Одинокий страж

Обжился в мареве —

не показал лица,

Беглец, молвой рожденный первым летом,

Библейским летом, где нет ни конца,

Ни по-житейски найденного края,

Бежит гонимый странник смутных дней,

И в полдне близится невидимо видней

Он, этим утром

изгнанный

из рая.

2021

Преодоление

И как всегда на середине дня,

Даже чуть раньше —

на истоке полдня

Полдневный бес, в свои следы маня,

Показывал себя —

так и сегодня:

Взлетели птицы —

крик бросают вниз,

На небе туча выгнулась покосом,

И все сметает в сумрачную близь,

А существо из тучи с длинным носом

Нависло тяжко —

где веселье дня

И легких марева течений в окоеме?

Побежка в утре звонкого коня

И ласточек мелькание в проеме?

Полдневный бес без вида и шагов

Кругами близится и к сердцу тянет руки,

И только вера —

день хранить готов

В объятьях теплых —

не дает разлуки.

Притихнет бес – не смеет долго ждать

Своих минут —

слабеет смутный оклик,

И день серпом выходит вольно жать,

Чтоб в сноп тугой связать бесстрашный облик.

2021

Марфа-влюбленная

Безумие сотворено

чужим разумением —

Не в пустой простоте-молве,

Сперва простым опьянением —

В еще не проросшей траве

Намеки почвы на верность —

Порвется желанная вечность

С болью и кровью в родстве.

Будто бы в первой встрече

Библейских вечных людей

Без обещаний речи —

Верный клик лебедей

Лишь знак для людского ненастья.

Ни слова вслед, но зачатье

Ведомо телу —

плоть

Еще в бореньи и страсти

Провесила все на безмене,

Молозиво желтым на миткале,

Рожденный не ведает ни об измене,

Ни о словесной золе.

Безумие Марфы —

на мысли замок,

А то, что разумно, лишь призрачно рядом,

И месяц на свежий песчаный холмок

Глядит человечьим без разума взглядом.

2020

Ожидание

Поверить не может – плоти закон не-

правдив?

Ягненок дрожащий облизан,

певучий прилет

Попарно в гнездовья —

скворцы из библейских олив

Притихли ненастно и в нечет, и в чет.

А кровь, первоздано природная в лунные дни,

Вдруг разом отступит

люботе февральской вослед,

И пара на снежной перине —

в полночи одни,

Не встретится больше —

плоти взыскующей нет.

Но блазнится днями, ночами греховно видней,

И мартовских полдней водица сквозь снег протечет,

И полнится тело —

растет разом в ней и над ней,

Судачат соседи, как птицы —

вновь нечет и чет.

Одна в ожиданье – ни ангел навстречу, ни дед,

Житейски мудреный ее пожалеть не идет,

Не радует в праздник семейный смущенный обед

И петел-заботник, гоня наважденье, орет.

Растет полноты дословесный природный прилив,

Зачатие рода на суд —

рассуждает грешок,

Младенец толкнулся, не ведая ждущей земли,

И треснул при родах наполненный тестом горшок.

2021

Вспомненное отчаянье

И даже река не бессмертна.

Куга зеленая по венчик в течении,

Верше приблудной ловитва воды в попеченье —

Уходит

водица

под землю,

Волнами безмолвно: «Тебя не приемлю» —

Никто поцелуем нежным не припадает к руке —

Берег не брат —

служка пыльной отравы

Тянет случайное к бедной сестрице-реке.

Упряжь ременная рвется, лопнул хомут,

Возница склонился к колесам —

ездок неудалый,

А утром был прям и уверен —

Гвоздок – с утра о себе в подорожной судьбе,

Не то что других не доставил

до места —

Себя самого вмуровал в прибрежную жижу,

Твердит среди хляби «Себя ненавижу» —

Была же подручно надежа-невеста.

По ступицы в топь – ошинованы сталью колеса,

Застыл средь полдневных непознанных смут,

Отстал от привычных дорожных веселий,

Ослеп среди блеска застывшего плеса,

Сквозь сито дорожное горстку моста не просеял —

Тут даже от неба,

плывущего в водах,

спасенья не ждут.

2021

Одинокая боль

Вдруг подкова под босой ногой,

Только из горна́ —

схватила болью,

Огненно вцепилась —

брошен всеми

Перед болью жгучей весь нагой,

И кузнец посыпал белой солью

На ожоги —

в трапезе весенней

Слезы жалости обыденных ясней.

В фартуке брезентовом кузнец

С именем невыросшим Тимошка,

Рядом сверху смотрящий отец:

«Ты смотри, что в кузне под ногой»,

Боль одна сменяется другой,

Паутина заплела окошки,

Молот утомился

наконец —

Звоны уступают разговорам,

Боль доступна подступившим ворам

Слов,

где нет ни жара, ни огня.

Но ожог не отпускал меня:

Знойный полдень тешится бесовски,

Боль проходит —

жалуясь по-свойски,

В паутинной копоти стена —

Слезы высыхают

у горна.

2021

Мимо черных сосен

Сгоревшие сосны —

чернеющий сад,

Рождающий копоть и запах,

И каждый живой устремится назад

На черных обугленных лапах.

Ни зубья пилы, ни топор бедняка,

Ни глаз вороватого гостя

Не тронут стволы и любая рука

Застынет, как звук на погосте.

И только вой ветра меж мертвых дерев —

Навечно

смола

закипела —

Похож на прощальный стихающий рев,

Ты раньше прекрасней всех пела,

Теперь почернела лицом и в тоске

Уходит из дома, чтоб бросить,

Печаль одиноко топить в молоке,

Что в розовой кружке подносят.

Идет мимо сосен —

в шагах-молотьбе,

Вдыхает печаль из сожженных

И шепчет за всех, погоревших в судьбе,

Друг к другу пожаром склоненных.

2020

Память

И я услышал в дне —

совсем другом,

Небезопасном, но вполне в пределах

Наполненных в края житейских вёдер,

Где вёдро просветленьям место —

Цвели сады без слезных омываний,

По желобам текло тепло муки,

Цыгане кочевали по страницам,

Горела степь осенними ночами,

Дни жили днями —

вечности не зная,

И будто все мы были дети дней.

Где запах от костров цыганских бдений?

Где ржанье лошади тревожное в ночи?

Где вздох медведя?

Зверь гнетет

меха

походной кузни —

Кто верит нынче вздохам прирученным?

И только ночь, одежды не меняет,

Все помнит, будто в зверя превратилась

И бодрствует под ржанье кобылицы,

Из темноты зовущей стригунка.

Ничто в ночи не верит самой ночи,

Плененное забвением и мраком

Живет украдкой —

у себя ворует

То, что ночь

жаждет

передать рассвету.

Ближайшее рядом

И тут посреди тишины —

Деревья

растут

неприметно,

Приблизился образ рассветно,

Как плеск нерожденной волны.

Без речи и звуков шагов,

Не позванный —

в эту минуту

Из сонма вневременных снов

Вступает в житейскую смуту.

Нет сил суету превозмочь

И руки лишь легкие крылья,

И полдня жестокие былья

Пронзают прошедшую ночь.

Но чудных явлений родня,

Коснувшись души и дыханья,

Без тел и живого старанья

Наполнит течение дня.

И время вернулось в родник,

Танцует случайной песчинкой,

Играет лягушьей икринкой,

Где лучик к водице приник.

И между забвенья водой,

И той, что живит во спасенье,

Пришедший живой —

молодой

В необоримом рожденье.

2021

Встреча

Видения сквозь голоса —

нет страха

От явленных лиц и шагов,

Краснеет на входе в ограду рубаха

И каждый с дороги

готов

Шагнуть в полутьму от навеса над аркой

По-

сторониться левшой,

Правшой не стремиться – ненужным приварком

С дороги —

житейской лапшой

Застыть вдоль прохода —

лицо наклонить

И дыхание сбить,

И воду прозрачную не обронить —

Ведь каждый побит

Хоть во сне, хоть на воле,

Хоть в поле безлюдном, стерня под пятой,

Где вспомнилось давнее —

не был святой

Спасителем встречи —

кровца на подоле.

Идет мимо храма —

запасец воды,

Играет и булькает в синем объеме

И нет подступившей случайно беды,

Но тесно в воротном церковном проеме.

2020

Крик

Крик —

единое слово,

Дождь едино по крыше,

Ветр навстречу сурово,

Всяк по-своему слышит.

Крик —

разорвано слово,

Рвет молчащее рядом,

Никому не готово

Вслед врачующим взглядом.

Крик и вой

побратались —

Вселенское отчужденье

Распяленными вратами

Встретит это мгновенье.

Будни

в едином крике

Вместе в одном дыханье,

Не различают лики,

Жалобы и старанья.

Ворон – и крик от страха,

Гром с полдневного неба,

Криком кричит рубаха —

Кто ни разу в ней

не был,

Крик не слышал тягучий,

Ворот рванувши тесный,

Жил в премирном созвучье

Голоса райской песни?

2019

Уходит тепло

Похолодало,

Но расцветшей черемухи

ни вблизи,

ни вдали,

Не пролетают устало,

К гнездовьям стремясь, журавли.

Только огонь бесприютный

Рад очаг обрести,

И в явленьи минутный

Голос просит простить.

Тот немолкнущий голос

Сроден полету птиц,

Льнет к борозде, как колос,

Гнущийся тяжко ниц,

Чернеет и зарастает

Бороздка —

желтый всполох

Воспоминанья тает —

Вспыхнул,

если бы

мог.

2020

Особый день

Любил субботу среди прочих дней,

Полдня свободы, а назавтра

полный,

Другие дни склонялись перед ней,

Как пред мостом смирялись смутно волны.

В пути желанном вдоль желтевших трав

И мимо борозд, легших предвенечно,

Отава в зелени не признает потрав

И день, казалось, будет длиться вечно.

Еще бы нет —

разлуке виден край,

Конёк из сказки —

лист перед травою,

Библейский словный одинокий рай

Проникнет в день очередной главою —

Иосиф-брат, колодец посреди

Главы субботней обнаженно медной,

Навет и дни темницы впереди

И сна завет над приоткрытой бездной.

Слова субботы высоко над всем

Недельным бегом

ясны и открыты,

Песок рассказа обнажен и нем,

И ближе те, кто среди дней забыты.

Они в словах и древняя молва

Живет поистине, перебирая четки,

В закат субботний улетают слётки,

Ожив на миг, что различим едва.

2020

Прозрение

«…Он видит свет,

другим не откровенный».

Евгений Баратынский

Мелькнуло, исчезнув в полуночи тихой,

Видение слова ума,

Пропало бесследно —

забвения лихо,

С прорехой любови сума.

И больше

не кажет ни гласа, ни крови,

Бунтующей полночи вслед,

А полночь приблизилась, стала суровей

И свой пожирает послед.

Но только не ясно —

чему в оправданье

Привиделось то, чего нет,

В погоню забвенью забилось желанье

Напасть на исчезнувший след.

И вот настигает пустоты полночи —

Провалы погони во тьме,

Растерянно смотрят охотника очи:

Добычи не стало

в суме.

Ни ангела в помощь, ни смерти с косой —

Застыла в прошеньи рука,

Ни девы во сне, что пушистой косой

Коснется щеки старика.

Виденье является только тому,

Кто видит вещающий след,

Нечаянным даром наполнит суму,

В которой забвения нет.

2020

Измена и дар

Ускользающий плеск из невода через державный шнур —

То, с чем пришли на берег к вечеру, где на закате рыба

Словно бы замирает посреди трав

И вслед замиранью на берег споро

невод-ажур

Трепещет кулем, где трав глыба,

Рыбацкий уверен нрав.

И после от берега к дому с неводом

на плечах,

Поплавки деревянные вдоль спины

Свесились, в трещинах черноты полны,

Очерет скошенный в остриях зачах.

Рыбаки к ужину, что впереди,

назад

Во времена неведомые увлекли себя,

Неводом мокрым заплели глаза,

Мокрые рукава рубах шесты

теребят.

Подсыхает во́рот, ждут у ворот,

Рычит рыбку схвативший кот,

На четырех кольях невод повис,

Разговор утопает в подводный низ.

Там, неуловленный неводом ёрш

живет,

Плавником колким зимой исчертит лед,

Из холодных дней первород-зимы,

Из рыбацкой с прорехой судьбы-сумы.

И десяток рыбок соседушке в дар,

Ерш, непойманный неводом, яровито хвостом бьет,

Прошлогодней измены страх-пожар

Притихнет в даре —

истает лед.

2020

Там, где свидетелей нет

Когда ветер качнул жару,

А родник окликнул из недр —

Ты не подумал:

нынче умру,

Мир Божий щедр.

Так от вещих словес к другим,

Не укоротив длины,

Смиряясь, вверился первым нагим,

А день смотрел со спины.

Посеянный в утре —

рассеянный в дне

Случай взрастал, как мрак,

Выкрал объятья – навстречу волне

Выставил мутный зрак.

Тело склонил на горячий песок,

Тяжесть собрал в горсть

И выцелил место —

слабый висок

Наметил смертельный гость.

Ветер стих и притих родник,

И день превратился в ночь,

Когда к себе самому приник,

А все текущее прочь.

И только чувство —

дитя родника,

Бессмертна божья вода,

(Спасти не в силах,

слаба рука) —

Будут любить всегда.

2020