, я темнить не люблю и сразу хочу извиниться за прямоту. Так вот, назначение твоё пока задерживается по нескольким причинам. Здесь и политическая ситуация в стране, и там, где тебе придется работать, и организация твоего будущего «рабочего места» там же, и уровень твоей подготовки, и, извини, твои способности. Помнишь Штирлица из «Семнадцати мгновений весны»: «Хороший экспромт – это хорошо подготовленный экспромт». Те, кто готовят твою работу, отлично понимают, что спешить при этом ни в коем случае нельзя, как нельзя учесть и всех нюансов и всякого рода неожиданностей и случайностей. Их задача – постараться продумать все возможные варианты и свести случайности к минимуму.

– Я знаю, товарищ генерал, нас этому учили.

– И я, Паша, знаю, что вас этому учили. Но одно дело, когда ты изучаешь теорию, и это тебе ничем не грозит, и совсем другое, когда цена ошибки может быть твоя жизнь и не только твоя. А уж про раскрытие операции, над которой работало много людей, и получение информации врагом я и не говорю. Уверен, что и это ты хорошо себе представляешь. Отлично, тогда пора выпить еще по рюмочке.

– Степан Васильевич, может, повременим, а то я опасаюсь сильного расслабления, – возразил Павел. Он смотрел на генерала и понимал, что тот ещё не приступал к сути разговора.

– Можем и повременить, но мне кажется, по третьей будет самое то. Разговор только начинается. Вот и отлично,– твоё здоровье!

– И ваше, Степан Васильевич!

– Ну добро. А теперь мне скажи, Павел, как ты себе представляешь свою жизнь в ближайшей перспективе, скажем, года на два или три?

– Товарищ генерал, вы же сами понимаете, что в основном это будет зависеть от задания, которое я получу, и где окажусь.

– Ответ правильный, но неполный. А как же Таня?

– Я всё время об этом думаю, но ничего путного придумать не могу, потому что знаю: руководство не одобрит мою женитьбу. А потом тащить Таню в неизвестность и на риск…

– Молодец, парень! – воскликнул генерал. – Тогда я спрошу тебя вот о чём: ты её любишь?

– Я очень люблю Таню, и она меня, но как подумаю, что нам придется расстаться, просто сердце разрывается.

– Э, чекист, а вас не учили сдерживать эмоции? Потому и существует десятилетиями проверенная схема в нашей системе одобрять или не одобрять браки. А то расклеится такой разведчик на задании… пиши пропало. Тараса Бульбу помнишь и сына его Андрея?

– Не говорите так, Степан Васильевич, вы меня этим сильно обижаете.

– Нет, Паша, не обижаю, а открываю глаза на суровую действительность. Ты, когда собирался стать чекистом, представлял себя этаким суперменом. Героическая романтика увиденного в кино и из прочитанных книг увлекает некоторые молодые головы. А потом нередко разочарование, а, сказать честно, что больше не хочу и не буду, – совесть не позволяет. Я это к тому, чтобы понять, есть ли у тебя сомнения. Лучше не делать первого шага, чтобы не сожалеть о последующих. Об этом, конечно, раньше надо было думать, но лучше поздно, чем никогда.

– Товарищ генерал, Степан Васильевич, я сам выбрал этот путь сознательно, когда был уже не мальчик. И на этот счет у меня нет никаких сомнений. Я уже видел и предательство и предателя, вы же это прекрасно знаете. Это вызвало у меня такое омерзительное чувство, которое уже не изгладится никогда.

– Да, Паша, другого ответа я от тебя не ожидал. Я всю жизнь представлял себе свою службу, а точнее – долг защищать Родину, как родную мать, маму, которая меня родила и воспитала, как беззащитную женщину, которую от злодеев защитить, кроме меня, больше некому. И это чувство не позволило мне оступиться, как бы мне трудно в жизни не приходилось.

Павел слушал молча. Да, за маму, родную маму он был готов драться до конца с любыми бандитами, только сейчас перед его глазами была Таня.

– Ладно,– примирительно проговорил Бахметьев. – Ты уже знаешь, что Таня моя племянница. Для меня она как родная дочь. Скажи прямо, Павел, ты бы женился на Тане, если бы получил добро от руководства?

– Да, товарищ генерал, не откладывая.

– Ну вот что я тебе скажу, молодой коллега, ты как-то не учитываешь, что я и есть твоё руководство. Не в последней инстанции, конечно, я не директор нашей конторы, но моё слово кое-что значит. Считай, что добро получено, можешь обрадовать будущую супругу. Но сделать это надо как у нас это принято – без лишней огласки. Только узкий круг: все те, кто был вчера у нас на вечеринке, и ваши свидетели. Детали по оформлению документов обсудим перед бракосочетанием и когда будем оформлять паспорта.

– Не знаю, как вас благодарить, товарищ генерал. Вы мне сделали самый большой подарок в жизни.

– Ну, полноте, Павел, мы почти родственники, а ты все товарищ генерал да товарищ генерал.

Регистрацию откладывать не стали. В ЗАГС-е удостоверение Павла сработало безотказно, и через три дня было назначено бракосочетание. Свидетелями были Анатолий и Вика, а само торжество запланировали на ближайшую субботу. Был узкий круг, то есть все те же, что и неделю назад на пирушке друзей генерала, да ещё присоединившиеся к ним свидетели жениха и невесты. В высоком порыве радости и счастья за молодых и Толя, и Вика обещали перед всеми, что тоже не будут тянуть и оформят свои отношения.

Опять, как и неделю назад, на следующий день после отъезда гостей генерал пригласил к себе Павла, но теперь уже вместе с Таней.

– Ещё раз поздравляю вас, молодожены. Рад за вас, живите счастливо! А это от всех нас: твоих мамы и папы, Таня, от меня и Валентины Ивановны, – и он протянул ордер на двухкомнатную кооперативную квартиру на Ленинском проспекте. Мы не стали вручать этот подарок вчера на торжественном вечере, чтобы не вызывать лишнего интереса в связи с работой Павла. Это квартира нашего погибшего сына Сергея. Таня знает. Мы её всё это время держали до Таниной свадьбы. Ордер давно переоформлен на её имя, и вы можете заселяться в неё хоть сегодня. Но! Есть два условия. Первое: вы должны родить нам внуков. Второе: в паспорте Тани должна быть изменена фамилия на Чернышеву, но отметки о том, что вы женаты, в ваших паспортах быть не должно. Третье не условие, а настоятельная просьба: пока у Павла есть время, съездить к его родителям. Иначе это будет большой грех – не познакомиться Тане с ними как жене их сына.

– Товарищ генерал, я и сам хотел просить вас об этом. Я не видел их уже два года, и неизвестно, сколько ещё не увижу.

– Поезжайте обязательно. Время есть, по крайней мере, недели две точно. Так что ехать можете спокойно. Я бы посоветовал лететь. Они где живут, в Воронежской области?

– Да, Степан Васильевич, в городе Бобров.

– В каком городе? – удивилась Таня. – В городе для бобров или где живут бобры?

– В городе, в котором прошло моё детство и моя юность. А бобры там действительно живут в речных заводях в лесу. Приедем, увидишь.

А политическая обстановка теперь уже в России и в сопредельных государствах бывшего СССР действительно была, мягко сказать, неспокойной. Смена власти прошла чередой от первого президента Советского Союза, путчистов и первого президента Российской Федерации. Смута, разброд и шатание в стране не прекращались. В страну хлынули советники разных мастей с Запада, особенно из Соединенных Штатов Америки, раскачивая политическую лодку всё сильнее. Деньги обесценились, народ нищал, в магазинах – хоть шаром покати, но при всём при этом курс развития был провозглашен на построение демократического государства. На разных уровнях руководства страны и в различных отраслях промышленности появились кураторы, менеджеры по управлению и бизнесмены нувориши, которые распространяли акции всего, что только можно было продать: от крупных промышленных производств до самых мелких колхозов, а потом скупали их за бесценок. Страну разваливали на глазах.

Несладко пришлось и спецслужбам. Всюду стали расти, как грибы, ОПГ – организованные преступные группировки, «крышуемые» милицией, которая становилась их неотъемлемой частью и нередко их же и возглавляла. Только контора держалась изо всех сил, несмотря на большие потери работников как за рубежом, так и внутри страны. А причиной тому была принятая руководством резолюция об обмене и предоставлении информации разведкам других стран, которые бесцеремонно потрошили архивы с грифом «Совершенно секретно». Генерал Бахметьев ещё раньше подавал рапорт об увольнении, но теперь твердо решил: «Не дождётесь. Буду зубами цепляться, но не дам погубить контору, чего бы мне это ни стоило». Часть архива с Лубянки, касающегося агентов-нелегалов, он перевез на дачу, рассчитывая передать их ГРУ и спрятать в Свердловской области в подземельях Уральских гор. Другую часть пришлось уничтожить, так как «цэрэушники» слишком близко к ним приблизились. Он успокаивал себя тем, что многие самые преданные руководители управлений КГБ оставались до конца верными присяге и продолжали нести службу. Они верили, что этот хаос когда-то должен закончиться, и они, только они смогут навести порядок, и тогда вновь установят контакты с законсервированными и спящими агентами. Одним словом, они исполняли одну из заповедей чекиста: «Выдержка – обратная сторона стремительности». Это были настоящие Дзержинцы старой закалки. И даже в этих, казалось бы, немыслимых условиях, они продолжали работать не только на сегодняшний, но и на завтрашний день, анализируя предполагаемые события и разрабатывая операции на перспективу. В одной из таких операций и должен был участвовать Павел Чернышёв под псевдонимом «Амиго». Генерал Бахметьев курировал всю операцию «Клык» от её планирования до реализации, а полковник Сергеев – исполнителя, то есть агента Амиго. До окончания разработки операции оставалось около трех недель, а затем еще столько же необходимо было подготовить самого агента до внедрения его на «землю», то есть в реальные условия. «Ну а пока у них медовый месяц, пусть насладятся вволю. По всему видать, нелегкая у них будет судьба, – подумалось генералу, – но кому-то на роду написано прожить и такую жизнь. Мы на переднем крае борьбы, и сколько наших товарищей живет такой жизнью. А у меня как было!? Другой посмотрит и вряд ли позавидует. Особенно когда пришлось отсидеть в американской тюрьме почти пять лет по статье «О шпионаже в пользу другого государства» по приговору к тюремному заключению на двадцать лет. А это цена предательства полковника Малахова, завербованного ЦРУ». Операция была завершена успешно, и о подозрениях, тогда ещё майор Бахметьев, сообщил в центр и получил подтверждение, но уйти от преследования ему не удалось. На пароме Хельсинки – Ленинград он был задержан и переправлен в Штаты. А каково находиться в американской тюрьме среди всякой цветной дурно пахнущей мрази, понимая, что, если тебе и придется выйти на свободу, то ты будешь уже старик? Долго велись переговоры МИДа Союза с руководством США, пока для них не нашлось подходящей кандидатуры для обмена. Им оказался сотрудник ЦРУ майор Бен Парсон, собиравший информацию о разработке новых двигателей межконтинентальных ракет, задержанный с поличным в Воронеже.