А почему бы ДА?

– Уйди. Пожалуйста. Просто уйди.

– Уууу, – она сложила губы уточкой. – ну ладно. Если меня завтра администратор не будет пропускать, то мне сказать, что я к…? – Его глаза слипались и ему казалось, что текила сейчас вырубит его напрочь, – ну как тебя зовут – то, а?

– Это ненужная информация, – последнее, что прозвучало из его уст, перед тем, как он рухнул на пол.

***

Солнце уже встало и Ксюша, посмотрев в зеркало на свои опухшие от слез глаза, сказала: «Хватит рыдать! Он мизинца твоего не стоит! Немедленно прекратила!».

Приняв душ и приведя себя в порядок, она взяла пляжные принадлежности и вышла из номера.

Сердце стучало так быстро, когда она проходила мимо двери соседнего номера, что щеки стали пунцовыми.

Мысль о том, что он всю ночь провел с этой безупречной блондинкой, терзала ее и не давала покоя.

«Мне нет до этого никакого дела! Нет мне никакого дела! Мне совсем все равно», – она хотела проскользнуть мимо, но заметила, что дверь открыта…

«Мне все равно». Я иду мимо. Все равно мне», – она пыталась себя убедить, но руки помимо воли открыли дверь, а губы сказали: «Здравствуйте. Здесь кто-нибудь есть?».

Он лежал прямо на полу в коридоре, широко раскинув руки. Брендовый и красивый. Лежал во вчерашней одежде, сжимая трезвонящий телефон в руках. Лежал без признаков жизни.

– Паша!, – она подбежала к нему, и, сев на колени, начала хлопать по щекам. – Паша! С вами все в порядке?

Но он молчал.

– Да очнись ты уже! – она практически плакала. – Немедленно открой глаза! Мерзавец! Гусь напыщенный! Открывай глаза! Или ты думаешь, что я вечно буду сидеть здесь?

Она наклонилась, чтобы послушать, дышит ли он, а Пашка, будучи в полной уверенности, что это сон, повалил ее на пол, и, нависая над ней, сказал: «Снова ругаешься?»

***

Даже лежа на полу, она чувствовала, как кружится ее голова. Голова, в которой была только одна мысль: «Я хочу тебя поцеловать». От близости его тела мурашки, проклятые мурашки ползли по ее рукам. Она смотрела на него, широко открыв глаза, и надеялась на то, что он не прочитает в них эту единственную мысль.

Пашка тряхнул головой и стал убирать волосы с лица. И Ксюша поняла, что сейчас и ни секундой позже, она должна из-под него выскользнуть. Иначе потом не сможет.

– Ты чего творишь? – прерывисто сказала она, встав на ноги.

– Вредная? – он мотал головой из стороны в сторону, – Это не сон, что ли? Это и правда ты?

– Сам ты вредный! И идиот! И дурак! – она сдула прядь волос с лица и выбежала наружу.

Глава шестая

Она сразу вернулась в номер, для того, чтобы переодеться. Чтобы привести мысли в порядок и не встретить его, она решила уехать на экскурсию.

Еще один вызов себе. Она хочет сделать еще один вызов себе. Просто сейчас ей нужно было ощутить что-нибудь настолько эмоционально сильное, чтобы вытеснить его из головы.

Ай Петри – самое то, подумала Ксюша и пошла искать транспорт, на котором доберется до Ялтинской канатной дороги.

***

Пашка налил в стакан воды и, как в тумане, наблюдал за растворяющимся в воде аспирином.

На душе было паршиво. Но он говорил себе, что он – свободный человек, мужчина, в конце концов, который волен в поступках и решениях. Поэтому, как проводить свое время и с кем – это только его, Пашкино, дело.

И как ко всему произошедшему отнеслась вредная его совсем не волнует.

Он повторял это себе снова и снова. Но на душе было по-прежнему паршиво.

Почему-то ему хотелось, чтобы она думала о нем, как о хорошем человеке. Именно она. Именно эта вредная и не разбирающаяся в людях колючая девчонка.

Почему? Она была так не похожа на тех женщин, которые его окружали, своей искренностью, естественностью и эмоциональностью, что Пашке казалось, что с ней он может быть настоящим, и удушающая пустота, наконец-то, уйдет, и он сможет дышать полной грудью.

Он выпил аспирин, со стуком поставил стакан на стол, и решил, что не будет больше обманывать себя, перестанет говорить, что ему все равно, и обязательно сделает этот шаг. Шаг ей навстречу. Сделает, чтобы потом ни о чем не жалеть.

***

Еще одна канатная дорога, еще одна высота и она на вершине Ай Петри.

Воздух был настолько разряженным, что трудно было дышать. Голова сразу стала тяжелой, и Ксюша, добравшись до кафе, села за небольшой столик.

Ее взгляду предстали виды удивительной красоты, от которых захватывало дух.

Она молча смотрела на деревья, скалы, море и облака, плывущие по небу.

«Природа, все в тебе гармония», – думала она, подставляя лицо солнцу.

И как бы Ксюша ни старалась, но она продолжала думать о нем. Впервые ей захотелось ошибиться. Впервые ей захотелось выбросить весь жизненный опыт вот прямо с этой высоты и осознать, что люди могут не вписываться в ее стереотипы. Что внешний антураж и статус – это всего лишь мишура. Что душа того, кто под этой мишурой, может быть глубокой и чувствующей.

Таким был его взгляд. Там, в Испании, когда он сидел на валуне и смотрел вдаль. Сидел в одиночестве, не позируя для камеры, будучи уверенным в том, что его никто не видит.

Сжав пальцы настолько сильно, что побелели костяшки, Ксюша призналась себе, что он нравится ей. Брендовый, звездный, обжимающийся с безупречными красотками, самодовольный, грустный, жаждущий, что кто-нибудь рассмотрит его душу, напыщенный гусь. Нравился настолько, что от близости его тела мозг выключил все предохранители и перестал соображать, идя на поводу желаний. Она прекрасно помнила, как хотела его поцеловать. И это с ней было впервые.

Ксюша не заметила, что прикусила губу так, что во рту почувствовался соленый привкус.

«Ладно. Я поняла тебя, Ксюша. Я попробую по – другому», – она резко встала и решила, что хочет спуститься вниз.

***

– Как отдыхается? Нормально все? – Андрюха рассматривал его помятый вид. – Напился, что ли, вчера?

– Ага. Напился. Не спрашивай, как вспомню, так тошнить начинает, – Пашка скривился.

– Повод какой был? Или Танино отсутствие само по себе дает тебе свободу? Или горе от испанского отказа заливал?

– Глумишься, да?

– Немного. Не злись. Я любя, – Андрей похлопал друга по плечу. – Одевайся. Гулять пойдем. По ялтинским вечерним просторам.

– А Таня с Димкой где?

– В Москву улетели. Сказали – много дел.

– Ну и хорошо, что улетели. Это хорошо.

Андрей смотрел на друга. Ему о многом хотелось спросить. Но, зная Пашкин характер, не стал. Захочет – расскажет сам. По- другому с ним не бывает.

***

Ксюша вернулась ближе к ужину. Идти в людное и шумное место не хотелось совсем. Она переоделась. Взяла с собой наушники и телефон, решив, что сегодня просто хочет посидеть на пляже.

Купив в местном магазине бутылку белого сухого вина и банку фисташек, она направилась к морю.

Окинув берег взглядом, Ксюша выбрала место недалеко от пляжного кафе – так было не очень темно и не слишком шумно. И, аккуратно расстелив покрывало, предусмотрительно взятое с собой, сняла обувь и села любоваться вечерним морем.

Пить не хотелось совсем. Но бутылка вина была необходимым атрибутом легкого южного, теплого расслабляющего вечера.

Она любила смотреть на море. Этот вид всегда успокаивал ее и расслаблял. Бескрайние водные просторы, меняющееся настроение – от штиля до шторма, вода, то блестящая под лучами солнца, то сине-черная – все в этой части Мирового океана было живым и мощным.

Ксюша любила говорить с водой, пропуская ее сквозь пальцы. Любила ее прикосновение к своей коже.

Оценив расстояние от моря до кроссовок, убедившись, что сегодня они никуда не уплывут, она закатала штанины тех же широких джинсов и вошла в воду.

Мягкая музыка в ушах, легкий ветер, шевелящий ее волосы, волны, гладящие пальцы ее ног, – Ксюша испытывала умиротворение.

От резкого толчка она пошатнулась и чуть не упала в воду. Вытащив наушники из ушей, она смотрела, как мальчишка, нечаянно толкнувший ее, бежал, что есть силы, вперед. Через пару секунд мимо Ксюши со свистом пролетело еще три парня, надрывно крича: «Стой, сволочь!».

Спустя мгновение, бежавшие окружили убегавшего и, повалив, начали бить ногами. Из их ртов летели грязные ругательства, лица покраснели от практически звериной агрессии.

У Ксюши закипела кровь. Она закричала, что есть силы: «А ну хватит! Быстро перестали и отошли от него!», – и бросилась к ним.

Инстинкт самосохранения рядом с детьми у нее не работал совсем. А самое главное – ей никогда не было страшно.

– Что делаете-то, а?

– Не твое дело, отвали, – ухмыляясь, сказал самый высокий из них.

– За что вы его так? Что он сделал?

– Денег должен был сегодня принести. И не принес, падла.

– А где он должен был достать, эти деньги?

– А мне какое дело!? Похеру мне. Правила такие. Все знают, что если не выполнить то, че я сказал, жопа настанет.

– Ты, наверное, главный? – она смотрела ему в глаза.

– Ну типа я.

– Странно. Главный, а не мужик.

– Охренела совсем?

– Ну не по-мужски как-то втроем на одного…

– Свали, а то сейчас сама огребешь.

– А ты попробуй.

– Высокий указал на нее кивком оставшимся двоим.

– Да нет. Сам попробуй. Ты ж главный. – был только один способ, чтобы они ушли – нейтрализовать его авторитет в глазах остальных.

– Сучка, охреневшая, готовься кресло инвалидное покупать, – он бросился в ее сторону.

***

Пашка намеревался рассказать все Андрею, но ему было неловко. Он несколько раз собирался духом, но слова почему-то не подбирались совсем.

– Пойдем на пляже посидим, на воду посмотрим, давай? – он вопросительно посмотрел на друга.

– Паш, ты мне что-то рассказать хочешь? Не молчи, я тебя знаю.

Пашка, собрав волю в кулак, решился было уже говорить, но его отвлек какой-то шум метрах в 50 от них. Было темно, но он прекрасно различал пять фигур. Судя по тону и доносящимся обрывкам фраз, он понял, что там разборка.

– Будем лезть, да? Тогда я сниму очки, – Андрюха убрал их в карман шорт.

– Пойдем, – за эту молчаливую поддержку Пашка всегда, всю жизнь, уважал друга.

***

– Остановись. Не делай этого. Больно будет, – Ксюша смотрела прямо на высокого. Но он не слушал, летя на нее, замахиваясь правой рукой, сжатой в кулак.

– Да пошла ты!

«Три, два, раз», – она схватила его за руку, которую он поднял на нее, и, резко потянув ее на себя, одновременно ударила его основанием правой ладони в нос.

Высокий взвыл от боли, кровь стала капать прямо на песок.

– Сука! Сволочь, – орал он.

– А я просила не делать этого. И остановиться просила!

– Руку отпусти, дура чертова!

– Отпущу, если пообещаешь, что людей больше трогать не будешь.

– Да пошла ты!

– Ну тогда постоим. У меня полно времени. – Зовут тебя как? – Ксюша обратилась к тому, кто должен был денег принести.

– Макс.

– Звони в полицию, Макс.

– У меня телефона нет.

– У меня есть. – Пашка, словно в тумане, смотрел на Ксюшу, глубоко дыша от быстрого бега. – Я позвоню.

***

Пашка догадался, что это она, практически кожей. И эти 50 метров, которые он бежал, казались ему 40 километровым марафоном.

«Я должен ей помочь! Я должен защитить эту маленькую, хрупкую девчонку», – думал он, летя вперед.

То, что произошло дальше, он даже не успел понять. Несколько секунд и все кончилось. Кончилось, потому что она, маленькая и хрупкая девчонка, это остановила. В одиночку.

***

После того, как полицейский закончил снимать показания, и Уазик увез нарушителей в участок, Ксюша попрощалась с Максом, взяла с него обещание, что он непременно расскажет все своим родителям и преподавателям в училище, и снова зашла в воду.

Ей хотелось плакать. От детской жестокости. От осознания обстоятельств, с которыми сталкиваются эти маленькие существа, впоследствии становясь бесчеловечными. От ощущения собственной беспомощности в моменты, когда ничего она в душах этих детей изменить не могла.

Пашка стоял и молча смотрел на нее. Понимая, почему она зацепила его с самого начала.

Она не просто была не похожа на остальных. Она была бесстрашной, глубокой, человечной и совсем в нем, в Пашке, не нуждалась.

– Я рядом постою? – он решился и зашел в воду.

– А Андрей, друг ваш, где?

– Пошел купить воды, – его задел ее ответ.

– Постойте. – чувствуя, что сейчас заревет, она хотела, чтобы он ушел, чтобы не видел ее такой. Потому что не так она представляла их встречу. Она злилась. На обстоятельства, на себя, на то, что так не вовремя он встретился ей сегодня.

– А я думал, мы утром еще на «ты» перешли.

– Ничего мы не переходили!

– «Мерзавец», «Гусь напыщенный», – я думал, что это разрешение на более неформальную манеру общения.

– Зря думали. Что вы вообще обо мне знаете, для того, чтобы выводы какие-нибудь делать?

– Ксюша, вас ведь так зовут, давайте начнем все сначала. С чистого листа. – он, брендовый и красивый, широко улыбаясь, протягивал ей руку, – Павел. Меня зовут Павел. Свиридов. 25 лет. Модель. Не женат. Москвич. У меня есть два младших брата и два лучших друга. Люблю читать, путешествовать, профессию свою люблю. На море смотреть люблю и в одиночестве побыть. – Она устремила взгляд прямо в его зрачки и вложила всего несколько пальцев в его ладонь. – И вы, Ксюша, мне очень понравились, и я бы хотел, чтобы вы не относились ко мне, как прежде.

«Волна: одна, вторая, третья, – она сосредоточенно считала количество ее прикосновений, пытаясь включить разум хоть на секунду. – Посмотрим, как я тебе понравилась».

– Ксюша. 24 года. Продавец хозяйственных товаров. Живу с рождения в городе Челябинск. Не замужем. Из родителей – мама. Отец 3 года назад женился второй раз и уехал в другой город. В семье одна. Есть лучшая подруга. Люблю кино, море и парк развлечений. Боюсь высоты. Еще не решила, нравитесь вы мне или нет.

Пашка смотрел на нее и понимал, что что-то из сказанного ей не подходит ее образу, не совпадает с ним, но вот что – он пока не осмыслил.

Ксюша, продолжая оставлять свои пальцы в его руке, злилась: «Трусиха ты, а ведь обещала попробовать по-другому! Соврала зачем? Легче и проще хотела казаться? Следуя правилу – хочешь понравиться мужчине, выброси мозг?». Нет, она хотела понять, насколько он готов посмотреть в другую душу, отбросив мишуру и пыль, отличить правду ото лжи, быть от казаться.

– Еще вы забыли сказать, что рядом с вами не страшно, – Пашка попытался пошутить, – хорошо деретесь.

– Жизнь у нас разная была, поэтому вы хорошо позируете и водите женщин в номера, а я – хорошо дерусь.

Пашка вспыхнул. Он хотел много чего произнести, но промолчал.

Она видела, что уколола его, но извиняться не собиралась.

– А я воды принес, – Андрей, как всегда, широко улыбался.

– А знаете, Андрей, у меня есть вино. Давайте будем его пить? Пить и петь!

– Я согласен, – Андрюха поправил очки и вопросительно посмотрел на друга.

– А я воздержусь, – Пашка смотрел под ноги и, чтобы скрыть смущениеи воспоминания о вчерашнем, вынул из кармана Орбит, закинул в рот пару подушек и стал их жевать.

– Да ладно тебе, – Ксюша легонько толкнула его плечом, – не будь врединой! – сложила губы уточкой, звонко засмеялась и понеслась к расстеленному где-то вдалеке покрывалу.

– Вчера что-то случилось? Андрюха вопросительно посмотрел на друга.

И Пашка рассказал ему все.

– Тогда это месть, брат. – Андрюха захохотал. – И она будет вкусной и продолжительной.

– Дурак! Вообще уйди от меня! Друг еще называется! – он возмущенно произнес слова, чувствуя, что эта девушка нравится ему с каждой минутой все больше. Нравится особенно тем, что не хочет ему, Пашке, давать спуску. А значит есть шанс, что он ей небезразличен.

«Я готов. Готов к любым испытаниям»,– он прикусил губу, улыбнулся и пошел вслед за ней.

Глава седьмая

Ксюша с Андреем пили вино, сидя на покрывале, и хохотали до слез. Кажется, что они знали друг друга целую вечность. Им было легко и комфортно вести диалог. Их разговоры были так далеки от тех, к которым привык Пашка. Никакой моды, крутых тачек, новинок техники, трендов и брендов – они рассказывали друг другу анекдоты, случаи из жизни и смеялись. Смеялись беспрестанно. И Пашку это бесило. Бесило настолько, что пачка Орбита оказалась пустой практически сразу, как будто жвачка была виновата в том, что он нервничает. В один момент чувство ревности и ущемленная гордость хотели было взять верх, и он собрался встать и уйти. Но, подумав пару секунд, решил, что не будет. Уходить. Что не сдастся так легко.

Ксюша видела, что ему неудобно, некомфортно и он ревнует. Тогда она поднялась с места и улыбаясь, сказала: «Пойдемте петь!».

«Это еще не все? – подумал Пашка, – Это только начало? Я сейчас должен рвануть в толпу и делать то, что у меня плохо получается, чтобы опозориться окончательно?»

***

Казалось, что юг всегда наполнен пением. Что вокалисты все: от приглашенных в кафе профессионалов до любого прохожего на улице.

Песенный репертуар поющих широк: от шансона до современной попсы, поэтому у каждого всегда есть возможность блеснуть талантом в любимом направлении.

У Пашки с вокалом и танцами всегда было туго, возможно, из-за неуверенности в себе, возможно, из-за отсутствия шанса заниматься этим с детства. Пел он только в одиночестве, а танцевал – исключительно медленные танцы, и то, когда девушке в приглашении отказать не мог. И занятие модельным бизнесом – это практически вызов себе, который он сделал много лет назад, чтобы раскрыть свой потенциал.

– О, пойдемте сюда! – Ксюша направилась к толпе людей.

Пашка умоляющим взглядом посмотрел на друга, но Андрей лишь развел руками.

– Этот огромный красивый букет красных роз и три бутылки шампанского достанутся тому, кто лучше всех споет песню, которуя я выбрал, – вещал ведущий. – Победителя определим апплодисментами слушателей. Всем желающим принять участие просьба встать здесь, – он указал на место в первой линии.

– Я пойду! – Ксюша, пока парни не успели сообразить что к чему, ринулась вперед.

Артист сменял артиста. Песня Алсу «Иногда» звучала в разных интерпретациях. «Зал» хлопал и местами подпевал, некоторые в толпе объединились в пары и танцевали.

Ксюша была последней. Взяв микрофон, она озорно улыбнулась, подмигнула Паше и начала петь.

«Как в этом городе, жить в этом холоде,

Ну почему до сих пор не приходишь ты», – на этих словах она вопросительным взглядом уперлась в Пашку, и ему стало жарко.

«Она в образ вошла или издевается?», – его мозг лихорадочно искал ответ на вопрос.

Слава богу, песня закончилась. И Ксюша встала к остальным выступающим. Ведущий начал выявлять победителя.

***

– Давай помогу, – Пашка предложил свою помощь.

– Нет, я сама. – Ксюша крепче обняла цветы и, понюхав их, зажмурилась.

– Счастлива?– спросил Андрей, глядя в ее светящиеся глаза.

– Очень. А ты? – вдруг обратилась она к Пашке.

– Я? – будучи не готовым ответить, он машинально переспросил.

– От того, что девушка, которая тебе нравится, тоже иногда может побыть звездой?

– Конечно, – ответил он без всякого скрытого смысла.

– Правда? – Ксюша лукаво улыбалась.

– Я еще от того, как ты дерешься, не отошел. К пению мне нужно привыкнуть, – он просунул руку в карман в поисках пачки Орбита, но понял, что он кончился давным давно.

– Ты повнимательней ко мне присмотрись, может, еще разонравлюсь, – и она засмеялась.

– Шампанское куда? – Андрей решил разрядить обстановку.

– Забирайте себе. Девушкам с ресепшена можете подарить или каким – нибудь другим девушкам, – она посмотрела на Пашку.

– Понял. – Андрей опустил взгляд. Он не хотел, чтобы его друг видел, как смеются его глаза.

– Пока, парни. Спасибо за вечер! – и она побежала к лестнице. Остановилась, секунду помедлила, – Завтра я предлагаю сходить в кино! Записку с временем и местом встречи оставлю утром у администратора.

– Она не дает мне возможность взять инициативу в свои руки, да? – Пашка смотрел на друга, прикусив губу.

***

Он никак не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Картинки, где она была главной героиней, мелькали как кадры кинофильма, в его голове.

Вот она обожгла рот кофе и убежала в неизвестном направлении, потом «эта ненужная информация», умиление от фламенко, ладонь на лице обидчика, почти слезы после, когда она стояла в воде и думала о чем-то одном ей ведомом, непринужденный диалог с Андрюхой, пение, в котором она чувствовала себя, как рыба в воде.

«Ты самая многогранная продавщица хозяйственных товаров», – Пашка повторял эту мысль раз за разом, пока, наконец, не понял, ЧТО тогда, когда она говорила ему о себе, шло вразрез с ее образом.

«Но почему ты не сказала правду о своей профессии? В любом труде нет стыда. И для меня это не имеет никакого значения. Почему, Ксюша?», – он оставил эту мысль в подсознании и уснул мертвым сном.

***

Утром он почти бежал на ресепшн, чтобы узнать, не оставляли ли для него записки. Услышав от администратора, что записок не было, были только цветы и сувениры, которые, по его просьбе, ему не стали приносить, Пашка в расстроенных чувствах вернулся в номер и решил, что пойдет на пляж. И обгорит там донельзя. Так, чтобы боль от солнечного ожога занимала все его мысли, а не она.

***

Ксюша, посмотрев на свои осоловелые от бессонной ночи глаза, поменяла воду в вазе со вчерашними цветами, взяла пляжную сумку, кошелек, надела удобную обувь и пошла на море. На самый дальний пляж побережья.

Чтобы его не встретить, чтобы довести запланированное до самого конца так, как ей хотелось.

Она понимала, что ведет себя, как эгоистичная, незрелая идиотка. Но раз уж она решила, что хочет научиться жить по-новому, он, Павел, тоже должен показать, что умеет по-другому, по-настоящему и глубоко смотреть на людей.

Ей было стыдно за то, что она затеяла эту игру, втянув в нее совершенно постороннего и никак не виноватого в ее жизненном опыте человека. Но, видимо, для того, чтобы она сделала шаг вперед, ей это было нужно.

Она вернулась только около четырех часов и, проходя мимо администратора, написала записку: жду вас в кинотеатре Сатурн в 18.30.

***

Ксюша смотрела на часы. 18.25 – никого. 18.29 – никого. Ровно в 18.30 она зашла внутрь, купила билет на фильм и прошла в зал.

Сказать, что она была расстроена, – не сказать ничего.

«Доигралась? Дура ты, Ксюша. А еще детей учишь», – шепотом сказала себе она и стала смотреть рекламный ролик.

***

Пашка вылез из моря в сотый раз. Мышцы заметно устали, и стала ощущаться слабость, свойственная большому времяпровождению в воде. Он открыл свою барсетку, чтобы взять телефон. «18 пропущенных от Андрюхи. Что-то случилось?», – Пашка стал набирать номер друга.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.