Дочь Лунной богини

Я подавила последние сомнения.

– Нет, мама. Ты спасла нас.

Ее взгляд затуманился, когда она погрузилась в воспоминания.

– Расстаться с твоим отцом… Ох, как же это было больно. Но нужно признать: я не хотела умирать. И не могла позволить умереть тебе. Только позже я узнала, что дары Небесного императора пронизаны невидимыми нитями. Что подобные решения не должны принимать смертные. Император разгневался из-за того, что я стала бессмертной вместо твоего отца. А императрица обвинила меня в том, что я обманом заполучила дар, которого не заслужила.

– Ты объяснила им? – спросила я. – Конечно, как только они узнали, что так ты пыталась спасти нас…

– Я не осмелилась. Мне казалось, что императрица затаила обиду на твоего отца. Она даже назвала его неблагодарным, якобы он отказался от подарка императора. И тогда я поняла, что императрица стремилась наказать его, а не наградить за убийство солнечных птиц. Она не задумываясь причинила бы тебе вред. Поэтому я не решилась рассказать им о твоем существовании. Чтобы защитить тебя от их гнева, я скрыла твое рождение. И созналась в краже. А в наказание меня отправили на Луну… и наложили заклятие, которое приковало меня к этому месту навечно. Я не могу покинуть его, как бы сильно мне этого ни хотелось.

Она замолчала, а затем тихо добавила:

– А если ты не можешь откуда-то сбежать, то даже дворец со временем станет тюрьмой.

Я изо всех сил старалась сделать вдох, а грудь вздымалась как у рыбы, выброшенной из воды. Я считала нашу жизнь безмятежной и не омраченной опасностями, какие встречаются в книгах. Поэтому известие, что мы навлекли на себя гнев самых могущественных среди бессмертных царства, потрясло меня до глубины души.

– Но почему императрица появилась здесь спустя столько времени?

– Ауры пропитаны нашей жизненной энергией, сутью нашей магии – теми огоньками, что ты видишь в своем сознании. И с самого рождения мы старались скрыть твои силы, но, несмотря на наши усилия, императрица почувствовала их сегодня.

Ком подкатил к горлу.

– Я не знала. Это все моя вина.

Как же глупо и безрассудно я поступила! Из-за скуки я проигнорировала предостережение мамы, нарушила свое обещание и подвергла нас серьезной опасности.

– В этом есть и моя вина. Я не разрешала тебе прикасаться к магии, но не объяснила, почему… не рассказала, что это привлечет к тебе внимание Небесной империи. – Она вздохнула. – Это все равно когда-нибудь бы произошло. С каждым годом ты становишься сильнее. Но если они узнают о тебе, то наше наказание будет суровым… в этом можно не сомневаться. Я боюсь не столько за себя, сколько за то, что они сделают с тобой, бессмертным ребенком, который не должен был появиться на свет.

– Что мы будем делать?

– Есть лишь один вариант. Ты должна покинуть это место.

Страх расползся по коже, как лед по глади озера. Возможно, я больше никогда не увижу маму… И это испугало меня.

– Почему мне нельзя остаться с тобой? Я спрячусь. Научи всему, что для этого требуется.

– Нет. Ты слышала слова императрицы. Теперь они станут следить за нами еще пристальней. Уже слишком поздно.

– Может, твои слова убедили их и они не вернутся? – Отчаянные мольбы, детские надежды.

– Возможно, я выиграла нам немного времени. Но императрица не появилась бы здесь по собственной прихоти. Они вернутся. И очень скоро. – В ее голосе проскользнули хриплые нотки от переизбытка эмоций. – Мы не сможем защитить тебя. Мы недостаточно сильны.

– Но куда я пойду? И когда увижу тебя снова?

Каждое слово было словно удар молота, придающий форму обретающему плоть кошмару.

– Пин’эр отвезет тебя к своим родственникам, живущим у Южного моря. – Теперь ее голос звучал уверенно, словно она пыталась убедить нас обеих. – Я слышала, что океан прекрасен. Тебе там понравится, а над головой не будет нависать угрожающая нам туча.

Пин’эр рассказывала мне о дальних землях, подстегивая мое воображение, которое жаждало приключений. Великий океан делился на четыре части и омывал восточное побережье, сливался с морем на юге, бился о скалы на западе и соединялся с водами на севере. Меня завораживали ее рассказы о существах, которые жили в сверкающих городах под водой или на золотых берегах. И я мечтала побывать там.

Но никогда даже представить не могла, что придется покинуть дом в одиночестве. Какой смысл в приключениях, если их не с кем разделить? Мама обхватила ладонью мою руку, возвращая меня в настоящее.

– Ты никогда и никому не должна говорить, кто ты. У Небесного императора везде есть уши. И он воспримет твое существование как оскорбление, не заслуживающее снисхождения.

Она требовала от меня ответа и сверлила глазами, пока я не выдавила из себя обещание. Наклонившись ко мне, мама застегнула что-то у меня на шее. Золотую цепочку с маленьким кулоном в виде нефритового диска цвета осенних листьев с вырезанным на нем драконом. Потерев пальцами прохладный камень, я нащупала тонкую трещину на ободке.

– Он принадлежал твоему отцу. – Ее глаза стали темными, как безлунная ночь. – Никому не говори, кто ты такая. Но не забывай, чья ты дочь.

Мама прижала меня к себе и погладила по волосам. Я трусливо опустила голову, не желая видеть, как она уходит, и молясь, чтобы этот момент продлился вечно. Но вот мама коснулась моей щеки костяшками пальцев, и не осталось ничего. Кроме ноющей пустоты.

Присев на пол, я обхватила руками колени. Как же мне хотелось кричать, выть и колотить кулаками по полу. Стараясь заглушить хриплые рыдания, я прижала ладонь ко рту, но тихие слезы… Я позволила им стекать по лицу. За один вечер, который требуется лунному цветку, чтобы распуститься и завянуть, моя жизнь перевернулась с ног на голову. А жизненный путь, который казался прямой дорогой, свернул в дебри… где я заблудилась.

Наступившая ночь погрузила комнату в темноту. Но луна все еще скрывалась в тени, потому что фонари не зажгли. Сегодня она взойдет с опозданием.

А значит, у меня не так много времени на побег. Мне не хотелось, чтобы меня нашли, раз за это накажут маму и Пин’эр. Конечно, бессмертные не могут умереть, но от одной мысли о молниях и огне, которыми грозила императрица, тело сжималось от ужаса.

Пин’эр помогла мне завернуть вещи в широкий отрез.

– Здесь немного и все из обычных тканей, чтобы не вызвать подозрений. – Ее глаза покраснели от слез, но, поняв по моему лицу, что я все еще потрясена, она добавила: – Ты будешь в безопасности на землях у Южного моря. И так же надежно затеряешься, как звездочка посреди ночного небосклона. Моя родня позаботится о тебе и научит всему, что нужно знать.

Она связала концы ткани узлом в виде лямки, которую и повесила мне на плечо.

– Идем?

Я не хотела. И все еще пыталась осознать происходящее. Но кивнула. Что мне оставалось? Я даже не могла корить судьбу, ведь сама навлекла на нас эти беды.

Когда мы с Пин’эр вышли из дворца и направились на восток, в лес османтуса, я в последний раз обернулась. Никогда дом не казался мне более прекрасным, чем в этот момент, в который впитывала своим разумом каждый изгиб, каждый камень. Землю освещали тысячи фонарей, серебряная черепица отражала звезды. А на балконе, откуда я смотрела на мир внизу, стояла стройная фигура в белом.

Но взгляд матери сейчас был направлен не на мир смертных, а на меня. А рука приподнята в прощальном жесте. Не обращая внимания на Пин’эр, которая настойчиво тянула меня за рукав, я опустилась на колени и прижалась лбом к мягкой земле. Губы шевельнулись в безмолвной клятве: «Я вернусь и вызволю маму». Я не знала, как это сделать, но собиралась приложить все возможные усилия. Все закончится не так. Я последовала за Пин’эр к облаку, которое должно было унести нас. И сердце пронзила такая острая боль, что стало ясно: оно раскололось. И лишь тонкая нить надежды не давала ему разлететься на куски.

Глава 2

Легкие наполнил бодрящий воздух, свежий, но совершенно пустой, без аромата специй. Когда облако понеслось по небу, я пошатнулась и ухватилась за руку Пин’эр. Без света фонарей ночь казалась жуткой. Еще утром страх казался мне чуждой эмоцией, а теперь из-за него перехватывало дыхание. К счастью, влажные очертания облака не прогибались у меня под ногами, а держали бы так же уверенно, как земля… если бы не бушующий вокруг ветер.

До Южного моря было далеко. Нам предстояло миновать границы Небесной империи, пролететь над пышными лесами империи Феникс и над Золотой пустыней в виде огромного полумесяца из бесплодного песка, которая граничила с пугающим Царством демонов. Смогу ли я отыскать дорогу домой? И тут меня осенило: возможно, они и не предполагали, что я когда-нибудь вернусь.

Вдалеке показалось море огней, отвлекая меня от мрачных мыслей.

– Небесная империя, – прошептала Пин’эр.

Внезапно налетел порыв ветра. Она оглянулась, и ее лицо побледнело. Я обернулась и всмотрелась в ночное небо. За нами неслось большое облако, на котором виднелись неясные фигуры шести бессмертных. Их доспехи отражали белый и золотистый свет, но черты лица скрывала темнота.

– Солдаты! – ахнула Пин’эр.

Сердце бешено заколотилось в груди.

– Они ищут нас?

Она притянула меня к себе.

– На них небесные доспехи. Значит, их отправила сюда императрица. Ложись! Спрячься! Я попытаюсь оторваться от них.

Я зарылась в прохладные изгибы облака, стараясь скрыться из виду. В душе я порадовалась, что больше не вижу солдат, но от страха перед неизвестностью по коже расползлись мурашки. Пин’эр закрыла глаза, и тонкая струйка света вырвалась из ее ладони. До сегодняшнего вечера я никогда не видела, чтобы она использовала магию. Наверное, раньше служанка не видела в этом необходимости. Наше облако устремилось вперед, но вскоре снова замедлилось.

На коже Пин’эр бисеринками выступил пот.

– Не могу заставить облако двигаться быстрее, мои силы слишком малы. Если они поймают нас… то узнают, кто мы.

– Они близко? – Я повернулась посмотреть назад и тут же пожалела об этом.

Сверкающая сталь в руках солдат виднелась все ближе. Скоро нас настигнут. Кто-то из них может узнать Пин’эр и начнет задавать вопросы. Я не умела лгать, потому что никогда не практиковалась в этом искусстве. Хватало одного строгого взгляда мамы, чтобы я все выкладывала как на духу.

Разум наполнили пугающие образы: солдаты врываются в мой дом и вытаскивают маму в цепях. Потрескивающий от молний хлыст опускается на ее спину, рассекая кожу, а кровь окрашивает белый шелк халата. Жгучая желчь подступила к горлу, не давая сглотнуть. Я не могла позволить им поймать нас. Не могла допустить, чтобы мама и Пин’эр пострадали. Но какой бы слабой я себя ни считала, в голове возникал только один вариант, как избежать беды. И возможно, это окажется последним, что мне доведется сделать.

– Пин’эр, высади меня здесь, – стиснув зубы до боли, выдавила я.

Она уставилась на меня так, словно я сошла с ума.

– Нет. Это Небесная империя! Мы должны добраться до Южного моря. Должны…

Мое спокойствие пошатнулось. И я со всей силы дернула ее за руку, утягивая вниз.

– Мы не сможем сбежать от них. А как только они нас схватят, то накажут всех. Я… я думаю, нам стоит разделиться. Ты останешься на облаке, я все равно не умею им управлять. Так у нас появится хоть какой-то шанс, Пин’эр!

Да и какой у нас имелся выбор? У меня даже надежды не осталось на то, что нам удастся сбежать обеим. Как бы я ни старалась, унять дрожь не получалось.

Пин’эр покачала головой, но я не отступала.

– Мне ничто не грозит в Небесной империи, пока они не поймут, кто я такая. Я обещала маме, что никому не расскажу об этом, и собираюсь держать рот на замке. Я найду где спрятаться. И вдруг без меня тебе удастся сбежать от солдат? – тараторила я в спешке.

А через мгновение нас и вовсе лишили выбора.

Ночное небо прорезал летящий в нашу сторону луч света. Наше облако содрогнулось и резко свернуло в сторону. Жар опалил руку, но Пин’эр вскинула сияющую ладонь, и пламя тут же погасло. Закричав, она упала рядом со мной.

– Они атакуют, – недоуменно сказала служанка и прижала светящиеся ладони к облаку, вновь ускоряя его.

Меня охватил ужас, но я не собиралась поддаваться ему. Не сейчас, когда на счету каждая секунда.

– Пин’эр, это единственный вариант. Мы не можем позволить им поймать нас, – настойчиво и уверенно повторила я, совсем не походя на ребенка, который умоляет, чтобы его выслушали. – Я тоже имею право голоса.

Внезапно на ее лице отразилась мрачная решимость. Служанка указала на плотную гряду облаков вдалеке.

– Там… я спущусь так низко, как только смогу. И прикрою тебя во время падения.

Несмотря на успокаивающие слова, что-то меня встревожило. Ее дыхание стало резким, тяжелым. А кожа покрылась испариной. Она болеет? Но это невозможно. Бессмертные не подвержены недугам.

– Пин’эр, ты ранена? Огонь…

– Просто немного устала. Не беспокойся.

Я перекатилась на бок и заглянула за край облака, пока мы неслись вперед. Голову уже занимали мысли о предстоящих опасностях – от пустоты внизу до пронизывающих темноту лучей. Красиво. Пугающе. Приподнявшись, я обняла Пин’эр и крепко прижала ее к себе. Желая, чтобы мне не пришлось отпускать ее. Желая столько всего, что никогда не сбудется.

Она вцепилась в меня с нескрываемым отчаянием, и в тот же момент мы нырнули в облачную гряду. Капли ледяной воды коснулись кожи, а влага пропитала одежду. Когда мы спустились ниже, меня пронзил холод, пробирая до самых костей. Я разогнулась и поднялась, но ноги тут же задрожали подо мной. Пин’эр положила руку мне на плечо, цвет ее кожи напоминал остывший пепел. Воздух замерцал, и мое тело начало слегка покалывать.

– Щит смягчит твое падение. Но ты все равно почувствуешь боль. Так что будь осторожна. – Дрожащими руками она перекинула маленький узелок мне через плечо.

– Ты попытаешься вернуться, как только опасность минует?

Я цеплялась за эту хрупкую надежду, стараясь собрать остатки решимости и пытаясь не расклеиться окончательно.

Слезы наполнили ее глаза.

– Конечно. Но если я…

– Я найду дорогу обратно. В один прекрасный день, когда буря стихнет, – поспешно заверила я.

– Ты обязательно сделаешь это. Ради своей матери. – Она резко выдохнула. – Готова?

Нервы так сильно натянулись, что казалось, я вот-вот взорвусь. Нет, я не была готова… прыгнуть в неизвестность, разорвать последнюю нить, связывавшую меня с домом. Но если не сделаю это сейчас, если поддамся охватившей меня панике, если позволю себе хоть тень сомнения – то лишусь тех крупиц, что у меня пока остались. Повернувшись лицом к Пин’эр, я заставила свои негнущиеся ноги шагнуть назад, к краю. Потому что предпочла напоследок видеть ее, а не зияющую пустоту внизу.

– Давай! – воскликнула она, и от внезапного прилива сил ее глаза засверкали.

Я шагнула назад… но в последний момент заметила, что голова Пин’эр дернулась и ее тело рухнуло на облако. А я уже падала сквозь черную пустоту неба. Ветер выбил все мысли из головы, поглощая крик, который вырвался из горла, и хлеща по лицу и конечностям, пока те не стало жечь. Одежда взвилась надо мной облаком шелка. Ветер бил так сильно, что не удавалось вздохнуть, отчего легкие стали гореть. Рев в ушах заглушил все, кроме бешено колотящегося сердца.

Но я не сводила глаз с замершего облака, которое сейчас напоминало крошечное пятнышко. Оно все еще стояло на месте. Пин’эр упала в обморок? «Двигайся!» – беззвучно закричала я, когда солдаты бросились к ней. Ужас сковал внутренности, а руки потянулись – несмотря на всю тщетность, – чтобы схватить… что-то внутри меня. Кожу начало покалывать, обдало жаром, потом холодом, после чего сверкающая волна воздуха устремилась сквозь пустоту к облаку Пин’эр. Оно заискрилось, а затем умчалось прочь и исчезло за горизонтом.

Я рухнула на землю, и тело тут же пронзила боль, сил хватало лишь на то, чтобы лежать. Из груди вырвался вздох, а из глаз полились слезы, смешиваясь с потом, который стекал по коже. Пальцы погрузились в мягкую траву, и вместе с судорожным вдохом ноздри наполнил аромат цветов. Сладкий, но я осталась к нему равнодушна. Прижав ладони к земле, я приподнялась. Тело болело и ныло, но в основном я не пострадала. Чары Пин’эр защитили меня от худшего.

Я думала, что спасаю ее, а она помогла мне, наплевав на собственную безопасность. Смогла ли Пин’эр убежать? Угрожает ли что-то маме? А мне? Короткими, рваными вдохами я пыталась наполнить легкие, но это удавалось с трудом. Бессмертные не болели и не старели, однако могли пострадать от оружия, различных существ и магии. Какой же глупой я была, считая, что эти опасности никогда нас не коснутся. А теперь… Я свернулась в клубок и обхватила руками колени, с губ сорвался пронзительный вскрик, как у раненого животного. «Глупая», – снова и снова проклинала я себя за то, что навлекла на нас эти беды, пока наконец не сжала губы, чтобы заглушить стенания.

Не знаю, как долго я пролежала там, но горло начало саднить от пережитого горя. А еще я боялась за себя, мысли о жестоких солдатах и свирепых животных переполняли разум. Откуда мне было знать, что скрывается в темноте? Нервы сдавали, превращая меня в плачущую развалину, но тут я заметила блики света. Подняв голову, я уставилась на луну, впервые увидев ее издалека. Красивая, сияющая и успокаивающая. Я вздохнула с облегчением, утешаясь мыслью, что если луна взошла на небе, значит, мама разожгла фонари и с ней все в порядке. В сознании всплыло воспоминание, как она шагала по лесу, а ее белое платье поблескивало в темноте. Израненное сердце сжалось от тоски, но я собрала последние душевные силы, чтобы вновь не погрузиться в пучину жалости к себе.

Мое внимание привлекли яркие вспышки – мерцающие огоньки, танцующие в полуночной синей глубине. Не их ли я иногда видела сверху? И в тот момент мне вдруг пришло в голову, что земля подобна зеркалу, в котором отражаются звезды, вытканные на ночном покрывале. Но их непривычная красота еще и причиняла боль, напоминая, что я больше не дома. Я смотрела на луну, пока боль не утихла. А затем наконец провалилась в сон без сновидений на холодной твердой земле.

Кто-то похлопал меня по руке. Мама? Неужели все произошедшее – лишь ужасный сон? Вспыхнувшая надежда рассеяла дымку сна. Глаза раскрылись, но я тут же заморгала от яркого света. Кружащиеся огоньки исчезли, а их место заняли розовые рассветные облака.

Рядом со мной на корточках сидела женщина, а неподалеку стояла корзина. Рука незнакомки с теплой, но сухой кожей, напоминавшей бумагу для фонариков, лежала на моем локте.

– Почему ты спишь здесь? – Она нахмурилась. – У тебя все в порядке?

Я резко села, глотая стон от пронзившей спину боли. Мне едва удалось кивнуть в ответ. Нахлынувшие воспоминания вызвали чувство беспомощности.

– Тебе следует быть осторожнее. И лучше отправиться домой. Прошлой ночью здесь что-то произошло, поэтому солдаты обходят район. – Она поднялась на ноги и взяла корзину.

От услышанного все внутри скрутило узлом. Что-то произошло? Солдаты?

– Подождите! – воскликнула я, но замолчала, не зная, как продолжить, и не желая оставаться в одиночестве. – Что случилось?

– Какое-то существо прорвалось сквозь защиту. И стражники бросились в погоню. – Она вздрогнула. – В последние годы здесь часто появляются лисьи духи. Хотя, говорят, это мог быть демон, пытавшийся похитить детей Небесной империи для своих злодеяний.

Один из монстров Царства демонов? И тут до меня дошло, что стражники искали меня. Что именно меня посчитали демоном. Я бы посмеялась, если бы не вспыхнувший внутри страх. Пин’эр, наверное, не знала о защитных чарах.

– Кого-нибудь поймали? – Мой голос прозвучал еле слышно и пискляво.

– Пока нет, но не стоит переживать. Наши стражники – лучшие в царстве. Они схватят нарушителя в мгновение ока. – Женщина подарила мне ободряющую улыбку, а затем спросила: – Что ты здесь делаешь в такой час?

Я вздохнула с облегчением. Пин’эр удалось сбежать! Но хотя я пролежала здесь несколько часов, она так и не вернулась за мной. Неужели тот штормовой ветер, что налетел на облако, отнес ее слишком далеко?

И это подтолкнуло меня к еще одной мысли. Неужели та сила исходила от меня? Смогу ли я сделать подобное снова? Нет, не стоит даже думать об этом. Пока моя магия не принесла ничего хорошего, к тому же нельзя рисковать и привлекать к себе внимание. Я вздрогнула, осознав, что женщина пристально смотрит на меня, так как ее вопрос остался без ответа. Конечно, она не подозревала меня, предполагая, что суматоху вчера навел страшный зверь или демон. Но не стоило давать ей поводов для сомнений.

– Мне некуда идти. Я… меня уволили из дома, где я работала. А потом я упала и потеряла сознание.

Рассказ вышел нескладным, а голос дрожал. Язык просто не привык произносить такую наглую ложь. Но черты лица женщины смягчились. Возможно, она почувствовала страдание, льющееся из меня, как волны, захлестывающие на берег после обильного дождя.

– Клянусь Четырьмя морями, некоторые представители знати ужасно вспыльчивые и эгоистичные. Ну, все не так уж плохо. Ты еще найдешь другое место. – Она склонила голову набок. – Я работаю в резиденции Золотого лотоса. И слышала, что молодая хозяйка ищет новую служанку. Если тебе нужно место.

Ее доброта растопила холод страданий. И разум лихорадочно заработал. Путешествие в одиночестве явно вызовет подозрение. Я не понимала, как мне удавалось думать о таких обыденных вещах, но что-то внутри меня ожесточилось. Горе стало роскошью, которую я едва ли могла себе позволить после того, как упивалась им половину ночи. Мне бы хотелось пожалеть себя, но тогда жертвы окажутся напрасными. Я могу притаиться здесь, а затем как-нибудь добраться до дома. И неважно, сколько времени на это потребуется: год, десятилетие или век.

– Спасибо. Благодарю за вашу доброту.

Я склонилась в поясном поклоне, не зная, как еще отблагодарить, ведь дома мы никогда не придерживались церемоний. Но, казалось, это доставило женщине удовольствие, потому что на ее лице появилась улыбка, а затем незнакомка пригласила жестом следовать за ней.

Остаток пути прошел в тишине. Мы миновали бамбуковую рощу, перешли серый каменный мост, перекинутый через реку, и подошли к воротам большого поместья. Прямо под крышей висела черная лакированная табличка с позолоченными иероглифами:

РЕЗИДЕНЦИЯ ЗОЛОТОГО ЛОТОСА

Передо мной раскинулась обширная усадьба, состоящая из лабиринта зданий и просторных дворов. Изогнутые крыши из темно-синей черепицы поддерживали красные колонны. А воздух наполнял пьянящий аромат лотосов, которые росли в прудах. Я следовала за женщиной по длинным переходам, освещенным фонарями из розового дерева, пока мы не добрались до большого здания. Оставив меня у двери, моя спасительница подошла к краснолицему мужчине и заговорила с ним. Кивнув, он направился ко мне, и я тут же выпрямилась и разгладила складки на платье.

– Ах, какая удача! – воскликнул мужчина. – Наша юная хозяйка, госпожа Мейлин, только вчера отчитала меня за то, что я не подыскал новую девушку. Хотя мне трудно понять, почему она не может обойтись тремя слугами, – обведя меня оценивающим взглядом, пробормотал он. – Ты раньше работала в большом доме? Какими обладаешь навыками?

Я с трудом сглотнула, вспоминая о своем доме. Конечно, я не прохлаждалась весь день, а помогала, когда появлялась необходимость.

– Не в таком большом, как этот, – наконец отважилась признаться я. – И буду благодарна за любое место, которое вы предложите. Я умею готовить, убирать, музицировать и читать.

Да, подобными навыками никого не впечатлить, но его устроил мой ответ.

И вот следующие несколько дней я потратила на обучение новым обязанностям, начиная с заваривания чая по вкусу госпожи Мейлин и заканчивая приготовлением ее любимых миндальных пирожных. Также мне предстояло заботиться о ее нарядах, часть которых была украшена такой изысканной вышивкой, что, казалось, оживала от малейшего прикосновения. А еще я должна была полировать мебель, стирать постельное белье и ухаживать за садом. Я вставала с рассветом, а ложилась лишь поздней ночью и уставала так сильно, что даже не могла пошевелить языком и попросить облегчить мне работу.

Куда больше, чем труд, меня огорчали здешние правила: пониже опускаться в поклоне, помалкивать, пока не спросят, не садиться в присутствии госпожи, не раздумывая подчиняться каждому ее приказу. Каждое из них не только расширяло пропасть между госпожой и прислугой, но и втаптывало мою гордость в грязь, напоминая о необходимости притворяться человеком низкого происхождения и о том, что я лишилась единственного дома.

Это могло бы ранить, но мое сердце уже отяжелело от горя, а разум наполняли заботы гораздо более серьезные, чем ноющие ноги или исцарапанные ладони. Так что я даже радовалась, что мне приходилось выполнять столько тяжелой работы и не оставалось времени упиваться своими страданиями.