Формула Цветка

Никто не посмел отказать Ивану, когда он попросил их протестировать новую игру. Они поднялись на третий этаж по лестнице из черных железных прутьев, полной воздуха, подвижности и громыхания от каждого шага. Перила шершаво впивались в ладони. Разговор не вязался, каждая фраза падала в безответный шум лестницы. Внутри у Порто шумело от ожидания и сомнений.

Иван, главный по идеям и маркетингу в компании, встретил их на верхней площадке перед входом в зал. Рядом с Иваном стоял Прохор – главный по продажам, оба одеты в черные тренировочные костюмы, какие носили ведущие. Прохор казался спокойным и тихим, щеки его были покрыты рытвинами от юношеских прыщей. Иван же все время находился в состоянии возбужденной радости и двигался, будто каждый его сустав жил независимо. Очки в широкой черной оправе и нелепая челка делали его похожим на подростка.

Пожали друг другу руки и прошли в круглый зал для совещаний. Команда сбилась в кучу, Порто сел между Дианой и Снунит, Зонд сел с краю, напротив стеклянного стола встали Иван и Прохор.

Иван неловко раскрыл папку. Тексты, картинки и схемы рассыпались по столу. Иван принялся собирать их:

– Волнуюсь. Итак, у нас тут ваши данные о ежеквартальных медицинских обследованиях, об обучении и активности в социальных сетях. Затем загрузили эти данные в модель алгоритма. Выставили максимальную мощность и пригласили вас протестировать игру. Вопросы есть?

Вопросов пока не было. В начале создания игры Диана состояла в рабочей группе по разработке, но потом вышла из нее. Ходили слухи, будто по настоянию самого Ивана, но сама она подробностями не делилась.

– Вы будете тестировать игру на максимальном уровне сложности, десять из десяти, чтобы мы могли проверить операционные возможности системы в бою, – продолжил Иван. – Клиент же на проде будет выбирать, хочет ли он изменить качество жизни по шкале от одного до десяти.

– Какие еще вводные дает клиент? – приподняла бровь Диана. Ее голос оставался спокойным, но холодные глаза выдали напряжение и недовольство.

– Никаких. – Иван развел руками: да, такие мы чертовы гении. – Цель новой игры – личностный рост. На входе простая вводная, на выходе новые шаблоны поведения, которые сформировались через игровые действия. Новое восприятие действительности. В этой игре каждый получит новое качество жизни. Абсолютно новое. А игра подстроится под физиологические реакции игрока через множество ситуаций, в которых игроку придется принимать решения.

Иван выдержал паузу, а затем продолжил:

– В обычных играх, если есть закрытая дверь или мерцающий огонек в окне, девять игроков из десяти ринутся в эту точку. Скрытые подсказки сценариев и есть тот склон, по которому игрок катится прямо за золотом, ключом или спасением планеты. Обычная роль ведущих – поддерживать заданный уровень сложности. Чем сложнее игра, тем больше крутых поворотов на склоне. Здесь же подсказок не будет. Игрок сам конструирует сюжет, сам является ведущим. Игрок и есть полноценный автор своих препятствий.

– То есть мы останемся без работы, так? – Диана вздернула бровь снова, с силой надавила на колпачок ручки, но тут же положила ее обратно на стол и скрестила руки на груди.

– Ди, дорогая, мы хотим масштабироваться. – Иван пожал плечами несколько раз. – Вы лучшие методологи, давно уже выросли из роли ведущих. Давай подумаем логически, пора расти. Пора-пора. Так. Значит, что еще нужно сказать? Игра длится три недели. Такой срок необходим для формирования новых привычек. Как только три недели будут подходить к концу или контексты ваших миров станут влиять друг на друга, игра изнутри начнет рушиться. Мы это заметим.

– Должны заметить, – подтвердил Прохор тихо.

– И прекратим тестирование, – подытожил Иван. – Рабочее название игры «Формула цветка».

– Почему «Формула цветка?» – спросил Порто.

– Для наглядности. В игре задействовано несколько моделей и уровней. В жизненном цикле цветок для внешнего наблюдателя скорее статичен, но изнутри он живет полноценной жизнью: поворачивает лепестки к солнцу, насыщается пигментом, закрывается на ночь, иногда охотится. Чаще всего цветы имеют определенные пол и характеристики, которые запускают ту или иную программу развития в зависимости от дополнительных внешних условий. – Иван пожал плечами и причмокнул недовольно, что время тратится на очевидные вещи.

– То есть мы там побудем двадцать один день, за это время упадет квартальный бонус и зарплата, и мы выйдем из тестирования безработными супергероями? – Порто облокотился на стол, чтобы заглядывать в папку Ивана и получше вникнуть в суть.

Диана не отрывала взгляда от стеклянной крышки стола, проигнорировала Порто, не дала ответить Ивану и задала свой вопрос:

– А что насчет предыдущих тестировщиков, тех, что в коме?

Зонд присвистнул. Порто откинулся на спинку стула. Снунит взглядывала то на Диану, то на Ивана.

Иван поправил челку.

– Тут тонкий момент. – Он снял очки и принялся протирать стекла.

Пользуясь заминкой, Прохор встал чуть впереди Ивана, как черный дрозд в брачном танце перед сомневающимися кандидатками.

– Это правда. Технически предыдущие тестировщики только ментально подключались к игре… Сейчас все участники под присмотром врачей, и мы надеемся, что они вот-вот придут в себя. – Прохор поводил нижней челюстью из стороны в сторону – вранье вяжет рот, как недозрелая хурма. – Нам нужно понять, что за проблема в игре, и скорректировать ее. Поэтому мы вас и пригласили.

Прохор положил обе ладони на стол, демонстрируя команде пустые руки:

– Для вас риск минимален. Предыдущие тестировщики были одиночками. А вы будете работать группой.

– Мне это не нравится, – отозвался Порто.

– Почему лучше работать группой? – следом спросил Зонд.

– Это значит, что мы там будем вместе? – Снунит посмотрела на Диану.

Диана молча качала головой и рассматривала столешницу.

Иван продолжил:

– Мы действительно не знаем, как вернуть тех, кто ушел в кому. Для этого нам нужно дополнительное исследование. Вы наша лучшая команда. Каждый из вас особенный. Никто из вас здесь не оказался случайно. Я вам доверяю, я сам вас выбрал.

Порто ответил на взгляд Ивана. История со спасением привлекала. Диана не отрывалась от заусенца на пальце. Зонд улыбнулся. Только Снунит выпрямилась в кресле, ей явно было неуютно и хотелось то ли заплакать, то ли засмеяться, то ли уйти, но она оставалась.

– Почему вы думаете, что в этот раз все получится? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Потому что в этот раз мы запускаем вас внутрь вместе с телами, – кивнул Иван, будто договариваясь сам с собой.

В тишине послышался шорох бумаг. Иван все никак не мог успокоиться, не мог остановиться.

– И как работает технология? – Диана не собиралась уступать Ивану. Он ее злил.

– Квантовая симметрия. Наблюдающий влияет на физические свойства объекта наблюдения.

– Чушь какая-то, – пробормотала Диана.

– Вовсе нет! – Иван раскопал в папке лист и продемонстрировал его собравшимся. – Вот смотрите. Спонтанное нарушение симметрии жизненно необходимо для существования суперсимметрии. Она сама постоянно проверяет себя, как иммунная система организма. Только мысли глобально. Мы сделали несколько наложенных моделей. Использовали эволюционный и немного религиозный подход

Он подмигнул:

– Добавили пару коэффициентов, кое-где настроили классификацию. Фактически мы смоделировали лучшую реальность под входные параметры каждого.

– И зомби-апокалипсис прорвался в этот мир. – Зонд ожидал реакции Прохора, не Ивана. Прохор зыркнул на Зонда с вызовом и не стал отвечать.

Иван продолжал обращаться к Диане, он знал, что нужно уговорить ее, а потом она уговорит всех:

– Ты же знаешь, Ди, нет никакой справедливости, давно нет Бога в церкви, нет никакого нового неба и новой земли. Но в то же время – все это есть. Всегда есть нечто, во что верит человек. Мы добавили в игру веру и сразу поняли, что это именно та глубина, которой ей не хватало. После этого апдейта начали пропадать тестировщики, и мы получили странное сообщение. Возможно, игра создала проход в надмир, который прорывается сюда. Мы не знаем, в чем функциональная проблема, и не можем просто взять и закрыть проект под некими абстрактными религиозными предлогами. Тем более что в религию уже давно никто не верит всерьез. Ты же не веришь? А у нас люди в коме…

– Есть еще кое-что, что вам следует знать. – Иван отбросил челку. – В ходе разработки новой игры мы создали нечто вроде портала. И мы получили послание. Никакого символизма в виде книг с семью печатями. Просто сообщение, что хилиазм, или период торжества правды, подошел к концу. Мол, благодарны за ключ от бездны. Ваша тысяча лет истекла. Скоро придем. И с этим нужно разобраться. Либо убедиться, что это троллинг, либо диагностировать брешь и описать проблему.

– Скорее всего, это чья-то шутка. Апокалипсис, откровение и все такое, – вставил Прохор и засмеялся каркающим смехом. Никто не засмеялся. – Мы понимаем, что это рискованное мероприятие. На выходе вы получите не только новую идентичность. Мы платим деньги. Достаточное количество, чтобы больше никогда не думать о деньгах. Каждый из вас сможет начать новую жизнь.

Порто давно уже потерял нить, слова «хилиазм» не знал, но все больше вовлекался:

– И что получается? Как все это будет выглядеть на практике? Внутри? Не Бога же вы нас отправляете искать?

– Вы войдете в игру в группе. Проведете в игре двадцать один день и выйдете, – кратко пояснил Прохор.

– Почему вы думаете, что мы те самые, кто выйдет? – продолжил задавать вопросы Порто.

– По показателям удовлетворенности клиентов и разнообразию сюжетов вы самая изобретательная и опытная команда. В большинстве своем у людей фрагментарное мышление, которое скачет от одной фантазии об удовольствии к другой, поэтому нет целостных сюжетных придумок и сценариев. Всего, по статистике, выходит не более двадцати процентов интересных сюжетов, – ответил Прохор. – Людям не интересно быть богами, а вам интересно. Вам вместо неожиданных поворотов, как в жизни, приятнее знать следующий шаг, приятно его создавать. По возвращении мы ожидаем, что вы составите отчет по багам и поучаствуете в техническом задании на доработку функционала. За это и оплата.

Прохор покопался в общей папке, извлек четыре дополнительных соглашения.

– Я не хочу лежать в коме. – Снунит хмурилась, и на ровном бархатном лбу появилась вертикальная морщинка.

Прохор обходил стол, раздавая бумаги:

– У нас есть предположения насчет комы, попробую объяснить. Когда клиент получает маршрут личностных изменений, мы не всегда знаем, почему именно эти шаги выбирает алгоритм. Симулятор проводит по трем разным уровням осознанности: понять себя, понять других и быть понятым этими другими. Видимо, тестировщики застряли где-то в своем подсознании, и видимо… – Прохор сделал долгую паузу – …где-то на самом первом уровне. Предыдущие короткие тестирования показали: всплеск игровой активности наблюдается первые два дня, а потом он резко падает или мы больше его не считываем. Мы думаем, что с пятого дня при одиночной игре сюжет становится бессвязным, что и вызывает кому. Именно поэтому мы добавили пару дополнительных инструментов и хотим протестировать гипотезу группового входа в игру. В любом случае алгоритм прокачивает сильные стороны каждого участника. Например, агрессия Зонда. Если это его ресурс, который может сделать его богаче в обычной жизни, то есть вероятность, что игра выберет для развития именно ее.

– А причем тут деньги? – откликнулся Зонд. – Мне и так хорошо платят. Зачем мне тестирование?

– Это предположение о твоей мотивации, Зонд. Как я сказал, риск минимален за счет того, что вы входите вместе. Плюс мы добавили хорошую, небывало хорошую оплату тестирования, прошу ознакомиться с документами, – продолжал Прохор и подал ему бумагу на подпись. Зонд присвистнул, когда увидел цифру.

Команда зашуршала листами. Иван потер ладони и наклонился ближе к столу.

– Первый инструмент – это задания, направленные на самопознание, чтобы вы понимали свои желания. Второй – рандомизатор реальности, или, другими словами, реалистичные внешние обстоятельства. Ребята, – добавил он, переходя на неофициальный тон, – в свое время я помог каждому из вас, теперь помощи прошу я. Да, есть нюанс, но, если бы это было безумием, я бы не стал рисковать.

Прохор уже стоял у дверей и кивнул Ивану, они вышли за дверь. В это время Порто взял бумаги, оценил сумму, посмотрел сначала на Снунит, потом на Диану: та уже тянулась за ручкой и перевел взгляд на Зонда.

Зонд вздохнул, провел языком по верхним зубам, ударил указательным пальцем по столу и откинулся на спинку стула:

– Денег, конечно, дофига, я бы столько давал, если бы был уверен, что мы не вернемся. С другой стороны, ради чего живем? Ради чего зарабатываем? Впустую проживем тут с этими деньгами, а так, может, доберемся до философского камня. Тебе-то зачем это, Порто? – Зонд облокотился на стол так, чтобы видеть именно Порто.

– Ты идешь за деньгами, и я иду за деньгами. – Порто пожал плечами, отвел взгляд в сторону.

– Ты пойдешь из-за денег? – Снунит спросила у Дианы.

– Из-за брата. Вдруг я пойму, вдруг я смогу помочь другим выйти из комы. А ты?

– Я? Порто, а ты?

Порто не посмотрел на нее, а ответил, глядя в листок:

– Я пойду. Мне кажется, что мне нужна эта формула цветка. Нужен подвиг, обновление и свобода в деньгах.

Что поняла Снунит, было неизвестно, но и она взялась за ручку:

– Я тоже тогда пойду. Лучше с вами. По-ту-сторонняя или эта-сторонняя жизнь… Там посмотрим. Я хочу знать, что с вами там все хорошо.

Иван и Прохор вернулись. Иван собрал бумаги, проверил все подписи.

– Спасибо, я рад, что вы согласились.

Прохор начал раздавать игровые браслеты.

– Сейчас мы коротко покажем правила взаимодействия с системой. Если других вопросов нет, тогда предлагаю перейти к практической части инструктажа.

Иван надел браслет на запястье Снунит.

– Эти браслеты считывают сенсорные сигналы и передают информацию о вашем физическом состоянии и движениях. На браслете только одна кнопка, включения и выключения. Надевайте их на ведущую руку и проходите в соседнее помещение.

Белая комната

В белой комнате, как внутри белого листа – ни пола, ни углов. Порто, склонному к перфекционизму, понравилась бесшовная белизна, он посмотрел на свои руки, потом на каждого на этом фоне и улыбнулся Снунит.

Раздался голос Ивана:

– Встаньте так, чтобы не мешать друг другу. Проверьте, включены ли браслеты. Цель упражнения в том, чтобы познакомиться с технологией и ближе узнать друг друга. Когда будете готовы, пожалуйста, нажмите старт и вспомните ситуацию, которую вы не рассказывали другим в этой комнате. Это может быть сон, воспоминание из прошлого или разговор с кем-то для вас значимым. После этого каждый выберет, чье воспоминание хочет посмотреть. Всем спасибо.

В центре комнаты появился световой шар, как старая компьютерная заставка, которая стала переливаться всеми цветами радуги, изображая космос. Порто заметил, что, когда концентрируется на шаре, тот занимает все пространство, а другие исчезают для него из комнаты. Он закрыл глаза, чтобы не отвлекаться, и стал прокручивать в голове воспоминания. Каждый вспоминал свое.

Зонд вспомнил, как вчера рано утром увидел двух девочек, похожих на школьниц, прогуливающих занятия в его дворе. Зонд в подробностях представлял осенние листья, как падает свет, как дети останавливаются перед лужей и спорят, кто пойдет первый проверять ее глубину. Если бы он открыл глаза, то увидел, что его визуальный ряд записывается шаре с космосом. Но внезапно запись прервалась, раздался резкий звуковой сигнал, Зонд открыл глаза, и появилась надпись: «Ваши пульс и уровень влаги показывают, что воспоминание незначимое».

Зонд задумался, сделал еще пару попыток, вспомнил, как катался на сноуборде прошлой зимой – не подошло, потом как с друзьями ходил в баню – не подошло. И вдруг в памяти всплыл сон. Зонд роет погреб в своей комнате в квартире. Он узнал, что у каждого на планете есть свой мир с садами-оранжереями. Во сне вокруг этих садов был хайп похлеще, чем цены на криптовалюты в их лучшее время, а у Зонда был темный погреб, но он рассказывал о нем, набирая детали из рассказов других людей. В это время он долбился с монтажом искусственного освещения в погребе и высаживанием многолетних цветов под специальными лампами.

Зонд открыл глаза, и в этот раз в шаре космоса появилась табличка: «Воспоминание принято». Зонд вернулся к действительности раньше всех. Остальные напряженно вглядывались в имитацию космоса внутри круга. Затем оторвалась Снунит и встретилась с ним взглядом. Они улыбнулись друг другу. За ней пришла в себя Ди, и только в конце прояснился взгляд Порто. Радужный шар исчез. Порто посмотрел на Диану с немым вопросом: «И что дальше?»

Для Зонда исчезли все остальные, остался экран с надписью: «Выберите воспоминание» – и лица троих друзей. Зонд выбрал Снунит.

Зонду всегда казалось, что в ней есть странность, она как будто работала ради высшей цели. Не за власть в команде, не за рейтинг у клиентов, не за деньги, он знал, что она зарабатывала меньше других. В играх она отвечала за поддержку игрока, появлялась в виде высшей силы, эльфа или феи и помогала вернуться в контекст истории, найти выход. Если клиент упирался, она становилась его «высшей добродетелью» и целый этап сопровождала, показывала трюки или помогала решать задачи. В игре про зомби Зонд работал с ней в паре. Он нападал как можно чаще, чтобы игрок привык атаковать и защищать сначала себя, потом и их обоих.

Подъезд

Снунит выходит из здания игрового центра. На улице темно, но уже светает. Воспоминание записано, как будто через масляную прослойку, с разводами и чуть ускоренно. Она идет в полной тишине, нет звуков улицы, ветра, шагов, машин. Нет щелчка зажигалки, когда она прикуривает. Баг системы, наверно, нужно будет сказать разработчикам. Или мы думаем без звука, поэтому так записывается воспоминание? Снунит проходит через Петровский парк по аллее рядом со стройкой. Желтые фонари подсвечивали аллею с обеих сторон. Снунит оглядывается по сторонам – ни души. Переходит через дорогу и заворачивает во двор. Она пролезает под шлагбаумом, останавливается, достает из рюкзака ключи и газовый баллончик. Теперь она идет медленнее, и вся картинка плывет медленнее. Вдруг появляется шум листьев, гомон птиц, но громче всего учащенно стучит пульс. Она открывает дверь в подъезд и встряхивает баллончик. Следующая дверь. Из темноты на нее смотрят глаза на грязном лице.

– Доброе утро.

– Доброе утро.

Она боится этого человека, это знают оба. Он улыбается, во рту у него нет ни одного зуба. Она медленно идет к лифту, хотя разумнее было бежать по лестнице. Лифт открывается, и она заходит внутрь. Время замедляется. Лифт стоит с открытыми дверями так долго, что можно рассмотреть лицо грязного человека со свалявшимися волосами, его бордовые щеки и нос, вздувшиеся вены на фиолетовых руках, грязь под ногтями огромных опухших кистей. На правой руке, это она запомнит навсегда, на указательном пальце у него нет верхней фаланги. Она успела подумать. Как это? Жить без фаланги?

Двери лифта наконец закрылись, ничего не произошло. Снунит дышит быстро, как собака. Снова и снова она видит сцену с самого начала: как идет домой, останавливается у шлагбаума, достает баллончик и ключи, проходит в подъезд. Но теперь там никого нет.

Воспоминание закончилось. Комната снова стала белой, в центре больше не появлялось надписей или объектов, остались только они вчетвером. И на ее белом листе появился черный прямоугольник выхода, к которому они и двинулись.

– Кого смотрел? – спросил Порто у Зонда по дороге к выходу.

– Сну.

– Я тоже.

– Мы что, втроем смотрели Сну? – Диана обернулась к ней. – А ты кого выбрала?

– Зонда.

– И что там было? – заинтересовался Порто.

Снунит пожала плечами:

– Как обычно, Зонд, который выбивает себе место под солнцем. Только в этот раз буквально.

– Я не понял. Куда делся этот бомж? – не успокаивался Порто.

– Говорят, что он умер.

Команда расселась вокруг стола в общем зале, поодаль друг от друга. В комнату вошел Иван. На этот раз он был один.

– Должен признать, работаете вы слаженно. Хотя это неудивительно. Игра начнется с шести вечера, но просим вас не снимать браслеты до этого времени, чтобы вы могли к ним привыкнуть, а мы успели сделать последние настройки. Сегодня в шесть вечера вы стартуете от этого здания к месту, где пройдет тестирование. Спасибо и хорошего дня. Удачи вам не желаю, у вас и так есть все необходимое.

Глава 6. Ласточка

Дерево

Их привезли в лес. А может никуда не везли, а поставили автобус на беговую дорожку и привез их не в подмосковную чащу, а во внутренний двор-амбар игровых зданий. Вечерний туман обволакивал огромный дуб, где они должны были прожить двадцать один день.

Из прихожей они спустились на несколько ступеней вниз и вошли в круглую, набитую воздушными мягкими диванами с цветастыми кружевными подушками гостиную. Порто она сразу понравилась. Им всем она понравилась. В центре комнаты расходилась корневая система дерева и свисала люстра с переливающимися хрустальными каплями. А еще Зонд тогда изобрел лифт, который ездил по горизонтали и по диагонали. Ничего из этого не было настоящим, хотя и более настоящей жизни у них до этого не было.

В один из вечеров Порто спустился вниз, и натолкнулся на Снунит, полулежащую на диване с книжкой. Он облокотился на спинку дивана, браслетом включил искру камина. В комнате сразу сделалось уютнее. Снунит стянула наушники и улыбнулась:

– Может, по бокалу белого?

Порто кивнул и вышел на кухню. Там было свежо, кафель отдавал прохладу, в углу стоял гончарный круг, придвинутый к печке для обжига: Диана за неделю успеет сменить всю местную белую посуду на разномастную пережженную керамику, покрытую бело-голубой глазурью. Порто выбрал две пиалы с черными прожилками и налил в них вина.

Вернувшись, он увидел, что Диана спустилась и заняла бархатное кресло-ракушку изумрудного цвета. На ней была пижама и вязаные носки. Она протянула руку к пиале, и Порто отдал ей одну. Другую, отхлебнув, он передал Снунит.

– Цель игры – личностный рост. Но как мы поймем, что выросли? – спросил он, обращаясь ко всем сразу.

Зонд появился и обошел Порто из-за спины.

– Отчет будет как в анекдоте про золотую рыбку. – Зонд бросил к камину лиловую диванную подушку с золотыми кисточками, уселся на нее по-турецки. – Поймал мужик золотую рыбку, предложила она ему исполнить любое желание. Ну, он и просит: «Хочу, чтобы у меня все было». Рыбка: «Хорошо, мужик. Динь. У тебя все было».

Снунит звонко рассмеялась. Порто устроился на длинном сиденье дивана, уходящем в букву «Г», положил голову ей на колени.

– Почти уверена, что браслет подстраивается под внутренний ритм, а результат будет сравниваться с сегодняшним днем. – Диана откинулась на спинку кресла, и гладкие волосы рассыпались из пучка по волнам спинки-ракушки. – Мы прогнозируемый вариант для пилотного проекта. Для каждого из нас уже написан предварительный отчет по изменениям личности, который будет корректироваться каждую неделю, каждый день, каждую секунду. По крайней мере, я бы именно так и делала. Может, уже ничего не будет, как прежде, понимаете?

Она глядела на оранжево-желтые ленты огня в камине.

– А кем бы ты хотела стать после? – выглянула Снунит из своего диванного кокона.

– Вся моя жизнь – один сплошной дедлайн, я даже отдыхаю по дедлайнам. Если честно, то… – Диана постучала указательным пальцем по шву изумрудной обивки. – Наверное, я хочу сменить сгоревшие лампочки. Каждый день я живу по режиму, на любое решение есть шесть секунд: «да, нет, следующий». Хочется теплоты.

Диана сжала ладонь в кулак.

Зонд раскинул руки, будто держа плакат.

– Представляю, как сейчас перед тобой появляется надпись: «Цель не амбициозная. Предложите более амбициозную».

Диана посмотрела на Зонда, закусила щеку, сложила губы в трубочку, прищурилась и, цокнув, ответила:

– Не согласна. Это амбициозная цель! А ты, Зонд? В чем твоя цель?

Диана смотрела прямо ему в глаза. Зонд обычно старался прервать зрительный контакт, но сейчас уперся взглядом в ответ, будто дерзил взрослым:

– Я добиваюсь целей прямолинейно. Раньше я мог ударить ногой в лицо, чтоб взять, что мне надо. Сейчас уже нет. – Зонд собрал пальцы в щепотку, потер воздух, – Но никто не идеален, нужно уметь разглядеть пробелы в человеке, чтобы было легче добиваться своих целей. Расширять свою свободу за счет других – или пусть не за счет, а в обход свободы других.

Снунит слушала его, а сама смотрела на Диану. В тишине она высвободила руку с браслетом из-под покрывала и в воздухе кислотно-зеленым светом написала: «Слушать свободу».