Воин на все времена. Сага о богатырях

Но птицу, вырвавшуюся в небо из тесной клетки невозможно вернуть обратно, невозможно и удержать – она либо погибнет, либо снова на свободе окажется.

Напрасно старик умолял своих богов и тешил себя несбыточными надеждами.

– Я выиграл, – говорил бес, и хотя это был только первый шаг и будущее третьего воина – богатыря было еще очень туманным. Но главное препятствие ему удалось одолеть. Никто из духов не посмеет упрекнуть его теперь в бездействии.

№№№№

Тем временем Алешка прощался со своим миром. Он уже отделил себя от него и не считался его частью. Возможно, когда-нибудь он и будет без него тосковать, но не теперь. Только в последний момент вспомнил Алешка о красной девице, любившей его сильно и страстно, прохода ему не дававшей. И захотелось ему еще раз на нее взглянуть и попрощаться с нею.

«Вот так с парнями всегда, – думал про себя бес, – сначала надо было наобещать три короба. Совратить девицу, в душу ей надежды поселить, а в утробу младенца (и такое случалось по неосмотрительности), чтобы потом оправдываться, бежать, да еще вспоминать и страдать оттого, что все так скверно получилось. Но спрос с него маленький – ищи ветра в поле, и напоминай ему, что и как было тогда, если он упорно вспоминать этого не желает. Но, не зная, как и что делать дальше он, потом к нему же за помощью и будет обращаться. И если что-то не так получится, легче всего сказать, что бес попутал.

Но давно со всем этим примирился бес. Каждому свое – ему улаживать то, что успел сотворить этот тип неосмотрительный, который спит и видит себя сказочным героем, и никуда от этого не деться.

Сколько бы лет им не было, они все равно навсегда детьми малыми останутся. И какой с них спрос?

ГЛАВА 6 ПОШЕЛ НА СВИДАНИЕ

Пока бес следовал за Алешкой и сам с собой рассуждал. Тот как раз и добрался до того самого места, на лесной опушке перед поваленной березкой, где они всегда с Аленой и встречались.

Он чувствовал себя на этот раз не особенно уютно. Кроме отца родного эта девица была вторым человеком, который с полным правом мог его попрекнуть за то, что он так вероломно все бросает и хочет их всех оставить. Но ведь недавно еще (пока бес его не соблазнил) он был уверен сам и ее уверял в том, что останется с ней рядом до конца дней, они будут стариться вместе, и умрут в один и тот же день. Как приятно было сознавать такое. Как она рада была слышать такие слова, и что из всего этого получилось? Он знал тогда, что лучше жены ему не найти. Она должна была родить ему сыновей и наследников. Но теперь он знал, что не повезет ее в Киев, зачем милая, но простоватая и бесхитростная жена. Там может быть девица и получше. Да и характер у нее скверный, никому она не спустит, и скандала с ней там не оберешься, куда не смотри – не должен он ее с собой брать.

Алены все еще не было. Он уселся у березы и развел костер. Ночь будет прохладна, и гнус надо было отогнать от себя.

№№№№№

Пока Алешка возился с огнем, бес сидел на поваленной березе и размахивал ногами, копыта так и мелькали в воздухе. Он что-то насвистывал себе под нос, и жизнь казалась прекрасной, а мир почти сказочным. Это и на самом деле были благословенные времена. Он помнил тьму позади и видел тьму впереди, и свет от огня и от луны, хотя и не грел особенно, но освещал этот мир.

Богатырь был настроен не так весело, потому что знал, что встреча с бывшей невестой вряд ли будет особенно приятной, но он старался сохранить спокойствие из последних сил.

Она пришла позднее обычного, подавленная и несчастная. Это сразу бросилось ему в глаза.

– Ты уходишь от нас? – спросила Алена, до нее уже дошли слухи.

– Это так, я и рад, что мне не нужно долго всего этого объяснять тебе. Я должен на службу отправляться, хватит бездельничать.

Она молчала. И в молчании этом проступало что-то зловещее. Оно казалось страшнее любых самых обидных слов. На слова можно было что-то ответить, как – то защититься, но она молчала, просто смотрела на огонь куда-то мимо него, и ему оставалось только ежиться и возиться с дровами для костра. Он бормотал себе под нос что-то невразумительное и не знал, что же делать дальше.

Алешка знал, что бес где-то поблизости, а потому не хотел выглядеть беззащитным и жалким, но все еще маялся и ждал чего-то. В первый раз он не решился потащить его в укромное местечко, а хотелось, чтобы короткая летняя ночь поскорее закончилась.

Алена же со странной уверенностью думала о том, что сможет его удержать, и была особенно ласковой и покладистой, так что показалась ему не девицей милой, а развратной бабой, от которой следовало как можно скорее отделаться.

– Что ты хочешь от меня? – возмутился он, мне не о том думать следует, и мысли мои совсем другим заняты.

Она разрыдалась, упав в траву, и ничего больше сказать не могла. Это рассердило Алешку еще сильнее.

– Все что угодно, только не женские слезы, – говорил он про себя, но хорошо, что понимал, что только женские слезы ему и оставались в награду за все хорошее.

Это только и оставил он в своем родном Ростове.

Алешка не коснулся даже ее, понимая, что только хуже будет. Но если она заставит его остаться с нею, он возненавидит ее, тогда и несдобровать вовсе ей. И будет он ощущать себя еще и негодяем. Никакая сила, бесу и ему противостоящая, не могла бы в тот миг остановить будущего воина.

Алешка присел к огню, с тревогой ожидая, когда она перестанет рыдать. Он хотел убежать, и бросить ее одну, но что-то удерживало его на месте.

Не особенно приятно начиналась его служба, но надо было все это пережить. Таким невыносимо – грустным оказался для него этот прощальный вечер.

Наверное, он забылся и задремал, что казалось совсем уж невероятной дерзостью с его стороны. Когда он открыл глаза и встрепенулся, Алены рядом больше не было, она исчезла. Словно ее вообще здесь не бывало прежде. Он разозлился на нее еще сильнее, оттого, что она посмела бежать и бросить его одного. Но он напомнил сам себе, что она не только женой, но даже и невестой его не считалась, так какой с глупой бабы спрос.

Все как-то разрешилось, пусть не так как хотелось, но его это не могло долго огорчать. Бес же оставался с ним у костра, и они еще до рассвета могли с ним поболтать.

Алешка хотел уточнить все, что им предстояло в ближайшее время сделать, и он спросил:

– Скажи, почему среди всех городов ты выбрал наш Ростов, а среди всех добрых молодцев – меня

– Ничего случайного не бывает, – глубокомысленно заверил его бес, был знак еще при рождении твоем. В тот миг над городом твоим ударил гром, и молния сверкнула. Я за молнией тот помчался, вот тут и оказался. Она осветила твой дом, и все понятно стало, кому и что делать следует, Перун сам себе воинов выбирает, с ним не поспоришь. Я тебя оставил на время, пока ты взрослел да матерел, но всему свой срок приходит, пора тебе свое предназначение исполнить. И слова беса убедили вполне юношу в том, что все оно так и было тогда.

Хотя это могла быть его собственная хитрость и ложь, но Алешка не стал подвергать его слова сомнениям – пусть так все и остается. Но зная, что богатырь больше доверяет словам старухи – ведьмы. Именно туда, пока еще не прокричали петухи, и потащил он его. В каждом граде, в глухом лесу жила своя ведьма, Ростовские леса не были исключением.

ГЛАВА 7 ИЗБУШКА НА КУРЬИХ НОЖКАХ

Ростовская ведьма была высока и худа, как палка. Она была не так стара, как иные, но страшная и казалась какой-то дикой. Она не любила людей, причинявших ей немало горестей. Не любила и черта, вечно по делу и без всякого дела ее тревожившего. Но она знала, что обращаться с ним лучше было поласковее, иначе потом самой туго придется.

Ведьма видела, что пришел он на этот раз с юношей, из-за которого уже столько шума в городе их славном было. Она знала, как тот ему был нужен, и готова была подыграть на этот раз бесу, чтобы он от нее поскорее отстал и оставил ее в покое.

– Если от меня все равно ничего не зависит, – здраво рассуждала она, – скажу-ка я этим двоим то, что они от меня хотят услышать и пусть катятся на все четыре стороны.

За весь свой долгий век натерпелась она от людей много и вовсе не собиралась с ними мириться. Они казались ей злыми, строптивыми и жестокими, немного смирнели только, когда она вершила свои злые дела. Как только стоило ей что-то доброе для них сделать, они становились невыносимыми, тогда любой пакости и стоило от них ждать.

Их гадкое скотство не знало никаких границ, и оставляло все время ведьму в напряжении. Вот она и радовалась и огорчалась, и вершила свои дела так, как ей того хотелось. Старуха горько усмехнулась, когда вспомнила про одиночество, сопровождавшее ее всю жизнь. С самого начала она не любила и боялась его, потом постепенно привыкла, и оно больше не казалось ей чем-то невыносимым и диким, а со временем с ним пришлось мириться, и стало оно делом обыденным.

И сглаживались ее горькие чувства, а те кто ненавидел ее, стали приходить к ней за советом, лекарствами и снадобьями разными. А порой тяжелобольные, они умоляли ее о спасении и на все были готовы, понимая, что она – их последняя надежда. Но она прекрасно знала, что спасенные, они оставались неблагодарны, они забудут и проклянут ее, как только она поможет им, память у людей слишком коротка. Но она не отступалась от своего, втайне надеясь, что все переменится со временем и совесть проснется в их серых и темных душах.

Вот и сам бес в ус не дул, но как только подтверждение потребовалось, он около нее оказался. Ведьма усмехнулась, внимательно разглядывая своего старого приятеля. Она надеялась, что хоть этот отдаст ей со временем должное. И она останется в его памяти, и, чем черт не шутит, может быть, Алешка будет для нее тем сыном единственным, которого у нее отродясь не бывало. Ничего против этого старуха не имела. Она уже видела его прежде, но за это время Алешка повзрослел и похорошел – возмужал очень сильно, чего и следовало ожидать. Что-то хитрое и наглое было во всей его физиономии. Но именно это и нравилось ей больше всего. Еще какой -то миг ведьма вглядывалась в него, но ей так хотелось поскорее с ним поговорить.

№№№№№

Конечно, и раньше знал Алешка о ее существовании, ведь не было в окрестностях человека, который если и не бывал тут, то не слышал о старухе. Но на этот раз ему пришлось с ней столкнуться лицом к лицу, и он посчитал, что она похлеще, чем сам бес будет. Тот ему был нужен, и отношения у них были самые дружественные, здесь же многого никак не мог понять богатырь. Он мог стать в одночасье ее злейшим врагом, мог вовсе не понравиться ей (она все-таки женщина, хотя и очень старая). И она была капризна, непредсказуема и непостоянна. Даже говорить с ней не было не так просто, как ему того хотелось. Но понимал он прекрасно, что самое главное – ее расположение завоевать. Там, где другой богатырь прошел и ухом не повел, он должен был оставаться и утвердиться, потому что меньше других надеялся на собственную силу и оружие, которое у него было. А она очень была похожа на него в изворотливости и хитрости, вот и сладить с ней будет не просто, но если получится все. Как хочется, то окажется она для него дороже матери родной.

– Когда ты еще в утробе ее был, я сказала матери твоей, что не станешь ты жрецом богов наших, как бы ей этого не хотелось. И говорила я, что надо готовить кольчугу для тебя. Она только усмехнулась, не поверила, но, по-моему, все получилось. Все на судьбе заранее написано, ничего никому из нас изменить не дано.

Алешка слышал и прежде от бабки своей о старинном предсказании, из-за которого мать его рыдала несколько дней кряду, но он понять не мог, отчего она так все это восприняла тогда.

– Но она приготовила одеянии такие, – вступился Алешка за матушку.

– Они всегда были, тебе остается только хорошенько поискать их, – старуха усмехнулась при словах этих. Она знала много больше, чем говорила.

– Почему же тогда отец так возмущен был?

– Человек всегда противится, особенно тому, что он никак изменить не может, – глубокомысленно заявила старуха.

В тот момент воин грядущего казался учтивым и ласковым, и она тайна радовалась тому, что, прежде всего он к ней заявился. И на прощание пообещала ему ведьма любую поддержку. А Алешка еще молод и наивен был и не понимал, или думать не хотел о том, что за все платить надо, а уж за ведьмины услуги – по полному счету. А может, и знал, только особенно дерзок и рискован был, и не стал пока обращать на это внимания.

№№№№

– В первый раз вижу, чтобы старуха к кому-то так приветлива была, да без угроз и подвохов каких-то гостя встречала, – говорил бес, когда они вместе с Алешкой отправились назад. Бес, конечно, насмехался над ним, но и в насмешках его была доля правды. И загордился воин еще больше, словно это было не подарком на будущее, а уже у него какие-то свои заслуги появились. Обман порою творит чудеса, и вознося нас до небес, потом об землю особенно сильно бьет. Но на то бес бесом и оставался, чтобы как-то охлаждать, если нужно, богатырский пыл.

Алешка твердо верил, что уже значит немало, а достигнет еще большего, времени у него в запасе было достаточно. Бес тоже видел, насколько он пронырлив и изворотлив. Это немного раздражало его, больно уж на него самого он похож был. Но то, что хорошо для беса, княжескому воину подходит, как корове седло, – в том хвостатого никто не мог разубедить. Но он, в отличие от жреца, точно знал, что переделать его невозможно, не стоит на это даже времени тратить. Нужно брать то, что есть и лишь легкими штрихами как-то немного изменять, мелкими шажками добиваясь того, что получить хочешь.

«Хитер, – между тем думала ведьма, когда они уже ушли, – одна только незадача, – как бы в трудную минуту, когда решение важное принимать надо будет, он сам себя не перехитрил. А такое непременно случится, от этого все беды его и происходить станут.

И хотя чем-то он казался ей, положа руку на сердце, ущербным, рядом с Ильей или Добрыней, за которыми она только издалека следить могла. Но он пришел к ней, и она не могла тому не радоваться, не оценить такого смелого и хитрого хода. Она не особенно доверяла тем, кто только на силушку свою да на меч рассчитывать мог, потому что со временем сила тратилась, меч тупился, а должно было еще что-то очень важное оставаться, для последнего, может и главного удара.

«Поживем – увидим», – глубокомысленно изрекла она. А жить после явления Алешки становилось интереснее. Засиделись все они, каждый в болоте своем, уже и квакать перестали, пора очнуться и встряхнуться, давно пора.

ГЛАВА 8 СОН О ВЛАДИМИРЕ

Алешка точно знал, что это последняя ночь в родном доме. После ужина, печальная матушка, едва сдерживая слезы, тихо просила его еще хорошенько подумать. Отец молча ушел в свой храм, и не сказал ему больше не слова. Но никакие действия и слова не могли остановить или сконфузить Алешку. Он знал, что должен оправиться к матушке, чтобы забрать у нее кольчугу и меч свой булатный. Но никак язык у него не поворачивался о том ей сказать.

Это оказалось первой трудностью на славном и героическом пути его. Он думал, что не сомкнет глаза в ту последнюю ночь в родном доме, но заснул, как только опустился на лежанку.

Сон, который охватил его душу на этот раз, был очень красивым. Алешка бродил по великолепному огромному городе, светлому и прекрасному. И к нему подходили и воины, и просто люди. Все они с восторгом на него смотрели сначала, а потом вдруг от него отпрянули, стали кричать: «Князь».

И повернулась толпа разом в другое место, и забыли о нем сразу. На белом и красивом коне проехал мимо тот, кто привлек всеобщее внимание. Он был высок и очень красив. Кажется, какой-то прекрасный свет исходил от него. И он не мог оторвать взора своего от этого всадника. И встретились на миг их взоры. И призвал к себе князь богатыря, и объявил его своей правой рукой, и поблагодарил за что, что он, Алешка, к нему пожаловал.

– Мы давно ждали тебя, о лучший из лучших воинов, – говорил князь, без тебя и мир этот сер да невзрачен стал. Ты будешь здесь и все переменить мне поможешь.

И пообещал богатырь торжественно служить ему верой и правдой.

И хотел он что-то ответить ему, но голос его не звучал вовсе, он только широко открыл глаза и смотрел на все, что происходило вокруг.

Проснулся Алешка на рассвете с лучезарной улыбкой на устах, когда бес уже немало усилий приложил для того, чтобы разбудить его, и пинал, и щекотал, и толкал бесцеремонно.

– Окаянный ты мой, да что это ты так разоспался, – возмущался он, ничего не понимая. Он уже знал, что с Алешкой его разные неожиданности подстерегают, но так ведь и все на свете проспать можно.

– Это ты, – разочарованного говорил парень, явно желавший узреть кого-то другого.

– А какой дурак еще с тобой вошкаться станет, – усмехнулся он, подталкивая его к кадке с водой.

– Мне сам князь великий снился. Он был так прекрасен, он назначил меня своей правой рукой.

Алешка гордо выпятил грудь вперед.

– Если ты еще побольше поспишь, то не только великого князя и меня уже отыскать не сможешь, потому что никому не захочется с таким лентяем да лежебокой дело иметь, – в голосе его прозвучала угроза.

Бес немного помолчал, но успокоиться никак не мог:

– Князь ему прекрасный приснился, – проворчал он, – моли Перуна, чтобы хоть на половину сбылся твой сон, хотя если вдуматься хорошенько с этим князем вы два сапога пара.

– Ты хочешь сказать, что он не так уж хорош, – насторожился Алешка.

– Хорош, лучше не бывает, – прибавил сердито он, – но для тебя и такой сойдет.

Алешка не особенно обижался на бесово хамство, он только хотел понять, шутит ли тот или такова горькая правда. Но ничто не смогло бы заставить его отступит, да и сам бес, скорее всего, просто испытывает его на прочность.

– Глупец, – между тем думал бес, – может когда-то князья и были лучшими из лучших, только те времена давно миновали, и никогда больше назад не воротятся. Владимир же худшим из худших останется, но и такому князю кто-то должен служить если не верой и правдой, то хотя бы кое-как.

И он случайно или специально подбирал для этого князя и богатырей ему под стать – не смогли бы Олеговы или Святославовы воины с ним и дня одного пробыть, а такие как Алешка – сойдут, на безрыбье, как известно, и рак – рыба.

Но даже этот князь без воинов никак не может обойтись, – это было понятно бесу.

Бес мог гордиться собой. Это он послал Алешке такой сон, для того, чтобы укрепить хорошенько его дух и в дорогу двинуть без колебаний. А потом, при столкновении с князем, он сравнит свой сон с реальностью, и поймет, что только иллюзии и сказки распрекрасные, а что и на самом деле происходит.

– Он звал меня к себе, – говорил между тем Алешка, – он выехал ко мне навстречу и говорил, что рад моему появлению.

– Это может быть и правдой, – согласился с ним бес, – ему вояки и хитрецы нужны, как никому другому, хотя он и сам когда-то среди викингов обитал. Но мало чему у них научился наш князь распрекрасный. Боец он, прямо скажем, аховый, и будет он тебя ласкать, да около себя держать, особенно, когда другие в разные стороны разбегутся. Против шерсти гладить не станет, не бойся.

И вроде бы радоваться должен был Алешка, когда услышал все это, но какая-то досада в его душе тут же появилась, и ничего с собой поделать не мог он, как ни старался. И дал себе слово воин не особенно к его словам прислушиваться, а иногда и своим умом жить. Радостные и приятные вещи можно и послушать, но не больше, остальное пусть говорит, язык – то без костей, а у него еще и очень ядовитый, как давно успел парень выяснить, был язык.

ГЛАВА 9 ЗАДЕРЖКА

Утром, когда они готовы были в путь, в дверях появилась матушка и попросила задержаться до следующего утра.

– Но что может перемениться за это время? – стал спрашивать он, ему так не хотелось медлить и задерживаться теперь, когда все было решено.

– Еще не принесли твои доспехи, дорогой, – говорила она, – а ведь ты знаешь, что я для тебя, их приготовила. Ты не должен без них оставаться, так, будто мы тебе ничего в дорогу и собрать не смогли.

Алешка не мог больше сердиться, она не только простила его, но и готовила в дорогу. И он обнял ее крепко, и какие – то ласковые слова сказал ей в тот вечер.

Бес проворчал что-то не особенно понятное, но возражать, тоже не стал. Да и как можно противиться тому, что на роду написано было?

К обеду, когда все уже уселись за столы, появился человек, сообщивший о том, что работа завершена, и кузнец подогнал их по Алешкиной фигуре. Он немного сконфузился, все понимали, что готовили их для более рослого человека, но какой уж вышел, что с этим поделаешь.

«Доспехи и те ему оказались велики, – проворчал про себя бес, – но долго сердиться и обижаться на того, кто в том не был виноват, он все равно не мог, потому и оставил все, как есть.

Алешка еще долго благодарил матушку за то, что смогла она через все переступить и не убоялась грозного мужа своего, а она только улыбалась ласково и ничего не говорила в ответ.

Так и был отмечен день неожиданной задержки для него. И потом в столице он еще часто вспоминал об этом замечательном дне. И никак не мог понять и усвоить, что же ему делать дальше.

Тепло и радость примирения оставались в душе его. Вечером в неурочный день и час, Алешка отправился в баню, он решил, что ему на этот раз из-за важности грядущих событий все проститься должно, да и кто посмеет вставать на пути у грядущего героя. Но Банник был крайне раздосадован тем, что происходило, и по прихоти мальчишки, который ничего из себя не представляет и вряд ли будет представлять, ему приходиться копошиться и все устраивать. Велика важность, что он уезжать собрался, это еще посмотреть надо, каким боком он там прославиться, – раздосадовано ворчал тот. Он заводился и вредничал все больше и больше.

Бес, видя его боевой настрой, заранее представлял, что тот вряд ли просто так его выпустит после помывки. Но особенно он не беспокоился, решив, что даже интересно будет полюбоваться и понаблюдать за происходящим. И стоит привыкнуть к тому, что все не особенно героические происшествия будут связанны именно с Алешкой. И духи всегда именно к нему с особенным вниманием и всеми своими насмешками относиться станут. Но он все-таки заглянул к Баннику, прежде чем в бане появился Алешка.

– И уехать по – человечески не может, – сердито ворчал тот, то девку ему подавай, то баню, ты бы забирал его поскорее, пусть проваливает. С ног я уже сбился с таким добрым молодцем, сил у меня на него никаких не осталось.

– А это не твоего ума дела, – огрызнулся бес, видя, что по-хорошему они поговорить не смогут.

– Может и не моего. Только и тебе, хвостатый, не стоило бы со мной так разговаривать, – предупредил его тот. От кого ему было еще ждать поддержки, если бес с самого начала так настроен?

Бес и сам знал, что не стоило, но спускать ему не собирался.

– Он отправится со мной, и самый никудышный воин этому миру больше пользы принесет, чем самый разудалый жрец. И тебе, непутевому, это не хуже моего все известно, только ты знать ничего не хочешь.

На самом деле Банник понимал, что рогатый всегда прав, только показывать этого не собирался, потому что тогда получиться, что неправ он окажется. А показывать этого он никак не мог, таким вредным и несговорчивым он на все века и оставался.

Но ни о чем больше поговорить они не успели, в тот момент к ним Алешка и пожаловал, готовый в последний раз в своей бане помыться. Показываться ему хозяин бани не собирался – слишком много чести для него будет, он и без того нос высоко задирает.

Тот разделся быстро и гордо думал о том, какая он важная птица, если ради него одного и обычаи многие нарушить можно, и баню истопить, когда вздумается.

А речи его крамольные были так дерзки, что показалось, будто он самому Баннику вызов бросать собрался. Как иначе можно было истолковать подобное его поведение?

Даже бесу в тот миг показалось, что Алешка немного перегибает палку, Что говорить о Баннике? От ярости он засветился и побагровел. Он поспешно судорожно думал о том, что предпринять этакое, чтобы надолго это добру молодцу запомнилось. А более старые да злые сотоварищи его не должны были попрекать за то, что он ничего не предпринял и обиду спокойно сносил. Не заслужил он своей бурной деятельностью таких попреков, ой, не заслужил.

Но пока развалился на палатах, похлестывая себя веничком, новоиспеченный воин – богатырь, в бане такой непроглядный туман образовался, что даже бес задыхаться, чихать да кашлять начал. До него немного раньше, чем до Алешки дошло зловоние и удушье. А тот еще блажил, от восторга задержав немного дыхание, думая о том, какой славной оказалась банька даже в неурочный час.

В этот миг послышался девичий голос, и в бане появилась Алена. Она знала, что богатырь туда направился, и хотела то ли примириться с ним, то ли поговорить о том, о сем, то ли еще какими интимными делами заняться – место ей показалось самым для этого подходящим.