– Если мы прошли в двери и вышли в другом мире, а потом уже в том мире опять вошли через главный вход, – стал размышлять Саня, – то опять входя в эту круглую зеркальную комнату, мы войдем в нее уже возможно, через другую дверь. Так можно кружить здесь до бесконечности! Если же мы вернулись через веранду, то как нам определить дверь, через которую мы вошли в первый раз?! Они же все одинаковые! А может мы попадем в почти тот же мир. Ну, в смысле, мы будем думать, что это наш мир, но где-то в чем-то он будет все же отличаться от нашего, а мы этого и не заметим.

– Все равно надо попробовать, а там посмотрим, – сказал Сергей и пройдясь в раздумье вдоль зеркальных панелей, попробовал открыть одну из них.

– Смотрите! Вот и опять комната знакомая!

В это же время Саня открыл еще одну дверь.

– И у меня та же комната!

– Ну и что дальше, – спросил Андрей тоже открывая одну из дверей. – За моей дверью веранда! Вроде та же самая. Может какие-то отличия и есть, но, честно говоря, я уже точно и не помню, как она выглядела, когда мы вошли туда в первый раз. И как теперь понять, что мы войдем именно туда, куда нам надо?

Придется рискнуть, – ответил Сергей. – Давайте за мной. Заходим в комнату, выходим через входную дверь, и посмотрим, что там? Если что, – возвращаемся назад.

Ребята вышли через зеркальную панель, которую открыл Сергей, в комнату, затем поспешили к выходу и спустя несколько мгновений оказались вновь на крыльце дома.

– Ну и где мы сейчас оказались? – спросил чуть не плача Андрей, оглядываясь вокруг. – Надо было в мою дверь идти!

Сейчас территорию дома окружал густой сосновый лес. Сам дом стоял на лесной поляне, которая полого спускалась к озеру, или широкой реке. От сада не осталось и следа.

– Ну вот и все! – вздохнул Андрей. – Кажется теперь мы точно приплыли. Мы теперь назад никогда дороги не найдем!

– Пошли назад, – сказал Саня – Еще раз попытаемся через другую дверь пройти.

Ребята вновь вернулись в комнату с зеркалом и прошли опять в зеркальный зал. По дороге Андрей остановился напротив зеркала в раме.

– Ей ты, рожа! – крикнул он. – Появись, твою мать и объясни, что здесь происходит?!

И вдруг все зеркала в зале затуманились, но вместо страшной физиономии внутри него, ребята увидели во всех отражениях… как в комнату, в том, отраженном мире входит Сергей, а вслед за ним и его друзья.

– Смотрите, это же мы! – воскликнул Саня. А приглядевшись добавил:

– Это когда мы в самый первый раз входили! Вон Серега раму зеркала рассматривает!

– И что это значит? – спросил Андрей, отступая назад.

– Я думаю, мы смотрим на себя все в то же зеркало, ну в смысле вот в эти все зеркала, но как бы с другой стороны. Из зазеркалья! – предположил Сергей.

– И что?!

– И все! Мы приплыли, – устало сказал Андрей. – Теперь я начинаю понимать, куда исчезли все те пацаны. Ну про которых говорили, что они типа заблудились, или из дома сбежали. Они наверняка забрались в этот чертов дом и заблудились где-то в этих комнатах-мирах. И похоже нас ждет тоже самое.

– И что теперь делать? – спросил Саня.

– Искать наш мир! – ответил Сергей и пошел вдоль зеркальных панелей. – Попробуем найти наш сад, запущенный, заросший и со сломанным забором… Или искать мир, где мы сможем выжить. Он открыл первую попавшуюся панель и шагнув внутрь обернулся.

– Пошли что ли? Тут торчать все равно не имеет смысла. Ребята двинулись следом.

2015 год

Борьба с коррупцией своими методами

Вся эта история не более, чем моя выдумка и не имеет в виду конкретные личости.

Середина декабря. Ночь. Идет снег, что мне очень даже на руку. Словно сама природа помогает мне в моем праведном деле. Я крадучись пробираюсь в темноте по нашему поселку к зданию местной администрации. В руке полиэтиленовый мешок в котором лежит…

Я уверен, что поступил правильно и узнай вдруг местные жители, кто стоит за произошедшим на днях событии, меня бы наверняка одобрили. Конечно не в слух, а где-то в глубине души. Но никто не должен узнать. Во всяком случае в ближайшие несколько месяцев. А потом мне будет уже все равно. Ну а завтра утречком, жители лишь увидят результат моей работы и порадуются, а начальство, – все наши начальники ворюги, возможно задумаются, – а стоит ли и дальше так нагло обворовывать жителей нашего поселка?!

Идея проучить местное руководство нашего сельхозпредприятия, созрела у меня месяц назад, когда я вынужден был уволиться с этого самого предприятия. Точнее началось все еще раньше, больше года назад, когда началась чехорда со сменой руководства. Один директор ушел на песию, поставили другого, который чем-то не угодил начальству и его вскоре убрали. И вот наконец нам, решением сверху назначили очередного руководителя. Какую-то бабенку с темным прошлым. Поговаривали даже, что она была «мамочкой» в каком-то подпольном публичном доме. За спиной у нового руководителя уже было несколько обанкротившихся предпрятий, были проблемы с судебными приставами, но зато были и знакомства в верхах. В сельском хозяйстве она не разбиралась совершенно, но, как мы узнали позже, она оказалась родственницей одного из учредителей нашего сельзозпредприятия, что и сыграло решающую роль. Вот с этого все и началось.

С того самого момента мы, рабочие поняли, что под таким руководством, очень скоро наше предприятие скорее всего тоже обанкротится и местные жители окажутся без работы. И я начал борьбу с коррупцией. Один. Я не мог молчать и стал понемногу разоблачать в интернете неправомерные действия руководства, а в итоге, ничего толком не добившись, мне пришлось уволиться. Что толку, что на наше производство прислалли несколько комиссий. Как говорится, рука руку моет. Представителям комиссий показали лишь то, что хотели показать, с рабочими никто не разговаривал и вскоре все тихо-мирно забылось.

На этом все возможно и закончилось бы, если б чуть раньше, я не узнал о своей быстро прогрессирующей болезни, не оставляющей мне никаких шансов. Времени врачи мне дали еще примерно полгода. В больницу ложится я категорически отказался, что толку отсрочить неминуемый конец еще на пару месяцев. И вот тогда я решился…

Поселок спит. Вообще в сельской местности рано ложатся спать, а уж после часа ночи в воскресенье, в поселке не увидишь ни одного человека. На улице горят лишь несколько фонарей и я их обхожу стороной. Вот впереди уже и здание администрации показалось, а рядом управление нашим прихватизированным в лихие девяностые сельхозпредприятием, бывшим совхозом миллионером. Все, сволочи разворовали. Нет теперь совхоза миллионера, а есть акционерное общество с кучей долгов, которое уверенно идет к банкротству, направляемое твердой рукой нашей новой директрисы. Хотя теперь, после того, что я сделал, еще неизвестно, как повернутся события…

Это хорошо, что оба здания, где заседают наши местные коррупционеры, стоят рядом. Пусть и там и там увидят, что бог любит справедливость и безнаказанно воровать у нас в поселке не получится.

После увольнения, я потратил все полученные деньги на подготовку своего, можно сказать, сумасшедшего плана. Купил электрошокер помощнее, монокль, прикупил неплохой парик для конспирации. В мои планы не входило, чтобы меня поймали уже на начальном этапе моего проекта.

Я подремонтировал свой старенький жигуленок, залил полный бак бензина. Поездив по поселку, нашел укромное место, где можно провернуть все задуманное.

Через неделю все было готово и я занялся слежкой. Жил я один, дочь жила в Питере и о моих злоключениях ничего не знала, как и о моей болезни, так что у меня была еще уйма свободного времени. К концу рабочего дня, я устраивался в укромном месте не далеко от администрации и в монокль следил за выходом из конторы. Мне надо было выяснить моменты, когда директриса выходит из конторы, одна она выходит, или с кем-то еще. Уезжает одна, или с шофером.

Еще только став директором, она получила «подарок» от кого-то из учредителей в виде неплохой иномарки и теперь в основном ездила сама, что меня вполне устраивало.

Мой план был прост. В определенный день, когда директорша будет на своем месте, в конторе, проткнуть ей колесо на автомобиле и затем, подгадав момент, когда она выйдет и увидит, какое несчастье случилось с ее авто, вырубить ее шокером. Затем, быстренько и незаметно перетащить ее к себе в машину, спеленать, ну а дальше все по разработанному мною плану.

Вся операция прошла как ни странно, на удивление гладко. Видно сам всевышний не прочь был наказать зарвавшихся ворюг от власти.

Часа в три, в пятницу, убедившись, что машина директрисы стоит возле конторы, я нацепил парик, очки, надел старые, поношенные куртку и шапку, которые потом не жалко будет выбросить, вооружился шокером, большим ножом и шилом, залепил грязью номера своей колымаги и поехал на дело.

Оставив машину, в двух шагах за конторой, в переулке, я прошел мимо директорской машины и сделав вид, что завязываю шнурки, незаметно ткнул пару раз шилом в заднее колесо. Затем отошел в ближайший густой кустарник и стал ждать.

Вскоре начали выходить конторские служащие. Что интересно, все разьезжались на своих машинах. В то время, как простые работяги еле-еле сводили концы с концами, эти сволочи раскатывали в новеньких авто. Впрочем, директриса с первых дней своего правления, разделила всех работающих в АО на элиту в виде конторских служащих и всех остальных, по сути просто рабов, которые должны были эту самую элиту обрабатывать.

Директорша в этот день что-то засиделась и вышла, когда практически все уже разъехались. Я еще раз возблагодарил господа! Подойдя к перекосившейся машине, она огляделась вокруг, видно в поисках злоумышленника и как я и предполагал, достала из кармана телефон, собираясь кому-то звонить. Настал мой черед действовать. Я расчитывал перехватить ее до того, как она кому-то дозвонится.

Все получилось, как нельзя лучше. Она стояла ко мне спиной и я проходя мимо, ткнул ее шокером в шею. Затем подхватил обмягшее тело, заодно засунув себе в карман упавший телефон. Насчет телефона у меня тоже была неплохая задумка. Свалив тело на заднее сидение, я еще раз для верности ткнул его шокером, затем связал руки и ноги скотчем, заткнул рот тряпкой, прикрыл тело прихваченным покрывалом, неспеша выехал на дорогу и поехал к мосту с дамбой, где я и решил провернуть первую часть операции.

Когда-то это был мост с поднимающимися шлюзами, отделяющие наше водохранилище от реки, но потом шлюзы убрали, заменив их вбитыми металическими балками. Теперь вода из водохранилища переливалась через дамбу и водопадом устремлялась вниз по склону к реке. Река к этому времени уже замерзла и только там, где бурный поток водопада вливался в реку, была приличная вымоина. Вот туда-то мне и надо было доставить тело, находящееся сейчас в моей машине.

Когда я почти уже доехал до нужного мне места, на заднем сидении раздалось глухое мычание, – очухалась директорша. Я остановился, достал припасенный заранее острый стержень толщиной с гвоздь двухсотку, вышел из машины и открыл заднюю дверь.

– Ну и чего ты добилась? – спросил я директоршу. – Думала, что тебя защитят наворованные миллионы? Увы, ты ошиблась. И сдохнешь сейчас, как собака, без могилы.

Она что-то замычала в ответ, но я не стал вынимать кляп, что бы послушать, что она скажет. Во первых я и так знал, что она будет говорить, – наверняка предложит все решить мирно, может даже денег предложит, хотя с такой алчностью, это вряд ли. Возможно будет пугать тюрьмой. Наивная. Ну чем меня можно напугать, когда мне жить осталось всего ничего.

На все это мне было глубоко наплевать. Я знал, что таких людей не переделать и выход для них лишь один. Я обмотал тупой конец штыря тряпкой, сунул отточенный конец ей в ухо и со всей силы стукнул по штырю другой рукой, вгоняя его в мозг. Ее тело задергалось, выгнулось дугой и вскоре замерло. Оставив железяку торчать в ухе, я подложил под ее голову припасенную тряпку, на случай, если из раны просочится кровь, затем вновь сел за руль и вскоре был уже у водопада. Вокруг было уже достаточно темно, и я без особого труда вытащил тело из машины и отволок его вниз, к реке, к самой промоине, куда я и хотел в дальнейшем его скинуть. Но до этого мне надо было еще кое что сделать. Лед на реке был уже довольно толстый, к тому же изрядно запорошенный снегом, так что если заталкать тело через промоину под лед, до весны его никто не найдет. Да и потом оно уже отыщется вряд ли. Течением его унесет неизвестно куда, а через какое-то время оно просто утонет. Вот радости рыбам будет, – столько корма привалило в голодный, зимний период.

Сделав все, что намечал, я скинул тело в промоину и палкой затолкал под лед. Убедившись, что на берегу не осталось крови, я поднялся наверх от реки к машине, заметая сломанными ветками свои следы, да и идущий снег вскоре все засыплет. Забравшись в густой кустарник возле дамбы я припрятал пакет с тем, что мне было нужно, засыпал снегом и наконец вышел к машине. Оставалось провернуть дельце с директорским телефоном. Я сел в машину и вновь вернулся к зданию администрации.

Как ни странно, у здания конторы никого не было. Ни кто не заинтересовался, почему машина начальника до сих пор стоит возле конторы. Впрочем в окнах здания еще горел свет, видно не все еще разъехались. Мне оставалось сделать последнее, – направить полицию по ложному следу. Тут же и представился удобный случай. На площади, возле магазина, стояли несколько грузовиков. Вот в кузов одного из них я и закинул телефон директрисы, – пусть теперь ищут по навигации. Я так прикинул, что все конторские, увидев завтра утром все еще стоящую у конторы директорскую машину, с проколотым колесом, наверняка решат, что она уехала на какой-то другой машине. Ну а когда поймут, что директор куда-то пропала и подключат полицию, те наверняка постараются вычислить местонахождение обьекта по ее телефону. А телефон в это время будет куда-то ехать по дорогам России. Что мне даст время для заключительной акции. Со спокойной душой и с чувством выполненного долга, я поехал домой.

Ну вот я и на месте, возле здания администрации. За углом я еще днем припрятал в снегу арматурину метра два с половиной. Я достал ее и воткнул в центральную клумбу напротив входа в нашу контору. Слава богу, зимы нынче не особо холодные и под снегом земля была покрыта лишь тонкой ледяной коркой.. Несколько сильных тычков и арматурина установлена посреди клумбы. Осталось дело за малым. Опять же из-за угла здания, я вытащил припасенный днем деревянный ящик и поставив его рядом с торчащим стержнем, приступил к самому главному. Открыв пакет, который я давеча припрятал, я достал то, ради чего все и задумывалось, залез на ящик и водрузил голову начальницы на арматурину. Затем, достал из под куртки фанерную табличку с приклеенным листом бумаги, и привинтил ее к стержню. Ну вот и все. Меня никто не видел. Я забрал ящик и посмотрев напоследок на свое творение, пошел назад.

Вошел по дороге в одну парадную, в другую, в третьей оставил ненужный больше ящик. Проходя мимо мусорных баков, стоящих возле одного из домов, снял с ног огромные валенки и остался в кроссовках. Валенки запихнул в мусорный бак, закидав их мусором. В другой бак, у другого дома, выкинул перчатки и еще немного покружив для верности по темным улочкам поселка, наконец направился к себе домой. Вот теперь вроде все.

Вернувшись домой, я принял душ, лег в кровать и лишь сейчас меня пробила дрожь. Все вроде закончилось хорошо, но меня колотило все сильнее и сильнее. Лишь только я закрывал глаза, я встречался с мертвым взглядом нашей директрисы, чья голова теперь возвышалась на арматурине перед зданиями администрации и конторы. То-то утром начнется пепеполох. На листе бумаги, оставленной на табличке, было написано большими печатными буквами: «Вы сами знаете, что она это заслужила! Впрочем не только она, – следующим будет…»

Вы думаете я какой-нибудь маньяк, или сумасшедший? Ошибаетесь. Я абсолютно нормальный человек, за тем лишь исключением, что я всегда боролся за правду. Даже временами, да что там временами, – почти всегда в ущерб себе. Но вот такая у меня натура. А сейчас мне уже просто нечего терять. Меня не сдерживают никакие законы. Впрочем все законы у нас написаны для простого трудового народа, а не для начальников всех мастей. Одного сажают в тюрьму за украденный мешок картошки, а другой, наворовавший миллионы, получает условный срок. Вот поэтому я и задумал проучить наших начальников по своему.

Полгода назад я узнал, что у меня рак мозга. Неоперабельный. И я решился. Хоть чем-то надо было помочь людям, с которыми я недавно работал. Хоть на какое-то время поставить всю эту свору корупционеров перед фактом, что наворованные деньги не защитят их от смерти.

Все вокруг твердят, что один в поле не воин? Они ошибаются! И один человек в состоянии противостоять корупционерам… если ему уже нечего терять.

А ведь у меня есть еще немного времени… Может неделя, а может пара месяцев. А в поселке еще хватает зарвавшихся начальников…

декабрь 2017

Месть

***

– Ну и как тебе тут? – спросил я дочку, когда мы вошли в наше новое, пока еще лишь предполагаемое жилье.

– Классно! – воскликнула Алиса, осматривая небольшую двухкомнатную квартирку, расположенную на втором этаже недавно построенного сельского ФАБа. На первом этаже фельдшерско-акушерского пункта, располагались врачебные кабинеты, а на втором, который изначально предназначался для стационара, сделали две квартиры для медперсонала. ФАБ заменил местным жителям и поликлинику и аптеку, но вот выделить второй этаж для стационарных больных администрации сельского поселения оказалось не под силу. Вот и решили переделать весь второй этаж под две квартиры, в надежде хоть так привлечь в поселок хороших медработников. Коим я и оказался. Случайно узнав от друзей, что в сельский ФАБ требуется квалифицированный фельдшер с предоставлением жилья, я тот час нашел в интернете нужные мне номера телефонов, и вскоре добро было получено.

– Теперь у меня своя комната будет? – спросила Алиса, выглядывая из двери одной из комнат.

– Ага! Можешь обустраивать ее, как хочешь, – улыбнулся я.

– Урааа! Классно!

Она бегала из комнаты в комнату, заглянула на кухню и в ванную, смотрела в окна на виднеющийся за сельскими домиками лес и по видимому осталась всем довольна. А я был доволен, что хоть в этом угодил любимой дочурке.

– Все, папка, переезжаем! – вновь вбегая в комнату, воскликнула Алиса. – Начинаем новую жизнь!

– Не забудь, – сельскую жизнь, – напомнил я. – А ты девчонка городская. Может тебе здесь через пару месяцев все разонравится. И как же твои городские, школьные подруги? Не будешь скучать?

– Да не было в общем-то настоящих подруг, – задумчиво сказала она. – Может здесь их найду…

Вот так все тогда и начиналось… А сейчас вся моя жизнь потеряла смысл. Я остался совсем один и я скорее всего схожу с ума, раз ежедневно беседую с дочкой… которой уже несколько месяцев нет в живых… И после всех тех кругов ада, через которые мне пришлось пройти…

Мы с Алисой, – моей тринадцатилетней дочкой, решили уехать жить из города в сельскую местность по обоюдному согласию. У нас были прекрасные отношения, мы понимали друг друга с полуслова, с полужеста и взвесив все за и против, вместе приняли такое судьбоносное для нас решение. Причина была актуальна, – своего жилья в Питере у нас не было, а после того, как два года назад моя жена и мама Алисы умерла от рака, мы окончательно разругались со свекровью, в чьей квартире жили до этого, и переехали с дочкой на съемную квартиру. После окончания института, я уже несколько лет работал педиатром в городской детской поликлинике, а в селе, где я собирался работать, как я уже упомянул, лишь недавно построили фельдшерско-акушерский пункт и предложили сразу должность заведующего. Ну и жилье предложили соответственно. Ну как тут было не согласиться.

И вот, в первый же выходной, мы с дочкой сели в нашу машину, – старенькую, купленную с рук «Ниву» и поехали смотреть наше предполагаемое новое место жительства.

Во второй квартире, которая находилась рядом с нашей, жила фельдшер, – Комарова Ольга Васильевна. Очень милая женщина лет пятидесяти, с которой я и договаривался изначально о работе.

Как я уже говорил, квартира дочке понравилась, – как никак, теперь у нее опять будет своя, личная комната. Да и мне было спокойнее, – пусть дочка растет на свежем воздухе, здоровой пище и деревенском молоке.

Если бы я только знал, что спустя всего год, моя жизнь превратится в ад и я буду проклинать тот день, когда мы решили переехать сюда, но тогда… Тогда все складывалось замечательно.

В середине августа, мы собрали все наши вещи, погрузили в машину, попрощались со всеми друзьями и знакомыми, и уехали на наше новое место жительства.

Теперь у нас с дочкой было свое жилье, меня вполне устраивала работа и зарплата. Дочку без проблем взяли в новую школу. Правда находилась она в соседнем селе Алексеевке, в четырех километрах от нашего, но туда ходил школьный автобус и проблем не ожидалось.

В первые же дни, после переезда, к нам в квартиру начали забегать местные подростки. Узнав, что в их поселок приехала новая девчонка, они возжелали срочно с ней познакомиться. Вскоре уже Алиса целыми днями гуляла с новыми подругами и друзьями и возвращаясь домой в неизменно хорошем настроении, чему я был безмерно рад.

С нового учебного года, наша жизнь потекла спокойно и размеренно. Просыпаясь утром, мы завтракали, затем дочь бежала на школьный автобус, а я спускался на первый этаж и начинал прием посетителей. У Алисы теперь было много подруг, как из нашего села, так и из соседнего, где находилась школа. В свободное время мы с дочкой гуляли по лесу, который начинался буквально сразу за домами. Когда выпал снег, стали кататься на лыжах. Дочка просила завести собаку и я в принципе был не против. Мы уже начали выбирать породу, которая бы устроила нас обоих, но…

Закончился учебный год. Вновь началось лето. Алиса ушла на летние каникулы. По выходным дочка с подругами ходила на детские дискотеки в местный Дом культуры, ходила в лес, или купаться на речку. Бывало, они с подругами пешком шли в соседнее село, где так же встречались с живущими там одноклассниками. Частенько вечерами, когда я заканчивал работу, мы просто прогуливались с ней по поселку, обсуждая нашу дальнейшую жизнь.

Так пролетели два летних месяца.

А в середине августа Алиса вдруг исчезла. Я не находил себе места, целую неделю искал ее и в поселке и в лесу, по берегам реки. Заглядывал во все места, где любила собираться местная детвора. С десяток жителей поселка, которых я уже считал своими друзьями, прочесали ближайший лес, но все было тщетно. Подруги Алисы тоже не знали, куда она могла деться. Я не находил себе места. Написал заявление в милицию, но все было тщетно. А спустя еще несколько дней она нашлась…

В тот злосчастный день, когда все случилось, я как раз уехал в город по каким-то медицинским делам. Личные проблемы не должны были мешать работе.

Во второй половине дня, когда я уже собирался ехать домой, мне позвонила наша новая соседка, фельдшер Ольга Васильевна и сообщила, что только что моя дочка нашлась, но… ее в тяжелом состоянии, срочно увезли на машине скорой помощи в городскую больницу. Она сказала, что Алису нашли возле дороги, недалеко от Алексеевки. Что дочку привезли сначала в наш фаб, но она сделать ничего не могла, так как у Алисы глубокое ножевое ранение в живот, и она лишь перебинтовала девочку и срочно вызвала скорую из города.

Я тут же помчался в больницу и подъехал к приемному покою, даже раньше скорой, которая везла мою дочь. Когда в приемную ввезли на каталке Алису, я ужаснулся. Моя доченька лежала совершенно бледная, в окровавленной, порванной одежде, лицо и руки в глубоких порезах. Живот перебинтован, но все бинты в районе печени уже пропитались кровью. Тут же подбежали врачи, готовясь вести ее на срочную операцию. Но тут моя девочка открыла глаза и увидев меня через силу улыбнулась. Я схватил ее за руку.

– Кто это сделал? – воскликнул я.

– Я все-таки убежала от него, папа, – тихо прошептала она в ответ. – Я смогла.

– Кто это сделал? – повторил я свой вопрос, осторожно сжимая ее ладошку.

– Я его не знаю папа, но… Все будет хорошо…

<1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

3 из 4