Последний солдат королевы

– Черт! С кем мне приходится работать!– воскликнул Отто, смотря уничтожающим взглядом, на потупившегося перед ним лейтенанта Курда.– Ты же идиот! Как ты мог поверить в то, что колдун погиб с одного твоего удара?! КАК?!

– Он был мертв, когда его скидывали в ров вместе с остальными…– попытался оправдаться Курд.

– Ты сам это проверял?

– Никак нет, просто…

– Что просто, идиот?!– обычно спокойный Отто был не похож сам на себя. Всегда спесивый и надменный, как скала, граф сейчас готов был уничтожить бедного командира центурии.– Тебе не центурией надо командовать, а золотарем служить при дворе королевы Виктории, да и то в нечистотах умудрился бы утонуть!

Он схватился за голову обеими руками и взъерошил себе пятерней волосы, гладко причесанные на идеально ровный пробор. На несколько секунд он замолчал, чтобы взять себя в руки. Не для того он карабкался наверх с самых низов по служебной лестнице, чтобы показывать свою слабость перед каким – то лейтенантишкой. Вся его жизнь это преодоление преград. И эту проблему он сможет решить.

– Говоришь, он украл цветок и скрылся в неизвестном направлении?– голос графа снова стал отдавать сталью. Стал тише и значительнее спокойнее.

– Так точно, ваше сиятельство!– браво отрапортовал Курд, который извечным солдатским чутьем понял, что гроза миновала, и гнев начальника сходить на нет.

– Печально…Ты понимаешь, что за то, что мы его с тобой упустили, герцог Берстранд оторвет нам головы?

Курд кивнул и снова опустил глаза в пол.

– Надо искать его…

– Где?

– Далеко…Представь ты один в лесу и за тобой охотятся все силы государства, где ты станешь прятаться?– Отто внимательно посмотрел на своего лейтенанта, но, увидев его ничего не понимающий взгляд, продолжил.– А прятаться ты будешь там, где тебя никто искать не станет…или не найдет, к тому же там, места которые ты хорошо знаешь.... Есть у нас такие?

– Никак нет, ваше сиятельство!– гаркнул Курд.– Карта Рура не имеет белых пятен!

– Дурак!– беззлобно буркнул Отто.– Это для официальной статистики у нас все места и провинции контролируются Стражами короны, а на самом деле тридцать пять процентов не контролируются никем вообще, кроме местечковых банд, возглавляемых предводителями не хуже князя Валтасара, Великий Мастер забери его душу. А пятнадцать процентов этих тридцати пяти есть не что иное, как так называемое Полесье. Место, где Алкасар в затворничестве провел почти всю свою сознательную жизнь. Теперь понимаешь?

– Никак нет, ваше сиятельство!

– О, Единый! Идти ему некуда, только в Полесье можно затаиться и творить свое чародейство с этим проклятым цветком!

– Он безобидный и добрый,– мягко возразил лейтенант.

– Именно поэтому обрастает шипами пропитанными ядом. Только, потому что добрый,– Отто от волнения даже закурил тонкую пахитоску, выдыхая ароматный дым в потолок,– но это ерунда! Главное, что Алкасар будет пробираться в Полесье. А дорога туда ведет от Несмолкаемых гор одна…Смекаешь?

– Моя центурия…-начал Курд.

– Вот именно,– подхватил его мысль Отто,– поднимаешь свою центурию по тревоге и перекрываешь Южный тракт. Попробуй его перехватить на пересечении Большого с Южным. Но а если не выйдет, и он каким-то чудом окажется раньше вас в Полесье, то попробуй организовать поиски. Принесешь мне его голову, я тебя озолочу и дам пожизненное дворянство, титул, земли, если облажаешься, то пеняй на себя, сгною на галерах Великой реки.

– Есть!

Одной проблемой у Отто стало меньше. Мало того, что все наличные силы государства, не считая пограничников, ищут колдуна. Так и Курд со своей центурией отправился в Полесье. Алкасар один без помощи и поддержки. Он не имеет транспорта и боится всего на свете после предательства лейтенанта. Чародей напоминает загнанного в ловушку волка, который все еще может огрызнуться, но понимает, что это будет его последний бросок.

За окном раздались громкие хлопки крыльев о стекло. Отто встал со своего места и разглядел на подоконнике бьющегося голубя. Тот был взлохмачен и взволнован. Он громко кричал что-то на своем голубином языке и пытался пробиться внутрь. На одной из лап Отто разглядел привязанный листок бумаги, свернутый в трубочку. Судя по голубиной настойчивости, письмо явно предназначалось именно ему.

Он без труда распахнул хорошо смазанную створку окна и впустил голубя. Тот явно был недоволен таким долгим ожиданием, недовольно что-то на своем птичьем языке пробурчал и перелетел на стол, ожидая законного угощения за проделанную работу.

«Все правильно! Утром деньги – вечером стулья!»– усмехнулся граф. Порылся в карманах форменных брюк и выудил оттуда несколько семечек. Просыпал рядом с собой на подоконник. Обрадованный «почтальон» сразу же перелетел на это место и заворковал, поглощенный поеданием пищи. В это время Отто успел снять с лапки тонкий лист и

Распечатать. Больше его голубь не интересовал.

«Пора переходить к основному плану…»

Это все что можно было прочитать на маленьком клочке бумаги, но и этого графу хватило с лихвой. Он довольно ухмыльнулся и присел обратно за свой письменный стол. Взял перо и чернила. Написал что-то на таком же листке бумаги. Писал долго и старательно. Выводя каждую букву, как на уроке чистописания. Потом довольно усмехнулся, оглядев дело своих рук. Получилось очень и очень похоже. Свернул письмо в трубочку и вышел из кабинета.

Герцог Берстранд не спал уже почти трое суток. Нехорошие дела затевались в Руре, а он занял в них лишь позицию стороннего наблюдателя и повлиять на их ход не мог. Неизвестный противник ( а герцог все равно оставлял возможность, что все это затеял не Алкасар) постоянно опережал его на два, а то и три шага. И пока Берстранду приходилось только отвечать на его ходы, приноравливаясь к тактике. Вот потому-то начальник стражей короны и ломал голову трое суток со дня весеннего равноденствия, как обхитрить возможного противника. Пока в голову ничего не приходило. Информации было мало. Ничтожно мало…Ее почти не было, кроме той, что Алкасар вдруг ударился в черную магию и задумал провести обряд жертвоприношения своим сыном, хоть и приемным. В неожиданное помрачнение рассудка Берстранд не верил, а значит либо это все вранье, и кто-то хочет оклеветать Алкасара, либо колдун – гениальный конспиратор. И за шесть лет герцог так и не смог его раскусить. Оба варианта были довольно неприятными.

К тому же, куда-то пропала Виктория – его королева, его маленькая девочка. У нее неожиданно обнаружилось куча неизвестных ранее доброжелателей, которые спрятали ее от злого колдуна и открыли ей глаза на происходящее. Пока что стражи короны найти ее не могли. Хотя искали старательно…Это тоже было неприятно. Пока что не впутанным в эту историю оставался лишь маленький Эдвард, который в Башне мудрости скучал в компании архивариусов и усиленного наряда стражей короны. А значит, следующий удар будет нанесен именно по нему…

Герцог устало откинулся на спинку стула и потер воспаленные глаза. Кофе и пахитоски уже не спасали, и Берстранд всерьез подумывал о том, чтобы все-таки выделить себе минут пятнадцать сна. Но его мечтам, увы, не суждено было сбыться…

В дверь предупредительно постучали.

– Да, да!– откликнулся моментально герцог.

– Разрешите,– на пороге стоял граф Отто – единственный на кого Берстранд мог положиться как на самого себя.

– Да, слушаю, что у тебя?

– Новое письмо от королевы Виктории…Доставлено снова голубиной почтой. Отправитель неизвестен,– граф поклонился и отдал конверт с королевской печатью в руки начальника.

– Читал?– поднял глаза от листка герцог.

– Я не имею право ломать печать двора.

– Верно,– крякнул раздраженно герцог,– тогда слушай…

« Дорогой дядюшка! У меня все хорошо. Я в безопасности. Мои друзья сообщили мне ужасную новость. Алкасар скрылся от твоих стражей короны. Украл цветок смерти и теперь ему осталось для обряда добраться только до моего маленького мальчика. Прошу, умоляю! Спасите его, спрячьте его так, чтобы злой гений и чародей не нашел его! Ваша Виктория!»

– Ну и?– Берстранд поднял строгие глаза от письма на Отто и вперил в него свой тяжелый начальствующий взгляд.

– Алкасар действительно скрылся от стражей короны, прикинувшись мертвым. Выкрал цветок смерти. Виновные в этом будут наказаны по всей строгости закона. Организовали его поиски. Пока безрезультатно,– пожал плечами граф.

– Ты куда смотрел?

– Виноват!– Отто вытянулся по струнке и согласно кивнул, принимая любое наказание.

– Ладно…Накажи этих халдеев. Сам же вывернись наизнанку, но найди Алкасара. Желательно живым…

– Я понял, но…

Дверь распахнулась, как от хорошего пинка, прервав на полуслове Отто. На пороге стоял старейшина Тук, взмыленный и всклокоченный, будто с пожара. Его жилет был расстегнут наполовину. Рукава расстегнуты. Глаза бешено вращались, готовые выскочить из орбит, а усы топорщились во все стороны. Он был явно чем-то взволнован.

– Берстранд, Эрик!– закричал он с порога.

Герцог поморщился, но промолчал, старательно делая вид, что внимательно слушает старейшину Тука. Хотя мысли его были далеко от кабинета.

–Случилось ужасное, мне только что доложили…

– Что еще произошло?– недовольно промолчал Берстранд. Тук был давним другом, хорошим хозяйственником, но ни в каких политических делах или интригах не был замечен. Потому, герцог считал, что у него не может быть важной информации. Скорее всего, маленький Эдвард натворил что-то, сжег пару пергаментов в башне мудрости или опять привязал одного из слуг к стулу.

– В одном переходе от Твердыни обнаружена стоянка большого отряда, примерно до десяти легионов…

Отто с Берстрандом переглянулись недоуменно. До десяти легионов это около десяти тысяч воинов. Откуда им взяться подле стен Рура, да еще лагерем? Все враги вокруг разбиты, те, кого разбить не удалось, поспешили заключить союз и договор о взаимопомощи. Информации о восстаниях и бунтах не поступало, кроме Тагара.

– Ты ничего не путаешь, Эдгар?– Берстранд внимательно посмотрел на старейшину Тука.– Откуда такому большому войску здесь взяться?

– Да и мне агенты ничего не докладывали,– пожал плечами Отто, поддержав своего начальника.

– Глупые у вас агенты!– закричал Тук. Его голос сорвался на визг. Старейшину слушать было неприятно, казалось, что у него началась истерика.– Дворцовая стража отправилась совершать месячный осмотр ближайших районов возле Твердыни. Наткнулась на посты дальнего обнаружения противника. Вступать в бой не стала и отступила. Капрал Хорст организовал разведку и видел своими глазами, что в балке Глубокая стоит практически армия.

– Кто они, твой капрал Хорст выяснил?– лицо герцога резко приобрело сероватый, напряженный оттенок.

– По его данным это рабы-гладиаторы,– Тук вытер краем расстегнутого рукава пот со лба и наконец-то вроде стал успокаиваться.

– Гладиаторы?– удивленно проговорил Отто.– Мы держим их под неусыпным контролем. Эти люди из группы риска, так что…

– Как можно было собрать так быстро армию гладиаторов?– задумчиво проговорил Берстрандразмышляя.– Алкасар все заранее спланировал. Сейчас, поняв, что мы его раскусили, он начал действовать. Эдварда придется где-то спрятать. Рур под угрозой осады. Колдун не перед чем, видимо, не остановится, чтобы закончить свой ритуал. А малыш ему нужен позарез. Что же делать…

– Если все так серьезно,– негромко проговорил Отто, внутренне ликуя, что пока все идет так, как и задумывалось,– то у меня есть место, где Эдварда можно спрятать. Приставить к нему пару Стражей Короныпонадежнее, у меня найдутся такие, пока все не уляжется.

– Глупости!– воскликнул Тук.– Я никогда не лез в ваши шпионские игры плаща и кинжала, но Рур пока самое безопасное место в мире. Тут Стражи, дворцовая охрана, мы, в конце концов!

– А если Рур падет?– повернулся к нему резко Берстранд.– Если колдун знает какой-то тайный ход в Твердыню, о котором нам неизвестно? Что тогда?

Тук замешкался с ответом, потом и вовсе стушевался и сел на кресло, подняв вверх руки в знак, что он примет любое решение.

– Это место далеко от Твердыни, Отто?

– Достаточно, герцог, чтобы никто его найти не смог. Уверяю вас, там Эдвард будет в безопасности.

– Значит так,– решил Берстранд,– Тук, поднимай всех кого сможешь в копья. Организуй охрану Твердыни, запасы провианта и фуража с расчетом на месяц. Выступи с речью перед жителями, но смотри не проболтайся, о том, что королевы в столице нет, а Алкасар предатель. Просто расскажи про восстание бывших гладиаторов. Пообещай со всем разобраться в кратчайшие сроки. Отто, ты отвечаешь за маленького Эдварда головой. Спрячь его так, чтобы ни одна собака найти не смогла. Можешь, даже не говорить мне, где его собираешься спрятать. Я тебе полностью доверяю.

– Мне оставаться с ним?– на лице графе не отразилось никаких эмоций. Его взгляд по-прежнему был нейтрален. Он встал навытяжку, готовый выполнить любое поручение.

– Нет, ты мне нужен здесь. Значит один переход до Рура…– Берстранд задумчиво потер переносицу. Глубоко задумался, принимая решение.– Так, Отто, сегодня же ночью возьмешь полусотню стражей короны и королевича. Переодень его во что-то незаметное, чтобы его никто не узнал. Спрячь его…Единым тебя прошу, спрячь, нашего маленького мальчика.

Ночь тихо вступила в свои права. Кое-где потушили свет. Твердыня погрузилась во мрак. Только горят огни на сторожевых вышках, да слышно голоса тихо переговаривающихся стражников.

Полусотня ждала во дворе, но у Отто были немного другие планы, в которые он не собирался посвящать стражей короны, которые были хоть и фанатично преданы ему, но в таком деликатном деле только бы мешали. А потому он отдал приказ ждать его во дворе. Хотя сам отправился темными замковыми переходами вглубь Твердыни к потайному ходу, о котором знал только он.

Королевич был рядом. Шел молча следом, кутаясь в тонкий плащ без подстежки. Все происходящее, в силу своего довольно юного возраста, он воспринимал как еще одну игру, которую ему придумали дядюшка Берстранд и граф Отто.

Факел почти догорел, когда сырые стены вдруг оборвались и они вышли на берег Великой реки, раскинувшей широко свои полные воды. Твердыня оказалась где-то наверху. Светилась еле заметными желтыми огоньками узких бойниц и постовыми кострами.

– Ну как тебе наше путешествие, Ваше Высочество?– Отто озорно подмигнул королевичу и слегка его приобнял за талию.

– Отличное!– улыбнулся Эдвард.– Только слегка зябко, да и темновато для ночных прогулок за пределами замка…

Граф мысленно удивился рассудительности мальчишки, подавив в себе прилив необъяснимой злобы. Ему вдруг безотчетно захотелось повалить парня на землю, схватить за тонкую шею и задушить, как куренка, но ради исполнения плана, он был обязан терпеть этого самовлюбленного мальчишку. Подвести хозяина он не мог.

– Мы же идем к маме, Ваше Величество. Вы же хотите увидеть вашу матушку?

– Хочу!– Эдвард скрестил руки на груди и повелительно поглядел на графа.– Только не проще ли было бы уйти из замка днем, с охраной и свитой? Зачем, словно беглым каторжникам, прятаться по ночам?

– Вам грозит большая опасность…В Руре заговор. Заговорщики хотят вас убить и вашу матушку. А потому мы и решили спрятать вас подальше, чтобы вы были в безопасности,– терпение Отто должно было вот-вот скоро лопнуть. Он мог найти общий язык с любым самым отъявленным мерзавцем, который когда-либо существовал в мире, но мальчонка его необъяснимо раздражал, как и все дети.

– Хорошо!– с важным видом кивнул Эдвард.– Я пойду с вами. Только прошу вас, идти помедленее. Я натер палец на ноге и идти вровень с вами не смогу…

– Как вам будет угодно, Ваше Величество,– Оттог поклонился и губы его скривила неестественная улыбка.– Идти нам недалеко. У берега нас ждет лодка.

– Мы поплывем?– глаза мальчишки радостно распахнулись в предвкушении настоящего приключения.

– Да. Плыть недалеко, но незабываемые впечатления я вам гарантирую…

************************************************************************************************************************************************************

До Полесье два перехода пролетели незаметно. Лось сам нес Алкасара самой короткой дорогой, избегая оживленного скопления людей. Пейзажи сменяли один другой со скоростью слайдов, смазываясь в одно целое. Изредка они уходили от маршрута, чтобы спуститься к реке, там колдун отдыхал, а лось набирался сил, пил, искал себе пропитание, среди пожухшей листвы. Кое-где уже начали пробиваться первые зеленые ростки, и лось безошибочно их находил среди унылого послезимья. Людей и сторожевых постов они так и не встретили. Лишь однажды, далеко, на пределе слышимости, колдуну почудились сьи-то голоса и конское ржание, но все это он списал на усталость и игру воображения. Тем более, что голова, разбитая предателем Курдом, так и не прошла. Ныла топой болью, отзываяь каждой кочкой во всем теле.

Наконец после почти двух суток пути. Они въехали в Полесье. Алкасар скорее почувствовал это, чем увидел. Четкой границей между Руром и этой разбойничьей вольницей никогда не было, но то ли воздух тут был пропитан чем-то особенным, то ли птицы, порхающие с ветки на ветку, пели иначе, но Алкасар четко знал, что ошибиться не мог.

Да и лось – его верный спутник неожиданно припал на передние копыта, приглашая своего наездника спуститься вниз и осмотреться.

Алкасар благодарно погладил лося между рогов и ободряюще похлопал по лоснящемуся крупу.

– Вот мы и дома…

Они находились практически на месте, у Южной границе Полесья. Именно тут когда-то кочевник построил свою избушку, занимался чародейством, пока в его жизнь не ворвался карлик-шут Одиссей и она…Безумная, очаровательная, прекрасная королева Виктория. Колдун неожиданно почувстовал, что скучает по тому времени, когда он жил в Полесье. Тогда его волновали лишь травы и чудодейственные корни. И дела ему не было до проблем большого мира, да и сердце принадлежало только ему, а теперь все в один момент рухнуло. И все из-за того, что он когда-то решился помочь Руру в борьбе со своим братом. Хотя…хотя не Руру, а Виктории – его единственной любви в жизни.

Вот так, постояв пару минут на границе своего прошлого и будущего, Алкасар вздохнул и шагнул вперед, приняв одно единственное, верное и правильное решение. Он должен, обязан спасти свою семью, а что будет с ним потом, не столь важно. Главное, что Виктория и Эдвард будут в безопасности, а свои личные амбиции можно засунуть, да вот хотя бы сюда…

За своими мыслями он не заметил, как добрался до своей старой избушки. Верный лось пасся где-то рядом. Колдун слышал его негромкие шаги и всхрапывание. Окна оказались выбиты. Дверь распахнута настежь и болтается на одной петле, в такт ветру слегка поскрипывая. На пороге одичавшая кошка Искра, испуганно шарахнулась в сторону, едва он попытался подойти поближе.

Алкасар тяжело вздохнул и повесил дверцу обратно. В избушке было темно и сыро. Пахло мышами и гнилью. Колдун пошарил в самом углу и нащупал лучину, там же валялся трут и огниво. Зажег свет, осветив закоулки своего бывшего жилища. Почти ничего в нем не изменилось. Только покрылось стойким плотным слоем паутины, да кое-где были перевернуты колбы с химикатами. Видимо кошка Искра искала здесь себе пропитание, а когда не нашла подалась в лес и одичала.

– Так…– проговорил колдун.– А что у нас с травами?

Медлить было нельзя. Затеять генеральную уборку можно и позже, а вот если нужных трав не окажется на месте, то процесс вызова Суворова может оказаться долгим. Пока он их снова найдет, пока высушит, пока приготовит зелье.

Алкасар немного покопался на полках. Вымазался, как Великий Мастер в паутине с ног до головы. Пыль попадала в нос и глаза, мешала рассмотреть связки трав, висящие на гвоздях по углам единственной комнаты. Однако минут через пять он удовлетворенный вылез оттуда и кинул на стол пару травянных связок. Все игридиенты были на месте. Он растопил очаг, повесил котел и стал ждать пока закипит вода, снова и снова возвращаясь мыслями на шесть лет назад. В тот злополучный день, когда на пороге его избушки оказался Одиссей. История повоторяется, только теперь непонятно, как вызвать из прошлого именно того Сашу Суворова, а не кого-то другого. Тогда, произошел сбой, котел разлился, времена смешались и зелье выдало результат. Теперь же, найти среди сотен веков прошлого именного того, кого надо выглядело непосильной задачей.

Неожиданно Алкасар ощутил, как что-то в области груди требовательно греется, пылая огнем. Колдун ойкнул и полез к себе за пазуху, вспомнив, что за всем этим забыл про цветок смерти, который не ел уже почти два дня, и теперь видимо так вырадал свое возмущение.

Он выложил его на стол, чуть не обжегшись. Подул на пальцы, кончики которых сразу же покраснели от прикосновения к горячему. Стеклянная сфера полыхала огнем, готовая разлететься на мелкие кусочки. Цветок шипел, извивался, выпустив наружу полный набор своих ядовитых шипов. Кроваво-красный яд медленно стекал по ним, образуя под цветком смерти уже настоящую лужу.

– Ох, ты какой!– задумчиво проговорил Алкасар, разглядывая опасное растение.– Тебе палец в рот не клади! Вмиг откусишь, с такой-то голодухи.

Он оглянулся в поисках съестного, но ничего не нашел. Тогда стал шарить по углам, подсвечивая себе лучиной. Искра всегда была запасливой кошкой. Так что дохлые тушки мышек обнаружлись тут же. Приподняв стеклянную сферу, Алкасар бросил туда мышь и захлопнул ее. Рисковать и совать туда руку не стал. Мало ли, вдруг цветочку захочется свежатинки.

Но мышь, видимо, полностью утолила его гастрономические аппетиты. Цветок смахнул ее внутрь, будто и не было этого милого грызуна. Шипы несколько раз дернулись, превращаясь в напыщенный клубок, а потом и вовсе стали исчезать, расскрываясь листочками.

– Вот так…– удовлетворенно хмыкнул колдун и оглянулся на котел, который уже бурлил вовсю.– Вот и договорились. Эх, если бы ты еще мне сказал, как вызвать именно Суворова из прошлого, то цены бы тебе не было.

Но цветок молчал, только лишь урчал, покрываясь маленькими листочками.

Колдун подошел к котлу и кинул в него щепотку Кардашьяна – высокогорной травы, растущей далеко на Западе. Варево начало парить, взметаясь вверх глубокими клубками дыма. Добавив немного Уса – рубленного дикого растения из Южных степей, он придал зелью необходимый золотистый цвет. Осталось малость – дождаться пока хорошенько закипит, проговорить заклинание и добавить главный ингридиент.

Как бы не ошибиться? Как? Мысли Алкасара были далеки от радужных. Он угрюмо нахмурился и сел за стол, поглядывая на довольный, наевшийся цветок смерти. Запах елья становился все острее, а значит время последнего действа все приближалось. Надо было решаться. Колдун решил рискнуть. Все равно доверять в руре больше никому нельзя, а помощник ой как нужен! Так что даже елси это будет не Суворов, то все равно пригодится, хотя бы для того чтобы спасти Викторию.

Неожиданно его взгляд упал на стол, где в стеклянной сфере покоился цветок смерти, который казалось бы заснул после еду, но нет!

В лужице под собой из красного яда цветок оставил послание на общедоступном языке всех народов Рура.

Видимо водил листочками, а потому было расплывчато и неразборчиво. Алкасар сначала решил, что ему показалось, но когда увидел, что там написано, окончательно уверовал, что эта тварь имеет свои разум и сознание.

“Только тот, кто сам хочет вернуться в Грядущее, может найти туда дорогу. Ему надо только открыть дверь!”

Слова померцали немного на стеклянном подносе и расстаяли, растекшись в кроваво-красную ядовитую кляксу.

Конечно! Только если Суворов сам хочет вернуться, он сможет найти дверь в наш мир. Алкасар понял слова цветка. Теперь сомнений не оставалось. Необходимо было дейстовать. Тем более, что зелье как раз подошло к необходимой точке кипения. Одним движением, из пучка трав, колдун вырвал корень Иссиленя, прошептал торопливо заклинание. Бросил его в кипящую воду.

Та забурлила в котле, пахнула терпким паром, который вдруг исчез, расстворяясь в воздухе тяжелой марью. Комната избушки резко потеряла свои очертания. Стала расплываться и разъезжаться в сознании Алкасара. Голова закружилась, но ничего не происходило. Колдун уже отчаялся ждать, находясь в пространстве между мирами, когда вдруг противоположная стена неожиданно приобрела нечеткие очертания какого-то помещения. На стене этого помещения висел старый потрепанный ковер, украшенный какими-то непонятными знаками, на полу стояло ложе необыкновенного вида, на котором лежал закрыв глаза…

Единый! Это был Саша Суворов собственной персоной! Видимо он дремал после трудов праведных и ратных, отдыхая у себя в палатах. Алкасар подался весь вперед, стремясь дотянуться и разбудить пришельца из прошлого, но сил преодолеть тугой туман не было. Его рука беспомощно останавливалась в сантиметрах от небритого лица историка. Пальцы нервно сжимались и разжимались, но коснуться его колдун не мог.