На реальных событиях

Они пошли спать рано, так как операция по взятию Хозяйки планировалась на 4 часа утра. Киров долго ворочился в кровати сына, там было много фотографий из прошлого. Как странно, столько мужчин страдают от нехватки поддержки, от того, что их не любят и пилят. Ему досталась идеальная спутница жизни и он сделал все, чтобы она никогда не взглянула на него более. Уничтожил любовь, уважение, доверие. По делу заявился к ней в дом, а она приняла его также, как до свадьбы, не обделила его гостей. Никто не увидел бы огрехи в ее маске, но он знал, чего ей стоит вот так беззаботно рассуждать о годах, когда он не видел ничего, кроме работы и алкоголя. Ни разу не поддержал ее, не помог, не обнял. Бросил одну с сыном на руках.

Иван Васильевич встал на ноги и выглянул в окно. Раиса сидела в беседке, пила чай, ела печенье и что-то увлеченно читала. Кажется, это был ее любимый Дюма.

Он вышел во двор. На улице было свежо, но Киров знал, где его жена хранила пледы. Так уж вышло, что эта упорядоченная женщина всегда все ставила на свои места.

– Накинь, – Раиса обернулась, ее не удивило появление бывшего мужа.

– Не спится? – она положила закладку между страниц. Ее сердце все еще билось сильнее при виде этого человека, но она была уверена, что не простит его никогда. – Не волнуйся, ты ее поймаешь.

– Да, всегда ловлю, – Киров откинулся на кресле-качалке и усмехнулся. – Я заботился обо всех, кроме тебя. Всем помогал, всех выручал. Друга, приятеля, прохожего, весь мир. Но самого любимого человека оставил в одиночестве. Поэтому не сплю. Откуда такая жестокость во мне?

– Это не жестокость, Иван. Это безразличие к ближнему. И это намного страшнее, потому что быть рядом – это самое большее, что мы можем сделать друг для друга. Ты не становишься от этого плохим человеком. Посмотри, сколько жизней ты спас.

– И похоронил наш брак…

– Мы это построили, и мы это развалили. Виноваты всегда оба. Я слишком долго молчала. Надеялась, что ты сам почувствуешь, осознаешь. Не знаю, это было очень давно. А то, что прошло, прошло. Забудь и иди вперед. У нас чудесный сын. Он вырос настоящим мужчиной.

– Да, я очень горжусь им. Хотя его воспитание – твоя заслуга, – Киров зажевал печенье, чтобы унять дрожь в голосе и желание обнять самую святую женщину. Если бы можно было все исправить…

– Не глупи. Вы закрывались в своем маленьком мире достаточно часто. Я очень ценю, что ты не пил в это время. Это было важно, – она поднялась и улыбнулась. – Я замерзла, пойду, пожалуй. Не засиживайся и не вини себя. Из песни слов не выкинешь, как говорится.

Раиса легко коснулась плеча бывшего мужа и пошла в сторону дома. Этот человек был ей дороже всех на свете, но она не могла быть с ним рядом, потому что хотела уважать себя. Выскочив замуж девчонкой, она была уверена, что Иван защитит ее от всех невзгод, от любых бед. Кто мог подумать, что он сам станет главной трагедией в ее жизни. Она служила ему безвольно, не прося взамен ничего. Но чем больше она заботилась, тем сильнее он плевал на нее. Она бы терпела все, но когда женщина становится матерью, ребенок встает выше любых чувств и приоритетов, выше всего. Андрюша заставил ее выкинуть из жизни нерадивого мужа. Теперь все это позади. Их сын вырос, они постарели. Она все еще носила фамилию Кирова и формально, они все еще были в браке, хотя об этом не знал никто, кроме них самих.

В это время Петр Узич во всю смеялся над «незаметной» слежкой. Полицейские глупы не только в фильмах и сериалах. Такой «неяркий» камуфляж, такие «не сверкающие» бинокли. Как наивно. Он знал, что они нашли девчонку и хотят схватить ее на рассвете. Им нужны факты, они прочесывают лес. Но вот беда, кто-то уже прибрал остатки чужого пребывания. Трупы сожжены, а прах развеян над рекой. С камерами было сложнее, но убрать их труда не составило. Пришлось рискнуть, вырвав все провода, но удача любит смелых. Зверь был уверен, что Кристина уже отпустила ситуацию и контроль ослаб. Он оказался прав. Никому не удастся найти ничего. Парадокс в том, что девушка, которую они выслеживают, сейчас сидит в подполе, обездвиженная, накаченная лекарствами и изголодавшаяся.

Это была самая долгая ночь за всю историю моей убогой жизни. Я смертельно хотела воды. Все бы отдала за глоток. Тело меня не слушалось, я не могла пошевелиться. Каждая клеточка болела. Я не могла перестать думать о человеке, который сделал со мной это. Единственным подозреваемым был Денис. Наверное, он вернулся раньше и увидел, что твориться в лесу. Или нашел записи, раздобыл рассказы Криро. Все, что угодно, но теперь он укрощает меня. В полицию не пошел. Может, мои подопечные умерли? А он не решиться никак на предательство. Сдаст ли полиции свою возлюбленную, ту, что делила с ним ложе? Как поступит? В любом случае, он связал ее и бросил в подпол. Хоть и жестко, но зато я знаю, что мы одного поля ягоды. Он моей породы. Денис и я. Вместе мы сможем быть свободными. Я научу его выпускать демонов, покажу, как стирать следы, как их контролировать. Мы сможем быть вместе, препятствий этому больше нет, и эта мысль спасала меня.

Петр открыл дверь дома ровно в четыре утра. Он был одет как обычный рыбак. Коробочка со снастями и удочка, которую он заблаговременно отчистил от остатков старости. Насвистывая какую-то песню времен СССР, он прошел к маленькому сараю, чтобы достать надувную лодку. Как же ему хотелось увидеть сейчас лица оперативников, притаившихся по близости. Они в смятении, захват отменяется, девушки нет. Не понимая, зачем они высиживали тут всю ночь, и кто этот дядька, молодые ребята начнут нервно ерзать на месте и попытаются связаться с начальством, как только Узич скроется в лесу.

Я была всего в нескольких метрах от них, но кого это волновало? Руководство решило отложить операцию до выяснения обстоятельств. Но одного все же приставили к Петру. Он не смог бы ничего выяснить. Ему было 20 лет, он больше интересовался Инстаграмом своей пассии, чем спасением жизни. Узич хорошо понимал, кому достанется роль его стражника, поэтому не сильно заморачивался. Вел себя слишком чисто и очевидно, ничего лишнего, ни шага в сторону. Пару часов неумелой рыбалки, пустое ведро и долгожданный стук в дверь.

– Добрый день. Меня зовут Иван, я новенький в поселке. Не подскажете, где найти брусничную поляну? – Киров оделся так, как и полагалось обычному деревенскому жителю. Он использовал такой прием много лет подряд. Каждый психопат начинает нервничать в присутствии постороннего. Но этот тип выглядел абсолютно нормально, никаких признаков волнения.

– Добрый день. Если честно, я сам в этих краях пару дней. Племянница пригласила последить за домом, пока не закончится срок аренды, – мужчина дружелюбно пригласил незнакомца войти. Он осмотрел Иван Васильевича с головы до ног. Хорошая спортивная форма, хоть и запущенная. Сразу было видно, что спортом он занимался много лет и почти профессионально. Во всяком случае упорнее, чем Узич, который страдал рыхлым строением тела и ленью. – Чаю?

– Кофе, – что-то в этом доме его жутко настораживало. Как будто это сплошной фарс. Руководство уже пробивало документы и возможные пути. Машину Хозяйки нашли в Москве, брошенную на стоянке, сама она исчезла. Несмотря на то, что всю опер группу было решено перевезти обратно в столицу, Киров считал это ошибкой. Неожиданный приезд дяди и вот она уже бросает все и уезжает в город. Нет, нет, нет. – А ваша племянница…?

– Ох, совсем недавно я узнал о ее существовании. Моя жена искала родственников. Ее сестра, некогда больная женщина, перед смертью в психиатрической клинике, призналась, что оставила младенца у дверей приюта или где-то там еще. Я не жаловал эту женщину и раньше. Все эти отклонения, голоса, которые мерещились ей повсюду. Мне кажется, это бред. Но одно дело губить свою жизнь, и совсем другое бросить малыша непонятно где. Свою кровь и плоть.

– Да, не каждый способен на такое, – Иван Васильевич отпил из предложенной чашки, невольно оценив ее тонкость. Хозяин не предложил закусок. Это говорит о том, что он не держит запасов, возможно, собирается уехать. Но это не делает его убийцей.

– Поверьте мне, каждый, – его тонкие губы еле касались расписанных кружев. Такая щепетильность столь неуклюжего и тучного человека казалась неестественной. – Но открыто об этом никто не скажет, конечно. Проще строить из себя Иисуса, чтобы все восхваляли твою добродетель. А еще лучше, сказать, что доброта – твой главный недостаток. Или всепрощение, к примеру. Люди обожают такие вещи.

– Вы предпочитаете честность? – Киров смотрел внимательно на своего собеседника. Однозначно, интересный персонаж.

– Нет. Я за интересную игру, – капелька сомнения в голову умницы-детектива. – Мне было десять, когда я стал членом шахматного клуба. Нравилась ли мне эта игра? Нет, меня от нее тошнило. Примитивно и неинтересно. Но так я мог манипулировать своими одноклассниками. Видите ли, мы делали ставки. Я выигрывал и получал призы. Как правило, что-то нематериальное, но унижающее. Стоит ли говорить, как быстро я начал перепродавать долги? – смех и еще один чопорный глоток чая. Узич считал кофе напитком африканских рабов. Точнее Зверь так считал. Оснований для этого не было, рядовая аксиома.

– Для нашего мира хитрость – это большая привилегия. А в совокупности с отсутствием моральных принципов, она может гарантировать успех.

– О, нет. Я не тщеславен. Порочен, как и все. Чуть более, чуть менее.

– Да, все мы далеки от совершенства, – Киров вспомнил о своем алкоголизме. Чувство вины приходило следом, это отвлекало от сути. – Так что ваша жена?

– Ах, да! – Петр мягко улыбнулся и в его голубых глазах на секунду проскользнула боль того человека, которого теперь заперли где-то внутри, где-то очень глубоко. – Моя жена нашла след девочки по каким-то слухам, разговорам. Я приехал сюда в надежде пообщаться с ней, подготовить. Но вы же знаете, молодые женщины слишком эмоциональны. Психанула девчонка.

– Уехала? – вполне логично, что сначала он назвал это приглашением.

– Только колеса свистели. Сказала, оставайтесь здесь, я сама разберусь. Ну а я женат 20 лет. Как быстро я согласился?

Они еще долго говорили о политике и экономике. Киров не расслаблялся, следил за каждым шагом и жестом своего собеседника. Никаких нервных смешков, напряжения. Этот человек был уверен в себе, купался во внимании. Такое ощущение, что он молчал бесконечно долго и теперь пытается наверстать упущенное, рассказать кому-то о мире, который он бережет внутри себя.

– Извините, я как-то упустил ваше имя, – Иван Васильевич точно помнил, как представился, но этот гражданин пожелал остаться неизвестным.

– Это потому, что я не говорил его. Вячеслав Назарецкий, член РАН и философ, – смешок от осознания, как легко он стал другим человеком. Стоило только взломать пару баз и опубликовать несколько скаченных трактатов. И тот, кто был никем, стал всем. – Не смотрите на меня осуждающе. Я и сам знаю, что общественность думает про философию и ее последователей.

– И что же?

– Бесполезные приживалы. Выдаем очевидные факты за науку. Что там еще говорят? – его чашка была пуста, но он все еще автоматически отпивал из нее.

– Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Вот и все. Хотите быть философом? Да ради Бога! Лишь бы зла не делали.

– А если делать зло, это тоже предназначение? Почему смерть животного в лесу от лап другого животного считают естественной, а человеческий конец называют гибелью? Чем мы лучше?

– Животные убивают, потому что голодные, потому что защищают потомство или территорию…

– Ваш ответ предсказуем, к сожалению. Возьмем для примера, нас с вами. Если сейчас я убью вас, потому что вы на моей территории, будете ли вы считать это жестоким? – Узич увидел смятение в серых глазах сыщика. Безусловно, его соперник был умен и подозревал его. Но не так хитер, чтобы одержать победу. Это против природы. Даже самый сильный заяц не убьет лису. В крови травоядного нет необходимой жестокости. То ли дело нынешняя пленница. – Не отвечайте. Это будет лишним. Не хотели бы вы прогуляться до магазина? У меня в холодильнике совсем пусто.

– Нет, спасибо. Я загляну к вам в другой раз, – Киров встал со стула, тяжело вздохнув. Романтическая посиделка на веранде привела к застуженной пояснице. Теперь он с трудом шевелился, но сдаваться не собирался. Ему было необходимо проверить бумаги на этого философа.

Петр Узич любезно проводил сыщика к выходу и покачал головой. Его надежды не оправдались, этот человек был предсказуем. Правда, в подвале его ждала очень интересная персона. Может быть.

Я все еще лежала там, под досками и пылью. Ждала ли помощи? Да. Не так часто мое разбитое сердце посещает надежда, но Денис Орлов пропитал меня верой в любовь. В сыром подвале мне еще сильнее не хватало его рук, губ. Ловкими движениями этот человек подчинил мое беспутное существо. Я никогда не узнаю, что могло бы случится, если бы я не затеяла эту историю с пленниками. Если бы я простила, а не отомстила, смогла ли бы я быть счастлива? Или если бы я не взяла на борт н? Может тогда? У истории нет сослагательного наклонения. Все происходит здесь и сейчас, в этот момент, в эту минуту.

Тело предательски ныло снова и снова. Я могла перетерпеть любую боль. Несчастное животное, вынужденное бороться со всеми несправедливостями этого мира. Сколько раз я вот так закрывала глаза и терпела.

Мне хотелось осмотреться. Но как в такой темноте увидеть хоть что-то? Можно ли это сделать?

Денис Орлов сидел у компьютера и не находил покоя. Каждая клеточка шептала ему о том, что он нужен Кристине, что он должен помочь ей, но с осторожностью. Его тетя уехала в Краснодар к подруге. Было еще достаточно тепло для прогулок в кофте с длинным рукавом, что он себе и позволил. Ему казалось отличным планом дружба с возможным мучителем. Если войти в круг доверия этого психа, можно как-то узнать, где его суженная. Опоить, накачать наркотой. Что угодно, лишь бы не было поздно.

Петр проходил между высокими полками с большой тележкой и удивлялся тому, что цивилизация в лице супермаркетов достала даже это Богом забытое село. Хотя кого Бог не забыл?

– Он заботится обо всех, – старый мягкий тембр голоса прежнего Узича звучал совсем тихо. После того, как разумом стал управлять Зверь, ему стоило огромных усилий подавать признаки жизни. Он не боролся, не сопротивлялся. Это существо, невидимая сила, которая сделала из него монстра, спасла его никчемную жизнь. Но настоящее значение имело то, что он много лет держал на привязи его, но не мог подавить окончательно. Почему? Странное чувство родства, неодиночества. В любой непонятной ситуации, была ли жизнь к нему добра или сурова, с ним всегда оставался Зверь, который наполнял его сердце бесконечным пониманием. И Узич не мог разорвать эту связь.

– Петя, ты ведешь себя как ребенок, – мужчина не думал о том, кто может услышать его разговор. Он всегда смотрел только внутрь себя, все внешнее можно решить хитростью. – Думаешь, ему было дело до того, что сумасшедшая женщина заперла тебя в катакомбах и издевалась? Думаешь, он бы спас твою жизнь?

– Меня не нужно спасать… К тому же я был там не один, но явно заслужил это, как и другие, – его рука автоматически взяла фасоль в банке и кинула в телегу.

– Опять хватаешь всякую дрянь! – Зверь выкинул железку на витрину с замороженной рыбой. Он не ненавидел все, что может храниться годами, тем более консерванты. Все это было противоестественно, все это привело к пузо над брюками Узича. Пока Зверь был взаперти, он не мог контролировать сложившуюся ситуацию, но теперь не позволит пичкать тело всякой всячиной. Только полезное и питательное. – Ты должен понять, мы с тобой две половины одного целого. По сути, ты заботишься о других, не обращая внимания на себя. Я же наоборот оберегаю нас и не беру в расчет окружающих. Одно без другого невозможно. Но есть простая истина: эгоист сможет выжить, хоть и в одиночестве, а вот твоя сердобольность подведет нас под монастырь…

Из-за угла показался симпатичный молодой человек со светлыми волосами. Цвет его глаз почти не отличался от зрачков, он радушно улыбнулся и ямочки на его щеках показались во всей красе.

– Дядя Слава! Какая встреча! – ему пришлось потрудится, чтобы найти этого невысокого мужчину. Чем ближе он подходил к радушному человеку напротив, тем сильнее приходилось прижимать подбородок к груди. Стоя на ровной площадке, он едва доставал ему до плеча, но что-то внутри Орлова сжалось.

– Добрый день, – губы Петра были абсолютно расслаблены. Он знал, что Денис объявится снова. Сегодня, завтра, в любой другой день. Ромео искал свою возлюбленную и был достаточно находчив, чтобы понять, история о приезде дядюшки несусветный бред, который не стоил внимания. – Хотите присоединиться ко мне за обедом? Я бы с радостью поболтал о нашей общей знакомой.

Парень кивнул, а Узич подумал, что молодое мясо хорошо будет сочетаться с картошкой. Только дурак отказался бы от плоти врага.

Глава 11.

Я не понимала, где сон, где реальность. Сначала мне казалось, что меня вот-вот спасут. Раздались мигалки и лай собак, потом я слышала голоса каких-то мужчин, один казался знакомым, но я не могла сосредоточиться. Все мои мысли были о воде и еде. Вера в то, что Денис способен бросить меня вот так, даже за мои преступления, прошла. Теперь я считала, что этот маньяк явно далек от моего бойфренда. Голова не соображала, все было в хаосе. Сердце, которое почти не билось, начало стучать с такой силой, что я боялась, что оно остановится. Это был он. Я знала это также, как то, что продержусь еще пару дней до голодной смерти.

– Денис… – мой слабый голос не услышала бы даже мышь в соседнем углу, но внутри он раздался таким гулом, что я улыбнулась. Теперь все узнают, где я. Теперь я жертва, никто и не подумает о тех, кто остался в катакомбах. Все обвинения повесят на того, кого поймали с поличным. Проще засадить одного преступника, чем искать повод посадить второго. В России все ненавидят власть и волокиту, которую она влечет за собой.

Орлов дернулся как от легкого разряда электрического тока. Теперь он не сомневался, что Кристина была где-то рядом, и он точно знал, что будет искать ее, не дожидаясь информации от полиции или дядюшки.

– Еще кофе? – Узич не показал блондину, что на самом деле думает об этом рабском напитке. Ему был противен землистый запах этого мещанского пойла, но он держался молодцом. Эти низменные людишки не способны на понимание его нестандартного мышления. Он высшее существо. – Вы почти ничего не съели.

Денис хотел сказать, что ему не лезет кусок в горло, когда он не знает, где его женщина и как она. Как можно спокойно питаться в такой ситуации? Она, возможно, не ела уже несколько дней. Неизвестно, что делает с ней этот маньяк. От вариантов происходящего у Дениса возникло желание напасть на это чудовище. Но он остановился. Нужно осмотреть дом. Она может быть не здесь. Он не должен знать до определенного времени, что этот приятный молодой человек засадит его в тюрьму до самой могилы.

– Боитесь, что я вас отравлю? Это не мой стиль, товарищ. Мне нравится говорить товарищ. Я надсмехаюсь над ушедшей эпохой, и никто не накажет меня за это, – Петр улыбался так, как бы это сделал обычный человек, добродушный прохожий. – А еще мне нравится свежесть этой деревни. Никакого разгула и пьянства. Эдакий французский Прованс с ноткой ностальгии. Вам нехорошо?

Денис чувствовал, как комната начала кружится. Его подташнивало, но он все еще держался на стуле, уговаривая себя, что не мог так легко попасться.

– Вы сказали, что это не ваш стиль…

– Нет, нет. Я говорил об отравлении. А вот усыпить молодого ягненка, пытающегося поймать мудрого льва, это да. Согласись, я мог обойтись с тобой куда хуже. Я очень гуманный человек. Я дам тебе увидеть то, что ты хочешь…

Киров ходил из угла в угол по спальне своего сына. Вся информация об этом философе подтвердилась, но он не верил. Не может быть это правдой. Еще никогда сыщик так не хотел кофе. Раиса постучала и легонько толкнула дверь.

– Ваня, кофе, – ее очки запотели, но эта полноватая женщина и с закрытыми глазами обошла бы каждый угол своего дома. Они с сыном перебрались сюда сразу после развода. Маленький мальчик был беспокойным, но воздух пошел ему на пользу. Андрюша стал лучше спать, особенно, когда в его комнате стены перекрасили в сочный оранжевый цвет. Когда-то хилый и болезненный ребенок стал принимать активное участие во всех спортивных соревнованиях. Раиса считала это своей заслугой, но никогда бы не призналась в этом.

– Откуда ты…

– Твой топот с другого конца города слышен. Да, они завернули дело, но ты же знаешь, что они не правы. А еще ты знаешь, что всегда находишь улики. Рано или поздно. Работай спокойно, – она оставила чашку под виноватым взглядом бывшего мужа. Интересно, хоть когда-то он сможет простить себе свое поведение? Ее мягкий характер изнывал от желания обнять его, поддержать. Он всегда нуждался в ней.

– Ничего нового. Он чист по бумагам. Я намного опаснее его. Ни штрафа, ни административного нарушения. Что же делать? Что делать? – Иван Васильевич всегда был переменчивым и сложным. Секунду назад он отвлекся на жену, а теперь снова ушел в свои мысли. Преступник, вот что его волновало всегда и везде. Подлинная страсть охоты на мировое зло. Раиса знала это и никогда ему не простила.

Мой мучитель не стал скрываться долго. Я увидела Петра сквозь туман, мой воспаленный мозг не воспринимал информацию. Он тащил Дениса вниз по лестнице так, будто это мешок с картошкой, а не живой красивый мужчина, от которого у меня душа уходила в пятки.

Теперь я точно знала, кто закрыл меня здесь и ярость переполняла каждую клеточку моего организма. Этот больной на голову таракан посмел обдурить меня? Я относилась к нему лучше, чем кто бы то ни было на этой чертовой планете и что в ответ? Он просто решил отомстить мне, посмел восстать. Как? Как он обошел такую продуманную систему безопасности? Я же все просчитала, каждую мелочь, любую деталь. Ничего не предвещало беды, он был куда скромнее всех остальных. Вот уж правду говорят: в тихом омуте черти водятся.

– Моя дорогая, – он сиял, я сразу поняла, что это совсем не тот человек, которого я взяла в плен теплым летним вечерком. Это был другой Узич. Самоуверенный, властный. – Как хорошо, что ты проснулась. Голодная? – я хотела наброситься на него, но моих сил не хватало даже на то, чтобы моргнуть. Он поднялся по ступеням к свету и исчез. Я хотела, чтобы Денис открыл глаза. Как же я этого хотела! Но он не шевелился.

Петр вернулся через пару минут с подносом в руках. На его круглом лице была легкая улыбка словно это воскресный пикник в парке Горького. Я лежала на холодном полу, покрытая занозами от неотесанных половиц. Запах стоял еще тот, туалета для меня предусмотрено не было.

– Я прошу прощения за условия, в которых вынужден тебя содержать. Обещаю все исправить, но для этого ты должна хорошо вести себя, понимаешь? – как он посмел тронуть Дениса, запереть меня? Как только я освобожусь, быстро покажу ему, кто в доме хозяин. Он смотрел на меня внимательно с улыбкой на лице. – Злишься? Это хорошо. Потому что мне абсолютно все равно на чувственную сторону твоей натуры. Я хочу познакомиться с тобой настоящей. Ты же не просто так заточила нас всех там, правда? Тебе понравилась власть.

– Пошел ты… – я испугалась своего голоса, таким жалким он был. Что это такое? Почему я не могу взять себя в руки и побороть слабость?

– Пойду, но для начала обрисую тебе ситуацию. Твой паренек в моих руках и помочь тебе не сможет. Мент, который тоже пытается что-то нарыть, никогда не перехитрит меня, слишком топорный склад ума. Ты одна, абсолютно одна. Я мог бы убить тебя прямо сейчас, но мне одиноко. Я рискнул ради того, чтобы пообщаться с тобой. Не разочаруй меня, пожалуйста, потому что я могу стать очень неприятным.

Он оставил мне поднос. На нем была бутылка воды, пара тостов, клубничный джем, который я ненавидела всей душой и кусок сыра. Не богатый стол, но это лучше, чем ничего.

Чувство голода заставило меня поднять руку и дотянуться до воды. Дрожащей рукой я открыла пробку и сделала два глотка, поперхнулась. Чуть приподнялась, оперлась на локти и взяла в руки тост. Он был еще горячий и я никогда не ела ничего вкуснее.

Я не заметила, как смолола все, что мне принесли. Мое тело ожило, я пришла в себя и тут же застыдилась. Даже на секунду я не задумалась о том, что в другом углу лежит без сознания Денис Орлов. Он тут из-за меня, но мне не пришло в голову отложить ему хоть кусочек. Что я за человек такой? Ну ничего. Я вытащу нас обоих отсюда, чего бы мне это не стоило. А что если Узич расскажет ему обо мне? Что если уже рассказал? Он меня ненавидит? Я посмотрела на него. Сверху пробивался еле видный свет, но даже в таком полумраке я уверена, что на его лице не было ничего плохого. Он не способен на такое. Если верить, что влюбленные – две половины одного целого, то я забрала все отвратительное за нас обоих.