Взгляд сахалинца. Очерки

Взгляд сахалинца

Очерки

Любовь Безбах

Фотограф Любовь Безбах

© Любовь Безбах, 2024

© Любовь Безбах, фотографии, 2024

ISBN 978-5-0060-0101-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

САХАЛИНСКИЕ ПАРТИЗАНЫ 1905 ГОДА

Иностранные газеты писали, что никакие репрессии не подавили в сахалинцах сопротивления, хотя каждый дружинник знал, что, взявшись за оружие, он уже обречён.

Г. Смекалов «Ведёрниковский станок»

Даты даны по старому стилю.

Люди неравнодушны к событиям прошлого, поэтому нет ничего удивительного, когда в авторском очерке присутствует эмоциональный фон. Автор иной раз и рад беспристрастно изложить факты, но за ними часто скрывается драма, а то и трагедия. За сухими цифрами прячутся человеческие судьбы, и субъективность автора бывает простительной.

За цифрами – самоотверженность и героизм, глупость и предательство, поломанные судьбы и оборванные жизни. Всего этого с избытком хватило на Сахалине в начале XX века. Летом 1905 года защитники острова сражались с японскими захватчиками на юге Сахалина, а отстояли север. И заплатили за него высокую цену.

О военных действиях на Севере Сахалина лучше всего написал краевед Григорий Смекалов в очерке «Ведёрниковский станок», который без труда можно найти в интернете.

Ещё в 1899 году штаб Приамурского военного округа признал оборону Сахалина непосильной для войск, имевшихся в Приамурье. Военное командование не считало Сахалин стратегически важным на дальневосточном театре военных действий. В мае 1903 года Сахалин посетил военный министр России генерал Алексей Николаевич Куропаткин и дал указание о принятии мер к обороне. С материка привезли 8 орудий и 12 пулемётов. На этом забота государства о маленьком клочке русской земли окончилась.

За месяц до нападения японцев русские разведчики добыли сведения об их планах, но русское командование не оценило информацию должным образом.

Я не беру на себя труд осуждать за это царскую власть. Санкт-Петербургский договор, согласно которому Сахалин полностью перешёл Российской империи, был заключён в 1875 году, с тех пор прошло всего тридцать лет. Военные посты на Сахалине закладывались в лишениях, с величайшими трудностями. До Москвы – восемь тысяч километров бездорожья. Дальний Восток только-только начал осваиваться! Ещё не было знаменитых исследовательских экспедиций Владимира Клавдиевича Арсеньева, они начнутся годом позже…

Местные воинские подразделения состояли из 1160 человек на севере и 330 человек на юге. Разумеется, при такой численности и слабом вооружении они не смогли бы противостоять вторжению японских частей. Штаб Приамурского военного округа решил обеспечить оборону юга силами партизанских отрядов. План обороны Южного Сахалина разработал генерал-лейтенант Михаил Николаевич Ляпунов, военный губернатор острова. План состоял в том, чтобы, отступая с боями вглубь острова, совершать партизанские вылазки в тылу противника и продержаться таким образом до дня заключения мирного договора. Пока на острове имелось хоть одно русское подразделение, ведущее бой, японцы не могли претендовать на эту территорию.

Население острова составляло всего тридцать тысяч человек, в основном ссыльнопоселенцев. Удалось сформировать восемь дружин ополчения по двести человек в каждой. Люди записывались в добровольцы, потому что надеялись на сокращение сроков отбывания каторги. У большинства из них «проклятый остров» симпатий не вызывал, и никаких патриотических чувств к нему, как к части Отечества, они не испытывали. Военные учения не проводились. Возможно, потому, что руководство каторги опасалось доверять берданки своим подопечным раньше времени.

Для обороны южной части острова из Манчжурии весной 1905 года прибыла группа офицеров и сменила тюремных чиновников на командных должностях. Вероятно, эти люди смогли найти нужные слова для поселенцев, отбывших каторгу, потому что бывшие преступники-каторжане, воюя с захватчиками в тяжелейших условиях, зачастую стояли насмерть.

Для защиты южной половины острова офицеры создали пять партизанских отрядов, каждому из которых были назначены районы действий и выделены запасы продовольствия на два-три месяца:

Первый отряд полковника Иосифа Алоизовича Арцишевского: 415 человек, 8 орудий, 3 пулемёта (район действия – село Дальнее).

Второй отряд штабс-капитана Бронислава Владиславовича Гротто-Слепиковского: 178 человек, 1 пулемёт (село Чеписан* и озеро Тунайча).

Третий отряд капитана Полуботко: 157 человек (село Севастьяновка).

Четвёртый отряд штабс-капитана Ильяс-Девлета Даирского: 184 человека (долина реки Лютоги).

Пятый отряд капитана Василия Петровича Быкова: 226 человек (долина реки Найбы).

На вооружении дружинников стояли ружья-берданки, стрелявшие чёрным порохом. В тайге заранее заложили склады с продовольствием.

Арцишевский являлся и начальником обороны Южного Сахалина. В его отряд вошли моряки с крейсера «Новик», затопленного экипажем рядом с Корсаковским постом в 1904 году после боя с японскими кораблями. Экипаж убыл во Владивосток, 60 моряков во главе с лейтенантом Александром Прокофьевичем Максимовым остались, чтобы снять с крейсера орудия, боевые припасы и имущество. Артиллеристы установили батарею в районе села Пароантомари*: одно 120-миллиметровое и три 47-миллиметровых. Ещё два 47-миллиметровых орудия установили в деревне Соловьёвка.

Прежде чем перейти к описаниям боевых действий, поясню, что такое сахалинская тайга летом. Это крутые склоны сопок, заболоченные низины, непроходимые заросли и хаотичный валежник. Это бурелом, заросший кустарником и курильским бамбуком, высокая влажность, сырая земля и тучи комаров, от которых спасенья нет. В этих условиях пришлось выживать Защитникам Сахалина в 1905 году.

Ранним утром 24 июня в Анивский залив вошла эскадра вице-адмирала Катаоки. 53 корабля доставили к берегам Южного Сахалина 13-ю пехотную дивизию генерала Харагучи – 14 тысяч человек с артиллерией и кавалерийским полком. Под прикрытием артиллерийского огня с кораблей японцы высадили десант в районе деревни Мереи. Арцишевский приказал жечь склады и здания и отходить к Соловьёвке. Моряки «Новика» обороняли Корсаковский пост до тех пор, пока не кончился боезапас. По приказу лейтенанта Максимова они взорвали орудия и присоединились к партизанскому отряду Арцишевского на Соловьевской позиции. Японцы заняли Корсаковский пост.

Здесь я сделаю отступление. В партизанских отрядах было 1160 добровольцев. В дивизии Харагучи – 14 тысяч человек. Против старых берданок, стреляющих дымным порохом – пятизарядные ружья «арисаки», против четырёх пулемётов – артиллерийский полк, против шести орудий «Новика» – 53 корабля. По девять штук на каждую пушку «Новика»!

25 июня два японских контрминоносца стали обстреливать позиции возле Соловьёвки. Отряд Арцишевского отступил с морского побережья к селу Хомутовка, а 27-го, чтобы избежать окружения – к селу Дальнему. Японцы с боями преследовали партизан. В селе Владимировке* команда прапорщика Петра Леймана устроила японцам засаду и обстреляла их из пулемёта.

В трёх километрах севернее Дальнего отряд окопался. Японцы направили письмо Арцишевскому с предложением сдаться, но ответа не получили. Бои шли ежедневно. Японская пехота силой двух полков стала охватывать фланги отряда (японский пехотный полк составляет 2905 человек!) Вместе с двумя полками в тех боях действовала пехотная артиллерия. Всё это время с 27 июня шли проливные дожди.

29 июня артиллеристы «Новика» израсходовали все снаряды. Арцишевский увёл отряд в сопки. Артиллерия была уничтожена, чтобы не досталась врагу. Отступали с боем, атака японцев окончилась рукопашной. Лейтенант Александр Максимов с матросами прикрывал отход с тыла и во время боя попал в плен.

Партизаны укрылись в тайге. Японцы пытались окружить и разгромить отряд. Дружинники несли в боях серьёзные потери. 3 июля после переговоров с противником его остатки – 135 человек – сложили оружие. 22 человека вырвались из окружения и под командованием капитана Бориса Стерлигова сумели переправиться на материк.

Вот как объясняет в отчёте своё решение полковник Арцишевский: «Японцы заняли селение Владимировка и другие селения к северу по почтовому тракту до селения Галкино-Врасское*. Таким образом, отряд был окружён с трёх сторон. Оставалась ещё свободной западная сторона, о которой не имелось сведений, но возможно было предположить, что Маука и Косунай заняты флотом противника. Итак, на 137 находящихся в строю было 29 человек больных и раненых, кроме того, значительное число слабых – последствия быстрого отступления перед неотступно следовавшим неприятелем при неблагоприятной погоде. Люди, семь дней питавшиеся кое-как, нёсшие бессменно боевую службу, мокшие под дождём без походных палаток и не имевшие возможности обсушиться, так как нельзя было разводить огня вследствие близости неприятеля, не видящие ничего впереди, сильно изнурились, упали духом, легко поддавались панике… Взвесив всё это и принимая во внимание недостаточность имевшегося запаса патронов (около 150 штук на ружьё), а также и то, что отряд был окружён и невозможно было ожидать какой-либо помощи со стороны, я с горечью вынужден был признать вверенный мне отряд неспособным к дальнейшему сопротивлению».

Уже после принятия решения и отправки в село Владимировка парламентера отряд снова принял бой. В этом бою, скорее всего, и было потеряно ещё два человека.

Из отчёта полковника Арцишевского: «Будучи уже в плену в селении Владимировка, я имел возможность собрать сведения, что японцы понесли значительные потери за время от 24 июня по 3 июля, сражаясь с нашим отрядом. У них выбыло из строя около 400 человек нижних чинов и несколько офицеров».

24 июня командир второго отряда Гротто-Слепиковский увидел японскую эскадру, которая направлялась к Корсаковскому посту, и принял решение увести свой отряд к одному из таёжных складов, чтобы японцы не отрезали их от баз.

На южном берегу озера Тунайча партизаны построили земляную крепость. Группы разведчиков вступали в бои с захватчиками. Японцы долго не могли отыскать партизанский лагерь.

20 июля к укреплениям подошёл японский полубатальон численностью в 400 человек. Описания событий разными участниками противоречат друг другу и содержат много неясностей. Согласно общепринятой версии, 20 июля весь день шло сражение. Однако молодёжное поисковое объединение «Франтирер», которое проводило на месте лагеря исследования, опровергло эту версию. Исследователи пришли к выводу, что на самом деле японцы в этот день действовали нерешительно. Они не ожидали встретить на берегу озера земляную крепость. Кроме того, они не имели данных о численности отряда и его вооружении и сильно завышали цифры. В перестрелке неприятель потерял десяток, а возможно, и несколько десятков человек. По версии МПО «Франтирер», действия японцев иначе как разведывательными назвать трудно.

Грото-Слепиковский послал разведку в село Дубки, чтобы связаться с отрядом Быкова и соединиться с ним. Однако разведчики наткнулись на засаду, и связь установлена так и не была.

Озеро Тунайча сообщается с морем. 27 июля сюда на броненосном крейсере были доставлены сапёры и артиллеристы. Японцы разделили батарею пополам и установили её с двух сторон от укрепленного лагеря. 28 июля артиллеристы начали обстреливать окопы дружины. По озеру к лагерю пытались приблизиться два баркаса, но партизаны отгоняли их ружейным огнём с редута. Затем на русские укрепления пошла пехота. Таким образом, партизанам пришлось отбиваться сразу с трёх фронтов.

Согласно версии МПО «Франтирер», бой продолжался 4 часа 49 минут, из них приблизительно две трети пришлись на артиллерийский обстрел.

Командир отряда Гротто-Слепиковский был убит осколком снаряда во время артиллерийского обстрела. Из статьи 1905 года в журнале «Русский инвалид»: «Штабс-капитан Слепиковский с биноклем в руках стоял на валу и бесстрашно наблюдал за огнем, ободряя людей. Более двух часов длилось обстреливание. Около 9 час. утра одним из снарядов Слепиковский был поражён в поясницу и убит на месте; с ним поранено осколками четыре дружинника». Командование принял зауряд-прапорщик Горецкий, который в итоге был вынужден прекратить сопротивление.

Гротто-Слепиковского японцы похоронили с воинскими почестями, остальных расстреляли, как бандитов. Среди расстрелянных были и жёны нескольких добровольцев.

Таким образом, второй партизанский отряд продержался 38 дней.

Здесь я снова сделаю небольшое отступление. В международном праве имеется такое понятие: комбатант. Это человек, который входит в состав вооружённых сил и имеет право участвовать в военных действиях. Если человек взялся за оружие по собственному почину и попал в руки врага, тот обойдётся с ним не как с военнопленным, а как с бандитом. Таковы правила войны. Человек в составе вооружённых сил, как правило, одет в форму и имеет знаки отличия. Японцы могли не признавать знаки отличия сахалинских партизан. Мало того, по японским понятиям того времени, арестант (которых в составе партизанских отрядов было много) не является комбататантом по определению. Отсюда и то отношение, которое можно расценить как возмутительное.

Третий отряд под командованием капитана Полуботко базировался в районе села Севастьяновка. Японцы сосредоточили здесь значительные силы, поэтому Полуботко решил идти на соединение с отрядом Арцишевского. Партизаны двинулись к селу Христофоровка. Узнав, что японцы его уже заняли, дружинники повернули на Владимировку.

Ночью в отряде неожиданно началась паника. Многие убежали в тайгу. На следующий день партизаны подошли к Владимировке, но и там оказались японцы. Полуботко приказал дружинникам составить винтовки в козлы и объявил о решении сдаться. Часть ополченцев отказалась подчиниться приказу. Пока шли прения, японцы тихо окружили стоянку. 49 человек прорвалось сквозь окружение и укрылось в тайге. Впоследствии они присоединились к отряду Быкова, чтобы воевать дальше. Остальные во главе с Полуботко сдались в плен.

Действия 3-го отряда могут показаться бестолковыми, однако даже полковник Арцишевский отказался осуждать партизан и их командира и под отчётом капитана Полуботко сделал приписку: «Вышла в общем неудача благодаря проводнику, сбившемуся с пути, а от форсированного марша растеряно много людей отряда, и капитан Полуботко заболел до такой степени, что не мог идти от распухших ног».

Отряд штабс-капитана Даирского продержался полтора месяца, ведя рейдовые бои с захватчиками. С самого начала к отряду присоединилось несколько матросов «Новика». Японцы вынудили партизан отступить от села Петропавловское. К концу июля дружинники вышли на лодках по реке Лютоге на западное побережье и захватили две японские рыбацкие шхуны. Отряд вдоль берега поплыл на север, чтобы добраться до поста Александровского и соединиться с главными силами. Их заметил вражеский крейсер и открыл огонь. Партизаны зашли в устье небольшой речки, бросили шхуны и скрылись в высокой траве.

Чтобы уничтожить отряд, японцы выслали два крейсера и высадили на побережье большой десант. Даирский провёл дружинников через горный хребет на восток и вышел в долину реки Найба. От охотников партизаны узнали, что отряд Быкова ушёл на север. Даирский понял, что соединиться с другими отрядами, скорее всего, не получится.

Вот как изложил действия 4-го отряда краевед Виктор Яковлевич Горобец: «Отряду пришлось выдержать в Уртайской долине очень серьёзный бой. Утром они услышали лай собак. Даирский послал первый взвод на верхний обрыв. Партизаны расположились цепью, отстреливались. Бой был скоротечным. Наших дружинников перестреляли. Оставшиеся от первого взвода партизаны бросились в пропасть, чтобы не сдаваться японцам. А второй разведотряд японцев, который шёл по Найбе, дружинники прапорщика Хныкина, заместителя Даирского уничтожили полностью. Там было десять айнов, они и вели японцев.

Затем отряд перешёл на левую сторону Найбы и решил устроить там привал. Ближе к полудню на них натолкнулся отряд лейтенанта Каваи, который шёл вверх по Найбе. Опять завязался бой, в котором наши перебили практически весь японский отряд вместе с их командиром. Но когда Даирский построил дружинников, чтобы проверить, кто жив, а кто нет, с гор спустились ещё 400 японцев. Они стали в упор расстреливать оставшихся в живых».

Этот бой произошёл 17 августа. Финал оказался трагическим. Захваченных в плен партизан японцы связали и избили, а тяжелораненых добили штыками. Потом увели в тайгу и казнили: часть расстреляли, часть тоже закололи штыками. Похоронили только офицеров: штабс-капитана Даирского и зауряд-прапорщика Хныкина, остальных убитых (130 человек) бросили.

Партизаны четвёртого отряда не дожили до заключения Портсмутского договора всего 5 дней.

Пятый отряд под командованием капитана Быкова продержался дольше всех. Узнав, что Корсаковский пост захвачен, Быков увёл отряд в село Отрадное*. Там к нему присоединились дружинники Полуботко, не пожелавшие сдаться в плен. Местные жители сообщили, что на село Галкино-Врасское движется японский конный отряд. У села Романовское* Быков устроил засаду и, не потеряв ни одного бойца, заставил врага отступить.

Японцы двинули на Быкова полк, но, столкнувшись с упорным сопротивлением, снова отступили. Быков во время десятидневной паузы связался с генерал-лейтенантом Ляпуновым и попросил подкрепления. В ожидании ответа маленький отряд вёл партизанскую борьбу: устраивал засады, уничтожал мосты, бил противника, нанося чувствительный урон. Японцы, не в силах справиться с партизанским отрядом, засели в селе Романовское и стали копить силы для решающего удара.

От генерала Ляпунова между тем пришло известие, что с Северного Сахалина выслано подкрепление. Быков решил пробиваться на север навстречу отрядам. В устье реки Отосан партизаны столкнулись с японцами и приняли бой.

Скоро Быков через японского парламентера получил весть, что 19 июля генерал Ляпунов капитулировал, несмотря на то, что располагал главными силами обороны*. Четыре отряда, посланные в помощь партизанам, тоже сдались японцам. То же самое Ляпунов советовал и Быкову – сдаться. Японцы, в свою очередь, тоже направили Быкову два письма с предложением сдаться, но получили отказ.

Продолжать борьбу в одиночку было бессмысленно. Быков принял решение вывести оставшихся в живых дружинников с острова. Партизаны с большими трудностями, с боями добрались до села Тихменево*. Здесь они уничтожили японское подразделение и прорвались к побережью. Перепуганные японские рыбаки разбежались кто куда, оставив восемь кунгасов и один вельбот.

Отсюда на кунгасах отряд пошёл вдоль побережья. В самом узком месте мыса Терпения партизаны перетащили кунгасы волоком. Они надеялись, обогнув остров с севера, причалить к Большой земле, но шторм заставил их высадиться обратно на берег Сахалина. Партизаны наняли в проводники гиляка, который 7 суток вёл их через горные хребты и труднопроходимый лес до мыса Погиби. На западном побережье им встретился конный отряд из войск генерала Ляпунова, которые не пожелали сдаваться японцам. Отряды объединились и двигались на север до селения Тенги. Там Быков нанял гиляка и с несколькими дружинниками отправил его через Татарский пролив на материк в город Николаевск. Спустя несколько дней, 23 августа, оттуда пришло судно и эвакуировало людей.

Всего Василий Петрович Быков вывел 203 человека, потеряв 54 дружинника. Отряд в общей сложности покрыл около 900 километров. Отряд Быкова – единственный из пяти, не уничтоженный японцами и не сдавшийся врагу. По словам военного историка Фёдора Лисицына, Быков единственный из командиров вёл партизанские действия по всем правилам.

Самоотверженность сахалинских партизан не позволила японцам блестяще завершить войну с Российской империей. 23 августа (5 сентября по новому стилю) 1905 года в городе Портсмуте в США был заключён мирный договор между Россией и Японией. Пока добровольцы на острове вели неравную борьбу с захватчиками, российский дипломат Сергей Юльевич Витте отстаивал наши интересы на международном уровне. Японцы получили только южную половину Сахалина, и то «благодаря» набравшей обороты революции, которая сильно занимала царскую власть в России. Впоследствии, в августе 1945-го, наши войска с боями вернули Южный Сахалин. Им пришлось бы куда тяжелее, если бы в 1905 году Япония получила весь остров!

В партизанских отрядах плечом к плечу воевали люди разных национальностей, вероисповедания и сословий. Начальник обороны Южного Сахалина полковник Иосиф Алоизович Арцишевский родом из витебской губернии, дворянин, православный, участник Русско-турецкой войны 1877—1878 годов. Командир второго отряда Бронислав Владиславович Гротто-Слепиковский – поляк. Дворянин, римско-католического вероисповедания. Родился в Псковской губернии, окончил Вологодское реальное училище и Виленское пехотное юнкерское училище. К началу русско-японской войны он уже был в отставке. Командир четвёртого отряда Ильяс-Девлет Даирский – крымский татарин, урождённый мирза (дворянин), магометанин. Окончил Одесское пехотно-юнкерское училище. Вычеркнутый из списка награждённых (все награды получила в основном сдавшаяся администрация), Василий Петрович Быков был пожалован двумя орденами уже посмертно. Дворянин, уроженец Черниговской губернии, из многодетной семьи, к началу войны он тоже находился в отставке. Звёзд с неба не хватал… Зато, проведя в лесах детство и юность, чувствовал себя в лесу, как дома.

Под началом офицеров сражались в основном каторжане, ссыльнопоселенцы и даже их жёны, которые приехали на Сахалин к своим мужьям. Военных людей в отрядах было немного, в их числе – моряки из команды героического крейсера «Новик». Эти самоотверженные люди сражались на острове, губернатор которого уже капитулировал. Имена большинства Героев неизвестны.

Кто-то, вероятно, фыркнул равнодушно: какое мне дело до Сахалина, да и люди там погибли совсем напрасно. Однако во все времена Защитники Отечества, отдавая жизни в боях, рассуждали иначе. Они не желали уступать врагу ни пяди родной земли – будь то Сахалин, Урал или Подмосковье. Потому что эта земля – наша.

К сожалению, о подвиге партизан знают даже не все сахалинцы. Но подвиг 1905 года не забыт. Исторический клуб «Следопыт» Покровской средней школы исследовал место гибели отряда Даирского. По почину руководителя клуба Виктора Яковлевича Горобца здесь был открыт мемориал. Памятник самому командиру привезли на Сахалин его земляки-крымчане и помогли установить на место. Несли его далеко в леса, с ночёвкой… Создатель памятника – архитектор Ильми Аметов. Добровольцы МПО «Франтирер» перезахоронили на берегу озера Тунайча останки второго отряда, командиром которого был Гротто-Слепиковский. На этом месте воздвигнут мемориальный комплекс. За могилами следит Корсаковский морской торговый порт. Местные жители приезжают сюда и тоже ухаживают за памятником.

Помнит о подвиге и Сахалин православный. Оба мемориала были освящены по православному обычаю в торжественной обстановке.

В честь капитана Быкова на Сахалине названы мыс, гора и посёлок. Есть на юге острова и мыс Арцишевского. А мыс Слепиковского крепко обнимают волны Татарского пролива.

*Село Чеписан – ныне село Озёрское.

*Село Пароантомари – ныне посёлок Первая Падь.

*Село Владимировка – ныне город Южно-Сахалинск, островная столица.

*Село Галкино-Врасское – ныне город Долинск.

*Село Отрадное – ныне село Углезаводск.

*Село Романовское – ныне село Октябрьское.

*11—18 июля 1905 года воинские подразделения на Севере Сахалина мужественно вели бои с японскими захватчиками, в разы превосходившими их по численности и вооружению. После сдачи в плен сахалинского командования во главе с генерал-лейтенантом М. Н. Ляпуновым по тайге продолжали бродить разрозненные отряды русских воинов, не пожелавших сдаться в плен.

*Село Тихменево (пост Тихменевский) – ныне город Поронайск.

ГУБЕРНАТОРСТВО КАРАФУТО

Время японского владычества на юге острова Сахалин длилось недолго, всего сорок лет, но по своей значимости и размаху оно претендует на звание эпохи. До недавнего времени этот важный период скрывала пелена тайн и загадок. Советская наука избегала говорить и писать о японском периоде сахалинской истории, и знали о нём только специалисты. В постсоветское время факты освещались, но негромко. И всё же историю малой родины нужно знать независимо от того, популярна она или нет, и многие сахалинцы всегда проявляли самый живой интерес к делам прошедших дней на родной земле. В настоящее время саван забвения пал, и, похоже, навсегда.

Ещё совсем недавно официальная наука утверждала, что на остров пришли милитаристские захватчики, оккупанты, которые не заботились ни о природе, ни об экономике, ни о культуре. Тем не менее, японцы оставили нам 735 предприятий, более 700 километров железных дорог, восстановленные леса. Мы до сих пор пользуемся японским наследством. Сохранилось немало весьма привлекательных «останцев» того времени.