Две Лии и Иаков. Книга 1

В начале маршрута вам откроется вид на достаточно широкий ручей, протекающий между сравнительно невысокими холмами. Здесь мы цепью по одному спустимся в русло. Сама тропа удобна и практически все время идет под уклон, но есть несколько участков, где тропа поднимается, огибая пересохшие водопады притоков. В некоторых местах поход проходит по очень узкой тропе, проходящей возле обрыва. Здесь следует быть особенно внимательным и оказывать помощь соседям по группе.

Самой красивой частью маршрута является нижняя часть ручья. Его длина составляет около трех километров и проходит по узкому, глубокому и извилистому каньону. Эта часть маршрута не только самая красивая, но и самая опасная, основная трудность – спуск по крутым склонам и сухим водопадам. Я призываю вас быть предельно внимательными и осторожными. На время прохождения этой части ручья все разговоры должны быть прекращены. Напоминаю, что стены каньона оборудованы скобами, и металлическими лестницами для подъема наверх.

В начале и конце группы будут находиться инструкторы. Членам группы не разрешается ни перегонять ведущего, ни отставать от замыкающего. Запомните своих соседей и придерживайтесь сложившегося порядка по ходу следования.

Прогноз погоды в этом районе обещает кратковременный слабый дождь ближе к вечеру, когда все уже будут в автобусах по дороге домой.

Все должны проверить свою обувь, головные уборы и наличие воды.

У меня все. Вопросы? Если нет вопросов через пятнадцать минут собираемся у ворот базы. На что потратить это время сами сообразите.

Все всё поняли, прониклись, обещали, в общем, все привычно и понятно. Зашумели стулья, все загалдели и потянулись к выходу

– Где пристроимся? – Гила пропускала мимо себя толпу ребят.

– Я не знаю, посмотрю, где будет Макс, пристроюсь возле него, – Лия как-то виновато пожала плечами, – поговорить хочется. После похода сразу уедем и что тогда? И как тогда? Нет, я хочу сказать и знать!

– Что знать? Что сказать? А я должна все это слушать? – нет, Лия не обиделась. Она уже побывала в таких щекотливых ситуациях и теперь с улыбкой уже много повидавшей, по ее мнению, женщины смотрела на подругу. – Не волнуйся, не помешаю. Все у тебя получится.

Под внимательным взглядом начальника базы отряд вытянулся на тропе, напоминая издали извивающуюся сороконожку. Самые активные ребята открыли головную часть колонны, девочки со своими поклонниками, составили ее ядро, а самые стеснительные и спокойные оказались в конце группы. Никогда «попрыгунья» Лия с ее взрывным характером не могла оказаться в такой непривычной ситуации, и группа подружек с недоумением перешептывалась, поглядывая на нее. Все привыкли, что на спортивной площадке в команде класса среди рослых игроков мелькает стремительная девичья фигура, что в походе или на экскурсии место Лии в передней группе. Привыкли и смирились. Поначалу пытались оттереть, даже учителя пробовали утихомирить непоседливую ученицу, но потом поняли, что проще дать ей свободу. Со временем все притерлось и успокоилось, и теперь шедшие впереди ребята начали оглядываться и искать Лию глазами. Хорошо, верная подруга, Гила, крикнула: «Все в порядке, вперед», и махнула подросткам. С Гилой было легко и просто. Вместе росли, взрослели. И хотя с возрастом интересы разошлись, привычка делиться с секретами с подругой осталась у обоих.

«Плевать, раз Макс оказался замыкающим группу инструктором, значит мое место здесь. И вообще, сегодня я хоть и не беспомощная, но самая застенчивая в группе стеснительных», – думала Лия, пристраиваясь последней в колонну.

Срочное сообщение: «Полиция и руководство регионального совета просят израильтян и гостей страны не приезжать в ближайшую неделю в район Мертвого моря и Аравы из-за наводнений, вызванных тяжелыми погодными условиями. Особенно опасно находиться в районах, где пролегают пересохшие русла ручьев. Всем туристическим группам вернуться на свои базы».

Они молчали. Иногда улыбаясь, иногда хмурясь, просто шли и молчали. Временами просящий или притворно сердитый взгляд обернувшейся девушки натыкался на шутливый или ласковый взгляд юноши. Им хватало встречи рук, когда требовалась поддержка и помощь, хватало ощущения чего-то родного рядом.

Лия вспоминала бабочек, что запорхали вдруг внизу живота, щекоча кожу, поток истомы, поднимающийся вверх, напрягшуюся вдруг грудь, и голова. Она кружилась, кружилась. Звуки смолкли, Лия осторожно и недоверчиво познавала себя новую, незнакомую.

Макс улыбался. Он вспоминал, как он играл на гитаре, а она, сидя рядом, приближалась к нему. Играть было неудобно, тесно, но он не отодвигался, ощущая тепло тела, ставшего вдруг родным. Волна возбуждения, незнакомых чувств захлестнула его. «Остановись, не делай ей больно. Нам суждено познать друг друга, у нас все впереди. Остановись», – он решительно встал, покрасневший, напряженный. Пытался повернуться так, чтобы Лия не видела этого напряжения, старался не растерять тех неизвестных ранее радостных ощущений, которые она подарила. Они молчали.

Они разговаривали. Рассказывали о себе, вспоминали смешные случаи, случившиеся в их короткой жизни, делились заботами, строили планы, мечтали. Никто не слышал этого разговора, потому что нельзя услышать мысль. Им не нужны были слова. У них была невидимая связь, принадлежащая только им, и никто никогда не смог бы отобрать ее. Они были вместе, были одним целым. Они разговаривали.

Легкие белые облака, где-то на линии горизонта, провожавшие отряд в начале похода, потемнели и начали быстро приближаться. Когда группа прошла уже больше половины маршрута и вошла в узкий каньон, стал накрапывать мелкий дождь.

Внезапно потемнело, солнце уже не могло пробиться через толстый слой тяжелых свинцово-черных туч. Инструкторы заволновались и начали подгонять всех к скобам и лестницам, ведущим вверх. Макс закричал отставшим девушкам, показывая рукой направление, схватил Лию за руку и потянул ее в сторону куста, пустившего корни прямо в стене. Там была надежда удержаться и переждать ураган. Грозы в этих местах агрессивные, но не очень долгие. Опасность представляло то, что группа находилась в узком каньоне с крутыми, местами отвесными склонами. Все заторопились и из-за этого стали еще больше спотыкаться и чаще падать.

Вдруг хлынуло. Тяжелые дождевые капли, смешанные с крупными градинами, падали сверху, струи воды мощными потоками стремительно скатывались с обрывистых стен ущелья. Страшный шум стремительно несущейся сверху массы речного песка, волочащей внутри себя валуны, обломки стволов, ветки и накопившуюся грязь, накрывал все пространство. Сейчас каньон представлял собой воронку, через которую наполняли ручей, а на дне его, надеясь на чудо, пытались спастись люди. Вода в пересохшем русле начала стремительно подниматься, высота ее быстро достигла пояса, и сопротивляться потоку стало абсолютно невозможно. Набирающее силы бурное месиво неслось к выходу из теснины. Внезапный толчок оторвал и унес Макса. Грохот нарастал. Свет померк.

Лия осталась одна.

Она повернулась к надвигающемуся ужасу и подняла глаза. В них не было страха, в них не было мольбы, в них была просьба:

«Я не хочу умирать! Не хочу! Я не умру! Помоги мне! Я даже не жила еще, только сейчас, только начала́. Помоги мне!» – она не знала, что это. Крик? Мысль? Это был Зов.

Все остановилось, замерло. Мертвая гнетущая тишина подчеркивала нереальность происходящего. В застывших дождевых каплях отражались отблески далекого света, матовые шарики градин мешали рассмотреть извергшие их тучи, разбивающиеся о крошащиеся стены ущелья огромные камни, оседающая вниз масса из песка и камешков, дерево, неведомой силой подброшенное над потоком, раскинуло свои корни и ветви, напоминая огромного паука.

– Привет, – спокойный голос, казалось, наполнял все пространство, – я Создатель. – Лия вдруг успокоилась, ее услышали, значит осталась надежда на… На что? На жизнь? Какую жизнь ей могут предложить?

– Поговорим? – Создатель продолжал. – Постараюсь говорить на твоем сленге, мне нужно, чтобы ты меня правильно поняла, без всяких недомолвок и кривотолков. Ты боишься?

– Нет, я надеюсь. – Лия уже была готова к разговору. Предположение о том, что это еще не конец, оказалось верным, и теперь она должна быть спокойной и уверенной в себе.

– Надеешься? На что? Разве этот апокалипсис может вселять что-нибудь, кроме страха? – неведомая сила обернула девушку вокруг оси.

– Надежду. Раз ты пришел, значит, есть какие-то варианты.

– Логично, – раздалось что-то похожее на смешок, – и это твое спокойствие и рассудительность радует. Ты права.

– А что значит «Создатель»? – Лия тянула время, ища выход из положения. Но его не было. Оставалось слушать и ждать.

– Создатель, то и значит – Создатель. Что, в школе не учила? Создатель это тот, кто создает. Я сотворил эту планету и все, что на ней. Сотворил и сказал, что это хорошо, читала, небось. Не будем вдаваться в подробности, что да как, не об этом сейчас речь. Но не перебивай, не сбивай с мысли.

Есть у меня два помощника, можно сказать друга – Бытие и Сознание, и задумали мы провести эксперимент. Не спорили, нет, просто захотели проверить, сможет ли кто-нибудь повторить часть пути, по которому мы провели человечество.

– Ого, ты хочешь найти того, кто сможет сравниться с тобой?

– Не перебивай! – в голосе прозвучали сердитые нотки, – еще раз перебьешь, будем считать эксперимент неудавшимся, а твою надежду ложной. Последствия этого объяснять тебе, надеюсь, не надо. О чем это я? Да. Так вот, задумали мы эксперимент – сможет ли индивидуум из твоего мира прожить в теле, принадлежащем человеку из другой эпохи, и пройти жизненный путь так, чтобы не нарушить уже известный и описанный ход истории. Кроме того, после его кончины не должно остаться ни одного новшества, которое могло бы привести к замедлению или ускорению развития жизни на планете. Подвернулся удобный случай проверить это, и тебе представляется выбор. Ты можешь отказаться, и мы оставляем все, как есть. Это самый простой вариант, подождем следующего удобного случая, не вопрос. Чем это закончится для тебя, надеюсь, рассказывать не надо, результат понятен. Если ты соглашаешься, я переношу твое сознание в другую эпоху, и это будет началом эксперимента. Исходные данные, требования и поставленная задача тебе, надеюсь, ясны. Можно вопросы.

– Даже не знаю, с чего начать, – задумчиво произнесла Лия, – уж слишком много навалилось сразу. Отвечу на самый важный вопрос. Согласна – несогласна? Особого выбора мне не предоставлено, я жить хочу, а та декорация, которую ты передо мной развернул, особого оптимизма не внушает. Согласна! – слово прозвучало. Раздался звук гонга. Он прокатился по ущелью, затих, но ответа от Создателя не последовало. – А вопросы? Вопросов масса. Некто, пока неизвестный мне, ведь этот путь прошел. Как можно повторить его шаг за шагом и ничего не изменить? Ты же знаешь, «нельзя дважды войти в одну и ту же воду», сам, наверное, фразу подсказал.

– Ничего я не подсказывал, я этим не занимаюсь. – Создатель теперь, когда ответ на главный вопрос прозвучал, мог позволить себе расслабиться и поболтать в свое удовольствие. – Я создавал и корректировал узловые моменты истории. Перемещал из одного места в другое участников событий, а там они, если надо было уходить – уходили, надо было рожать – рожали, делали то, что должны были делать: встречались, приходили, воевали, женились, а что там происходило в промежутках между этими моментами, меня особо не интересовало. Результат зафиксирован. Короче, все это уже изложено, прочитано и не должно быть изменено. Давай-ка, ты время не тяни и в философию не углубляйся. Вопрос должен быть ясным и конкретным.

– Хорошо, тогда сразу несколько. Куда меня забросит, в какую страну, в какое время и кем я там буду. Может я стану старухой и помру, как только глаза открою или мужчиной в постели с девушкой, и что мне с ней тогда делать? Можно ли мне сохранить тело, оно мне нравится, да и привыкла я к нему. А что будет, если я не смогу там прижиться.

– Сто-оп, не тараторь, все по очереди. Куда попадешь, узнаешь по прибытии, время – около трех-четырех тысяч лет назад, тело примерно, как у тебя, по этому поводу можешь особо не переживать. Тело я тебе сохранять не буду, сама должна понимать, всех после похода должны найти, конечный подсчет должен совпадать с начальным. Зачем давать несбыточную надежду, доставлять лишние неприятности, и так более, чем достаточно. Переносится только сознание, помнишь, «cogito ergo sum», так что реально ты останешься собой. Давай-ка не будем опять углубляться в философию. Теперь по поводу того, что будет… Жить будешь. Тебе по договору обещано. Вопрос как? Если условия соблюдаются, то долго и счастливо, если нет… Если напортачишь, ну что ж, божьих людей, тех, кто прижиться не сумел, во все времена хватало. Называли их по-разному, но суть одна. Блаженная, юродивая, дервиш, не помню, правда, были ли среди них женщины, ну ты поняла. Да не расстраивайся ты, все они были по-своему счастливы, а некоторые еще и прорицателями становились. Но это не про тебя. Ты думаешь, я просто так тебя выбрал? Ты сильная, ты сможешь. Что еще? Раз ты согласна, можешь попросить что-нибудь для себя. Но что-нибудь одно.

– Дай мне язык, – после недолгого молчания, – там, куда я попаду, мне придется общаться. Дай мне язык.

– Может внешность или знатного мужа? Может денег подсыпать?

– Дай мне язык. Дедушка говорил: «Встречают по одежке, провожают по уму». Дай мне язык.

– Уговорила. Хорошо. Что у нас осталось? – с интересом и усмешкой спросил, – а что с Максом делать? Будет жить?

– Не знаю, – как-то задумчиво – Как жить после такого и каждый раз вспоминать. А смерть? Нет, смерть – это конец всему, он же не заслужил этого. Он… Он мой! Он должен жить! Дай ему жизнь, но только лиши воспоминаний о встрече со мной.

– Насчет воспоминаний… – задумался, – нет, так будет даже интереснее.

Лия обернулась. Все тот же застывший ужас. Бурлящий поток воды, разбросанные тела и вещи, друзья, карабкающиеся по лестницам, цепляющиеся за скобы, и Страх. Он был везде. Страх, растерянность, непонимание происходящего.

А перед ней был Макс. Только ее Макс. Окутанный брызгами, по пояс в воде, он пробивался к ней. Раскрытый в крике рот, протянутые вперед руки тянулись к сгорбившейся, со спутанными волосами девушке, и не могли помочь, обхватить, спасти.

«Он не должен запомнить меня такой», – Лия выпрямилась, убрала волосы с лица, развела руки. Мокрая одежда облепила стройную фигуру и теперь перед Максом теперь стояла прекрасная статуя. Одна среди стихии, спокойная и решительная Лия.

Гул сумасшедшего потока воды с булыжниками и камнями нарастал, и только по шевелящимся губам можно было понять: «Живи!»

Все сорвалось с места, закружилось в смертельной карусели, а потом…

Толчок. Удар. Темнота.

Сообщение на новостном портале: «Разрешена к публикации информация, согласно которой учащаяся выпускного класса, совершавшая в составе группы поход по пересохшему ручью в долине Арава, погибла. Группа внезапно попала в зону затопления в тот момент, когда проходила по глубокому каньону с обрывистыми стенами. В операции по спасению подростков были задействованы армейские вертолеты, пожарные расчеты близлежащих городов и спасательные бригады. Пострадавшие доставлены в больницу, со школьниками работает группа психологов».

Часть 2

Глава 1

«Как болит голова! Хорошо же меня приложило. И резь в глазах. Глаза закрыты, а ощущение словно там песок. Может и вправду присыпало. А почему я лежу на животе? И, вообще, жива я, или тушка здесь валяется. Судя по тому, что какие-то мысли бродят, жива. Но шевелиться не буду, папа говорил, что, если очнулась в незнакомом месте, нельзя шевелиться, а сначала следует попытаться вспомнить, что произошло, где я нахожусь, как здесь очутилась и, только после всего этого оценить обстановку.

Все по порядку. Вместе с классом приехала на обычную экскурсию в пустыню Арава. Отлично помню поездку и болтовню с Гилой. Познакомилась с Максом. Да нет, не познакомилась, влюбилась. Мы нашли друг друга. Помню тот безмолвный разговор в походе, когда не нужны были слова. Значит был поход, мы замыкали колонну, а он шел сразу за спиной. Я слышала мысли моего единственного, и он отвечал мне. Стоп. Не об этом сейчас, вспоминай! Был поход по высохшему руслу ручья, скорее по обрывистому каньону. Не помню окружающего, но внезапно вокруг потемнело, Макс заволновался и показывал рукой в сторону… В сторону чего? В сторону того ужаса, что я увидела обернувшись. Что потом? Все замерло, и я почувствовала приближение конца. Ко мне обратился некто, называющий себя Создателем. Это мне привиделось или произошло в действительности? Нет, я отчетливо помню соглашение, которое заключила с ним, все условия и договоренности. Отчетливо помню замершую фигуру Макса с протянутой ко мне рукой. Значит, все-таки эта невероятная фантастическая встреча произошла на самом деле. Потом все сорвалось с места, меня подхватила масса воды и грязи. И где я теперь? Вынесло на открытое место, и я провалялась без сознания, а меня не могут найти? Нет, меня не засыпало землей, а место, где я нахожусь совсем не похоже на пустыню, следовательно, мое сознание пребывает сейчас в другом теле и в совсем неизвестном месте, как и было обещано. Примем это за одно из предположений, и попытаемся определиться с дальнейшими действиями.

Прислушиваемся и принюхиваемся. Стрекочут какие-то кузнечики, сверчки-паучки. Пахнет травой, цветки какие-то, легкий ветерок. Голосов не слышно. Свет через веки не пробивается, темно. Похоже, сейчас ночь. Но это возможно потому, что лежу на животе. Как бы там ни было, я жива и это громадный плюс. Еще плюсы. Кроме шишки на голове и рези в глазах, особо ничего не болит, будем надеяться, кости целы, да и ран особых не ощущаю. Теперь минусы – таки меня забросило неизвестно куда, все, что помню, действительно было, это мы логически вычислили. Хотя поверить в сие достаточно сложно, это просто одна из возможных гипотез, но это потом. Ночь, место незнакомое, да хотя как оно может быть знакомым, если я могу только предполагать обстоятельства, в которых нахожусь. Но явно не помещение какое-нибудь, так что сверчки-паучки отпадают, скорее цикады. Чтой-то я совсем не о том. Значит лежу на лугу или в степи одна, ночью, относительно здорова, это радует.

Кто это меня ворочает? Здесь кто-то есть? И глаза открываются. Но я же пока ничего не делала. Не пойму ничего, надо притаиться, немного подождать, посмотрим, что дальше. Жду. Слушаю. Жду. Вроде ничего. Оп-паньки, чего это я подниматься стала?»

– Стоп, – это я закричала и тело сразу упало на землю, – потише, потише, больно ведь. Ощупать бы не мешало, прежде чем поднимать. Вдруг сломано что-то, а меня ворочают. Кто здесь?

– Неужели сбылось! Благодарю тебя, всемогущая Иштар, избавившая от отчаяния и безнадежности, в чертогах твоих буду верной рабой.

– Что за бред! Ты кто? Почему мои губы шевелятся, и я это говорю?

– Я Лия. Неужели, великая, ты забыла ту, кто просила тебя и кого одарила милостью своей? Великий бог Син был свидетелем моей мольбы.

«Кажется, надо выкручиваться, – мысли проносились в голове, а решение не просматривалось, – может удастся выведать, в конце концов, кто я теперь и где я. Но зато появился еще один плюс, жирный такой плюсище, я понимаю язык. Так что пока хоть в этом не обманул, да и зачем ему это, он же Создатель. Чего-то не договаривать – это пожалуйста, с превеликим удовольствием. Вот как сейчас. И тут же еще один минус. Похоже, Всемогущий изволил пошутить, и теперь в одной голове присутствуют два сознания. Сейчас начнем выяснять».

– Успокойся. Кто бы ты ни была, не шевелись, закрой глаза. Судя по всему, твое желание не исполнилось. Или исполнилось? Не знаю, чего ты просила, но ты жива, а почему боги решили так, узнаешь позже. Иштар не призвала тебя в свои чертоги, а послала меня на землю, дабы помогла я тебе словом и делом. Одно могу сказать с уверенностью – жизнь твоя, какой бы она ни была, изменится. Уже изменилась, как ты и просила. Именно так повелели боги, если тебе угодно. Сейчас коротко и внятно поведай, что привело тебя сюда, а я сообщу, что мне поручено, и мы решим, как нам следует выполнять их волю. «Что я несу? – промелькнуло в сознании, – здесь что, именно так принято изъясняться? Речью я владею, но этого, похоже, недостаточно. Все эти местные языковые обороты еще придется осваивать».

– Я даже не могла рассчитывать на ту милость, что подарили мне сияющий Син и могучая Иштар. Благодарю, тебя, великая посланница богов, за то внимание, что оказываешь ты несчастной девушке. Моя…

– Не называй меня великой, не для повседневных деяний титул этот предназначен. Земное имя мое сообщу тебе позже. До чего же неудобно иметь один рот на двоих. Если хочешь что-то сказать, приходится бороться за это с напарницей. Нужно приспосабливаться. Приступай.

– Если можно, я начну с самого начала, так мне будет проще. Жизнь, подаренная мне, с самого рождения была омрачена болезнью. Слабые глаза были уготовлены мне судьбой, видно боги приберегли силы, дабы создать совершенство в образе сестры моей Рахели. Я начинаю плохо видеть, когда солнечный свет слабеет. Летом около половины суток, а зимой вообще совсем недолго я вижу нормально. В сумерках все расплывается, как в тумане, различаю только очертания окружающего. Ночью даже при свете фонаря плохо вижу, только полная луна позволяет сносно существовать. Глаза не выдерживают долгого напряжения, а когда все цветет, как будто в них песок попадает, и они начинают слезиться. Отец мой, Лаван думает, что боги не дают ему сыновей из-за меня и винит в этом мое уродство. Он часто и долго молится, но это не помогает. Жизнь превратилась в сплошную череду ярких картин и смутных туманных пятен, и я уже устала бороться за нее. Всякий может оскорбить и обидеть, даже не обратив на это внимания. Я по-всякому пыталась изменить свое униженное существование. Старалась быть доброй со всеми, а, когда это не помогало, ссорилась и озлоблялась. Только возле Гиваргиса, смотрителя колодца, такого же побитого невзгодами, как я, удается отдохнуть душой, только он сочувствует и утешает. Сегодня вечером я сидела возле ног его, когда к колодцу приблизился молодой мужчина и сказал: «Я Иаков, сын Исаака, направляюсь к родственнику моему Лавану. Он должен жить тут, в этих местах». Он сильно устал, я слышала это по голосу, одежда его была пыльна и поношена, я чувствовала это по знакомому запаху верблюжьего пота, гари походных костров, ароматов пряностей из поклажи. От него пахло караваном. Это был обычный странник. Пастухи указали ему на Рахель, дочь Лавана, приближавшуюся с отарой, и он, забыв обо всем, очарованный красотой сестры, рванулся к ней.

Слова восторга от возможности лицезреть ее слетали с уст пришельца, восхваления красоты и признания в любви обволакивали смущенную Рахель. Она благосклонно отвечала Иакову, по-видимому сестру тоже поглотила любовная страсть. Не знаю, почему она поверила столь удивительному незнакомцу, но она позвала его в наш дом. И тут я решилась. Я поспешила домой и умоляла отца отдать меня пришельцу, даже не зная, кто он. Но господин мой, отец, разгневался на недостойную дочь свою, прогнал и запретил являться без позволения. По пути к дальнему загону, едва разбирая дорогу, лицезрела я восхождение бога Сина на небосвод и вознесла молитву к нему и величайшей из богинь, дочери его Иштар, дабы забрали они мою никчемную жизнь и взяли мою душу в услужение. Тут я оступилась, почувствовала удар, а дальше темнота и беспамятство. Помню, что, когда очнулась и начала подниматься, услышала крик, о великая. – Лия затихла. – Все ли я изложила правдиво, госпожа моя? Нигде я не покривила душой, не скрыла от тебя содеянного, не просила снисхождения.

«Что-то начинает проясняться. – мысли стали упорядочиваться, а я что-то понимать, – насчет двух сознаний в одной голове гипотеза очевидно подтверждается. Похоже влипла я в библейскую историю и придется мне нарожать кучу детишек, да не просто нарожать, а в соответствии с уже изложенным порядком. И открутиться не получится, из головы не выпрыгнешь. Нда-а. Если не можешь избежать изнасилования, расслабься, а дальше по тексту. Так мало этого, еще предстоит добиться изнасилования, хотя в этом случае еще неизвестно, кто кого будет насиловать. Хотя до этого еще далеко, теоретические размышления и построение планов оставим на потом. Что еще за сюрпризы нам преподнесут, узнаем позже, а сейчас нужно придумывать и договариваться. Что придумывать и о чем договариваться, по ходу разговора. Первым делом успокоить и выдать удобоваримую версию».

– Хорошо, садись. Хотя, если тебе удобнее общаться лежа, устраивайся поудобнее. Разговор о будущей жизни нас ожидает обстоятельный

– Место удара болит, да и резь в глазах еще не успокоилась. После падения нужно прийти в себя, мне трудно двигаться и нужно отдохнуть.