Хроники реального мира. Хранитель

– Ори! – сказал я и выразительно посмотрел на водяного.

Хотя, конечно, в душе я и признал, что водяной прав, а ведьмочка гораздо лучше смотрелась бы без ничего вообще. И так было бы теплее у камина, в конце-то концов…

Когда водяной принёс огромное белое пушистое полотенце, наша гостья удивила нас ещё раз: мгновенно скинув с себя всё то немногое, что на ней было, кроме босоножек, она обернулась в полотенце, оказавшееся для неё уж слишком длинным – буквально до пят.

– А где одежду высушить можно? – спросила Ольга.

– На каминной доске разложи, всё быстро высохнет, – предложил водяной.

Ори вернул себе вид джентльмена позапрошлого века и был сама любезность.

Можно было даже на миг поверить в то, что воздушный пузырь, в котором он препровождал гостью в свой дом, лопнул абсолютно случайно. Не водяной, а дитё на третьей тысяче лет жизни, право слово.

Ольга так и сделала – аккуратно разложив одежду на каминной доске. Мы же с Ори притащили ещё одно кресло. Наши с Ольгой кресла мы поставили друг напротив друга – сбоку от нас был камин. Кресло водяного смотрело на камин прямо. В центре этого треугольника располагался низкий дубовый столик.

– Может, ты побудешь маленькой хозяйкой, Оль? У нас куча всего вкусного есть что здесь, что на кухне, да и ты что-то принесла, – предложил я. – Тем более, ты вроде в организации обедов понимаешь явно лучше нас?

– Но какая прелесть! – прошептала Ольга восхищенно, в который раз проведя ладонями у самых языков весёлого зелёного пламени. А помочь… Мальчики, показывайте, где у вас кухня, и что у вас есть! Выпивку оставьте здесь! – распорядилась она.

И Ольга с водяным удалилась на кухню, оставив меня в одиночестве. Причем Ори, по команде Ольги, послушно потащил её тяжеленную сумку. Я же налил себе коньяка, и, катая бокал в ладонях и иногда делая небольшие глотки, ощущал полный покой и блаженство в душе. И лишь смеялись, казалось, зелёные огнёвки в камине – вечный танец живого зелёного огня.

Прошел почти час, а бутылка коньяка лишилась трети содержимого, когда я решил пойти искать этих кулинаров.

Пройдя длиннющую анфиладу комнат библиотеки, я попал в первую оружейную залу музея и не смог не задержаться. Из этой залы шло два коридора – влево уходила ещё одна длинная анфилада залов с оружием, картинами и драгоценностями, которая сейчас была не освещена, а вот вправо вёл узкий проход на кухню.

Но вот то, что я увидел в первой, оружейной зале, прямо на входе, заставило меня замереть на месте: на подставке из чёрного камня стояла банка, или, скорее, аквариум, высотой около пяти футов, снизу она была подсвечена. И вот в нём в воде колыхалось нечто странное: бугристый шар, составленный, казалось бы, из разноцветных драгоценных камней размером с кулак каждый и сбившихся в шар, может, с три четверти фута в диаметре.

Видимых глаз это чудище не имело, но я явно ощутил на себе взгляд живого существа. И – чувство страха и злобы, вдруг пахнувшие на меня. Уж эти вещи я всегда чувствовал безошибочно.

Неожиданно огни этого живого шара стали темнеть, пока не поблекли совсем, а потом шар опустился на дно почти бесцветным комком полупрозрачного желе. Это было что-то настолько странное, что над этим стоило подумать очень хорошо.

– Позже, – пообещал я себе. – Только не сегодня, и только не после такого количества коньяка!

До того, что Ори называл 'кухней', мне пришлось пройти довольно длинный и едва освещённый узкий проход. Но так называть эту залу мог только очень большой шутник – мой друг водяной, или Гаргантюа, наверное, ибо 'кухня' в пещере водяного по размерам не уступала обеденному залу небольшого средневекового замка – уж поверьте очевидцу.

Но в другом месте своей огромной пещеры расположить её водяной просто не мог, так как это был единственный зал в его пещере, откуда было возможно сделать вытяжку наружу самого настоящего камина, с самым обычным огнём. В этот же древний дымоход, уже в новые времена, водяной подключил и вытяжку от обычной современной электроплиты. И легкий дымок искусно спрятанного дымохода никогда не выделялся снаружи, теряясь среди груды огромных валунов, наваленных последним ледником в футах в трехстах от берега озера.

Заглянув во внутрь, я залюбовался открывшейся передо мной картиной: В центре залы стоял квадратный стол самого современного вида, заставленный огромным количеством различной бытовой техники. Вдоль левой стены рядком выстроились два огромных холодильника, морозильная камера и электроплита. На плите при этом что-то булькало и жарилось – на всех четырёх конфорках сразу.

И от стола к плите и обратно очень быстрым шагом мелькала Ольга, иногда вытирая пот со лба – абсолютно обнажённая. Явно мешавшее ей полотенце было небрежно скинуто на один из стульев у стола. Фигурка у неё просто точёная, покрытая ровным золотистым загаром – я залюбовался.

Водяной же поразил меня ещё больше: он стоял за столом у огромного гудящего кухонного комбайна, в котором что-то мешалось и резалось, и пристально следил за таймером времени на его лицевой панели.

Поварёнок просто, а не властелин глубин второго по размеру в Европе пресного озера!

И вот тут я неожиданно вспомнил, где видел такие 'шарики', один из которых сидел у водяного в аквариуме в музее. Вернее – не совсем так они обычно выглядели, но очень уж он был похож… Очень. Этот-то существовал в обычном мире, но я вспомнил тварей, которые, когда я их сжигал, как того бесенка на таксисте, выглядели очень похоже. И похолодел.

– А мне стало скучно, и я пошёл вас искать! – сообщил я, входя в зал. – Ори, с тобой можно поговорить?

– Эрих, только не отвлекай! Мне ещё муку надо обжаривать! У нас на ужин будет чорба из озёрной форели! – восторженно ответил водяной, не отводя взгляда от дисплея кухонного комбайна.

– Ори, это важно, – ответил я. – Нам надо поговорить.

– Ты какую рыбу больше любишь: жареную, или тушёную? – спросила меня Ольга, что-то быстро строгая на разделочной доске.

– Надеюсь видеть тебя одетой как можно реже, ты просто великолепна, – ответил я Ольге, – а рыбу я предпочитаю тушёную в красном сладком вине. – Ори, да оторвись ты на минуту! – попросил я водяного.

– Слушай, барон, Оленька потрясающе знает всю эту кухонную технику! А то я в микроволновой печи так никогда бы сам и не разобрался.

– Уже 'Оленька', – отметил я про себя, отводя водяного в сторону. Ведьмочке явно удалось завоевать его симпатию.

– Что случилось? – спросил Ори озабоченно.

– Ты что за чудо в банку посадил?! – спросил я. – Владыка вод… В первой зале музея в большой банке у тебя сидит, на входе.

– Сам не знаю, – водяной пожал плечами. – Впервые такое вижу, вот и притащил в музей. Странная какая-то зверушка и очень красивая. Рыбу жрёт, но почему-то не гадит. А что? Ты знаешь, что это такое? Я подумал, что это – какое-то новое дитё современной атомной или химической промышленности, вестник, так сказать, прогресса.

Мои предположения переросли в уверенность, а изнутри обдало холодом.

– А где ты её поймал? – спросил я.

– Да у самой моей пещеры, – сказал водяной. – Сидела на дне, огоньками переливалась. Я за ней понаблюдал немного. Она, когда мелкая рыбёшка рядом появлялась, выстреливала щупальце – и – конец рыбке. Я её сачком подхватил и в банку посадил. Я даже не знаю, ядовитая она, или нет, говорю же – я впервые такое чудо вижу…

– Она и не должна гадить, эта тварь, она почти любую органику жрать может, ей расти надо. Тебе очень повезло, что сам ты её не трогал. Следующей её добычей был бы ты, мой милый водоплавающий друг. Вернее – она стала бы тобой. Я думаю, что это очень редкий демон, Ори, может быть даже и какой-то новый демон – водяных, не знаю, раз у твоего дома оказался. Очень странно, что он смог материализоваться в обычном мире, а это значит, что он очень и очёнь силён и безумно стар и опытен, Ори. Но то, что это – самый настоящий демон, а не какая – то новая животина, я уверен абсолютно! Думаю, ему чуть не хватило времени, чтобы накопить достаточно сил, чтобы напасть на тебя и захватить. В этом мире почти так же выглядит бгон – один из самых мерзких и редких демонов, уж очень он похож на эту тварь в банке. Не тойху, конечно, по силам, но тоже очень силён. И вот когда он вселяется в человека, то тот вдруг начинает то кошек живьём жечь, то людишек по подворотням резать… Просто так, для удовольствия.

– А что стало бы со мной? – тихо спросил Ори.

– С виду – ничего, – ответил я. – Только люди стали бы тонуть в твоём озере косяками, а, увидев меня, ты попытался бы меня убить. И тебя бы не стало… Вот и всё.

– Ты спас мне жизнь, – прошептал водяной.

– Тебя спасла Судьба, – поправил я своего друга.

– Ты сможешь это уничтожить? – спросил Ори.

– Надо подумать, как это сделать лучше. Дух бы я сжёг легко. Слизень этот зажарить – тоже не сложно, но разный огонь есть в этом мире, Ори, поверь… Не так просто это объяснить, Ори, но если эту медузу просто кинуть в огонь, или я сожгу её обычным огнем, сгорит только тело, дух уйдёт и опять начнет копить силы. Я могу не успеть его перехватить. Очень редкая тварь! Но эта, конкретно, надеюсь, живет только в воде. Думать надо. На бгона он только похож, но вижу что-то подобное я впервые, – ответил я.

– Не помешаю? – раздался сзади голос нашей гостьи.

Мы обернулись на подошедшую Ольгу. Она стояла со сковородкой в руке, обнажённая и прекрасная.

– А кто такой 'бгон'? – спросила она.

Мы потрясенно замолчали, я так сразу забыл обо всех демонах всех миров.

– У меня просто очень тонкий слух, – виноватым голосом сказала Ольга. – Мне помощник нужен. Там немного осталось, и будем обедать!

– Действительно, давайте закончим готовку, а уж потом обсудим, что делать дальше, – согласился я.

Когда мы, загруженные тарелками, кастрюлями и сковородками, возвращались в каминный зал, то, проходя мимо аквариума с бгоном, задержались. Ори прикрыл банку с демоном сверху листом толстенного стекла, а на него поставил ещё и фигурку какого-то древнего каменного божка с фут высотой.

Тварь сидела на дне аквариума комком серой слизи. Чутьём и разумом она явно обладала. Обычно полноценный разум демон обретает, только вселившись в разумное существо. Но этому не повезло.

Глава 4.

Наш военный совет начался всё-таки с обильного ужина. И, скажу честно, это был один самых приятных ужинов для меня за долгие-долгие годы. Не знаю, как для кого, но вкуснее умело приготовленной чорбы для меня нет ничего. И откуда Ольга могла это знать?! Ведьма! Вот ведь не борщ же собралась делать. А какие у неё вышли рыбные котлетки! А салатики какие-то, не понятно из чего намешанные?!

Думаю, не секрет, что два повара по одному рецепту всегда приготовят очень и очень отличающиеся по вкусу блюда. Мастер всегда вкладывает, как говорится, душу. Ну, не душу, разумеется – её в суп вложить нельзя, а вот свою энергетику – это бесспорный факт. Поэтому абсолютно разные вещи порой и получаются у разных людей, хотя и делались по одному и тому же рецепту и из одних и тех же продуктов. Не замечали? Вкус же приготовленных Ольгой вкусностей сказал мне о ней почти всё, что только можно узнать о человеке. И то, что она была Мастером в своем деле – тоже, но не это было самым главным, конечно. Я всё больше и больше безнадежно влюблялся, ибо то, что она сотворила, было самым настоящим волшебством!

Ольга чуть развернула свое кресло к камину и вытянула ноги, разместив их на низком пуфике. От зрелища пляшущего живого зелёного огня в камине её было не оторвать, а нас с Ори – от вида её великолепной фигурки. Одеваться, к счастью, ей так и не пришло в голову. В руке она держала бокал с коньяком, иногда делая из него маленькие глотки – тосты за знакомство, хозяина дома и нашу гостью уже отзвучали, и задала вопрос, который поставил нас в тупик: А что будет после того, как Эрих уничтожит этого … бгона? Придёт новый демон?

Мы с водяным озадаченно переглянулись. А вопрос-то был очень и очень интересным.

– Никогда не задумывался, если закон сохранения количества демонов в мире? – ответил я. Но что-то в этом есть… Такие сильные, как тойха, или бгон, толпами не появляются, это точно. Ты что по этому поводу думаешь, Ори? – спросил я водяного.

Было видно, что и водяной глубоко задумался.

А на меня нахлынули не очень приятные воспоминания. Сделав очень хороший глоток, я стал напевать:

Vor der Kaserne

Vor dem großen Tor

Stand eine Laterne

Und steht sie noch davor

So woll'n wir uns da wieder seh'n

Bei der Laterne wollen wir steh'n

|: Wie einst Lili Marleen. :|

Unsere beide Schatten

Sah'n wie einer aus

Daß wir so lieb uns hatten

Das sah man gleich daraus

Und alle Leute soll'n es seh'n

Wenn wir bei der Laterne steh'n

|: Wie einst Lili Marleen. :|

– Ори, а что это за народное творчество? – удивленно спросила Ольга.

– Красивая мелодия, – ответил водяной, – красивая песенка. 'Лили Марлен', её ещё в Первую Великую войну написали, если не ошибаюсь. Барону она очень нравится, эта песенка, хотя в последнюю большую войну его трижды и убивали.

– Меня тогда убивали четыре раза, – поправил я его. Я не всегда тебя находил, когда э… возвращался. Один раз это было зимой – ты спал. Маги безошибочно наводили на меня спецотряды для уничтожения. Они знали, с кем имели дело…

Допевать песенку я не стал. Вместо этого я предложил выпить в очередной раз – за погибель тойху, что мы и сделали.

– А стихи… я люблю стихи, Оль, – сказал я, – вот послушай:

У женщины

есть лишь одна одежда,

в которой прекрасна – всегда.

Это – когда её любят,

а она – обнажена!

– Ну вот! Это явно лучше! – рассмеялась Ольга. – А кто автор?

– А по гениальности сих строк разве не видно? – спросил я, скромно потупясь.

И водяной, и Ольга расхохотались.

– Да, вот такой он скромняга, наш барон, – прокомментировал водяной.

А потом, уже серьёзно, продолжил: ты вспомни начало двадцатого века, Эрих. В мире проявилось пять тойху. Четверо появились в Европе. И двоих из них так и не смогли уничтожить… Одного, точно знаю, убил ты.

– Поздно уже было, мой милый друг, поздно… Защита у них уже была такая, что у таких, как я, шансов почти не было. Меня просто тривиально вычисляли на очень большом расстоянии… И убивали. Я просто не мог подойти достаточно близко, чтобы хотя бы попытаться уничтожить тойху, а это не так просто сделать, уверяю тебя. Тут могли решить вопрос уже несколько иные силы, а они не вмешались. Я и не знал тогда, что в мире столько сильных магов осталось! Нам очень повезло, что большую часть из них в конце последней большой войны уничтожили – просто тривиально постреляли. Сами люди. Пуля в затылок – и всё. В самые последние дни той большой войны, в Берлине, эсесовцы расстреляли самых сильных тёмных магов этого мира. Колдуны ведь всё-таки просто люди, Ори. Ну – почти, большей частью, вернее, – я неопределенно повел рукой с бокалом в воздухе, – я не знаю, как это сформулировать точнее.

Коньяк всё-таки уже очень и очень хорошо во мне играл.

Ольга, задумчиво смотрящая на танец в камине зелёного огня, спросила: Я правильно поняла, что в одном месте и время сильных демонов много не бывает? Может быть, это закон для них?

– Ты это к чему? – заинтересовано спросил водяной.

– Я думаю, что не надо этого бгона убивать, – предложила Ольга. – Пока этот здесь, в банке и живой, может, новый в мир и не придёт? А этого держать впроголодь, но не убивать. И не опасен будет, и под присмотром.

– Женщина! – восхищенно воскликнул водяной. – Я бы никогда не додумался! Вот ведь насколько иногда полезно женское коварство! Как тебе идея, Эрих? – спросил он сразу.

– Мысль хорошая, – я согласно кивнул головой. – Но демона держать дома нельзя. Я не знаю, что и как далеко он может видеть. И с кем может разговаривать, и кого ещё сможет в дом привести. Я очень мало об этих способностях демонов знаю, но не сомневаюсь, что они есть. Я вот даже след ауры Ольги на стенах её кафе с улицы почувствовал…

– Так это ты! – воскликнул Ори. – А тут – желе какое-то! Мне так идея нашей гостьи нравиться!

– Мне тоже, – согласился я. – Но я предлагаю сделать лучше: мы его поместим, к примеру, в стальной термос с водой и одной рыбкой, или в бутылку из толстого стекла. И закопаем его потом где-нибудь на дне. Демон быстро поймет, что эта рыбка ему досталась навсегда. Он будет вынужден впасть в спячку, чтобы выжить, но пославшие его всегда будут знать, что демон жив – это я знаю точно. Сам себя убить он не сможет, а вот в спячке будет жить тысячелетия…

– Может, термос этот, из золота отольём? – предложил водяной. – А то сталь или стекло – это не серьезно, ненадолго.

– Стекло – да, – согласился я, – не очень надолго. Банка, или бутылка нужна из золота. Пробку залить свинцом, и всё! Ты сможешь сделать золотой сосуд, Ори?

– Никаких проблем!– заверил водяной, – я же золото не песком продаю, а слитками.

Всё необходимое для отливки у меня есть: и горн, и меха, и древесный уголь, и песок для форм.

Он явно обрадовался, когда решение оказалось найдено.

– Я эту урну потом закопаю где-нибудь на глубине – вот это будет могилой для демона навсегда! Если только вулкан какой-нибудь не проснётся и на поверхность эту бутыль не вытащит, – озабоченно сказал водяной.

– Может, в сказках о джиннах в кувшине из 1001 ночи есть и доля правды? – улыбнулась Ольга.

– Вулканов больше в этих местах не будет, – успокоил я водяного. – Ледник идёт – это да, но твой дом на месте останется, ничего с ним не случится. Не знаю, правда, останется ли город. Привык я к нему…

За столом повисла, казалось бы, звенящая тишина. Лишь едва слышно играла 'Зима' Вивальди.

Ольга сняла ножки с пуфика и села в кресле прямо, закинув ногу на ногу, и посмотрела на меня широко открытыми от удивления глазами.

И вопросительно взглянул водяной.

– Какой ледник, Эрих? – тихо спросила Ольга. – Когда?! И за что?

– Коньяк, – ответил я обречённым голосом. – Я думал об этом с Ори завтра отдельно поговорить. Для людей эти даты не страшны… Не хотелось как-то вечер портить плохими новостями…

– Ты хочешь сказать, что Ольге теперь уготован обычный человеческий век? – спросил водяной, и не думая скрывать явного сарказма. – Я вот почему-то уверен, что она ещё и меня переживёт. Теперь. Или я ничего не понимаю ни в тебе, ни в людях, мой милый летающий друг! Так когда?

– Коньяк, – вздохнул я. – Если я начал петь немецкие песенки и много болтать, то это – коньяк! И 'ни за что' – абсолютно естественные процессы. Ну – почти… Что-то можно исправить только в деталях, а так – это уже неизбежно.

– С коньяком понятно, так когда, барон? – спросила Ольга.

Одну ногу она подняла, согнув её в колене и прижав к груди. Зелёное пламя камина плясало в её огромных глазах – она была безумно прекрасной. Чуть подрагивал бокал в её руке.

Вздохнув, я сказал, когда.

Мои друзья потрясённо замолчали.

– Так скоро?! – ужаснулся водяной. – У меня такой прекрасный дом! Где я найду новый?! В спячку я ложиться не хочу!

Водяной был очень расстроен. Приключение с демоном по сравнению с такой новостью, действительно, не стоило почти ничего.

– А как же все эти крики в газетах про грядущее глобальное потепление? – спросила Ольга с усмешкой.

– В наших газетах всегда пишут только правду, – я пожал плечами, – привычка у них такая. Конечно, особенно много правды пишут перед выборами, но тут несколько иной случай. Пусть ждут потепления дальше эти учёные умники, ледники меряют, деньги с правительств вытряхивают… Протоколы подписывают… Сначала их смоет, счетоводов, а потом заморозит. Очень быстро.

С минуту мы молчали, пока я решил не сообщить моему другу водяному и хорошие новости: Ты не переживай, Ори. Тебе новую пещеру строят уже несколько десятков лет. На Средиземном море, неподалеку от моего дома. Земли там кругом принадлежат мне и только мне. Много фирм, фондов, но реальный хозяин у них один – это я. И по очереди несколько фирм вырубают в скале для меня 'хранилище', или 'убежище', каждая – только свою часть, не имея никакого представления о проекте в целом. Там даже больше места, чем здесь, у тебя в этой твоей пещере. И там проложен подземный ход в милю длиной от моего дома в соседнюю бухту с яхтенной стоянкой. У меня там уже почти маленький подземный город получился. Оно очень и очень пригодится, это убежище… Запасов у меня там какое-то немыслимое количество. Топливо, генераторы – всё, что угодно. И там и для тебя есть место, мой друг. Но ты ведь не любишь соленую воду, да? – спросил я водяного.

– Не люблю, – с грустью подтвердил водяной. – Но жить в ней могу. Но нужна будет и пресная вода. Пить морскую воду мне нельзя…

– Тебе там целый бассейн вырублен, с пресной водой, – успокоил его я. – Есть две артезианские скважины, снабжающие сейчас водой и мой дом из очень глубокого подземного озера. И даже налито маленькое подземное озерцо, как запас пресной воды… Я готовлюсь к грядущим переменам всерьёз, Ори.

– Спасибо, Эрих, – ответил водяной и задумчиво стал смотреть на пляшущие языки пламени в камине. – Ты второй раз спасаешь мне жизнь в этот свой визит…

– Ты – мой друг, Ори, – ответил я. – Если тебя не станет, то с кем я буду разговаривать? А потом ты вернёшься сюда, если захочешь. С этой твоей пещерой ничего не случится. И идёт не ледник в подлинном смысле – просто очень резко похолодает. Озеро летом не будет успевать оттаивать, а зимой будет промерзать почти до дна. И ненадолго всё это – столетия три, может – чуть дольше… Для нас это не очень большой срок.

– Так что вы решили делать с демоном? – вдруг спросила Ольга.

Новость о грядущем леднике её почему-то пока заинтересовала явно меньше.

Мы с водяным переглянулись.

– Последуем твоему совету, – за двоих ответил водяной. – Я запру демона живьём и навсегда. Надеюсь, это действительно поможет оттянуть приход следующего. Мы не будем пытаться его убить.

Ольга, встав со своего кресла, подошла ко мне и пристроилась у меня на коленях. – Расскажи о демонах, Эрих! Пожалуйста! И расскажи о ведьмах!

Водяной смотрел на нас с выражением легкой грусти.

Я лишь отрицательно покачал головой.

– Не сегодня, Оль, – вздохнул я. – Плохой из меня сейчас лектор, так как редко когда я напивался так старательно. Нам всё равно придётся рассказать тебе многое. Только чуть позже, хорошо?

– А ведь ты никогда не верил в случайности, Эрих, – сказал водяной. – Сколько тебя знаю, ты никогда в них не верил.

Я согласно кивнул головой.

– Так я в них и не верю, мой друг. Ничто не бывает случайно в этом мире, – согласно ответил я. – Раз случилось то, что случилось, то впереди нас ждут весёлые времена. Уж слишком много событий: встреча с Ольгой, этот демон, пришедший неизвестно откуда…

И тут боковым зрением я заметил тень – между моим креслом и камином мелькнуло что-то полупрозрачное и видимое явно лишь мне.

Почему-то духов мне гораздо легче видеть именно боковым зрением. Почему так происходит, я не знаю. Вот с демонами, паразитирующими на людях, у меня таких проблем нет – я их просто вижу, хотя и не очень обычным способом. Вы поверите в существование второго прозрачного века у человека?

А вот души ушедших – это было совсем и совсем другое. Для меня это были крайне редкие гости. Силы, которые оставили эти души на земле, или пустили их сюда хоть на время, и я – несоизмеримы.

Я всё-таки уже много выпил в тот вечер, а я давно заметил, что после изрядной дозы горячительного особое зрение у меня обострялось на порядок.

Но что было нужно этой душе здесь, в пещере водяного? Они и в мире людей гости крайне редкие. Я обнимал Ольгу, вдыхая чудный запас её волос, но краем глаза отлично видел, что тень ушедшего замерла у самого моего кресла и явно чего-то ждала.

Хмель у меня из головы выветрился мгновенно. Несколько раз в моей жизни души ушедших со мной говорили, и всегда это было очень и очень важно.

– Ори, проводи, пожалуйста, нашу гостью. Проверьте, как там огнёвки в гостиной? Покажи Ольге свой дом, библиотеку, у тебя же столько всего интересного! Проводи её, пожалуйста, – попросил я, выделив последнее слово, – и подождите меня, я подойду. У нас гости.

Водяной озабоченно глянул на меня, но задавать вопросы ему и в голову не пришло. Он понял, что я должен немедленно остаться один.

– Леди! – обратился он к Ольге. – Окажите мне честь – позвольте мне показать Вам мой дом! Мою библиотеку, мой музей, да и в вашу комнату надо заглянуть, как бы огнёвки жары не нагнали!

И, взяв Ольгу за руку, водяной увёл её за собой.