Жена вместо Приговора, или О бедном драконе замолвите слово

Вытянув перед собой руки, Кая принялась плести пальцами замысловатые узоры, в которые вплетала также и произносимые вполголоса слова заклинания, которое она читала нараспев. Вначале не происходило ничего, но вот, наконец, перед ней возникла и заклубилась воронка энергии.

Чем дольше она пела, тем быстрее вращалась созданная ею воронка. Вскоре анти-жизненной энергии стало так много, что девушке стало нечем дышать, пространство вокруг неё заполнилось духами, призраками и прочими потусторонними сущностями, которым больше не было места в мире живых, их вой и плач с каждым мгновением всё усиливался…

Внезапно тело Каи сильно изогнулось (так изгибается вот-вот готовая порваться слишком сильно натянутая струна). И в следующее мгновение она в буквальном смысле воспарила над землей. Голос её стал частью воя и плача привлеченных ею сюрреальный сущностей.

Со стороны могло показаться, что девушка полностью отрешена от сего мира, однако как только воронка вспыхнула ярким светом, Кая сильным движением запустила её прямиком в уже почти освободившегося от пут паутины зомби-исполина.

Ещё одно мгновение и «набор костей» оказался окутан, словно туманом, мощными потоками магии. Не желающий сдаваться зомби-исполин боролся изо всех сил, но воронка всё же оказалась сильней – она до последней капли высосала из него всю ту силу, что позволяла ему не просто двигаться, но и вполне разумно мыслить.

Зомби-исполин судорожно вздрогнул, жалобно затрещал, причём одновременно сразу всеми своими костями и… утих.

Глава 7

Кая чувствовала себя настолько усталой и больной, что усталость и слабость, казалось, спорили между собой, которая из них должна свалить её с ног первой. Но долг гостеприимства, будь он не ладен, требовал сначала позаботиться о гостях. Легко сказать позаботиться, тяжело вздохнув, подумала она, покосившись вначале на кашляющего пламенем, задыхающегося дракона, к которому она и подступиться-то не знала как, а уже о том, чтобы чем-то помочь… Затем она перевела взгляд на…

– Не поняла! А где?! Да растуды-сюды вашу паучью мать! Чтоб вам никогда паутины не плести да мух не видать!

Спуки, Аах и Уух не надо было объяснять, кого в очередной раз потеряла их Хозяйка, как впрочем и то, почему она аж настолько обеспокоена и расстроена, что не просто обматерила, но ещё и та-аако-ого нажелала, что всем троим не по себе стало, настолько пугающей была перспектива!

– Щчас будет здесь! – уже на бегу отчитались пауки, которые были исполнены самой непреклонной решимости немедленно отловить сбежавшего жениха.

– Очень на это надеюсь, – пробормотала Кая и полезла в свой заплечный мешок. – Ага вот оно! – достала она из холщовых глубин пузырёк. – Думаю, это должно помочь. Моту, у меня слишком руки дрожат, поэтому боюсь – промажу. А надо точно в пасть попасть. Иначе или не подействует, или подействует, но толка может не быть.

– Решила отравить старика, чтобы не мучился, – понимающе хмыкнула Смерть. – Очень правильная мысль! – похвалила она.

Никого травить Кая не собиралась, и она как раз открыла рот, чтобы сообщить об этом подруге, но её отвлек резко усилившийся запах болота.

Погода стояла безветренная, поэтому ветром запах принести не могло. Значит, мгновенно сообразила она, запах несёт с собой кто-то другой. Причём, судя по скорости нарастания амбре, несёт, сломя голову.

«Только этого мне не хватало!» – раздраженно подумала девушка, разворачиваясь навстречу несущейся на неё во весь опор дурно-пахнущей и гадко-мокро-чумазой судьбе, с которой, с отвращением и ужасом осознала она, объятий ей уже не избежать.

Представив себе предстоящее соитие, Кая содрогнулась всем телом и, чуть не расплакавшись от досады, мысленно посетовала.

– Эх, прав был дед, убить его мало, этого нового жениха! Вот только хорошая мысля, как известно, приходит опосля!

Сигмар понимал, что силы слишком не равны, поэтому ему вряд ли удастся спасти деда. Кроме того он знал, что и дед, наверняка, не захотел бы, чтобы его внук погиб в безнадежной попытке освободить его. Поэтому-то молодой дракон и предпринял попытку бегства. Причём попытку удачную. Воспользовавшись тем, что на него никто не обращает внимания, молодой дракон отполз к расположенному неподалёку кустарнику, который выбрал за то, что тот стоял в большой луже. Дальше всё было просто – заползти в кустарник, слиться с лужей, что было совсем не сложно, учитывая то, что он уже был с ног до головы обмазан грязью и болотной тиной, и затаиться.

Дальнейшего чёткого плана действий у Сигмара не было, но у беглецов, спасающих свои шкуры – плана никогда нет. Единственное что ими движет – это инстинкт выживания. И те, у кого он хорошо развит – выживают. А те у кого – не очень хорошо, соответственно, не выживают. Это же касается и пленников. Поэтому он верил, что он не только спасётся сам, но и со временем спасёт деда.

В отличие от Каи, Сигмар за жизнь деда в связи с застрявшим в его горле черепом не беспокоился, так как знал, что температура в горле дракона такая же, как и в жерле вулкана. Иначе говоря, какой бы крепкой ни была кость черепа – ему в любом случае, в течение нескольких ближайших минут предстояло стать пеплом.

Когда все три паука проскакали в двух шагах от него, не заметив его и не уловив его запаха, Сигмар впервые за последние несколько дней искренне поверил в то, что на сей раз удача таки на его стороне. Вспомнив кому, точнее чему он обязан тем, что ему наконец-то подфартило, он принёс извинения своей заднице и поблагодарил её за «удачный» выбор лужи. Как вдруг, словно гром среди ясного неба прозвучал голос Смерти, нахваливающей некромантку за то, что та решила… отравить его деда, дабы тот не мучился!

Ну вот и что ему оставалось делать?!

«Дед, конечно, дал маху, когда связался с этим зомби-исполином вместо того, чтобы подхватить внука в одну лапу, Колина в другую… Кстати, а где Колин? А какая теперь разница? Хотя с другой стороны, не мог дед поступить иначе, разве мог благородный серебряный дракон не вступить в сражение с нежитью, которая после того как покончила бы с его врагом, причинила бы кто знает ещё сколько бед и несчастий?» – Молнией промелькнуло в возбужденном мозгу молодого дракона вышесказанное, прежде чем он понял, что уже бежит со всех ног, пытаясь спасти жизнь своему деду.

– Нашла! Я жениха нашла! Нашла и надёжно упаковала! И теперь он никуда не убежит! – радостно завизжала, захлопала лапками и запрыгала Аах, которая не только нашла жениха и упаковала в паутину, но и в последнее мгновение успела-таки спасти свою хозяйку от дурно-пахнущих и гадко-мокро-чумазых объятий её суженного.

– И как вовремя нашла! – Кая так обрадовалась нечаянному избавлению, что и сама бы с удовольствием запрыгала и захлопала в ладоши, если бы была в состоянии. Поэтому она ограничилась лишь тем, что рассмеялась от облегчения.

А вот Сигмару было не до смеха. Замотанный в паутину с ног до головы благородный горе-спасатель лежал у ног жестокой некромантки и всё на что он был способен – это лишь извиваться как уж на раскаленной сковороде.

«Не успел! Не успел! Не успел!» – сокрушался он, с ужасом слушая, как жестокая некромантка повторно инструктирует Смерть на счёт того, что пузырёк важно закинуть именно в пасть, потому что только в этом случае… чихательное зелье, достаточно эффективно подействует на дракона.

Старый дракон тоже слышал, как Владычица Сумеречной пустоши инструктирует местную представительницу загробного мира, насчёт зелья и потому пыхтел изо всех сил, пытаясь успеть раскрошить застрявший в его глотке череп до того, как зелье попадет ему в пасть. Причем услышав о том, что зелье не отравное, а чихательное Адмар засопел, задышал и закорпел ещё активнее.

Но не успел. И что особенно обидно. Не успел всего лишь на одно мгновение. И потому чихнул. Причём в первый раз чихнул ещё, будучи в драконьем обличье…

Ослепляюще белое пламя вырвалось из недр драконьей глотки гигантским гейзером и прокатилось волной, сжигая всё на своём пути.

Кае, которую в очередной раз очень вовремя подхватила Аах, понадобилось несколько оторопело-оглушающих секунд, чтобы осознать, что только что случившееся – это дело её рук, точнее её безобидного чихательного зелья.

– А-аааах! Аааааааба-аалде-ть! А-аааах! – восхищенно-вожделенно выдохнула Моту.

– Да уж, – мрачно изрекла Кая, которая, как и подруга, глаз не могла оторвать от представшей ею взгляду картины.

Вот только взгляд Каи и Моту приковали к себе совершенно разные картины.

Кая с замиранием сердца наблюдала за тем, как над оранжево-алой огненной рекой поднимаются, клубясь и извиваясь в замысловатом танце потрясающей красоты серовато-фиолетовые облака, по краям и в центре которых то и дело вспыхивали ярко-алые искры.

А Моту, обмахиваясь руками, дабы не лишиться сознания, пялилась во все глаза на совершенно обнаженного безостановочно чихающего седовласого красавца дракона, сидящего на корточках и прикрывающего причинное место, в центре довольно внушительного по размерам совершенно нетронутого огнём участка. Но литые мускулы зрелого мужского тела и отменное сложение, обеспеченное щедрой природой, даже такая поза скрыть не могла.

– Эххх, – грустно вздохнула Костлявая. – Где мои семнадцать лет?!

– Там где и прошедшие пара-тройка тысячелетий? – ехидно прокомментировал Уух, на спине которого в данный момент восседала госпожа местный шериф.

– Скажешь тоже? – оскорбилась Моту. – Всего лишь там, где и девятьсот тридцать четыре годочка, два месяцочка, четыре денёчка и-иии… – достала она карманные часы из кармана, – почти уже три часочка. Но кто считает?! Только не я! И кроме того, глупый паучишка, дело не в возрасте! Я и сейчас ещё хоть куда! Любую семнадцатилетнюю за пояс заткну! – подбоченилась Костлявая.

– Как скажешь! Как скажешь, – с сомнением и иронией в голосе закивал головой глупый паучишка, который хотя и не был драконом, но тоже предпочёл бы семнадцатилетнюю.

– Просто ж драконам, им до старости лет только девственниц подавай! Э-ээх! – продолжала вздыхать Костлявая, не обращая внимания ни на сарказм Ууха, ни на то, что Кая уже в третий раз к ней обращается.

– Мо-ооту! – позвала Кая подругу в четвёртый раз. – Мо-оооту!

– А-аа! – наконец-то отозвалась та, да и то только потому желавший угодить Хозяйке Спуки запеленал по-прежнему безостановочно чихающего седовласого красавчика в паутину и затем навьючил его извивающееся и содрогающееся от чихов тело себе на спину, где уже лежали рядышком спеленатые, словно новорожденные двойняшки, Сигмар и Колин.

К слову, Колина Спуки обнаружил ещё тогда, когда отправился искать сбежавшего жениха. И тогда же сразу спеленал и забрал с собой. После чего рассудив, что за арестантами, то есть гостями, проще присматривать, когда они находятся вместе, особенно если при этом они похожи, как мумии-близнецы, взял на себя также конвоирование Сигмара, то есть, заботу о нём. И теперь Глава Замковой Стражи присовокупил к ним и третьего заключенного. То есть, разумеется, он имел в виду, гостя, в очередной раз поправил себя Спуки.

Хотя в отличие от внука, старый дракон по-прежнему не считал Каю убийцей, тем не менее, в данный момент он искренне полагал, что такую невесту и… врагу не пожелаешь! Не то, что любимому внуку! К данному выводу старый дракон, у которого мало того, что жутко болело разодранное черепом горло, так ещё и саднило в груди из-за бесконечных чихов, пришёл, основываясь на собственном горьком опыте. Хотя, что касается боли в груди, боль он бы Кае простил. Но у него ещё и нос чесался! Жутко чесался! А он его почесать не мог. Потому что был спеленат как младенец.

«Надо как можно быстрее расквитаться с этим дельцем, – мрачно размышлял Адмар. – И валить отсюда!»

Его друг, лорд-канцлер Альдеяр был прав, кто-то очень не хочет, чтобы Кая вышла замуж за подданного Великой Логиртании. Теперь Адмар знал это наверняка. Более того, он сумел установить, что гроза, присланная по душу его внука, пришла с севера, а не с запада. Именно поэтому старый дракон и задержался. Потому что хотел установить, не исходит ли опасность из дома той, к которой они едут, так сказать, в гости.

Нет, из дома Владычицы опасность не исходила, а вот о «гостеприимной» хозяйке этого сказать было нельзя!

«Угробит, как есть угробит, единственного внука! – сокрушался безостановочно чихающий Адмар. – Это ж додуматься надо было! Напоить огнедышащего дракона чихательным зельем! Это ж всё равно, что в кипящий котёл разрыв-траву добавить! Как можно этого не понимать?!» – мысленно кипятился старый дракон, с каждым новым чихом становясь всё более и более ужасного мнения о так называемой суженой внука.

– Моту, а что с этими останками будем делать? – Кая кивнула на довольно внушительную костяную гору, уцелевшую потому, что огненная река, не только проложила себе русло в другой стороне, но и началась в нескольких метрах от того места где лежал чихнувший дракон. – Как думаешь, может, стоит их должным образом похоронить?

– Если я правильно тебя поняла, ты интересуешься, не желаю ли я взять на себя эту великую честь?! – язвительно проворчала Смерть.

Состроив приятельнице щенячьи глаза, Кая смущено улыбнулась.

– Ладно, – тяжело вздохнула Костлявая. – Но будешь должна! И Ууха оставь! Не самой же мне эти кости таскать!

– Да, конечно, Уух поможет, – кивнула девушка. – И облегченно вздохнув, распорядилась. – Всё, теперь домой!

Глава 8

Как только Кая и её спутники въехали во внутренний двор замка, навстречу им наперегонки бросились почтенная матерь трёх старых дев и собственно и сами старые девы.

– Внученька моя драгоценная, устала небось?! – ласковым голосом приветствовала её почтенная матерь, протягивая влажные полотенца, дабы драгоценная внученька могла стереть с лица и рук дорожную пыль.

– И в горле наверняка пересохло! – протянула ей кувшин с водой тетка Агнесса, которая, несмотря на свою отнюдь не спортивную комплекцию, сумела-таки обойти сестёр на короткой дистанции и подоспела первой.

– Каичка, а я тебе твой любимый завтрак приготовила, – словно мячик, прыгала за спиной дородной сестры низкорослая пышка Эвномия.

– Да подожди ты со своим завтраком, Эва! Я уверена, что наша девочка, сначала захочет ванну принять! – в своей обычной манере презрительно фыркнула Левкофея.

Уставшая и магически истощенная Кая мечтала только о том, чтобы завалиться в постель, и проспать, как минимум, до следующего вечера. И чего ей совершенно не хотелось – это интересоваться тем, что от неё нужно бабке и тёткам. Вот только, если их сейчас не выслушать, они продолжат донимать её фальшивой заботой и назойливой опёкой, а ей хотелось, чтобы её оставили в покое.

– Просто скажите, что вам от меня надо, – тяжело вздохнув, попросила девушка.

– На-аам? От тебя? – весьма правдоподобно изумились бабка и тётки. – Побойся Некроса, Кая! Как ты могла подумать! Мы же от чистого сердца! Сначала ты уехала ни свет ни заря, никому ничего не сказав. Затем гроза! А потом как бабахнет и полыхнёт! Вот мы и распереживались! – наперебой повествовали родственницы.

– Значит, ничего не надо – ещё раз вздохнула Кая, спешившись с Аах. – Что ж тогда спасибо за то, что встретили, – кивнула она. – Спуки, наши гости на тебе, – кинула она через плечо и попыталась пробиться ко входу в Замок.

Спуки взял спеленатых словно мумии гостей под три лапы и проследовал следом за хозяйкой.

Гости, к слову, вследствие того, что беспробудно спали, не только были похожи на мумий, но и вели себя как мумии. Однако уснули они не потому, что устали. Все трое были так взбудоражены событиями утра, что даже, если бы не были связаны по рукам и ногам, а с комфортом лежали в мягкой, уютной постели – всё равно вряд ли бы уснули.

Дело в том, что гостеприимной хозяйке просто стало жалко бесконечно чихающего Адмара и она, дабы облегчить его страдания, передала Спуки – сонное зелье. Спуки же, которого гораздо больше донимали брыкающиеся Сигмар и Колин, решил усыпить всех троих.

– Ка-аааичка, а мы правильно понимаем, что гости – это вот эти замотанные в саван штуки, которые у Спуки в руках? – с надеждой в голосе, поинтересовалась Агнесса, преградив племяннице путь своими необъятными телесами.

– Да, это наши гости, – кивнула Кая, решив, что тетка выражается образно и поэтому ей даже в голову не пришло поправить, что гости замотаны не в саван, а в паутину. Вслед за чем мечтающая как можно скорей оказаться в постели Хозяйка замка сделала очередную попытку прорваться к его входу. Снова неудачную. – Да что же это такое?! – с досадой в голосе поинтересовалась девушка. – Мне позволят сегодня попасть в мой замок или нет?!

– А почему он их несёт? – задала очередной вопрос Агнесса, дабы увериться, что они таки всё правильно поняли. А две её сестры и мать – более чем заинтересовано замерли.

– Наверное, потому что они сами идти не могут! По ним не видно, что ли? – раздраженно ответила девушка. – Тётушка, ты уступишь мне, наконец, дорогу или нет?! Я устала!

– Видно! Конечно, видно! Всё очень хорошо видно! Что ж мы покойников от живых отличить не способны?! Некромантки мы или кто?! – радостно кивая, подтвердили родственницы.

Кая, прекрасно знала, какие именно некромантки её бабка и тётушки и без этой демонстрации их «выдающихся» способностей, как знала и то, что напоминать им об этом себе дороже будет. Поэтому она закивала как болванчик, вздохнула и подтвердила. – Конечно, способны.

– О твердь земная! Благодарим тебя! – дружным хором радостно взвизгнули «некромантки» и, взявшись за руки, затанцевали. – Ну теперь старый хрыч у нас попляшет!

– Ох да, – спохватилась Эвномия, – прими наши соболезнования, милая!

– Целую неделю у нас в рабстве! Мне его даже жалко! – потирая руки, злорадно хохотнула бабка Танталия. – А я вам сразу сказала, что старый хрыч просто пытается сохранить хорошую мину при плохой игре! – объявила она. – А вы разнылись, мол, а вдруг он действительно что-то задумал?! А вдруг у него и на самом деле туз в рукаве?! Ну что, теперь убедились, что мои источники – точные?!

– Но только не тогда, когда твои источника перекупит старый хрыч, внуча, – не менее злорадно, чем Танталия, похихикивал Хранитель замка, наблюдавший сцену во дворе из окна замка. – Это мне вас жалко, дорогие мои внученьки! Целых четыре рабыни на целую неделю! Держи Васка, – в воздухе материализовалась переливающаяся сотнями самоцветов брошь, – честно заслужила!

– Если вознаграждение достойное, то почему ж и не услужить? В общем, обращайся снова, если что! – чинно прокаркала сорока и, подхватив в клюв брошь, вылетела в окно.

Во дворе же между тем один из покойников вдруг чихнул.

Старые девы и их почтенная матушка замерли в ужасе. Сердце у всех четверых ушло в пятки.

Отрицание. Гнев. Торг. Депрессия. Принятие.

В течение нескольких последующих минут жертвы продажной сороки Васки прошли все пять стадий горевания о потерянной свободе и несбывшейся мечте об исполняющем все их прихоти Хранителе замка.

«Не-эээт! Не может быть! Мне просто показалось!» – решила и постановила каждая из них и даже успела немного успокоиться.

Но тут чих раздался во второй раз. А затем ещё раз. И ещё раз. Вслед за чем чихавший покойник ещё и задёргался и замычал. И вместе с ним задергались и замычали и оставшиеся два покойника.

– Внуча, а они что, жи- жи- жи- живые? Все до одного живы-ы-ы-ы-ы-ые? – полным ужаса голосом, заикаясь, не спросила, но взвыла старая некромантка, всё ещё не веря происходящему.

– Прошу прощения, так уж вышло, – устало вздохнув в очередной раз, саркастически изрекла внуча.

– Что значит, так уж вышло?! – возмутилась старая некромантка. – То есть, ты их что, оживила?! Не смешно!!! Совсем не смешно!!! Нехорошо внуча, так над бабушкой шутить! Ану немедленно верни их в исходное состояние!!! – возмущенно потребовала старая некромантка, плавно переходя от стадии «отрицание» к стадии «гнев».

– Очень нехорошо!!! Немедленно верни!!! – грозно потребовали тётки, уперев руки в буки, и столь дружно топнули при этом правой ногой, словно заранее репетировали. – Прямо сейчас!!! А то иначе…

– Что иначе? – упёрла руки в боки и Кая. – К тому же они уже в своём исходном состоянии. Они абсолютно, стопроцентно живы! Уж поверьте мне…

– Не сме-шно!!! – гневно-укоризненно припечатали племянницу тётки.

– Ва-ааааска-ааааа!!! Го-оооолову откручу-уууууууу лжи-ииииивая и прода-аааажная птица-ааааа!!! – вне себя от ярости и отчаяния завопила Танталия, которая случайно подняв глаза вверх, заметила наблюдающего за ними Хранителя замка и всё поняла. – Поймаю! Су-ууууп сварю-уууу!!!

– Кто-ооо? Я-ааа продажная?! – всхлипывая и сморкаясь, весьма убедительно возмутилась сорока, вытирая при этом правым крылом притворные слёзы. – Да у меня ж просто вы-ыыыыбора не-эээ было-ооо! Он меня заста-аааавил!!! Деточек моих похи-ииитил и заста-ааавил!

– Врё-оооошь! – не повелась на представление обманутая клиентка. – Су-ууууп сварю-уууу!!!

– Не вру!!! Всеми птичьими богами клянусь!!! Не вру-ууу!!!! – спрятав левое крыло за спину и скрутив дулю, продолжала настаивать на своей искренности навзрыд рыдающая сорока.

– Так твой источник – Ва-ааааска?!! Ы-ыыыыыыы!!! – взвыли, схватившись за голову дочери и переключили свой гнев на мать. – Старая ду-уууура!!! Нашла кому ве-эээрить!!! Ста-аааарая, выжившая из ума иди-ооотка – вот ты кто!!!

– Так, всё!!! – теперь уже ногой топнула Кая. – Ушли с дороги, или… – грозно объявила Хозяйка замка, чем не только обратила на себя внимание, но и напомнила бабке и тёткам, а зачем, собственно, они вышли встречать её во двор и пытались задобрить.

Связано это было с тем, что предупрежденные добродушным Парки о том, что Хранитель что-то затеял, уже успевшие поспорить с предком родственницы Каи, заволновались.

С одной стороны, волноваться вроде было не о чем, думали они. Если уж Смерти на кого пришла разнарядка, то это дело решенное. Сомневаться в словах информатора Танталии стоило бы только в том случае, если бы они лично своими глазами не видели, что местная Смерть встречалась с Аах. Но они видели. Кроме того, потом они наблюдали этот ужасный магический шторм и огненную реку. И ещё был выброс антиживой материи. Что-то подобное они обычно ощущали, когда Моту открывала врата в загробный мир. Иначе говоря, все четверо были свято уверены в том, что жених номер пять и два его сопровождающих отправились следом за четырьмя предыдущими.

И всё же ставки были слишком высоки, чтобы не перестраховаться.

– Ка-аааичка, – неожиданно для Каи дружным хором заискивающе запели бабка и тётки. – Пожалей молодые жизни, отпусти молодцев на все четыре стороны! – приступили они к реализации своего плана «Б». – Тут их всё равно рано или поздно, но найдёт-таки смерть! Сама знаешь, наш замок – место гиблое! А если ты их отпустишь прямо сейчас, то у них ещё, возможно, будет шанс выжить! – перебивая друг друга, вещали «сердобольные» родственницы.

– Мне вообще кажется, что это наш прадед Гутлеифр их изводит, – понизив голос до шёпота, заговорщицки продолжала Агнесса. – Ему же где-то жизненные силы надо брать, не у нас же! Мы всё-таки его родная плоть и кровь. Вот и изводит он твоих женихов.

– Агнесса права! Я тоже думаю, что это он! – ещё тише и таинственнее заявила Эвномия, опасливо поглядывая на замок. – Это он! – зловещим шепотом повторила она. И её сестры и мать усердно кивали головами.

– Больше некому! – многозначительно подвела итог Танталия. Голос её при этом звучал так тихо, что Кая скорее догадывалась, чем слышала, что именно говорит ей бабка. – Поэтому, внученька, выход только один – нужно нашему пра-пра-пра сказать, что они… – кивнула она в сторону Спуки, – что они не выжили!

– Всё ясно! – закатив глаза, усмехнулась Кая. – Аах, Спуки, уберите, пожалуйста, с дороги моих родственниц.

– Давно пора было! – одобрительно проворчал Спуки, подхватывая в единственную оставшуюся свободной лапу визжащую Агнессу, и наблюдая за тем, как остальные члены заградительного отряда разбегаются в разные стороны.

Глава 9

Не успела хлопнуть дверь, ознаменовав тем самым, что доставивший их монстр покинул помещение, Сигмар тут же принялся извиваться, пытаясь сорвать с себя паутину.

– Помочь? – посмеиваясь над усилиями внука, предложил старый дракон, который уже успел с помощью драконьего пламени и когтей освободиться от своего паутинового кокона. Впрочем, гораздо больше его радовало то, что он не чихал вот уже несколько минут.

– А тымм хаммх фымуоаашь? – поинтересовался молодой дракон, рот которого по-прежнему был залеплен паутиной, и которого в данную минуту не только ничто не радовало, а наоборот всё раздражало.

– Думаю, что ты мог бы и повежливее попросить, – парировал Адмар, стаскивая с огромного стола бархатную скатерть и обматывая её вокруг пояса.