Непутёвая

Дамара Дамара

Непутёвая

Модные в наше время психологи имеют привычку делить людей на несколько типов. Насколько такая классификация близка к реальной жизни, к реальной ситуации – не мне судить. Просто есть люди успешные от рождения и…все остальные. Впрочем, таковых большинство. Но речь далее пойдет не о большинстве, а о тех, чью жизнь иначе как сплошным курьезом не назовешь. Представьте себе рыжеволосое, конопатое чудо в смешных очочках. Вечно лохматое и одетое так, что не поймешь какого Оно пола. Так вот, это я – Маргарита. Сокращенно – Марка. С таким имечком только и жди, как бы почтовым штемпелем не зашибли (это была шутка…).

Класс у нас прикольный и очень дружный. Все стараются друг друга как-то поддержать, помочь, если нужно. Жаль, что это ко мне не очень относится. Не в том смысле, что я ни с кем не дружу – это со мной стараются общаться как можно меньше! Ой! Я решилась высказать эту, самую тайную, самую страшную мысль: весь класс старается избегать и всячески не замечать меня! Это очень грустно!

А недавно и единственная подруга сказала, что я стихийное бедствие и от меня надо держаться подальше. Она отвернулась меня в тот момент, когда мне так нужна была ее помощь и поддержка.

***

Я шмыгала носом, стараясь не разреветься до того как уткнусь носом в Иркину теплую и уютную жилеточку, шлепая пешком три квартала до ее дома. Мне срочно нужно было рассказать о том, какие сволочи и гады все парни. Но что я застала дома у Ирочки? У моей подруги были гости, вернее гость. И это оказался человек, из-за которого мне сейчас так плохо – Антон с последней парты.

Я растерялась и стояла, не зная, что сказать. А Ирка, радостно щебеча на тему, что так рада меня видеть и нам нужно очень многое обсудить, попыталась вытолкать меня на лестничную площадку. Но не на ту напала! Закусив губу, я рванула в Иркину комнату, решив поговорить сразу с ними обоими. Со мной бывает такое в сложной ситуации: я зажмуриваю глаза, отключаю все чувства и иду напролом.

В общем рванула я по коридору, Ирка за мной. А я колготки вчерашние забыла из джинсов вытащить! Колготина, оказывается, на полметра вылезла из штанины и малоаппетитным червяком тащилась за мной всю дорогу. Подруга на нее в пылу погони наступила, я красиво полетела, врезалась в шкафчик с какой-то мелочевкой… Короче, картина маслом: сидим мы с Иркой на полу, в коридоре, вокруг осколки, обломки, Ирка за губу держится, на шум и мой любимый из комнаты высунулся…

Вот тут Ирку и прорвало: она орала, чтобы я убиралась вон, что я стихийное бедствие и иначе как в наморднике меня на улицу выпускать нельзя.

Вытащенные из штанины колготки я намотала на дверную ручку Иркиной комнаты и гордо удалилась.

Теперь боюсь идти в школу. Эх, заболеть бы! Но, я с детства была на редкость здоровым ребенком, ни одна из школьных эпидемий не могла заставить меня покинуть школьную скамью. Грустно было в разгар эпидемии гриппа сидеть в полупустом классе, отдуваясь перед учителем за всех больных счастливчиков. Но в этот раз мама видимо поверила моим красным глазам и шмыгающему носу и оставила меня дома.

***

Вообще-то я неплохая девчонка, так сказал мне сосед, Вадик, если не считать моей феноменальной способности попадать в различные неприятности. Почти успокоил…

На общем фоне моей невезучести неумение готовить как-то теряется, но именно с этого и началась странная история, приключившаяся со мной в прошлом году. Вернее, началась она с сообщения, отправленного одному симпатичному мальчику. Он мне давно нравился, и я решила не терять времени даром. В общем, пригласила его на романтический ужин к себе в гости.

Предполагалось, что Ирка приходит ко мне с утра (дело было в субботу), мы с ней готовим ужин, она топает домой, а я весь вечер в раю…

Ага. Размечталась…

Ирка с самого утра упылила с родственниками на лыжную базу и мне пришлось взять приготовление ужина полностью на себя.

Я вполне удачно развела сухое картофельное пюре водичкой – выглядело очень даже аппетитно. А дальше начались проблемы:

Мороженые котлеты оказались замороженными на совесть, пришлось класть на сковородку всю упаковку сразу. Потом я вспомнила, что забыла налить масла на сковороду и налила! Правда, чуть-чуть мимо. Соседи вызвали пожарных, но к их приезду мне удалось справиться с пламенем самостоятельно, при помощи воды из чайника и кухонного полотенца.

Едва я выпроводила пожарных и орущих соседей, как в дверь позвонили. Я заметалась по квартире, в попытке замести следы нынешнего погрома, но поняла, что это невозможно.

К счастью за дверью был не приглашенный Костя, а сосед Вадик, который только что вернулся с тренировки и, узнав от родителей о происшествии, сразу рванул ко мне. С первого взгляда оценив обстановку, скомандовал мне, чтобы несла ведро и тряпку.

Через полчаса квартира сияла. Но тут в дверь опять позвонили. На этот раз это был действительно Костя.

Вечер оказался просто «безумно» романтичным: мы сидели втроем и играли в карты, жуя сделанные Вадиком бутерброды, а там уж пришли мои родители и Костя с Вадиком отправились по домам.

Костя меня никуда так и не пригласил, а потом я узнала о его встречах с Ленкой из параллельного класса.

Да не так уж он мне и нравился!

А вот Антон… Антон – это совсем другое дело! Придя к нам в школу, он сразу сел за мою парту, настроив против себя добрую половину класса, впрочем, ненадолго: уже через неделю Антон был, наверно, самым популярным человеком в школе. Оказалось, что он серьезно занимается какой-то там борьбой, и занял первое место на соревнованиях, о чем и был показан репортаж по телевизору.

Девочки сразу же решили, что Антон «красавчик» и «обаяшка», влюбившись в него все сразу. А парни по утрам стали пожимать его мужественную руку (м-да-а, пошла патетика ).

Я же была на седьмом небе от счастья: самый популярный мальчик в школе стал приглашать меня в кино и на прогулки. И, что самое главное, мальчишки в классе стали воспринимать меня как человека. Про девчонок я промолчу – весь гадюшник настороженно притих, ожидая дальнейшего развития событий.

И вот они, события!

Началось с того, что Антон перестал мне звонить, а телефон его стал недоступен. В школе он был со мной вежлив и приветлив, а телефон, оказывается, сломался.

Привычно усевшись за мою парту, Антон с головой погрузился в дебри (для меня, по крайней мере) геометрии.

На следующем уроке он уже увлеченно спорил о чем-то с литераторшей, не обращая на меня внимания. И так до конца уроков.

После уроков Антон сообщил мне, что проводить до дому не сможет – есть срочные дела. И ушел восвояси.

Чувствуя себя брошенной и покинутой, я помчалась к своей подруге – Ирке. Что случилось потом, я уже рассказала. А теперь сижу вот дома одна, реву и мечтаю умереть молодой и красивой.

– Интересно, что рассказала Ирка в классе? И что обо всем этом думает Антон?

Только бы не пришел этот противный Вадик! Вот кого видеть не хочу, так это его.

***

Вечером ко мне в комнату вошла встревоженная мама.

– Как хорошо, что ты не пошла сегодня в школу!

– Что случилось, мам?

– Ты только не волнуйся, детка.

– Ма-а-м!

– Понимаешь, Вадик попал под машину… Он в больнице, в тяжелом состоянии. Мне позвонила Анна Павловна, она думала, что и ты тоже…

Мама глотнула, перевела дух: «Все ведь знают, что в школу вы идете вместе».

Слезы, которые и так были близко, хлынули потоком. И только одна мысль: «Как же я буду без Вадика?!» Я всю свою жизнь знала Вадика, сначала как сотоварища по песочнице, потом как одноклассника. Он всегда был рядом, был частью моей жизни.

Как же я его ненавидела, когда мама приводила мне его, как пример аккуратности и опрятности! И вот теперь больше его не увижу?

Только сейчас я заметила, что бегаю по квартире, одновременно натягивая куртку и кидая в пакет апельсины из вазы.

– Мам, я в больницу. Может, Вадику нужна моя кровь!

Вадика я нашла только ближе к ночи, объездив все больницы. К нему меня, разумеется, не пустили, сказали, что состояние тяжелое, но стабильное.

– Он не умрет? Правда не умрет?

– Не беспокойся, не умрет. Только как ты до дома доберешься, на улице такая темень?

– Я сейчас папе позвоню, он за мной приедет.

Тут-то и выяснилось, что телефон я забыла дома! Я уже приготовилась зареветь, представив перспективу прогулки по ночному городу, но тут раздался телефонный звонок. Медсестра громко переспросила фамилию. Это была моя фамилия!

– Такая не поступала.

– Ой, погодите. Такая рыженькая? В очках? Да, она здесь. Да, ничего с ней не случилось! Друг ее лежит в нашей больнице, в «травме». Приезжайте – конечно, приезжайте, а то мы не знаем, как ее домой отправить!

Через полчаса, уютно устроившись на заднем сиденье папиной машины, я слушала мамины всхлипывания на тему близкой потери любимой дочери. Честно признаться, до конца я маму не выслушала, проснувшись только от папиных слов: «Вылазь, бродяга, приехали!»

Не буду перечислять все, что мне говорила мама. Скажу только, что от домашнего ареста меня спас папа, вовремя напомнив ей, что я не просто так сбежала, а отправилась на помощь к другу.

На следующий день, вместо школы, я понеслась в больницу. Меня опять не пустили, сказав, что часы посещений после 16 часов и, вообще, Вадика готовят к операции. Пришлось идти в ненавистный класс.

К школе я подошла к середине второго урока. Уборщица, тетя Валя, всплеснула руками и кинулась меня обнимать: «Как же так, девочка, как же так получилось-то? Слава богу, ты живая хоть!» Я вырвалась из душных объятий: «Вадик тоже живой! Он поправится! Он обязательно поправится!» Слезы все-таки не удержались и хлынули настоящим потоком!

Я сидела в уголке и ревела, пока тетя Валя, потоптавшись в отдалении, не привела школьную медичку и психолога.

На занятиях я в тот день так и не была: проревевшись, была отпущена домой. Правда, домой я не пошла, а отправилась прямиком в больницу.

Вадик был в уже в палате, состояние его более не вызывало опасений у врачей. А в приемном покое я встретила его маму. Усталая и заплаканная, она обняла меня.

– Знаешь, Маргарита, а Вадик так рад, что ты вчера не пошла в школу! Хотя, говорит, что вдвоем лежать в больнице было бы веселее.

Он еще и шутит!

Со слов мамы Вадика я поняла, что ему еще повезло, он отделался сотрясением мозга и сломанной в двух местах ногой. Из-за переломов Вадику придется полежать в больнице, но врач оперировавший ногу заверил, что все будет хорошо. К Вадику скоро будут пускать посетителей. Скорей бы!

На следующий день пришлось идти в школу. Специально рассчитала время, чтобы придти к самому звонку. Зашла вместе с учителем. Математик у нас пожилой холостяк, ничем кроме своей математики не интересующийся. Меня он даже не заметил. А вот класс заметил… С воплями: «Марка! Маргаритка пришла!» все бросились ко мне. Ирка взвыла: « Маргошенька наша! Как же мы по тебе скучали!»

– Ага, так я тебе и поверила. Предательница!

И Антона где–то не видно.

Что-то всеобщая любовь и внимание начинают надоедать…

– А как Вадик? Почему вы в тот день шли не вместе?

К счастью урок всё-таки начался, и у меня появилась возможность обдумать причины сего приступа всеобщего обожания. Результат размышлений расстроил: обожание было направлено вовсе не на меня. Скорей бы уроки закончились!

На перемене я всем сообщила, в какой больнице находится Вадик, каково состояние его здоровья и пообещала передать пламенный привет от всего класса.

Остальные уроки прошли спокойно. Меня не спрашивали и к доске не вызывали. Ирка пообещала объяснить мне пропущенный материал, мы договорились встретиться у неё дома. А потом прозвенел долгожданный звонок! И я помчалась домой.

Обогнав всех, я первой выскочила из школьных ворот, и тут с обочины резко стартовал облезлый жигуленок. Резко вильнув, жигулёнок едва не сбил меня (Ох, еле отскочила в сторону!), а потом резко остановился и поехал на меня задом! Не знала, что так хорошо умею прыгать! Пришла в себя я, сидя на школьном заборе, вокруг столпились перепуганные одноклассники.

– Пьяный какой-то!

– Да какой пьяный?! Он же специально Марку сбить хотел!

– Надо в полицию!

Но тут выяснилось, что номера машины никто не заметил. И даже цвет никто не смог назвать с уверенностью.

Ну, всё, с меня хватит.

– Ребята, вы как хотите, а я домой пошла.

Где уж там. Весь класс вызвался меня провожать. На подъездных бабушек это произвело неизгладимое впечатление! Стоя, руки по швам, около подъездной скамейки, бабульки на каждое: «Здрасте», отвечали: «Здравствуйте, ребята».

Едва я зашла домой, зазвонил мобильник. Звонок был от Вадика.

– Привет, Марка! Я тебе хотел раньше позвонить, да подумал что телефон ты, скорее всего, дома забыла.

– Ой, Вадик! Ты наверно экстрасенс?

– А ты его когда-нибудь не забывала?

– Ну, ладно-ладно. Сам-то ты как?

– Перевели в палату, телефон отдали. Мне нужно сказать тебе что-то очень важное, но это не телефонный разговор. Не могла бы ты прийти ко мне в больницу? Только осторожнее!

Пронеслась мысль, что Вадику уже доложили о недавнем происшествии.

– Ты уже знаешь?

– О чём?

– Да так, ни о чём. Потом расскажу.

– Марка! Ты, перед тем как будешь выходить, выгляни в окно. Ладно, до встречи! Жду!

Наскоро проглотив, не разогревая, сосиску и картофельное пюре, помчалась к двери.

Вспомнила Вадиково предостережение. Осторожно, из-за шторки, выглянула в окно.

Двор как двор! Бабульки на скамейке, кто-то переезжает – дюжие мужички грузят мебель в машину, пара парней моет машину у песочницы. Наверняка бабульки это и обсуждают.

– Постойте. Мыть машину во дворе зимой? Что-то странное… И парни тоже странные… Хотя, в свете последних событий и не того можно напугаться! Чушь какая-то… Ладно, бежать надо!

Я подошла к двери, осторожно выглянула наружу. Переезжал кто-то с первого этажа, там было шумно и суматошно.

Закрыв дверь, отправилась вниз по лестнице. Чуть не придавленная шкафом, вывалилась на улицу.

Из-за грузовой машины виднелись парни, моющие легковушку, но шкаф, едва не придавивший меня, встал между мной и ними. Невидимая со стороны двора, я трусцой ломанулась вдоль дома.

***

Вадик мне очень обрадовался, да и я, признаться, тоже. Швырнув на тумбочку ноутбук, Вадик воскликнул: "Привет, двуногим!".

Два мальчика из палаты – один с левой рукой в гипсе, а другой с правой, пошли к выходу. Вадик сразу стал серьёзным.

– Рассказывай, что случилось!

– Да, ничего особенного. Просто какой-то алкаш чуть не сбил меня у школы на облезлой какой-то "копейке".

– Алкаш? Да именно эта "копейка" сбила меня!

Я стояла, с трудом переваривая услышанное: "Значит это не случайность?"

– Наконец-то поняла! Марочка, над тобой нависла страшная опасность! Это связано с твоим прошлым.

– Да, какое у меня прошлое?

– Не перебивай! И Вадик спросил, помню ли я своих родителей?

– Конечно, помню! Ты, что сдурел?

– Маргарита! Нынешним родителям ты не родная! Когда мы играли с тобой в песочнице, ты вспоминала маму-Аню. Потом ты перестала её вспоминать. Я твои рассказы запомнил, потому что мне было обидно – у кого-то есть целых две мамы, а у меня одна.

Мы росли, и твои рассказы стали мне казаться глупостью, детскими фантазиями. Но, недавно я шёл домой с тренировки, и ко мне подошла пожилая женщина – не старушка, но в годах. Она стала меня расспрашивать, знаю ли я Маргариту Осинцеву. Я сказал, что не знаю и вообще иду в этот дом в гости. Лицо этой женщины было хоть и морщинистое, но всё в веснушках, как у тебя!

Женщина вынула из кармана конверт, подала мне и попросила занести в твою квартиру, назвав её номер. Я не решился сразу это письмо тебе отдать, ты тогда была и так расстроена.

– Это когда же?

– Да, когда у тебя пожар был, помнишь?

– Ага, такое забудешь…

– К тому же, прости меня, пожалуйста, я прочитал это письмо. Да, это нехорошо и всё такое… Но, оно не было запечатано и мне стало интересно. А когда я его прочёл, то решил, вообще, его тебе не показывать. А тут эта машина… Короче, вот письмо. Читай!

Письмо было написано мелким аккуратным почерком. Я начала читать:

"Здравствуй, доченька! Не удивляйся. Люди, которых ты считаешь своими родителями, тебе не родные и по-настоящему тебя зовут Маргарита Андреевна Семёнова, а я твоя мама. Обстоятельства так сложились, что мне пришлось от тебя отказаться. Не вини меня, а лучше читай дальше.

Мой отец был очень влиятельным человеком. Он устроил мой брак с молодым человеком – своим подчинённым, льстивым и очень амбициозным. Я не была уже юной девушкой и женихи не выстраивались в очередь, поэтому ухаживания этого мужчины встретила со всей душой. Мы поженились, но прожили вместе не долго – через два года моего отца не стало, его делами стал заниматься муж. А мне он купил однокомнатную квартирку и перевёз туда мои вещи. Потеряв, одновременно, отца и мужа я впала в тяжелейшую депрессию. А тут ещё, выяснилось, что я беременна! Не знаю, как я тогда выжила: выйдя замуж, уволилась с работы, назад меня уже не взяли, пришлось устроиться уборщицей в Домоуправление. Мне не хотелось жить, не хотелось есть, вставать с постели. Только ради будущего ребёнка я вставала, запихивала в себя кусок хлеба и шла на работу. Так прошло полгода. Стало как-то легче, привыкла, что ли? До декретного отпуска оставались считанные дни.

Я шла на работу, потихоньку, останавливаясь передохнуть. На пешеходном переходе меня чуть не сбила машина. Из машины выскочил мой бывший муж, стал орать, что таких неповоротливых коров мешающих движению надо заранее отстреливать. Я, молча, попятилась на обочину, надеясь, что Андрей меня не узнал. На тот момент это было для меня главным.

Кое как я дошла до работы, а там уж вызвала скорую. Родилась ты крошечной. Маленький красный комочек в кювезе. Решила назвать тебя Маргаритой, Ритулькой. А потом раздался телефонный звонок. Звонил бывший муж, твой отец. Я опущу все эпитеты, которыми он меня наградил. В общем, из его слов следовало, что ты не его ребёнок, и он не намерен тратить на тебя деньги. Что у него другая семья и родятся свои дети.

Я испугалась! Вдруг он решит избавиться от тебя! Такой человек не остановится и перед убийством!

В палате со мной лежала одна женщина. Её ребёночек не выжил. Я предложила ей взять моего ребёнка. Да, это звучит дико и цинично! Но, в тот момент я не видела иного выхода: ты должна была пропасть, затеряться. Дело шло о твоей жизни!

Решилось всё быстро и просто.

Из больницы я ушла одна, а ты была выписана под другой фамилией. Но мы с тобой не потерялись, я стала твоей кормилицей и няней. Ты звала меня мамой Аней. Когда ты подросла, наше внешнее сходство стало очевидным. Чтобы избежать лишних вопросов, мне пришлось уехать. За тебя я была спокойна, приёмные родители тебя искренне любили.

Сначала мы с ними переписывались, а потом я вышла замуж. Муж не знал о тебе, да и портить твою жизнь мне не хотелось. Переписка прекратилась. А потом вы переехали.

Шли годы. У меня родились дети (у тебя есть два брата). Потом из газет я узнала о гибели твоего отца и о том, что умер он бездетным. Ты была его единственным ребёнком – жаль ненужным. Теперь ты являешься законной наследницей его состояния. Правда, о тебе никто не знает и есть еще один претендент на наследство – племянник отца.

Ты должна сама решить, нужно ли тебе это богатство. Мой адрес и телефон возьмёшь у родителей.

Я хочу тебе только счастья, деточка».

Письмо обрывалось неожиданно, как бы на полуслове. И как ни странно, оно меня не удивило. Будто бы я уже давно всё это знала и жила с этим.

Родителей я любила, но относилась к ним скорее как к друзьям. И почему-то, не задумывалась как у черноволосой мамы и блондинистого папы, родилось такое рыжее чудо.

Раздумья прервали вернувшиеся гипсовые мальчики. Оживлённо разговаривая, они повалились на скрипучие кровати.

Сказав, Вадику, что мне пора я отправилась к выходу.

– Будь осторожней, Марка! – вслед за Вадиковым восклицанием последовал дикий хохот гипсовых мальчиков.

Я не обернулась.

***

Сидя на лавочке в приёмном покое ещё раз перечитала письмо, думая о том, что у меня есть только один верный человек – Вадик.

Мучительно хотелось зареветь: "Ну что я скажу маме, которая, как оказалось, и мамой-то мне не является?" Жила себе жила, такая непутёвая, и вот на тебе! Сюрприз! Всякие машины давят, новые мамы появляются…

Как дошла до дома – даже не знаю, весь путь прошёл как во сне. Очнулась уже у подъезда. Парни машину уже помыли, из-под днища торчали ноги одного из них. Второй слонялся рядом. Увидев меня начал яростно пинать по пяткам первого. Потом схватил телефон.

– А Вадик-то прав! Я в опасности! Осознав это, я поскакала вверх по лестнице, ключей при мне не оказалось. Паника захлестнула с головой! В это время дома никого нет, но я начала отчаянно нажимать кнопку звонка. И, чудо! Дверь открылась! На пороге стояла моя мамочка. Я с рёвом кинулась к ней на шею, причитая: «Мамочка, мамулечка, как же я тебя люблю! Как же я соскучилась!» А потом мы долго сидели, обнявшись, на диване. Мама гладила меня по голове, шепча что-то ласковое и мне было так хорошо!

Проснулась я на том же диване. В комнате было уже темно. С кухни в комнату пробрался жёлтый лучик света. На кухне же слышались тихие голоса. Подкравшись, к двери, услышала разговор родителей. Не моих родителей! Ужасы сегодняшнего дня, было, нахлынули на меня вновь, но мамины слова заставили прислушаться: «Леш, когда же мы расскажем ей правду?».

– А что случилось?

– Ну, ты же читаешь газеты! Её отец, её НАСТОЯЩИЙ отец умер. Девочка имеет право знать правду!

– Но зачем? Её мать давно не появляется. Может, её уже в живых нет. Мы вполне обеспечены, кроме как на Маргариту, тратить деньги некуда. Не знаю как ты, а я считаю Маргариту своей дочерью, и намерен сам позаботиться о её будущем!

– Ну, что ты всё про деньги! У неё есть родня, про которую мы должны рассказать, а выбор она сделает сама.

– Родня? Её мать вынуждена была спрятать дочь от папаши, а родне она совсем не нужна! И речь идёт как раз о деньгах! О наследстве. Да Марку прикончат, едва только узнают о её существовании!

– Но она единственный ребёнок Андрея.

– А наследник там один – её двоюродный брат! И он не потерпит конкурентов.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Стараюсь быть в курсе. Правда, не хотел, чтобы обо всём этом узнали вы с Маркой. И на это, как видишь, есть причины.

– Так, что же делать будем?

– Молчать. Мы ничего, ничего ей не скажем! Наша девочка в опас…

Он не успел договорить. Я влетела в кухню со словами: «Что вы не будете говорить? Я и так, знаю что чужая вам!» На секунду повисла тишина, пока мама пыталась набрать воздуха в лёгкие. Отец так и остался стоять с открытым ртом.

Не помню, что я там кричала… Прервал меня спокойный голос отца: «Это даже хорошо, что ты всё знаешь – одна гора с наших плеч. Пойми, девочка, ты нам не чужая. И если ты знаешь об обстоятельствах твоего появления в нашей семье, то нас не осудишь. Твой отец был страшным человеком, но с его смертью опасность над тобой повисла ещё большая. Мы пытались тебя спрятать, уберечь, только у жизни свои законы.

– Ну, что мне теперь делать, пап? Вы всю жизнь мучились со мной, непутёвой, а я и не ваша дочь даже.

– Мы не мучились с тобой, Маргарита. Ты была и остаёшься для нас самым дорогим человечком, нашим единственным ребёнком… Голос мамы сорвался, и она поспешно отвернулась к раковине.

Отец подошёл ко мне, приобнял за плечи, мягко спросил: « Я хочу знать, кто и что рассказал тебе. Взамен, я расскажу тебе всё, что знаю сам».

Я сходила в прихожую за письмом, родители по очереди его прочитали. На маму напал очередной приступ рыданий, а отец начал задумчиво расхаживать по кухне.

– Знаешь, дочь, когда твоя родная мать исчезла, я даже обрадовался. Думал, вот теперь мы заживём нормальной жизнью обычной семьи с ребёнком. Переехали в другой город, ты постепенно забыла «маму Аню» и стала нам по-настоящему родной. Всё было замечательно. А тут из газет узнаю о смерти твоего биологического отца. Сначала заинтересовался не очень, потом позвонил бывший сосед (мы и после переезда сюда поддерживали с ним дружеские отношения) и сообщил, что нас разыскивала твоя бывшая няня. Я понял, что твоя мать жива и сам занялся её поисками. Нашёл быстро и без особых проблем. Она хотела встретиться с тобой, поговорить. Но я запретил. Не хотел ломать нашу жизнь, нашу семью. Не хотел подвергать нас опасности…

Анна вроде бы согласилась со мной, но поступила по-своему, написала это письмо.