Последний солдат королевы

– Что ты мне ответишь на мое предложение?

– Пошел к черту!– Виктория вдруг резко махнула головой и лбом зарядила прямо по бледным тонким губам Редгорда, который потеряв бдительность слишком низко наклонился над ней. Пока старейшина держался за разбитое лицо, королева откатилась в сторону, вскочила на ноги и побежала к двери. Она понимала, что ее скорее всего схватят, что ей не вырваться. Но инстинкты владели ею. Мозг приказывал бежать, иначе смерть!

За дверью она сразу попала в распахнутые руки Крида, который перехватив ее за талию бросил ее обратно в комнату. Викторию больно ударилась локтем о плитку, прокатилась по ней метра два, пока не уперлась во вставшего на ноги Редгорда.

– Ну, по крайней мере, я предложил тебе и другой вариант!– проговорил он, вытирая кровь с подбородка, которая все еще текла из разбитой губы.– Лейтенант, девку к остальным в Башню Смерти! Завтра устроим публичную казнь, с которой она теперь уже точно не сбежит!

– А как же…

– Приказ Ее Величество подпишет сегодня же! С ней особенно не церемониться, она теперь обычная дворовая девка!– Редгорд презрительно плюнул на лежавшую у ее ног Викторию и слегка пнул ее ногой. Королева свернулась в клубок от боли и застонала.– Ко мне Олау и цветок!

– Есть!– бодро махнул рукой лейтенант, подхватил под руки обессиленную Викторию и вместе с ней вышел из тронного зала.

Тут же в двери постучались. На золотом подносе в зал один из лакеев внес цветок смерти , покрытый саркофагом из тонкого прозрачного стекла, но необычайно крепкого на вид. Старейшина отпустил знаком лакея и стал рассматривать цветок. Я довитые шипы, с которых капала какая-то отрава неприрывно двигались и шипели, сплетаясь в немыслимые фигуры. Когда Редгорд попытался приблизить лицо к саркофагу, чтобы лучше рассмотреть его, то цветок изогнулся резко и бросил один из своих шипов прямо в стекло. На секунды старейшине показалось, что шип пробьет саркофаг и вонзится ему прямо в глаз. Испуганно отшатнувшись, он стал ждать Олау, держась подальше от подозрительно настроенного цветка.

Некромант ждать себя долго не заставил. Уже через пару минут он был в тронном зале. Кроха был конечно же при нем. Он с любопытством соскочил с рук Олау и побежал к саркофагу, стремясь его обнюхать, но не добежав пары метров резко затормозил всеми четырьмя лапами, громко взвизгнул и побежал пулей обратно к хозяину.

– Это он!– утвердительно кивнул Олау, подойдя к саркофагу.

– Мне звать королеву?

– Да, хозяин! Надо немедленно провести обряд. Иначе, когда цветок покормишь, вся его энергия уйдет, и он свернется в спячку.

Редгорд бросился, как мальчишка к двери. Схватил за руку Катрину, которая с пустым взглядом проследовала следом за ним. Усадил на трон, ласково погладил по шелковистым каштановым волосам.

– Это не опасно для нее?

– Нет, хозяин, только…

– Что только?

– Она будет человеком. Будет сама ходить, жить, принимать решения, разговаривать, даже заниматься сексом с вами, только злее и коварнее человека на земле не будет. Она будет любить только вас, все остальные для нее будут как фигуры на шахматной доске. Хотите ли вы такой доли для женщины, которую любите?

Редгорд задумался всего лишь на секунду, но тут же отбросил в сторону сентиментальность:

– Зачем же мы тогда это все затеяли. Приступай Олау!

Некромант поднял саркофаг над головой Катрины. Несколько раз пронес вокруг нее, зашептал заклинания:

– Ингарах ансурманинкунде инфанту,– и когда стеклянный саркофаг оказался рядом с шее Катрины, он резко открыл крышку. Голодный цветок смерти всем своим существом подался на волю и выпустил ядовитые шипы, которые вонзились королеве куда-то в область шеи. Женщина дернулась, но цветок накрепко привязал ее к себе. Примерно минуту он питал ее своим ядом с черных щупалец. Его трясло, он шипел, извивался, будто клубок змей, видимо сам уже хотел оторваться, но давно мертвая плоть не отпускала его. Так прошла примерно минута. Цветок смерти дернулся последний раз и затих. Щупальцы его сложились аккуратной луковицей. Он больше не шипел.

– Вот и все!– Олау закрыл крышку и поставил саркофаг на стол.

– И? – Редгорд непонимающе уставился на некроманта. Катрина сидела на том же месте. Только глаза теперь ее были закрыты. Она будто сидя мирно спала.

– Того кого она первого увидит, того будет единственного любить в этом мире,– пояснил Олау,– хозяин, ты же не хочешь, чтобы это был я , а не вы?

– Еще бы,– буркнул Редгорд, недоверчиво поглядывая на замершую королеву.

– Тогда я сейчас покину вас, а потом Кроха ее вернет к жизни,– Олау медленно вышел из тронного зала. Его шаги эхом отдавались Редгорду в мозг. Он никак не мог поверить, что всего лишь в шаге от своей заветной мечты, что сейчас любовь всей его жизни очнется и…и все будет так, как он мечтал!

Кроха завилял хвостом, звонко зарычал и побежал к королеве, старательно обходя стол, на котором стоял саркофаг с цветком смерти. Вспрыгнул довольно ловко на колени к женщине и лизнул ей лицо своим алым шершавым языком. Раз, второй, третий… На пятый ресницы Катрины затрепетали! Она глубоко вздохнула с шумом вдыхая в давно не работающие легкие воздух, а потом…Потом ее потрясающие глаза открылись, и она огляделась вокруг. Увидела стоящего поодаль Редгорда, улыбнулась ему:

– Редгорд! Где я? Что со мной?

************************************************************************************************************************************************************

В темную и сырую, со стойким запахом прелого гнилья Викторию буквально швырнули. Она споткнулась о порожек и полетела прямо в руки Суворова, который вовремя успел ее подхватить. Больше всего он боялся, что королеву сломали, что сейчас начнется истерика, море слез, а как их остановить Саша поняти я не имел.Однако, ничего такого не было. Глаза Виктории были абсолютно сухи. Только недоуменно моргали. Казалось она совсем не понимает , что происходит. Женщина доверчиво прильнула к груди Суворова, но ни вздоха не издала.

Эдвард, счастливый возвращением мамы, обнял ее за талию. Теперь они выглядели, как настоящая семья. Через пару минут, будто напитавшись поддержкой от любящих ее мужчин, Виктория отстранилась от Суворова.

– Что там? Куда тебя водили, дорогая?– спросил он.

– Нас всех убьют…– Виктория все-таки не совладала с собой. В ее голосе промелькнула на миг интонация обреченности, но это был всего лишь миг. При сыне слабость и отчаяние показывать она не могла. Она должна была держаться во чтобы то ни стало. – И еще…Моя мать оказывается жива…

– Что?!– воскликнула Орлинка со своего места в углу Башни Смерти, где сидела поджав под себя ноги. Кажется она молилась Единому.– Королева Катрина погибла много лет назад…

– Вот и я так думала…– с горечью проговорила Виктория, качая на руках маленького королевича.– Только и сейчас я ее видела своими глазами, как вас всех. И вряд ли у меня были от всего происходящего галлюцинации.

– То есть…– нерешительно начал Суворов.

– Нет, что ты!– встряхнула головой Виктории,– за этим стоит конечно же Редгорд. Я имела с ним очень неприятный разговор. Он вроде регента у матери. Говорит, что я ее спрятала в подвалы храма Кремь, довела до сумашествия, чтобы захватить власть. Вообщем бред! Мать умерла родами и все об этом знают.

– Все, да не все,– буркнула Орлинка,– народ глуп! Они с легкостью поверили во все эти сказки. Хотя может им и деватья было некуда. Поробуй не поверь, когда тебя окружают сотни вооруженных.

– Утром нас казнят!– как бы между прочим заметила Виктория, прервав рассуждения жрицы.– Редгорд объявил, что мать уже подписала приказ…

И тут королева все-таки не выдержала! Слезы пробили плотину и покатились по щекам крупными каплями. Она захныкала, как маленькая девочка и снова прильнула вместе с Эдвардом к Суворову. Тот гладил ее по волосам, шептал что-то бессвязное, пытался успокоить, но из этого мало что получалось. Виктория ревела и не могла остановиться. Ей было не совсем не страшно умирать. Единственное за что она переживала, так это сын. Маленький королевич, который попал в жернова жестокой и беспринципной игры под названием борьбы за власть. Расстерянный Саша повернулся за помощью к Орлинке. Та забрала у женщины сына, попыталась его отвлечь какой-то игрой, а Суворов отошел вместе с Викторией в самый дальний угол комнаты. Обнял ладошками ее измученное заплаканное лицо и неожиданно поцеловал. Это был их первый поцелуй со времени его возвращения. И наверно поэтому королева замерла, словно пробуя на вкус губы мужчины, а потом с нежностью ответила. Когда воздуха перестала хватать, они наконец расцепили свои объятия.

– Прости меня, дорогая! Я сделал самую большую глупость в жизни, когда ушел и бросил вас с Эдвардом здесь одних…

– Тсс…не время говорить об этом,– Виктория приложила свой пальчик к его губам, а потом снова прильнула к ним долгим поцелуем. Усилием воли Саша снова отстранился, взял ее за плечи, посмотрел в глаза.

– Подожди, может мне уже никогда не удастся это тебе сказать. Я всегда тебя любил, люблю и буду любить вечно, чтобы не случилось. Ты все, что у меня есть в жизни.

– И я тебя люблю, родной мой!– женщина обняла его за голову, как маленького ребенка и стала гладить по волосам, стремясь в последние мгновения их жизни отдать всю любовь и нежность без остатка.

Они вместе смотрели, как играется их сын с Орлинкой. Они наслаждались последними часами перед смертью так , как будто прожили вместе долгую и счастливую совместную жизнь, а теперь , когда пришла старость, готовы ее встретить со спокойной умиротворенностью. Незаметно для самих себя они так и уснули с улыбкой на губах, тесно прижавшись друг к другу на отсыревшем сене в темном углу Башни смерти.

************************************************************************************************************************************************************Громко, с визгом и грохотом открылся засов. В камеру проник свет от факелов и ослепил друзей. На пороге стоял граф Отто, позади него лейтенант Крид и еще двое стражников. Отто выглядел торжественным и немного смущенным. Одет он был в парадный мундир, в руках неизменная трость и лист гербовой бумаги.

– Прошу прощения, дамы и господа, может я вас немного отвлекаю, но у меня важное сообщение,– дальше он начал читать с листа бумаги,– именем королевы Катрины регенстского совета во главе со старейшиной Редгордом принцесса Виктория, ее малолетний сын Эдвард, колдунья и магичка Орлинка, неизвестный рыцарь за преступления против Рура и короны приговариваются к смертной казни через повешение. Трупы повеливается сжечь и закопать за стенами Твердыни. Приговор немедленно привести к исполнению, обжалованию не подлежит.

– Вот и все…– одними губами проговорила Виктория, но Саша ее прекрасно услышал и только крепче прижал к себе.

– Прошу пройти на площадь, Ваше Высочество,– титул, которым наградил Викторию Отто больно резанул слух. Она давно отвыкла, чтобы ее так называли. Тем не менее она решительно поджав губы, встала со своего места, следом за ней поднялись все остальные.

– Раз обжалованию не подлежит, то мы готовы, граф,– Виктория гордо вскинула голову и, не глядя на стражу, прошла мимо них в коридор.

На площади было много зевак. Вокруг огромной толпы плотным кордоном стояли все те же неизвестные войны в звериных шкурах. Прямо посередине площади был устроен огромный помост, на котором быстро соорудили виселицы. Чуть поодаль плотной толпой стояли стражи короны в порванных мундирах, некоторые были ранены. Их охраняла стража. Они были такими же пленниками , как и Виктория с семьей. В стороне , углавного входа в Твердыню два трона, на которых восседал старейшина Редгорд и королева Катрина. Они улыбались и весело о чем-то переговаривались, будто пришли не на казнь, а на премьеру бродячего спектакля. Все это Суворов сумел разглядеть в доли секунды, едва вышел из полумрака Твердыни.

Увидев, что конвой вывел их из дверей, Редгорд встал со своего места и поднял руку, намериваясь что-то сказать. Толпа затихла, а тех кто не сразу понял этот жест, пинками заставили замолчать войны.

– Наша страна переживает страшные времена! Братоубийственная война длилась много лет. Наконец она закончена. Закончена благодаря нашей самой справедливой и доброй королеве…Королеве Катрины!

Толпа загудела, кто-то захлопал в ладоши. Лица людей не светились счастьем, однако войны в звериных шкурах тербовали от них активности, которую поддерживали ощутимыми уколами мечей. Со своего места поднялась Катрина.

– Граждане Твердыни, жители Рура!– начала она говорить.– Меня не зря называют Катриной Справедливой. Эти предатели своего народа,– она указала рукой на толпу стражей короны в порванных мундирах и без оружия,– безусловно заслуживают смерти!

Толпа снова взревела, теперь уже по собственной инициативе.

– Но если мы будем казнить всех, кто служил моей дочери, то кто же останется?– Катрина обвела взглядом площадь. Ее глаза сверкали фанатичным огнем. Она верила в то о чем говорила.– Кто приведет наш Рур к процветанию? Поэтому, своей волей, я прощу стражей короны, если они попросят пережд своим народом прощение за те преступления, которые они совершили! Справедливо это будет?

Жители радостно заревели, ведь среди приговоренных были чьи-то отцы, сыновья, братья. Никто не хотел их смерти. Они всего лишь выполняли приказ, честно и с достоинством исполняли свой долг. Казнь была бы слишком жестоким наказанием.

– Слышите?– теперь она обращалась к стражам.– На колени! Молите о прощении!

– На колени!

– Прощения!– слушалось отовсюду.

Стражи короны немного замешкались. Они знали, что это неправильно, что так не должно быть, но страх смерти толкал их на это бесчестие. Вперед вышел самый старший страж. Его лицо было украшено шрамами. Рука и грудь перевязаны, из под повязки сочилась кровь. Он сделал шаг вперед и громко попросил:

– Простите нас!– покачнувшись он опустился на колено, вслед за ним опустились и остальные стражи короны, склонив головы перед беснующейся толпой.

Катрина удовлетворенно кивнула. Глаза ее радостно блестели.

– Вы прощены! А теперь, наступил черед тех, кого простить нельзя…

На помост вывели под конвоем наших друзей. Цепочкой они прошли к виселице. Виктория, Суворов, Орлинка и маленький Эдвард, который глядел на все это раскрытыми большущими глазами и не понимал, что происходит.

– Этих людей простить нельзя,– прокричала Катрина. Ее душа хотела крови. Она сама не понимала почему, но она ненавидела весь мир, а свою дочь еще сильнее,– смерть врагам Рура!

– Позвольте,– Отто аккуратно накинул на голову Виктории черный мешок. Рядом ойкнула Орлинка. Эдвард захныкал:

– Мама, что они делают?

– Ничего сынок,– процедил сквозь зубы Суворов,– дяди просто хотят с нами поиграть в одну интересную игру. Услышав про игры королевич замолчал.

– Именем королевы Катрины, смерть преступникам!– закричал Крид и дернул рычаг, который открывал подпол в помосте. Толпа ахнула, а потом затихла испуганно. Вместо четырех трупов на веревках висели лишь пустые черные мешки. Королева Виктория и ее пособники испарились во воздухе.

– Нее…тт– простонал Редгорд и схватился за голову.– Они опять ушли…

************************************************************************************************************************************************************

А во время жуткого представления на центральной площади Рура в тронном зале Твердыни творились странные вещи. Саркофаг, в котором лежал цветок смерти вдруг осветился ярко-золотистым цветом. Он расскрылся и вместо шипов появились сначала зеленые лепестки, потом из них наружу вырвался оргомный бутон розы.

Разум волшебного растения неожиданно воспротивился смерти четырех ни в чем неповинных людей. Ему пришла мысль их спасти. Он понимал, что спасая их, он обрекает себя на десятилетнее забвение, но ничего со своей душой не мог поделать. Для этого он и распустился, чтобы уснуть на много лет.

В момент, когда лейтенант Крид, открыл подпол под ногами у Виктории и ее друзей, цветок послал коллосальный поток энергии в то место, где находились казненные. Вся его мощь ушли на телепортацию. Он незнал куда их отправил. Только лишь когда пришло к нему мысленное ощущение безопасности он успокоился. Один за одни бордовые лепестки розы опадали под стеклянной крышкой саркофага. Они медленно кружились и падали рядом с цветком, который уже чувствовал, как силы покидают его, как разум становится сонлив и ленив.

– Они живы…-это была последняя мысль цветка перед тем как на десять лет уйти в небытие.

Когда взбешенный Редгорд вернулся в тронный зал вместе с Катриной, то увидел лишь засушенную розу под стеклянным саркофагом. Ее бордовые лепестки еле заметно шевелились, постепенно превращаясь в труху.

************************************************************************************************************************************************************

В душном мешке ничего не было видно, а потому Суворов скорее понял умом, чем ощутил, как пол проваливается у него из-под ног. Тело резко потянуло вниз. Мелькнула запоздалая мысль: “Сейчас бы домой…”

А потом поток энергии вдруг подхватил его, закружил в водовороте каких-то золотистых лучей. Его швыряло из стороны в сторону, будто опавший лист под порывами осеннего ветра. Перед глазами мелькали события последних дней, потом что-то незнакомое, какие-то космические корабли, потом звезды, взрывы…Время будто мотало назад, как заезжанную кассету. Грудную клетку сдавило.

“Так вот, что такое смерть”,– успел подумать Суворов прежде чем его со всего маху выбросило из этого потока энергии. От боли помутнелось в глазах. Он успел почувствовать, как тело грохнулось обо что-то твердое.

“А говорят душа невесома!”

Очень болел бок, рядом кто-то стонал и плакал. С трудом из-за шума в ушах Саша различил голос Виктории и Эдварда.

“Значит все вместе и после смерти”,– облегчение пришло вместе с осознанием чего-то неправильного. Так быть не должно! А где же Единый, перед которым надо держать ответ за все свои деяния при жизни? Где все о чем толкуют священнослужители?

С трудом разлепив глаза, Суворов зажмурился от яркого света. Только что-то ненормальное, необыкновенное было в нем, неправильное…Саша присмотрелся и понял что его насторожило. Его слепила настольная лампа в его собственной квартире в Москве. А угол, о который он приложился боком – угол письменного стола, за которым он писал в тот вечер диссертацию и решил отдохнуть на диване.

Рядом валялись такие же измученные и побитые неудачным приземлением Виктория, Эдвард и Орлинка.

– Где мы?– еле выговорила королева. Ей видимо тяжелей всего дался межвременный переход. Лицо ее было бледное, на лбу уже наливалась синевой огромная шишка. Помимо воли Суворов засмеялся. Облегчение накатило волной. Он уже не хотел себя сдерживать и засмеялся в полный голос. Что это было истерика или радость неожиданного спасения? Ответить он не смог…

Телевизор, компьютер, его черно-красный плед, любимый диван…Все это рождало в его душе неожиданное веселье.

Виктория с Орлинкой поднялись, осмотрели Эдварда, у которого в кровь была разбита губа, но он не хныкал, а с любопытством смотрел по сторонам.

– Чего ты смеешься?– недовольно поджав губы, спросила королева.

– Ой…если б вы знали…как же хорошо…– у Суворова катились слезы радости. Он не мог остановиться в своем безудержном веселье.

– Да что такое!– разозлилась Орлинка.– Где это мы? Почему не погибли?

– Почему погибли не знаю,– отсмеявшись вдруг серьезно произнес Саша,– а вот где, могу сказать точно! Добро пожаловать в мой мир, любимые!

Конец второй части.

12.01.2016 Валуйки

      Часть третья

“Наследник короны”

Наследник короны

(Часть 3)

Пролог…

Темная ночь…Здесь всегда ночь. В этом темном сыром подвале под тяжеленными сводами Твердыни невозможно было различить время суток. Дни летели за днями, недели за неделями, месяц за месяцом, год за годом, а цветок смерти практически не ощущал течения времени.

Только сейчас, когда минуло первое десятилетие его заточения, он вдруг понял своим небольшим умом, которым его наградил Единый, что сил набралось достаточно. Вынужденная спячка закончилась.

Редгорд по совету Олау спрятал цветок в подвал сразу после того, как исчезли Виктория, Суворов и Орлинка вместе с наследником прямо с места казни. Некромант почему-то был уверен, что именно цветок поспособствовал этому исчезновению. Старейшина сомневался, но все же решил, что лучше от греха подальше спрятать ненавистное растение. Он поместил его под тем же самым саркофагом, под которым из Тагара его принес Алкасар на небольшом постаменте в маленькой комнате, о которой не знал никто из обитателей замка. Запер двери на семь замков и под страхом смерти запретил открывать эту комнату.

Этого всего цветок уже не помнил. Он расцвел, чтобы спасти четыре невинных жизни и снова замер в своем анабиозе, превратившись в сухое ломкое растение. От прекрасной розы остался один стебель, да и тот был сломан на корню нерадивыми переносщикам, но теперь, десять лет спустя, цветок снова почувствовал, как его хрупкое тельце наливается силой, как энергия бежит тонкой струйкой по иссохшему стебельку, как питает каждую клеточку его волшебного организма. В один мин он перестал быть засушенным гербарием, превратившись в клубок ядовитых щупалец, которые шипели извивались, настоятельно требовали еды. Черный яд плескался по стеклянным стенкам саркофага. Щупальцы с любопытством обследовали место своего заточения, но лазейки, чтобы вырваться так и не нашли.Обреченно взметнулись кверху и замерли, свернувшись клубком.

Цветок понимал, что если в ближайший месяц тело не питать пищей, то энергия уйдет, организм откажется работать на износ, и растение снова превратится в засохшую былинку, только теперь уже навсегда. Надо было что-то предпринимать.

Сработала память. Цветок вдруг вспомнил свои последние действия, на которые он потратил остатки жизненной энергии. Да, тогда он спас целую семью, которую хотели несправедливо лишить жизни, ну, а до этого было воскрешение из мертвых…Цветок испуганно сжался, вспомнив , как его окатило холодной струей ненависти, едва он вдохнул жизнь в прекрасное тело женщины, которая умерла много лет назад. Его снова, как и десять лет назад передернуло. Такого потока негатива, злости он давно не ощущал в своей немаленькой жизни. Нет, этот вариант отпадает сразу. А вот второй…

Он никогда не видел тех кого спас. Цветок целиком и полностью полагался на свои ощущения. У одного спасенного была энергетика обреченная, у другого энергии было много, он сам был источником постоянной силы, но не умел ее воспользоваться, у третьего проскакивала злость, а вот четвертый…Четвертый поток энергии был самый слабый, но самый яркий и добрый. Цветок и сейчас ощутил этот привкус чего-то “молочного” и нежного. Владелец этого потока был совсем юн, а значит спустя только лет вошел в зрелый возраст и способен помочь.

Цветка Смерти попробывал дотянуться до сознания его владельца. Тот был далеко, очень далеко, за много лет, веков отсюда , от Рура, от этого подвала, а сил было не так уж много, но ради своей собственной жизни стоило попробывать.

Среди многих миллионов людей. Он вдруг почувствовал тот самый “молочный” поток, тот же самый запах наивности и веры в чудо. Он легко, еле касаясь мазанул щупальцем по стенке, будто пытаясь дотянуться. Холодок проскочил по всему его телу. Шипы дернулись и удовлетворенно свернулись.Ему удалось! Он достал! Цветок смерти вдруг почувствовал, как вздрогнул хранитель потока. Да, ему дана большая сила! Он истинный наследник короны, только он об этом еще не знает. Растение зашипело так, что это шипение было слышно под плотно прикрытой крышкой саркофага. В нем еле различимо звучали часто повторяемые слова:

– Приди! Приди, наследник! Я жду тебя…

ГЛАВА 1

“Странные видения”

– Рота становись! – раздалось на плацу.– Равняйсь! Смирно! Равнение нале-во!

За полгода, который Эдвард Суворов пробыл в военном училище, он привык и к зычным командам заместителя командира роты и к ежедневным разводам. Сегодня должны бил объявлять тех, кто пойдет в увольнение. Суворов, как особо успевающий студент безусловно на него рассчитывал. Он распланировал свой день, а вечер решил провести с семьей. Мать – королева Виктория, так и не смогла найти себя за десять лет в этой суматошной жизни двадцать первого века. Она старалась, как можно реже выходить из дома, создавая образ закоренелой домохозяйки. Ей очень не хватало общения, потому она была рада каждому увольнению сына. Разлуку она переживала нелегко.

Командир роты капитан Величко откашлялся и начал читать фамилии:

– Петров.