Маленькая Снегурочка для больших лесников

– Я вам такую ласку подарю, что мало не покажется! Изверги! Извращенцы! – продолжает верещать девка.

Запыхавшись, наконец отпускаю ее, и она, перебирая ногами, забивается в уголок и сидит, глазищами на нас бешеными смотрит.

– Вот что за баба! – злюсь я, хватаясь за волосы. – Никакого с тебя толку нету! Только и знаешь, что орать как резаная.

– И буду орать, буду! – заявляет она, выпячивая губы и сверкая глазищами. – Не смейте ко мне приставать! Ясно вам?

– Да ты сама должна к нам приставать, – возмущается Сава, разводя руки в стороны. – Столько времени уже на тебя потратили, а всё еще дубинки без дела стоят.

– Ох-ох, – насмешливо качает головой вредная девица, – мне ваши дубинки пожалеть? Узлом их завяжите и радуйтесь, что не отшибла! Только попробуйте еще раз ко мне полезть! – грозится кулаком. – Ишь чего удумали! Я к ним, значит, приставать должна! Вы откуда такие умные взялись?

– Из Косогорья мы, – отвечаю как есть, почесывая в затылке.

Что же делать с бабой вздорной? Как ее умаслить? С какого боку подобраться?

– Оно и видно, – смеется она, только не пойму, над чем. Гляжу на Саву, ему тоже невдомек, как к Снегурке подступиться.

– Пойдем-ка, – киваю ему в сторону кухни. – Покумекать надо.

– Идите-идите! – спроваживает нас девица, чуть ли с печки не сталкивая, а потом в одеяло заворачивается и сидит как сыч на печи, глядит на нас сверху. Крепость неприступная.

– Что делать будем, брат? Что нам бабка за чудо-юдо слепила? Видать, не поняла она тебя, слишком много набрехал, вот она и перепутала всё. Зря желание потратили.

– Хватит ворчать, как старый дед! – обиженно сопит Сава. Но если он на кого и может обижаться, так это только на себя самого.

Савелий

Сам знаю, что оплошал! Но Яр то и дело напоминает, что именно я виноват в нашей неудаче. Не спорю, запутал я бабку. Но просить загадать новое желание нет смысла, не принято так, лишь рассердим старую каргу. Пошлет на нас хвори разные да беды, фантазии у нее хватает.

– Бабка испытывает нас! – изрекаю, когда мне в голову умная приходит мысль. – Вечно мы подарки у нее просим, а поблагодарить забываем. Обиделась, проучить решила, вот и послала подарочек с подвохом.

– И что делать? Обратно отослать?

– Нет, надо себя проявить, Яр, – кладу руку ему на плечо, – вспомни, как бабка нас воспитывала. Достойными мужами. Чтобы и с чудищем могли сразиться, и о женщине своей заботиться, и умные речи вести. Снегурку нам она послала, чтобы испытать, а в награду будет сладкое местечко между ее ног.

Поглаживает он густую бороду и размышляет.

– А ведь прав ты, брат, – наконец признает мою правоту, – бабка же как всегда говорила? По делам и награда.

– Тогда давай дела делать, брат.

Шагаем обратно к нашей строптивой зазнобе.

– Снегурка, хватит на печи сидеть! – вызываю ее вниз.

– А что, вы угомонились уже? – сверху показывается только нос, видный из клубка одеяла, в которое она завернулась.

– Где там угомонились? Спускайся, будем для тебя подвиги совершать, – вещаю гордо.

– Подвиги? Какие такие подвиги?

– Она что это, хихикает? – смотрю на брата, тот тоже брови удивленно поднимает.

– Да, подвиги! Змея Горыныча для тебя победить али кикимору болотную придушить?

– Вы своих ужиков придушите, – хохочет вредная девка.

Ой нарывается, зараза красивая.

Варвара

До чего потешные мужики мне достались. Хотя смеюсь я сейчас, в безопасности своего места на печке. А когда накинулись на меня два качка, не до смеха было. Думала, снасильничают. Еле отбилась!

А теперь стоят, подвигами грозятся.

Сажусь по-турецки и в одеяло покрепче заматываюсь.

– Не хочу Горыныча и кикимору мне жалко! А вы давайте меж собой подеритесь. Да начнутся бои гладиаторов! – хохочу, откидываясь на гладкий глиняный бок печки, приятно согревающий мне спину.

Эх, жаль, нет попкорна. Зрелище еще то мне предстоит.

– Нам что же это, между собой драться? – хмурится Савелий.

– Ага, – киваю довольно. Может, поубивают друг друга, а ко мне помощь подоспеет?

– Ну ладно, – пожимает плечами Яр и идет тараном на брата. Я даже моргнуть не успеваю, как эти двое начинают бой. Причем действуют так умело и ловко, что не могу понять, где начинается один и кончается другой.

– Ну всё, я выиграл! – уложив на живот брата, садится на него сверху Савелий. – Скидывай одеяло и раздвигай ножки.

– Это с чего вдруг?! – крепче хватаюсь я за свое укрытие. Ишь что удумали!

– А с того, что ты награда победителю! Или думаешь, нам заняться нечем, кроме как бои тут для тебя устраивать? – приподнимает он левую бровь.

– Это… Это нечестно! Мы так не договаривались! – ищу я пути к отступлению, но бугай уже идет на меня.

– Ну всё, хватит уже! Давай на спину, как и положено хорошему подарку! – рычит он и буквально вырывает у меня из рук одеяло. Одним движением запрыгивает на печку и подминает меня под себя!

Как могу пытаюсь отбиться, но куда уж мне против такого детины! Жаркие губы в очередной раз за вечер накрывают мои, и я с ужасом осознаю, что мне нравится этот беспардонный поцелуй. Причем намного больше, чем поцелуи моего парня Паши.

А я ведь именно ему собиралась сегодня подарить свою девственность! И замуж за него собиралась… Да разве возьмет он меня в жены, если узнает, что меня уже попользовали эти двое? Одним ведь точно не ограничится!

Эта мысль посылает по телу холодные мурашки, и я практически захлебываюсь от ужаса. Эти двое просто играли со мной весь вечер! Они бы в любом случае взяли свое, гады окаянные!

Это что же за развлечение такое – похищать бедных девушек и делать с ними всякое на двоих?!

А Савелий тем временем уже перешел на мою грудь, жадно втягивая сосок в рот и проводя вокруг него языком. Между ног становится постыдно влажно, а с губ срывается невольный стон. Еще бы! Это ведь первый столь близкий контакт с мужчиной! Я бы на любого так отреагировала! Просто тело пытается спасти меня от боли, возбуждаясь и готовясь к тому, что неминуемо произойдет…

Язык словно отсох, я даже слова нет не могу произнести! Мозг затопила паника наравне с возбуждением, и я действую словно сторонний наблюдатель.

Отворачиваю голову, тут-то и замечаю Благояра, сидящего на скамье, уже полностью голого и ласкающего свой причиндал!

Божечки, и какой причиндал! Даже в том порно, что мы с подружкой смотрели, не было такого размера! Багровая головка, что ходила в его кулаке, была просто пугающе огромной!

Он же разорвет меня на части!

Это что же, у Савелия будет не меньше? Они же все-таки братья, и телосложение у них примерно одинаковое…

– Ты только глянь на эти наливные яблочки! – выводит меня из транса возглас Савелия, что распластал обе руки на моей груди.

– Да уж вижу! – выдыхает Благояр, сильнее сжимая руку вокруг своего богатства. Неужели ему не больно? Хватка-то нехилая. Да и член уже весь вздувшийся, вон как вены на нем выделяются.

– Снегурка так Снегурка, – приговаривает Савелий, проходясь ладонями ниже и останавливаясь на животе. – Петушок сосать умеешь, а Снегурка? – с вожделением смотря на мой рот, спрашивает он, а сам, следуя примеру брата, тоже оборачивает мощный кулак вокруг своей длины. И да, хозяйство у него ничуть не уступает по размеру брату.

Они что, пьют какие-то специальные местные витамины, чтобы член вырос до таких чудовищных размеров?! Или травки какие употребляют? И почему именно мне досталось это счастье в двойном размере?!

Здоровенные, мощные, крепкие мужики смотрят на меня такими дикими взглядами, что не остается никаких альтернатив, чем закончится мое рандеву в этой избе на краю света.

Ой, мама, роди меня обратно!

Задавили они меня своими крупными телами, загнали в ловушку, дышать не могу и задыхаюсь от жара, что окружает со всех сторон. От их присутствия. От запаха двух поджарых, мускулистых мужиков, что проникает в ноздри. От него меня нехило так потрясывает. Слишком тут тесно, чтобы было куда бежать. Слишком много мужского насыщенного тестостерона. Огнем горю. В пожаре их похоти, которая на меня просто плещется, сгораю.

И пока я плавлюсь и поджариваюсь на сковородке собственного непонятно откуда взявшегося возбуждения, Савелий, так и не дождавшись от меня внятного ответа, сгребает меня в охапку и… целует!

Да так смачно, что я совершенно не могу сопротивляться. Ни дернуться, ни пикнуть, ни его от себя оттолкнуть. Этот наглый дикарь и целуется по-дикарски! Варварски! Не нежно касается губ, а просто расплющивает мой рот, поглощает меня, пожирает, не давая опомниться. И борода немного щекочет, но до того ли мне, чтобы об этом думать. Мне бы воздуха хапнуть, да он не дает. Берет меня этим поцелуем, захватывает, губы своими сминает!

С рыком меня себе подчиняет, языком таранит мой рот, чувствует себя хозяином, голова кругом, безвольно отдаюсь ласкам, а сердце стучит дробно в грудной клетке, по телу бежит горячая пульсация, кровь по жилам разгоняет…

Тянусь к этому варвару, поглощенная его поцелуями, ласками, а он горячий-горячий, как жерло вулкана. И твердый. Как камень. Забываюсь в его медвежьих объятиях. Вокруг всё плывет, какая-то дымка вокруг непрозрачная, меня словно в плавленый металл погрузили, барахтаюсь и выбраться не могу. В голове туман, по телу гуляют мужские руки, соски щипают жадные пальцы, выгибаюсь и издаю стон прямо в рот варвару. Отвечает рыком и начинает снова целовать. А рядом ощущаю какое-то шевеление.

Черт, и второй же варвар рядом, а я уже в тисках желания, и разум куда-то улетел, и нет сил бороться с горячечной лихорадкой, что охватила тело. Тянет свою здоровенную ручищу к моей груди и тискает с явным удовольствием. Сама не заметила, как лежу уже на спине, а мужчины меня с двух сторон мучают, к себе каждый тянет, словно я трофей какой, который они поделить не могут.

Но не выбраться мне уже из сказочного дурмана, любые протесты гаснут под их бешеным напором.

Истерзанные губы издают стон. Варвар отпустил их и ринулся дальше меня целовать, лизать, водить языком по горячей коже, второй дикарь нашел сосок и до боли потянул, а другой рукой поглаживал по животу, бокам, находил чувствительные местечки. Вроде грубые, а как женщину ласкать, знают, своими ласками завораживают, глазами поедают, в полумраке вижу их жадные взгляды и томно изгибаюсь.

Зверюги! Продолжают терзать мое тело. Оно ноет, наливается тяжестью, желанием, тягой отдаться и покориться. Как? Как я могу хотеть позволить этим двум незнакомцам… Сама не знаю, но тело словно само по себе действует, а руки, мои руки, которым не могу найти управы, тянутся к мужским телам. Гладят по бронзовой груди одновременно двух мужчин. А потом мои ладони натыкаются на две вздыбленные дубинки.

Замираем все втроем. У меня в руках тяжелые, увесистые органы, которые едва охватываю пальчиками. Чуть сжимаю, двигаю их вверх-вниз, и мужчины издают два синхронных стона. Подаются чуть вперед, ко мне. Мое тело дрожит, я отзываюсь на эти стоны, на эти порочные ласки.

Сама я как под гипнозом. Становлюсь на колени, а мужчины встают. Зачем? Не могу понять и только смотрю вверх, а передо мной качаются два члена. Впервые так близко вижу мужское естество. Два плотных кожаных мешочка, увенчанные длинным стволом. Сглатываю. Слюна во рту вязкая, тягучая, губы болезненно ноют, а что творится между ног, ни в сказке сказать, ни пером описать. Там всё сочится и изнывает. Соски, измученные двумя варварами, тоже тянет от легкой боли.

Ерзаю и вижу удовлетворенные усмешки на бородатых лицах. Довольные, как тысяча китайцев, мужчины гладят меня по волосам. Благояр направляет меня к багровой головке. Гладкая округлость утыкается мне прямо в губы.

А может, я и правда в сказке? И я сама не настоящая? Мороком околдованная. Да разве может быть в реальности, что захочу «петушки» незнакомцев приласкать? Буду стонать от их ласк, поцелуев, грубых слов? Или это сон, фантазия, отголоски порнофильма, что я когда-то посмотрела, и он застрял на подкорке?

Может, и сказка, но ощущения крайне реальные. Пальцы дрожат по-настоящему, тело плавится в реальности, и то, как я целую нежную бархатную плоть, кажется самым что ни на есть невыдуманным. Острая стрела возбуждения прошивает меня до самого низа, концентрируясь в горячем местечке между ног. А губами я уже ласкаю мужской член и вызываю стон. Грудной, протяжный, полный мужской силы.

Глава 3

Благояр

Когда женские губы смыкаются вокруг каменного хера, у меня аж воздух из груди вышибает, настолько сильны ощущения! Еще бы! Почти год без женской ласки…

– Хорошая Снегурочка… Да-а-а, приласкай доброго молодца… – запускаю я лапу в ее волосы и тяну голову на себя. Чтоб поглубже заглотила.

Девка задыхается, но покорно впускает хер глубже, крепко зажмуриваясь, словно в кошмаре каком оказалась. Непорядок.

– Сава, ну что ты истуканом стоишь? Приласкай наш подарочек между ножек. Не видишь, девка застоялась? – говорю я брату, что так и застыл, наблюдая за тем, как наша прелесть сосет хер, от которого так отказывалась. Сейчас-то ее не оторвать от моего леденца!

Савелий молча встает на колени позади нашей Снегурки и запускает руку ей между ног, начинает гладить через белье.

– Какая ты влажная! – охает брат, шлепая ее свободной пятерней по заднице. – А говорила, что не хочешь, – это уже с укоризной.

– М-м-м, – только и мычит наш подарок, еще бы, с хером во рту особо не поболтаешь!

– Ну всё, хватит играться! Кончить хочу, сил нет! – обхватывая ее за затылок покрепче, принимаюсь я за работу всерьез. Влетаю в раскрытый рот, практически по самое горло, отчего строптивая девка издает возмущенное мычание и временами упирается мне в бедра, пытаясь остановить.

Но разве меня остановишь, когда хер буквально дымится? Так что продолжаю всё в том же темпе. Вперед и назад. Иногда задерживаюсь в теплоте сладкого рта и прошу пососать. Кончать быстро не хочется, когда такое наслаждение привалило.

– Ох как ножки сжимает! Что, невмоготу больше терпеть, Снегурка? – хмыкает Савелий. – На вот, поводи ручкой, и я дам тебе взлететь до небес, – кладет он ее ладонь на свою дубину и показывает, как надо. Сам в это время начинает обводить кругами то сокровище, что спрятано у девки между ножек.

Та от этого дрожит и начинает активнее работать ртом и рукой.

– Хороший подарок, зря я на бабку злился! – сквозь стиснутые зубы выдаю я. Чувствую, что до конца осталось совсем немного, и, вынув хер, направляю ее рот пониже, чтобы яйца приласкала. – Ну чего ты? Язычком пройдись! – злюсь на ее несообразительность. Потом просто беру и сам их ей в губы тычу, пока рукой довожу себя до края.

В последний момент успеваю затолкать обратно хер в рот, чтоб соки мои выдоила.

– Глотай, Снегурка! – рычу я, когда строптивая девка и тут пытается бастовать и отвернуть голову. – Давай-давай, какой правильный отсос без глотания?

– М-м-м! – взвизгивает она именно в этот момент и, бешено хлопая ресницами, начинает усиленно глотать, чуть ли не проглатывая в процессе сам хер! Только вынув свой инструмент, я понимаю, что девка в этот момент кончила от стараний Савы.

Снегурка буквально валится на бок, стоит мне ее отпустить, издавая стоны и сворачиваясь в клубок.

– Что это с ней? – чешу я в затылке. – Не кончала, что ли, раньше?

– Не знаю, как она, но я точно не кончил! – выражает недовольство брат, прицеливаясь, с какого бы края к ней подступиться. – Эй, Снегурочка, а как же я? Возьмешь в ротик?

– М-м-м… – всё мычит что-то нечленораздельное девка, смотря словно сквозь стены.

– Возьмешь, да? Ну вот и молодец! – приняв мычание за согласие, берет он ее за затылок и кладет ее голову к себе на колени, направляя свою вздувшуюся дубинку ей в рот. – Какая хорошая девочка, да, соси его! Ух! Выдоишь весь и пойдешь спать, – подкупал он ее, двигая бедрами ей навстречу. Девка, словно смирившись, прикрыла глазки и делала всё, о чем ее просил Сава.

Мне же захотелось взглянуть, что у нее между ножек спрятано.

Руку протянул, чтобы стянуть с нее исподнее, как девчонка засучила ногами и отчаянно стала сопротивляться. Однако! Я от удивления чуть не окосел! Значит, как в рот принимать, так она рада стараться, а как допустить к себе между ног, сразу в отказ?

Вот вздорная Снегурка, чертов бабушкин подарок, ой нет, не подарок она, а сущее наказание! Хотя Сава бы не согласился. Вон как стонет, делая последний рывок старательной девице в рот и получая свою порцию наслаждения. Выдаивает она и его тоже и выпускает изо рта, вытирая ладонью мокрый рот. Хороша девка!

– Что ж ты, Снегурка, ломаешься? Не поздно ли? – поддеваю ее, а в теле такая ломота приятная, что аж шевелиться не хочется.

– Сама я решу, когда поздно, а когда нет! – буркает она, отпихивая от себя Саву и заматываясь в одеяло. Вот те здрасьте!

– Эдак у нас языки отсохнут тебя уговаривать, – взбеленился Сава, сидит и с укоризной на девку строптивую смотрит.

– Ничего с вами не станется, вы свое получили, теперь можете и проваливать, – показывает Снегурка головой и небрежным жестом, куда нам удалиться.

– Ты чего злая такая, красавица? – увещеваю я, зная, что девки ласку любят. – Думал я, что мы поладили, ты нас ублажила, давай и мы тебя порадуем, от нас девки уползают обычно, и ты довольна будешь.

– Не больно-то надейтесь на продолжение, – крутит она бешено головой, – не могу я сейчас, даже если б хотела, а я не хочу!

– Эта девка загадками говорит, – хмурю брови, сетуя брату.

– Дам вам совет, грубияны, если хотите кого-то в постель, то есть на печку, затащить, побольше ласковых слов, поменьше всяких «девок», – морщится она.

Гляди-ка, какая капризная, учить она нас вздумала. И в самом деле, эту девку надо учить уму-разуму, выбивать из нее дурь. Не сношали явно Снегурку давно, вот и полно в ней бесовщины.

Варвара

Вот дубины стоеросовые! Грубые дуболомы!

Девка? Я им, значит, удовольствие доставила, а они меня девкой зовут, варвары! Стыдно-то как. Что на меня нашло? Жмурюсь в надежде, что голые дикари исчезнут с глаз, а всё случившееся между нами окажется сном или плодом бурной фантазии. Ну не могла я, не могла совершенно незнакомым мужиками члены сосать! Даже подумать о таком стыдно.

Гормоны взыграли из-за критических дней, что ли? Я ж как бешеная на мужиков этих накинулась. Сама не верю в то, что делала.

Но нет, сидят, смотрят на меня как на чудо-чудное, диво-дивное. Судя по их хвастливым словам, отказывали им редко, одна я такая строптивая да упрямая. Глаза горят похотью, стволы наливаются силой. Нет-нет-нет, снова я им не дамся!

– Так что, Снегурка, давай ложись и ноги раздвигай, – говорит мне Благояр, а после моего грозного взгляда добавляет, одумавшись: – Красавица ты наша, березка стройная, луна светлоликая, солнышко ясное…

– Баба-яга против! Оставьте девушку в покое и покажите, где у вас умыться можно.

– Зачем оставлять? – не понимают опять эти две дубины. – Мы же только начали ублажать тебя.

– Как начали, так и закончили! – злюсь я, не понимая, как им еще объяснить, что со мной творится. – Дни у меня особенные, понятно? Нельзя меня ублажать. Ничего нельзя. В такие особенные дни женщину надо в покое оставить, а не совать ей…

– Так бы и сказала, Снегурка! – наконец доходит до Благояра. – Мы ж не какие-то звери.

Кривлюсь, одним взглядом говоря: «Да неужели?»

– Ты ложись, отдыхай, мы пойдем баньку тогда затопим, – говорит Савелий, слезая с печки. – Одежду тебе принесем чистую, тряпицы всякие. Ты ж не первая у нас такая, с особенными днями.

Прикрываю лицо ладонями. Опять двадцать пять! Не очень-то помогает то, что они постоянно про череду девиц, через них проходящих, рассказывают. Пусть они хороши в сексуальном плане, но с манерами полный швах! Учить их еще и учить, как за девушками ухаживать.

Но ничего, мне такая работа по плечу!

***

В какой-то момент я начинаю подозревать неладное. Проходит пара дней, и я замечаю некоторые странности, но как могу гоню от себя глупые мысли. Не в сказку же я попала, в самом деле!

Но то, как они говорят, что обсуждают, всё это навевает странные мысли.

– Слушай, Снегурка, а долго у тебя эти особенные дни длятся? – спрашивает Савелий за завтраком.

– Долго, – говорю со злорадством. – Не меньше недели.

– Может, тогда в ротик возьмешь? Долго ж неделю ждать! – возмущается он, выглядя таким несчастным и раздосадованным, что с трудом сдерживаю желание захихикать над его горем.

– Обойдешься, – лишь фыркаю я, взяв себя в руки. – Если невтерпеж, рука тебе в помощь.

– Эх, злая ты и вредная. Не таким должен быть подарок.

На это я лишь глаза закатываю и продолжаю есть то, происхождение которого знать не желаю. Главное, что вкусно. Завтрак сегодня готовил молчаливый Благояр. Яичница с мясной колбаской.

– Наш срок подходит к концу, – наверное, впервые за утро заговаривает он. – Нужно что-то решать. Остаемся или возвращаемся в Косогорье за своей наградой.

Ну вот опять эти непонятные разговорчики! Что за Косогорье, что за срок? И самое главное – какая такая награда?!

– Возвращаемся, – хмурится Савелий, уплетая свою порцию яичницы. – Надоело мне в лесу сидеть. И так пять лет потеряли ради этой награды.

– Не бузи, это лучше, чем горбатиться на каменоломне, – осаждает его брат. – Мы бы за всю жизнь столько не заработали, сколько смогли, охраняя вход в город.

А вот это уже не смешно! Какая, к черту, каменоломня?! И что за вход?

– Две недели осталось, – вздыхает Сава, ничего не отвечая на замечания Яра. – Вот вернемся вместе в город, перестанешь быть такой букой, Снегурка!

– Меня Варя зовут! – не выдерживаю я и впервые называю им свое имя. А то заладили: Снегурка да Снегурка. Бесят!

– Варвара, значит, – лишь кивает Благояр, о чем-то размышляя.

Я же вдруг начинаю думать о том, что будет, если их город действительно окажется чем-то «волшебным», как следует из обрывков их разговора. Это ж свихнуться можно!

А может, я в коме? Упала, пока ехала на новогоднюю вечеринку, и загремела в больницу. А что? Этот вариант куда правдоподобнее, чем все эти разговоры про охрану города и два мужика, одетые в шкуры бедных зверушек.

– Слушайте, а может, прогуляемся? – прошу я, состроив умоляющую мордашку. Хоть обстановку разведаю. – Надоело сидеть взаперти.

– На рыбалку можно отправиться, – размышляет Савелий, глядя на меня. – Я б не отказался от ухи.

– Да без проблем, было б из чего готовить! – с энтузиазмом киваю я.

– Щас принесу тебе одежонку, – выходит из кухни Благояр, а я, не в состоянии ждать, вскакиваю и несусь за ним вслед. Одежда – это хорошо! Может, сбежать от них получится!

– Штаны подвяжешь ремнем, – кидает он на скамью гору шкур и штаны. Я тут же начинаю их разбирать и за неимением другого натягиваю на себя. Хорошо, что есть шапка и рукавицы.

Вещи мужские, так что велики на несколько размеров. Помнит гад, что я отказываюсь наряжаться в шмотки их бывших «девок».

– А мы что, прямо сейчас идем? – явно удивляется моей готовности Савелий, выплывший из кухни.

– А чего откладывать-то, мальчики? – улыбаюсь им. Давно заметила, что эти варвары просто тают, стоит побыть с ними ласковой.

А мне и несложно. Тем более когда с помощью улыбки можно добиться своего.

С трудом представляю, как мы рыбу зимой на льду ловить будем. Но в то же время интересно посмотреть на моих добытчиков при деле. Надоело на печи филонить, бока отлеживать, хочется движения, активности, окрестности этого странного места рассмотреть.

Выходим из избы и сразу оказываемся на морозе. Зима тут студеная, да и неудивительно, раз всё сковало льдом. Насколько хватает глаз, только ледяные просторы вокруг. И как они тут живут? Скукотища же.

Нет, отшельническая жизнь точно не по мне.

– А здесь всегда так? – спрашиваю у обоих мужчин, пока мы идем по льду со снастями для рыбалки под мышками.

– Как так, Снегурка? – смотрит на меня Благояр в удивлении.

– Холодно, льды вокруг, пищу добывать приходится.

– Льды здесь не просто так, они от врагов охраняют, – «радует» меня он новостью.

Какие такие враги, даже знать не хочу. Скоро меня тут и след простынет, поэтому все вопросы решаю придержать при себе. Зачем мне лишнее знать? Лучше потрачу время с пользой. Я-то выберусь отсюда, но будущим «девкам» сослужу службу, перевоспитаю двух чурбанов, которые ничего не понимают в обхождении с женщинами.

– Остановимся тут, – оповещает нас Савелий, бросая на лед снасти. – Тут мое прикормленное место, рыба всегда водится. Ушица знатная будет!

– А где тут присесть можно? – оглядываюсь без надежды увидеть стульчик, но, к своему удивлению, подмечаю, как Благояр ставит для меня невысокий чурбанчик и накрывает его меховой накидкой.

– Прошу, Снегурка, – вроде как даже вежливо приглашает и жестом показывает, куда садиться