Последний солдат королевы

–Ты умрешь, брат…– горько проговорил Алкасар.– Глупо и не правильно это, но остановить тебя должен именно я.

–Не торопись, братец, в очереди на встречу с нашим папашкой первым у нас идешь ты.

Он с ревом бросился вперед, ушел от двух встречных ударов и по касательной рубанул колдуна по ноге. Острая сталь пчелиным жалом впилась в область бедра, оставляя на грязных штанах кроваво-бурый след.

Если бы Алкасар на секунду расстерялся все было бы уже кончено, но он успел сделать шаг назад, преодолевая боль, пропуская рядом собой, потерявшего равновесие князя. Рука сама, на инстинктах рубанула вниз, отсушив кисть кочевника. Тот дернулся за мечом, но тот отлетел слишком далеко от места схватки. Добраться до него было нереально.

И тут Валтасар засмеялся. Сначала тихо, потом все громче и громче. Пока его смех не стал разноситься над полем, где находились сотни убитых, громогласным колоколом.

–Я проиграл, брат! Я неудачник! Я…– я отчаянную речь прерывали дикие приступы смеха, а на глазах появились слезы. И было ужасно от того, что непонятно раскаяние это или просто истерика.-Я просто угробил нашу империю. Наш дом! Прости меня брат! Прости! Не убивай! Я хочу жить! Клянусь, больше не нападу на твой обожаемый Рур. Единый, да я ни на кого не буду больше нападать, а хочешь…хочешь я отдам тебе добровольно трон. Будешь править страной, как мечтал наш отец. Зачем нашей прекрасной Родине княз неудачник. А я…я уйду на покой, заведу коров…нет…нет! Лучше лошадей! И буду их пасти в наших бесконечных степях. Встречать рассветы, провожать закаты! Ты помнишь брат какие у нас закаты?! Ну подойди ко мне, подай руку, прости меня! Мне нужно лишь твое прощение…прости…

Колдун дернулся было вперед, но услышал рядом с собой мужской голос. Это был Суворов, который добрался до шатра, чуть позже и пропустил практически всю схватку, застав лишь эмоциональный монолог Валтасара.

–Не надо…

–Он мой брат,– по щекам колдуна текли тонкие струйки слез, оставляя грязные следы на загорелой, задубелой от холодных зимних ветров Полесья коже, – какой бы он ни был, но он мой брат! И он расскаялся и просит прощение.

Алкасар решительно двинулся вперед, сделав шаг по направлению к уже стоявшему на коленях князю.

–Прости!– повторял тот, как заведенный.-Прости меня!

И когда Алкасар приблизился на расстояние вытянутой рки, брат резко выбросил руку вперед с ножом. Серая сталь с хрипом вошла в грудную клетку, пронзая беззащитное тело. Колдун подался вперед, словно насаживаясь на острое жало кинжала, сокращая дистанцию, раздался противный хруст грудной клетки, ломаемых ребер.

–Нет!– заорал Суворов, но не успел он броситься на помощь, как рука колдуна взмахнула мечом, отсекая голову брата по самые плечи. Хлынул фонтан крови, обливая Алкасара, землю, смешиваясь с его кровью. Брат убил брата– грех известный еще с незапамятных времен.

Покачнувшись, колдун упал прямо на обезглавленного Валтасара, хрипло шепча одно слово…

–Вик-вик…Виктория,– имя любимой женщины.

Но Саша его не слышал. Он подхватил его на руки и потащил прочь от шатра, туда, где можно было найти знахаря, лекаря, врача, господи, кого-нибудь в этом жестоком мире.

А битва затихала сама собой. Кочевники отступали за Великую реку, неся большие потери, драгуны пустились в погоню. Все шло своим чередом. Рур одержал благодаря нескольким героям победу. Пришла пора подсчитывать потери и хоронить близких…

************************************************************************************************************************************************ Королева встречала героев у подножия холма. Сегодня Виктория была величественна и прекрасна как никогда. Сегодня она была настоящей королевой, а не сопливой девчонкой, которая принимала Совет Старейшин месяц назад. Сколько горечи и утрат ей пришлось пережить, сколько испытаний выпало на ее нелегкую монаршью долю, на эти хрупкие женские плечи? За эти дни она сумела вырасти и физически и духовно, приорести любимого, наследника, которого носила в своем животе, победить Валтасара, он сумела, она смогла…Но получилось ли бы это у нее самой? Ведь практически все сделали за нее, Алкасар, Одиссей, Линг, Берстранд, Саша… Она с теплотой вспомнила о своем любимом карлике. Ведь это он ее надоумил отправиться в лес за колдуном, который вызвал из далекого прошлого Суворова. Ведь это он, маленький крепыш всегда был рядом вместе с ней в минуты, когда была нужна ей чья-то помощь. Именно он стоял у истоков всей этой истории и именно он ее и заканчивал.

Маленького шута несли на щите впереди всех героев битвы. Его тщедушное тельце прекрасно помещалось на нем, лишь краешек шутовских сапог немного свешивался вниз. В руках у Одиссея был уложен кинжал, глаза умиротворенно закрыты. Казалось, что он улыбается тому, что все так хорошо закончилось. И теперь его уродливая улыбка не вызывала смех у зрителей. Теперь войны, придворная свита, все провожали его плачем…Из нахального шута, Одиссей превратился в национального героя.

Следом шли щиты с полковыми командирами, сержантом янтарных драгун Базилевсом, медленно мимо королевы проплывали сложенные в телеги убитые простые войны. И их было нескончаемое число, они тянулись до самого горизонта. Последние солдаты королевы уходили в сторону закатного солнца, в свой последний путь.

Великий плач стоит на земле Рура, великие слезы потекли рекой по выженной земле подле Большой Реки. Никогда уже жена не увидит мужа, сын или дочь отца, мать сына.

Но главное они победили, они сумели отстоять свою честь, жизнь и свободу.

Виктория проводила всех…Как истинная королева она смогла выстоять тяжелую девятичасовую церемонию погребения павших войнов. Уставшая, она только к вечеру зашла в свой шатер.

Там ее уже ждали. Старейшина Берстранд, Суворов, Орлинка, маг Вольдемар и…И все! Это были все кто остался вживых после кровавой мясорубки у Большой реки, которая теперь непременно станет Великой.

Без сил Виктория упала на стул, тяжело выдохнув, развязав плотно сшитые завязки корсета.

–Слава Богу, это закончилось!– пробормотала она, и на ее безумно печальных глаза выступили жемчужинки слез.

–Вы вели себя как настоящая государыня,– герцог Берстранд низко поклонился. Его борода и без того седая, окончательно превратилась в пепельную, а в глазах застыла непередаваемая грусть. Да все пройдет со временем, история сотрет из памяти вселенскую скорбь и имена героев, но останется на сердце и в волосах напоминание, что это когда-то было, и надо было быть готовым с этим жить.

–Как Алкасар?

–Рана серьезная…Мы с Орлинкой будем пытаться ему как-то помочь но…– Вольдемар пожал плечами, осекшись на полуслове.

–Но?

–Пока он сам не захочет жить, никто ему не поможет,– закончила за мага Орлинка.

–А он не хочет жить?

–Колдун хочет видеть вас, моя королева,– герцог недовольно поморщился,– кажется наш доблестный герой надумал прощаться с этим светом.

–Но почему?!– почти воскликнула Виктория.

–Не каждый день убиваешь собственного брата и теряешь друзей,– прояснил с горечью Суворов. Он вообще после битвы стал какой-то отстраненный. Старался говорить мало, а все больше о чем-то думал. Королева была уверена, что это из-за ребенка, а потому к печали по павшим примешивалась и злость на Сашу.

–Королева,– низко поклонилась Орлинка своей повелительнице,– мне было видение пока шла битва…

–Какое?

–Вы должны сходить к Алкасару. Он колдун сильный. Думаю он вам все объяснит.

–Хорошо! Ждите меня здесь…

Королева встала со своего места и вышла из походного шатра, только ветер колыхнул бледно-желтое пламя свечи.

************************************************************************************************************************************************

Лазарет был переполнен. Стоны и крикки раненных были слышны отовсюду. Стройные ряды палаток загромоздили практически все огромное поле. Мимо них Виктория прошла решительно. Не деле распускать девчоночьи сопли, когда на голове тяжелыей венец правителя, но и излишне циничной не надо быть. Она мило и ободряюще улыбнулась войну ополченцу, стоявшему у одной из палаток, раскуривая трубку. Рука у него была на перевязи, а лицо бледное и осунувшееся. Едва увидев улыбку королевы, он подтянулся и мигом привел себя в порядок. В глазах загорелась решительность и желание жить. Да…Эта война оставит след во многих семьях Рура. Сколько жизней, сколько судеб она искалечила почти за неполных полтора месяца.

Как и в Твердыне поход королевы куда-либо не для кого не оставался секретом. Ничего удивитльного не было, что навстречу главе государства при полном параде уже шли главный лекарь лагеря и две очаровательные его помощницы.

–Чего желает, моя королева? Поговорить с раненными?– лекарь подобострастно улыбнулся, низко поклонившись в знак приветствия, а помощницы исполнили книксен.– О! Им, пострадавшим за Ее Величество и свое родное Отечество так необходима поддержка. Думаю после вашего визита многие из лежачих пациентов сразу же станут ходячими!– он едко улыбнулся, обнажив редкие желтые прокуренные зубы. Лекарь был глубоко неприятен Виктория, потому она быстро свернула разговор на нужную ей тему.

–Думаю в ваших руках они поправятся намного быстрее, госопдин главный лекарь. Мне нужен лишь один ваш подопечный, за которым я приказала устроить особый уход…

–Конечно! Конечно!– засуетился лекарь.– Все было исполнено в точности! Господин Алкасар находится в отдельной палатке, под неусыпным контролем одной из сестер милосердия.

–Как он?

–Состояние тяжелое. Сломаны ребра, задето легкое. Думаю он не доживет до утра…

–ЧТО?!– в глазах у королевы Виктории заблистали вспышки молний.

–То есть…Нет…я хотел сказать…Медицина здесь бессильна. Увы, но его спасет лишь только очень сильная магия, как не прискорбно мне это говорить,– добавил лекарь, провожая Викторию до палатки,– при всем моем не принятии волшебства и всего этого чародейства, я готов допустить к больному вашу девочку Орлинку и мага Вольдемара, если это действительно поможет моему пациенту.

За этим разговором лекарь довел королеву до небольшой палатки почти в центре полевого лагеря. Полог был ее немного приоткрыт, но внутри было темно. Увидев недоумевающий взгляд Виктории, лекарь пояснил:

–Пациент спит. Мы дали ему отвар бацивника. Это немного снизило боль.

–Моя королева…– послышался из-за полога слабый голос. Тут же из палатки выскочила сестра милосердия, исполнила положенный по ритуалу книксен.

–Ваше величество, он постоянно зовет вас. Кажется только вы и можете его спасти…Простите мою дерзость.

Виктория решительно шагнула в полумрак палатки. Внутри было теммно. Пахло каким-то лекарствами. И она с трудом разглядел в потемках лежащее на неструганных нарах молодое тело. Алкасар был перевязан свежими бинтами, но и на них выступали капельки крови. Ее резкий запах вдруг отчетливо ударил в нос королеве. Ей захотелось выбежать прочь из палатки, закрыв лицо и нос руками, чтобы никто из ее подданых не видел ее слез. Так бы поступила она еще месяц назад, но не сейчас…Сейчас она была королевой Рура, повелительницей Твердыни и никак не могла себе позволить такую слабость.

–Алкасар!– тихо позвала она, подойдя немного ближе.

Колдун с трудом разлепил глаза и попытался улыбнуться через силу. По резко еще сильнее побледневшему лицу было видно чего это ему стоило.

–Ты пришла, моя королева…

–Да,– не зная что сказать, ответила Виктория, аккуратно присаживаясь на краешек стула подле кровати.

–Я так звал тебя…кажется я ухожу.

–Глупости! Орлинка с ее силой сможет вытащить тебя хоть с того света. Лишь бы ты сам захотел жить!

–Нет…не хочу.Я должен успеть тебе сказать,– слова давались колудун с трудом. Он будто выдавливал из себя по каждому звуку.

–Выздоровеешь, скажешь,– Виктории вдруг захотелось взять его за руку, чтобы хоть как-то передать частицу энергии жизни ему. Мысль о Суворове– отце ее ребенка вдруг оказалась где-то на переферии мозга.

На это пожатие Алкасар в ответ слегка пожал руку королеве. Его ладонь была совершенна холодная, настолько, что первой мыслью было отдернуть руку, но она сдержалась.

–Послушай,Виктория…я всегда тебя любил, любил с самого детства…Я оставил Родину ради тебя. Во имя тебя убил своего брата. Я хочу, чтобы ты знала об этом…

–Не говори так…– на глаза королевы навернулись слезы. Ей почему-то не захотелось их смахивать. Рядом с Алкасаром вдруг появилось желание оставаться такой же шестнадцатилетней девчонкой, которой она в сущность и была, не скрываясь за маску Его Величества. Она заплакала, выливая в этих слезах всю горечь, которая накопилась в ней за месяц войны, а колдун ничего не говорил. Лишь ободряюще жал руку, стараясь улыбнуться.

–Я тебя люблю!

–Нет, нет, нет!– закричала Виктория.

–Да…увы…

–У меня будет ребенок от Суворова,– вдруг сказала она, вытрев слезы.

–Я знаю…Но…Вообщем, Виктория, я хочу, чтобы ты … Заклинание на призвание предка будет действовать еще ровно сутки. У тебя и у него есть ровно двадцать четыре часа…а я…я всегда буду с тобой рядом.

С этими словами он закашлялся и потерял сознание, обесиленно уровив голову на подушку.

Испугавшись, Виктория выбежала вон из палатки, позвав на помощь.

************************************************************************************************************************************************

Суворов чувствовал после победы над Валтасаром явно не в своей тарелке. С одной стороны, именно его тонкий маневр под покровом ночи во главе янтарных драгунов принес решающий успех во всей компании. С другой, какое-то чувство недовлетворенности оставалось в душе призренным червячком и медленно точило Сашу изнутри.

Он понимал, что здесь ждали вовсе не его, а совсем другого Александра Васильевича Суворова, что победил он во многом благодаря самоотверженной помощи друзей Виктории, которые стали и его друзьями тоже. Но…Вот это самое “но” маленькое и поганое грызло душу и рвало сердце напополам. Да он любил Викторию, да у них все могло бы получится, если он был из их мира, но…Саша вдруг отчетливо понял, что ему не хватает спокойной тишины архива, его пыльных бумаг, его истории и как не странно одиночества, которое дарит такого вида работа. А ребенок? Вопрошало его второе “я”, которое всегда было более рассудительно.

А что ребенок? Отвечал ему Суворов. Уж как-нибудь с мамой-королевой Рура перебедует. Чай, не хлеб с солью есть будет. И образование ему даст положенное в этом мире, и положение в обществе, а там глядишь и трон передаст. Вообщем он тут как бы особо и не нужен. Разве что для мебели, да как бык-осеменитель…

Суворов пытался накрутить себя, разозлить, чтобы хоть как-то отыскать объяснения его неудержимого желания вернуться назад в прошлое. Искал и не находил…От того и хмурым ходил после победы чернее тучи.

–Погода прекрасная не правда ли?– сзади подошел герцог Берстранд, словно кошка на мягких лапах. Суворов его не услышал, от того вздрогнул, услышав хриплый голос, сорванный во время битвы.

–Да,– коротко ответил Саша, разговаривать не хотелось, тем более делится своими мыслями, а герцог кажется пришел именно за этим.

–Мы победили…-заметил старейшина, а Суворов лишь кивнул в ответ, не зная, что ответить на это утверждение. Вечером будем принимать послов от кочевников Южных Земель. Скорее всего они будут просить нас присоединиться к Руру. От их армии после битвы мало что осталось, бери не хочу. Голыми руками столицу прибрать к себе можно.

–Значит мир пришел в Твердыню,– улыбнулся грустно Суворов.

–Не совсем…Редгорда мы так и не нашли. Его нет ни среди живых, ни среди мертвых. Скорее всего он сумел как-то выбраться из котла и сбежать, как только началась вся заварушка.

–Скользкий человек…

–Как змея!– подтвердил старейшина.– при чем был таким с самого детства. Мы люили с ним одну женщину…

–Без армии, без денег, без ничего, я думаю он вряд ли сможет достаточно насолить Руру.

–От него можно ожидать всего.Твое время уходить пришелец…-резко изменил тему разговора герцог.– Тебе осталось несколько часов в нашем мире.

–Откуда…

–Оттуда,– обрвал его герцог,– я сумел подслушать разговор Виктории с Алкасаром. Он тебе вызывал, он и знает сколько у вас осталось. Пойми, Виктория мне как дочь! Я не хочу, чтобы ей было больно. Исчезни! Не прощайся с ней. Я же вижу, что она тебя любит. Просто уедь, пока ты не исчезнешь из нашего мира. Я не могу видеть, как она страдает.

–А ребенок?– вскинулся Суворов. Его слова Берстранда неожиданно разозлили, хотя минуту назад он думал практически то же самое.

–Какой?

–У нас с королевой будет ребенок.

–Что ж…– вздохнул герцог.– Воспитаем, найдем ей хорошую партию. За него не переживай.

–А если я сделаю по-своему?

–Тогда мне придется тебя убить,– спокойно пояснил герцог, поморщившись,– но мне, ужас, как не хотелось бы это делать.

Замолчали. Стало тихо. Нет, Суворов не думал над словами старейшины. Он для себя все уже давно решил.Но так не хотелось признаваться в этом самому себе. На душе было гадко и грязно, будто туда выплеснули ведро помоев.

–Так что ты скажешь?– через пару минут спросил Берстранд.

–Может вы и правы,– выдавил из себя Суворов,– я наверно, не самая лучшая партия для вашей приемной дочери.

–Лошадь готова…Стоит у твоего шатра. Запас еды и воды в сумках. Оружие там же. Не думаю, что тебе оно понадобится, но все же, осталось не так много времени. Удачи тебе, пришелец из прошлого.

Старейшина от души пожал руку Суворову, но от его прикосновения осталось ощущение гадливости. Саша был теперь противен самому себе, а это ощущение выплескивалось на презрение к окружающим, которые были виноваты в принятом им самим решении.

–Простите,– выдавил он из себя еле-еле и побрел к своему шатру, стараясь так, чтобы никто его не заметил.

Вокруг веселье было в полном разагаре, только на сердце у Саши были поминки. Тут игрались победные марши, а на душе отбивались литавры Шопена.

Лошадь он нашел именно там, где указал старейшина. Это был породистый скакун, вороного окраса с крутой шеей и тонкими бабками. Он внимательно глядел своим лиловым глазом на своего нового хозяина, норовя лизнуть шершавым языком по шее, пока Суворов его отвязывал от коновязи.

–Что ты сивка-бурка?– грустно усмехнулся Суворов.– Повезло тебе с хозяином. Сволочь сволочью…бросил жену и ребенка, и улепетыает к своим архивам в прошлое…

Одним движением он вскочил в седло и повел поводьями. Подчиняясь, конь круто взял в сторону, всхрапнув, застоявшись.

–Ну, с Богом, поехали!-Саша пришпорил коня и исчез в туманной предрассветной дымке. Клочья сизого тумана скрыли его следы от любопытных глаз. Он ушел, ушел в прошлое. Последний солдат королевы!

ЭПИЛОГ.

ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ…

–Слушайте и не говорите, что вы не слышали!– заорал во всю мощь своей луженой глотки главный глашатай Рура на торговой площади Твердыни. Вокруг него собрался городской люд. Все его внимательно слушали, изредка улыбаясь и перешучиваясь. День выдался хороший, светлый. Ярамрка к тому же! От того и на площади столько праздно шатаещегося народа. От того и настроение хорошее. Скоро зима. Морозец первый ударил по траве и та слегка пожухла, покрывшись тонким серебристым узором инея.

–Всем!Всем! Всем! Сегодня, хвала Единому! Наша прекрасная королева Рура, Твердыни, Южных и Западных земель и прочее, прочее, прочее Виктория, родила наследника Эдварда Шестого Юного! Королевская чета в лице князя Алкасара и Ее Величества королевы Виктории хотят разделить свою искреннею радость со своими верноподданными! В связи ,с этим преступникам и негодяям сидящим в Башне Страха за мелкие преступления объявляется амнистия! Все долги перед короной купеческой гильдии прощаются! Целый день на площади будут раздаваться вина из погребов королевского двора. Любой желающий может их попробывать! Слава нашей королеве Виктории!

А народ твердил вслед за глашатаем:

–Слава!

–Слава!– кричали следом купцы.

–Слава!– кричали ремесленники.

–Слава!– кричала стража.

И лишь один человек не кричал из толпы слов поздравлений королевской чете. Он с ненавистью шевелил губами под низко надвинутым на лоб капюшоном. Взгляд его ястребиных глаз горел ненавистью и пылал огнем, которые потушить можно было бы только кровью. Его косматые, спутавшиеся седые длинные волосы комом висели над покрытом шрамами лице. Старейшина Редгорд совсем не рад был прибавлению в Руре, опираясь на посох, украшенный огромным рубином, он медленно побрел прочь по улице. Он знал, Руру не долго осталось радоваться миру. Все Твердыне только начинается…

ЧАСТЬ 2

Страж короны.

Рур жил мирной жизнью практически пять лет. По-тихоньку начали забываться былые сражения, переставали болеть раны, заживали толстыми рубцами сердца, у потерявших в войне с Валтасаром близких. Весна пришла в Твердыню робкими лучами плохо прогретого солнца и белыми лепестками первыми распустившихся вириней – цветка, который издавна был символом королевской власти в Руре.

Королева Виктория воспитывала сына маленького наследника престола, которого решили назвать в честь прославленного деда Эдвардом Шестым, но пока он станет шестым должно пройти много времени, а пока маленький принц играет в деревянных солдатиков, обучается языкам, военному исскуству под руководством мудрого Берстранда, врачеванию у своего названного отца князя Алкасара, а магии у маленькой, ой, теперь уже не совсем маленькой, а выросшей в красивую опрятную девушку, Орлинки, самой завидной невесты в Твердыне.

Предательство Суворова, поначалу казавшееся смертельным оскорблением для Его Величества, со временем превратилось в необходимость. Королева перестала держать зло на Сашу. Тем более, что верный Алкасар был всегда рядом, готовый на все ради женщины своей мечты. Виктория запрятала свою любовь к пришельцу из прошлого в самый дальний уголок своего доброго сердца и стала просто жить, наслаждаясь спокойствием и нежностью, которой окружили ее родные и близкие.

А Алкасар – колдун из Полесья, настоящий кровный князь и наследник всех Кочевых Южных Земель, теперь официально входивших в состав Рура, был на седьмом небе от счастья. И пускай Эдвард младший не его сын, но он постарается дать ему все то, что дал ему в свое время отец. А правда…

Правду решили вместе с Викторией рассказать ему чуть позже по достижению полного совершеннолетия, то есть через одиннадцать лет. А пока маленький Эдвард пусть будет уверен, что его родной папа вот он. И на охоту с ним, и на посиделки к старейшине Туку, всегда вместе…

Все это пронеслось в голове колдуна за считанные минуты. Он стоял у небольшого стрельчатого окна в тронном зале и смотрел в даль, глубоко задумавшись. Воспоминания нахлынули на него с новой силой, как это было уже три года подряд, а ощущение опасности не оставляющее его с момента победы над братом, снова всколыхнуло в душе тревогу.

Позади раздались мягкие шаги жены – великой королевы Виктории. Она обняла его за плечи и нежно еле слышно прошептала на ухо:

– О чем задумался, милый?

– Ни о чем, дорогая…Просто вспомнилось все разом. Нахлынуло…

– У тебя стало такое лицо…

– Какое?

– Будто ты снова на войне.

– Мы на войне и сейчас. Только сначала мы боролись с видимым врагом, а теперь боремся со скрытым. И каждый день у нас бой…– пропел Алкасар одну из баллад Южных Земель о войне Эрике, храбром и бесстрашном.

– Ты говоришь страшные вещи!– нахмурилась Виктория.– Объяснись…

– А что тут объяснять?– пожал плечами колдун.

– Что тебя беспокоит, например?

– Честно? – колдун развернулся к жене и обнял ее. Потом отстранился и поглядел прямо в глаза.

– Конечно,– кивнула Виктория.

– Меня беспокоит старейшина…

– Тук? Берстранд? – не поняла королева. Ее бровки изогнулись домиком. Она стала похожа на маленькую девочку, получившей сложную задачку, над которой пришлось бы попотеть.

– Ты не поняла…Меня беспокоит старейшина Редгорд!

– Ах, вот ты о ком…

– Он единственный кто уцелел в той мясорубке у Великой реки. Он пока что единственный враг Короны, но он до сих пор себя не проявил…

– Милый, да он затаился где-то и боится носа высунуть из своей норы. Стражи ищут его по всей стране. Так что, даже если он сбежал, то у него мало шансов натворить что-то серьезное. Нет повода для беспокойства. Тем более, если бы он захотел, то проявил бы себя как-то сразу, но не после пяти лет. Сейчас уже как-то поздно для мести.

– Месть – это блюдо, которое подают холодным! Что, что, а ждать Редгорд умеет. Да и скрываться тоже. Он знает каждый уголок в Руре. Скрываться от стражей для него не составляет большого труда…

– Но хочет ли он мстить?

– Хочет, родная. Не знаю как, но я чувствую это… Мысленно что ли. Все во мне вопит, что наша мирная жизнь окончена.