Переход. Роман в стиле Дзен

Переход

Роман в стиле Дзен

Михаил Карусаттва

© Михаил Карусаттва, 2023

ISBN 978-5-0060-0133-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Переход

Роман в стиле Дзен

Эпиграф

«Особенно я ненавижу, когда вечностями швыряются. Братья навек. Вечная дружба. Навеки вместе. Вечная слава… Откуда они всё это берут? Что они видят вечного?»

Аркадий и Борис Стругацкие, «Град Обречённый».

Часть 1

Эпизод 1

Вечеринка, проходящая в Сентрал-парке Дхамабёрга по случаю тридцатилетия фирмы «Эвертон медикал технолоджи», сокращённо ЭМТ, подходила к концу. На сцене оркестр монотонно играл блюз. Публика в смокингах и вечерних платьях, разделившись на небольшие группы, вела светские беседы, разбавляя их вкусом изысканных вин. Ничего не понимающие светлячки, так же разделившись на группы вокруг отдельных гирлянд и фонарей, словно устраивали собственную вечеринку.

Внезапно оркестр замолчал, и, поднявшись на сцену, конферансье объявил:

– Дамы и господа, слово имеет наш замечательный президент, Роберт Эвертон! – и публика, сверкая своими идеальными зубами, зарукоплескала.

Мистер Эвертон поднялся на сцену и, улыбаясь, помахал коллегам рукой. Среди присутствующих он отыскал взглядом свою супругу, весело подмигнул ей, и начал:

– Дорогие друзья! Я рад, что этот вечер состоялся. И рад, что он состоялся именно так, как мы запланировали. Я не хотел говорить громких слов о том, насколько значима для общества наша с вами деятельность. Но всё же некоторые слова сказать стоит. Когда-то врачи, дававшие клятву Гиппократа, мечтали о том, что смогут создать эликсир вечной молодости. Сегодня мы уже осознали утопичность этой идеи, и благодаря этому осознанию медицина только выиграла. Сегодня средняя продолжительность жизни в развитых странах выросла до 90 лет. И это не предел. Главная причина – делегирование врачебной деятельности докдроидам. И сегодня самые выдающиеся врачи уже не оперируют сами, а обучают оперировать роботов. Разумеется, до сих пор некоторые скептики и, – Эвертон символично показал пальцами знак кавычек, – так называемые борцы за человечность устраивают свои демонстрации и выказывают знаки протеста. Основной их аргумент: роботам не свойственно сочувствие пациентам, от чего якобы страдает качество лечения. Но мы то с вами знаем, что самый хороший врач – это врач, лишённый всяких чувств, кроме, разумеется, чувства ответственности. А наши докдроиды – по определению лишены чувств, а безответственность, как и безнравственность, им вообще не знакомы, так как они не заложены в их программу. И статистика показывает нам беспрецедентное снижение врачебных ошибок, и – как следствие – судебных исков на врачей. Отчего, как вы понимаете, выигрывают и врачи, и пациенты.

Друзья! Сегодня, как вы знаете, мы празднуем тридцатую годовщину нашей фирмы и чествуем наших героев. Но одного человека я бы хотел выделить. Во многом благодаря таким сотрудникам, как он, наша компания добилась высочайшего качества сценариев программ для докдроидов. И сегодня спрос на нашу продукцию возрос на 40%! Если выражаться словами самодовольного бизнесмена, – сыронизировал Эвертон, – заказы сыплют! – и эти слова вызвали соучастный смех коллег. Эвертон выдержал паузу и вернулся к официальному тону: – Столь быстрого карьерного роста в нашей компании ещё не было. Всего за три года этот человек вырос из младшего медицинского консультанта до – с сегодняшнего дня – руководителя всего консультативного отдела! Дамы и господа, Джозеф Чесски! – и шумные аплодисменты в перемешку с одобрительным свистом поприветствовали Джозефа, а Эвертон, закрутив головой, сказал: – Джозеф, дорогой, где ты там? Поднимайся сюда! Скажи чего-нибудь коллегам!

И Джозеф, высокий и привлекательный молодой мужчина, сопровождаемый дружескими похлопываниями по плечу, поднялся на сцену. Эвертон также дружески похлопал его по плечу и уступил микрофон.

– Спасибо, Роберт, – сказал Джозеф и далее обратился к коллегам: – Сразу хочу сказать, что своё повышение я воспринимаю – в первую очередь – как высокую ответственность. Никаких послаблений для себя я не предполагаю. Наоборот – готов трудиться с ещё большей отдачей. Также хотел поблагодарить весь наш дружный консультативный отдел за столь высокое доверие. А также выразить глубокую признательность моему предшественнику – мистеру Аллену, – Джозеф указал рукой на стоящего возле супруги Эвертона Билла Аллена, а тот в ответ показал большой палец вверх, – который сформировал этот коллектив и – по большому счёту – выработал методики, которых мы придерживаемся до сих пор. Моя заслуга скромна – я лишь немного усовершенствовал эти методики.

– Джозеф у нас скромник! – весело сказал Эвертон, уже спускаясь со сцены и принимая бокал шампанского от официанта.

Джозеф снисходительно улыбнулся, как обычно улыбаются те умненькие мальчики, чьи заслуги воспринимаются лишь как следствие покровительства авторитетных отцов. И ответил так же, как это и делают такие вот умненькие мальчики, в силу инстинкта самосохранения научившиеся не замечать этот покровительский акцент:

– Да! Я такой! Меньше громких слов – больше дела!

– Именно поэтому сегодня ты так высоко стоишь! – совершенно серьёзно сказал Эвертон и, подняв над головой бокал шампанского, провозгласил: – За нашего скромного и работящего Джозефа! – и все коллеги поддержали призыв босса.

Джозеф попытался скрыть своё самодовольство, но это не очень то у него получилось, и он лишь прикусил нижнюю губу, сдерживая улыбку, поднёс бокал к микрофону, и, обратившись к коллегам: – За вас! – пригубил шампанского.

Потом Джозеф как-то неловко себя почувствовал на сцене, не имея опыта публичных выступлений, и не понимая, в какой момент лучше всего уйти, он продолжил стоять, наблюдая, как коллеги, уже отвернувшись от него, вновь начали беседовать между собой, и лишь когда звук оркестра, вновь начавшего играть, стал усиливаться в его ушах так, словно кто-то медленно прибавлял звук, Джозеф неуклюже спустился со сцены.

Эпизод 2

Выходя из парка на Даймонд-эвеню, Джозеф сразу увидел Майкла, своего личного водителя, который с нескрываемой улыбкой стоял возле новенького Роллс-ройса. Джозеф, так же улыбаясь, вопросительно посмотрел на Майкла.

– Я сам не ожидал, босс! – сказал Майкл в ответ на вопросительный взгляд. – Прихожу утром в гараж, а там – это! И только записка под дворником, – и передал Джозефу записку.

Джозеф развернул записку и прочитал: «Когда человек добивается честного успеха, вместе с ним добивается успеха всё его окружение».

– Ро-о-оберт! – с улыбкой произнёс Джозеф и начал разглядывать отполированный до блеска лимузин. Потом сказал Майклу: – Мне даже страшно представить, что внутри этого монстра. Если даже в нашем стареньком Бэнтли можно было чуть ли не в туалет сходить.

– Насчёт туалета не знаю, – сказал Майкл, всё так же улыбаясь, – но в баре точно есть чем продолжить этот вечер, – и открыл дверь лимузина, приглашая Джозефа внутрь.

– Туфли хочется снять… – сказал Джозеф, аккуратно садясь в лимузин.

В этот момент Джозеф заметил, как рядом остановился ещё один Роллс-ройс, и Роберт Эвертон бережно усадил в него свою супругу. Но сам Эвертон в машину не сел, а захлопнул дверь за супругой и подошёл к лимузину Джозефа.

– Джозеф, – сказал Эвертон, – не подбросишь до Лхасского вокзала? Мне уже через три часа нужно быть в Анитьяне, а я бы хотел ещё кое о чём с тобой поговорить.

– Конечно, Роберт! – сказал Джозеф и пригласил босса в лимузин. Потом сказал Майклу: – На Лхасский вокзал. – Майкл кивнул и медленно тронулся.

– Да-а-а! – протяжно сказал Эвертон, оглядывая салон лимузина. – Ты знаешь, Джозеф, когда мы только начинали, у нас был скромный офис на Миларепа-стрит, через дорогу от Национального госпиталя, чтобы быть ближе к самым лучшим врачам. Тогда самыми лучшими были государственные врачи. Но головы их были забиты всяческим партийным мусором. Но у нас таки получилось прочистить их мозги шелестящими приманками с крупным номиналом, – Эвертон показал типичный жест потирания указательного и большого пальцев, обозначающий деньги. – И мы буквально как профессиональные рыбаки точечно закидывали приманки через дорогу, и вытягивали рыбок на другой берег, то бишь в свой офис. Рискованное было дело! Инвесторы не слишком в нас верили. Да и партийные ищейки постоянно рыскали вокруг. Но мы действовали дерзко. А жили мы на Манк-Ху-роад, снимали комнатушку, так как там были самые низкие цены. И каждое утро через весь город на метро… – с ностальгией завершил Эвертон.

– И всё это было не зря, Роберт! – в такт сказал Джозеф. – Вряд ли бы тогдашняя политическая система смогла довести медицину до такого высокого уровня.

– Это да… – сказал Эвертон, и затем, будучи не стеснённым всяческими комплексами, резко сменил тему: – Джозеф, я должен срочно отбыть в наш Анитьянский филиал, там возникли какие-то сложности. Поэтому я хочу… – Эвертон нарочно прервался, желая дать возможность умненькому Джозефу самому осознать смысл этой беседы. И Джозеф подхватил мысль на лету:

– Ещё раз убедиться, что я оправдаю твоё доверие?

– Я счастлив, – не без облегчения сказал Эвертон, – что мы мыслим в одном направлении. Дело в том, что новая должность значительно расширяет рамки привычной тебе чисто научной области. Я понимаю, что наука не терпит суеты. Но бизнес диктует нам определённые временные условия… – Эвертон вновь прервался и, свойственно себе, круто перешёл к конкретике: – Джозеф, та партия докдроидов, которую заказала нам «Низами-фьючер-клиник», должна быть готова к ноябрю этого года. В чём там основная проблема?

– Есть ещё некоторые ошибки в сценариях, – подотчётно сказал Джозеф. – Так как НФК специализируется на кардиологии, и даже на более узком направлении – коронарном шунтировании, возникла необходимость дополнительно калибровать разницу между систолическим и диастолическим значениями, а также учитывать показания стенокардии, возможной тахикардии и результаты коронарографии для наиболее точного выбора типа операции: с аппаратом ИК или без него.

– Ох, Джозеф! – иронично воскликнул Эвертон. – Я ни-чер-та не понял! Но как же я счастлив, что мы тебя нашли! Твои знания превосходны!

– У нас всё под контролем, – заверил босса Джозеф, не желая более углубляться в медицинскую терминологию. – Все ошибки будут устранены в срок.

– Дорогой мой! – радостно воскликнул Эвертон, похлопав Джозефа по колену. – Именно это я и хотел от тебя услышать!

Потом Эвертон по-хозяйски открыл крышку бара и со словами: – За это надо выпить! – достал оттуда холодную бутылку виски.

Майкл остановился на красном светофоре в центре Нагарджуна-сёркл, и пока Эвертон разливал виски по стаканам и, словно показывая мастер-класс, клал в них искусно наколотые идеальные кубики льда, Джозеф засмотрелся на рекламу фирмы «Меренхор-соул-трип», транслируемую на одном из небоскрёбов.

Заметив это, Эвертон сказал, протянув стакан с виски:

– Ты, кстати, уже определился с переходом?

– Ещё думаю об этом, – ответил Джозеф, не отрывая взгляда от рекламы. А когда Майкл тронулся на зелёный сигнал светофора, Джозеф повернулся к Эвертону и, приняв у него стакан с виски, добавил: – Думаю, у меня ещё есть время.

– Ну, дорогой мой, – слегка порицательно сказал Эвертон, – это как посмотреть. С одной стороны да, у тебя ещё полно времени. Но это же тебе не из одной квартиры в другую переехать. Здесь нужно время на то, чтобы найти надёжную компанию. Компании нужно найти для тебя подходящего акцептора. Иногда на это уходит несколько месяцев, а иногда даже несколько лет. И это ещё не говоря о времени, которое понадобится для медиумов, тут всё вообще может затянуться. Здесь, конечно, многое зависит от выбора правильной компании. Хорошая компания должна предоставить гарантии на все этапы.

– Да, я читал об этом, – сказал Джозеф. – Возможно, именно поэтому я пока не могу решиться. Ведь компаний так много, и все они обещают качество. И в этом вопросе нужно быть щепетильным. Как ты сам правильно сказал, это не квартиру поменять.

– Так то оно да, – сказал Эвертон. – Но и затягивать тоже не стоит. Сам понимаешь, чем больше времени будет у компании, тем качественней будет результат.

– Ну хорошо, – сказал Джозеф. – Сам то ты в какую компанию обратился?

– По большому счёту я выбирал из трех компаний: «Сети», «Меренхор» и «Яхмос». Что интересно, раньше это была одна компания, боссов которой я знал лично. Но позже у них возникли какие-то внутренние разногласия, боссы разошлись в разные стороны и каждый создал свою компанию.

– А как же клиенты? – спросил Джозеф. – Кто взял на себя обязательства по текущим клиентам?

– Хороший вопрос, дорогой мой! Именно этот вопрос привёл меня в итоге к «Меренхор», так как именно они взяли на себя обязательства по большинству клиентов. – Тут Эвертон начал торопливо шарить по карманам со словами: – Где-то у меня была их визитка… Ах! Вот! – он достал слегка мятую визитку и протянул её Джозефу.

Джозеф рассмотрел и ощупал визитку, словно проверяя качество печати. Визитку окаймляла рельефная рамка из древнеегипетских символов, в центре была изображена золотая пирамида, над пирамидой – красное солнце, а перед входом в пирамиду – одинокий пилигрим.

– Пафосно… – сказал Джозеф.

– Да, – подтвердил Эвертон. – Но символично.

– Да, – сказал Джозеф. – Я подумаю… – и положил визитку на столик. Он прекрасно знал, что компании по переходам, называемые в народе КПП, платили серьёзные отступные тем своим клиентам, которые рекомендуют их услуги своим богатым друзьям и родственникам. Поэтому положить визитку сразу в карман означало бы для Джозефа – принятие этой рекомендации в качестве окончательного выбора. А ему всё же хотелось сохранить перед боссом хотя бы видимость своей свободы выбора.

Эвертон усмехнулся, поняв это желание Джозефа. Но не стал делать на этом акцент. Это была типичная игра двух переговорщиков, в которой каждый знает то, что собеседник знает его мотивации, но никто из переговорщиков это не озвучивает. И уж кто-кто, а Эвертон умел играть в эту игру. Он лишь одобрительным тоном сказал:

– А из тебя бы получился хороший бизнесмен!

Джозеф также усмехнулся. В этот момент Майкл остановил лимузин возле Лхасского вокзала. Эвертон открыл дверь и протянул руку Джозефу для прощания. Джозеф крепко пожал руку босса, и Эвертон, не выпуская руки Джозефа, но отведя взгляд, сказал:

– К этой сделке с Низами мы шли два года. Шаг за шагом.

– Я знаю, – сказал Джозеф.

Потом Эвертон посмотрел Джозефу прямо в глаза и с какой-то по-отцовски нежной улыбкой добавил: – Я вернусь примерно через две недели…

– К этому времени все ошибки в сценариях будут исправлены, – не дожидаясь вопроса босса, сказал Джозеф.

– Да, – одновременно утвердительно, но и ласково сказал Эвертон, после чего отпустил руку Джозефа, вышел из машины и быстрым шагом пошёл к вокзалу.

Джозеф ещё несколько мгновений смотрел ему вслед, потом захлопнул дверь.

– Куда теперь, босс? – спросил Майкл. Но Джозеф, погружённый в осмысление произошедшего только-что диалога, не услышал вопроса. Тогда Майкл повторил:

– Куда едем, босс?

– Домой… – опомнился Джозеф и с иронией добавил: – Мы же по-прежнему живём на Арьядэва-стрит?

Эпизод 3

Джозеф вошёл в лифт своего кондоминиума на Арьядэва-стрит в такой глубокой задумчивости, что даже забыл поздороваться с лифтёром.

Лифтёр нажал на 121 этаж и спросил:

– Как прошёл вечер, мистер Чесски?

– Ах, да, прости, Генри! – извинился Джозеф. – Добрый вечер! Да, спасибо, всё прошло отлично.

– Вы просили предупредить, – чуть понизив голос, сказал Генри, – если ваша дама вернётся…

– Так она здесь? – воодушевлённо спросил Джозеф.

– Да, сэр.

Джозеф задумался: «Она здесь… А я так чертовски устал… Но не гнать же её…»

– Заедем на 158-ой? – с улыбкой спросил Генри. – В «Грин-бар» за фруктовым ликёром?

– Да, – сказал Джозеф, – придётся заехать.

Эпизод 4

Дверь в апартаменты Джозефа на 121-ом этаже была открыта. Хельга иногда оставляла дверь открытой, даже зная, как это раздражает Джозефа, этого педантичного холостяка. Но Джозеф уже давно, логическими умозаключениями определил, что так она делала только в те дни, когда она была – как он выражался – не в настроении.

– Хельга? – спросил Джозеф, войдя в квартиру.

– Холодно!.. – раздался её голос из спальни.

– У меня нет желания сегодня играть в игры, – сказал Джозеф, снимая туфли. Он прошёл в гостиную, поставил бутылку ликёра на журнальный столик и показательно громко завалился на диван, потом рукой нащупал пульт от умного дома и включил релакс-канал.

Тогда Хельга также показательно, с оглушительным цоканьем высоких каблуков по паркету вышла из спальни. Она была в обтягивающем чёрном вечернем платье, которое так точно повторяло изгибы её тела, что скорее можно было сказать, что она голая, чем одетая.

Несмотря на то, что Джозефу показалось, словно её каблуки царапали не паркет, а непосредственно извилины его мозга, и первое, что обыкновенно педантичный Джозеф сделал бы в таком случае – это предъявил ей претензию, но… её платье! Оно пресекло это желание на корню. И всё, на что сподобился Джозеф, это невнятный вопрос:

– Это… типа… что?

– Это… типа… ты охренел что-ли, доктор Чесски?! – воскликнула она так ожесточённо, что даже скулы на её лице напряглись.

– Оу! Оу! Дорогая! – радостно-возбуждённо произнёс Джозеф, подняв руки вверх. – Что случилось?!

– Ты что, действительно не понимаешь?! – ещё более зло спросила Хельга. – Или прикидываешься?!

– Ну… не знаю… – растерянно, но всё так же радостно сказал Джозеф. – Что я натворил то?

– Хорошо! – сказала она. – Я не слишком гордая. Поясню. На прошлой неделе Гордон меня спросил: «Ты сможешь в субботу сходить с мистером Лайони в мюзик-холл?» Ты помнишь, кто такой Нил Лайони?

– Хм, да… кажется, банкир?.. – неуверенно сказал Джозеф.

– Кажется, банкир! – раздражённо сказала Хельга. – Заведующий Центральным банком Дхамабёрга, на минуточку!

– И что?! – с такой же раздражённостью спросил Джозеф, так как ему уже начал надоедать её нравоучительный тон.

– А то, мой дорогой, что за поход в мюзик-холл и далее за вечер пассивной мастурбации этот старый козёл Нил Лайони заплатил бы мне три с половиной тысячи. Но я ответила Гордону: «Нет, – мол, – я не могу! Я ожидаю, что доктор Чесски пригласит меня на вечеринку по случаю своего повышения в должности!»

– Ах вот оно что?! – с усмешкой сообразил Джозеф. – Так почему же ты мне об этом заранее не сказала?

– Да потому!.. Что я тебе уже сто раз говорила, что у нас в фирме за-пре-ще-но инициировать встречи! Как ты это не понимаешь?! Я тебя неоднократно просила, что если у тебя будет вечеринка, там, по случаю повышения, или что-то в этом роде…

– Но это не была вечеринка, – перебил её Джозеф, – по случаю моего повышения! Это была вечеринка, посвящённая юбилею компании. Моё повышение было лишь маленькой вишенкой на огромном торте корпоративного себялюбия ЭМТ.

– Вот именно! – заявила Хельга. – Это потому, что рядом с тобой не было меня! А была бы я рядом, ты бы смотрелся на фоне этих снобов совершенно по-другому!

– Ой! Я тебя умоляю! – отмахнулся Джозеф. – Только не говори, что ты пошла бы на эту вечеринку ради меня! Ну давай, признайся честно, что ты лишь хотела найти новых клиентов…

– Аха-ха-ха! – откровенно засмеялась она. – Всё понятно! Доктор Джозеф Чесски, завидный саньясин Дхамабёрга, опустился до банальной ревности! Хотя, чему я удивляюсь? Все вы мужики таковы. Сначала вы кичитесь своими достоинствами, показываете свою независимость. Но за этой независимостью кроется глубокая закомплексованность. И все вы в итоге скатываетесь к желанию обладать, безраздельно владеть собственностью.

– Вот, мне всегда было интересно, – сказал Джозеф, презрительно откинув голову на подлокотник дивана, – почему проституткам всегда так нравится философствовать?

– Проституткам?! Проституткам?! – воскликнула она. – О! Спасибо за столь высокую оценку моей деятельности! А знаешь почему тебя интересует этот вопрос? Потому, что ты сам – проститутка! И если мне богатые мужики платят за то, что они могут вертеть меня, как им хочется, то и твой Роберт может вертеть тебя, как ему хочется!

– О! Давай, давай! Великий философ! – произнёс Джозеф, переключая на пульте каналы и пытаясь изобразить безучастность.

– Ты думаешь, – разошлась Хельга, – что в моменты ваших сношений с Робертом в тебя ничего не входит? Нет! Ты ошибаешься! В тебя входит его эго. Бо-о-ольшое такое эго! И ты глотаешь его! Как миленький!

– О, дорогая! – уже еле сдерживая обиду, воскликнул Джозеф. – Мне жаль тебя разочаровывать, но наши отношения с Робертом не такие страстные, как ты думаешь.

На этом их пыл иссяк. Она такой же показательной походкой от бедра вышла на кухню, где по-хозяйски порылась в ящиках и, вернувшись со штопором в руке, швырнула его Джозефу. Он, проворно поймав его правой рукой, левой лениво дотянулся до бутылки, откупорил её и поставил на столик, не желая подниматься с дивана. Тогда Хельга присела рядом и, налив ликёр в один холостяцкий бокал, стоящий на столике, по-дегустаторски медленно отпила из него и заявила:

– В общем так, ты должен мне три с половиной тысячи!

Джозеф с вопросительным выражением на лице поднял голову с подлокотника.

– А что? – сказала она. – Мне кажется, что это справедливо. Тем более, что теперь ты можешь себе это позволить…

Джозеф принял положение сидя, взял бокал и отпил из него, ещё несколько секунд раздумывая. Затем, приняв решение, встал, дошёл до коридора, взял свой плащ, достал из него смартфон и сделал несколько касаний экрана. И из смартфона Хельги, лежащего на журнальном столике, раздалось «бзеньк!». Хельга взяла смартфон, проверила сообщение и победоносно улыбнулась.

– Это самая дорогая ссора из всех, что у меня были, – как-бы вдумчиво, но еле сдерживая улыбку, сказал Джозеф.

Хельга подлила в бокал ликёра и сказала:

– Компенсация за то, что ты лишил меня удовольствия пощеголять в этом роскошном платье.

– Платье действительно шикарное, – согласился Джозеф, уже не сводя глаз с её фигуры.

Она встала, из под платья стянула с себя трусики, бросила их на пол и плавно подошла к нему почти вплотную.

– Теперь ты понимаешь, – спросила она, – какого удовольствия ты лишился? Какое превосходство ты бы чувствовал над всеми мужчинами, которые смотрели бы на меня и в тайне завидовали тебе…

– Да, – заворожённо ответил он.

– И сам Роберт в тайне завидовал бы тебе… – сказала она.

– Да… – сказал он.

– Больше так не поступай со мной… – сказала она.

– Да… – сказал он, встал перед ней на колени, задрал её платье, и припал губами к её промежности.

Эпизод 5

Лимузин Джозефа стремительно двигался в сторону моста через Ниббана-ривер. Джозеф спокойно наблюдал как солнце отражается в окнах небоскрёбов, как идеальные парки Дхамабёрга, зажатые стенами кварталов, смиренно соблюдают свою геометрическую форму, как бесконечные лабиринты автомобильных эстакад, сплётенные до такой степени, что уже совершенно невозможно вообразить, каким образом они цепляются за землю, несут на себе автомобили так легко, что пассажиры этих автомобилей уже не осознают, как это происходит на физическом уровне.

Приблизившись к мосту, лимузин стал терять скорость и остановился. Въезд на мост был перегорожен полицейской машиной.

Джозеф вышел из машины, подошёл к полицейскому и спросил:

– Что случилось, офицер?

– Туман, – сказал полицейский, указав на мост, который затянуло густой пеленой. – Придётся подождать.

Джозеф вышел из машины. Туман был настолько плотным, что видимость не превышала нескольких метров.

– Давненько не припомню такого тумана, – сказал Джозеф и решил войти во мглу. Он сделал всего несколько шагов, но, обернувшись, уже не увидел машины и Майкла. Тогда он решил пройти ещё дальше. Сначала он инстинктивно держался за перила. Но потом ему захотелось почувствовать свободу и он отпустил руку. Он не понимал почему, но ему нравилось это смешанное ощущение, одновременно чувство страха оторванности от материального, но при этом чувство обретения чего-то нематериального.

Он медленно шёл вперёд. Скоро туман стал не таким густым, видимость улучшилась. И тогда примерно в тридцати метров от себя он увидел силуэт человека, стоящего с внешней стороны перил. Джозеф осторожно подошёл к нему и спросил:

– Вы… намерены прыгнуть?

– Да, сэр, – ответил силуэт голосом молодого мужчины.