Лимитерия

Наконец, покончив со рвотой, Хог слез с лавки. И застонал от боли в теле: оно после ночной драки ещё долго восстанавливаться будет, если не испить мёртвой воды.

Кстати, о воде…!

Хог выпрыгнул… нет, скорее, вывалился через окно – и сразу же головой в бочку отправился, буквально всасывая в себя живительную холодную жидкость. Вот и пригодилась никому ненужная бочка с водой, от которой Лимит хотел избавиться вчера. Знал бы, чем всё закончится – целовать бы её стал.

Хог выпил пол-бочки и только тогда успокоился. Его лицо, волосы и воротник были мокрыми, но парень не придал сему значения. Он только-только более-менее начинал соображать, проводить причинно-следственные и вообще просыпаться от отвратительной дрёмы.

«Ещё и на встречу с кэпом идти. Бляха!», – мысленно скулил Хог. Ему сейчас не то, что встречаться – вообще никуда идти не хотелось. А вот повеситься от полного «счастья» – да и очень искренне.

Хочешь, не хочешь – а идти надо. Потому Хог, собрав всю свою волю кулак, поднялся на ноги и уныло поплёлся к вожделенному (в отрицательном смысле) знакомству. Пряник увязался за ним.

Юлю Хог встретил подле Велеса. Девушка выглядела опрятно, красиво и держалась скромно, что, собственно, неудивительно: Сахарова, как дочь главы кордона, старалась выглядеть достойно.

– Сварга Небесная! – выпалила она в ужасе, увидев, в каком разбитом состоянии пришёл Хог. Мало того, что побитый, ещё и полупьяный. – Чем ты прогневил богов Прави, раз они так тебя наказали?

– Послал их в задницу. Им это не понравилось, – хмуро отшутился Лимит. Рассказывать про зажигательный вечер не хотелось, тем паче Юля и так всё поймёт, как только увидит виновника торжества.

Он себя не заставил долго ждать. Как и Хог – побитый, помирающий на каждом ходу и жадно хлещущий воду, – рыжик подошёл к ребятам. Вспыхнувшая было Юля хотела выругать Эса как следует, да осеклась, когда парни пожали друг другу руки, обменявшись взглядами, полными взаимопонимания.

– Блевал? – кисло спросил Эс.

– Да, – кивнул Хог.

– Я тоже.

– О, Род Великий…! – тяжело вздохнула Юля и прижала ладонь к лицу. Всё ей стало понятно враз. – Хог, у тебя сегодня встреча с лидером, а ты вместо того, чтобы к ней готовиться, подрался и напился с этим балбесом. Вот… ох… что за безответственность?

– Братан – самый ответственный. Не надо мне тут, – вступился за Лимита Корт, приобняв его за плечи. – Ты просто не шаришь, Юлька.

– Да, Юлька: ты не шаришь, – поддакнул Абсолют Скорости.

Сахарова вопросительно посмотрела на Пряника, но тот лишь лапкой махнул, дескать: забей.

Орфей появился спустя две минуты. Он, в отличие от Хога и Эса, был свеж, трезв и бодр. Несколько сонный, правда, но это объяснялось его любовью работать допоздна.

– Всем доброго утра! Извините за опоздание и… – Орфей изумлённым взглядом скользнул сначала по Лимиту, потом по Корту, после чего выдал: – Соболезную.

Юля повела всех за собой. Шли они к домику, что располагался почти у самого леса. Там, судя по открытым окнам и промелькнувшему за занавесками силуэту, ждала их лидер команды «Серп». Разглядеть её издали Хог не смог, да и не до этого ему было. Вместе с Эсом они замыкали своеобразный отряд из комсомольцев, ныли, скулили и жаловались на жизнь. Грустно смеющийся Орфей искренне хотел их как-то поддержать, да только не знал, как. Пряник сохранял молчание, про себя в очередной раз отмечая, какой же Кнутик всё-таки балбес. Шедшая впереди Юля тоже молчала.

Вдруг Пряник округлил глаза. Однако быстро он поменялся в морде и продолжил парить над остальными, как ни в чём не бывало. Что его смутило в одночасье, Хог не понял.

– Доброе утро! – Юля первой вошла в помещение и поздоровалась. Хог вошёл вторым.

Комната со вчерашнего дня не изменилась ни на грамм. Разве что царское кресло спинкой повёрнуто было к появившимся, тем самым скрывая личность лидера команды «Серп». Таинственная девушка не ответила ничего, только смотреть в окно перед собой продолжила.

Орфей тоже энергично поздоровался, а вот Эс проскулил что-то нечленораздельное – и бухнулся лицом в диван, страстно подушку обнимая. Даже не обратил внимания на стоящую на столе бутылку с водой, которую незамедлительно приватизировал Лимит. Пить хотелось ужасно.

Все заняли свои места, и Юля огласила:

– Вот, Хог. Позволь представить, это…

– А мы знакомы, не так ли?

Лимит тут же выплюнул воду. Донельзя мерзостная мысль медленно, но очень настойчиво стала вгрызаться в больной мозг волонтёра-новичка, зубами вытаскивая из памяти один из тех фрагментов, о которых юноша с удовольствием предпочёл бы позабыть.

Этот голос. Эта наигранная кокетливость в нём, смакуемая мелодичностью…

Кресло медленно повернулось к столу, и глаза Хога округлились. Его лицо стало дебильным. Рвущаяся наружу отборная ругань из-за шока так не смогла протиснуться сквозь сжатые в полоску губы.

– Привет, лимитер. Давно не виделись, – игриво улыбнулась Элли.

Эпизод 5: «Ложка дёгтя»

Очарование вперемешку с разочарованием, желание и нежелание, принятие и отрицание – оксюморон под эгидой дикого диссонанса, как снежный ком, в одночасье рухнул на плечи молодого волонтёра, медленно, но верно начавшего понимать всё, что происходит на сей миг. И это не чёрная шутка ярого стёбщика, не проделки змееликого Велеса и уж тем паче не игривая забава Лели, чей звонкий смех сердца других растопить способен.

Тут всё гораздо круче.

Казалось бы, счастливый апогей: Хог сдружился со всеми, более-менее въехал в ситуацию предстоящего, вкусил уверенности в постигаемом – и в мгновение ока почувствовал не слишком приятное послевкусие. И хотя где-то отдалённо он чувствовал, что подобное имеет право на жизнь, искренне ему не хотелось лицезреть именно такой расклад событий.

Кто угодно!

Только не…!

– Синяя стерва! – тихо прошипел Хог.

Белая рубашка без рукавов, повязка со знаком серпа в качестве пионерского галстука, красная юбка до бёдер, белые чулки и лёгкая обувь – эрийка Элли совершенно не изменилась с их последней встречи: всё та же обворожительная до злобы улыбка, всё тот же очаровательно-бесящий взгляд янтарных очей, всё та же раздражающе милая причёска синих волос в два длинных хвоста.

Хог осознал, что сейчас вообще никуда и ни на кого не смотрит – кроме неё. А она – на него. И ухмыляется, довольная именно такой реакцией Лимита. Сидит, качается в шикарном офисном кресле, ножка на ножке, аристократичная кисть у подбородка, ресницы несколько опущены – и явно рассмеяться хочет, да сдерживается, дабы не испортить момент.

– Оу, – Юля опустила взгляд. Ей тоже всё стало понятно. – Ну… тогда… всё хорошо.

Хорошо? Для Лимита всё было плохо, если не отвратительно. Ему и так хреново, а тут ещё эрийка Элли возникла. И в самое неподходящее время, когда парню не до разборок. В другой раз он бы вспыхнул, как спичка, разъярился подобно голодному медведю – но сейчас это не представлялось возможным. Состояние мокрой вафли пересилило любую ярость.

Потому Хог, поймав краем глаза взгляд Пряника – тот фактически кричал (молча), чтобы Кнут проявил благоразумие и не лез на рожон, – просто опустился на табурет и продолжил пить.

Элли скользнула взглядом по Эсу. Потом по Хогу. Её брови опустились немного, что, впрочем, никак не сказалось на улыбке.

– Полагаю, ты успел всё растрепать нашему новому другу? – уточнила она у Эса. Тот простонал из-под подушки, вывернул голову и уныло на всё посмотрел.

– Эл, братан клёвый. Я поддерживаю его вступление, – брякнул он.

– Хм.

Эрия поднялась с кресла. На неё устремили взоры все: ответственная Юля, послушный Орфей, помирающий Эс. Все – кроме хлещущего воду Хога.

– Подумать только: лимитер хочет вступить в команду эрийки. Это воистину забавное событие, которое не ново для нашего мира. Евпатий и Елена до сего дня успели обыграть данную встречу, так что… Ладно-ладно, сей синопсис никому неинтересен, потому поговорим о более насущном, – Элли опёрлась руками о стол и буквально видом своим показывать стала, кто здесь главный, кого стоит во всём слушаться. – Я не буду вокруг да около ходить и скажу прямо: моя команда – моя семья. За каждого, кто в ней состоит, я несу ответственность, а потому требовать буду неукоснительного подчинения правилам, в весомости непреложным даже для меня. Они не так уж и сложны для понимания – если ты, конечно, не тупой отбитый баран, считающий только своё мировоззрение истово верным.

На последних словах эрийка резко загрубела, но моментально исправилась, возвращая своему образу чарующую улыбку.

– Мне плевать на то, кем ты был раньше. Я равнодушна к твоему прошлому. Можешь хоть маломальскими шажками двигаться в направлении покорения мира сего – пофиг. Важно другое – то, в кого ты превратишься, как только станешь одним из нас. Хотя для тебя, лимитера, коллективизм не играет никакой роли, с сегодняшнего дня ты изменишься. И ты это сделаешь, не взирая ни на что. В противном случае мы будем разговаривать иначе. И уверяю, тебе страшно не понравится мой не слишком располагающий к светской беседе тон.

«Понтуйся, понтуйся, стерва», – только и думал хмурый Хог.

Элли медленно отпрянула от своего места и плавно двинулась вокруг стола, явно к Лимиту приближаясь. Пряник настороженно за ней следил, всё ещё помня случай в библиотеке.

– Вы – мои дети. Я – ваша мама. Мне, как маме, важно, чтобы у моих чад всё было хорошо. Мне, как маме, также важно, чтобы чада меня слушались. Покуда в послушании воспитываются такие восхитительные качества, как дисциплина и ответственность. Про нигилизм на пару с максимализмом забудь: маму они ужасно расстраивают. Она может взять в руки ремень и отлупить тебя, а потом в угол поставить. И будет всецело права, ибо нет на свете лучше способа объяснить чаду, что есть плохо, что хорошо, чем физическая боль. В детстве, думаю, каждый через это прошёл и знает, каково это – расстраивать родителя.

Хог нахмурился ещё сильнее: обошедшая его со спины Элли вдруг налегла на него сзади почти всем весом. Она сложила локти на плечах Лимита и наклонилась достаточно близко к нему. В ноздри ударил приятный аромат женских духов.

Картина была примерно такая: погасший свет в зале, падающий на сцену луч прожектора, а на ней – два актёра в лицах Хога и Элли. Один – хлещет воду, другая – налегает на него грудью. Выглядит так, будто Морена сама пришла за провинившимся, в качестве платы душу изымать собираясь.

– Ты ещё не успел стать частью семьи, но уже расстроил маму, – мягким и одновременно прохладным голосом промурлыкала Элли прямо на ухо Хогу – тихо, еле слышно, почти шёпотом. – Ты растрепал всем и вся, кто ты есть – а ведь я просила тебя этого не делать. Почему ты меня не послушался? Разве не понимаешь, во что могут вылиться слухи? Или ты считаешь себя выше всех правил, истинно правильным во всём? Да ты самоуверенный, дорогуша. Только в моих глазах твоя бравада не найдёт понимания. Все эти дешёвые понты – уровень говнаря, неспособного даже на йоту помыслить, сколь важен нейтралитет Росскеи для этого мира. В этой стране имена лимитера и эрийца не должны прозвучать громко, но ты на это наплевал. Своими действиями взял и оскорбил разумное бездействие моего народа. Ты идиот – тщеславный, самовлюблённый, высокомерный.

Хог, наконец, кончил с питьём. Затем повернул голову в сторону красивого лица, в нескольких сантиметрах от него находящегося. И дыхнул.

– Фу! – Элли тотчас сморщилась: перегар, исходящий изо рта Лимита, был ужасен.

Раз! – и волонтёр стоит перед ней. Хватает её за галстук, тянет к себе – и лоб-в-лоб. Смотрит прямо в глаза. Очень зло.

– А теперь слушай сюда, типа правильная эрийка! – начал говорить он. – Я тебе не киска, а тигр. Ты первой начала свои левые закидоны – поэтому иди в задницу и не строй из себя икону святой нравственности. Решила припугнуть меня с помощью тумаков? Ха, не на того напала, курица! Я таких, как ты, щипал, щипаю и буду щипать. Не хотела слухов? Нефиг было в крысу нападать. Я бы тебя услышал и понял, поговори ты со мной нормально, объясни всё сразу. Но тебе хотелось меня именно заставить, принудить. Так пожинай же плоды своих поступков, – Хог сильнее надавил на лоб Элли, ухмыляясь с оскалом. – Всё, что я хочу – вернуться домой. А твои слащавые россказни о ламповой семье мне до жопы. Я лимитер – индивидуалист до мозга костей. Буду делать то, что сам посчитаю нужным. Как только получу пропуск в Лимитеру – сразу же уйду. Но это будет потом. А сейчас я удалюсь во избежание разбитой морды одной стервы, явно не познавшей тяжести мужской ладони на своей щеке.

С этими словами Хог отстранился от Элли, презрительно на неё глядя.

– Пойдём, Пряня, – сказал он и покинул комнату. Енот в растерянности посмотрел в сторону ушедшего хозяина, потом на остальных, сильно ошеломлённых произошедшим.

– П-простите его! Он просто не в духе! – не без стыда извинился Пряник и полетел за Лимитом.

В штабе команды «Серп» повисла тишина.

***

– Макс! Ма-а-а-а-кс, жёванный крот!

Сахаров опешил: ворвавшийся к нему в кабинет Хог был зол донельзя. Непонятно, каким образом он обошёл охрану, но, видно, волонтёры поняли, что Лимит не с враждебными намерениями к основателю пришёл. Да и помнили его боевую заслугу перед кордоном.

– Эм-м. Что случилось, сынок? – удивился Макс. Он посмотрел на Пряника, но тот, закатив глаза, грустно головой покачал.

– Что случилось?! Да это я у тебя хочу спросить! – Хог сел за стол и свёл воедино пальцы. – Ты почему мне ничего про эту стерву не сказал?

Вот сейчас основатель растерялся окончательно. С полминуты просидел в немом изумлении, откровенно не понимая, что так разительно возмутило, казалось бы, достаточно лояльного Лимита. Тот, впрочем, молчать не стал и свою позицию изложил подробно, жирно подчёркивая те моменты, что ему дико не понравились. Не обошлось, конечно, без отборной ругани, но Сахаров не придал этому значения.

– Ты реально думаешь, что лимитер и эрийка могут нормально ужиться в одной команде? – наконец, покончив со сказом, вопросил Хог. – Макс, я тебе не Евпатий. Да и она на Елену не смахивает от слова совсем. Это же бред!

– Ах, вот, в чём дело, – Макс покачал головой. Делал он это не сильно, правда, удручённо. – Ну, Хог, это уже слишком. Росскея – страна…

– Нейтральная, знаю. Но одно дело – просто жить в границах одного государства, и другое – работать в паре. Это же писец! Эта стерва… гр-р…!

– Хог, пожалуйста, успокойся.

– Я обязательно успокоюсь – как только эта свинья поймёт, как сильно была не права!

– Ты зол на неё из-за случившегося в библиотеке?

– Нет, блин, обиделся за то, что она пила чай из моей кружки, – саркастически пошутил злой Лимит. – Почему ты сразу мне не сказал, кто лидер команды «Серп»?

– Ну-у… ты не спрашивал.

Повисла тишина.

– В натуре, – на удивление, волонтёр согласился со словами профессора, чем немного рассмешил его. – Но это мало что меняет.

– Хог, ну не будь ты таким категоричным насчёт Элли. Она очень хорошая девушка на самом деле, хоть и с характером.

– Я с такими характерами знаешь, что делал?

– Не знаю, Хог, да и не хочу знать. Мне, как работодателю, важно, чтобы вы нашли общий язык. Я не прошу тебя с ней дружить, но хочу, чтобы вы более-менее сработались. Помни: я не смогу тебе помочь вернуться в Лимитеру, если у меня не будет гаранта. Ты понимаешь, о чём я.

Лимит вздохнул.

Знал бы, во что всё выльется – возможно, пересмотрел бы их сделку.

Сахаров закатил глаза, мягко улыбнувшись.

– Попробуй с ней просто поговорить. Но без злости, без оскорблений. Я уверен, вы сможете поладить. Поверь, Хог: Элли не такая, как другие эрийцы. Она очень лояльная и понимающая. Всё зависит от того, как ты к ней подойдёшь. Будешь грубым – получишь аналогичный ответ. А ежели с миром придёшь – с миром и уйдёшь. Всё просто, друг мой.

– На словах разве что. На деле… эх, – Хог ещё раз вздохнул. После недавней вспышки эмоций с трудом верилось в возможность мирно сосуществовать. Может, Элли тоже на драку вызвать, как это было с Эсом? А что, вариант забавный. По крайней мере, можно бы было воздать ей должное за её поступок…

Лимит кивнул, после чего поднялся на ноги и направился к выходу. Пряник последовал за ним.

***

– Кнутик, ты идёшь мириться с Элли?

– Нет, Пряня. Я иду похмеляться.

Хогу сейчас вообще не до перемирия с кем-то было. Чумная голова с каждым шагом отдавала раздражающей в висках болью, и единственное, чего жаждал Лимит – влить в себя спасительное лекарство. Потому и шёл отважно по направлению к таверне, откуда доносился рок вперемешку с игрой на балалайке.

– О, знакомые лица! Привет, как…? – и Бром застыл, увидев, в каком состоянии к нему пришёл Хог.

– Без лишних слов, мужик – просто дай попить.

– Э-э-э… д-да, конечно.

Взяв кружку с хмельным квасом и положив на стойку рублёвую монету, Лимит повернулся лицом к холлу, не без наслаждения прикладываясь к пойлу. Первая, пожалуй, радость за сегодняшний день. Прохладная жидкость почти не имела алкогольной горечи и пилась, как вода. Зато эффект был моментальным: боль в голове начала слабеть, слабость в теле больше не ощущалась, а мозг более-менее начал трезво рассуждать.

Прежде Хог не встречал живого эрийца, потому понятия не имел, как с ним контактировать. Если верить слухам, лимитер должен как-то интуитивно (если не духовно) определить потомка Эйрии, стоит ему только взглянуть на того. Сего не случилось. Даже тогда, когда Хог стоял перед Элли и смотрел ей прямо в глаза, не почувствовал чего-то похожего. Не скажи она ему, кем на самом деле является – точно бы не знал об её принадлежности к эрийской нации.

«Может, брешет просто?», – подумал про себя Хог. А что, сие возможно. Ведь эрийцы все, как один – красноволосые. Элли не такая. У неё весьма красивый сине-королевский окрас вперемешку с небесно-голубым. Возможно, она просто их покрасила, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания в Росскее…

Но ведь и Хог не шибко на лимитера смахивает. Ведь отличительная черта лимитийской нации от других – ярко-зелёные глаза. И кожа у них бледная, покуда в снежной стране живут. Вот только очи Лимита – фиолетовые. И бледнота его минимальна. Иными словами, ряженый.

«Ну, мне часто такой вопрос задают: каково это – быть потомком Эйрии, не имея алых волос? Ответ прост: моё прошлое», – вспомнились ему вдруг слова Элли.

Единственное, что Хог помнил из своего прошлого – частично имя и фамилию. Всё. Дальше – уравнение из одних нулей, поломанные головоломки, незавершённый дискриминант.

…Может, у Элли что-то похожее…?

Об этом Хог прежде не думал, да и сейчас решил сию мысль отбросить. Не похожа эрийка на человека, прошедшего похожий с Лимитом путь. Весь её облик дышал некой царственностью, величием, непостижимостью. Всё это, безусловно, мнимо и вида ради – но волонтёр всё равно не верил. Стервы – они и в Росскее стервы: обличительный пафос снаружи – и хрупкие комплексы неполноценности внутри. Достаточно разбить маску высокомерного благочестия, дабы узреть истинный лик уязвимой бедолаги.

– Приветик, сладенький. Скучаешь?

Хог чуть не подавился квасом, но, благо, сдержался. Он краем глаза посмотрел в сторону, откуда родился сей голос нежный и одновременно сексуальный. Принадлежал он привалившейся спиной к стойке шатенке с карими глазами. Она была полуобнажённой: открытый чёрный купальник не только не скрывал, но ещё и подчёркивал достоинства её пышной груди; под полупрозрачным парео находились шорты, и завершался образ кокетливой дамы сланцами. Судя по отчасти мокрому телу и лёгкому загару кожи, пришла она с пляжа.

Хог закатил глаза. Сия леди тоже знает, к кому подходит, раз её не смущает его вид побитой собаки.

– Релаксирую, – коротко ответил он.

– Что же утомило тебя так? Неужто жизненные обстоятельства? – замурлыкала шатенка.

– И это тоже.

– Ты, вижу, не из разговорчивых.

– Угадала.

– Ох уж эта Элли.

Лимит снова едва не подавился. Он вопросительно посмотрел на собеседницу, но та, хихикнув, закурила, устремляя не слишком дружелюбный взгляд в сторону выхода.

– Всем уже всё известно: лимитер в подчинении эрийки. Смешно настолько, насколько это вообще возможно, – изрекла она.

– Я не в её подчинении, – грубо возразил Хог. – И вообще на неё плевать хотел.

– В этом ты мне безмерно нравишься. Я тоже терпеть не могу эту суку.

Лимит удивился. А стервозно улыбающаяся шатенка сделала глубокий вдох, отчего её пышная грудь колыхнулась – она явно специально так сделала, – и протянула кисть руки парню.

– Хекса.

Поднятая кверху тыльная сторона ладони – намёк, дабы её поцеловали. Но Хог просто обменялся рукопожатием.

– Это чем же она тебе не угодила? – спросил Хог.

– А всем. До её прихода я была самой популярной и красивой девушкой на кордоне. Толпы поклонников, ухажёров, фанатов – всё это было у меня, пока не пришла эта эрийка, – Хекса сморщила нос. В её очах не было ничего, кроме неприкрытого презрения.

Волонтёр уныло закатил глаза. Только ради этого ненавидеть? Ладно он – у него сие в роду прописано: враждовать с эрийцами. Они с Элли чисто кровно противоположны. Но Хекса…

«Ох уж эта бабья зависть», – подумал про себя Хог.

– Так… мм… чего я, собственно, к тебе подошла, – Хекса закусила губу и продолжила: – Раз уж мы оба её ненавидим – может, отомстим ей?

– Интересно, как?

– Пока не решила. Но сделаем это красиво, со вкусом. Чтоб эта дрянь поперхнулась своей святостью и ртом на чей-то член упала.

– Не хочу ввязываться в бабские разборки, – фыркнув, Лимит отвернулся. – Если уж наказывать – то за что-то конкретное, а не из зависти.

– Ути-пути, какие мы благородные. Таки забоялся её, не так ли?

– Пф-ф, вот ещё.

– Нет, ты забоялся. Вижу же, как ты переживаешь.

– Можешь не пытаться меня на понт взять. Не получится.

– Эх, видно, ошиблась я в тебе, – не без разочарования вздохнула шатенка и отлипла от стойки. – Но да ладно. Времени у тебя предостаточно. Ещё успеешь понять, какое она чудовище.

С этими словами Хекса отправилась прочь.

***

Хог оклемался. Не то, чтобы полностью, но голова начала работать в правильном направлении. Посему парень, изначально радеющий за поход домой, в итоге отправился завершать незаконченный разговор с лидером команды «Серп», попутно размышляя над вариантами, предложенными ему Максом и Хексой.

Можно прийти к миру. Можно отомстить. Можно вообще ничего не делать и продолжать гнуть свою линию, что Хогу было ближе. На поклон Элли он идти не собирался: эго не даст наступить гордыне на горло. Бить ей лицо – тоже, ибо злости, как таковой, уже не было. Негативные эмоции выветрились из молодого тела вместе с хмелем.

Итак, поправивший своё здоровье и окончательно взбодрившийся Лимит идёт к команде «Серп». Та находится на тренировочной площадке, где Элли, как старшина в армии, без жалости и сострадания гоняет по кругу Эса, а тот едва ли не плачет, прося надменную девушку его пощадить. Юля и Орфей сидят на лавочках, общаются друг с другом. У них всё хорошо.

Пряник искренне хотел, чтобы его хозяин вёл себя разумнее и не лез попусту на рожон. Но…

– Ковыляй сюда, синее недоразумение. Базарить будем, – подошедший Хог окончательно и бесповоротно наплевал на регламент взаимной неприкосновенности.

– Сэр Хог, ты вернулся! – как ни странно, Орфей обрадовался появлению новичка и замахал ему рукой. Улыбчивая Юля кивнула и, судя по её спокойному взгляду, произошедшее в штаб-квартире команды «Серп» никак не сказалось на настроении каждого. А может, просто дух перевели, как это сделал Лимит полчаса назад.

– Братан, спаси меня-я-я! – завывший Эс хотел было остановиться, но тотчас ускорился, стоило Элли только стукнуть палкой по земле.

– Пациент двести какой-то там единицы, Вы снова изволили дыхание своё сбить. Не надо так.

– Эл, милая, сжалься надо мной, прошу тебя! Я больше не буду приходить на встречи в полупьяном угаре и разбалтывать секреты нашей команды!

– Конечно, дорогуша, не будешь. И я уверую в твои слова, как в истину. Но это будет потом. А сейчас – беги, – затем усмехнувшаяся эрийка перевела взгляд на пришедшего Хога, и парень готов был поклясться, что в сей час видел вспыхнувшее пламя в солнечных очах. Оно было мимолётным, но достаточным, чтобы понять главное: к этому парню Эрия будет ещё более безжалостной, нежели к Корту.

Вот только Лимит – не рыжик. Он просто скрестил на груди руки и хмуро посмотрел на девушку, открыто демонстрируя своё истинное к ней отношение. В нём нет ничего, кроме презрения, отвращения, нежелания идти на компромисс и пытаться искать точки соприкосновения. Она – эрийка с завышенным чувством собственного достоинства, омерзительная стерва и откровенная дрянь.