Последний солдат королевы

– Кажется началось,– проговорила Орлинка, когда крупные дождевые капли дробью сорвались с небес и застучали по палубе, становясь все сильнее и сильнее. Качка усилилась. Теперь уже никто не мог удержаться на ногах. В трюме было слышно, как наверху гуляют по палубе бочонки с порохом.

Ветер подхватил “Счастливчика” и поднял на особенно высокую волну. Немного задержавшись на ее гребне, корабль побалансировал некоторое время, а потом рухнул вниз, скатившись в бурлящий омут. Подняться на следующую волну, он не успел. Огромный поток воды, повинующийся сильным порывам ветра, обрушил всю толщу воды на несчастное судно, захлестнув водяной петлей.

Раздался крик, кого-то из матросов волной смыло за борт. В трюме слышались наверху неясные крики то боцмана Шрама, то капитана Арсена. Вода проникала сквозь неплотно подогнанные доски палубы в чрево корабля, заполняя собой все вокруг. Мокрые Орлинка и Эдвард держались за руки и какой-то канат привязанный к крюку, вбитому в борт. Их мотало из стороны в сторону. Ноги были уже по колено в воде, которая на поверку оказалось ледяной. Уже всплыло несколько утонувших трупов. Их оттолкали в дальний конец трюма, и они там плавали синюшным лицом кверху, уставившись пустыми глазами наверх.

Наверху что-то затрещало, потом раздался удар, мачта не выдержала и рухнула прямо на палубу, пробив доски. Казалось, что корабль уже никем не управляется. Его мотает, как щепку из стороны в сторону, а воды становится все больше и больше.

– Еще чуть-чуть и мы погибнем!– закричал на ухо Орлинке Эдвард.– надо выбираться отсюда! Иначе потонем здесь все…

Девушка ответить ничего не смогла, горло от испуга перехватило. Она могла двигать только глазами, бессмысленным взором оценивая происходящую действительность.

– Ты меня слышишь? Оля, Очнись!– Эдвард довольно сильно встряхнул ее. Она кивнула., в знак того, что понимает о чем говорит ее друг.

– Оля, надо выбить эту мачту! Через этот пролом мы сможем выбраться отсюда!

– Я не смогу! У меня сил нет,– закричала в ответ Орлинка, пытаясь перекричать дикий вой ветра и громовые удары взбешенных волн.

– Постарайся!

Бывшая жрица храма Кремь скрестила пальцы в замок и что-то зашептала. Лицо ее стало серьезным и сосредоточенным. В ее ладонях появилось голубое пламя. Оставшиеся в живых люди, кроме Эда, испуганно отшатнулись от нее. Пламя становилось все больше, прибретая форму огненного клубка.

– Во имя Единого!– громко воскликнула она и выпустила клубок из замка пальцев. Тот шарахнулась в сторону, но потом, мощно зашипев, рванулся вверх, ударившись об палубу с громким хлопком, потонувшим в грохоте грома.

      Пробившую трюм мачту подкинуло и унесло, как щепку в море. Над головой октрылся довольно широкий проем, в который мог пролезть свободно взрослый человек. Туда сразу же ломанулись за спасением несколько рабов, но суровый взгляд Эдварда их остановил. Вода уже плескалась где-то на уровне груди. Нужно было не терять ни секунды времени.

Суворов подпрыгнул и ухватился за край обломанных досок. В руки впились заусеницы, но он смог на пределе сил вытянуть себя из трюма. На палубе никого не было. Валялись порванные канаты, сорванные паруса. Дождь стоял стеной, сквозь эту пелену было все очень плохо видно. Эдвард наклонился вниз, подавая руку девушке, но тут же скорее почувствовал, чем услышал за собой человека. Одним рывком развернулся на пятках, принимая боевую стойку.

Перед ним столя капитан “Счастливчика” Арсен. Его голова была разбита, камзол порван. Волосы, расстрепаны и влажные, свисали сосульками на глаза. Он в руках держал длинный палаш и медленно шел, преодолевая сопротивление ветра к Суворову.

– Вы! Вы проклятые! И это вы навлекли на мой корабль беду! Я убью вас!– орал он, но Суворов не слышал его, он разбирал слова по движению губ. Волна ударила в бок корабля, лишенный управления и команды, “Счастливчик” стал бортом к волне. И если срочно не выбраться с него, то судно перевернется, едва волна посильнее стукнет его.

Он бросился вперед, подныривая под занесенный палаш для удара, перехватил запястье Арсена и с силой его вывернул. Ударил в область колена, а потом выполнил бросок через спину. Капитан рабовладельческого судна перелетел через него, прокатился по палубе, стукнувшись о борт. Попытался встать на ноги, но волна опрокинула его в море. Суворов услышал только отчаянный крик.

Терять время было нельзя! Эдвард вернулся к пролому и увидел серо-голубые бездонные глаза любимой женщины. Нет! Он должен. Обязан ее спасти! Эд протянул руку и ошутил как мокрая маленькая ладошка впилась в его ладонь. Потянул наверх. Орлинка прикусила губу от боли, но терпела, понимая как парню сейчас тяжело. Каким-то сверхусилием ему удалось выдернуть ее из трюма. И как раз вовремя! Волна посильнее все-таки настигла корабль. Ударила его в борт, захлестнув водой Суворова, крепко прижавшего девушку к себе. Он почувствовал, как судно опрокидывается. Ноги перестают слушаться, повисая в воздухе. Он оттолкнулся от палубы и полетел в водяную черную бездну, надеясь только лишь на везучесть и умение плавать.

ГЛАВА 10

“Картинная галлерея”

      Саша Суворов устало откинулся на спинку своего рабочего кресла и закрыл глаза. Лет пять назад ему предложили стать заведующим кафдры истфака. Он согласился и всего себя подарил работе, но сейчас все дела, связанные с кафедрой были отложены в сторону. Он искал, искал выход в Рур. Но интерент, как и десять лет назд ничего вразумительного предложить не мог, а письменные источники были бесполезны. Они могли ничего рассказть о будущем. Так как оно еще не наступило. Книги давали лишь о прошлом. Тем не менее он перевернул всю библиотеку, прочитал кчуу монографий – все безрезультатно! Вика осталось дома. Ревела в подушку.. Забросив домашние дела. У нее началась паника. И хотя прошло меньше суток со времени пропажи Эда и Ольги, ее состояние было близко к паническому. Саша делал все что мог, но…Ему стало казаться, что пока Рур сам их не призовет, вернуться ему туда не удасться. К тому же он сомневался, что это случится вообще. Скорее всего страна из будущего уже позвала своих спасителей. И ими стали не Виктория и александр, а их Эдвард и жрица Орлинка. Однако, терять надежду не стоило. Суворов решил,что минуту отдохнет и снова возьмется за интернет.

В дверь постучали. Саша недовольно посомтрел на часы. Четыре часа– рабочий день почти закончился. В дверь, не дожидаяь ответа, заглянул его старый еще институтский товарищ Володька Вернедуб. Когда-то давно, еще при союзе, его родители переехали из Винницы, чтобы маленький Вова мог получить образование в МГУ. Вернидуб выбрал историческую науку, которая доходов ему не приносила. Ею он занимался исключительно ради собственного удовлетворения, а основным источником доходов была организация выставок новой богемы, многие картины которой были просто мазней на холстах, которые понять Суворов до сих пор не мог.

– Здорово!– поздоровался Володя и зашел в кабинет. Плюхнулся в кресло для посетителей напротив Саши.– Чем занят?

– Да так…-неопределенно повел плечами Суворов.– Текучка!

– А у меня есть к тебе предложение, чтобы развеяться!– бодро воскликнул Володька, потирая руки.

– Если это опять мазня твоих талантов, то, уволь…– поднял руки Суворов.

– Послушай, в этот раз это реальный талант!– оживленно заговорил Вернидуб. – Никакого авангарда! Только пейзажи. Будет вся тусовка. Лучшие люди. Я смотрю ты хмурый ходишь, вот и развеетесь с женой. К тому же шведский стол, легкая ненавязчивая музыка. Я такого саксофониста себе урвал.

– Ох, Володь,– вздохнул Саша,– некогда мне по фуршетам и выставкам бегать.

– Да, брось, ты! Работа никуда не убежит…Значит сегодня в шесть, жду тебя в галлерее! Вместе с твоей Викторией Эдуардовной. И никакие отговорки не принимаются!

Суворов уныло кивнул, понимая. Что Виктория не пойдет никуда. Хотя почему нет? Может стоит сходить? Иначе Вернидуб не отвяжется. Он любит похвастаться своим очередным проектом.

– Мы постараемся, Володя, но ничего не обещаю!

– В шесть жду,– Володька радостно потер руки и выбежал из кабинета.

Суворов медленно стал собираться. Сложил бумаги в папку. Выключил компьютер и двинулся домой. Старенькая Ауди бодро рванула с места. Они жили совсем недалеко от института, а потому Саша оказался дома довольно быстро, не испытавая свое терпение в многокиллометровых московских пробках. Открлы адверь Виктория. Невыспавшиеся красные заплаканные глаза, кое-как наведенный макияж. Она с ума сходила от переживаний за Эдварда. Может действительно стоит сходить на выставку к Вернидубу?

Суворов рассказал о предложении товарища. Жена отреагировала именно так, как он и ожидал. Устроила истерику и обвинила его в бесчувственном отношении к сыну и к ней.

– Вика, ты пойми! Если Эд там, то мы ему никак не поможем. Тем более слезами. Сама знаешь, Рур не выпустит его пока он выполнит там свою миссию. Какая она у него, мы можем только догадываться. Мы не будем останавливать поиски, но и хоронить себя рано. Посмотри, на кого ты стала похожа? Где моя королева? Сильная, смелая? Предлагаю сегодня немного отдохнуть, а завтра с новыми силами…

Вика спокойно кивнула и аккуратно высвободилась из объятий мжуа. Пошла в ванную наводить красоту. Из нее уже громко, перекрикивая шум воды, спросила:

– Во сколько открытие выставки?

– В шесть!– Саша мельком взглянул на часы. Половина пятого. Пора одеваться.

Без пяти минут шесть они стояли на пороге картинной галлерее молодых художников Вернидуба. Входная дверь была украшена надувными шариками. На стеклянном окне висела афиша. На ней был изображен седой мужчина лет семидесяти с задумчивым видом. Позади него высились мольберт и кисти. Надпись гласила, что это первая выставка художника – пейзажиста Василия Аксенова. Суворов с икой переглянулись и прошли внутрь.

Чужого народа было немного. В основном работники кафедры с женами. Это была традиция Вернидуба приглашать на дебют сначала своих самых строгих критиков, а потом уже всех остальных. Володька встретил их, как и положено радушному хозяину на пороге. Поцеловал руку Виктории, обнялся с Сашей.

– Ну что!– воскликнул он.– Фуршет не за горами, а пока пройдитесь по залам. Оцените моего художника. Талантище, Вика! Талантище!

Виктория грустно кивнула и прошла в зал. Картины разных размеров были развешены по стенам, словно в Эрмитаже. Каждую подсвечивали несколько ламп, подавая произведение в наиболее выгодном для создателя ракурсе. Что не говори, а дело свое Вернидуб знал на отлично.

Виктория и Саша подошли к первому полотну. И у Суворова вдруг отчаянно забилось сердце. Он ощутил, как тонкие пальчики жены враз похолодели. Она дернулась вперед к картине, чтобы рассмотреть ее поближе.

На полотне был изображен лес на берегу широкой реки. Голубая чистая спокойная вода мерно несла свои воды в неизвестность. Посередине русла и находилось то, что так поразило чету Суворовых. Там был небольшой остров, естественно в сравнении с могучей гладью воды, на котором стоял…Саша не мог поверить своим глазам. На острове был храм Кремь , в таком виде, в каком он был до реконструкции после набега орков Роммеля в войне с кочевниками. Те же самые зубчатые стены, те же самые разноцветные башенки. Все было написано удивительно точно до мельчайших подробностей.

– Это ч..ччто?– немного заикаясь от удивления спросила дрожащим голосом Виктория.

– Кремь, кажется…-расстеряно пробормотал Суворов.

– Надо взглянуть на остальные,– теперь уже Виктория тащила Сашу по длинным коридорам выставки.

На каждом из полотен они с удивлением узнавали Рур. Тут была и Твердыня с ее башнями и крепкими крепостными стенами, Полесье с его прекрасными кедровниками. Казалось, что они вдруг переместились снова в будущее. Картины были написаны ярко и живо, а их пейзажи будто манили к себе. Они пробежали за несколько минут практически всю выставку. Сомнений не оставалось! Это точно был Рур, написанный талантливым живописцем. Остановились супруги только в самой дальней комнате, где висел лишь один портрет, выполненный в полный рост. Это была женщина, как две капли похожая на Викторию. Те же черные глаза, те же самые длинные прямые темные волосы, улыбка, черты лица, белое парчовое платье до пола, на голове корона, украшенная бриллиантами, взгляд царственный и жесткий.

– Мама…– тихо проговорила Виктория, не отрывая глаз от портрета.

– Кто?– глаза Суворова непроизвольно округлились.

– Это моя мать – королева Катрина,– прошептала Вика, завороженно глядя на полотно.

– Я знал, что вам тут понравиться!– раздался позади них голос Вернидуба.– Талантливый парень этот Василий Аксенов. Такие вещи умеет писать,– Володя восхищенно вместе с супругами рассматривал портрет. А это вообще великолепно. Какая женщина! Была бы это непридуманная королева. Я бы влюбился. Ей богу, влюбился!

Вернидуб продолжал что-то тарахтеть без умолку, а Саша уже придвинулся поближе к картине, чтобы рассмотреть название. Так и есть! Полотно называлась “Королева Катрина”. Его передернуло от осознания того, что неизвестный художник видел Рур своими глазами, только намного раньше, чем он сам.

– А…а…этот художник, Володь, он здесь?– Суворов повренулся к своему другу, отрывая взгляд от картины.

– К сожалению нет,– пожал плечами Вернидуб,– он уже глубокий старик, передвигается на инвалидном кресле. У него что-то с ногами. Он отказался от поездки сюда, хотя я мог все…

– Нам надо его увидеть,– резко перебила Владимира Вика,– как можно скорее!

– Я не знаю,– Владимир расстерялся от бешеного напора четы Суворовых,– он живет довольно замкнуто…

– Володя, я очень тебя прошу, дай нам его адрес или телефон,– попросил Саша,– мы сами с ним договримся о встрече.

Вернидуб на секунду задумался, а потом бесшабашно кивнул своей русой кудрявой головой.

– Хорошо, записывайте…

ГЛАВА 11

“У контрабандистов Аквилании.”

– Эй, ты!– на потрескавшиеся губы полилась живительная влага. Эдвард приоткрыл рот, пропуская ее в пересохшее горло. На вкус она оказалась соленая, видимо морская. Суворов поморщился и открыл глаза. Над ним, заинтересованно его разглядывая, замерли две давно небритые рожи. Та, что находилась правее отстранилась и закричала куда-то в сторону:

– Хозяин! Парень очнулся!

Хозяин…Сразу вспомнился капитан Арсен, “счастливчик”, боцман Шрам, все что произошло с ними с момента появления в Руре провинции Асанж. Эд с испугом подумал, что каким-то чудом команда, потерпевшего крушение судна выжила, и теперь настал час расплаты. Их с Ольгой все равно отправят в Магдабад на невольничий рынок. Ее продадут каком-то извращенцу, а его на галеры.

Над ухом послышались осторожные шаги. Суворов с трудом повернул голову и увидел подошедшего. Это был высокий мужчина, одетый подобно бедуинам из фильмов в далекой Москве, которые Эдвард смотрел в множестве. На голове у мужчины красовалась по-восточному завязанная чалма. На поясе ятаган, вложенный в позолоченные ножны . Неизвестный имел правильные черта лица, коротко остриженную бороду и приветливый открытый взгляд, не несущий в себе злобы.

– Помогите ему подняться!– приказал он хриплым голосом.

Две противные рожи тут же засуетились и подняли его с горячего песка, который основательно напек ему уже лопатки. Суворов огляделся по сторонам. Метрах в пяти от них над Орлинкой колдовали двое таких же небритых мужиков в чалмах. Кажется они ее поливали водой. Позади плескалось море, накатываясь на ярко-желтый песок своими пенистыми волнами, с шумом отползая назад. Справа и слева, куда хватало взгляда простиралась песчаная пустыня с невысокими дюнами и косыми отмелями пляжа. Прямо высились небольшие чахлые деревья, неведомо как очутившиеся посреди этого моря воды и песка. Мужчина, которого назвали хозяином, присел на корточки перед Эдвардом и отчетливо представился, пытаясь понять понимает его спасенный или нет:

– Меня зовут Алих Бей. А как тебя?

– Эд…– пересохшими губами еле выдавил из себя Суворов. Алих Бей повернулся к своим подручным и коротко приказал:

– Дайте воды!– поймал одной рукой брошенную ему фляжку, подал Суворову.– Пей, Эд!

Первый же глоток обжег ободранное горло. Потом песок протиснулся дальше в пищевод. Стало полегче. По крайней мере теперь, Эдвард мог разговаривать, не надрывая пересохшую гортань.

– Кто вы?– спросил он.

– Мы ловцы удачи,– ответил Алих Бей, и сердце Суворова предательски ухнуло в пятку. Он подумал, что попал к точно таким же работорговцам, каким был Арсен,– не бойся мы не такие, как на “Счастливчике”,– заметив его испуг с улыбкой проговорил Алих,– мы видели, как корабль старины Арсена попал в полосу шторма, как его перевернуло волной. Наш маршрут проходит по берегу этого залива. Мы решили остановиться, переждать бурю, а потом чем-нибудь поживиться. Волны нередко выбрасывают после кораблекрушений что-то ценное, но выбросило вас…– он с подозрением осмотрел тренировочные адидасовские штаны Эдварда.– Кстати откуда вы? То что со “Счастливчика” это понятно, а в глобальном смысле этого слова?

Он с любопытством посмотрел на Эдварда. Под его пристальным взглядом Суворов сжался, как мышь под веником, понял, что врать бесполезно. Все равно не поверит, но и правду…Правда оказывалась еще хуже, чем откровенное вранье.

–Откровенность за откровенность,– сказал Суворов,– я не могу доверять первому встречному свою судьбу. Тем более я не один,– он кивнул в сторону Ольги, которая уже приняла вертикальное положение на песке и ее старательно отпаивали соратники Алих Бея.

– Называя нас ловцами за удачей, я ничуть не лукавил,– улыбнулся в бороду Алих Бей. Его улыбка вышла приятная и открытая. Эд с удивлением обнаружил, что испытывает определенную симпатию к этому образованному вежливому человеку.– Мы контрабандисты…Видишь ли, Эд, Аквилания довольно закрытая страна со своими традициями и укладом жизни. У нас запрещено спиртное, женская косметика и много других вещей, но люди…Люди делятся на тех кто свято и фанатично следует древним заповедям, по которым живут аквиланцы и тех, кто может, в силу своего положения, позволить себе или своим близким некоторые отступления от заведенных канонов. Вот таким, сильным мира сего мы и поставляем свой товар. Нас можно даже назвать купцами, но так как продажа таких вещей не законна, то мы называем вещи своими именами – мы именно контрабандисты!

– Приятно послушать честного человека,– они и не заметили, как к ним пошатываясь подошла Орлинка. Алих Бей быстро вскочил со своего места и вежливо поклонился.

– Рад видеть, что и твоя спутница, Эд, находится в добром здравии. Солнце клонится к закату!– он посмотрел куда-то за горизонт, где оранжевый диск солнца прятался за темно-синию гладь моря, стремясь поскорее укрыть мир ночной прохладой.– В наших местах быстро темнеет. Я прикажу своим людям устроить ночлег в этом оазисе. Утром продолжим путь, если у вас нет других планов?– он вопросительно поглядел на наших друзей, но они оба в унисон отрицательно закивали. – Тогда позвольте откланяться. Много дел…Вечером за чашкой чая мы продолжим нашу беседу.

Он медленно пошел в сторону оазиса, где теперь были видны человек двадцать на высоких двугорбых верблюдах, увешанных тюками до самой земли. Орлинка и Суворов, немного помедлив последовали за ним, оставляя на песке следы босых ног, которые тут же пожирало море.

– Ну и как тебе этот Алих Бей?– Суворов подозрительно покосился на Орлинку, шедшую рядом с ним. Ее светлые волнистые волосы развивались на ветру, норовя то и дело залезть в глаза.

– По-моему очень приятный и вежливый молодой человек,– беспечно ответила Орлинка, не заметив, как Эдвард ревниво поджал губы. Впечатление от Алих Бея после слов девушки смазалось.

– Посмотрим,– неприветливо буркнул он, следуя за ней в лагерь.

А лагерь уже приобретал свои очертания. Люди суетились. Кто-то разжигал костер, кто-то побежал за водой, родник которой бил неподалеку. Остальные ставили палатки и готовились к ночевке. Не зная, чем помочь, Суворов присел на небольшой камешек и стал наблюдать, как ловко у контробандистов получается ставить лагерь. Орлинка осталась у костра, помогая неповоротливому огромных размеров мужчине готовить легкий ужин. Она что-то пыталась втолковать ему про специи, горячее. Тот с невозмутимым видом слушал ее, потом отдал половник, указал волосатой ручищей на чан, и , махнув рукой, ушел к своим товарищам помогать запасаться дровами.

      Палатки ставили умело. Да и не палаки это были вовсе, а вполне обычные шатры необычных размеров. Для тех, кто занимал в иерархии контрабандистов места с конца , те поменьше, для Алих Бея развернули целый дом. Темнело действительно рано. Едва солнце скрылось за горизонтом, как на землю опустилась чернота, что-то можно было разглядеть лишь около костра, все остальное терялось в мраке. Орлинка и Эдвард подошли поближе к центральному шатру, напротив которого горел самый большой костер. Они потянули озябшие руки к пламени, становилось холодновато.

– Температура еще станет ниже,– Алих Бей подошел неслышно, так что они вздрогнули, услышав за спиной его хриплый голос. Он прошелся возле костра и нашел себе маленький пенечек, оставший после заготовки дров. Присел на него и внимательно посмотрел на девушку с парнем.

– Откровенность за откровенность…– начал он, мило улыбнувшись. Орлинка и Эдвард переглянулись, и Суворов медленно стал рассказывать.

– Девушку зовут Ольга, меня Эд. Может это показаться бредом, но мы из вашего прошлого…– Алих Бей усмехнулся в свою густую бороду, но промолчал.– Из другого мира. Нас случайно забросило в Асанж, а там мы попали в руки капитана Арсена. Он хотел нас продать в Магдабаде на невольничьем рынке. Корабль потерпел кораблекрушение, и вот мы у вас…

– Коротко и ясно!– закончил за Суворова Алих Бей.– Старина Арсен всегда был человеком нехорошим сколько я его знаю, но до Единый с ним.Что мне с вами делать-то пришельцы из прошлого?– главрь контрабандистов задумчиво постучал пальцами по коленке, не обращая никакого внимания на Орлинку и Эдварда.

– И вы никогда не были в Руре?– наконец спросил он после минутного раздумья.

– Никогда!– решительно ответила Орлинка, покачав головой.

– Тогда я вам расскажу одну старую историю, вроде сказки. Мы восточный народ очень любим такие вещи. Думаю, вам будет интересно. В Аквилании жил мудрец по имени Абрахам ибн Гудауд. Прочитал он много книг. Говорят, что даже смог добраться до секрета философского камня. И нашел он в книгах вековую мудрость, которая позволяла ему творить пророчества. Все, что он не говорил, все сбывалось…Но однажды случилась в Аквилании война с Руром. Как достойный человек, мудрец пошел защищать свою родину и был в страшном бою у Пилисских ворот ранен. Смерть пришла за ним, и на пороге иного мира он сделал свое последнее пророчество: “И придет в наш мир наследник короны, который будет истинным по праву крови, и объеденит он земли Аквиланские с землями еретического Рура и установиться мир на части суши от моря до моря. И поможет ему прекрасная дева, которая станет ему женой верной на этом трудном пути, и будут они принадлежать ни этому ни другому миру…” С этими словами он умер. Многие пытались примерить за эти века корону истинного наследника, но никому это еще так и не удалось сделать.

Орлинка и Суворов переглянулись. Они не понимали почему именно эту сказку решил им рассказть Алих Бей, который внимательно смотрел на них, лишь слегка усмехаясь в свою бороду.

– Хорошая сказка,– одобрил Эд.

– Сказка ложь, а в ней намек…-Алих Бей поднялся со своего места, отряхнув руки. Пламя костра практически погасло, на земле осталось лишь только кучка оранжевых углей. Девушка зябко повела плечами.

– Я замерзла,– заявила она, стремясь свренуть неприятную тему разговора.

– Прошу Вас, великолепная Ольга, мой шатер к вашим услугам. Мне все равно не уснуть в эту ночь,– Орлинка кивнула и быстро побежала к шатру Алих Бея,– вместе с моим караваном вы уже завтра к вечеру будете Магдабаде,– обратился к Суворову главарь контробандистов, мой вам совет, обратитесь к владельцу гостиницы Салаху, он мой друг и он вас приютит на время. А там дальше пытайтесь выбраться сами, раз уже не из нашего мира. Да…– он уже хотел скрыться в темноте, но остановился.– Появляться во дворце

Эмир Шаха я вам не советую. Он тоже читал те же сказки, что и я. И про истинного наследника он тоже знает и ищет его уже больше двадцати лет. Так что…сами думайте!

Алих Бей шагнул в темноту и скрылся от взгляда Суворова, который долго не мог уснуть, смотря как тухнут последние искорки костра, слушая шаги часовых, которые бродили вокруг лагеря незримыми тенями.

Утро прорвалось в сознание нескончаемым гомоном птиц, теплым дуновением ветерка и шумом волн. Море, в который раз за стуки, разволновалось. Эдвард сладко потянулся и пошел будить Орлинку, но оказалось, что она уже проснулась, и даже успела приготовить завтрак на все шайку. Перекусив, свернув шатры, тронулись в путь. Девушку посадили на верблюда. Она, мерно покачиваясь, со всеми удобствами, ехала вслед за мужчинами, которые шли немного впереди. Алих Бей так же оседлал двугорбого красавца, но был не в духе, и с утра не проронил ни слова.