Кусочки разума. Рассказы

Такую вещицу можно только передать тому, кто сам ее примет. Когда вы заплатили мне за талисман, вы выразили этим свое намерение его принять. Только так его и можно передать! Ваша купюра – вовсе не плата, она просто символ, выражение вашей готовности принять Паутину, и это только ваш выбор. А платит за это тот, кто хотел от нее избавиться. Бывший хозяин этой побрякушки отдал мне все, что имел, что бы расстаться с ней!

А теперь и ваш черед, месье. Вы не можете просто отказаться от того, что взяли, но талисману можно найти нового хозяина. Я продам талисман тому, кто примет все на себя. Он начнет собирать кусочки разумов, а ваша голова сразу прояснится. Вот только цена в этот раз будет чуть-чуть выше. Пожалуй, я заберу все деньги, которые у вас еще остались. Всего-то! Просто обыкновенные деньги, и ничего больше, выгодная сделка, если подумать! Многие платили мне куда дороже. По рукам?

Продавец протянул ладонь для рукопожатия. Гай обдумал ситуацию. Улыбнулся, кивнул и пожал протянутую ладонь. Он не переставал улыбаться и пожимать руку продавца, пока его левая ладонь опускалась на рукоятку мраморного кинжала для убийства врагов. Он не переставал улыбаться, когда замахивался, наносил удар кинжалом, и тот легко, без всякого сопротивления, входил в живот старика.

– Или вот, скажем, этот кинжал! – старик выдернул ладонь из предательского рукопожатия и вынул из тела кинжал, даже не испачканный кровью.

– Он легко убьет вашего врага, как я и говорил, сеньор, убьет и его тело, и его душу. Одна беда с ним – для убийства души нужно так много силы, что ее не удержать, и вас кинжал тоже убьет. Но зато и ваш враг умрет! Настоящий враг, поймите меня правильно, месье. Настоящий враг, такой, которого вы ненавидели всю жизнь, сражались с ним, вели свою армию в бой против его армии. А я просто старик из лавки, на которого вы затаили обиду, так что мне кинжал не повредит. Он убивает только вашего настоящего врага, а это не я. Да и вы мне не враг, так что от него толку нет. – Старик аккуратно вернул бесполезный кинжал на полку.

– Но поверьте, сеньор, это было весьма оскорбительно! Я протянул вам руку, я предложил свою помощь, и вот так вы меня благодарите? Что ж, это тоже ваш выбор. И раз уж вы хотите так вести дела, то…

Продавец вскочил на ноги, Гай отшатнулся, но слишком медленно, и мощный удар в лицо сбил его со стула.

– Ты так все решил сделать? Убить меня хотел! – старик больше не улыбался. Он схватил Гая за ворот рубашки и отшвырнул в сторону. Гай ударился о стену и сполз на пол, пачкая кровью дешевые обои, уже изрядно покрытые старыми красными пятнами.

– Я спал с сестрой жены и соврал в резюме! – пробормотал он, пытаясь подняться на ноги.

Старик снова сбил его с ног, нагнулся, и Гай ткнул его кулаком в лицо, но тот не обратил никакого внимания на удар. Рывком он поднял Гая на ноги, толкнул к окну, прижал лицом к стеклу.

– Смотри на них! Смотри внимательно! – старик просунул талисман между лицом Гая и оконным стеклом, – Смотри на них, ты этого хотел? Это все твое!

Такому магазинчику, как «Дешевая магия» нечего делать в центре города, на оживленной улице, но именно там он и находился. За окном шли люди. Каждый нес с собой свои кусочки разума, и отдавал их тому, кто смотрел сквозь Паутину Мимира. Гай рванулся, но не смог освободиться. Он закрыл глаза. Но и это не помогло.

***

В психиатрической клинике Артиаполиса всегда хватает странных пациентов, которым не удалось поставить точный диагноз. Обычно их болезни называют нервным срывом, а если пациенты и не согласны, то возразить они все равно уже не могут. Многие из них опасны и агрессивны, готовы вредить себе и другим, но бывший юрист из разорившейся недавно компании Пикар-Инвест, совсем не такой. Он никогда не ведет себя буйно и не создает проблем санитарам или другим пациентам. Иногда он смотрит на людей сквозь пустую ладонь и смеется, но обычно просто сидит на краю кровати и бормочет что-то себе под нос.

Поток его слов сложно разобрать, но если прислушаться, можно понять отдельные фазы, которые он повторяет снова и снова: «Порошок помогает… Сестра жены… Труп на лестнице… Ставить на Вулкана… Кто его отец? Кто, кто, кто? Кол для вампира!».

Не старайтесь понять, что это значит, он и сам этого не знает. Он не знает кто он, как его зовут и как попал в больницу. Что бы вы ни спросили, ответом будет: «Я поцарапал машину. Он вечно рыбачил пьяным. Надо ставить на Вулкана!».

День без рекламы

День без рекламы вошел во всю мировую историю, в энциклопедии, в мемуары. Те, кто пережил его, расскажут своим внукам, а внуки посмеются над сказками стариков – разве может такое быть, что весь мир на целый день остался без рекламы и уцелел? Реклама не может умолкнуть, ее навязчивые песенки должны звучать, ее неоновые вывески должны сиять! Что останется от нашего мира, если в нем закончится реклама? Бесплатные фильмы – за счет рекламы в них. Бесплатные школы – за счет рекламы на уроках. Бесплатная одежда – благодаря рекламе на экранах, вшитых в спину каждой куртки. Реклама не затихает уже 3000 лет, с тех пор как в древнем Мемфисе кто-то устал упускать идущих мимо клиентов и высек на камне надпись: «Я, Рино с острова Крит, толкую здесь сны по воле богов».

Воля Богов – так теперь называет себя, в память о древней надписи, самое ненавистное и самое прославленное рекламное агентство мира. Вы можете ненавидеть рекламу на дне вашей тарелки в ресторане или на теле стриптизерши, танцующей в баре у шеста. Вы можете проклинать эти изобретения Воли Богов, но вы не сможете забыть надпись на дне тарелки и теле стриптизерши. Рекламу не нужно любить – ей нужно подчиняться! Слова застрянут у вас в голове, и вы купите то, что вам говорят. Продажи вырастут, а что может быть важнее, чем показатели продаж и эффективности рекламы?

Воля Богов первой начала раздавать в храмах бесплатные Библии. Дело богоугодное, сомнений нет! Не считая одного слова, добавленного в Евангелия. В старой Библии, Иисус, придя на свадьбу в Кане Галилейской, превратил воду в вино. За такую Библию придется платить. В новой Библии появились всего-то одно лишнее слово – сорт вина, который предпочитает Иисус, в которой он превращает воду. Всего одно слово – и эту Библию вы уже можете взять бесплатно! Волю Богов проклинали, предлагали отлучить от церкви, грозились сжечь ее офисы, но продажи вина выросли на 6,4%! Что может быть важнее такого успеха?

Когда ограбление Национального Банка пошло не по плану и грабители взяли заложников, все мировые СМИ слетелись на место происшествия. Четыре дня грабители держали заложников под прицелом, четыре дня знание Банка не сходило с экранов всего мира. Агенты Воли Богов рисковали жизнями, что бы пробраться через оцепление полиции, забраться на крышу и повесить плакат до самой земли: « Полиция не может обеспечить вашу безопасность? Звоните нам! Охранное агентство Антей, телефон…». Весь мир следил тогда за захватом заложников. И весь мир смотрел на эту рекламу.

Плакат перекрыл окна здания, снайперы не видели целей, полиция не знала, что творится внутри и спецназ пошел на штурм вслепую. В перестрелке погибли 42 заложника, но разве это важно? Спрос на частную охрану вырос на 8,7%, вот что важно! Что может быть важнее?

Тогда казалось, что ничего. Но День без рекламы заставил замолчать всех. Что бы мир пошел на такое, должно случиться что-то очень важное. А что бы сама Воля Богов предложила приглушить всю мировую рекламу – должно случиться что-то невероятное!

Невероятное приближалось очень тихо и осторожно, как домашний кот, который собирается обчистить забытую на столе тарелку. Служба управления космическими полетами сообщила о неопознанном объекте, пролетевшем мимо Земли. Мало кто на это обратил внимание, в мире полно мелких космических компаний, которые катают туристов вокруг планеты. Пока где-то в глубине неповоротливых государственных механизмов начинался медленный поиск виноватых в полете без лицензии, пришли синие вспышки в небе.

Они озаряли небо над всеми крупными городами мира, забивая своим светом рекламные огни. Любой, кто живет в большом городе, знает – свет в небе нужен лишь для того, что бы восхвалять товары. Но эти вспышки просто сияли и ничего не рекламировали. Проповедники заговорили о Божьем знамении и скором конце света. Уфологи вспомнили о донесениях Службы управления полетами, и заговорили об НЛО.

– Нет никаких оснований видеть в этих вспышках нечто космическое, – заявил тогда профессор Кортес Нортон. Неделю дня спустя он был готов проглотить свои слова, но уже не мог ничего исправить. Астрофизик, уфолог, прославленный автор книг о перспективах контакта с внеземным разумом, не смог распознать настоящее НЛО у себя под носом – это ли не позор?

Но так он напомнил о себе, и о третьем этапе высадки узнал сразу же, как только небо наполнили светящиеся шары. Они кружились над всей планетой, появлялись и исчезали, замирали и срывались с места. «Это не более чем голографическая проекция, чей-то масштабный розыгрыш! Нет повода для паники!» – объявили власти и подняли в небо истребители. Пилоты дали залп по НЛО, ракеты прошли сквозь шары, не причинив им вреда. Одна попала в жилой дом, еще одна сбила мирно летящий мимо пассажирский самолет.

– Близится конец света! – объявил глава Всемирной Церкви, и Воля Богов вставила в его выступление рекламу сборных убежищ, консервов и комплектов для выживания во время конца света.

– Наши братья с нами, они пришли, что бы дать нам новые знания о космосе! – объявил глава культа поклонения НЛО, и Воля Богов вставила в его речь рекламу учебных курсов по астрономии и астрологии.

– Никуда я с вами не поеду! – объявил профессор Нортон, когда агенты Службы Безопасности перехватили его на улице, по дороге домой. – Не хватало еще, что бы я бросил все, и помчался куда-то из-за дурацких огней в небе!

«Торопишься? Закажи такси Рикша-Экспресс – помчишься быстрее ветра!» – пропел рекламный дрон, парящий у него над головой.

– Господин Нортон, при всем уважении, это не приглашение. У меня документ, подписанный лично президентом, – агент протянул папку с бумагами. – Ознакомьтесь.

– Они на самом деле здесь? – Нортон пролистал бумаги. Отчет Службы управления полетами, огни в небе, вереницы неуязвимых НЛО над городами…

– Вам виднее, вы специалист! – ответил агент – Но объявлено чрезвычайное положение, и я обязан доставить вас на совещание по вопросу контакта с НЛО, и это не обсуждается. Это же вы написали книгу о правилах контакта? Вы убедили мир, что существует алгоритм общения с любым внеземным разумом? Вот и пора проверить ваши теории делом. Решайте, вы поедите с нами, или хотите просто отправиться под арест?

«Арест? Штраф? Твои права нарушены? Звони нам – юридическая фирма «Бронкаус и сын!» – завопил дрон.

– Да ты еще тут! Отвали, – гаркнул профессор и сбил дрон на землю. Рекламный дрон почти невозможно сломать, но если вы напали на один, ему на помощь придет второй. Еще один дрон завис в воздухе и запел: «Мыло, мыло, славное мыло Санкрай! Чистое, как звездный свет!». «Проблемы с гневом? Не можешь сдержать себя? Недалеко до беды! Звони и заказывай Спокойсон, лучшее успокоительное на рынке» – надрывался его напарник. «Мыло, лучшее мыло» – «Лучшее успокоительное на рынке!» – «Мыло – успокоительное – мыло – успокоительное – юридические услуги – скидка 30% на всю одежду!!!»…

«Космический полет – предел мечтаний! Зайди в Эс-Астро – закажи свидание на орбите и твоя красотка не откажет тебе!» – световая надпись на асфальте сложилась в красную стрелку, указывая дорогу к офису продажи билетов на космические прогулки.

– Ладно! Слушайте, я должен предупредить жену, понятно? Что бы там у вас ни стряслось, мне нужны пять минут тишины. Я позвоню, скажу, что я в порядке, и мы поедем!

«Такси Рикша-Экспресс! Поедем с нами!» – завыл дрон, и Нортон замахнулся, но не ударил – не хватало еще выслушивать четыре дрона вместо двух.

– Три минуты! Вон там будка, – агент ткнул пальцев в будку тишины. – Я буду здесь.

В будку стояла очередь. Нортон достал наушники и включил музыку, спасая уши от ревущих дронов. «Мелодии от Край-Стрэй-Рэкордс, гармония в каждой ноте!» – пропел приятный женский голос перед первой песней. Нортон ждал своей очереди и пялился на спину парня, стоящего перед ним. Экран на спине парня расхваливал необыкновенные достоинства холодильников марки Фригарифер: «Заморозим даже ад!». Иронично, парень носит бесплатную куртку с рекламным экраном, а сам стоит в очереди к будке тишины, что бы спрятаться от рекламы на три минуты.

Будки – еще одно блистательное изобретение Воли Богов. Когда-то безвестный гений, уставший от пестрых объявлений в газетах, додумался выкупить целую страницу, и оставить ее белой, с маленькой рекламой в центре. Отсутствие рекламы привлекает куда больше внимания, чем сама реклама, и его объявление, одно-единственное на пустом белом листе, прочли все.

Будки тишины – почти такой же белый лист с одним объявлением. Реклама в тишине – так это назвали в Воле Богов. Нортон вошел внутрь, двери закрылись, и пришла тишина. Ни ревущих дронов, ни сверкающих огней, только один тихий голос: «Спонсор вашей тишины – Клайм-строй. Клайм-строй, качественный ремонт по доступной цене!». Всего одна реклама! Какое блаженство! Но продлится оно только три минуты.

Нортон набрал номер. Вместо гудков еще один приятный голос спел ему песенку про самый лучший в мире тариф на сотовую связь, но мелодия оборвалась на середине. Жена взяла трубку.

– Началось, – сказал Нортон. – Все, что я написал, оказывается, чистая правда, представляешь? Кто бы знал, да? Они на самом деле здесь!

Они на самом деле были здесь. Пока тарелки кружили над всем миром, Нортон кружил по городу на машине с шофером, переезжая с одного совещания на другое. Он разбил рекламный экран в машине, но на это преступление никто не обратил внимания. Динамик в лифе офиса Службы Безопасности молчал, но и тут никто не поднял тревогу и не потребовал разобраться, почему закончилась трансляция объявлений. Впервые за 3000 лет мир забыл о рекламе.

Никто не видел самой высадки. Центральный парк затянул туман, а когда он рассеялся, большой серебристый шар уже стоял на Земле. Никаких больше размытых пятен на фотографиях уфологов, никаких больше рассказов про загадочные огни в небе – шар стоял в центральном парке, и каждый мог увидеть его своими глазами. Никто в мире больше не скажет, что НЛО – выдумка.

Миллиарды людей разглядывали его на экранах, тысячи собирались вокруг парка, сотни пытались прорваться за полицейское ограждение. Десятки попали в больницы с травмами, полученными в этой толпе, кого-то затоптали насмерть. Одни ждали контакта с внеземным разумом и посланий, которые спасут человечество. Другие ждали нападения и начала войны с пришельцами, но все равно отказывались уходить.

Мир ждал, чем все закончится, и никто уже не желал слушать песни про самое лучшее в мире мыло, чистое как звездный свет. Никто не раздавал в толпе листовки с рекламой семейных скидок на эротический массаж. Реклама утратила всякий смысл.

Вот тогда Воля Богов и предложила всемирный День без рекламы. Ничто не должно отвлекать от величайшего события в истории, от первого контакта с жителями других планет! Рекламные щиты погасли. Дроны приземлились. Уроки в школах и проповеди в храмах прошли без единой рекламной паузы.

Мир ждал.

Шар передал сообщение. Азбукой Морзе, на всех частотах, он отправил слова: «Контакт. Послание. 12 часов». А через час второе: «Контакт. Послание. 11 часов».

За час до назначенного срока профессор Нортон прошел сквозь толпу из сотен тысяч людей, с тремя помощниками и набором презентаций для установления контакта. Его пропускали. При виде его крестились, словно встретили святого. Он тот, кто написал книги о возможностях контакта с НЛО. Он тот, кто проведет переговоры от имени всего человечества. От него зависит судьба мира, и имя его никогда уже не будет забыто!

Мир замер. Реклама замерла. Войны остановились. 12 миллиардов людей не отрывались от экранов, никто в мире не ложился спать. Мир ждал послания. Нортон подошел к шару. Таймер отсчитал последние секунды. Шар дрогнул и открылся.

Существо, которое вышло к людям, почти не отличалось от них. Человек с серой кожей и лысой головой, в серебристом комбинезоне, очень похожий на то, как пришельцев изображают в дешевой фантастике, встал перед Нортоном, лицом к лицу. Он поднял руку и заговорил:

– Люди Земли, я принес послание для каждого из нас. Откройте для себя секрет космических путешествий! Эс-Астро, туры и прогулки по орбите! Космический полет – лучший подарок на свадьбу и юбилей! Зайди в Эс-Астро – закажи свидание на орбите, и твоя красотка не откажет тебе! Романтический вечер в невесомости открытого космоса, среди звезд – такое бывает раз в жизни! Эс-Астро – ваш билет в космос! Звоните!

– Ах ты ж, падла! – ответил профессор и вышиб ему зубы.

Через два дня его выпустили из камеры, а «пришельца», отмытого от серого грима, из больницы. Они встретились, выпили по кружке пива в знак примирения («Пиво Старый Буйвол – выбор настоящего мужика!») и разошлись, каждый своей дорогой. Профессор ушел обратно в свой университет, а «пришелец» обратно в свой театр. О них никто уже не вспоминал.

Мир проклинал Волю Богов, но никто не мог отказать им в новом успехе. Реклама в тишине, но не в одной газете, и не в одной будке тишины, а на всей планете, когда вся остальная реклама умолкла. Реклама, которую ждали и смотрели 12 миллиардов человек! Не каждому по силам провернуть такой трюк. Прогулки в космосе подорожали на 12%, а спрос на них вырос почти в два раза, и разве что-то может быть важнее этого?

Мы снова увидимся!

– Сеанс регрессии, 12 мая, Лаэрт Лаймон, запись включена. Давайте начнем!

– Как-то я не уверен, что стоит это делать, док.

– Я уверен! Пока вы не найдете источник проблемы, вы не решите саму проблему. А почему вы называете меня «доком»? Я не доктор, и вы не пациент.

– Ну, вы же копаетесь у меня в голове, разве нет? Вспомнить проблему, решить проблему…

– Нет-нет, Лаэрт, я не копаюсь у вас в голове, и мы это уже обсуждали. Это не гипноз, не психотерапия, это…

– Да, док, я помню. Это регрессивная терапия, возврат в прошлые жизни, что бы я мог вспомнить другие свои воплощения и понять, кем я был раньше. Это я помню – реинкарнация, карма, и все такое. Но очень уж это все похоже на психотерапию, которая у меня была.

– А эта психотерапия принесла вам пользу? Вы решили проблему, пока обсуждали с врачом свое детство и ссоры с отцом? Нет, не решили. Вы даже не смогли понять, в чем состоит ваша проблема. На нашем первом сеансе вы говорили об убийствах. Вам кажется, что вы родились, что бы кого-то убить. Вы говорили это буквально или здесь заключена метафора?

– Да уж конечно буквально, док, какие тут метафоры…

– И ни один терапевт не понял, что с вами происходит. Почему?

– Это вы мне скажите!

– Скажу! Они искали причину в вашем детстве, а она спрятана куда глубже, далеко за пределами вашего рождения. Это не детские травмы, а то, что вы несете с собой из одного воплощения в другое. Когда-то вы ощутили вину за чью-то смерть, и теперь вас преследует ощущение, что вы виновны в этой смерти, что вы – убийца! Поэтому вам кажется, что ваша судьба – убить кого-то. Так что вам не стоит буквально воспринимать наш последний сеанс.

– А как мне его воспринимать тогда? Я же сам все вспомнил! Все на самом деле было, я прирезал этого святошу, прямо бритвой по горлу! Там кровища кругом! А потом и себя самого прирезал! Саму… Или самого? Как мне говорить, если я тогда был теткой?

– Спокойнее, для начала, вот как стоит говорить. Вам не хочется снова это пережить, но без этого не обойтись. Вам нужно войти в сеанс и вспомнить, что тогда случилось. Вы расскажите мне все, что увидите, а потом обязательно запишите это в дневник. Мы сделаем так же, как в прошлый раз. Я буду считать от 10 до 0. Когда я скажу «ноль» вы вернетесь в ваше прошлое воплощение. Представьте лестницу, которая ведет вниз. Вы спускаетесь, и каждая ступенька – это годы вашей жизни. 10. Вы стоите на верхней ступеньке. 9. Вы делаете шаг вниз, и еще один, еще, уходите все глубже. 8… 7…

***

Мы думали, что чума осталась в далеком прошлом, и уже не вернется. Мы ошиблись.

Я помню, как в Кротвиль пришла весть о перемирии. Война закончилась! Ее называли Великой Войной. Говорили, что это война, которая покончит со всеми войнами. Владелец пивной выкатил бочки на улицу, наливал всем, кто шел мимо, и не просил денег. Театр отменил представления – кому нужен театр, когда сценой стал весь город! Люди смеялись и пели, кричали «Гип-гип-ура!», танцевали прямо на Соборной площади. Я танцевала вместе с ними. Меня толкали со всех сторон, какой-то моряк отдавил мне ногу и поцеловал у всех на глазах, и вовсе я не была против. Мы праздновали мир и встречали лучший день в жизни каждого из нас.

Мы думали, что беды закончились, и больше не вернутся. Но мы снова ошиблись.

Всадники Апокалипсиса уже шли через Кротвиль, один за другим. Первым пришла Война. За ней въехал Голод. А теперь и всадник Чумы пришел в город. Он веселился вместе с нами, и пока мы толкались, целовались и пожимали руки, мы делали его работу. Мы передавали друг другу вирус, из рук в руки, из дома в дом.

Грипп, Испанка, Синяя Смерть, Москитная Лихорадка – у болезни много имен, но в Кротвиле мы ее назвали просто «Болезнь», все и так знали, о какой болезни речь. Великая Война покрыла землю тысячами тел, оставшихся без погребения, превратила поля сражений в рассадник инфекции. Солдаты заболели первыми, но власти не потрудились рассказывать о новом вирусе. «Это могло вызвать панику среди населения!» – так нам потом скажут. Мы смеялись и танцевали на улицах, мы праздновали, и не знали, что приближается. А когда узнали, бежать было уже поздно, и среди населения началась такая паника, какой город еще не видывал.

Когда я окончила курсы медсестер, я еще умела мечтать, и в своих мечтах помогала людям, облегчала их боль, а они благодарили меня и дарили цветы. Я видела себя в белоснежном халате, в сверкающей операционной, где старый доктор Ансель, виртуозный хирург, прославленный на всю страну, принимает скальпель из моих рук. Однажды я смогу занять его место и стать первой женщиной-хирургом в Кротвиле! Да и во всей стране, а то и на всем континенте!

Но пришла война, и мой халат залила кровь. Мы зашивали раны, вправляли кости, отпиливали искалеченные взрывами руки и ноги, а раненные молились и кричали, умоляли дать им умереть, что бы боль прекратилась. И мы давали им умереть.

Война закончилась, но стало еще хуже. Бои обошли Кротвиль стороной, здесь никогда не было много солдат, и с всадником Войны мы еще могли справиться. Но Чума вошла в город и накрыла его целиком.

Город пропах. Вонь стояла повсюду, вонь от оставшихся в домах тел, от сгнившей еды на столах, от выгребных ям. Катафалки ехали по улицам один за другим, и каждый вез куда больше, чем один гроб. Когда умер гробовщик, в ход пошли шторы и одеяла. Мы заворачивали тела, что бы ни видеть их лица, и выбрасывали в ямы, которые никто не торопился закапывать.

Пока еще живые люди лежали на полу в больничных коридорах, кричали и плакали, молились Богу и проклинали его. Каждый вечер я клялась себе, что брошу все и сбегу, но каждое утро снова обходила больницу, раздавая лекарства. В ход пошли аспирин, хинин, лактат кальция… И даже хлор, стрихнин, креозот. И виски! Очень много виски.

Я не знаю, что убило тогда больше людей, болезнь или эти лекарства. Те, кто захлебывался собственной кровью, запивали аспирин стаканом виски, и требовали еще, даже если это не помогало. Утром я раздавала аспирин. Вечером я выносила тела. Мы сваливали их в яму с известью, врытую во дворе, без похорон, без отпевания. Преподобный читал свои молитвы только в храме, он никогда и близко не приходил к тем, кто заболел, он знал, что вера не защитит его от Болезни. Иногда мы поджигали тела в яме, что бы уничтожить заразу, но и это не помогало, зараза распространялась, а запах горящих трупов приносил еще больше отчаяния.

Я помню, как больные бросались с крыши больницы. Как врачи падали без сил и спали на полу, а место умерших пациентов занимали те, кто еще недавно их лечил. Я застала доктора Анселя в его операционной. Он держал на руках на руках тело маленькой девочки, плакал и пил виски.

Утром я вынесла во двор два трупа, маленькую девочку и доктора Анселя. Он вскрыл себе вены своим же скальпелем. Скальпель я выбросила в яму, не хотела испытывать соблазн уйти вслед за доктором. Но соблазн остался.

По дороге домой я купила бритву. «Мужу покупаете?» – спросил тогда лавочник. Глупый вопрос, но я его запомнила. На следующий день лавочник лежал на полу больницы, молился и умолял меня дать ему что-нибудь от боли. Еще через пару дней он проклинал меня, называл тварью и ведьмой, кричал, что это я принесла в его лавку заразу из больницы, и буду гореть за это в аду. А еще через неделю его посиневшее тело отправилось в яму.