Троецарствие. Герцог

Тем не менее поговорить с кем-то мне буквально физически требовалось. А то я так себя загоняю, что по приезде к лагерю на той стороне Янцзы приму решение распустить войско и уйти в монастырь в горах по причине полной бесперспективности сопротивления гениальному Чжугэ Ляну.

Что не так с моим старым планом, спрашиваешь? Да прекрасный был план! И против любого другого противника – до сих пор замечательный! Произвести высадку там, где нас не ждут, устроить плацдарм и начать его потихоньку расширять.

Но что сработало бы против господина Гэ, далеко не факт, что сработает против Чжугэ Ляна.

– Видишь ли, я не учел такой вводной, как Стратег, поставленный против меня самим Янь-ваном.

Вольная чихнула. Даже в человеческом обличье у нее это получалось по-лисьи. Или по-собачьи? Лисы же – псовые?

Но чихнула она вовсе не потому, что ей пылинка в нос попала, нет! Щас, ага – позволит эта королева борделей трех прошлых династий какой-то банальной соринке в ее ноздрю залетать! Не, таким образом Ноу-Ниу выражала свое отношение к сказанному мной. И понимай, главное, как хочешь! То ли «Глупости говорите, Стратег! Что вам какой-то ставленник короля ада?», то ли «Ты о чем, вообще, парниша? Какие вводные, какие стратегии? С тобой сама Вольная Лисица! Победа будет за нами!», а то и вовсе «Да, вы все погибнете, вы же смертные! А я буду жить, поэтому мне чхать на все!»

Но все равно. Лучше уж такой собеседник, чем тот распаниковавшийся всезнайка у меня в голове. Я протянул Лисе платок, мол, вытри носик, прекраснейшая. А сам начал рассказывать о том, как раньше планировал победить. Не для нее, понятное дело. Для себя.

Сейчас у нас наземных сил было, можно сказать, с избытком. Ядро армии – десять полков нового строя, названных здесь «ежами». Ветераны, прекрасно осознавшие, насколько выигрышно предложенное мной построение против классических «хвостов Нюйи» и прочих «крыльев журавля». Каждый полк возглавлял одаренный не ниже пятого разряда, а чаще выше. Это решение позволяло мне держать связь с каждым подразделением, а это, дорогие мои, в условиях той антично-средневековой действительности, в которой я нахожусь, дорогого стоило!

Дальше шла легкая стрелковая кавалерия в количестве четырех уже тысяч, под рукой Амазонки, которая за время путешествий со мной по южному Китаю поднялась в разряде уже до семерки. Ударная конница под Пиратом – две тысячи. Союзная конница Бешеной Цань – десять тысяч. Итого – пятьдесят шесть тысяч пеших и конных, на которых можно рассчитывать.

Это были нормальные войска. В том смысле, что надежные. Обычные люди, но уже бывавшие в боях, умевшие собираться в новый строй и знавшие меня. Дальше я принялся перечислять Ноу-Ниу ополчение, которое от сильного ветра побежит. Шесть не обученных «ежей» из подгонов союзников, добровольцев и дезертиров господина Гэ – двадцать четыре тысячи. Почти восемь тысяч человек, которых пока вооружили только луками или простенькими арбалетами. В сумме – тридцать две тысячи человек.

Пока не трогаем небольшую армию Стража Великой реки, сказал я. Там стрелки на речных крепостях, которые в линейном сражении нам погоды не сделают, зато способны пресечь переправу во много раз превосходящих сил противника. Так же не включаем в подсчет небольшие гарнизоны в городах, союзные дружины, которые то ли есть, то ли нет. Джонки Бешеной с морпехами на борту – тоже пока не знаю, считать или нет.

Получается, что на тот берег я переправляю почти девяносто тысяч воинов. Но по факту – чуть больше пятидесяти. Этого, по моему мнению, было вполне достаточно, чтобы отжать немного землицы на северном берегу, а создав плацдарм – двинуться дальше. Было достаточно. До появления в уравнении такого неизвестного, как Чжугэ Лян.

Здесь я вздохнул, удостоился еще одного чиха оборотницы и продолжил.

– Политический расклад у нас очень удачный. Но только, если в обороне сидеть и на чужой берег не ходить. А это у нас – что? Правильно, это у нас путь в никуда! Так вот царство У и досиделось в свое время. Типа – приходите к нам! И что? Битву у Красной Скалы они, конечно, выиграли, но политика самоизоляции – ты это не хуже меня знаешь – никого до добра не доводила. Согласна?

Ноу-Ниу улыбнулась. Обольстительно. Нет, она не собиралась меня совращать, у нас с ней это пройденный этап – и не лучшим образом пройденный. Просто это любвеобильное существо из китайской мифологии имело только два вида улыбки. Вот такой, как сейчас продемонстрировала. И оскал. Так что лучше пусть первый вариант, да.

А вообще, ей явно побоку были все мои размышления. Но Лисичка меня по-своему любила, а потому не хотела обидеть. И делала вид, что внимательно слушает. Небось, не первый я у нее, кто любит поговорить сам с собой. Наловчилась за столько-то лет.

– Вот и я так думаю, – продолжил я. – Политическая карта Юга у нас неплохая. Тестюшка в сознание пришел и козни строить перестал. Вассалы его ко мне отошли. Пока, конечно, с них больше мороки, чем пользы, но Юлька им ума даст, можешь даже не сомневаться! А где моей прекрасной супруги не хватит, там Матушка И с Мытарем подмогнут. Так что будут по струнке ходить и спрашивать, как высоко прыгать. Но только пока мы на своей земле. Когда сунемся за реку – расклады поменяются.

– Почему? – спросила Лиса, кажется, всерьез заинтересовавшись этим вопросом. А может, это я придумал и сам в своей голове ее реплику себе озвучил. Просто чтобы размышлять было комфортнее.

– А потому, драгоценная моя Ноу-Ниу, что здесь мы защитники, а там – агрессоры. На южном берегу порядок какой-никакой, экономика работает, поля не вытаптываются. Солдаты получают жалование, его есть куда потратить. Тылы прикрыты, опять же. Любой крестьянин прибежит, стоит ему только увидеть отряд врага. А все потому, что она знает – мы его защищаем. Налоги свои, конечно, но и его тоже. А на северном берегу будет иначе. Там на нас будут доносить. Пути снабжения будут растягиваться. Провиант чтобы собрать, придется фуражировкой заниматься. А ты знаешь, красавица, что такое фуражировка? Это то же самое, что грабеж, только за него в случае победы могут рассчитаться по векселю.

– Но это еще полбеды, – продолжил я, когда моя собеседница кивнула, чтобы продемонстрировать свое неослабевающее внимание. – Главный затык в том, что я никому из своих вассалов не верю. Кот из дому – мыши в пляс, понимаешь? Им выгоднее меня слить, ну, пообещать поддержку, а потом сослаться на разлившиеся рисовые поля, которые размыли все дороги. И не прийти. Они же уверены, эти недалекие товарищи, что река будет их вечно защищать! А это не так! Вот я это понимаю, ты это понимаешь, а они – нет.

Вольная улыбнулась. Мол, да, уж я-то в таких вещах понимаю. А меня уже несло дальше. Про наряд сил и средств, который есть у господина Гэ до сих пор, несмотря на сокрушительное поражение при переправе. Про то, что тамошние заречные князья тоже, вероятнее всего, будут не в восторге от явления Белого Тигра Юга – что может послужить объединяющим фактором. И что я тогда буду делать со своими пятьюдесятью тысячами ветеранов, незамиренным до конца тылом и в нагрузку еще и Чжугэ Ляном? В триста спартанцев играть? Так у меня нет кожаных трусов!

– При чем тут кожаные трусы? – уточнила Ноу-Ниу.

Я рассмеялся. Ну, конечно! Кому что, а девушкам про нижнее белье интереснее послушать, чем про ситуацию на театре военных действий. Скорее всего, она ничего другого и не услышала. Так, кивала в такт словам и полуспала в седле. Но прозвучало слово-триггер, и она пробудилась.

В порядке бреда рассказал ей про далекую страну Спарту (где-то за горами, снова за горами и потом вообще в горах). Про живущих там суровых воинов, которые пренебрегают доспехами, поражая воображение врага своей развитой грудной мышцей. Носят они из всей одежды только трусы из кожи и шлемы на головах, и нет никого, кто сможет справиться с ними, когда набирается их триста человек.

Глазки у Лисы масляно заблестели. Она явно хорошо представила эту картину: триста накачанных мужиков в кожаных труселях – и она. Потом пару раз стукнула меня ладошкой по плечу, называя обманщиком. Дескать, не может такого быть!

– Это почему это?! – делано возмутился я. – Сам видел. Царя ихнего Леонидом кличут.

– Триста одаренных высокого разряда, – хмыкнула Лиса, без труда вскрывая мой обман. – Все Воины или Стражи, судя по пренебрежению доспехами. В одном месте. Без Героя, Стрелка и даже Стратега? Да они бы город удержать не смогли, не то что целую страну. Враки, молодой господин Вэнь!

Я снова рассмеялся, удивляясь про себя тому, как по-разному работают наши мозги. Я бы назвал свой рассказ враньем по другой причине. А вот она приняла во внимание одаренность, ее спецификацию и на том сделала вывод – триста Великих Воинов не способны ни к чему толковому и осмысленному. Слишком сильна в них тяга к разрушению и решению проблем самыми что ни на есть простыми способами.

И ведь права была на все сто! Вот взять моего Быка. Он не глупый, но сила заставляет его решать практически все вопросы именно мышцой. А к чему может прийти государство, которое только так делает дела? Только гармонично развивая… Тьфу ты! Уже не только говорить, как этнический ханец начал, но и думать!

– А ну-ка погоди-ка… – застыл я вдруг в седле изваянием.

Шуточка, которую я отпустил просто для того, чтобы немного отвлечься от гнетущих мыслей, привела к парадоксальному результату. Ноу-Ниу, сама того не понимая, натолкнула меня на решение проблемы Чжугэ Ляна. Точнее сказать – его предполагаемого попаданчества и такой же предполагаемой гениальности.

Я чем себя замордовал? Решил, что раз упомянутый Кунмин в восемнадцать с небольшим лет настолько крут, что его называют Невидимым Драконом, значит, он плюс-минус – попаданец. А раз он попаданец, то Янь-ван точно выдернул его из того же мира-времени, что и Гуаньинь меня – ведь подобное подобным, да? И коли так, а я себя в этом уже успел убедить, то он знает то же, что знаю и я (предположим, больше и лучше, но это детали). Главное, что этот тип знает то, чего не может знать никто в Китае конца второго века.

Но это можно легко проверить! И вот тут нам на помощь приходят кожаные стринги спартанцев!

В смысле, нет – я не собираюсь своих воинов переодевать в форму бойцов царя Леонида – для начала на китайцах это смотрелось бы жалко! И вообще, речь не о трусах, хотя, признаю, говорю о них я много. Но саму мысль уловили? Нет? Ну как же?

Я смогу вычислить его по реакции на что-то знакомое ему, но неизвестное в этой реальности. Покажу трусы… да что ж такое, что они ко мне прилепились-то?! Я имел в виду, покажу ему некий тактический манер, который узнать может только попаданец. И когда он на него среагирует так, как надо, например, увидит ловушку, которую может заподозрить только человек, который читал Википедию, я буду точно знать, откуда его на мою голову откапал Янь-ван.

А главное – так же его и бить можно! Ведь знание, несомненно, – сила, но, кроме того, еще и слабость! Шаблонность мышления, точнее. Но об этом позже. Для начала нужно выяснить – точно он попаданец или нет. А то накрутил себя уже!

Решив таким образом проблему, я стал смотреть по сторонам куда веселее. Водная гладь, тянущаяся по левую руку, начала радостно стрелять по глазам солнечными зайчиками, вездесущая пыль, которая на самом деле чужая энергия, принялась складываться в знаки победы, а новобранцы, марширующие по дороге бесконечной змеей, стали выглядеть как-то надежнее и опытнее.

«Втащим! – с появившейся уверенностью подумал я. – Подумаешь, Чжугэ Лян! Вообще, нельзя верить всему написанному в „Троецарствии“ – это же сказка по мотивам, а не исторический труд!»

Впрочем, продержалось мое хорошее настроение недолго. Ровно до того момента, пока я не разглядел густые клубы дыма, поднимающиеся в небо с того места, где была установлена паромная станция. И до появления гонца, который спрыгнул с коня, сообщая, что место посадки моих войск на реке атаковано.

Глава 93

Почему-то, даже странно как-то, я был уверен, что ситуацией на южном берегу Янцзы мы владели полностью. В обе стороны от армии и от паромной переправы постоянно ходили патрули, мимо которых могли проскользнуть один-два человека, но никак не отряд, способный атаковать укрепленный лагерь. С реки позиции тоже были прикрыты флотом. Так откуда тогда, простите, пришел враг, который на нас напал?

– Сколько у нападающих сил? – спросил я у гонца с паромной переправы.

Спросил с таким лицом, будто реально мне вообще пофиг. Ну напали, ну пожгли что-то там. Не те вопросы, что могут меня взволновать. Хотя, конечно, на самом деле я психанул. И, естественно, сразу же стал грешить на этого Кунмина, будь он неладен! Такая вот кривая штука – человеческая психология. Не знал бы про ставленника короля ада и не волновался бы. Узнал – и больше мне нет покоя. Каждая неудача теперь становится в моей голове его победой.

Ведь реально – я еще ничего не знаю о происходящем, только дым в небе и сообщение об атаке, а уже зачислил этот ход на счет своего злого гения, Стратега Чжугэ! Это… Это мания какая-то!

– Неизвестно… – виновато потупился гонец. – Но ясно, что у противника есть сильный одаренный! Командир гарнизона сразу отправил меня к вам, чтобы армия не попала в засаду.

Неизвестно! Это как вообще так?! Это армия, мать вашу, или детский сад на походе в парк?! Что значит – неизвестно?! Как «неизвестные» силы смогли подобраться к нашим позициям? Как смогли ударить так, что командир гарнизона аж запереживал за засаду? Чем он, драть его веником, занимается вместо службы?!

Но орать, конечно, я не стал – нафиг такой урон престижу? Вздохнул, потер переносицу и взмахом руки велел дать понять посыльному, что лучше бы ему скрыться с глаз долой, пока я его к чертям не прибил.

Пока я принимал доклад – ну как доклад? Какую-то невнятицу! – отряд войсковой разведки, который пропустил гонца с сообщением, уже успел метнуться до места происшествия и вернуться. Правда, со столь же невразумительными подробностями.

– Горит склад продовольствия, Стратег, – решила лично доложиться Гу Вайцзинь, воительница и Стрелок. – В самом расположении войск суматоха, но, простите меня, я не увидела нападавших. Только… наших солдат.

Еще, блин, страннее. Если Амазонка, опытный разведчик, не понимает, что произошло, то мне что делать? Они что там, решили подраться друг с другом? Может быть, новобранцы, которых у меня в войсках много, оказались шпионами Чжугэ Ляна, решившего развалить мою армию изнутри? Устроил такой «Приказ 66[3]», чтобы в четко означенное время все, кем пополнились ряды моей армии, ударили? Нет, ну это слишком круто даже для Невидимого дракона! Или нет?

Но стоять на месте и ждать у моря погоды тоже нельзя. Так можно дождаться и поражения. Поэтому, руководствуясь древним принципом – не знаешь, что делать, делай что-нибудь, – я приказал охране следовать за мной и помчался, огибая замершую на дороге колонну, в сторону паромной переправы. Поругал себя немного за безрассудность, но решил, что Стратегу десятого разряда в компании полусотни тяжелой кавалерии, нескольких одаренных, а также легендарной Хули Цзин вряд ли что-то грозит.

Да и вообще! Я же не собирался в бучу лезть, не разобравшись. Просто расстояние для «небесного взора» было запредельным. Нужно было поближе подобраться.

В трех ли я остановил коня и прямо из седла «выстрелил» свой дух в небо. Рванул к паромной переправе, не обнаруживая пока никакого неприятеля. Только форменный бедлам. Одни солдаты бежали в центр лагеря, другие – из центра. Младшие командиры пытались все это безумие как-то упорядочить, но получалось так себе. Бойцы, делавшие ноги, что-то яростно им объясняли, тыкая рукой назад. Типа – там капец, командир, мы все обречены!

«Неужто опять Заклинатели? – подумал я, пикируя к сердцу лагеря, которым, согласно уставу, являлась площадка для построений. – Только от них мои воины так увлеченно драпали».

На плацу обнаружилась следующая картина. Несколько квадратов пехоты стояли в построении «еж», ощетинившись во все стороны. Но не просто стояли, а увлеченно тыкали копьями и алебардами в воздух перед собой, словно сдерживали напор врага. И, что характерно, порой даже получали из этого воздуха ответки. Мертвых я не увидел, а вот множество раненых, которых товарищи сразу же старались затащить в глубь строя, да.

«Точно – призраки! – чувствуя в душе поднимающуюся волну ярости, подумал я. – Ох, как же я вас, тварей, ненавижу!»

Не призраков, конечно, Заклинателей и Призывателей. Всех тех неправильных колдунов, появившихся в стройной системе китайской магии после восстания Желтых повязок. Ритуалистов, не брезговавших человеческими жертвоприношениями, результат камланий которых всегда стоил мне больших потерь.

Но главное – никаких войск противника, незаметно просочившихся на территорию охраняемого лагеря, я не увидел. Зря, значит, гнал на парней, не забыли они устава гарнизонно-караульной службы. Колдун – одиночка. Ну, может, небольшая группа Призывателей, которая прячется где-то неподалеку. Правда, урона он или они нанесли уже как лихая конная атака на спящий лагерь!

И, похоже, не собирались останавливаться. Невидимки (духи они или нет – не знаю), потихоньку заставляли моих бойцов двигаться друг к другу. Уж не знаю, кого видели солдаты, однако тыкали копьями они весьма энергично. Что не оставляло ни капли сомнений в том, что, сблизившись, они начнут бить уже своих братьев.

Быстрое возвращение в тело привело к тому, что голова слегка закружилась. Не обращая на это внимания, лишь покрепче ухватив поводья, я приказал двигаться на лагерь, надеясь, что успею до резни. Галопом, не жалея лошадей, мы ворвались внутрь. Мне вновь потребовалось остановиться, чтобы применить технику «небесного взора», побратимы же, Бык и Пират, бросились к плацу. Лиса тоже, только предварительно отошла от верховых животных и превратилась в роскошного зверя с черной шерстью.

Расстояние уже позволяло, так что вместе с обзорной я использовал еще и командную способность.

– Воины Вэнь! – проревел я, и бойцы, отбивающиеся от невидимок, принялись задирать головы к небу. – Глухая оборона! Оружие на изготовку! Удары не наносить!

Я уже давно понял, что солдаты, особенно в горячке боя, не могли мыслить категориями отвлеченными, требовавшими подключения мозгов. Годились только простые понятия: вперед, назад, бей их, беги. Остальное просто влетало в одно ухо и вылетало через другое.

Поэтому я не стал орать, что, мол, то, что вы видите, – это нереально. Просто мара, которую наслали на вас злобные заклинатели-призыватели. И если не остановитесь, то начнете уже реальных людей на копья насаживать. Своих товарищей боевых. Которые, к слову, будут делать то же самое.

Дисциплинированные воины четко выполнили приказ. Замерли, укрывшись за щитами, а копья выставив вперед параллельно земле. Они, судя по всему, продолжали видеть своих воображаемых врагов, вон как глаза сверкают из-под шлемов да желваки ходят. Но стоят. Молодцы.

Я, пока скакал сюда, решил, что имеем мы дело с разновидностью призраков, которых на нас насылали вожди Желтых. Ничего особо опасного, но ужас сеют неконтролируемый. Случись моим «коробочкам» увидеть их в пылу сражения, катастрофы было бы не избежать. Начали бы строй ломать, под стрелы и копья вражеские подставляться, ну и погибли бы все до одного.

Здесь же неприятеля не было вовсе, так что я рассудил, что пусть бойцы постоят без движения. А там либо сила у Заклинателя иссякнет, либо мы его найдем и прикончим. И решится это все без жертв с моей стороны.

Но, как выяснилось несколько мгновений спустя, что-то я понял неправильно. Воины стояли, дергались, когда им в щиты прилетали удары, и даже получали ранения. То у одного из солдат появлялся порез на щеке, то второй падал на колено, когда ему пронзали чем-то невидимым ногу.

Получается, это не иллюзия, не призрачные мертвецы, которые ничем тебе не могут навредить? А что же тогда? Там, между несколькими коробками моей пехоты, и правда находятся невидимые враги?

– Братья! – не выходя из режима наблюдения, крикнул я. – Ищите колдуна, он где-то рядом! Воины, держать строй!

Сам тоже стал зыркать своими астральными глазками, выискивая вражину. Вихрем пролетел над местом сражения, пошуршал по палаткам, окружающим плац, но так никого и не обнаружил. Между тем злоумышленники были совсем радом. Техника, которой они управляли, не могла применяться издалека.

Чувствуя, как истекает время пребывания в астральном теле, я вернулся в себя. Заставил себя спокойно сидеть и думать, хотя больше всего хотелось куда-нибудь бежать и хоть что-то делать. Но я же Стратег! Стратеги как оглашенные не бегают!

«Думай, голова! Думай! – твердил я, наблюдая за тем, как прибывшие со мной командиры наводят порядок среди здешнего гарнизона и отправляют сбитых в группы солдат с младшими офицерами в оцепление лагеря. – Куплю тебе нефритовую заколку! Как у императора! Думай!»

Ничего, правда, не придумывалось. Солдаты в коробках продолжали получать ранения – я понимал это, слыша вскрики боли, – но все еще держали строй. Новые силы им на подмогу я отправлять опасался, чтобы не спровоцировать «дружеский огонь». Да и потом, не был я уверен в том, что это хоть как-то поможет.

Побратимы и еще куча людей бодро носились среди палаток, переворачивая все в них верх дном, а я только и мог, что сидеть в седле, закрытый со всех сторон телохранителями, и пялиться на цветную ци, витающую над головами огромного количества живых.

– Так… – протянул вдруг я, поймав за хвост скользкую рыбину убегающей мысли. – А если?..

Что, если попробовать поискать среди этих энергетических потоков. Вроде ци же есть у всех, значит, и колдунство на нем работает. Но ци неодаренных блеклое, едва заметное. Когда смотришь, например, на роту солдат, она выглядит как поднятая их сапогами пыль. У развитых же одаренных она была более густой и плотной. Больше похожая уже на смесь песка и тумана, чем на дорожную пыль. Поэтому логично было бы предположить, что у злоумышленников она тоже будет плотной.

Если так – дело за малым. Вычленить энергетические потоки одного или нескольких людей среди буйства цветной пыли. Никогда прежде этого не делая. Фигня!

Как уже опытный одаренный, не полагающийся на костыли виртуального интерфейса богини, я не бросился сразу искать черную и злобную ци атаковавших нас колдунов. Вместо этого я сосредоточился на том, чтобы выделить энергию, висящую над моими друзьями.

Точнее, ориентируясь на вопли Быка, который предлагал всем нехорошим людям срочно выйти из Сумрака и получить на орехи, нашел его ярко-зеленый смерч. Потом так же обнаружил терракотовое облачко самума там, где ломал палатки Пират. И только после этого, разобравшись с закономерностями, стал искать другие подобные уплотнения среди всей этой взвеси.

Пару раз я натыкался на что-то подозрительное, на поверку оказывавшееся другими моими ближниками. И, наконец, нашел толстый, но почти невидимый желтый хлыст, тянущийся от центра плаца куда-то за границы лагеря. Как запредельно длинный удав – по самой земле.

– За мной! – приказал я гвардейцам, пуская коня вскачь.

Капитанов своих пока решил не дергать – вдруг опять ошибка вышла. Может, это Матушка И так фонит, я же помню, что у нее цвет ци плюс-минус такой же. В общем, сперва нужно проверить, а потом уже кричать, какой я гениальный. А охране ничего и объяснять не надо – куда я, туда и они.

Но чем дальше я шел по следу, тем больше убеждался в том, что старушка-особистка к этому шлангу никакого отношения не имеет. От ее желтизны шло тепло Солнца, и жить хотелось, а эта дрянь смердела как нечистоты покойника.

Болезненно-желтая путеводная нить вышла за ограду лагеря, свернула к пристани и уткнулась в штабеля толстых бамбуковых стволов, уже подготовленных к увязыванию в плоты. Самый ходовой строительный материал здесь, на юге. Дешево и сердито – очень по-китайски. Растет быстро, сам по себе прочный и легкий, в воде почти не гниет. А если его вот так, как сейчас, уложить, то еще и укрытие хорошее. И от взгляда любопытного, и от стрелы острой.

Жестами я скомандовал, чтобы несколько всадников-гвардейцев обогнули штабеля древесины с обеих сторон. Дополнительно еще знак дал – живыми брать. Ваньку-ординарца за рукав придержал – храбрый мой порученец явно решил, что его эти приказы тоже касались. Отсчитал двадцать ударов сердца, услышал звуки ударов, крики, после чего и сам въехал за укрытие. Обнаружив там милую моему диктаторскому сердцу картину: трех оглушенных, но, несомненно, живых пока людей. Суда по одежде – обычных крестьян, из числа привлеченных к стройке.

Желтый канал ци вел только к одному из них – благообразному дедушке, чьи седые волосы сейчас пропитались кровью. Такого встретишь на улице в городе или вот тут, в порту, и сразу же захочешь… не знаю – еды дать, а потом через дорогу перевести. Лицо такое светлое, видно, что улыбчивое. Божий одуванчик, короче.