Миссия: спасти Землю

«Андреев слыл большим талантом и стал блестящим лаборантом!» – пропел противный голосок. Вокруг засмеялись. Айсен выбросил открытку в урну и быстро прошагал в сторону лаборатории.

Без него здесь было тихо. Мажор сидел с телефоном и с интересом играл в новую hidden object от якутских разработчиков. Айсену это было на руку. Он сложил вещи в принесенную с собой сумку: кружка, лего-армия, дневник (его, слава Вселенной, не изъяли), стопка рисунков, еще несколько мелочей.

– А где мои маркеры? – Айсен обшарил весь стол и не нашел любимой пачки.

– Да я их пацанам отнес в отдел магнитных бурь. Они там стенгазету к Новому году рисуют, – ответил новенький, не отрываясь от игры. – А ты че опоздал?

– Да так… Увольняюсь.

Поскольку Мажору было фиолетово на всех и вся, кроме себя, ответ его удовлетворил. Айсен взглянул на видеоблокнот – он опять работал вхолостую. Лаборант хотел его выключить, но остановился. «Наплевать, – подумал он. – Пусть разбираются сами».

Второй этап был сложнее. Уносить подопытных животных из института категорически запрещалось. Секретность, правила и все такое. Но на кого он их оставит? Бывший младший научный сотрудник привязался к своим хвостатым коллегам. Только эти трое понимали его, только они, так же, как сам Андреев, преодолели границы времени и вернулись живыми. Айсен чувствовал, что обязан и дальше заботиться о них. А Мажору он не доверил бы и таракана.

Айсен подошел к клеткам, будто бы для того, чтобы подсыпать корма.

– Не забывай наливать им воду в поилку каждый день, – сказал он новенькому.

В ответ прозвучало равнодушное «ага» и это окончательно убедило Айсена в правильности своих действий. Он взглянул на Мажора – тот по-прежнему сидел, уткнувшись в новый девайс. Одним движением Айсен открыл клетку, схватил Халка и Кэпа и сунул их в сумку. Одноглазый Тор шарахнулся в сторону, Айсену пришлось еще раз засунуть руку в клетку. Он схватил Тора, но крыса извернулась и цапнула своего благодетеля за кисть.

– Черт! – вырвалось у Айсена. Он сунул брыкающуюся крысу в сумку, но успел привлечь внимание новенького.

– Ты чего там делаешь?

– Да вот, решил с подопечными попрощаться, – ответил Айсен, потирая руку. – Укусили на прощание.

– Ну, тебя вообще все кусают, тебе не привыкать, – мимоходом пошутил Мажор и уткнулся в девайс. За неделю он успел понять, что лохматого лаборанта можно безнаказанно троллить, все так делают. К счастью, опустевшую клетку он не заметил.

Айсен пошел к двери. Уже выходя, он взглянул на выключенные Ворота времени. Грустный вздох вырвался из груди. Ворота своего несостоявшегося триумфа и позора он видел в последний раз. Айсен отвернулся и вышел.

Оставалась последняя и самая легкая задача – зарегистрировать заявление в трудомере. Аппараты были установлены в начале коридоров, и Айсен уверенно направился туда. В сумке тепло копошились и попискивали друзья. «Еще немного – и мы на свободе», – шепнул им младший научный сотрудник в отставке.

Он приложил палец к опознавательной клавише, и на экране отобразилась его фотография с личными данными. В закладке «Действия» он нашел пункт «Уволиться», поставил отметку «В день подачи заявления». Оформление занимало не более двух минут, делать это было легко, и хотя на душе у Андреева скребли кошки, он решительно занес палец для последнего «Зарегистрировать».

– Андреев! – донеслось с противоположного конца коридора. При этом окрике Айсен испытал неприятное холодящее чувство в районе диафрагмы. Со стороны лаборатории к нему легким спортивным бегом направлялся Мажор. – Андреев, притормози-ка!

Айсен инстинктивно прижал к себе сумку. Неужели этот гад обнаружил пропажу крыс? И теперь их отнимут. И снова посадят в клетку. И поганый Мажор будет проводить над ними новые опыты. А они заслужили покой! Айсен решил, что будет стоять за них насмерть.

– Андреев, уже собрался? Хорошо, что я успел тебя догнать, – Мажор ухмылялся, и это показалось Айсену особенно противным. Настолько противным, что на секунду он перестал слышать то, что говорит его преследователь. «Вот бы двинуть», – подумал Айсен, глядя на эту перманентно торжествующую улыбку. Но, во-первых, он был пацифистом, а во-вторых, мускулатурный торс Мажора говорил о том, что шансов у лохматого лаборанта не так много. Других вариантов развития событий Айсен придумать не мог, поэтому стоял как вкопанный в надежде, что ситуация разрешиться сама собой.

– Ты оглох, что ли? Вцепился в свою сумку, будто ее отбирают. Говорю, тебя срочно вызывают к директору. Понял?

Айсен не понял. К директору? Почему? Разве заявление так быстро могло попасть к нему на стол? Или наверху стало известно о крысах. Да ну, какие крысы! Будет директор накануне своего юбилея о крысах думать. Тогда что?

– Хорош тормозить, иди бегом! – Мажор подтолкнул Айсена к лифту и хохотнул. – Правильно дядя говорит, что таких олухов один на миллион.

В приемной директора было тихо и непривычно сумеречно. Вместо красавицы-секретарши за столом сидел мрачный мужчина со взглядом, о который можно было споткнуться. Второй точно такой же персонаж восседал на стуле для посетителей. Еще одного Айсен заметил у окна. Других людей в приемной не было.

– Здрасьте. А где Людочка? – зачем-то спросил Айсен, хотя эта манерная девица с губами размером с батут ему никогда не нравилась.

Вместо ответа «посетитель» встал со стула. На секунду полы его пиджака распахнулись, и Айсен Георгиевич увидел на левом боку кобуру.

– Вы Андреев? – произнес он. Когда Айсен утвердительно кивнул, мужчина мягко, как капкан с войлочной обивкой, взял его за локоть и подтолкнул к двери директорского кабинета. – Проходите.

Обстановка в кабинете, куда в последние дни так безрезультатно рвался Андреев, оказалась еще более странной. Жалюзи на окнах были опущены, верхний свет не горел, работали только индивидуальные лампы на столе переговоров, причем все они были повернуты к центру кабинета, создавая световой круг. Могло показаться, что директор хотел отдохнуть и расслабиться в полумраке. Но расслабленным Никодим Эрастович не выглядел. Он как-то робко сидел на краешке стула как раз в световом круге, в руке его находился влажный носовой платок, которым он то и дело протирал свою уже порядком отполированную лысину. Ворот рубашки был расстегнут, а галстук съехал в сторону. Зато пуговицы пиджака были застегнуты все до одной, что делало тучную фигуру доктора наук Блинова похожей на колбасу. «Докторскую», – подумал Айсен и хихикнул.

От этого неуместного звука директор Блинов вздрогнул и повернулся к Андрееву всем телом.

– Вызывали? – Айсен решил, что правильным будет выдержать жесткую позицию. В конце концов, он перспективный ученый. Хватит вытирать об него ноги, хватит унижать. Пусть только попробует не подписать приказ об увольнении. Он ему выскажет все, что думает о его руководстве, его юбилее и его дурацкой лысине.

– Не вызывали, а приглашали. Для разговора, – Блинов открыл рот, но вместо нервного фальцета, раздался низкий баритон, что в первую секунду привело сознание Андреева на порог когнитивного диссонанса. Однако, почти сразу стало понятно, что звук идет не из безвольно открытого рта колбасоподобного директора, а из затемненной глубины кабинета. – Здравствуйте, Айсен Георгиевич. Рад с вами познакомиться.

Над директорским столом зажглась еще одна лампа, и Андреев увидел мужчину, который сидел в кожаном кресле руководителя. Обстановка окончательно перестала быть понятной, отчего Айсен начал сильно тревожиться и вновь ощутил неприятный холодок в области солнечного сплетения. Температура холодка была явно ниже нуля.

Все еще сжимая сумку, он сел на придвинутый провожатым стул. Что происходит? Кто они такие? Почему Блинов покрылся испариной? В чем я виноват?

– У вас, наверное, вертится куча вопросов в голове, – произнес обладатель баритона. Что происходит? Кто они такие? Почему директор Блинов покрылся испариной? И, наконец, в чем я виноват? – баритон встал и направился к Айсену. Свет от лампы, как ни странно, последовал за ним. – Сейчас вы обо всем узнаете. Для начала представлюсь. Руководитель отдела быстрого реагирования Федеральной службы космической безопасности, полковник Николай Бондов.

Полковник подал лаборанту правую руку, в которой и был источник света. Рука была черной и выполнена из металлопластика.

– Бионический протез, – пояснил полковник.

Айсен робко ответил на твердое, прохладное рукопожатие и, сглотнув, неубедительно произнес:

– Очень приятно.

Из дневника Андреева:(07.12.2022. 12–00 (перед отправлением))

Николай Николаевич Бондов, полковник ФСКБ. Суровый человек 45 лет. У него седые, жесткие волосы, которые придают ему вид человека из стали. Вместо правой руки у полковника высокотехнологичный протез, в котором есть все – от фонарика и зажигалки до рации и видеокамеры. Как выяснилось, руку он потерял на секретном задании пять лет назад. Если я правильно понял, речь идет о падении неопознанного летающего объекта, который в новостях назвали метеоритом.

Полковник хладнокровен, обладает железной волей и от других требует того же. Подчиненные слушаются его беспрекословно, что, впрочем, неудивительно. Бондов всегда дает дельный совет и отдает своевременные команды. Не считает нужным жалеть себя и других. Главное для него – безопасность государства. … Мог ли я подумать еще вчера, ровно сутки назад, сидя в кабинете директора, что этот человек станет для меня всем?

За последующие пять минут лаборант узнал такое количество невероятной информации, которое не готов был принять его условно здравый смысл.

Первая новость стала громом среди ясного неба: сегодня перед самым началом рабочего дня кто-то проник в лабораторию. КТО-ТО ПРОНИК В ЛАБОРАТОРИЮ! Не просто проник. Служба безопасности зафиксировала несанкционированное использование временного портала! Кто-то открыл Ворота времени! Прошел в них! И вернулся обратно! ПРОШЕЛ И ВЕРНУЛСЯ!

Поскольку перемещение произошло в момент начала рабочего дня, идентифицировать нарушителя не представилось возможным. Коридоры НИИ одномоментно заполнились народом, и в этой толпе нарушителю удалось затеряться. Подозрения сразу пало на Андреева. Однако спецагентам не составило труда выяснить, что на работе его не было, так как вчерашний вечер и половину ночи он провел в клубе. Его алиби подтвердили десятки видеокамер. Кроме того, он, как лишенный права замыкающего, уходил из лаборатории раньше других, приходил позже и один не оставался.

Вторая новость была еще более странной: тот, кто воспользовался Воротами времени, совершил прыжок на 15 тысяч лет назад.

На несколько секунд Айсен завис, как перегруженный компьютер. Его плохо соображающая после ночных бдений голова, отказывалась работать в таком режиме. Для того, чтобы переварить полученную информацию и адекватно оценить ситуацию, требовалось время. Его внутренний хард был перегружен, его процессор готов был задымиться. Айсен какое-то время напряженно соображал, и вдруг громко расхохотался.

– Крууутооо! – он взъерошил свои волосы. – Это нереально круто! Ну, вы, даете, Никодим Эрастович! Устроить такой развод, это же надо! А я и не подозревал, что у вас есть чувство юмора, – Андреев хлопнул директора по плечу, от чего тот едва заметно подпрыгнул. – Спецслужба! ФСКБ! Ой, не могу. Скрытой камерой работаете, да? А эти – кто? Актеры, да? Снимаю шляпу, подловили!

Айсен еще продолжал смеяться, но серое лицо Блинова в мелких капельках пота совсем не походило на лицо веселого приколиста. Айсен перевел взгляд на бесстрастную физиономию провожатого с кобурой под пиджаком, затем на полковника, который наклонился к самому лицу лаборанта. Что-то подсказало Айсену, что его предположение относительно умелого розыгрыша, было ошибочным.

– Айсен Георгиевич, по-вашему, я похож на аниматора? – четко проговаривая слова, спросил владелец бионического протеза. – Подумайте, прежде чем ответить.

Лицо полковника было так близко, что Андреев мог в деталях рассмотреть каждую морщинку на его лице. Несмотря на окружающий полумрак, зрачки холодных серых глаз Бондова сузились до предела. Ни один мускул не выдавал напряжения, но все-таки оно чувствовалось в скулах, сомкнутых губах и даже переносице этого человека. Улыбка медленно и бесповоротно поползла с лица Андреева, как подтаявшее сливочное масло с ножа. Он попытался отрицательно помотать головой, но получилось странное диагональное вращение.

– Я могу трактовать ваше молчание как ответ «нет»? Хорошо. И раз вы больше не считаете, что все мы собрались в кабинете директора Института космофизики и времени, чтобы вас разыграть, продолжим беседу. Ибо время (он постучал по часам на своем металлопластиковом запястье) не терпит и, возможно, под угрозой находится судьба всего человечества.

Из дневника Андреева:(06.12.2022. 12–01)

Есть время записать все, что только что произошло. Летать-бороздить, голова кругом. Ладно…, по порядку.

Итак, факты.

1. В нерабочее время кто-то проник в лабораторию, запустил Ворота времени и совершил перемещение на 15 тысяч лет, а затем вернулся обратно (Вопрос: зачем нормальному человеку отправляться в такое далекое прошлое? Задача: обдумать.)

2. Доступ в лабораторию есть только у сотрудников, ключ они сдают на вахту, которая регистрирует замыкающего. После моего перемещения вахта никому не дает спуску, на возвращение в кабинеты после замыкания стоит строжайший запрет, значит, опробованный мною вариант нелегального реверса не катит.

3. Из тех, кто сейчас работает в лаборатории, никто не мог бы воспользоваться Воротами времени по причине неидеального здоровья. Гипотеза подтверждается моими опытами и расчетами (См. видеоотчеты 1–4). Мог бы Мажор, он здоров как бык, но вчера вечером он зарегистрировался замыкающим и назад не возвращался. Хотя, перемещение было утром, и он вполне… Нет, это я от злости делаю его виноватым. А личные мотивы не должны влиять на логику.

4. Чтобы воспользоваться Воротами времени необходимо быть хорошо знакомым с оборудованием и правилами перемещения. Кто в курсе всех подробностей? Небольшой круг лиц. (Задача: проанализировать всех).

P.S. Запись сделана во время перерыва в беседе, пока полковник Бондов говорит с кем-то в приемной по телефону, встроенному в руку. В руку, бро!

P.P.S. Он нереально крут.

P.P.P.S. Если перемещение повесят на меня, мне конец… Он идет, допишу после.

Полковник Бондов открыл дверь кабинета и в задумчивости остановился. «Провожатый» перевел взгляд с охраняемых на шефа. Директор, воспользовавшись отсутствием наблюдения, ткнул Андреева в бок и жалобно засипел:

– Андреев, послушайте, ситуация критическая. Понимаете? Критическая! Может все полететь к чертям. А ведь у меня скоро пенсия. Понимаете? Что же нам делать? Скажите? Это же не вы проникли в прошлое, да? Или вы? Если вы, то сознайтесь. Сознайтесь, и мы все пойдем домой. Ну, вы-то нет, конечно. Вы поедете с товарищами из ФСКБ к ним на работу. А я, я по-стариковски домой, отлеживаться, валерианку пить. Ну, Андреев? Сознайтесь, не губите мою старость.

Полковник прошел на середину кабинета и встал напротив сидящих.

– Айсен Георгиевич, я не склонен, в отличие от вашего начальства, убеждать вас сознаться. Все имеющиеся факты говорят о том, что вы не причастны к проникновению, и ваш первый опыт, проведенный неделю назад, не является основанием подозревать вас в нынешнем преступлении. Но я также убежден, что только вы сможете помочь нам разобраться в случившемся, ведь именно вы владеете всей информацией относительно опасностей, связанных с временными перемещениями и можете проанализировать возможности ваших коллег. Вы готовы?

Айсен кивнул.

– Как, по-вашему, кто мог это сделать?

– Никто из нашего отдела, – убежденно проговорил Андреев и изложил свои доводы, которые минуту назад набросал в блокнот. Бондов внимательно выслушал.

– Анализируя ваши слова, можно прийти к обратному заключению. Это был именно сотрудник вашего отдела, тот, кто заменил вас на вашей должности. Но по псевдо-этическим соображениям вы выгораживаете его.

Блинов округлил глаза:

– Всеволод Нойский? Нет-нет, не может быть! Это мальчик из очень уважаемой семьи. У него хорошие характеристики. Я уверен, что это не он.

– Тогда кто? – холодно спросил Бондов.

– Любой, у кого мог оказаться доступ.

– Если я вас правильно понял, доступ к секретному оборудованию в вверенном вам институте может оказаться у кого угодно? – к холоду в голосе полковника добавился металл.

– Ну что вы! – Блинова едва заметно начало потряхивать, словно желе, когда по столу пнули ногой. – Я не это имел ввиду. Просто, Сева имеет достойные рекомендации, подписанные уважаемыми людьми.

– Если бы преступников можно было изобличать по рекомендациям, а способность совершить тот или иной поступок оценивать по характеристикам, в работе нашей службы не было бы необходимости. Не так ли?

Блинов энергично закивал. Полковник посмотрел на подчиненного с кобурой и едва заметно кивнул. На беззвучный приказ тот ответил: «Есть» и скрылся за дверью.

Когда в кабинет Никодима Эрастовича привели Мажора, он не был готов к разговору также, как до этого Айсен. Его наглая улыбка еще играла на губах, но глаза уже выражали испуг и непонимание. Обведя взглядом кабинет, он остановился на полковнике, инстинктивно поняв, что главный здесь он.

– Я даю вам три минуты на то, чтобы вы рассказали мне все, – железным тоном сказал Бондов.

Манера беседы с Севой Нойским резко отличалась от мягких интонаций его диалога с Айсеном. Андрееву это не понравилось. Врожденное чувство справедливости взбунтовалось и потребовало неопровержимых доказательств вины новенького. Как бы ни был неприятен Мажор, он тоже имел право на презумпцию невиновности.

«Эти спецслужбы всегда так, – думал Айсен. – Не разбираясь, назначают виноватого. А выбить признательные показания – это дело техники». По правде сказать, опыта общения со спецслужбами у Андреева до этих пор не было, но ему нравилось ощущать себя борцом за идеи. Он уже готов был восстать против бессердечных и антигуманных методов дознания. С губ лаборанта уже почти сорвались слова: «А вдруг этот парень не причем?», но тут…

– Я все расскажу, – фраза Мажора заставила Айсена повременить с правозащитным выступлением. Он с интересом стал слушать.

– Сознаюсь, это я повредил вахтера!

Такого признания никто не ожидал. Удивление на присутствующих отразилось по-разному: полковник прищурился, директор Блинов вновь округлил глаза, а лохматый лаборант растянул рот в глуповатой улыбке.

– Повредили вахтера? – взвизгнул Никодим Эрастович. – Так вот что случилось с охранной системой сегодня! Да вы хоть знаете, во сколько нам обойдется его ремонт?! А оплата ЧОПу! – директор почти задохнулся от гнева. – Это что, в самом деле, такое? Вот оно – молодое поколение! Вот она – полная безответственность за свои поступки. А я был о вас такого высокого мнения!

– Для чего вы это сделали? – перебил причитания директора полковник.

– Я… потерял вчера ключ и… и вечером не смог замкнуть лабораторию. Чтобы не регистрировать замыкание, я … я сбил настройки вахтера мощным электромагнитом, который принес на вахту в коробке и поставил на стойку.

– Вы что, не могли просто рапорт написать? – вновь закричал Блинов и в негодовании свирепо протер свою лысину.

– Тогда вы лишили бы меня премии, – деловито произнес Мажор. Говорить с директором он не боялся. – Вот дядя и посоветовал мне вывести из строя охранника.

Повисла секундная пауза. Полковник чуть ближе наклонился к Мажору.

– Ваш дядя? Он работает в институте?

– Да, это наш уважаемый сотрудник Альберт Викторович Нойский, – начал было Никодим Эрастович, но полковник повернулся к нему, и тот осекся.

– Вероятно, у него прекрасные характеристики? – саркастически усмехнулся полковник. Блинов, не поняв сарказма, уверенно кивнул, а Бондов вновь обратился к Мажору. – Расскажите подробнее о том, что произошло вчера.

Мажор подробно рассказал, как дядя Альберт зашел вечером к нему в лабораторию, чтобы вместе выйти с работы. Он поддерживал племянника, помогал освоиться на новом месте и проявлял большой интерес к новой работе своего протеже. Дядя просил показать тестируемое оборудование, заботливо спрашивал, овладел ли Сева навыками перемещения, рассматривал панель управления и знакомился с теми результатами опытов, которые не были изъяты.

– А чем занимается Нойский в вашем НИИ? – Бондов адресовал вопрос Никодиму Эрастовичу, но сам при этом, не отрываясь, смотрел на Мажора. От этого пристального взгляда Сева Нойский начал съеживаться, как яблоко в сушильном аппарате.

– Альберт Викторович изучает прошлое. Точнее, влияние внеземных сил – метеоритов, вспышек на солнце и тому подобное – на развитие Земли. Большие метеориты, знаете ли, часто вызывают изменения климата. Одним из них – уникальным экземпляром – Альберт Викторович и занимался в последнее время. Имя этого метеорита «Гнездо огненного орла»! Каково? А выглядит как! Ничего такого на Земле больше нет. Профессор Нойский даже ездил летом в командировку, знакомился, так сказать, с объектом лично. А ведь это в тайге, на самой границе нашей Якутии и Иркутской области. Непролазные места! Чаща! Комары! Он хоть с виду и не романтик, но все-таки не чужд романтических порывов. «Способен на поступок» – так написано в его характеристике, данной нашей психологической службой.

– Способен на поступок, – задумчиво повторил Бондов.

– Но вы же не думаете, что это он? – затарахтел с новой силой Блинов. – Совершить такое мог только человек, у которого полностью отсутствует здравый смысл и чувство осторожности, – Блинов кивнул в сторону Айсена. – Как у нашего Андреева, например. Лишь бы кнопки нажимать. Нойский, напротив, человек серьезный. А несанкционированное перемещение может совершить только тот, у кого для такого шага достаточно глупости, – Блинов снова кивнул в сторону Андреева.

– Или тот, у кого есть необходимость проникнуть в прошлое, – сказал полковник. Он бросил взгляд на подчиненного и коротко приказал. – Привести.

И в тот момент, когда подчиненный, произнеся бесстрастное «Есть», повернулся, чтобы выйти из кабинета, здание научно-исследовательского Института космофизики и времени завыло оглушительной тревожной сиреной.

Глава четвертая. Цвет тревоги Фа! Фа! Фа! Фа! Фа! – резкий звук прорезал пространство. Сопровождающий его красный свет, пульсировал под потолком и добавлял тревожности в и без того напряженную обстановку. Айсен слышал его лишь однажды на летних учениях по пожарной безопасности. Тогда инструкторы МЧС объясняли сотрудникам, что сигнал может прозвучать лишь в двух случаях – при пожаре и при проникновении в особо охраняемые отделы НИИ.

– Наверное, где-то задымление, только и всего, – произнес директор слабым голосом, в котором из последних сил трепыхалась надежда. Лицо его, покрытое мелким бисером пота, стало напоминать оттенком рабочий костюм. – Сейчас мы увидим на пульте, где это.

На стене директорского кабинета засветилась панель с планом НИИ КФиВ. Все помещения были помечены голубым цветом. И только одно из них мигало красным.

– Что это? – спросил полковник ФСКБ.

– Камера зарядки плазменных батарей, – белыми губами произнес Никодим Эрастович. – Самое засекреченное место в нашем ин… – Блинов судорожно вдохнул, – …ституте.

– На том же этаже, что и лаборатория перемещений? – уточнил Бондов. Директор кивнул. Полковник повернул фалангу безымянного пальца на протезе и поднес бионическую ладонь к губам. – Внимание всем! Третий этаж, камера зарядки плазменных батарей. Проникновение.

Ладонь зашипела звуком рации, затем раздалось: «Пятый принял», «Четвертый принял», «Второй принял».

– Надеюсь, мы не опоздали, – произнес Бондов.

В ответ на его слова, панель с планом помещений замигала красным еще в одном месте.

– А это что? – быстро спросил Бондов.

Из оперативного отчета полковника Бондова:06.12.2022.

ЧС в Институте космофизики и времени.

12–30. Незаконное проникновение в камеру заряда плазменных батарей. Находящиеся на объекте оперативные сотрудники ФСКБ были немедленно стянуты к помещению. Однако похищение плазменной батареи № 2 не удалось предотвратить.

12–32. Проникновение в лабораторию временных перемещений.

12–33. Несанкционированное перемещение во времени.

Подозреваемые – Профессор Альберт Нойский, руководитель отдела космического влияния. Специализация – этап до плейстоценового ледникового периода. Предположительно, несанкционированное перемещение произведено именно в эту эпоху.

Территория опечатана. Проводится осмотр. Ведется опрос свидетелей и вероятных соучастников.

Лаборатория перемещений, – ответил вместо директора Айсен. – Наша лаборатория.