Встреча

Пролог. Начало

…Тьма… Тихая вожделенная тьма, сладкое чувство полной удовлетворенности и безмятежности при абсолютном отсутствии чьих-либо чужих требований… Кажется, что так было всегда, и это блаженное состояние будет длиться вечность… до тех пор, пока мой всепоглощающий покой и уют безжалостно не рвет в клочки пронзительный звон будильника.

«Дзынь!» – жалобно ответила проклятая машинка на мой гневный спросонья удар кулаком.

«Утро… Еще одно гребанное утро этой гребанной жизни… Ненавижу».

Кое-как заставив себя встать, я в дурном настроении побрел в ванную. Пока я монотонным движением чистил зубы, из зеркала на меня пялилось мое отражение – угрюмый тип с полным пены ртом, двухдневной щетиной, взлохмаченными волосами и недобрым взглядом…

***

Противный осенний дождик моросил и добавлял уныния плетущимся на работу горожанам в это тоскливое утро понедельника. Хмурый Вячеслав стоял на тротуаре и ждал разрешающего сигнала светофора, который как обычно барахлил. Поняв наконец, что красный свет не собирается сменяться зеленым, Вячеслав с досады сплюнул и попытался перейти дорогу так.

Светозар был начеку. Он с самого рождения всюду следовал за Вячеславом. Как Ангел-Хранитель, он отвечал за жизнь и здоровье, а также за душевное устройство своего подопечного и очень любил его, хотя тот о его существовании и не подозревал. Более того, чаще всего Светозар в «благодарность» за свое бескорыстное служение видел лишь одно за другим нравственные падения своего бедного человека. Вот и сейчас, привычным движением подтолкнув Вячеслава в спину и не дав ему попасть под несущуюся «Ауди», он с болью в сердце услышал в очередной раз отборную гневную ругань из уст спасенного в адрес водителя…

***

«Обласкав» укурка на «Ауди», я в сквернейшем расположении духа двинулся дальше. По дороге в офис я заметил на углу бомжа, тянувшего грязную руку. «На водку клянчит, алкаш», – подумал я и прошел, разумеется, мимо.

***

Светозар шел за Вячеславом.

– Он стал у тебя таким немилосердным.

Ангел обернулся и увидел Николая – своего «коллегу» и близкого товарища, гостившего в ту пору за земле.

– Да, стал, – грустно ответил Светозар. – Раньше он был гораздо добрее.

– Ты же знаешь, что ждет его, если ничего не изменится.

Светозар прекрасно знал. Он глядел в спину своему подопечному, на глаза его навернулись слезы.

– Николай, я не справляюсь. Он не хочет. Он даже не пытается захотеть… Я не знаю, что мне делать.

– Я тоже долго думал о твоей беде. Знаешь, есть одно средство… – Николай в задумчивости остановился. Светозар в ожидании смотрел на него.

– Есть одно средство, только наверху могут не разрешить, очень уж оно радикальное.

– Но ведь у тебя есть дар убеждения, ты же можешь их уговорить? Прошу, Николай, сделай это, хотя бы попробуй!

Николай взглянул в глаза друга, с трепетной надеждой державшего его за руки, и, решившись, сказал:

– Ладно. Я попробую.

ЧАСТЬ I

Глава 1. Первая встреча

Тьма… Тихая вожд…

ДЗЫ-И-И-ИНЬ!!!

Опять будильник. Опять проклятое утро…

Кровать мерзко скрипела подо мной, пока я, сидя с закрытыми еще глазами, пытался ногой найти под ней тапок. Как назло, он забился в самую глубь, пришлось на четвереньках лезть за ним. Кипяток из чайника брызнул и больно ошпарил мне палец. Шнурок ботинка порвался в самый неподходящий момент, наплевав решительно на то, что его хозяин сейчас опоздает на работу и получит от начальства взбучку. ЭТО утро нравилось мне все меньше и меньше…

– Дядь, у тебя шнурок порвался!

Я с удивлением поднял глаза. Передо мной стоял белокурый мальчуган лет пяти, в забавной полосатой кофте и синих кроссовках. Он смотрел на меня выжидающе, думая, очевидно, что сообщил мне крайне неожиданную новость.

– Я вижу, спасибо, – сказал я, чтобы сказать хоть что-то, поднялся и вернулся в квартиру поменять шнурок.

Выйдя, я снова наткнулся на него.

– Тебе чего надо, малыш? Где твоя мама?

– Не знаю, – ответил он без тени смущения. Я огляделся по сторонам, заглянул на верхний и нижний этажи – и никаких признаков присутствия взрослых не заметил.

– Так, ладно, пацан, мне на работу пора, ты сиди тут и никуда не ходи, ясно?

Поняв сразу, что это – безумие, оставлять пятилетнего ребенка одного в подъезде на восемь часов, я позвонил в ближайшую дверь и попросил открывшего полусонного соседа присмотреть за малышом.

– За каким малышом? Где он?

Обернувшись на сей недоуменный вопрос, я с изумлением обнаружил, что пацан как сквозь землю провалился.

Извинившись перед соседом, я в замешательстве поспешил на работу…

***

– Так ты считаешь, сработает?

– Должно сработать, если он у тебя не совсем одеревеневший. Видишь, в подъезде не захотел оставить – надежда есть…

***

Я позже обычного вернулся домой. Взбучку я все же получил, но не за опоздание, а за чужую халтуру, что было особенно обидно. Еле волоча ноги от усталости, я, как был в обуви, побрел к холодильнику и достал пиво. Пшикнула открытая банка, горло смочил первый восхитительно-освежающий глоток, дверца холодильника, не закрытая забывшей про нее в блаженстве рукой, захлопнулась сама, представив моему боковому зрению вид на кухню и на кое-что еще…

– Дядь, ты в ботинках стоишь!

Пиво непроизвольно брызнуло у меня изо рта на немногочисленные магниты.

– Чего?!

– Ты в ботинках стоишь. На кухне.

Он выглядел точь-в-точь как накануне. Казалось бы, за целый день он мог хотя бы испачкаться и просто немного подустать. Но он был бодреньким, словно сейчас часы показывали десять утра, а не вечера.

– Откуда ты взялся, пацан? Где твои родители? Что ты делаешь в моей квартире?!

Тут я сообразил позвонить в полицию. Ребенок внимательно следил за тем, как я торопливо набираю номер телефона участкового. Судя по его взгляду, он не считал мою идею такой уж гениальной.

– Дяденьки полицейские меня здесь не найдут. Я опять исчезну.

Не знаю, как я не выронил телефон. Я медленно повернул голову и пристально вгляделся в него. Подспудно пришла мысль: «Кого-то он мне напоминает…» Отчего-то я отлично знал, что он говорит правду, и твердо решил, что это сказывается длительный стресс и отсутствие отдыха. Мгновенно сделав надлежащий вывод, я резко встал и строевым шагом двинулся срочно высыпаться. На пороге комнаты я не сдержался и обернулся. Легкий стон вырвался у меня, когда я узрел пустую кухню…

Утро застало меня, как был, в ботинках. С некоторым удовлетворением заметив, что сегодня не придется тратить время на борьбу со шнурками, я лениво поплелся в ванную, со смешком вспомнив вчерашнее происшествие. Чистя зубы, я зачем-то (не раз кляня себя в дальнейшем за это бессмысленное и неуместное движение) обернулся и так и застыл с щеткой во рту…

– Хи-хи, ты такой смешной!

Наверное, я действительно выглядел со стороны довольно нелепо. Не меняя позы, я устало прикрыл глаза. В мозгу крутилось всего две мысли: «Как же он меня достал» и «Куда бы его деть?»

Результатом моих умственных потуг было решение о том, что ситуация мне порядком надоела, и надо бы все же сдать ребенка в полицию. Но это – после, а сейчас необходимо каким-то образом уйти на работу.

Усадив дитя в комнате на диван, я попытался ему объяснить, куда и зачем ухожу, и что «пока дядя будет на работе, ты можешь посмотреть мультики или порисовать, вот тебе бумага…»

Слушая мой глупый взрослый лепет, он, глядя мне прямо в глаза, внезапно выдал:

– Ты никуда меня не сдашь.

– Чт… – Я ошалело уставился на него. Чтение мыслей – это уже слишком…

– П… почему не сдам?.. Кто ты???

– Я – это ты, – спокойно ответил ребенок. Я не обратил должного внимания на эту фразу.

– Кем бы ты ни был, мне надо на работу, слышишь?! – нервно крикнул я, метнув взгляд на настенные часы.

– Да иди ты уже на свою работу, что её, отнимает у тебя кто-то? – удивленно пожал плечами малыш. Поняв вдруг, что меня, оказывается, без проблем отпускают на все четыре стороны и удерживать не собираются, я поспешил воспользоваться случаем.

– Ах, так… Ладно, ладно… Сиди, не шевелись… Сейчас я… – Я боком вышел из квартиры и стремглав бросился вниз по лестнице. По пути я вспомнил, что не взял сумку и не закрыл квартиру, пришлось вернуться. Так же резко вбежал домой, зажмурив глаза, чтоб не видеть его, на ощупь схватил сумку и хлопнул дверью, все время чувствуя, что он смотрит…

Глава 2. Знакомство

– Я – это ты, а ты – это я, ля-ля-ля, – вот уже полчаса, покачиваясь из стороны в сторону, пел ребенок чуть мне не в ухо. Он здорово действовал мне на нервы.

– Я – это ты… А чего он со мной не говорит? – обиженным тоном вдруг спросил мальчишка, обратившись к кому-то.

***

Светозар с любовью посмотрел на малыша и ответил ему:

– Это потому что он ещё не готов. Погоди, дай ему немного времени.

– А сколько? – поинтересовался ребенок.

***

– С кем ты там общаешься? – сурово спросил я. Детской шизофрении мне ещё не хватало.

– А ты его разве не видишь? – удивился надоедливый пацан.

***

Светозар вздохнул и произнес, глядя на хмурого Вячеслава:

– Знаешь, ты ему лучше пока про меня не говори. И про себя – поменьше…

***

Третий день подряд жил у меня этот несносный шкет. То есть, по совести говоря, вел он себя хорошо, даже замечательно: никуда не лез, не капризничал и имбецильными песенками доставал куда реже обычных детей. Но меня заставляло сильно нервничать то, что он до сих пор ничего толком о себе не рассказал. Единственное, что мне удалось пока выяснить, – его имя, оно было как и мое – Вячеслав, или просто Славик.

– Хм, знаешь, меня когда-то тоже Славиком называли, – усмехнулся я.

– Ух ты, здорово, мы с тобой тезки! – радостно закричал ребенок, не ведая о том, что меня этот факт осчастливил в гораздо меньшей степени, чем его.

– А фамилия твоя как, знаешь?

Шкет задумался.

– Л… Ли-си-цын, кажется, так.

Я широко заулыбался.

– Не-е, парень, ты ошибаешься, Лисицын – это я, Вячеслав Лисицын. Ты Лисицыным быть не можешь. Вспоминай-ка, как твоя фамилия?

«Когда это он успел заглянуть в мой паспорт?! Надо бы документы получше спрятать…»

– Но я Лисицын, – настаивал мальчишка.– Слава Лисицын.

Его растерянный вид не предвещал ничего хорошего.

«Тэ-экс, ну, предположим, что он ещё и мой однофамилец… Пускай будет так».

Хотя мой разум решил для себя эту загадку довольно прочно, сердце, вернее, задняя точка организма советовала про отчество все же не спрашивать…

На другие вопросы, касавшиеся его самого и его родителей, он предпочитал либо не отвечать вовсе, либо ловко переводить разговор на другую тему.

Попытки найти информацию о нем в интернете также ни к чему не привели.

Вообще, это был довольно странный мальчуган. Выглядя внешне, как вполне нормальный ребенок, он отличался слишком спокойным для своих лет поведением: вместо того, чтобы активно изучать окружающий мир, лазая куда следует и не следует, он почти все время находился около меня, наблюдая за моими действиями и стараясь заглянуть в лицо, словно ждал от меня чего-то. На мои старания узнать, чего же именно, он лишь молчал и иногда улыбался.

Отдельным пунктом следовало бы отметить кормление, точнее, полное его отсутствие. После знакомства пройдя на кухню, я вдруг страшно захотел съесть на ужин здоровый самодельный сэндвич, напихав в него все, что было на тот момент в холодильнике: толстый кусок бекона, пару листьев салата, сырный ломоть, ещё бекон, половинку соленого огурца, салат… Щедро приправив эту начинку майонезом и горчицей и сдавив её двумя булками белого хлеба, я пошире раскрыл рот, привычно заприметив боковым зрением появление своего маленького наблюдателя. Вдруг как молния – мысль…

– Почему ты ещё ни разу не попросил кушать? Хочешь? – Я понял, что держу в руках не самый лучший продукт для детского питания, и тут же поправился: – Давай-ка сходим в магазин и купим тебе что-нибудь…

– Я не хочу, – ответил он. Я удивился:

– Как – не хочешь? Все нормальные детки хотят кушать.

– Я – не все, – сказал он и впервые смутился. Я решил о греха подальше не развивать тему и спросил:

– Ну, а что же ты, голодный ходить будешь?

– Ты не понимаешь, – с доброй, снисходительной улыбкой объяснил мальчик. – Ты когда кушаешь, я сытым бываю. Ты поешь, и мне тоже хорошо будет.

Он говорил таким спокойным и убедительным тоном, что в это сразу верилось, но все же мне было совестно есть одному. С другой стороны, не мог же я насильно накормить его. Сам он буквально уговаривал, чтоб я поел. В конце концов я решил:

– Ладно, сейчас я перекушу, а потом – живо в магаз тебе за хавчиком!

– Ты кушай, кушай, – поддержал меня малыш.

Сэндвич оказался до того вкусным, – или я оголодал, – что в две минуты был уничтожен. Я взглянул на своего тезку-однофамильца и обомлел: прищурившись от удовольствия, как сытый котенок, он облизывал пальцы, неведомо как оказавшиеся вымазанными в майонезе… Поход в магазин был отменен.

Ложась спать, я подумал о том, что постепенно начинаю привыкать к странному гостю и вроде бы даже готов смириться с его существованием.

А утром он исчез. То есть, не появился. Я с удивлением почистил зубы в полном одиночестве, позавтракал, не ловя на себе ничьего внимательного взгляда…

Выйдя на лестничную площадку и закрыв дверь, я с шумом выдохнул. Три дня пробыл у меня этот чудной детеныш, освободив, наконец, на четвертый от своего общества. Как я надеялся, навсегда…

Глава 3. Отрицание

На следующее утро он также не появился. Дополнительно поднимало настроение осознание того факта, что сегодня – пятница, день, который в силу своей укороченности обычно пролетает незаметно и в конце которого можно как следует расслабиться после прошедшего недельного безумия…

***

Светозар изо всех сил тщетно пытался схватить, удержать за руку своего подопечного человека, оттащить его с пути, который регулярно приводит его в бар. «Не ходи ты туда!!!» Но Вячеслав лишь почесал ухо да пригладил волосы, подумав, что это легкий ветерок чуть дунул. Стеклянная дверь бара закрылась за ним.

Хранитель отчаянно опустил голову и тут почувствовал, как кто-то ободряюще похлопал его по спине.

– Не грусти, дружище, – с улыбкой произнес добрый Николай и подмигнул. – Вот увидишь, сегодня он выйдет оттуда пораньше.

***

В баре было как всегда шумно и весело. В одном углу футбольные болельщики за большими кружками пива смотрели пятничную игру, в другом собралась молодежная компания. Играла громкая музыка. Я сидел за стойкой на своем любимом месте и готовился принять лучшее в мире лекарство от всех стрессов и депрессий – двойной виски со льдом. Есть что-то эстетичное в дорогом качественном виски, это не водкой нажираться, как алкаш… В конце концов, разве не для того я вкалываю целых пять дней, чтобы на два оставшиеся позволить себе достойно отдохнуть!

Один из моих соседей по стойке с хохотом начал рассказывать приснившийся сон, в котором он гонялся за тремя черными поросятами, а четвертая хрюшка, сидя на нем, сверху голосом Мадонны орала серенады.

«Чего только не привидится!» – благодушно заключил я, посмеиваясь над его рассказом и над своими собственными недавними приключениями.

Два дня не достает меня этот шкет, два дня полной свободы, счастье, кайф!

Виски во рту перекатывается с крохотным кусочком льда. Пик наслаждения…

Проглотив порцию виски и смакуя послевкусие, я стал поворачивать голову в сторону экрана с футболом и неожиданно узрел на соседнем стуле своего пацаненка…

Чувствуя сильное разочарование и все еще не желая верить глазам, я молча поднес виски к губам и глотнул. Маленький Славик, глядя на меня, поморщился:

– Фу-у, зачем ты пьешь эту гадость?

– Ты что тут делаешь? – холодно спросил я.

– Ничего, с тобой болтаю, – ответил он и посмотрел вбок. Я проследил за его взглядом и встретился глазами с барменом.

– Все в порядке? – спросил тот.

«А разве ты не в…» – Сама мысль оборвалась, когда я обратил внимание на зеркальную стену позади него. В ней я отражался один, не считая спины бармена и прочих взрослых посетителей. Стараясь не двигаться слишком заметно, чтоб избежать лишних подозрений, я скосил глаза и увидел сидящего слева от меня мальчишку. Взгляд прямо – зеркало, в котором, кроме меня, бармена и завсегдатаев, никого. Снова влево – шкет. Снова прямо – зеркало, один… Зажмурившись на секунду, я широко раскрыл глаза и резко развернулся всем телом, молясь внутренне, чтобы это был обман зрения. Но нет: маленький упрямец по-прежнему оставался на своем месте, с интересом наблюдая за моими действиями. Выходит, я единственный, кто видит его…

Я в последний раз перевел взгляд на зеркало. Ошибки не было: часть помещения за ним прекрасно отражалась, его же самого в этой картине не было, был лишь я, побледневший и испуганно уставившийся перед собой. Холод прошел по моей спине.

– С вами все хорошо? – отвлек меня голос бармена. Он был обеспокоен и явно решил мне больше не наливать. Я на секунду представил себе, как, наверное, странно выглядело с его стороны мое поведение, и нервно прыснул.

– Знаете, я, пожалуй, перебрал сегодня, – ответил я, несмотря на то, что успел принять всего-навсего пару стопок. – Пойду-ка я домой… – Я поспешил ретироваться, пока меня окончательно не приняли за сумасшедшего. Выходя из бара, я всеми силами старался не смотреть на ребенка, неотступно шагавшего рядом.

К дому я не пошел, а свернул и двинулся куда глаза глядят. Так, гуляя по вечернему городу и ежась от прохладного ветерка, я постепенно успокоился, и на смену испугу пришла досада: проклятый шкет испортил мне пятничное отдохновение!

Решив так просто не сдаваться, я набрел на круглосуточный магазинчик и взял себе три бутылки крепкого темного чешского пива. На слабые протесты мелкой галлюцинации (в баре я четко убедился, что он – плод моего воображения) я не реагировал, ровно как и на его присутствие вообще. Я пришел к мысли, что, если не обращать на него внимания, то через некоторое время он сам исчезнет, и собрался проверить свое предположение. Я сел на тротуар и стал методично напиваться.

Когда последняя бутылка была осушена, я посмотрел перед собой. Моему мутному взору предстал маленький человечек, видимо, ожидавший, когда я, наконец, встану и поведу его домой. Волна негодования поднялась внутри меня.

– Шиш тебе, а не дом! – раздраженно прикрикнул я на него. – Убирайся туда, откуда пришел, чертов призрак!..

– Я не призрак, – тихо ответил он. Был бы я трезвее, подивился бы его самообладанию. – Я – это ты…

– Зарядил, как пластинка: я – это ты-ы, – злобно сплюнув, передразнил я его. – Ты рушишь мою жизнь, ты не даешь мне отдохнуть нормально, смотришь за мной, чего-то ждешь… Чего ты ждешь, что тебе надо?!!

– Ничего мне не надо, – обиженно хлюпнул мальчуган.

– Ну и иди тогда, чего пристал! Найди себе другую няньку, мамку какую-нибудь одинокую, ей больше счастья будет!..

– Ты меня прогоняешь? – жалобно спросил он. – Но ведь я – это ты…

– Я ненавижу себя, – пробормотал я и тяжело опустил голову на колени. Некоторое время сидел так, не слыша ответа. В ушах сильно шумело. Наконец, думая, что малыш исчез, я поднял взгляд. Он был на месте, и что еще хуже, похоже, собирался заплакать.

– За что ты меня ненавидишь? – тихо спросил он, когда наши глаза встретились.

– Не тебя, а себя, дурень, – невесело усмехнулся я.

– Но ведь это одно и то же! – вдруг закричал ребенок. – Ведь я – это ты!!! – И в слезах пустился бежать. Я его не стал догонять, лишь проводил взглядом. Оно и к лучшему, зачем этому доброму мальчику такой законченный мерзавец, как я…

Вздохнув и снова уронив голову, я, кажется, задремал. Во всяком случае, не сразу разобрал, что неясные звуки, доносившиеся извне, были детским плачем.

Я оторвался от колен. Зареванный малыш сказал:

– Я не могу от тебя убежать. Не получается.

Мне стало очень жаль его. Ругая себя мысленно, что зря обидел ни в чем не повинного мальчонку, я с трудом поднялся, взял его за руку и нетвердым шагом повел домой.

Глава 4. Проблема зреет

Выходные прошли довольно сносно. Чувствуя вину, я старался уделять ребенку побольше внимания, не думая особенно, к каким последствиям это приведет. Славик очень быстро простил меня, практически на следующее же утро он уже глядел сочувственно, как я пытаюсь справиться с похмельем. Казалось, этому мальчонке совсем не свойственна никакая злость или обидчивость, любой другой ребенок на его месте за вчерашнее поведение люто возненавидел бы меня или, по крайней мере, потерял бы ко мне всякое доверие.

Утром в понедельник Славик, как обычно, проводил меня на работу, оставшись дома. Вернее, я так думал – что он во время моего отсутствия сидит дома. Я хотел так думать…

Однако дальнейшие события показали полную бессмысленность моей надежды.

Начальник вызвал меня на ковер, чтобы распечь за допущенную в расчетах ошибку.

– Ты хоть понимаешь, во сколько обойдется фирме твоя безалаберность!! – Кидаясь громкими фразами, Павел Игоревич имел обыкновение сверлить провинившегося глазами.

«В две-три тысячи, не больше… И уж никак не долларов», – мысленно успокаивал я себя. Ну, вычтут из зарплаты – никто ж не умер… Деньги фирма действительно теряла совсем небольшие, директора больше волновал вопрос дисциплины.

В пол-уха выслушивая что-то о своей компетентности, ответственности, усердии и прочей чепухе, я изучал китайские иероглифы на стилизованном настенном календаре, потом – резные ручки на дверцах шкафа и гадал о том, что эти дверцы могли бы скрывать…

– Лисицын, смотри на меня, когда я с тобой говорю!

Я повернул на окрик голову и остолбенел… Из-за мощной спины моего разгневанного начальника с любопытством выглядывал маленький Славик. Я испугался, что он сейчас чего-нибудь отчебучит. Словно читая мои мысли, шкет озорно улыбнулся. Я сглотнул.

– …и теперь из-за тебя вынуждена страдать вся фирма!.. Кого ты там увидел? – Отвлекшись, Павел Игоревич обернулся и, не найдя позади себя ничего, кроме окна с видом на дорожную магистраль, вновь обратил взор на меня.

– Лисицын?..

Усилием воли заставив себя перевести взгляд на начальника, я пробормотал, что слушаю его, что весь во внимании…

Повисло молчание. Ребенок, к счастью, бездействовал, передумав, видимо, подставлять меня. Я ждал. Директор испытующе смотрел на меня. Наконец он сказал:

– Слушай, Лисицын, а тебе не пора в отпуск?

Видимо, я действительно паршиво выглядел, раз наш горячо любимый и глубокоуважаемый Пал-Игрыч сам (!!!) предложил такую идею.

– Только учти, прямо сейчас я тебя отпустить не могу, у тебя проект для «Интермаш» не просчитан ещё. До конца недели управишься? Все, ступай. Напиши там заявление на десятое число…

На пороге при выходе из директорского кабинета со мной случилась заминка. Надо было как-то незаметно пропустить Славика вперед, но упрямому мальчишке, похоже, доставляло удовольствие продолжать стоять у окна и испытывать мое терпение. Я уже спешно прикидывал, как намекнуть ему глазами, что пора идти, как вдруг на ум пришла спасительная мысль о том, что, раз уж он есть лишь в моей голове, то и дверей ему не нужно: он будет всегда там же, где и я.

– Ты чего застыл? – удивленно спросил Павел Игоревич.

– Простите, задумался… – Я прикрыл за собой дверь и, повернувшись, как и ожидал, встретился взглядом с улыбающимся ребенком. Мгновенно вслед за чувством облегчения при таком простом выходе из неловкой ситуации неприятно резанула мысль о том, что все это мне не снится, и я действительно испытываю настоящую зрительную и слуховую галлюцинацию.

За работой я, как мог, старался не замечать мальчика. Когда я впервые сел за компьютер и открыл программу, он восторженно воскликнул:

– Ух ты, ты сейчас будешь работать!

Я не ответил. Сосредоточившись как следует, я принялся рассчитывать толщину и диаметр труб, которые бы подошли для нужд «Интермаш».

– А что ты делаешь? Кем работаешь? – начал выпытывать неугомонный Славик.

– Я – инженер, – тихо ответил я, не глядя на него. Я надеялся, что он отстанет, если я удовлетворю его любопытство. –Я рассчитываю и предлагаю трубы для заводов. И, между прочим, ты должен бы, по идее, знать, чем я занимаюсь, ведь ты – это я, – съязвил я и мельком посмотрел на него. Особенных признаков смущения он не показал.