Clever. Умный Акира, или Клевер освещенный Луной

– Так вот почему тебя вчера весь день с нами не было? – спросил Резвый.

– Как это случилось? Ты успел ему врезать? – возбудился Смелый.

– Ещё успею, я вам обещаю! – твёрдо сказал Мудрый.

Сложившаяся картина разожгла в Отце тренерские задатки. Он решил помимо азов классической боксёрской стойки, добавить к занятиям элементы самообороны.

Понеслась!

Лето напролёт ребята отрабатывали удары локтями, коленями, выполняли заломы, изучали броски. Средний и Малой увидели Отца в новом для себя свете, а Мама в свою очередь заметила, что муж здорово постройнел. В секцию попросилось ещё несколько пацанов, банда стала больше. К ней присоединились три мальчика, на пару лет старше, а остальные спортсмены были ровесниками Среднего. В конечном итоге численность группы составила 12 человек. Прогресс был налицо.

К концу лета Мудрый предложил новоиспеченной компании проверить свои силы, а заодно и поквитаться с обидчиками.

– Эти твари кидали в нас камни и хотели забрать велосипеды!

– Вот шакалы! – сказал Старший. – Надо тогда их точно наказать!

Старший, естественным образом, возглавил новую для себя компанию. Помимо этого он прекрасно знал, о каких именно шакалах идёт речь. У него уже возникали стычки в том районе.

Ребята шли за Старшим и всегда прислушивались к тому, что он им говорит. «А всё потому, что он всё правильно говорил!» Мудрый уважал Старшего и, в свою очередь, не любил когда кто-то с ним спорит. Одного мальчишку даже пришлось на время отстранить от компании, когда тот ослушался Старшего и продолжил носить с собой раскладной нож. Позже мальчик извинился и со словами: «Я всё понял!», выбросил при всех холодное оружие, как можно дальше в сорняк за домом.

– Запомните, братья, все мы люди и должны друг друга прощать! Но, самое главное, нам должно хватать сердца, чтобы признавать собственные ошибки! Мужчина! – Старший пожал руку мальчишке.

И всем стало понятно – он снова с нами. Он прощен.

Старший был младшим в своей семье, а его старшие братья все сидели в тюрьме. Их мать осталась одна с четырьмя детьми после того, как мужа застрелили. Сыновья пошли по стопам отца и по очереди загремели в тюрьму. Первый – за разбой; второй – за вскрытие квартиры; третий – за незаконное ношение оружия.

Старший был опорой для матери, её разбитое сердце справлялось по большей части благодаря чуткому подростку. Она часто ему повторяла: «Знаешь, чем мудрый отличается от умного? Умный — из тяжелой ситуации выкрутится, а мудрый — в неё не попадёт! Учись на ошибках своих старших, перед тобой уйма примеров!»

Он вспомнил слова матери, когда вёл ребят за собой. Бойцы разминались, их охватил азарт и адреналин. Драться «раз на раз» это не то же самое, что биться «толпа на толпу». Братское плечо всегда придаёт сил, но всё же, чем ближе к моменту «Х», тем сильнее подкрадывается волнение. Старший это учитывал и перед тем, как зайти на вражескую территорию, обратился к ребятам, собрав тех в полукруг.

– Не давайте им себя валить, не сближайтесь! Если кто-то из наших упал, то сразу помогайте ему встать. Рассредоточивайтесь так, чтобы друг друга прикрывать. Если кто-то из наших не вывозит или того щемят толпой, то выявляйте их сильного и бейте до тех пор, пока не вырубится. Распределяйте свою дыхалку, не торопитесь! Если приедет полиция, то разбегайтесь в разные стороны, двойками!

Старший разбил ребят по парам. Поиск «шакалов» начался!

– Ну, и кто из вас тут Старший? Ты что ли? Ну-ка, заходи сюда!

Резвый вышел из кабинета, на нём не было лица. Он сел к остальным на скамейку в коридоре отделения полиции.

– Что тебя спрашивали? Что ты говорил?

– Крайний раз предупреждаю, сейчас усажу в «обезьянник»! – в коридоре за ребятами приглядывал один из сотрудников. Его замечание подействовало на них, все замолчали. – А ты чего плачешь? К мамочке хочешь?

– У него нет мамы! – вскочил Малой.

Средний схватил того за плечо и резко усадил обратно.

– Слушай лучше своего брата, и сиди спокойно! Мы уже позвонили твоему отцу! А то, что у кого-то там нет мамы, мне наплевать! Вы родиться не успели, а уже представляете собой угрозу для общества! – капитан поморщился и продолжил перебирать какие-то документы на подоконнике.

Резвый плакал от обиды. Ему было стыдно, он готов был сквозь землю провалиться. Он всех подвёл. Да, не специально, но всё же именно он споткнулся и разбил локти и колени об асфальт. Ребята вернулись за ним. Первым на подмогу подорвался Старший, следом Средней и Малой. Схватили только их четверых, остальным удалось скрыться и, откровенно говоря, никто и не пытался тех поймать. Сотрудникам, чтобы разобраться в ситуации и поставить галочку, с лихвой хватало данного количества людей. Это система, тут людей по штукам считают. Старший, на случай отхода, был в паре с Резвым, потому что они бегали быстрее всех – это показали совместные тренировки. По данному принципу были разбиты и остальные пацаны. Мудрый и Смелый ушли в противоположном направлении и не видели, что из друзей задержали. Средний естественно был рядом со своим младшим братом.

Драка толком не успела развязаться, прелюдия длилась довольно долго и дежурная смена поспела спустя пару минут после вызовов. Встревоженные соседи начали звонить по очереди, поэтому полицейский автомобиль, как следует, прибавил газу.

«Когда нарушаешь закон, ты должен помнить, что превращаешься в ювелира. Тут всё имеет значение. Тебя будут рассматривать под микроскопом, а поэтому ты не имеешь право на ошибку!» – Старший вспоминал слова самого старшего брата, тот, когда напьется, всегда старался «посвятить» его в детали и правила «игры».

«Неужели всё так? Сейчас-то им нечего на нас шить… потерпевших нет. Побои – не думаю! Но, блин! А если бы была делюга по серьезнее, что тогда? Из-за одного развязанного шнурка на кроссовках попались бы все остальные? Хотя брат и учил меня, что если кого-то поймали, то лучше беги, ни то вменят группу лиц, а одному ещё можно побарахтаться, но как я мог оставить этого бедолагу? Из-за шнурков! Больше никаких шнурков!»

И снова в школу. Казалось бы, то же самое здание, те же помещения, одни и те же молодые люди, но всё меняется! Изменение происходит человеческой пропасти, из которой каждый с помощью пяти органов чувств осторожно поглядывает наружу.

Средний начал замечать, что некоторые одноклассники покуривают, большая их часть матерится, не стесняясь при этом девочек, да и тех это особо не смущает. Один рассказывал, как своровал коньяк из супермаркета, чтобы продать его соседу, но поймался охране и его чуть не забрали в полицию. Второй делился опытом своего первого алкогольного опьянения. Кто-то приводил факты, связанные с половой жизнью.

Средний молча слушал. Средний внимательно смотрел. Средний тщательно вспоминал. И, впервые в жизни, он объединил эти три основы: вижу, слышу, помню.

«Эти ребята моё зеркало. Я есть они. Они есть я.» Он не понимал, каким именно образом ему выразить эту истину. Она пронеслась мимолётным приятным ощущением по всему телу и растворилась без следа. «Я хочу это ощутить ещё раз!»

Он напряг своё восприятие на максимум, но ничего не получилось. И лишь только стоило ему расслабиться, как картинка вернулась и принеслась через его существо, только в более углублённом виде. Он сравнил это ощущение с тем, что возникает, когда видишь символику футбольного клуба в динамичной рекламе матча.

«Одно от другого отлично, но в основе оно одно!» – так, он изобразил свою первую гравюру. Смысловой эскиз содержал в себе четыре трёхлистных клевера, каждый из которых помещен в свою комнату. Альбомный лист был разделён с помощью линейки и ручки на четыре равных квадрата. Комнаты (квадраты) были соединены между собой тонкой линией, что проходила от основания клевера к следующему и, в конечном итоге, линия возвращалась к первому трилистнику, создавая замкнутую цепь. Первый клевер символизировал его самого; второй – одноклассника, что чуть не попался полиции; третий – озабоченного мальчишку; а четвёртый клевер – пацана, что впервые выпил. И в каждом из них он нашел себя.

Глядя на этот эскиз, Средний воспроизводил то яркое ощущение первой своей истины на протяжении нескольких дней, ровно до тех пор, пока не начал замечать её (эту истину) абсолютно во всём, что видит вокруг. Средний начал «щупать»!

В детском саду воспитатель рассаживала детей на траву и предлагала игру. Необходимо было среди тысяч трилистников найти четырёхлистный клевер. Средний, всякий раз, очень тщательно искал, но таки, ни разу ничего не обнаружил.

Единственным подтверждением о существовании четырёхлистного клевера, являлась история воспитателя о девочке, которой удалось его найти в прошлом году.

«Он принесёт удачу на всю жизнь! Только особенный ребёнок найдёт четырёхлистный клевер!» – причитала она.

«Особенный ребёнок!» – это отложилось в памяти Среднего. Девочку, которую он никогда и не видел, а только лишь слышал о её достижении, Средней заочно ощущал «особенной».

Ребята вокруг были такими же, как и он – трилистниками. Хотя каждому из них казалось иначе. И Средний это видел, слышал, вспоминал, объединял!

На обороте своей первой гравюры, он изобразил маленький, размером с букву, четырёхлистный клевер со знаком вопроса.

Учёные утверждают, что четырёхлистный клевер попадается один раз среди десятка тысяч обычных трилистников. Возможно, именно в редкости кроется вся сила этого растения. Ведь камень ни есть бриллиант! Хотя, с другой стороны, что значат тысячи бриллиантов, когда хочешь пить, но нет стакана воды?

Всё есть вода, а из неё образуется всё, что можно есть!

Средний синтезировал, он покрылся прыщами. Ему 13 лет…

«Небо голубое, трава зелёная, по Цельсию — 24, ветер приятный всё также дует спину!»

Глава вторая: Я.

«Пребывающий в движении,

Вечно ищет утешенья,

Устремясь к объединенью,

Находя, лишь поведенье

И теряя нить сужденья

День – на удовлетворенье,

Следом — саморазрушенье,

Позже, выйдя из забвения,

Не поняв, по сути, трения,

Отдается вновь движенью —

ЖИЗНЬ, что ты зовёшь Собой!»

«Ты знаешь, Подруга, всего сложнее в творчестве – оторвать от себя правильные фрагменты информации. Мир внутри меня бесконечен, пусть ограничен личным опытом. Я глубоко убеждён, что стоит мне только понять, где находится верная исходная точка, как я тут же начну творить! Не важно, в каком направлении, все они по сути своей едины…

Заказчики сжимают сроки, в этой стране даже искусство находится на металлическом конвейере. Они штампуют манги и рисуют новые сезоны, словно речь идёт о безделушках. А спрос есть всегда. Бешеный поток энергии подавляет росток идей, что я бережно ограждаю от однотипного и сухого подхода к написанию сценария. Складывается впечатление, что большая часть моих внутренних усилий окажется напрасной. Я постоянно твержу себе, что не стремлюсь к популярности, а преследую цель создать что-то поистине прекрасное. Но меня не может не сбивать с толку то, когда материал лишенный всякого вкуса в своём замысле и исполнении набирает сотни тысяч, а порой и миллионов просмотров.

Я держусь, не иссыхаю, правда, не могу сказать, насколько меня тут ещё хватит!»

Искренне, твой, Акира.

10.05.

Он сложил письмо в конверт. Они договорились общаться письмами, чтобы Средний не отвлекался от работы и заодно не деревенел. Дополнительное чтение и формулировка мыслей на бумагу лучше врисовывалось в его пространство.

Подруга была не единственной, с кем он вёл переписку. Перед тем, как отложить смартфон в сторону, Средний оповестил всех, кто был ему не безразличен. Он приятно удивился, когда начал обнаруживать в среднем до дюжины писем в неделю. С целью экономии времени и энергии, он отправлял все свои ответные письма, вложенные по конвертам, одним большим письмом. Большой конверт получал Малой и оповещал адресатов. Из-за большого количества переписок для Среднего они стали обыденностью, но для остальных он был единственным, с кем подобное общение происходит, поэтому ребята писали свои письма старательно и тщательно, периодически отправляя их вместе с фотографиями.

Вот уже два года, как Средний живёт в Китае.

Родители были насторожены таким решением, но не стали ему препятствовать. Окончив первый курс института, он перевёлся на заочную форму обучения и переехал.

Средний минимум два раза в год приезжал домой, чтобы навестить родных, а заодно и закрыть сессию. Образование превратилась формальность, во главе угла стояло творчество.

К тому времени старшая сестра вышла замуж, Малой окончил школу, Мудрый – универ, Резвый остался служить в армии, а Смелый перебрался в столицу.

– Вот, сука, конченые идиоты! Ну как так-то? – Средний пребывал в печальной ярости. Он понимал, что эти эмоции не имеют никакого смысла и к подобному раскладу уже пора бы и привыкнуть.

– Мне самому обидно, не меньше, чем тебе! Ну, ты же знаешь главного редактора! Ты тогда правильно сказал, что, даже не зная китайской культуры и языка можно понять, какой он за вредный фрукт, – успокаивал Среднего Приятель.

– Он даже слушать не стал? – спросил Средний, пытаясь не хоронить последние нотки надежды.

– Нет, почему. Братан, это же логично, что он всё-таки дослушал, но ответил, что это не наш формат! Поэтому он вечно всё упрощает. Ему нужны простые для понимания сюжеты…

Контора, в которой трудился Средний, была одним из нескольких филиалов анимационной студии «Sᾱnyècâo». Она специализировалась на многосерийных аниме. Предпочтение студия отдавала боевой тематике, славилась динамичными сценами и неплохим звуковым сопровождением, но по общей рисовке заметно уступала крупным мультипликаторам Китая, а сравнивать их продукцию с японскими работами, тем более не имеет смысла.

Начиная со старших классов, Средний всячески пытался заинтересовать японские студии и даже начал учить язык. Но многочисленные заявки на рассмотрение его работ, так и остались без ответа. Тогда, он принял предложение Приятеля, перебраться к тому в Китай. И, вот, они уже без малого два года живут и трудятся вместе. Главному редактору понравились предложенные работы Среднего, так что Приятелю особо и стараться не пришлось, чтобы помочь другу заочно устроиться на работу.

Надо сказать, что зарплата была довольно-таки неплохая, по местным меркам, и как оно и принято в среде с высокой конкуренцией к сотрудникам предъявлялись строгие требования, достигалась высокая дисциплина. Опаздывать было категорически нельзя, болеть нежелательно, а спорить с начальством, это – то же самое, что начать искать себе новую работу.

«Как же хорошо, что ты не знаешь языка! Тебя бы давно уже уволили!» – Приятель выступал в роле переводчика. Он зачастую смягчал мимику и интонацию Среднего своей подачи информации.

«А почему он так на меня смотрит, и позволяет себе повышать тон?» – строго произнёс главный редактор, пытаясь просканировать Среднего.

«Мой друг много лет занимался боксом и служил в российской армии. Могу Вас заверить, что парень относится к Вам со всей душой и почтением! Это особенности нашей ментальности!» – отвечал тому Приятель.

Средний принципиально не хотел учить китайский язык и в свободное время погружался в японский. Его не покидала надежда, что как он только наберётся нужного опыта, то всё получится и ему удастся-таки, переехать на остров. «Там мои работы оценят по достоинству!» – Средний был твёрд в своём убеждении.

– Всё это время, что я нахожусь здесь, мне приходится постоянно выкидывать в мусор очередной прожитый день, не отождествляя его со своей жизнью! – Средний посмотрел на Приятеля и понял, что тому стало неприятно от услышанного. – Ты единственный человек, кому я благодарен в этой стране. Не принимай это, пожалуйста, на свой счёт…

– Ты ведь знаешь, что я здесь, изначально, ради своей семьи. А с тех пор, как ты ко мне перебрался и ради тебя тоже! Думаешь, мне тут нравится? Мне скоро тридцать, я не женат… пашу в этой конторе и чувствую, как медленно, от месяца к месяцу, отмирает моя творческая жилка… ты прав, они конченые! Хочешь, я расскажу тебе, сколько они моих идей «упростили», как сегодня твою?

– Да, я в курсе… эх, ладно, закрыли тему! Мне бы выздороветь до конца. Я, может, поэтому такой нервный, – Средний лежал в постели, на лбу выступал пот, а прикроватная тумба была заполнена лекарствами.

– По правде говоря, я был очень удивлён, когда он дал тебе целых три дня на лечение! Но завтра, сам понимаешь, надо будет появиться, – Приятель пододвинул стул и сел рядом с кроватью больного.

– Завтра у нас что? Пятница! Хоть это радует. На выходных долечусь. Заболел бы я на день позже, то точно бы до понедельника долечился.

– Почему?

– Ну как почему? Третий день лечения был бы тогда не сегодня, а завтра.

– Ах, да. Извини, башка не варит, братан. Я сам перенервничал, что твою идею забраковали…

Манга Среднего рассказывала об особых войнах, которые путём внутреннего усилия придавали импульс природным энергиям. Война шла между двумя империями, где специально обученные древнему мастерству бойцы, по обе стороны, применяли свои знания. Одни из воинов были «защитниками» – они выстраивали щиты, а другие относились к отряду «атакующих» солдат – они стреляли всем, чем только возможно.

Сама сюжетная линия понравилась главному редактору. Средний хорошо раскрыл героев. Их судьбы переплетались друг с другом тонкими трагическими линиями. Вселенная, в которой происходит действие, была живой. Она существовала и дышала по своим законам.

Чтобы объяснить принцип древнего воинского искусства, Средний привёл в пример «атакующего лучника», принадлежащего армии одной из сторон. Именно этот элемент отсеял главный редактор.

«Пункт №1.1. Воин материализует лук и запускает „стрелу“ в направлении противника. В ходе её полёта он удерживает ту в своём восприятии. Данный ментальным усилием лучник способен менять форму стрелы, преобразовать саму её суть, чувствовать консистенцию при изменении сути стрелы и точно знать достигла ли та своей цели. Лучник ведёт свою стрелу от „А“ до „Я“. Он есть её создатель, он её куратор. В этом и заключается принцип древнего мастерства».

Средний упомянул в своём пояснение к манге и об остальных принципах, которые так же не пришлись главному редактору по душе.

«Пункт №1.2. Выставляя свои щиты „защитники“ действуют по тому же принципу, что и „атакующие“. Они материализуют, как можно более универсальную конструкцию, свойства которой позволяли бы выдержать любой, даже самый искусный волевой выпад атакующего противника».

«Пункт №1.3. Защитники», как и «атакующие», были способны объединять свои усилия и дополнять друг друга. Для этого они тренировались в перерывах между боями. Это техника называется «сила единого намерения».

«Пункт №2.1. Эффективность выпущенной стрелы, либо выставленного щита, зависела от ряда факторов влияющих на бойца. В первую очередь, это степень его подготовки, то насколько он был трудолюбивым в обучении древнему мастерству. Во вторую очередь, это общее понимание действительности, осознанность воина формировалась путём многолетних раздумий, лишений и поиска истины. Чем тот был ближе своей философии к вселенским законам, тем могучей становился его удар. Воин бьёт, потому что нет другого выхода. Убивает с тягостью на душе. Если при выстреле он испытывает азарт или поддаётся жестокости, то энергии природы перестают сопутствовать его намерению и пущенная стрела исчезнет».

«Пункт №2.2. Воин не должен быть зол на свою империю. Его сердце большое и всепрощающее. Но если к бойцу не проявляют должного уважения, выказывают личную неприязнь или муштруют, добиваясь от него, поверх необходимой для управления, дисциплины, не заботятся, зачастую пренебрегают сном и питанием война, то он может перегореть. Тогда, его стрелы станут лёгкой добычей для вражеских защитников».

«Пункт №3. Мотивация воинов есть основная задача командиров. Именно она является главным показателем величия полководца. В противном случае, если воины начинают терять свою эффективность, то командира отстраняют и организуют над тем строгий суд. Судьями выступаю хранители древнего мастерства. Эти мудрые старцы заглядывают в сознание командира, чтобы проверить того на наличие личной гордыни, зародившейся в его разуме по причине неправильного восприятия своей должности. Старцы также смотрят на степень обиды командира в адрес империи. Если гордыня не имеет места быть, а „обида“ на империю вполне обоснованна, то командира оправдывают, и к суду должен пристать более высокий чин. Так происходит до тех пор, пока не будет выявлена „первопричина обиды“. Зачастую ей являлся сам император. В таком случае хранители древнего мастерства его публично свергали».

Средний хотел передать, что если руководитель лишён моральной гигиены, то низость его души станет основным бичом для всех подчинённых. «Рыба гниет с головы!» Но, так или иначе, эта идея была отклонена главным редактором. Возможно, токсичный китаец находил в ней себя, а может быть и политическим убеждениям.

В конечном итоге в сюжете манги пришлось обосновывать победу одной империи над другой, не чистотой помыслов, а элементарным везением и удачей. Подчеркивался природный гений некоторых героев. Белую магию сменила чёрная. В подобном раскладе даже самый коварный император мог одержать победу, если проявил больше хитрости и беспощадно жертвовал своими воинами, держа тех в страхе неповиновения. Физически, теперь, это стало возможным в данной вселенной. Но сюжет утопично показывал, какими благородными были командиры, потому что редактуре сценарий не поддавался.

– Вот так и получился пирожок без ничего! Пустышка! Ну, конченный, я не могу!!! – Средний ещё несколько дней потом не мог прийти в себя.

«Трава зелёная, ветер приятный, по Цельсию — 24, но он заперт среди бесконечных высоток, как птица в клетке. Он блуждает по кварталам пытаясь найти выход или хотя бы одним глазком взглянуть на поляну, но всё безуспешно. Он чувствует, что где-то за безжизненным бетоном, где-то совсем недалеко, он сможет вновь увидеть солнце, снять, наконец, свои ботинки и как раньше побежать по траве, босиком. Но моросящий дождь и спёртый воздух, с каждой секундой всё больше, душат эту надежду. Здания настолько высокие, что он едва видит серое небо над головой, вдобавок они стоят друг другу практически впритык. Все окна и двери заколочены, так что негде бывает укрыться при периодических ливнях. Пытаясь найти выход, он всякий раз упирается в тупик. Ему приходится спать стоя, облокотившись о холодные стены зданий, либо мёрзнуть на асфальте в то время, как остальные прячутся в канализации, изредка поглядывая на него из отодвинутых люков. Оттуда валит тёплый пар и противно воняет. Он спал когда-то в своей лунке и больше подобному ощущению поддаваться не собирался. Его удивляло, почему эти лица из канализации смотрят на него, как на дурака. Он не мог понять, от чего они так счастливы. Звать их на помощь, чтобы выбить дверь в одну из высоток и как нормальным людям поспать в помещении, не имело никакого смысла. Каждый из них боролся за свой метр в подземелье, желательно поближе к отопительной трубе. Из люков пахло мертвечиной, они периодически жрали друг друга от голода или лакомились теми, кто не выдержал давки. Так он и бродил по этим улицам один. Не понимая ни одно живое существо в данной области пространства!»

– Объясни ты ему наконец, что у меня сессия! Он что вообще больной? – Средний пытался держать себя в руках.

– Говорит, что ты был уже два раза в отпуске летом, а сейчас следует уйти в него осенью, – осторожно перевёл Приятель слова главного редактора.

Они стояли у него в кабинете. Китаец средних лет сидел за своим столом, слегка откинувшись на кресле. Он замер в одном положении и не шевелился. Создалось напряжение. Говорить было уже не о чем. Приятель поклонился перед выходом, тогда редактор встал и сделал то же самое, следом и Средний преклонил свою голову.

Средний был в бешенстве. Он еле держал себя в руках, чтобы не показать вредному начальнику своё карате.

«А-а-а!» – у Среднего шёл пар из ушей. Приятель это почувствовал, и, выйдя на улицу, предложил:

– Пойдём, выпьем где-нибудь – расслабимся, а заодно и подумаем, что дальше делать.

Средний положительно кивнул в ответ. Они сели в оранжевый «Geely» Приятеля и умчались прочь от офиса.